Марк Адамов
Последний Мост
Варион чувствовал себя, как после бурной пьяной ночи в «Багровом Шёлке», его любимом борделе. Потоки дождя яростно хлестали закрытые ставни, а единственным источником света была заботливо подготовленная кем-то лучина на прикроватном столике.
Ним стояла у двери с глубокой деревянной тарелкой. Химера дёрнулся и поспешил накрыться изъеденным молью одеялом. Девушка что-то смущённо пробормотала и поднесла ему завтрак. В тёплой тарелке Лис увидел аппетитную смесь из тушёных овощей и бобов.
– Прости, что не в полном доспехе, – намекнул Химера на свою наготу и жадно набросился на еду. – Как всё прошло?
– Мерзко, – Ним села на край кровати. – Крысолова почти стошнило, но на дороге больше не было пытливых вояк. Никаких молодых дам в Мухоловку, кстати, не привозили. Значит, твоя беглянка ещё может быть жива.
– Или мертва настолько, что её даже не найдут.
Нималия протяжно вздохнула.
– Так что это были за мудаки? Ты с ними разобрался?
– Можно и так сказать, – буркнул Химера и едва не подавился куском репы. – Наёмники одного толстосума. Они искали то же, что и мы. Что со стариком?
– Умер дней пять-семь назад, – Ним замялась, словно слова застряли у неё в горле. – От очень сильной магии. Как той, которой тебя уложили в переулке.
– Так и знал!
Химера подпрыгнул в кровати и едва не раскидал остатки еды. Он опять вспоминал короткое знакомство с садовником-самозванцем в день первой встречи с Лейной Броспего, опять корил себя за то, что даже не попытался запомнить его невыразительное лицо.
– Тебя это не пугает? – изумилась Ним. – Ты ведь пересёкся с тем магом, а если бы он тебя так же убил?
– Не убил же, – Химера поставил тарелку на столик и сел. – Если бы он хотел, я бы уже сдох. Зато теперь я хочу, чтобы сдох он. Значит, так и будет.
– Не торопись, хорошо? – попросила девушка. – Ты не знаешь, как всё сложится, если найдёшь его. Да и где искать?
– Кровь подскажет, – Варион решил поделиться зреющей в его голове идеей. – Ингас, твой дружок, знает магию крови?
– Почём мне знать? Он просто нам тараканов морит раз в два года. И отцу кости лечит.
– Мы ему из Лип принесли бутыль коровьей крови. Значит, знает. Он будет мне нужен.
– Нам что, опять весь день надо убить и съездить к нему? – Ним принялась шагать по комнатке. – Он вообще-то в Бор собирался.
– Тогда позови его сюда. Твои братья же часто бывают в Боре. Мы уже близко, Ним. Ты же знаешь, я отплачу, как только со всем разберёмся.
– Причём тут оплата? – девушка недовольно фыркнула. – Не знаю, как его вообще теперь искать.
Не вылезая из-под одеяла, Химера дотянулся до портков и брюк.
– Ты куда-то собрался? – удивилась Ним. – Я думала, отец уговорил тебя пожить у нас.
– Я три дня не был в Приюте, – пояснил Варион. – Пора отметиться. И с Броспего надо пообщаться. А где Крысолов? Случайно с не с тобой ночь провёл?
– Как же ты достал, – Ним, видно, была готова надеть пустую тарелку на голову Химеры. – Мы ночью вернулись в «Морду», и он сразу сорвался домой. Злой. Дай ему передохнуть, не трогай пока.
– Похвальная забота, – Лис застегнул кожанку и направился к выходу. – Но господин Броспего вряд ли согласится. Спасибо за угощение.
– Ждём на ужин! – крикнула ему в след Ним.
***
– Дружок твой где? – Касилиам Броспего затянулся резной пепельной трубкой.
– Натраил, – напомнил Химера, чтобы поддельная личина Крысолова получше прижилась в разуме торгаша. – Он пошёл по другому следу.
Броспего отказался принимать промокшего насквозь Лиса в шикарном кабинете. Они отправились на опустевшую веранду Подворья, где могли спокойно беседовать в окружении стройных деревьев и под защитой пелены дождя. Подальше от любопытных ушей, но на виду у желающих убедиться, что Касилиам переживает о дочери.
– Ты знаешь, странное утро сегодня выдалось, – Броспего зашёл издалека. – Я долго не мог уснуть, а затем проснулся от того, что пробили тревогу. Говорят, какая-то крылатая тварь напала на вашу дыру. Я слышал, кто-то даже погиб.
– Страшно было? – поддразнил купца Варион.
– Немного, – признался Касилиам. – Я пережил четыре покушения, но всё равно было не по себе. Убийцы предсказуемые, такие же люди. А это – бешеный зверь. К тому же, городская стража у вас – форменный сброд.
Химера мог лишь согласиться, хоть и не вслух. Мечтой бассельских мальчишек была служба в замке, куда попадали только лучшие рекруты. Городская стража мало кого привлекала: платили, большей частью, едой, и жить приходилось в грязной казарме, а не в отапливаемом замке. Да и чести в защите семьи герцога было больше, нежели в разгоне пьяни и малолетних воров с улиц.
– Но это всё равно не самое странное за сегодня, – Броспего подошёл к витиеватой ограде из светлого дерева и вытряхнул содержимое трубки за веранду – Я проснуться не успел, как ко мне пришёл Кранц и сказал, что мой сын попал в тюрьму вместе с его людьми.
– Полагаю, ты с сыном уже поговорил, – Химера покосился на дежурящих у другого края веранды шаадамарцев.
Те всё так же скучали с опущенными дубинками.
– Представь себе, поговорил. Кранц сам забрал всех под утро, привёл обратно, потом уже пошёл ко мне. Вадмар мне рассказал удивительную вещь. Мол, ты был с ними. В тюрьме тоже, но Кранц тебя там не нашёл. Тебе что вообще надо от моего сына? Мало было Лейны?
– Я разбирался с трупом садовника, как и договаривались, – полушёпотом просвистел Варион. – Твоё чадо с наёмниками попались нам по дороге. Они громили грёбанный Верхний рынок! Там половина лавок принадлежит семье Содагаровой жены, а вторую половину прикрывают Верные. Бандиты. Я тебя предупреждал, что так они только проблемы устроят, а, может, и спугнут к херам того, кто забрал Лейну! Двоих человек потеряли? Ещё легко отделались.
– Меня люди Кранца не волнуют, но от Вадмара держись подальше. Он в бешенстве, начинает о тебе много спрашивать. Ты же не думаешь, что мне по нраву врать своему сыну?
– Я думал, врать – твоя работа. Честностью столько не заработаешь.
– Довольно, – Броспего оборвал Химеру и снова забил трубку перемолотыми листьями. Не дурманом: богачи любили закупать такие где-то за Жемчужным морем. – Не знаю, как ты выполз из тюрьмы, но это уже неважно. Надеюсь только, что ты не зря во всё это влез. Что там с садовником?
– Я опять был прав, – Варион развёл руками. – Какой-то скот убил его, притворился садовником при встрече со мной, сделал ожерелье с кровью, подарил твоей дочери, выследил нас, чуть не убил меня. Зуб даю, он и Лейну забрал.
– Какой-то сраный гений, что ли? Как он мог столько всего подстроить?
– Всего лишь сильный маг. Возможно, сильнейший в Летаре.
– Есть в твоей цепи рассуждений слабое звено, Лис. Лейна у меня на всякое горазда, но принимать украшение от какого-то садовника и не сказать мне? Никогда.
– Тогда всё ещё хуже, – Химера протяжно застонал. – У него был помощник. И не простой, а тот, кому она доверяла. Близкий человек.
– Ты к чему клонишь? Думаешь, мой сын? Может, жена, которая из Трисфолда уже пять лет не выезжает? Или я сам?
– Ты же додумался её похитить с помощью Лис?
– Похитить, а не убить!
– В чём и дело. Как ты на нас вышел? От кого узнал, с кем говорил? Кому заплатил?
Химера жаждал услышать ответ. Рядовые Лисы вроде него не знали ничего о работе Приюта. Мирфия всегда держала в тайне имена заказчиков и то, откуда они вообще появляются.
– Кранц мне всё устроил, предложил связаться с Лисами, – Броспего погрузился в воспоминания под шелест дождя. – Он с вами давно дела вёл. Часто бывает в Басселе, в этот раз тоже раньше меня приехал, занялся подготовкой. Подожди-ка. Нет, упырь, даже не думай!
– Тут и думать нечего, – Варион стиснул зубы и подошёл к пропахшему едким дымом купцу. – Могла Лейна принять подарок от Кранца? Мог он неправильно передать заказ Лисам?
– Ты совсем оборзел? – разошёлся Броспего. Его слюна забрызгала лоб Химеры. – Он мой друг, я его лет пятнадцать знаю! А ты кто такой? Грёбанный бандит, который хотел убить мою дочь!
– Которому велели убить твою дочь, – поправил его Варион. – А знаешь, почему? Ты говоришь, что Кранц уже имел с нами дело, но тогда что-то не сходится. Или он тебе наврал и сразу заказал убийство Лейны, или он придумал дурацкий план, потому что Лисы не похищают людей! Это принцип! Слишком большой шанс засветить свою рожу.
– Как засветили вы, когда припёрлись ко мне? – Касилиам недобро усмехнулся. – Брось ты его обвинять – может, дольше проживёшь. Все ваши принципы гнутся под весом денег. Не похищаете, говоришь? Если заплатить достаточно, вы и жопу свою продадите.
– Я хочу с ним поговорить, – настаивал Химера.
– Забудь об этом. В Кранце я уверен, чего не могу сказать о тебе, – Броспего нервно покусывал трубку. – Моё терпение почти закончилось. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью. Если ты её не найдешь в ближайшие дни…
– Да-да. Отрежешь яйца наживую.
– Для начала. Ищи местную гниль, которая её забрала, и не смей больше обвинять честных людей из Трисфолда. Усёк?
– Усёк. Но мне надо, чтобы ты кое-что вернул.
Химера шагал прочь от Подворья под проливным дождём, но мысли его были далеко от Купеческого квартала. Броспего терял терпение, потому что знал то же, что и Варион. Они оба не решались говорить это вслух, но едва ли кому-то было суждено увидеть Лейну живой. Варион крепко сжимал в руке ожерелье дочери Броспего, медленно водил большим пальцем по выпуклому стеклу. Кровь, что переливалась внутри, оставалась последней зацепкой.
Хемгура не было на месте, когда Химера вернулся в постоялый двор за пожитками. Лис быстро собрал своё нехитрое добро в одну тугую сумку, сунул ключ молодому помощнику трактирщика и отправился в новое пристанище. Возможно, последнее.
Дождь и не думал прекращаться. Едва обсохнув на веранде Подворья, Химера опять промок до нитки за время утомительного похода по пустым улицам. Дорога от «Старика Хемгура» к «Пёсьей морде» превратилась в серую кашу из грязи и отходов, так что на пороге заведения Бертольда Лис появился не в лучшем виде и ещё более неважном настроении.
«Морда» вновь открылась и заполнялась посетителями. Один из них, всё ещё с перевязанной рукой, оживился при виде Вариона. Словно его и ждал.
– Твою мать, да ты как кот бездомный! – воскликнул Сеймор-Живодёр, протянув здоровую руку. – Решил в дерьме искупаться?
– Погодка шепчет, – равнодушно буркнул Химера. – Шепчет, что ты мудак.
– Врёт, собака, – Живодёр посерьёзнел. – Я ведь сюда не пить пришёл, Химера, и не с тобой любезничать. Ты, наверное, хочешь обсохнуть, погреться?
– Твоё какое дело?
– Такое, что не судьба. Я как раз тебя искал здесь, чтобы проводить в Приют. Гадюка хочет тебя видеть.
Сумка Химеры звучно упала на продавленные половые доски. Мирфия ни за кем не посылала просто так: такая честь выпадала только тем, кто, по её мнению, заслужил живительную словесную порку. Например, за то, что провалил заказ и связался с отцом жертвы.
– Веди, Живодёр, – уныло произнёс Варион. – Сдаюсь.
Глава 9. Голод прочищает мысли
– И когда ты собирался меня навестить? – Мирфия развалилась в кресле и испытующе смотрела на Химеру.
– Я знаю правила, госпожа, – Варион не спешил признавать вину. – Мы должны появляться не реже, чем каждые пять дней. Меня не было чуть больше трёх.
– Пять дней означает три для примерных Лис, а для остальных – два, – напомнила Гадюка. Счёт у неё был особый. – Чем же ты так занят? Пьёшь?
– Гуляю. Любуюсь красотой осени. Утром вот настоящую химеру видел. Я сам, конечно, не такой здоровый, но куда красивше.
– Ты вообще понимаешь, почему я тебя вызвала? – с каждым словом Мирфия злилась всё больше. – Нет, не на задание. Нам не нравится, как ты себя в последнее время ведёшь. Заказ провалил, в Приюте не появлялся. Я ведь не шутила про караул.
– Не надо, – Химера посерьёзнел. Караульные могли покидать приют лишь по особому разрешению. Так ему Лейну не найти.
– Твоё счастье, что Настоятель согласился ещё потерпеть, – в её болотных глазах читалось ликование. Гадюка упивалась его волнением. – Мы думаем, что с тобой делать. Прямо сейчас для тебя заданий нет, ведь мы ждём чего-то особенного. Докажешь, что ты нам ещё пригодишься?
– Само собой, – Вариону непривычно было ощущать, что в нём сомневаются. – Уберу любого, хоть Его Светлость Содагара.
– Не зарекайся, – Мирфия грозно нахмурилась. – Я всегда в тебя верила, Химера. Проблема в том, что ты сам слишком рано поверил в себя. То, как ты работаешь, смущает. К чему постоянные пляски и заигрывания с целью? Выполняй работу, бери награду и иди гулять по кабакам, как делают другие. Опытные. На ком мы и держимся уже тридцать лет.
Химера промолчал. Он прекрасно знал, как работают другие. Их подход ему казался скучным, лишённым всякого творчества. Гадюка не выносила вольностей, но последняя ночь показала, что Настоятелю нравился подобный стиль. А его мнение значило гораздо больше.
– Просто дайте мне задание, – попросил Варион. – У меня ни летта за душой, я же так ноги протяну, пока вы ждёте подходящий заказ.
– Выкрутишься, – спокойно произнесла Гадюка. – Посмотришь, как тебе жилось бы без нас. Где бы ты был? Очередным подмастерьем сапожника в Застенье или чистил бы доспехи городской страже, вот где! Голод прочищает мысли, так что тебе полезно. Свободен.
Химера всегда уходил от Гадюки с тяжёлым сердцем, но не менее тяжёлым кошелем. В этот раз вместо монет ему достались только угрозы. Свободным Лисом он оставался лишь по воле Настоятеля, сошедшего в заплесневелую тюрьму, словно провидец Далёкой Звезды.
После толчеи в Подворье Приют казался пустым. Здесь никогда не бывало людно – на весь Бассель едва ли наберётся полсотни Лис вместе с караульными и Настоятелем – но раньше Химере было не с чем сравнивать. Мрачные коридоры под обителью Кваранга давили на него. Впервые за шестнадцать лет Варион почувствовал себя чужим в этом месте.
Химера забрёл в просторный зал, где Лисы обычно делились новостями из города, хвалились новой экипировкой и, конечно же, сплетничали. Разговоры о работе здесь не звучали: обитателям приюта было запрещено обсуждать заказы даже с соратниками.
Варион огляделся, но даже среди почти двух десятков знакомых лиц не нашёл того, кто был ему нужен. Зато его сразу обнаружила Таделия.
– Рада, что ты здесь, – округлое лицо Сойки пересекла ухмылка. – Слушай, ты с каждым разом всё хуже выглядишь. Мокрый, грустный…
– Не суди город по его гавани, – припомнил Химера старую поговорку из Трисфолда. – Есть такая штука, как дождь. Если бы ты чаще вылезала наверх, то знала бы, что уже давно осень.
– Да, шутки твои тоже в канаву смыло, – не оценила Таделия. – За меня не волнуйся, в катакомбах ты меня не скоро увидишь. Как раз хотела попрощаться.
– Ты наконец-то поняла, что твоё призвание – это «Багровый Шёлк»? С удовольствием тебя там навещу.
– Ты до него сначала доползи, – Сойка наклонилась и заговорила тише. – Господин отправляет меня в Баланош. Ну очень простая, но почётная работа. Тебе бы понравилось, Химера. Я там заработаю столько, что куплю твой «Шёлк» к Звездоявлению. Жаль, ты у распорядителя не в почёте.
– Разве тебе можно мне об этом рассказывать? – Химера стиснул зубы. Сойке вновь удалось его задеть. – Не боишься, что Коршун услышит?
– Мне бояться нечего. Я же не заваливаю задания, – девушка подмигнула. – До нескорой встречи.
– Стой! – окликнул Варион Сойку, пока та не покинула зал. – Ты не видела Крысолова?
– По любви своей соскучился? Он с картёжниками сидит в северном коридоре.
Химера соглашался с теми, кто обходил северный коридор стороной. В былые годы здесь хоронили важных жрецов и служителей обители, и находиться среди их потрескавшихся каменных гробов было жутко даже привыкшим к катакомбам Лисам. В северный коридор осмеливались ходить те, кто хотел пригубить полугара и сыграть в кости. Настоятель был против игр и выпивки, вот и приходилось прятаться.
Таделия, на удивление, не обманула. Ладаим забился в самый угол тоннеля с парой караульных, азартно метая карты прямо на один из гробов. Они очистили саркофаг от пыли, и теперь он служил им столом. Химера предположил, что покоящийся внутри жрец при жизни не согласился бы на роль четвёртого игрока.
– Вот тебе серый кот! – ликовал караульный по имени Горняк.
– И? – не понял его напарник Полоз. – Ты же ни хрена не выиграл, у меня два жука и черный пёс. Они бьют твоих котов.
– Сам ты пёс! – продолжал Горняк. – Два кота лучше. У меня и змея есть!
– Вы друг друга уравняли, – встрял Ладаим и вытащил из колоды ещё одну карту. – Два жука – это как одна змея, а два кота равны псу. А вот у меня – серый пёс, серый волк и чёрная змея. Я выиграл.
Химера успел выучить основы игры в кости, что всегда была самой популярной в Басселе, но карты оставались для него неизведанной территорией. Пока они походили на состязание в том, кто с более уверенным видом перечислит всех знакомых ему животных.
– Господа, я вынужден вас прервать и украсть Крысолова, – Варион обозначил себя звучным хлопком.
Ладаим вздохнул так, что по жреческой усыпальнице прошло эхо.
– Видел, какую хрень придумали, Химера? – спросил Полоз. – Кости, говорит, надоели. Да как они могут вообще надоесть?
– Кости – это просто удача, – произнёс Крысолов. Варион его внимания по-прежнему не удостоился. – В Зверинце нужно думать, какие из своих карт выкладывать и нужно ли брать ещё. Можете играть на трёх картах, на пяти, на семи. Чувствуете, какой простор?
– Так и скажи, что сам правила выдумываешь, – Химера встал по ту сторону саркофага от Ладаима. – Думаешь, так чаще будешь выигрывать?
– Зверинец придумали лет сто назад, но в Летаре его никак не могут освоить, – неохотно ответил Крысолов. – Я ещё в Идалле ему научился, только там животные были другие.
– Ты же сам сказал, что тут думать надо, – напомнил Горняк. – В Басселе такое не любят. То ли дело бросить кости.
– Пойдём, Крысолов, дело есть, – Варион буравил товарища взглядом, но тот лишь покачал головой.
Химера громко высказался о матери Ладаима, схватил его за тугой воротник и поволок прочь от недоумевающих игроков. Крысолов опешил от такого напора и брыкаться начал только ближе к месту, где северный коридор сливался с главным.
– Слушай, я отбил вас от наёмников, провёл ночь в тюрьме, убегал от грёбанной химеры через весь город, промок насквозь и получил ушат дерьма на голову от Броспего и Гадюки, – прошипел Варион дрожащему от негодования другу. – Давай хоть ты не будешь на меня срать, хорошо? Обиделся, что я твою безответную любовь вытащил в Мухоловку? Так она сама захотела пойти. Мы с тобой оба одной ногой в помойной яме, давай уже разберёмся со всем вместе!
– Хорошо разобрались. Так, что всё только хуже становится, – Ладаим отвёл взгляд. – В этой яме должен быть ты, а не я. Точно не Ним
– Ты не так говорил, когда я вытащил тебя из той задницы в Яблонях. Повесили бы тебя за долги – не смог бы никого своим картам учить. Ты уже влез в эту лодку, дружище. Обратно её не развернуть.
– Значит, рулевого весла нет. На такой лучше не плавать, если не хочешь, чтобы тебя размазало по порогам, – пробурчал Крысолов. – Девки нет в Мухоловке, если что. Не знаю, куда ты дальше собираешься. Можешь хоть всю Сальмену с неводом прочесать. Пока что без меня. Гадюка дала мне заказ. За Жатву управлюсь, потом – посмотрим.
– Что мне говорить Броспего, по-твоему? У лучшего следопыта Натраила нашлись дела поважнее его – скорее всего, мёртвой – дочурки?
– Уже нет разницы. Мы её не найдём, – Ладаим, казалось, вот-вот заплачет. – Разберусь с последним заказом и погуляю напоследок.
– Ты так не говори, – Химера наставил на него указательный палец. – Всегда можно сбежать.
– Сбежать? – переспросил Крысолов. – Куда бежать? Лисы везде. В чистом поле мы не выживем, потому что не умеем ни черта, кроме нашей работы, а в любом городе нас найдут.
Химера стиснул зубы так, что заныла челюсть. Желание рассказать товарищу о встрече с Настоятелем грозило пересилить его волю. Но главный Лис просил не трепаться. Варион не мог его подвести.
– Делай заказ, – произнёс Химера. Смирение Крысолова он перенять не мог. – Я разберусь с Броспего, и всё превратится в нашу очередную байку. Надеюсь, ещё увидимся.
***
Остаток дня Химера провёл в гостевой комнате Бертольда. Лис разложил свои пожитки на кровати и созерцал их в тишине. Думал он тех крупицах надежды, что ещё теплились в душе. Ладаим прожил в Басселе уже больше, чем в Идалле, но склонность к унынию, присущую тивалийцам, сохранил. Нежные жители страны по ту сторону Жемчужного моря были из тех, кому безобидный кашель навевал мысли о скорой смерти от чумы.
Но сейчас Варион признавал, что паника Ладаима отчасти передалась и ему. Работа сталкивала Химеру с разными противниками. Некоторые заказы получались до неприличия лёгкими, над другими приходилось работать едва ли не целую луну. Всякий раз он выходил победителем, будь то благодаря хитрости или грубой силе. Иногда – везению.
Доселе Химера имел дело с обычными людьми. Богатыми и бедными, умными и глупыми. Ему всегда было понятно, что ими двигало и что они могут противопоставить. Но в заказ на Лейну Броспего вмешался маг. Варион понимал, что не сможет победить его обычным Лисьим путём. Приют был против магии, но без зачарованного колье было не обойтись.
Когда за окном стемнело и дождь начал затихать, в дверь постучали. Варион поспешил открыть, ожидая увидеть Ним, но вместо неё получил рыжую бороду Вийма в паре пальцев от глаз. Старший сын Бертольда кивком поздоровался и жестом позвал Химеру за собой.
От гостевой комнаты они отправились в большую прихожую. Отсюда можно было перейти прямо в кладовую «Пёсьей морды» или выйти во двор, но Вийм повёл Химеру другим путём. Они взобрались по крутой лестнице на верхний этаж, где проживали сами хозяева. Вийм приложил короткий палец к бороде и бесшумно, насколько мог, прошёл в одну из дальних комнат.
За дверью ожидал Бертольд. Отец семейства разложил целую горку леттов на узком письменном столе и старательно их пересчитывал при свете единственной свечи. Варион почувствовал самый настоящий голод при виде потёртых медных монет. Такая горка решила бы немалую часть его проблем.
– Заходи, Варион, только тихо, – произнёс Бертольд с видом бывалого заговорщика. – Надеюсь, ты выспался. Нималия сказала, что днём ты убежал по делам. Неужели всё было настолько срочно, что даже дождь не переждать в тепле?
– Срочнее не бывает, – Химера сел на предложенный хозяином стул.
– Надеюсь, у тебя найдётся время и для нас, – Бертольд поднялся и запер комнату на ключ. – Помню, ты очень хотел нам помочь за то, что приютили тебя, всегда помогали и кормили.
Химера кивнул.
– Только прошу тебя, Варион, об этом разговоре никто не должен знать, – продолжил отец Ним. – Ни моя дочь, ни остальные сыновья. Ваши люди тоже знать не должны. Только ты, я и Вийм.
– Мы что, верховного жреца собрались убивать?
– Да кому он нужен? – фыркнул Вийм.
– Я попал в беду, – поведал Бертольд, усевшись обратно за стол. – Не знаю, слышал ты или нет, но пару лет назад Его Светлость запретил охоту в Бассельской земле, отправил гвардейцев и егерей по окрестным деревням. Разрешение осталось только у господина Хамаранта. Дяди герцогини.
– Я думал, король за честную торговлю, – сказал Химера, откинувшись на спинку стула. Та опасно прогнулась.
– Где король и где мы? – Вийм занял место на краю хозяйской кровати и приложился к фляге, что всегда носил на поясе. – Мелкого графа он, может, и приструнил бы, а Содагар у нас – герцог.
– Герцогов у нас два на всю страну, – Бертольд задумчиво крутил монету на стёртой ладони. – В Трисфолде и в Басселе, и отношение к ним особое.
Об этом Химера слышал. Его первый наставник в Приюте любил рассказывать молодым Лисам о хитросплетениях летарской политики. Вальтехал, герцог Трисфолдский, приходился королю дальним родственником, за что его семья и получила право на столичную землю. Линия Содагара восходила к одному из доверенных воевод, что смог присоединить Бассель больше сотни лет назад. Королям Летары с тех пор приходилось на многое закрывать глаза, чтобы удержать своевольный город.
– От меня-то что требуется? – уточнил Варион.
– Из-за герцога мы больше не можем охотиться вблизи города, а в землях Стурбе своих людей хватает, – проговорил Бертольд. – Мясники в городе разорились почти все, а Хамарант прибрал к рукам их лавки, задрал цены. В иной деревне живую корову можно купить дешевле, чем хороший свиной окорок у него. Таверны побогаче ещё могут себе такое позволить, но к нам народ простой ходит. Мне приходится покупать мясо в Боре, есть там пара знакомых охотников, а потом везти его до самого Басселя. Сам знаешь, что там, на тракте, может всякое случиться.
Химера знал. Недавнее знакомство с Серой Пристанью его научило.
– Я езжу в Бор дважды в луну, – сказал Вийм, покусывая кулак. – Разок меня ограбили, пришлось искать охрану.
– Пошли бы к Лисам, – предложил Варион. – Вы же наши друзья.
– Я и пошёл, – Бертольд закашлялся. – Коршун мне отказал. Сказал, что вы таким не занимаетесь. С наёмниками связываться тоже запретил. Заревновал. Да и не потяну я хороший отряд. Мне повезло, что один человек из Бора – как я считал, друг – вывел меня на ребят, которые были готовы сторожить груз за недорого. Пары человек было как раз достаточно.
– Я привозил ему деньги, он их передавал главарю тех парней, – пояснил Вийм. – Очень скрытный тип – этот главарь. Да и Лисы так не в курсе были. А в последний раз они отказались со мной идти. Говорят, денег наших так и не видели. Прибрал их тот урод, не донёс до них.
– Как ты понимаешь, я не могу открыто просить Лис о помощи, – Бертольд вздохнул. – Могу просить только тебя, как друга нашей семьи. Потому и прошу никому не говорить. Я даже детям ничего не рассказал, а то заклюют, что с борской шайкой связался и деньги потерял. Варион, ты сможешь поехать завтра с Виймом и найти нашего вора?
Химера встал и расправил плечи. «Пёсья морда» была его вторым домом. Местом, где ему ни разу не отказали в еде и ночлеге. Бертольд думал, что просит Лиса о помощи, но на деле сам оказывал ему очередную услугу. Давал возможность снова поверить в себя.
– Это ублюдок вернёт тебе по пять леттов за каждую украденную монету, – Варион встал и расправил плечи. – Ты ведь допускаешь, что он может и не пережить нашу встречу?
– Стал бы я иначе просить именно тебя? – на стареющем лице Бертольда промелькнул ребяческий задор.
