Мария К
Шелковые нити
Приглушенным, почти шепотом, Джонни произнес слова: "Включая тебя".
В ответ на замечание Джонни Чарли кивнул с меланхоличной улыбкой. “Включая меня”.
Джонни колебался, помня о том, что не хочет причинять боль Чарли, но в то же время стремясь лучше понять его. Он отважился сказать: "Ну, у тебя есть так много возможностей попробовать что-нибудь новое в этой жизни".
В ответ раздался искренний смех Чарли. "Об этом я и говорю". Затем он продолжил, его тон стал более мрачным: "Но видишь ли, мои желания давным-давно угасли, пока я блуждал по кругу, предаваясь различным порокам, включая наркотики".
Резкая перемена в выражении лица Джонни выдала шок и глубокую озабоченность, как будто его внезапно окатила холодная волна. Чарли, заметив реакцию Джонни, не смог удержаться от кривой улыбки. Он перешел на саркастический тон, сказав: "Ах да, по последним новостям, я полагаю, что у меня могут быть проблемы с наркотиками".
– Зачем ты делаешь это с собой, Чарли? – тихо спросил Джонни, искренне обеспокоенный.
И снова с губ Чарли сорвался смех. Это был смех, который заставил Джонни засомневаться, был ли он искренним, истеричным или, возможно, защитным механизмом. Чарли смотрел на Джонни со странной пристальностью, как будто искал что-то более глубокое.
– Тебе и правда не все равно, м? – наконец, нарушил тишину Чарли шепотом, в котором слышался оттенок удивления
– Конечно, мне не все равно, – искренне заверил его Джонни, почувствовав себя несколько обиженным подобным заявлением.
Чарли сложил голову на колени, долго всматриваясь в него: "Ты странный, Джонни".
С беззаботной улыбкой, пытаясь разрядить обстановку, Джонни ответил: "Ну, с этим я не могу поспорить".
Последовала пауза, и как раз в тот момент, когда разговор, казалось, вошел в более непринужденный ритм, тон Чарли изменился, приобретая более серьезный и задумчивый оттенок: "Я застрял в этом круговороте наркотиков, вечеринок и бесконтрольного потакания своим желаниям так долго, что потерял себя", – признался он. "Раньше я хотел быть кем-то. Теперь такое чувство, что я ничего не хочу. И даже не могу вспомнить, о чем мечтал".
Джонни почувствовал неожиданную боль в сердце, сильное желание хоть как-то утешить его, борющегося с таким глубоким чувством потери и пустоты. Он осторожно задал вопрос, который первым появился в голове: "Почему ты не думаешь о том, чтобы обратиться в реабилитационный центр?"
– Я еще не готов себя спасать, – с напускным безразличием ответил Чарли, небрежно махнул рукой.
Ответ обрушился на Джонни, как тонна кирпичей. Как Чарли мог такое сказать? Как мог он сказать, что не был готов спасти себя, когда Джонни и другие так сильно заботились о нем? Мысль о том, что саморазрушительные мысли удерживают Чарли от обращения за помощью, в которой он так явно нуждался, глубоко ранила Джонни.
Он, чувствуя растущее беспокойство за Чарли, решил придвинуться поближе к краю подоконника, забыв о собственной осторожности. Он тихо спросил: "Как до этого дошло, Чарли?"
Чарли, проследив взглядом за движением Джонни, посмотрел на него с любопытством. Будто он оценивал ситуацию, рассматривая возможность открыться. Затем, с оттенком юмора, он сказал: "Если я начну, это превратится в полномасштабный психологический сеанс".
Джонни, которого не смутила потенциальная напряженность такого разговора, ответил: "Я не против. Иногда помогает выговориться".
Чарли снова перевел взгляд на улицу, словно ища утешения в открывающемся виде. Он решил поделиться с Джонни частичкой своего прошлого, и в его голосе послышалась ностальгия. "Я вырос в богатой семье, – начал он, – ходил в частную школу. В этой школе я и встретил Ричи. Мы стали очень близки". Улыбка появилась на его лице, когда он вспомнил те первые дни, когда их дружба только расцветала. "Каким-то образом мы просто идеально сошлись, понимаешь? Мы были теми самыми мажорными подростками, тусовавшимися с ночи до утра. Было весело."
Однако после этого Чарли замолчал, не желая дальше копаться в прошлом, как будто были воспоминания, которые он предпочел бы оставить нетронутыми. Его взгляд был прикован к улице внизу, когда он рассказывал о своем прошлом. Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжил, его голос отяжелел от груза воспоминаний. "А потом… мой отец устроил мне сюрприз, – сказал он, и его губы сложились в натянутую, вымученную улыбку. "Я так живо помню тот день", – продолжал Чарли, его взгляд был отстраненным, погруженным в болезненные воспоминания. "Отец сообщил мне, что он нашел себе другую семью, новую жизнь, в которую не входили ни я, ни моя мать".
Сердце Джонни упало, когда он услышал слова Чарли, осознавая всю жестокость ситуации, разворачивающейся перед ним. Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свое сочувствие.
– Мне так жаль, – наконец сумел произнести он, и его голос был полон неподдельного сострадания.
Чарли, на лице которого теперь застыла улыбка, пожал плечами, как бы отгоняя боль от воспоминаний. "В тот день я потерял все, – признался он, – моего отца и деньги. Он оставил меня ни с чем". В его тоне чувствовалась покорность судьбе, как будто он давно смирился с потерей. "Можно было потребовать какую-то часть через суд, но я не стал утруждаться. Я хотел отца, а не денег". После паузы, он продолжил с ноткой благодарности в голосе: "Но, я не остался полностью на нуле благодаря Ричи. Пока я тихо страдал, он собрал команду юристов и защищал мои интересы". Взгляд Чарли смягчился, когда он заговорил о своем Ричарде. "Я очень благодарен ему за это".
Джонни почувствовал более глубокое понимание истории Чарли и его отношений с Ричардом. Это был момент уязвимости, который сблизил их, открыв ту сторону Чарли, которая была одновременно чувствительной и искренней.
В тоне Чарли, хотя и с оттенком сарказма, таилась скрытая боль, которую было трудно не заметить. Он продолжил: "И с тех пор, конечно, становилось только лучше". Горький смешок вырвался у него, когда он продолжил: "Мои отношения с матерью быстро ухудшились. Она впала в глубокую депрессию, и чем старше я становился, тем больше походил на своего отца. И это раздражало ее".
Его слова нарисовали мрачную картину его прошлого, оставив Джонни с тяжелым сердцем.
– Должно быть, тебе было невероятно тяжело… – искренне сказал он.
– Это сломало меня, Джонни. – признался Чарли. – То, что меня отвергла моя собственная семья, ударило по мне. – Он уставился на свои руки. – Ричи был единственной нитью, которая удерживала меня над краем пропасти. Он оплатил мою учебу в университете и в целом начал помогать мне финансово. Во многих отношениях он стал мне ближе, чем моя собственная семья.
Джонни поразился той связи между Чарли и Ричардом, которая выходила за рамки семейных уз. Однако история приняла тревожный оборот, когда Чарли добавил с сарказмом в голосе: "К сожалению, на одной из вечеринок Ричи предложил попробовать наркотики. Это был мой первый раз, но далеко не последний." Легкость, с которой Чарли говорил об употреблении наркотиков, была резкой и болезненной, и выбила Джонни из колеи. “Я не могу обсудить это с Ричардом. Он винит себя, понимаешь? Думает, что это он повел меня по этому пути. Ему больно думать об этом. – Он тяжело вздохнул. – Он так сильно помог мне”, – продолжал Чарли, и в его голосе звучала неподдельная благодарность, – и даже несмотря на то, что в дело вступили наркотики, я уверен, что рано или поздно в любом случае попробовал бы их. Но это больная тема для Ричи, и я не хочу бередить старые раны”.
Джонни был застигнут врасплох немедленной защитой Чарли Ричарда еще до того, как у него появился шанс обвинить его.
– Ну, и после этого я старался окончательно подавить свои чувства наркотиками и вечеринками, – добавил Чарли, пожав плечами. – Итак, миссия выполнена. – Он попытался отмахнуться от серьезности момента вымученным "Ура", но было ясно, что ему было больно говорить об этом. Последовавшее молчание было неловким и наполненным невысказанными мыслями.
Внезапно Чарли, которому, по-видимому, было не по себе от такого внезапного откровения, быстро слез с подоконника. “Прости за это душеизлияние”.
Джонни, чувствуя необходимость быть поближе к своему другу, немедленно спрыгнул вслед за ним, нежно придерживая Чарли за локоть. “Нет-нет, это ты извини. Мне просто нужно было переварить это”. Джонни говорил мягко, тщательно подбирая слова. "Чарли, я хочу, чтобы ты знал, что я правда забочусь о тебе. Но борьба с последствиями болезни ничего не изменит, если не бороться с самой болезнью. И я понимаю, что это непростой бой".
– Я уже проходил этот путь, и иногда мне кажется, что выхода нет, – Чарли заглянул ему в глаза.
– Даже если тебе кажется, что ты не готов спасать себя там, то знай, что у тебя есть люди, которые искренне хотят, чтобы ты был спасен, – Джонни ободряюще положил руку ему на плечо. Чарли неопределенно пожал плечами и шмыгнул. – Я не буду притворяться, что понимаю, через что ты проходишь, но я хочу, чтобы ты знал, что я рядом. Пожалуйста, если тебе нужна какая-то помощь, обращайся. Будь то плечо, на которое можно опереться, кто-то, с кем можно поговорить или место, в котором можно почувствовать себя свободно.
Чарли был тронут словами Джонни. Он тихо вздохнул, и в его глазах, когда-то полных отчаяния, теперь появился проблеск надежды.
– Я был потерян так долго, что даже не уверен, что знаю, как спастись. Но, возможно, у меня есть шанс.
Джонни тепло улыбнулся, крепче сжимая плечо Чарли. "Я всегда буду на твоей стороне".
Чарли почувствовал необычное тепло глубоко внутри себя. Словно вновь разгорелся долго тлевший уголек, последняя искра угасающей спички. Это было нежное пламя, которое легко погасить, но, тем не менее, оно было. Он прошептал: "Спасибо."
Улыбка Джонни оставалась нежной, ободряющей, когда он кивнул. Он почувствовал, что его слова затронули что-то глубоко внутри Чарли. Он заметил едва заметную перемену в его поведении, в том, как он держался, как будто впитывал слова Джонни, как губка впитывает столь необходимую влагу.
На мгновение воцарилась тишина, их взгляды встретились, и Джонни увидел проблеск решимости во взгляде Чарли. Как будто его слова подействовали как спасательный круг, оттащив его от края отчаяния.
Джонни и сам не мог не почувствовать прилив надежды, зная, что, возможно, всего лишь возможно, ему удалось изменить мышление Чарли. Это было осознание того, что их дружба способна влиять друг на друга в лучшую сторону, и это наполнило его чувством привязанности и ответственности.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
1.
Любовь Хлои к Ричарду была подобна всепоглощающему огню, ярко горевшему в ее сердце. Каждое его прикосновение, каждая нежная улыбка, которой он одаривал ее, разжигали страстный прилив эмоций. Она была полностью очарована им, наслаждаясь каждой чувственной деталью – манящим ароматом его одеколона, витавшим в воздухе, бархатистой насыщенностью его голоса, который проникал в ее душу, его мягкими темными волосами и бездонной глубиной его загадочных темных глаз, взгляд которых был пленительнее самого чарующего из закатов.
То, как он деликатно поправлял ей волосы, успокаивал нежной лаской и обеспечивал ей комфорт, первым усадив ее за стол, – эти проявления заботы и внимательности поселяли в ней уверенность, что ею дорожат. Хлоя наслаждалась трепетом от его прикосновений, наэлектризованным ощущением его губ на ее коже, его кончиками пальцев, обводящими контуры ее лица, и тихим смехом, который они разделяли.
Их совместные утра, когда они просыпались бок о бок, были моментами чистого счастья. Она уговаривала его задержаться в постели, не позволяя ему пока вставать, наслаждаясь общими моментами, когда они лежали вместе. Его смех был сладкой мелодией, а выражение капитуляции в его глазах только усиливало ее обожание.
Его любовь была не просто частью ее жизни, она была самой ее сутью. В Ричарде Хлоя нашла любовь, которая выходила за рамки обыденного, затрагивая каждый аспект ее жизни. Каждая клеточка ее существа откликалась на его присутствие, и ее мысли часто возвращались к следующему мгновению, которое они могли бы провести вместе.
В Ричарде она нашла свою безопасную гавань, своего доверенного лица и источник безграничного счастья. Хлоя чувствовала себя не просто желанной, а лелеемой, как драгоценный камень в сердце мира Ричарда. Каждое его слово, каждый жест и каждое мгновение, которое они провели вместе, запечатлелись в ее сердце, как вечное свидетельство глубины ее чувств к нему.
Хлоя, все еще чувствуя себя немного дезориентированной после дневного сна, поднялась с кровати. Комната была залита теплым солнечным светом, заставившим ее прищуриться, когда она приблизилась к ослепительно яркому окну. Она слегка вздрогнула, когда порыв прохладного воздуха коснулся ее обнаженной кожи, побудив ее потянуться за ближайшим халатом.
Когда Хлоя плотно закуталась в халат, ее чувства пробудились, и она взбодрилась. Она решила, что сейчас самое подходящее время подышать свежим воздухом.
Проходя мимо комнаты, где остановился Чарли, она заметила, что дверь слегка приоткрыта. Любопытство поманило ее вперед, и, едва слышно скрипнув дверью, она вошла в комнату, надеясь завести с Чарли разговор.
Сначала Хлоя обрадовалась, заметив, что он не спал, однако ее настроение быстро сменилось беспокойством, когда она увидела его состояние. Он лежал на кровати и выглядел болезненно – бледный, потный, с тяжелыми мешками под глазами. Казалось, он застрял в туманном состоянии между сном и бодрствованием, его взгляд был пустым и безразличным.
Глаза Чарли были полуоткрыты и, казалось, не были устремлены ни на что конкретное. Он не заметил, как вошла Хлоя, пока она случайно не врезалась в дверь, создав неожиданный шум. В этот момент он перевел взгляд на нее, но в его глазах не было ни узнавания, ни осмысленности.
Дрожь беспокойства пробежала по спине Хлои, когда она увидела открывшееся перед ней зрелище. Внезапная перемена во внешности и поведении Чарли, отсутствие осознанности в его взгляде и общая тревожная атмосфера в комнате заставили ее почувствовать страх. Она быстро ретировалась, в спешке покидая комнату, в голове у нее крутились вопросы и опасения.
– Хлоя, – раздался голос у нее за спиной, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Когда она обернулась, то обнаружила там Ричарда, и это принесло ей легкое утешение. Она уткнулась лицом ему в грудь, эмоции переполняли ее.
– Я… Чарли… он такой… бледный, я не знаю… – Ее слова вырывались короткими, прерывистыми вдохами, когда она прижималась к Ричарду.
В ответ Ричард нежно погладил ее по волосам и заверил: "Я знаю. Я же говорил тебе, он нездоров."
Хлоя посмотрела на него снизу вверх, ее глаза были полны беспокойства.
– Что с ним? – спросила она с дрожью в голосе.
– А на что это похоже? Он под кайфом. Дай ему время, все будет в порядке.
Хлоя закрыла глаза, пытаясь осмыслить ситуацию. Она и раньше слышала о воздействии наркотиков, как и все остальные, но наблюдать это воочию, особенно когда речь шла о ее друге, было совершенно другим опытом. Под влиянием Ричарда наркотики казались ей просто "усилителями чувств", и она никогда не воспринимала их всерьез. Но теперь то, что она увидела, глубоко взволновало ее. Вопросы кружились в ее голове. Как он пришел к такому? Что привело Чарли на этот путь? Мог ли он действительно выздороветь, или все зашло слишком далеко? Когда ее голова лежала на груди Ричарда, знакомый запах его одеколона и тепло его объятий дарили чувство защищенности среди этого хаоса.
Слова Ричарда "он нездоров" эхом отозвались в ее мыслях, и Хлоя задумалась о сложностях зависимости. Осознание того, как мало она на самом деле понимала в борьбе Чарли, тяжело давило на нее.
Эта ситуация была суровым напоминанием о том, что жизнь далека от того идеализированного рая, который она знала.
На следующее утро, когда Хлоя была поглощена книгой, в комнату вошел Чарли. Он выглядел усталым, взъерошенным и вымотанным, но призрачная бледность, которая встревожила ее накануне, казалось, спала. Его состояние больше походило на результат недели, проведенной без сна. Когда он заметил ее присутствие, то слабо улыбнулся в ее сторону и направился к холодильнику, чтобы взять немного апельсинового сока.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Хлоя, искренне обеспокоенная.
Чарли отхлебнул сока из огромной бутылки и, несмотря на усталость в голосе, ответил: "Не так уж плохо, учитывая все обстоятельства". Его голос звучал отрешенно, но искренне и непринужденно, и она не могла сказать, лжет он или нет.
– Я напугал тебя вчера? – спросил он, и теперь в его тоне звучала смесь любопытства и саморефлексии.
Хлоя встретилась с ним взглядом и мягко покачала головой. "Нет".
Чарли издал тихий, печальный смешок. "И как тебе удалось выиграть в покер с такой способностью лгать?"
Хлоя внимательно осмотрела его, оценивая попытку ослабить напряжение между ними. Она должна была признать, что сегодня он больше походил на себя, хотя в нем все еще чувствовалась разбитость.
– Ну, – ответила Хлоя с игривой улыбкой, – может быть, я просто приберегаю свое бесстрастное лицо для подходящего момента.
Чарли снова усмехнулся, и теперь искренняя улыбка пробилась сквозь усталость на его лице.
– Справедливо. И спасибо, что не бесишься из-за вчерашнего. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.
– Я рада, что с тобой все в порядке. Просто тяжело видеть тебя таким.
Выражение лица Чарли, казалось, смягчилось, и он прислонился к кухонной стойке. Он встретился взглядом с Хлоей: "Клянусь, я делаю все возможное, чтобы минимизировать урон. Я ценю твою заботу."
С этими словами они разделили мгновение взаимопонимания, и Хлоя почувствовала проблеск надежды на благополучие своего друга.
Зевнув, Чарли потянулся, давая понять, что все еще находится в режиме восстановления. “В любом случае, я, наверное, вернусь в постель. Ричард сказал, что, возможно, присоединится к нам позже за обедом. Надеюсь, он не слишком погрузился в работу.”
– Отдыхай, – кивнула Хлоя. – Мы будем здесь, когда ты будешь готов.
Чарли одарил ее благодарной улыбкой, прежде чем отправиться обратно в свою комнату. Хлоя вернулась к своей книге, ее сердце согрелось от маленькой, но значимой связи, которую она установила с двумя своими очень разными, но такими важными людьми.
Увидев состояние Чарли, Хлоя не могла понять, почему Ричард сам позволял себе такое попустительство в отношении наркотиков. Однако ее мысли улетучились, когда Ричард приехал забрать ее из университета, объявив, что они направляются на вечеринку.
На этих оживленных вечерах поведение Ричарда приобретало заметно покровительственные и собственнические черты. Он совершенно ясно давал понять, что Хлоя принадлежит ему, и не допускал никакой двусмысленности. Держа ее рядом и редко выпуская из поля зрения, он будто декларировал всем окружающим, что именно она завладела его сердцем.
Такое проявление любви было не только лестным, но и наполняло ее внутренним теплом и удовлетворенностью. Это давало ей глубокое чувство сопричастности и напоминало об особом месте, которое она занимала в жизни Ричарда. Она была глубоко тронута его привязанностью и желанием показать миру, что она была той, кем он дорожил больше всего на свете.
Посреди вечеринки, пропитанной духом декаданса и изобилия, Хлоя решительно отклонила предложение наркотиков. Ричард, с понимающим блеском в глазах, мягко спросил: "Это из-за Чарли, да?" Она честно кивнула. “Правильно. Тебе это не нужно”. Его поддержка приятно окутало ее сердце. Они покачивались под гипнотические ритмы музыки, смех и звон бокалов околдовывали их чувства.
Хрустальные люстры наверху отбрасывали мерцающий свет, который добавлял очарования помещению. Темные глаза Ричарда впились в Хлою, передавая глубину чувств, которая превосходила слова.
Их поцелуи были наэлектризованы, каждое прикосновение разжигало огонь внутри. Пальцы Хлои нежно обводили контуры лица Ричарда, ее ногти касались его кожи. Руки Ричарда крепко прижимали ее к себе, пальцы вплетались в мягкие завитки ее волос.
В этот момент они были поглощены друг другом, остальной мир отошел на задний план. Новые засосы украшали шею Ричарда, свидетельствуя об их безудержной привязанности, в то время как кожа Хлои хранила теплый отпечаток его поцелуев. Ощущения и эмоции, которыми они делились, были обострены, усилены опьяняющей атмосферой вечеринки.
Страсть и празднества продолжались до поздней ночи. Хлоя и Ричард наслаждались обществом друг друга, их разговоры перемежались взрывами смеха. Они наслаждались напитками и танцевали, полностью погрузившись в водоворот вечеринки.
Однако по мере того, как продвигалась ночь, Хлоя начала испытывать растущее чувство тревоги. Окружающая обстановка, заполненная нетрезвыми людьми, вызвала болезненные воспоминания. Она не могла выбросить из головы образ Чарли, разбитый вид, его пустые глаза, изможденное лицо, и это навязчивое воспоминание бросало тень на торжество.
У Хлои закружилась голова, на сердце стало тяжело от беспокойства. Она не могла не думать о тьме зависимости – суровом напоминании о том, что жизнь может принять ужасающий оборот даже посреди кажущегося гламура и разгула.
Желание Хлои покинуть вечеринку не осталась незамеченной Ричардом. Его нежное прикосновение к ее подбородку было ответом на перемену в ее поведении. "Что такое?"
– Я… – начала Хлоя, отводя взгляд и подыскивая нужные слова. – Я хочу уйти.
– Ты хочешь уйти? Почему? – Ричард с едва уловимым смешком усомнился в ее искренности.
Усталость Хлои и сенсорная перегрузка от какофонии звуков и ослепительных вспышек света заставили ее почувствовать себя опустошенной.
– Я устала, – призналась она. – Я хочу домой.
В этот момент экстравагантность вечеринки потеряла свое очарование, и все, чего жаждала Хлоя, – это передышки от подавляющей обстановки.
Просьба Хлои покинуть вечеринку была встречена характерной ухмылкой Ричарда с озорным блеском в глазах.
– Не волнуйся, моя дорогая, – промурлыкал он. – Я помогу тебе проснуться.
Хлоя тепло улыбнулась и в ответ нежно прижалась своими губами к его губам. "Пойдем домой".
– Но мы только пришли, – игриво запротестовал Ричард, и в его глазах вспыхнули озорные искорки.
– Мы могли бы провести вечер вместе, – предложила она.
Однако Ричард покачал головой с ласковым выражением в глазах.
– Меня раздражает, когда ты споришь со мной, любовь моя, – признался он, все еще улыбаясь, его голос был полон нежности.
– Я просто предлагаю альтернативу, – тихо проговорила Хлоя.
– В другой раз, хорошо? – Ричард, со своим обычным обаянием, наклонился и нежно поцеловал ее, словно желая подбодрить.
Хлоя, однако, слегка отстранилась, ее глаза серьезно изучали его.
– Нет, Ричард. Сейчас я хочу побыть в тишине. Оставить весь этот шум позади.
В одно мгновение произошел сдвиг. Взгляд Ричарда, когда-то наполненный теплом и обожанием, внезапно стал холодным и отстраненным. Его голос, обычно нежный и полный эмоций, стал суровым и бесстрастным. "Ты вольна уйти".
Хлоя посмотрела на Ричарда, ошеломленная его резкой переменой в поведении. Его глаза, которые когда-то были теплыми и манящими, теперь казались безразличными. В комнате, когда-то наполненной кипучей энергией вечеринки, казалось, стало холоднее.
Она ожидала, что он воспротивится ее просьбе, уговорит остаться или, возможно, даже начнет игриво спорить, как он делал раньше. Она почувствовала, как забилось ее сердце, когда она столкнулась с внезапной враждебностью Ричарда. Ее голос, дрожащий, но решительный, прорвался сквозь напряжение в комнате.
– Ну не будь таким, – взмолилась она.
Ричард отпустил ее и отступил назад, его взгляд стал агрессивно-вызывающим.
– Каким? Каким я не должен быть? Ты меня не знаешь, Хлоя.
Грудь Хлои сжалась от знакомого чувства беспомощности. Она и раньше была свидетельницей таких срывов, понимала смятение, бушевавшее внутри него, но от этого боль не становилась меньше. Ее голос, тихий шепот, умолял о сдержанности. "Успокойся".
– Я выгляжу беспокойным? – ответил он с нахальной усмешкой. – Мое общество начинает тебя тяготить?
Едкий сарказм в его словах глубоко ранил Хлою, заставляя разрываться между желанием помочь и необходимостью защитить себя от эмоционального натиска.
– Я просто попросила, чтобы мы пошли домой и спокойно провели вечер.
В ответе Ричарда прозвучала смесь разочарования и гнева.
– Планы меняются до их согласования! Кроме того, идея тихого вечера меня сегодня не прельщает, – начал он, его голос колебался между приглушенным тоном и более громким акцентом.
Резкость его слов глубоко задела Хлою.
– О, правда? – возразила она с ноткой обиды в голосе. – Но применимо ли это правило к моим планам с Джонни? То есть, я должна бросить все свои дела по щелчку твоих пальцев, но ты не можешь уделить мне немного времени?
Напряжение в комнате становилось все гуще, словно тяжелое облако, отбрасывающее тени на их связь. Хлоя изо всех сил пыталась понять, почему ее простая просьба вызвала такой отклик со стороны Ричарда.
– Я трачу на тебя уйму своего времени, – огрызнулся Ричард, не скрывая своего раздражения.
Хлоя почувствовала прилив негодования и разочарования. Все мелочи, которые она замечала и незаметно проглатывала с течением времени, внезапно всплыли на поверхность. Так вот как это работает? Он был готов изменить свои планы ради Чарли, но не ради нее? Несправедливость этого причиняла боль. Она ничего не могла с собой поделать и позволила своим чувствам выплеснуться наружу.
– А если бы Чарли попросил тебя?
– А причем здесь Чарли? – Ричард казался сбитым с толку, не видя связи.
– Значит, ты готов изменить свои планы ради него, – настаивала Хлоя, – но не ради меня?
Сердце Хлои бешено колотилось, смесь гнева, досады и печали бурлила в ней. Она всегда знала, что Чарли занимает особое место в жизни Ричарда, но чувствовала себя уязвленной вопиющим неравенством, которое она ощущала. Глубокая эмоциональная связь между Ричардом и Чарли часто заставляла ее чувствовать себя посторонней, и эта конфронтация вывела эти чувства на поверхность.
Готовность Хлои постоять за себя была ощутима, но неуверенность в том, как отреагирует Ричард, сильно давила на нее.
Голос Ричарда прорезал воздух. Его слова были подобны пронзительным лезвиям, каждое из которых ранило Хлою до глубины души.
– Я не принадлежу тебе, Хлоя!– он почти кричал, подчеркивая каждое слово.
Его заявление пронзило ее насквозь, заставив почувствовать себя незащищенной и уязвимой.
Хлоя, изо всех сил стараясь сохранить самообладание, попыталась защититься. Ее голос дрожал, когда она говорила, каждое слово было слабой попыткой объясниться.
– Интересно получается: ты хочешь контролировать меня, но не готов предложить то же самое?
Она надеялась самоутвердиться, но с каждым произнесенным словом Ричард словно вбивал еще один гвоздь в крышку ее эмоционального гроба:
– А что ты можешь мне предложить? Кроме себя самой? Я даю тебе целые миры, возможности, о которых ты никогда и не мечтала. По мне, так вполне честный обмен.
Глаза Хлои наполнились слезами, когда она попыталась переварить резкие слова Ричарда.
Он рассматривал их отношения, как какое-то бизнес партнерство. Он, очевидно, ощущал несоответствие в их вкладе в отношения.
Хлоя изо всех сил старалась взять себя в руки и сдержать слезы. Ее мысли были в беспорядке, и она подбирала слова, чтобы ответить. Первое, что пришло на ум, сорвалось с ее губ.
– Это не значит, что ты можешь контролировать меня, ничего не делая взамен. Просто потому, что мне не все равно, не значит, что все должно быть односторонним.
Лицо Ричарда оставалось непроницаемым, его голос был холоден как лед.
– Ты позволяешь себя контролировать. Ты сама решила, что принадлежишь мне. Ты не можешь ждать от меня того же.
Его слова были как удар кинжала в ее сердце. Она была ошеломлена. Как он мог сказать такое? Словно Ричард запустил руку ей в грудь и раздавил ее сердце прямо у нее на глазах. Всего несколько минут назад они наслаждались обществом друг друга на вечеринке, растворившись в тепле момента. Теперь ей казалось, что он стал совершенно другим человеком. В мгновение ока его нежность и страсть уступили место ледяному безразличию. Хлоя не могла понять, как все это произошло так быстро.
Смешок Ричарда прорезал напряженную атмосферу, зловещий оттенок повис в воздухе.
– Что, думаешь, я стал «другим человеком», Хлоя? – поддразнил он, наклоняясь ближе. Его пристальный взгляд оставался прикованным к Хлое, его глаза словно испытывали ее. – Я всегда был таким. Ты просто предпочла этого не замечать. – Его ухмылка исказилась во что-то порочное, его слова были пронизаны высокомерием. – Но не волнуйся, дорогая. Ты не первая и ты не будешь последней.
Резкость его слов задела за живое, и он наслаждался тем воздействием, которое они оказали на Хлою. Страх, отразившийся в ее глазах, только усилил ощущение силы, струящейся по его венам.
Мир Хлои казался разрушенным, мужчина, которого, как ей казалось, она знала, был заменен этой жестокой и бессердечной фигурой. Земля под ней казалась зыбкой, как будто реальность сместилась у нее под ногами.
– Но… почему? – Голос Хлои дрожал от боли и замешательства, а ее заплаканные глаза умоляли дать ответы.
– В этом проблема таких людей, как ты, Хлоя. Вы всегда хотите получить объяснение, причину чьих-то действий. Мир так не работает. – Он глубоко вдохнул, словно наслаждаясь чувством контроля. – Но я полагаю, что такая недалекая, как ты, этого не поймет. С чего бы это? Ты просто прилипчивое ничтожество, которое стремится быть кем-то большим. Жаль, что это невозможно. – Ухмылка, сопровождавшая его слова, была напоминанием о том, каким недосягаемым он стал, оставляя Хлою бороться с разрушенными остатками ее понимания его и их отношений.
Хлоя стояла в ошеломленном молчании, ее глаза были прикованы к Ричарду, а он небрежно отмахнулся от ее изумленного взгляда. В комнате было душно, тяжесть их разговора давила на нее подобно невидимой силе.
Он пожал плечами, холодно взглянув на нее: “В чем дело? Ты что, язык проглотила? Я просто делюсь с тобой своим мировоззрением, чем-то гораздо более обширным, чем все, что ты способна постичь".
Каждое произнесенное им слово было подобно удару. Ее голос оставался запертым, захваченный вихрем эмоций, бушевавших внутри нее. Хлоя изо всех сил пыталась понять, почему вечер принял такой мрачный и сбивающий с толку оборот.
Он небрежно махнул рукой, взял с подноса бокал вина, сказал: "Генри отвезет тебя домой, если хочешь", – и ушел. Хлоя стояла там, ее мир был разбит вдребезги, когда Ричард беспечно вышел из комнаты. Ее сердце обливалось кровью, а мысли были в полном смятении. Предложение подвезти ее домой повисло в воздухе, но она не могла пошевелиться.