Марк Адамов
Последний Мост
Глава 1. Жизнь везде одинаковая
– Дарон, вот ты счастливый человек? – вкрадчиво спросила Лейна, накручивая сверкающую русую прядь на тонкий палец.
Отвечать Дарон не торопился. Вопрос юной собеседницы заставил его задуматься.
– А какое оно, это счастье? – поинтересовался он, пригубив немного сладковатого вина.
– Для каждого оно своё, – леди пожала узкими плечами, скрытыми под алой накидкой с россыпью рубинов на вороте. – Любимое ремесло, шикарный дом, прекрасная жена, гора денег. Кто-то просто радуется, когда просыпается по утрам.
– Получается, мне есть, к чему стремиться.
Женой Дарон ещё не обзавёлся, денег ему постоянно не хватало, да и его жилище совсем нельзя было назвать шикарным. Разве что работу он любил. Вернее, то, как хорошо она ему давалась. Работа и привела его очередным осенним вечером в недешёвое питейное заведение «Синий фонарь» в компании высокой худощавой девушки в рубинах, леди Лейны Броспего из Трисфолда.
Лейна, как и подобает даме из столицы королевства Летара, отличалась хорошими манерами и статным видом. На свидание с Дароном она пришла в прекрасном длинном платье цвета янтаря и красной накидке. Вечерами в Басселе уже ощущался холодный ветер с Астарильских гор, так что утеплиться было не лишним.
– Это правильно, – одобрила девушка с радушной улыбкой. – Всегда нужно стремиться к чему-то.
Дарон пожал плечами. Его главное стремление всегда было до безобразия простым – выжить. А для выживания приходилось браться за любую работу, что подворачивалась на узких улицах второго по величине города королевства. Например, ходить на «свидания» с приезжими молодыми девушками.
В «Синий фонарь» они забрели на третий день знакомства, когда ей удалось, наконец, выбраться из-под опеки отца на целый вечер. Касилиам Броспего был одним из крупнейших столичных судовладельцев, и дочь он оберегал столь же ревностно, сколь и своё бесценное имущество в порту Трисфолда. Дарону это стоило немалых трудов, но теперь ему даже начинала нравиться компания молодой кареглазой гостьи. Жаль, что он не мог позволить ей вернуться домой.
– Как тебе в «Фонаре»? – сменил тему Дарон. – Не жалеешь, что убежала ради этого?
– Недурно, – оценила Лейна, сделав глоток из бронзового кубка. – И вино неплохое.
«За такие-то деньги», – подумал Дарон. «Синий фонарь» был ему не по кошельку, но нужно было держать лицо перед благородной дамой. К тому же, работа обещала оплатиться сполна.
В заведении царила атмосфера благородства. Никто не орал гадостей и не норовил заняться чем-то непристойным прямо за столом, в отличие от более привычных Дарону кабаков. Даже место на небольшой сцене здесь досталось не пошлому барду в грязных шароварах, а поджарому старичку, страстно декламирующему стихи о прекрасных женщинах Басселя и их мужественных кавалерах.
– Чтобы ты знал, – заявила вдруг Лейна, поставив пустой кубок на бежевую скатерть. – Я ниоткуда не сбегала. Отец целыми днями пропадает в замке, а нас с братом оставил на своих слуг. Они в курсе, что я вышла прогуляться с очаровательным молодым человеком.
– Вот как? – Дарон хмыкнул. Он не хотел, чтобы кто-то ещё знал об этом вечере. – Значит, ты никуда не торопишься?
– Именно, – девушка многозначительно усмехнулась. – И всё же я бы предпочла провести такой прекрасный вечер снаружи. Заведение отличное, но погода сегодня ещё лучше.
Дарон согласился и, неохотно выложив разносчице напитков пару десятков монет, повёл свою спутницу на улицу. Вечер и правда выдался на славу: тучи, несколько дней скрывавшие солнце от обитателей Летары, разошлись и город окрасился в тёплые золотые оттенки. Ветер нежно трепал желтеющую листву немногочисленных деревьев, что росли в самом сердце Басселя. Весь центр города представлял собой паутину узких улочек, окружённых одинаковыми домами из дерева и серого камня. Лишь вытянутое навершие неприлично большого собора, шесть углов которого символизировали шесть лучей Далёкой Звезды, выделялось на фоне приземистых строений.
– Вот это да! – восторженно воскликнула Лейна, замерев на площади перед громадиной.
– Собор Звёздных Прорицателей, – буднично сообщил Дарон. – Самый большой в Летаре.
– Разве это не забавно? – удивилась вдруг его спутница. – Столица в Трисфолде, а главный собор – в Басселе.
– Мы здесь столицу не очень любим, – признался Дарон, не спуская глаз с окружённого лесами храма – Королевству нужно было как-то уважить местных, когда Бассель объединили с остальной Летарой, вот сюда и направили верховного жреца.
Дарон всегда испытывал необъяснимое волнение при виде этого колосса на главной площади. Собор начали строить больше века назад, сразу после объединения Летары. Никто из ныне живущих смертных не помнил начала строительства. Возможно, увидеть окончание им также было не суждено.
– Красота, – промолвила Лейна. – У нас в Трисфолде уже холодно, и ветер дует с утра до ночи. Все листья опали.
Дарон не любил холод. Каждую осень он надеялся, что что-то пойдёт не так и вместо очередной зимы вдруг вернётся лето.
– А давай зайдём внутрь? – не унималась девушка.
Бассельцу оставалось лишь последовать за ней по массивным ступеням вечно строящегося собора. Храмы он не любил, как по долгу службы не жаловал любое многолюдное место, но сегодня требовалось расположить к себе эту задорную русоволосую девушку. Любой ценой.
Сотни свечей, что горели внутри, не хватало, чтобы осветить далёкий потолок главного зала. Массивному канделябру ещё предстояло подняться наверх, и сейчас он ждал своей участи возле одной из могучих гранитных колонн. Внутри, как и всегда, было многолюдно. Прихожане слонялись по бескрайнему залу, молились тем немногим прорицателям, чьи образы художники уже успели нанести на высокие стены, тихо перешёптывались о чём-то, советовались с молодым жрецом. Дарон настороженно оглядывался, надеясь не встретить ни одного знакомого лица. Не судьба.
– Какие люди! – хрипло поздоровался немолодой мужчина с перевязанной рукой.
Его звали Сеймор. Работа не раз сводила их с Дароном, но последний с трудом мог назвать это знакомство приятным.
– Рад видеть, – соврал он.
– Взаимно, – Сеймор кивнул. – Как там тебя сегодня зовут?
– Как и обычно.
– Ну-ну, – мужик недобро ухмыльнулся и кивнул на Лейну, восхищённо рассматривавшую одну из бронзовых статуй у алтаря. – Я смотрю, ты с дамой.
– Заказ.
– Верно. Верно. Видимо, платят очень хорошо, раз ты решился зайти в храм.
– Не твоё дело, Сеймор, – Дарон уже выходил из себя. – Ты сам-то давно начал молиться?
– В городе не просто найти покой, да и молиться здесь необязательно. Это же одно из немногих мест во всём Басселе, где не нужно ходить с оглядкой и бояться, что тебя зарежут в спину.
– Наивный. Тебя и спереди могут зарезать.
– Нам ли не знать, – Сеймор звучно похлопал его по плечу, чем вызвал недовольные взгляды прихожан. – До встречи. Дружище.
Дарон взглядом проводил до дверей назойливого знакомого и, дождавшись, пока его спина в штопанном плаще исчезнет из вида, предложил Лейне продолжить прогулку.
Солнце опускалось всё ниже, заливая улицы Басселя яркими лучами. Одиннадцатый день десятой луны подходил к концу, и многочисленные горожане торопились занять места в несметных борделях и тавернах. Те, кому не хватало времени, денег или терпения, начинали потакать своим порокам прямо в переулках.
К недовольству Дарона, Лейна завернула в Храмовый переулок, что вёл прямо на набережную. Сухим осенним вечером во всём Басселе не сыскать большей толпы, чем на берегу Сальмены, главной реки всей Летары. Она брала начало где-то в холмах на далёком Юге, текла вдоль западной границы страны, ныне передвинутой за Аллеверские холмы, и впадала в холодное море на севере.
Гуляки шумно развлекались на набережной, где на ветру призывно покачивались фонари всевозможных заведений. Иными вечерами, свободными от работы, Дарон заходил в один из трактиров в начале набережной и просыпался уже при свете дня на другом её конце. Сегодня ему точно было не до этого.
Вместе с Лейной они обогнули трёхэтажное здание одного из лучших постоялых дворов города и вышли к месту, где в могучую Сальмену впадала река поменьше – Астара. По ту сторону последней, на самой стрелке, высилась одна из угловых башен Бассельского замка. Где-то там, в одном из залов, Касилиам Броспего сейчас обсуждал свои дела с самим Его Светлостью герцогом Содагаром. Он понятия не имел, с кем его дочь прогуливалась неподалёку.
Окружённый с двух сторон водами Сальмены и Астары, замок находился под защитой мощных крепостных стен. Сам же город мог похвастаться лишь полукругом укреплений с севера и востока. Полноводная Сальмена сама по себе грозила стать настоящим препятствием для нападавших с Запада, так что власти Бассельской земли решили не тратиться на полноценное кольцо стен.
– Красиво… – на выдохе протянула Лейна, глядя на подрумяненную солнцем сторожевую башню. – Даже уезжать не хочется.
Дарон грустно взглянул на завороженную девушку и аккуратно приобнял её. Отпускать её из Басселя он не собирался. Такова работа.
– Давай не будем о грустном, – полушёпотом сказал он.
– Ты когда-нибудь был в Трисфолде? – спросила Лейна, чуть отстранившись.
– Пока не довелось, – Дарон убрал руку с её плеча. – Слишком много работы в здешних местах.
– Там тоже красиво, но по-другому. Здесь спокойнее.
– Разве? – басселец не понаслышке знал все опасности родного города.
– Конечно, – настаивала девушка. – Там есть большой порт, а у папы в нём корабли, так что живём мы рядом. У нас большой красивый дом, почти на берегу моря. Всё в граните и белом мраморе… Но в округе вечно снуют бродяги и нищие из порта. Они постоянно там ошиваются, надеются, что кто-нибудь возьмёт их на борт и увезёт в лучшую жизнь.
– И где же она, лучшая жизнь?
– Никто не знает. Но иногда они пристают к прохожим, ко мне тоже. Папа один раз так разозлился, что приказал страже… Не важно.
Дарон озадаченно причмокнул. Ему точно не хотелось попасться на глаза Касилиаму.
– Жизнь везде одинаковая, – промолвил басселец. – Лучше ли, хуже ли – это зависит от нас. От того, на что мы готовы ради неё.
– И какова твоя жизнь? В чём всё-таки твоя работа?
– Долго объяснять, – туманно произнёс Дарон. Он лукавил: на деле всё было довольно прозаично. – Но я рад, что моя жизнь даёт мне возможность проводить время с прекрасными дамами. С тобой.
– Дарон…
Он решил, что момент настал. Аккуратно, но решительно, Дарон взял её за талию и, притянув к себе, прильнул к её губам. Сначала Лейна не сопротивлялась, но всё её тело вмиг напряглось.
– Дарон, – повторила она, сделав шаг назад. – Нельзя.
– Я знаю тебя всего три дня, – с придыханием произнёс он. – Но точно не хочу тебя отпускать.
– Завтра мы с отцом и братом возвращаемся в Трисфолд, – расстроенно продолжила Лейна. – Всё было прекрасно, я бы хотела остаться с тобой подольше.
– Но?
– Но… – девушка зарделась. – Я так-то выхожу замуж. Отец договорился, в следующую луну я должна обручиться с Вилленом. Он средний сын герцога Вальтехала.
– Герцога Трисфолдской земли? – Дарон попытался изобразить удивление. На деле он уже обо всём знал.
– Я приглянулась ему на одном из пиров в их замке в прошлом году… Отец таких возможностей не упускает.
Дарон в этом не сомневался: герцог Вальтехал был, по сути, правой рукой самого короля Агустура. Такие люди, как Касилиам Броспего, цепляются за любую ниточку, ведущую к королевскому двору. Золотую ниточку, как правило. Но он увидел сомнение и нежелание в глазах Лейны. Увидел и сделал решающую ставку.
– А ты сама-то хочешь замуж за него?
– Конечно… – неуверенно проговорила Лейна. – Ну, папа хочет. А я… Я не знаю.
– А ты боишься ему перечить, – вздохнул Дарон. – Ты прекрасная девушка, Лейна. Он не должен решать за тебя.
– Виллен… Странный. На самом деле, я его почти не знаю. Мы виделись лишь несколько раз после того пира. Он мне кажется каким-то чёрствым.
– Тогда зачем он тебе? – басселец взял спутницу за руки. – Ты готова отдать всю жизнь незнакомому сыну герцога ради связей отца? Готова провести остаток дней, кланяясь Вальтехалу, Агустуру и их семьям? Вынашивать ребёнка за ребёнком? Слушать упрёки, что ты не так держишь бокал или слишком широко шагаешь по замку в Гордом Утёсе?
– Конечно, я этого не хочу! – воскликнула Лейна со слезами на глазах. – Думаешь, он меня слушает?
– Так и ты его не слушай…
– Как? Ты сам слышишь, что говоришь? Он же мой отец. Касилиам Броспего, самый важный торговец в порту. Я всей своей жизнью обязана ему!
– Прошлым – да, обязана. А будущее в твоих руках. Однажды мне пришлось сделать такой же выбор, и я не жалею.
– И что ты мне предлагаешь?
– Убежать.
Ответ Дарона прозвучал даже слишком прозаично, словно он предложил девушке пропустить ещё пару кубков вина. Она встрепенулась и уставилась на молодого спутника с негодующим видом, но под этой маской он видел искру сомнения, которую так надеялся разжечь.
– Ты сошёл с ума, – неуверенно проговорила Лейна. – Куда? Как? Зачем? С тобой? Ты… Нет, так нельзя.
– Можно, – прервал Дарон её обрывистое рассуждение. – Шагни в неизвестность, сделай выбор для себя, а не для него…
Лейна заплакала, но отстранилась, когда он попробовал её утешить. Всё шло совсем не по плану, а к такому раскладу Дарон не привык.
– Слушай…
– Нет! – закричала девушка, чем не могла не привлечь нежеланное внимание зевак. – Ты послушай! Ты мне правда очень нравишься, ты хороший, да. Но я не могу бросить семью и всю свою жизнь ради прекрасного принца, которого знаю три дня, понял?
– Понял, – стиснув зубы, ответил Дарон. Задание не просто трещало по швам. Оно уже обратилось в прах.
– Тогда я возвращаюсь обратно, к брату и слугам. Не буду против, если ты меня проводишь. Темнеет ведь.
– Замечательно, – басселец увидел проблеск надежды. – Я покажу короткую дорогу.
Семья Броспего остановилась в Купеческом подворье неподалёку от новой речной пристани. Кратчайшей дорогой была бы сама набережная, но Дарон надеялся, что пришлая девушка об этом не знала. Он повёл её лабиринтом сумрачных переулков, что ветвились между Сальменой и собором Звёздных Прорицателей.
Ему нужно было остаться наедине с Лейной, но редкие прохожие не давали ему довести дело до конца. Последние купцы закрывали крошечные лавки, женщины загоняли домой детей и всякую живность, которая так и косилась на прохожую парочку своими звериными глазами. Особенно, гуси. Дарон готов был поклясться, что эти птицы были куда умнее, чем хотели казаться.
Отчаявшись, он повёл расстроенную столичную гостью в другую сторону, к Рыбному рынку. Сделать это было несложно для того, кто всю жизнь топтал эти пыльные подворотни. Всего лишь взять левее на невзрачной развилке трёх дорог.
Дурная слава этого места разносилась по всему Басселю похлеще запаха несвежего улова. Бродяги со всех концов города приходили на рынок в поисках объедков, местная шпана то и дело норовила ограбить покупателей в одном из переулков, а бочки с гниющими остатками рыбы на задворках придавали округе неповторимый аромат. Вечером прилавки пустели, и приличные горожане обходили стороной зловонный угол. Обычно Дарон избегал любых свидетелей, даже головорезов и нищуков, но сейчас он был готов рисковать. Провал был бы совсем некстати.
– Куда мы идём? – заподозрила неладное Лейна, шмыгая изящным носиком. – Разве Подворье там?
Ответить Дарон не успел. Прямо из очередной подворотни на него вывалилось вонючее тело в рваных обносках. Бродяга ухватился за плечо Дарона. Басселец обрадовался, что в полумраке не видно хотя бы малоприятного лица оборванца. Наверняка, язвин там было больше, чем камней в городской стене.
– Брат, не проходи, помоги парой леттов, – засипело тело в мешковатых лохмотьях.
– Пшёл нахер, – шикнул Дарон, пинком отправив нищего обратно в подворотню. После вечера в «Синем фонаре» ему самому бы не помешали несколько медных монет с гербом Летары на одной стороне и профилем короля Агустура на другой.
– Что ты… – испуганно заверещала Лейна. – Где мы вообще? Что это за место?
– Идём, – Дарон почесал плечо, которого коснулся бродяга. Ему казалось, что блохи прогрызли его добротную синюю рубашку и впились в кожу.
Не успела парочка неудавшихся любовников пройти и дюжину шагов, как девушка остановилась у одной из заброшенных лавок. Скрестив руки на небольшой груди, она все видом показывала нежелание идти дальше по мрачному Рыбному переулку.
– Что такое? – басселец подошёл поближе к ней.
– Ты не ведёшь меня домой, – Лейна не спрашивала. Она уже всё поняла. Почти всё. – Послушай… Я не могу, нельзя, я должна хранить себя до брака. Иначе Виллен расскажет отцу, и…
– Я трахать тебя не собираюсь, – буркнул её спутник.
– Дарон, что за слова?
– Так уж я разговариваю, – он слегка ослабил пояс рубашки, чтобы та не стесняла движения. К тому же, ему становилось жарко. – И зовут меня не Дарон.
Глупая, наивная девочка. Глаза Лейны стали шире и наполнились слезами, когда личина Дарона растрескалась в её разуме и обнажила ухмыляющийся лик Вариона. Лиса по прозвищу Химера.
Одним ловким движением он оказался за спиной девушки и прижал ладонь к её тонким губам. Лейна попыталась закричать или хотя бы укусить его за вспотевшую левую руку. Тщетно. Свободной правой Дарон достал запрятанный под рубашкой кинжал с потускневшим лезвием.
– Мне жаль, с тобой правда было приятно, – прошептал он на ухо испуганной жертве. – Но работа есть работа.
Отработанным за многие годы движением он приложил лезвие к её шее, чуть повыше громоздкого серебряного колье с рубином, и приготовился закончить дело.
Не вышло.
Жар окутал тело Вариона плотным облаком, его рука задрожала, а в пальцы словно впилась дикая собака. Боль пронзила кости убийцы, заставив его застонать. Едва он ослабил хватку, Лейна отмахнулась острым локтем и вырвалась. Из последних сил Варион шагнул за ней. Заточенный накануне кинжал жадно устремился вслед за беглянкой.
Лезвие лишь пощекотало прелестную спину в накидке цвета крови, которой не суждено было пролиться тем вечером. Сквозь набежавшую на глаза пелену он видел, как девушка, спотыкаясь, бежала прочь по Рыбному переулку.
Его ноги подкосились. Варион завалился набок и почувствовал, как под ним трещит пустой ящик из-под рыбы.
Не в силах пошевелиться, убийца провалился в пустоту.
Глава 2. Госпожа Удача любит терпеливых
– Вставай, пьянь! – хриплая ругань прорвалась сквозь тёмную завесу беспробудного сна.
– Разлёгся, гнида, – вторил тонкий юношеский голосок. – Жопу поднимай и вали отсюдова!
Варион разлепил покрывшиеся хрустящей коркой веки и заскулил от яркого света, тут же ударившего по глазам. Он разглядел перед собой голенище сапога и понял, отчего дыхание давалось с таким трудом.
Двое солдат городской стражи в одинаковых доспехах из варёной кожи стояли прямо над ним. Один был постарше, с пухлыми розовыми щеками без намёка на щетину, второму на вид было не больше шестнадцати, но на его усыпанном оспинами лице уже прорастали мягкие волосики. Оба стражника с презрением смотрели на развалившегося в переулке Вариона и всем видом показывали, что не прочь воспользоваться своими ржавеющими бердышами.
– Зеньки не лупи, – продолжал бурчать малой. – Подъём!
Для пущей резвости он решил ткнуть Вариона древком прямо туда, откуда мгновением ранее его старший товарищ убрал сапог. Зашипев от внезапной боли, убийца потянулся за спрятанным под рубашкой кинжалом. В ножнах его не оказалось.
Клочки воспоминаний минувшего вечера заставили Вариона вскочить, на что затёкшие ноги ответили возмущённым покалыванием. Не обращая внимания на хамоватых стражников, он огляделся по сторонам в поисках оружия и своей вчерашней спутницы, но увидел лишь Рыбный переулок, по которому уже сновали торгаши с ящиками и вёдрами. Каждый из них считал своим долгом бросить колкий взгляд на едва пришедшего в себя убийцу. Пьяные тела, оставшиеся спать на улице до самого утра, были привычным делом для Басселя, но не в этом гиблом месте.
– То-то же, – самодовольно промолвил стражник постарше. – Топай теперь.
Иной раз Варион был бы совсем не прочь вступить в перепалку с мужиком и его юным подмастерьем. Хотя бы словесную, раз уж бороться Лисам запрещали. Но сейчас их интересы совпали, ведь и ему хотелось как можно скорее покинуть зловонный переулок. Бросив на бердышников безразличный взгляд, он заковылял прочь. Рыскать вокруг в поисках кинжала было попросту опасно. Лейна же, скорее всего, ещё вечером вернулась в Купеческое подворье и готовилась к отъезду из Басселя.
– И чтоб я тя тут больше не видел, усёк? – бросил ему вслед щербатый юнец.
Насквозь пропахший несвежей рыбой и весь покрытый грязью, в этот утренний час Варион мало чем отличался от местных нищуков или забредших в город крестьян с окрестных полей Астарильского предгорья. Множество местных и пришлых девушек, что обычно посчитали бы его крайне привлекательным молодым человеком с жёсткими длинными волосами и острым подбородком, сейчас просто проходили мимо или даже морщились с отвращением, учуяв необычную смесь запахов пота, подгнившего мяса и мочи. Этим утром Варион воплощал собой не наёмных убийц Лисьего Приюта, а Рыбный переулок – одну из клоак города.
Памятуя о возможных встречах на центральной площади, Варион решил обойти стороной собор Звёздных прорицателей и его окрестности. Путь его лежал на другой конец города, где когда-то находился старинный монастырь Прорицателя Кваранга. Убийца брёл по утреннему Басселю, держась подальше от бдительной городской стражи и любопытной местной шпаны. Вариона заботила судьба его вчерашней спутницы. Он пытался издали уловить обрывки разговоров горожан, но никто не упоминал молодую русоволосую девушку. Стало быть, никто в округе на неё не натыкался. Ни живую, ни мёртвую.
Утомительный путь по наименее людным улицам вывел Вариона в северо-восточную часть Басселя. Здесь к городской стене и примыкало то, что осталось от некогда величественного монастыря. Ныне заброшенная обитель прорицателя Кваранга была одной из древнейших во всей Летаре.
О самом Кваранге говорили, будто он пришёл пешком с северных берегов, чтобы обратить жителей астарильского предгорья в веру Далёкой Звезды. Поселившись в хижине на берегу Астары, он обращал всё больше язычников в новую религию, пока одно из племён не решило избавиться от назойливого проповедника. Как-то утром они окружили его жилище с факелами, но пламя внезапно взвилось вверх и выжгло глаза самих нападавших. Тогда люди поняли, что Кваранг действительно представлял далёкого небесного бога, и присягнули ему на верность. Варваров же он со временем простил, а Далёкая Звезда вернула им зрение. Так и умер Кваранг много лет спустя в месте, где теперь стоит величественный Бассель.
Варион не раз слышал легенду об основании монастыря. Он едва ли мог назвать себя верующим человеком и считал, что, если какая-то сила и защитила Кваранга той ночью, то это были его собственные чародейские способности. Знакомые верующие не разделяли его мнение. Они, как и весь культ Звезды, относились к магам как к еретикам.
История об упадке монастыря звучала на улицах города ещё чаще и была она совершенно однозначной. С полвека тому назад в городе разбушевалась оспа и здоровые жители отгородили себя от больных, запершись в храме Кваранга. Вот только ворота закрыли до того, как туда вошли все желающие. Обиженные и оскорблённые, те, кто остался снаружи, пошли войной на больных и залили Бассель их кровью. Они надеялись, что хотя бы жестокость отворит ворота обители. Но ничего не менялось, пока одной ночью не началась гроза. Молния ударила в крышу запертого собора, пламя объяло его кровлю. В давке и пожаре погибло немногим меньше горожан, чем от самой болезни и погромов. Бассельцы решили, что Звезда отвергла монастырь за жестокость, и покинули его. Теперь же эти руины приютили одно из самых влиятельных, и в то же время ненавистных, обществ всей Летары.
В старые времена монастырь окружал канал, осушенный после того, как монахи перебрались в новую обитель неподалёку от города. От него остался лишь глубокий ров, поросший шиповником. Убедившись, что никто из гуляк не забрёл поутру на отшиб города, Варион нащупал ногой знакомый уступ и спустился на покрытое грязью дно канала. Врата монастыря были наглухо запечатаны со времён разгула оспы, так что ему приходилось пользоваться одним из трёх отверстий для водостока, откуда уже можно было попасть в сеть тоннелей под заброшенной обителью. Продравшись через колючие кусты шиповника, убийца протиснулся сквозь проржавевшую решетку водостока и оказался в тёмном тоннеле, ведущем в пустоту.
Где-то там, за завесой кромешной темноты, расположился Лисий Приют. Место, где обитали лучшие наёмные убийцы и контрабандисты Летары и, возможно, целой Большой земли. Лисы были известны на весь Запад континента, от Нодемарского Союза до степей Китоноса. Каждый житель Летары, Марабата, Алледана или Анорского царства, наделённый хоть каким-нибудь богатством или властью, не раз ощущал холодок по коже при мысли о том, что может стать следующей целью для Лис. О них слышал каждый горожанин, купец, чародей или вельможа.
Но в то же время о них не знали ничего. Для многих Лисы оставались притчей, страшилкой для повзрослевших мальчишек и девчонок. Они были лучшими в своём деле, и сильные мира сего зачастую сами прибегали к их услугам, а поиски Приюта по всей Летаре стали бы слишком затратным предприятием. Монастырь с его дурной славой, не говоря уж о его катакомбах, люди и вовсе обходили стороной.
Шёл Варион, как и обычно, в кромешной темноте. Спёртый подземный воздух был весь пропитан сыростью, а гниющие останки живности, что так и норовила помереть в монастырских стоках, дополняли смрад. Своим было запрещено разводить здесь огонь, так что чужих сразу бы опознали по отблеску факела на сырых сводах тоннеля. Каждый Лис, посвящённый в тайны Приюта, знал, сколько шагов и в каком направлении нужно было сделать, чтобы добраться до пролома в одной из стен.
В столь гадком состоянии Варион не сразу нащупал края дыры, что вела в параллельно идущий коридор под одним из корпусов монастыря. Отсчитав тридцать восемь шагов, убийца повернул налево и увидел знакомый тусклый огонёк, приветливо мерцавший в дальнем конце очередного тоннеля. Факел, закреплённый на покрытой паутиной стене, обозначал границу Лисьего Приюта. Опасливо покосившись на восьминогих тварей, чьи зловещие тени дрожали на укреплённом досками потолке, Варион переступил эту черту.
– С возвращением, Химера, – раздался приветливый голос часового. В Приюте было принято обращаться друг к другу по прозвищу, данному при посвящении в Лисы.
– И тебе не хворать, Котелок, – отозвался Варион.
Часовыми ставили лишь тех Лис, что со временем стали бесполезны для заказов, но всё так же не могли навсегда покинуть Приют. Котелок был ещё совсем не стар – ему едва ли перевалило за тридцать – но потеря одного глаза стоила ему статуса убийцы. Настоятель счёл его увечье слишком серьёзным, да и особые приметы Лисам иметь не полагалось.
Низкие коридоры Приюта, в отличие от ведущих к нему тоннелей, освещались редкими факелами. Центральная же его часть, куда Химера держал путь, могла похвастаться настоящими масляными фонарями, что некогда озаряли улицы города. Обычно Варион шествовал по главному проходу Приюта с гордостью за очередное успешное задание. Ему было в новинку шагать по этим неровным плитам с грузом неудачи на ноющих плечах.
За тяжёлой дубовой дверью в конце коридора, которую охраняли самые проверенные часовые, находились чертоги Мирфии, распорядителя Приюта. Настоятель нарёк её Гадюкой, что вполне соответствовало её скверному нраву, пусть она и совершенно не любила это имя.
– Могу я увидеть распорядителя? – обратился Варион к крепкому часовому у двери.
– Она тебя ждёт, – с недоброй ухмылкой ответил тот, снимая с пояса ключ.
Каждый Лис бывал в этой тусклой полукруглой комнате, уставленной стеллажами и ящиками. Здесь Мисфия выдавала заказы, здесь же она каждый раз ожидала хороших новостей об их выполнении. Она не считалась главной в Приюте: был также и полоумный Коршун, занимавшийся безопасностью Лис, и сам загадочный Настоятель, с которым встречались лишь немногие избранные. И всё же было в этой невысокой, но статной даме с чёрной шевелюрой и тяжёлым взглядом что-то пугающе сильное. Варион не раз говорил себе, что предпочёл бы личную аудиенцию Настоятеля очередной встрече с Гадюкой.
– Садись, – коротко бросила она, указав жилистой рукой на низкое скрипучее кресло перед массивным столом.
Варион молча подчинился. Сама Мирфия садиться не торопилась: она стояла у одной из книжных полок, нервно теребя манжету синей туники.
– Я полагаю, ты не с хорошими новостями, – заключила распорядитель.
– С чего ты взяла? – обиженно спросил Химера. – Я когда-то приходил с плохими?
– В том-то и дело, что нет, – Мирфия прищурилась, не спуская зелёных, словно летний луг, глаз со своего гостя. – И я никогда не видела таким… Паршивым.
– Какой есть, – буркнул Варион.
– И всё же, – Гадюка повысила голос. – Семья Броспего сегодня покидает Бассель. Что там с дочерью?
– Полагаю, у неё всё хорошо, – Химера не торопился выдавать всех подробностей своего провала.
– Это ещё что значит? – Мирфия поджала тонкую нижнюю губу. Так она выражала недовольство.
– Она ушла, – буднично поведал Варион.
– Куда ушла? – женщина опёрлась обеими руками о стол. Она была на голову ниже Химеры, но в этот момент казалась огромной как собор Звёздных Прорицателей. – Что ты несёшь? Где она?
– Я не знаю.
– Твою мать… – она рухнула в кресло напротив Вариона. – Хватит юлить. Говори всё, как было. Что ты натворил?
– Я… – Химера с трудом выдавливал слова. – Я упустил её. Она ушла, и я не знаю где она. Наверное, торопится в свой промозглый Трисфолд. Вот.
– Вот? – негодующе повторила Мирфия. – Вот!? Что случилось, Химера? Где девка? Ты должен был принести мне её грёбанное колье, стража уже должна вовсю искать того, кто прикончил дочь Броспего! Ты хоть знаешь, какой это важный заказ!?
– А что я сделаю? – вспылил Варион.
– А что ты сделал? Какой был твой план?
– Как обычно. Я должен был охмурить её, чтобы она упорхнула на свидание наедине, потом убедить остаться со мной, закончить дело в тёмном переулке у Собачьей ямы, где она якобы прогуливалась вечером и нарвалась на грабителей. Тело бы искали долго и неохотно, потому что в Собачью яму даже псы не ходят гадить.
– Как обычно, Химера, ты пропустил мимо ушей все мои советы и выбрал самый глупый и ненадёжный план. Чем тебя не устроил русалочий порошок или другой яд?