Марк Адамов
Последний Мост
Чародей вздохнул, но комнату покидать не торопился. Он медленно подошёл к Химере и склонился над его ухом.
– Молись всем богам, Лис, – вполголоса промолвил маг. – Молись, потому что в следующий раз я тебя прикончу. Клянусь Чёрным Восходом.
Химера проводил взглядом спину чародея и переглянулся с Ладаимом. Тивалиец сумел подняться и настороженно шёл к товарищу. Он держался на почтенном расстоянии от Лейны и Кранца, но всё равно удостоился полных страха взглядов девушки.
– Броспего начал с другого крыла, – шепнул Крысолов. – Лучше бы я с ним поменялся.
– Всё же получилось, – Варион опустил ладонь на плечо товарища и лишь затем вспомнил, что перемазан кровью.
– Хватит там шептаться! – гаркнул Настоятель. – И убери уже свой меч. Как думаешь, что Касилиам подумает, когда увидит тебя в крови и с оружием рядом с его дочерью?
Броспего оказался лёгок на помине. Шаги донеслись с лестницы, и вскоре в выломанном проёме появился сам купец в окружении шести шаадамарцев. Ещё трое тащились сзади: они вели связанных наёмников Кранца.
– Папа! – пискнула Лейна и бросилась в медвежьи объятия Касилиама.
– Доченька моя! – причитал Броспего, оторвав её от пола. – Живая!
– Как я и обещал, – Химера вклинился в семейную идиллию.
Касилиам вдруг замер, выпустил дочь из объятий и уставился на Лис мёртвым взглядом. Он гаркнул что-то на речи Старых Холмов, и двое шаадамарцев сопроводили Лейну в соседнюю комнату.
– Вашу мать, – Броспего провёл ладонями по своим растрёпанным волосам. – Вы, шлюхины отродья. Что вы тут устроили? Нет, это какой-то кошмар.
– Лейна у тебя, – произнёс Химера. – Мы свою задачу выполнили.
– Ты себя видел, а? Она же теперь спать не сможет!
– Спокойно, Касилиам, – попросил Настоятель. – Она большая девочка, и всё сложнее, чем кажется.
– Это ты меня просишь успокоиться? – Броспего сжал кулаки. – Как я буду спокойным, когда, не успей я закончить завтрак, ко мне врывается грёбанный Лис, говорит, что нашёл мою дочь? Когда я гоню лошадей к Чёрту на рога и нахожу здесь тебя, своего якобы друга, и твоих сраных головорезов? Ты что, всё это время врал мне в лицо? Всей моей семье? Твоё счастье, что Вадмара со мной нет!
– Я же сказал, что всё сложно! – Кранц повысил голос и положил руки на пояс. – Всё было хорошо, Лейна была в безопасности, пока эти двое не заявились! Ты их послал?
– Ты бухой? Или благодатью увлёкся, а? Говорю же тебе, это Лисы! Душегубы несчастные! Ты меня до того довёл, что пришлось работать с ними, а ведь вот этот, волосатый, вообще-то собирался убить мою дочь!
– Я в курсе.
– Что? В курсе? В курсе!? – Броспего топнул ногой в высоком ботинке и разметал осколки по всей комнате. – Забыл, о чём мы договаривались?
– Да выслушай меня, Касилиам! Я всё прекрасно помню! Сделал так, как ты просил, но сразу после этого кто-то перебил наш заказ, заплатил больше. Этот кто-то хотел убить Лейну, поэтому всё так вышло, как мне сказал мой человек в Лисах. Я попросил знакомого мага присмотреть за ней, так что её бы никто не тронул. Когда на неё напали, мне пришлось спрятать её в безопасном месте.
– И ты не мог сказать мне, чтобы я не рвал на себе волосы все эти дни?
– Я не мог, иначе ты тоже был бы в опасности. Я считаю, что убийство заказал кто-то из приближённых герцога, – Кранц осмелился прикоснуться к плечу Касилиама. – Если бы я тебе рассказал, ты бы тотчас рванул в Трисфолд, устроил бы разборки! Тебе надо было задержаться в Басселе.
– Да, ты прав. Отчасти. Я пошёл бы в Трисфолд и сделаю это очень скоро, – Броспего скинул ладонь Настоятеля и выставил указательный палец перед его носом. – Но я не пойду к Вальтехалу, я пойду сразу в королевский замок.
– Это самоубийство. Ты обвинишь родственников короля в заговоре. Думаешь, он с радостью тебя выслушает?
– А что ты предлагаешь, Кранц? – Касилиам всплеснул ручищами. – Прятать её в бассельских руинах до Последнего Звездопада?
– Не надо прятаться, – Настоятель покосился на Лис и вздохнул. – Я вёл переговоры с Его Светлостью Содагаром, он почти согласен выдать Лейну за своего сына, пусть и не старшего. Вы получите здесь землю, людей. Вот это самое поместье, которое я уже начал восстанавливать. Баронет Броспего, как тебе?
– Нет, ты рехнулся, – Броспего схватился за лицо и надрывно рассмеялся. Как человек, готовый схватиться за секиру и перерубить всех в приступе безумия. – Ты хоть представляешь, что творишь? Разорвать помолвку с сыном Вальтехала, кровным родственником Его Величества. Он хочет их поженить только для того, чтобы оставить меня и мои корабли в Трисфолде, а ты предлагаешь мне всё это забрать и укрываться в Басселе. Хочешь сказать, Содагар согласен на такое? Да это объявление войны короне Летары!
– Никакой войны не будет. Королю нужен зависимый, спокойный Бассель. Один намёк на враждебность – и город опять поднимет голову, заберёт себе Бор и Станбаль, отрежет Юг от столицы. Агустур на это не пойдёт и Вальтехала тоже приструнит. Главное, чтобы ты не делал глупостей.
– Глупости тут делаешь только ты, Кранц, – Броспего рычал при каждом выдохе, будто старый волк. – Я ухожу. Ухожу навсегда из этого гнилого города, от этих сраных Лис. Не смей больше подходить к моей дочери.
Касилиам удалился и оставил в раскуроченном зале лишь двоих Лисов и их Настоятеля под личиной трисфолдского купца. Кранц смерил их полным разочарования взглядом и протяжно вздохнул.
– Пошли вон, – шикнул Настоятель.
Ладаим побрёл к выходу, но Химера его остановил.
– Нет, – Варион сложил руки на груди. – Мы хотим объяснений.
– Пойдём, а? – прошептал Крысолов.
– Кто вы такие, чтобы я вам что-то объяснял? – Кранц терял терпение. Его грудь вздымалась всё выше. – Вы достаточно дел натворили. Лучшим исходом для всех будет тот, при котором вы сейчас же уйдёте отсюда, а я забуду о нашей встрече.
Химера хотел призвать Настоятеля к ответу. Четырнадцать лет рассказов о незыблемой преданности Лисам привели Вариона в заброшенную усадьбу, где его и Крысолова чуть не убил врождённый маг, посланный их же господином.
Он смотрел в глаза Кранцу, но тот даже не моргнул.
– Семья, да? – проговорил Химера. – В жопу такую семью.
Когда Лисы вышли из усадьбы, Броспего уже угнал лошадей прочь от проклятого места. Они шли в тишине, но в каждом порыве ветра Химере слышались голоса Кранца, Касилиама и Альхиора.
– Неужели всё кончилось? – не сдержался Ладаим, когда выломанные шаадамарцами ворота остались позади. – Какие же они всё-таки уроды, эти богачи.
– Ничего не кончилось, – Варион не верил. Ему хотелось обернуться, вновь взглянуть на поместье Яголл. – Нами играли, как твоими картами.
– После игры карты возвращаются обратно в колоду, – Крысолов сумел улыбнуться. – Не хочешь напиться? Давно не сидели в «Морде», а у меня до сих пор горло сушит со вчерашнего.
Химера смотрел на расслабленное лицо друга и на свою одежду, запачканную кровью и порезанную осколками стекла. Отчасти он жалел, что Альхиор не добил его, ведь тогда он уже обрёл бы желанный покой. Таким, как Лисы, не суждено было попасть в царство Далёкой Звёзды, даже если бы оно существовало. Им светило лишь место в мире Чёрта, первого упира, но Варион был согласен и на это. Так ему не пришлось бы жить дальше с предательством того, кто воплощал все заповеди Лисьего Приюта. Явившись в темницу городской стражи, Кранц просил не рассказывать об их встрече. Вот только тогда Химера не знал, что господин и отдал его на растерзание всей Большой Земле.
– Он брешет, Ладаим, – Варион решил сознаться. – Кранц – это Настоятель, он говорил со мной. И теперь мы знаем, что он всё устроил. Приют нас предал.
– Это ты бредишь, Химера, – Крысолов явно старался побороть эту мысль. – Будь это так, Гадюка бы давно тебя сожрала по его указке. Иди домой, расслабься, выпей. Могу подкинуть денег на «Багровый Шёлк».
Последние семь дней забрали слишком много сил. Варион с трудом помнил, как попрощался с Ладаимом, добрался до «Пёсьей Морды» и прошёл в гостевую спальню. Кажется, он встретил Бертольда, а может и кого-то из его сыновей. Как в тумане он сорвал с себя одежду и стянул сапоги, под которыми сочились кровью свежие мозоли.
Он не хотел ни с кем говорить. Он не хотел возвращаться в Лисий Приют и видеть нахальную морду Гадюки. Он не хотел случайно встретить Кранца Родейна в катакомбах под обителью прорицателя Кваранга, потому что не знал, что может с ним сделать.
Химера хотел лишь спать, и желание это наконец осуществилось.
Глава 14. Радушный хозяин не встречает гостей с мечом
Химера проснулся от настойчивого стука в дверь. Перед сном он закрыл ставни, и в комнате было темно, но Лис ясно видел очертания гостевой комнаты Бертольда. Он натянул бриджи и побрёл к двери, которая всё это время сотрясалась под кулаком незнакомца.
На улице, у порога, стояла Лейна Броспего. Девушка куталась в шерстяной плащ и пыталась согреть руки дыханием. Химера пропустил её внутрь. Лейна проследовала к середине комнаты и швырнула плащ на кровать. На ней осталось только лёгкое фиалковое платье с цветочной вышивкой на подоле. Сомнительный выбор для летарской зимы.
– Привет, Дарон, – девушка едва заметно улыбалась. – Я замёрзла, можно у тебя побыть?
– Ты же уехала? – не поверил своим глазам Варион. Он прошёл в конец комнаты в поисках завалявшейся бутыли с брагой.
– Я не смогла. После всего, что из-за меня случилось. Я очень долго думала и поняла, как… – девичий голос за его спиной сломался и превратился в глубокий бас. – Как низко ты пал, Химера.
Когда Лис развернулся, перед ним возник Настоятель. Рот Кранца кривился в усмешке, а глаза превратились в бездонные колодцы. Варион не мог пошевелиться, будто его вновь сковала магия Альхиора. Чёрная дымка взвилась вокруг него, в руке настоятеля сверкнул кинжал.
– Прости, Химера, – Кранц говорил десятком голосов разом: его собственным, Альхиора, Лейны, Гадюки… – Ты сам предал семью.
Варион проснулся вновь. Он провёл рукой по обнажённой груди, куда считанными мгновениями ранее вошёл клинок Настоятеля. Раны не было, но боль между рёбер ушла не сразу.
Химера сел в кровати и огляделся. Теперь в комнате стало по-настоящему темно, как и должно быть при закрытых ставнях хмурым зимним утром. В доме было прохладно, но Лис весь вспотел и поспешил вытереться жёстким полотенцем.
Из-за двери доносился глухой разговор, перемежающийся с громким смехом. Химера облачился в чистую одежду и вышел из комнаты. Во сне за порогом начиналась холодная улица, но на деле дверь вела в просторное помещение на первом этаже жилища Бертольда. Когда «Пёсью Морду» закрывали для посетителей, вся семья собиралась здесь за длинным столом.
Все были в сборе: Бертольд травил истории во главе стола с высокой кружкой в руке, а Ним сидела напротив него и лениво жевала пшеничную лепёшку. Братья расположились поближе к отцу. Заспанный Вийм еле шевелил челюстью, пока младший сын Басс увлечённо поглощал всю предложенную еду, а Арбо лишь молча вслушивался в каждое слово Бертольда.
Было здесь место и для Химеры. Когда Лис бросил короткое приветствие и уселся на жёсткий табурет, разговор затих. Арбо издал измученный стон: он был единственным, кто не поздоровался в ответ.
– Тоже рад тебя видеть, – Варион подмигнул. – Ты ешь, а то совсем исхудаешь за зиму.
– Что с лицом? – Бертольд был недоволен средним сыном. – Не можешь даже поприветствовать гостя?
– Прости, пап, – Арбо натянул улыбочку, от которой Лису чуть не перехотелось завтракать. – Никак не привыкну делить хлеб с убийцей.
Вновь воцарилась тишина. Нималия накрыла лицо ладонью, а глава семейства сжал кулак. Арбо было двадцать шесть, почти как самому Химере, и старше него был только Вийм. Варион старался не вести с ним дел и ограничивался общением с остальными детьми Бертольда.
– Я сам много к чему не привык, – Химера улыбнулся не менее притворно. – Живу же как-то.
– Упрямый он, – Бертольд вздохнул и приложился к кружке.
– Думаешь, пап? – Арбо взбрыкнул. – Ты уж извини, но он сидит на мамином месте. Когда он отрывает хлеб, я представляю, как он ломает чью-то шею.
– Наслаждайся зрелищем, – Варион потянулся за ножом, что лежал в центре стола, и отрезал кусок сыра.
Арбо решил не продолжать нападки и закончил завтрак в безмолвии.
После трапезы Химера оделся потеплее и отправился на улицу. Он ждал Нималию, которой ещё накануне обещал помочь принести воды. В ближайшем к «Морде» колодце недавно нашли мёртвую собаку, так что им предстояла прогулка по зимнему Басселю.
Химера вышел на дорогу перед кабаком и осмотрелся. Снег этой зимой шёл нечасто, но обильно, и после недавней метели его на улице было по щиколотку. День обещал быть прохладным, пусть и не слишком морозным. Такую погоду Варион любил, но знатоки примет обещали, что после Большого Новолуния в Летару придёт настоящая суровая зима. Кажется, они это определяли по цвету неба или голосам птиц.
Прошло тридцать семь дней после сражения в поместье Яголл. В разгар Жатвы десятую Луну сменила одиннадцатая, а теперь наступила и двенадцатая, но обещанных заказов Гадюка не выдала. Химера принял предложение Бертольда и остался в жилой пристройке к «Морде» за небольшую помощь по хозяйству. Он не мог работать в кабаке в открытую, иначе об этом сразу узнал бы весь Приют. Его помощь ограничивалась мелочами: принести побольше воды из колодца, наколоть дров или убить вора из борского гарнизона.
– Прости, что долго, – Нималия появилась из-за калитки в огромном тулупе, принадлежащем, вероятно, одному из братьев. – Дамские дела застали врасплох.
– Надеюсь, не застудила ничего, пока их делала, – Химере пришлось уворачиваться от тычка подруги.
– Арбо меня разозлил, – призналась Ним уже на ходу. – Он же ни черта не делает, вот сил и остаётся языком чесать. Я полночи помогала Вийму разливать брагу, потом чистила столы в «Морде», а теперь ещё тебя тащу за водой. А он что? Сидит, плачет по маме и надеется стать жрецом, читать учится.
– Серьёзно? – Варион рассмеялся. – Давно он к Далёкой Звезде обратился?
– Как мать умерла, на самом деле. Мы все, конечно, хотели верить, что ей теперь хорошо, что она попала в новый мир, а не просто исчезла, когда мы её похоронили. Но Арбо начал ходить в собор каждое новолуние, проникся всем этим. Отец сдуру его поддержал, а теперь сам не рад, что у нас на одну пару рук меньше. Сейчас хоть ты есть. Пока что.
– Похоже, что я с вами буду ещё долго, и у него будет время ко мне привыкнуть.
– Честно, я бы не рассчитывала. Он рад деньгам, которые ваши у нас оставляют, но всё равно считает всех вас грешниками, недостойными Далёкой Звезды.
– Ещё бы. Зато ваша семья – сплошь праведные, – Химера вспомнил о просьбе Бертольда, которая стоила жизни кладовщику Вараку из Бора, но вовремя остановился и не выдал своих подозрений. – В смысле, у всех в городе грешок найдётся, да?
– Ну-ну, – Нималия надула губы и прибрала выпавшие из капюшона волосы. – Так, а этот хмырь тут чего забыл?
Сеймор возник на дороге прямо перед колодцем. Руки он сложил на груди и с усмешкой ждал, пока Варион его заметит.
– Ты следишь за мной или что? – возмутился Химера. – Клянусь, я никого из наших не вижу так часто, как тебя.
– Вдруг мы связаны судьбой? – Живодёр продемонстрировал широкую улыбку, которой явно не хватало пары зубов. – А что это за парнишка с тобой?
– Охренел? – Ним разозлилась. Сеймор часто бывал в «Морде» и не мог не узнать её.
– Ладно-ладно, простите. Соскучился, может, по вам. Химера, нам бы поговорить наедине, раз уж встретились.
– Ну и пожалуйста, – Нималия намёк поняла и осталась недовольна. Секреты она любила, но лишь те, которые знала сама. – Я буду у колодца.
Варион дождался, пока девушка отойдёт и отозвал Сеймора в сторону.
– Нет, я серьёзно, откуда ты опять взялся? – продолжил Химера. – Тебя Гадюка за мной следить заставила?
– Выдохни и успокойся, – Живодёр, казалось, смутился. – Я видел, как вы из «Морды» вышли с вёдрами и понял, где ждать. Налегке-то быстрее идти.
– И чего ты хотел? Если что, я в Приюте позавчера отмечался.
– Мне побоку, если честно, когда ты там отмечался. Я по другому поводу, – Сеймор перешёл на зловещий шёпот. – Кажется, у нас проблемы. В смысле, у всего Приюта. Знаешь Налима?
Химера кивнул. Налим был чуть старше, чем он сам, и впервые они пересеклись ещё в первые годы в Приюте. Со временем их пути, конечно, разошлись: последний раз они выпили по кружке пива ещё весной, и с тех пор виделись лишь мельком.
– Я вчера должен был с ним встретиться, а нашёл уже мертвым, – выдал Живодёр с грустным видом. – Он съел русалочий порошок.
Этот сильнейший яд получался из перемолотой чешуи опасной рыбы, живущей в южных морях, и в большой дозе мог быстро убить даже крепкого взрослого человека. От малого количества умереть могли только дети и больные, а сам порошок со временем терял убийственные свойства, так что Лисы держали дорогой яд только для двух случаев: выполнить крупный заказ и отбить все затраты или же оборвать собственную жизнь после провала.
– То есть он попался на задании? – заключил Химера. – Очень жаль.
– Нет, я не об этом, – Сеймор казался испуганным. – Он был в своей комнате в «Синице». Я его нашёл прямо в кровати. С чего бы ему глотать порошок у себя в постели, не на заказе?
– Зачем мне всё это знать? Я должен посочувствовать или порадоваться?
– Слушай, мы с тобой не то чтобы дружим, но мне всегда нравился твой смелый взгляд на всё, что творится в Приюте, – казалось, говорить ещё тише было невозможно, но Живодёр сумел. – Я виделся с нашими после смерти Налима. Хотел предупредить, что это не просто так.
– Ты чего несёшь? Кто-то убил его? Наверняка он с кем-то поругался из-за девки или задолжал денег, а Приют тут ни при чём.
– Ещё как при чём! Мы с ним потому и виделись, что дней за десять до смерти он мне пожаловался, будто за ним следят какие-то люди в таверне. После этого я стал замечать, что и за мной бывает хвост. Я сказал Коршуну и Гадюке, что кто-то, возможно, пасёт нас и первым им попался Налим. Знаешь, что мне сказали?
– Сидеть на жопе ровно?
– Слово-в-слово. С кем ни пытался обсудить, все говорят, мол, не лезь к господам, не твоё дело, им виднее… Задрали!
– И всё же, – Химера говорил уже мягче. – Ты меня искал не для того, чтобы я покивал и сказал, какие гадины у нас в Приюте?
– Помоги мне, – Сеймор положил руку на грудь Вариона. – Вдруг следующими будем мы? Мне и идти-то не к кому, кроме тебя. Сойку перевели, Крысолов испугается, а Медведь, Костолом или Чайка в жопы дуют распорядителям и сдадут меня тут же! Больше-то я мало кого знаю теперь.
– Я подумаю, – соглашаться Химера не собирался и надеялся, что Живодёр сам обо всём забудет. – А сейчас меня ждёт подруга.
– Если что, я вечером буду в «Морде»! – донеслось в спину.
«А у меня и выбора нет, где быть», – ответил про себя Варион.
Нималия поставила вёдра и копала снег сапогами. Она всем видом показывала, как устала ждать, но на Химеру не сорвалась.
– Ой, а я уже про тебя забыла, – девушка скорчила веснушчатое лицо в наигранной ухмылке. – Давай набирать воду, пока и здесь собака не сдохла.
Варион тащил два заполненных ведра, а ещё одно, поменьше, досталось Нималии. Тяжесть колодезной воды, казалось, повисла не только на руках, но и на мыслях Химеры. Запорошенный город впервые за двадцать семь лет казался ему чужим. Настоятель предал его, Гадюка отвернулась после малейшей ошибки, а теперь и Живодёр подбросил дров в огонь его сомнений.
Мирфия издевалась над Варионом. Он продолжал отмечаться каждые три дня, но всякий раз получал очередное нравоучение и рассказ об особом плане Настоятеля. Даже после того, как Химера разоблачил господина Лисьего Приюта и поссорил его с семьёй Броспего, его кормили всё той же кислой кашей из обещаний.
С каждым холодным днём он всё меньше ощущал себя Лисом. Скорее, он становился нахлебником в доме Бертольда, ничем не лучше узколобых землепашцев из Застенья или беглых насильников в гарнизоне Бора.
Уже во внутреннем дворе «Пёсьей Морды» Варион выпустил вёдра из затёкших рук, расплескав колодезную воду. Нималия обернулась с удивлённым видом, а Химера бросился к ней и заключил в объятиях её безразмерный тулуп.
– Ты чего? – удивление в голосе девушки перемешалось с лёгким испугом. Она осторожно положила ладони на спину Лиса. – Варион, всё нормально?
– Спасибо, – выдавил он из себя единственное слово и с трудом продолжил. – Спасибо, что не дали сдохнуть.
– Да о чём речь вообще? Конечно, мы тебе всегда поможем, ты же почти часть нашей семьи, – девушка рассмеялась ему на ухо. – Как мой четвёртый брат, даже лучше остальных троих. Подожди, ты там плачешь?
– Хрен там был, – Химера шмыгнул носом и разомкнул объятия. – Наверное, снежинка упала. Кому расскажешь, убью тут всех, на радость Арбо.
Оставив вёдра на кухне «Морды», Варион вернулся в свою комнату и снял холодный плащ. Он уже присматривался к полупустой фляге на столике, когда в дверь постучали.
Преисполненный подозрений, он достал из-под кровати меч. Хозяева дома сразу же обозначали себя голосом, но этот гость лишь молча постучал вновь. Всё было слишком похоже на повторяющийся кошмар Химеры.
Лис приоткрыл дверь и выдохнул, увидев знакомое лицо.
– Радушный хозяин не встречает гостей с мечом, – Ладаим пождал губы. – Можно войти-то?
Крысолов прошёл в комнату и расстегнул плащ, под которым оказался ещё один. День был не слишком морозный, однако тивалиец, казалось, надел всё содержимое своего шкафа. Лишь избавившись от пары верхних слоёв одежды, он присел на кровать.
– Есть какие новости? – поспешил спросить Варион. Он не видел товарища уже пятнадцать дней и надеялся услышать что-то интересное.
– Смотря что для тебя новости, – Ладаим потер лоб средним пальцем. – В Мерании умер один из королей на востоке, а его наследник обручён с дочерью анорского царя, пятой или шестой. Я играл на днях с одним купцом, который тут на зиму застрял – он и боится, что Анор с Меранией теперь оттяпают наш юг. Правда, их верховный король воевать не настроен. Да и с политикой Небесного Царства не вяжется такое…
– Ты, сука, издеваешься? – Химера не сдержал чувств. – Я же явно тебя спросил про Броспего, Кранца и иже с ними, а ты мне про каких-то королей чешешь!
– Извини, но про этого короля есть хоть какие-то новости, – Крысолов склонил голову. – С последнего раза ничего не изменилось. Броспего как уехал на следующий день после Яголла, так ничего и не слышно, а ещё раз в Подворье я не сунусь.
– А Кранц?
– А что Кранц? Уехал тоже, наверное. Про него разговоров не так много, мало кто вообще о нём слышал у нас.
– Потому что он сраный Настоятель! – Химера стиснул зубы. Слишком громко получилось. – Либо он прячется в закрытой части Приюта, либо вообще в Трисфолде зимует, и я не знаю, что хуже!
– Слушай, я тебе ещё раз говорю, что ты мог перепутать. Мало ли похожих мужиков? В тюрьме было темно, а ты не выспался и есть хотел. Всякое бывает.
– То есть, мне всё привиделось? С ума я сошёл, так?
– Я этого не говорил, – Ладаим поднялся.
– Он там был, разговаривал со мной, и голос его я не спутаю! Сказал, что это мой день, а потом на город налетела химера и я смог сбежать, совпадение?
– Ну ты даёшь, – брови тивалийца поползли к кудрям на лбу. – Что, он уже диких тварей, по-твоему, умеет насылать, чтобы ты под шумок выбрался из тюрьмы? Мне так же думать, когда я крыс вижу или тех, кто их ловит? Может, он на самом деле маг, который умеет менять лицо, а? Тогда он прячется повсюду. Может, я с ним сейчас говорю?
– Не гни палку. Просто я не верю в такие совпадения, да и ближайшие химеры живут в Астарилах и до сюда не долетают. Я узнавал.
– Слушай, давай забудем уже всё это. Я пришёл, чтобы выпить с другом, а не гадать о Настоятеле. Мы из такой жопы выбрались осенью и даже не отпраздновали.
– Выбрались, говоришь? Праздновать хочешь? Сколько заказов у тебя было с тех пор, а?
– Два.
– Вот именно. А я стал сраным батраком Бертольда и только слушаю бред госпожи каждые три дня. Может, она меня обратно обучаться отправит? Тогда хоть к тебе приставит, надеюсь.
– Если копать дальше, то делу не поможешь, – Ладаим надел первый плащ и потянулся за вторым. – Допустим, ты прав. Допустим, Кранц и есть Настоятель. Так он вытащил тебя из тюрьмы, а потом ты сорвал ему все планы с Броспего и убил несколько его человек, а он тебе слова не сказал! Тебя не убили, не сделали караульным. Не боишься, что залезешь слишком глубоко, и он потеряет терпение?
– Я боюсь сгнить без работы, пока меня считают неудачником. Боюсь остаться очередным безродным простолюдином, сдохнуть на улице и оказаться на столе в Мухоловке, пока тот, кто всё начал, пирует с Касилиамом Броспего в тёплом дворце!
– Вот оно что. Дело-то в гордости твоей, оказывается. Тебе не заказы нужны, а похвалы ото всех на свете, да? От меня, от госпожи, от Настоятеля. И чтобы девки валились к ногам, едва ты на порог ступишь. Ты как хренов павлин.
– Как кто?
– Птица есть такая в Тивалии… Не важно. Выпьем в другой раз, потому как разговор у нас не туда заходит опять.
Ладаим оставил Химеру в тихом одиночестве. Лис силой влил в себя всю брагу, что осталась во фляге и растянулся на кровати. Каждый момент бездействия заталкивал его глубже в трясину. Утром, едва проснувшись, он уже знал, как пройдёт новый день, и это пугало его. Ощущение стабильности, за которое иной горожанин готов был убить, оказалось чуждо Вариону.
Крысолов отказывался искать правду, предпочёл опустить голову и радоваться тому, что смерть обошла стороной. Химера был бы рад поступить так же, но каждый раз, закрывая глаза, он видел ухмылку на лице Настоятеля, когда тот приказал Лисам покинуть поместье Яголл. Он не считал нужным объясняться и ожидал беспрекословного подчинения.
– Может, раньше это и работало с вашими любимыми стариками, – пробормотал Химера в пустоту. – Но меня не прогнёте.
Вдоволь вздремнув, Лис раздобыл ещё браги и вновь наполнил свою флягу, а к вечеру выпил и её. Не желая больше сидеть на месте, Химера вышел в главный зал «Морды» и обыскал пьяными глазами душное помещение.
Живодёр был здесь, как и обещал. Он расположился поодаль от длинных столов в центре и в одиночестве попивал что-то из высокой чарки. Варион без лишних приветствий оседлал табурет напротив него.
– Расскажи-ка мне ещё раз про Налима.
