Мария К
Шелковые нити
Когда Хлоя осторожно укладывала Ричарда на кровать, она старалась соблюдать дистанцию. Она легла рядом с ним, не сводя глаз с его лица. Всю долгую ночь она сама не могла найти покоя, в ее мыслях вихрем проносилось все, что Ричард рассказал во время своего срыва.
Утреннее солнце пробивалось сквозь занавески, заливая комнату мягким светом, и Ричард ворочался в своем беспокойном сне до утра, когда его внезапно разбудил дискомфорт от похмелья. В голове у него пульсировало, он был дезориентирован и вспотел. Осознание своих поступков и слов, сказанных прошлой ночью, были подобны тяжелому грузу на груди, о котором он сожалел.
Он сел в постели, смаргивая остатки сна. Хлоя зашевелилась рядом с ним. Ее присутствие успокаивало, и она протянула ему стакан воды, в ее взгляде светилось сочувствие, и она предложила: "Держи".
Ричард принял стакан и жадно выпил воду, надеясь, что это хоть немного облегчит дискомфорт в горле. Допив последний глоток, он повернулся к Хлое, и в его глазах отразилась смесь сокрушения и отвращения к себе.
– Прости за прошлую ночь, – сказал он, его голос был полон стыда. Он обнажил ту сторону себя, которую обычно скрывал, и видеть это было трудно.
– Нет, нет, – Хлоя мягко покачала головой. – Все хорошо. Я рада, что ты поделился своими чувствами. Надеюсь, тебе лучше?
Собрав все свое самообладание, он заговорил решительным тоном:
– Что ж, спасибо за понимание. Я обещаю, что такое больше не повторится… по крайней мере, не так.
Она осторожно протянула руку и положила ее на его ладонь.
– Все в порядке, – заверила она его нежным голосом. – Конечно, ты не справишься со своим горем за одну ночь. Но тебе нужно было выплеснуть это наружу. Ты не можешь вечно подавлять свои чувства.
Проведя пальцами по своим взъерошенным волосам, он признал:
– Я знаю, знаю. Просто… Я никогда не думал, что это произойдет вот так. Я имею в виду, что потеря отца было последним, чего я ожидал. И вот я здесь, пытаюсь понять, что делать дальше.
– Я знаю, это трудно, но со временем станет лучше. Поверь мне.
– Надеюсь, – признался он, и в его голосе прозвучала неуверенность. – Кстати, когда ты в последний раз ела? Я не хочу, чтобы ты умерла с голоду. Пошли, – предложил он, поднимаясь с кровати.
Осознание того, что она не ела два дня, поразило Хлою, вызвав неожиданный приступ голода.
– Хорошая идея.
Однако ее желание поесть на мгновение улетучилось при виде комнаты, в которой они находились: разбитое стекло валялось разбросанным по полу, предметы, которые когда-то украшали стол, были разбросаны повсюду. Комната представляла собой неуправляемое полотно бурных эмоций прошлой ночи.
Чувствуя ответственность и необходимость восстановить хоть какое-то подобие порядка, Хлоя решительно шагнула вперед.
– Я приберусь здесь.
Ричард обратил внимание на беспорядок в комнате, и его охватило чувство вины.
– Черт, – пробормотал он. – Но пошли. Не глупи. Моя горничная все уберет.
Она поколебалась мгновение, затем уступила.
– Хорошо. В этом есть смысл.
Когда они вошли в столовую, место, наполненное для Хлои дорогими воспоминаниями, она внезапно подумала о Чарли.
– Где Чарли? – спросила она, удивляясь, почему его нет рядом, особенно когда Ричард нуждался в друге больше, чем когда-либо.
Ричард, со свойственным ему загадочным поведением, ответил:
– Он не знает. Я не хочу, чтобы он знал… пока.
Хлоя нахмурила брови, не совсем понимая.
– Почему? – искренне поинтересовалась она.
– На то есть причины, – ответил Ричард в своей обычной холодной манере.
Неопределенность его ответа повисла в воздухе, напоминая о том, что Ричард держал свои карты при себе даже перед теми, кто заботился о нем.
В воздухе витало ощущение тяжести – остатки ночи, наполненной эмоциональным смятением. Хлоя сидела за обеденным столом, до нее доносился запах свежеприготовленной еды, но аппетит у нее пропал, когда она размышляла о событиях прошедшей ночи.
Ричард тоже сидел за столом, отведя взгляд, когда разговаривал со слугой, прося принести что-нибудь для Хлои.
– А ты? Что ты будешь? – спросила она.
Ответ Ричарда был небрежным, почти пренебрежительным. Он поднес руку к прикушенной губе, ощупывая рану, и ответил:
– Я не голоден. Ты наслаждайся.
Беспокойство Хлои усилилось, и она устало вздохнула.
– Ричард, ты не ел три дня, – мягко упрекнула она. – Тебе нужно что-нибудь съесть.
– Послушай, Хлоя, – начал он, не отрывая взгляда от стола и избегая зрительного контакта, – я ценю, что ты пришла. Правда. И я искренне благодарен тебе. Без тебя… все было бы хуже. Но… тебе нужно уйти. После того, как ты закончишь завтрак, конечно.
Хлоя была сбита с толку его словами. Она приподняла бровь, в ее глазах читалось замешательство.
– Что ты имеешь в виду?
– Именно то, что я сказал, – Ричард сжал губы. Он на мгновение отвел взгляд, собираясь с мыслями, прежде чем снова посмотреть на Хлою.
Хлоя, однако, казалась сбитой с толку его просьбой. На ее лице играла нервная улыбка, когда она пыталась разобраться в ситуации, не до конца осознавая серьезность его слов.
– В каком смысле?
– Какую часть фразы "Я хочу, чтобы ты ушла" ты не понимаешь? – он раздраженно закатил глаза.
Внезапная перемена в его тоне еще больше озадачила Хлою. Она моргнула, пытаясь осмыслить его слова.
– Я не понимаю? – сказала она, ее голос дрогнул. – Почему ты хочешь, чтобы я ушла?
Тяжелый вздох Ричарда повис в воздухе, однако его слова были щитом, попыткой дистанцироваться от того, что он считал своей собственной слабостью.
– Слушай, дорогая, – начал он. – Я правда благодарен. Спасибо за то, что была рядом. Но ты увидела ту часть меня, которую никто не должен был видеть. Я больше не могу позволить себе держать тебя рядом.
Хлоя была сбита с толку. Как он мог не понимать, что уязвимость – это часть человеческой жизни?
– Что? Потому что я увидел твою слабую сторону?
– Да, именно так, – кивнул Ричард.
Ее обида и стремление защищаться нахлынули на нее, подобно волне.
– Почему ты ведешь себя как трус? Я же не собираюсь пойти и рассказать всему миру, что Ричард слаб. Я знаю, что это не так. У каждого бывают моменты уязвимости, это нормально. Почему ты так стыдишься своих чувств?
Тихий смешок вырвался у Ричарда, мгновение иронии в их разговоре.
– Это ты, из всех людей, говоришь мне о том, что я стыжусь своих чувств?
– Ты меняешь тему, – сказала Хлоя, ничуть не смутившись.
– Нет, это ты меняешь тему, – заявил Ричард. – В любом случае, – вздохнул он, – если тебе удобно думать, что я трус, давай. Как угодно. Это не имеет значения.
Хлоя наконец решила полностью открыться, обнажив свои истинные чувства.
– Я не… Я просто… Я не хочу уходить, потому что ты стыдишься чего-то, что совершенно нормально, по крайней мере, для меня.
Тонкая улыбка скользнула по губам Ричарда, когда он ответил:
– Ты очаровательна. – Однако улыбка быстро исчезла, сменившись вздохом. – Но нет, Хлоя. Я не стыжусь своих чувств. Я не хочу в ком-то нуждаться и быть прилипчивым. Это не я.
Хлоя не позволила бы ему так легко сорваться с крючка.
– Но тебе некомфортно, – запротестовала она. – Это нормально. Но ты не становишься прилипчивым, если показываешь свою слабость. Это не делает тебя менее сильным.
Ричард кивнул, признавая логику ее слов.
– Умом я это понимаю. Но эмоционально все по-другому.
Ричард собрал свои волосы в конский хвост и спросил: "Как тебе блюдо? Достаточно вкусно?"
Хлоя вздохнула и отметила:
– Да, очень вкусно. Но ты снова меняешь тему.
– Я не хочу с тобой спорить. – сказал он и затем глубоко вздохнул. – Ладно, тогда давай так. Ты помнишь тот день, когда я поцеловал ту девушку прямо у тебя на глазах? Глядя тебе в глаза?
Это было похоже на пощечину, и она не ответила. Было слишком больно. Она просто смотрела на Ричарда, ничего не говоря.
– Верно? – сказал он. – Я знаю, что тебе было больно. Мне жаль. Но это ранило тебя. И ты знаешь, что я это знал. И все же ты здесь.
Хлоя чувствовала себя незащищенной и уязвимой. Его слова вновь разбередили раны, которые, как она думала, уже были на пути к заживлению. Она беспомощно посмотрела на него.
– Ну и что?
– Разница между нами в том, что я мог намеренно причинить тебе боль и сделал это. Но ты, ты никогда не причинишь мне вред. Имей это в виду, когда будешь пытаться спасти меня.
– Я не пытаюсь спасти тебя, Ричард, – покачала головой Хлоя, ее голос звучал ровно. – Я здесь просто для того, чтобы помочь.
Тон Ричарда стал холодным и отстраненным, его слова резали, как зимний бриз:
– Тогда помни, ты протягиваешь руку тому, кто уничтожил тебя. Когда ты почувствуешь сочувствие ко мне, подави его. Вспомни, через что я заставил тебя пройти.
– Ты говоришь это сейчас, просто потому что хочешь, чтобы я ушла, – сжала губы Хлоя.
Она распознала его защитную стратегию, попытку дистанцироваться.
– Я говорю правду, – его голос был напряженным. – Так что, пожалуйста. Иди домой.
Горло Хлои сжалось, как будто там застряла кость.
– Хорошо, если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду, но… – Ее голос затих, и между ними повисло тяжелое молчание.
После нескольких мучительных мгновений решимость Хлои поколебалась. Она покачала головой, словно пытаясь избавиться от своих слов, затем поднялась со своего места.
– Не важно, – прошептала она со вздохом, ее сердце сжималось от невысказанных чувств.
Ричард, отказываясь встречаться с ней взглядом, хранил молчание. Хлоя надеялась на слово, жест, на что угодно, что помешало бы ей уйти, но когда ничего не последовало, она с глубоким, покорным вздохом, повернулась и вышла из комнаты.
Он наблюдал за ее удаляющейся фигурой. Тихое, почти отчаянное "Хлоя…" сорвалось с его губ, но было слишком поздно. Хлоя уже исчезла из комнаты. Он испустил тяжелый, обреченный вздох и закрыл лицо руками, чувствуя, как на него давит тяжесть одиночества.
14.
Зеленая листва деревьев грациозно покачивалась, их листья шелестели в нежном ритме. Приглушенные цвета зданий, украшенных вьющимися растениями и плющом, дополняли безмятежную атмосферу. Мощеные дорожки добавляли очарования пейзажу. Тихая улица, окруженная успокаивающими объятиями природы, предлагала убежище от шумной энергии города, приглашая к созерцанию и отдыху.
Лондонское солнце, мягко опускаясь, отбрасывало теплый отблеск на старую крышу церкви. Проникая внутрь, солнечный свет рисовал на каменном полу замысловатые цветные узоры. Воздух был наполнен спокойствием, нарушаемым только мягким шелестом ткани и редким скрипом деревянных скамей.
Шаги, неторопливые и размеренные, эхом разносились по залу. Каждый шаг оставлял след, резонирующий с торжественностью окружающей обстановки. Игра света и тени, приглушенный шепот верующих и окружающее эхо создавали ощущение погружения, выходящее за физические границы церкви.
Пока Джонни сидел в умиротворяющей обстановке, его беспокойные пальцы рассказывали безмолвную историю внутренней борьбы, поиска ответов, которые в прошлом любезно предоставляли священные пределы церкви. Однако сегодня скамьи казались тверже, воздух тяжелее, и груз забот давил на его плечи.
Напоенный благовониями воздух, окутывал его, словно успокаивающий саван. Пространство, когда-то служившее убежищем, теперь, казалось, усиливало смятение. Его поведение выдавало уязвимость, открывая маленького мальчика, ищущего утешения в объятиях духовного убежища.
В слабо освещенной исповедальне голос Джонни дрожал, когда он тихим голосом признался:
– Отец, мне страшно. Я думаю, что чувствую что-то неправильное.
Мягкий шелест рясы священника сопровождал его ответ:
– Нет неправильных чувств, дитя мое. Эмоции не греховны; важно то, что мы с ними делаем.
Джонни поколебался, прежде чем признаться:
– Отец, я ощущаю тяжелый груз на своем сердце. Я чувствую печаль, обиду и гнев по отношению к тому, кто когда-то был мне очень дорог.
– Нет ничего необычного в том, чтобы бороться со сложными эмоциями, дитя мое, – нежным голосом ответил священник. – Раздели свое бремя, и вместе мы найдем путь к исцелению.
– Она так сильно изменилась, – вздохнул он. – У меня нет права судить ее, но она делает то, чего никогда бы не сделала раньше. Она полностью забывает про меня. Но когда что-то случается, она бежит ко мне. А потом выбрасывает меня, как ненужную игрушку. – Он взглянул на потолок, ища ответы, которые, казалось, ускользали от него. – Я не хочу быть просто страховочной сеткой, – пробормотал он, словно надеясь, что стены церкви смогут поглотить его внутреннее смятение. – Я скучаю по старым временам, когда мы были против всего мира.
– Иногда, сын мой, мы перерастаем роли, которые люди играют в нашей жизни, – величественно сказал святой Отец. – Это часть путешествия – отпускать, позволяя раскрыться новым главам. Если связь больше не приносит тепла и утешения, а причина, за которую ты держишься, это ностальгия, то сын мой, возможно, пришло время сделать выбор. Пути Господни неисповедимы, и иногда отпустить – это первый шаг к обретению внутреннего покоя.
Джонни размышлял над словами священника, тяжесть их значения оседала в его встревоженном сердце. Он оглядел церковь, ища утешения в ее знакомых объятиях.
Кивнув, Джонни признал правоту наставлений священника. Ностальгии, которая связывала его с прошлым, было недостаточно, чтобы поддерживать его в настоящем. Когда солнечные лучи осветили церковь, Джонни вновь ощутил ясность.
Он глубоко вздохнул, прежде чем снова обратиться к священнику.
– Отец, дело в одном человеке, Чарли. Он стал… близок мне, – слова срывались с языка, отражая неуверенность, которую испытывал Джонни. – Я не хочу, чтобы он думал, что я вижу в нем замену Хлое, – резко добавил он.
– Ты видишь в Чарли замену, сын мой? – мягко спросил священник, почувствовав беспокойство Джонни.
Джонни, немного удивленный вопросом, твердо покачал головой: "Нет, Отец”
Священник понимающе кивнул.
– Помни, Джонни, люди приходят в нашу жизнь по разным причинам. Цени каждую связь такой, какая она есть, и позволяй ей развиваться естественным образом.
– Можно ли осуждать меня за то, что я нашел утешение в Чарли? – поколебавшись, спросил Джонни. – Что, если он просто заполняет пустоту, которую оставила Хлоя?
– Бог не судит наши связи, Джонни. Если ты искренне веришь в уникальность ваших отношений, значит, так оно и есть. Избавься от сомнений, отравляющих твою душу.
Джонни кивнул, находя утешение в мудрости священника. Бремя сомнений начало ослабевать, и сквозь него пробился луч ясности.
– Спасибо, – сказал он, и в его словах прозвучало неподдельное чувство благодарности.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
1.
Беспокойство Хлои росло с каждым днем с тех пор, как она в последний раз видела Ричарда. Его эмоциональная нестабильность и глубокое горе, с которым он боролся, тяжелым грузом давили на ее сознание. Она знала, что ему было очень больно после потери отца, и она не могла не опасаться за его благополучие. Ей хотелось быть рядом с ним, но она также уважала его потребность в уединении. Для Хлои это была мучительная внутренняя борьба, она разрывалась между заботой о Ричарде и желанием дать ему время и пространство, в которых он, казалось, нуждался. Неопределенность того, что принесет каждый день, была эмоциональным бременем, от которого она не могла избавиться.
Слои уязвимости Ричарда постепенно открылись Хлое, и она поняла, что под его уверенной внешностью скрывается глубокий страх быть покинутым, переплетенный с его отвращением казаться слабым.
Были моменты, когда тревога брала верх над ней, побуждая позвонить ему, но каждый неотвеченный звонок только усиливал ее страхи. Все, чего она желала, – это его благополучия и безопасности, особенно от теней внутри него самого.
Повседневная рутина Хлои превратилась в стремление к воссоединению. С каждой новой художественной выставкой она тщательно планировала свои визиты, выбирая мероприятия, которые, по ее мнению, были бы созвучны интересам Ричарда. Пока она шла по галерее, ее сердце бешено колотилось от предвкушения, а глаза обшаривали толпу в поисках каких-либо признаков его присутствия.
Стратегия Хлои была построена на надежде, что однажды их пути случайно пересекутся, что позволит Ричарду увидеть искренность ее принятия и поддержки. Она страстно желала, чтобы он понял, что в ее присутствии ему не нужно скрывать или стыдиться своих эмоций.
Нить надежды, за которую она цеплялась, была хрупкой, но ее решимость была непоколебимой. День за днем она отваживалась посещать эти наполненные искусством пространства в поисках того счастливого момента, который мог бы помочь преодолеть эмоциональную пропасть, возникшую между ними. Каждое посещение выставки было возможностью, и она была готова вложить все свое время и энергию в возобновление их связи.
Неоднократные попытки Хлои встретиться с Ричардом на выставках и в музеях приводили ее во все большее уныние. Ей не только не удалось с ним встретиться, но и ее онлайн-поиски каких-либо признаков его присутствия в общественных местах оказались столь же безрезультатными. Словно он исчез из социальной сферы.
Она застряла в болезненном подвешенном состоянии, где страх перед тем, через что, возможно, проходит Ричард, боролся с ее страстным желанием восстановить их связь.
По мере того как она размышляла над его загадочными словами, где он сравнивал ее готовность рискнуть всем, чтобы спасти кого-то, с его собственной внутренней борьбой, растущее беспокойство начало закрадываться в ее мысли. Подобные мысли казались абсурдными; в конце концов, Ричард был сильным человеком. Но отсутствие контакта и его необъяснимая пропажа заставляли ее все больше сомневаться.
Эмоциональные американские горки, на которых она каталась, колеблясь между желанием найти его и страхом перед тем, что она может обнаружить. Ее сердце болело, она жаждала найти способ достучаться до него, успокоить и выяснить, в безопасности ли он. Груз беспокойства тяжело давил на нее, и она обнаружила, что не в состоянии сосредоточиться ни на чем другом.
2.
Отчаявшись связаться с Ричардом, Хлоя прибегла к звонку Чарли, несмотря на то, что чувствовала, что это был неловкий шаг. Когда Чарли ответил, его приветствие было менее восторженным, чем обычно.
– Привет, солнышко, – сказал он несколько тусклым тоном.
Хлоя ответила простым "Привет, Чарли". Последовало тяжелое молчание, но Хлоя решила не ходить вокруг да около.
– Как… как Ричард? – наконец спросила она.
– Ну, он… справляется, – сдержанно ответил Чарли.
– Я не могу с ним связаться, – отчаянно призналась Хлоя. – Может быть, ты попросишь его ответить мне?
Однако почти сразу же она пожалела о своей просьбе.
– Послушай… – начал Чарли ободряющим, но осторожным тоном. – Он вроде как… не в настроении, если это можно так назвать. Он ответит, когда захочет. Просто… не дави на него, – посоветовал он, добавив: "Да, извини, я ничем не могу помочь. Вы, ребята, должны разобраться в этом сами".
Хлоя чувствовала себя несколько неловко из-за того, что позвонила Чарли и обратилась к третьей стороне в качестве посредника, но безысходность заставило ее искать любую возможную связь с Ричардом. По крайней мере, теперь она знала, что с ним все в порядке. Она поблагодарила Чарли и повесила трубку, все еще цепляясь за надежду.
Она знала, что ей нужно уважать личное пространство Ричарда и его желание справляться со своими эмоциями по-своему. Но она ощущала чувство беспомощности.
Хлоя задумалась о перемене в ее отношениях с Чарли. Он был важной частью их жизни, когда она была ближе к Ричарду. Дух товарищества, который они разделяли в те времена, был теплым и искренним. Однако по мере того, как ее связь с Ричардом ослабевала, ослабевала и ее связь с Чарли. Это было суровым напоминанием о том, что ее дружба с Чарли в первую очередь вращалась вокруг их взаимной связи с Ричардом.
Это осознание вызвало у Хлои смешанные чувства. С одной стороны, она скучала по веселому и энергичному присутствию Чарли в своей жизни. Его общество было источником комфорта и счастья, и она искренне наслаждалась их дружбой. С другой стороны, она не могла не признать, что ее связь с Чарли была во многом связана с ее отношениями с Ричардом.
Однако пустота, которую оставило отсутствие Ричарда, оставалась постоянной болью. Как будто какая-то часть ее повседневного существования была незавершенной, и это чувство было ее постоянным спутником. Хлоя училась ориентироваться в своей жизни без него, но она не могла отрицать того влияния, которое он оказывал на нее, и той пустоты, которую она чувствовала без его присутствия.
3.
Желание Хлои найти Ричарда привела ее в то безмятежное местечко на берегу озера, о котором он однажды рассказывал, место, хранящее для него бесчисленные детские воспоминания.
День за днем она сидела на берегу спокойного озера, вглядываясь в горизонт в поисках каких-либо признаков Ричарда. Легкая рябь на воде отражала ее внутреннее смятение, в то время как тихий шепот ветра в кронах деревьев, казалось, запоминал ее желания, что он каким-то образом появится снова.
Хлоя не могла игнорировать возможность того, что воспоминания, связанные с этим местом, могут принести Ричарду чувство утешения, особенно в трудные времена, с которыми он столкнулся.
Пока она ждала, глядя на мерцающие воды и пейзаж, который когда-то имел для него такое большое значение, сердце Хлои щемило от смеси тоски, надежды и неуверенности. Она знала, что найти его – не гарантированный результат, но глубокая связь, которую она разделяла с Ричардом, заставляла ее не сдаваться, даже когда шансы казались ничтожными.
День за днем Хлоя сидела на берегу тихого озера, и ее визиты стали ежедневным ритуалом, где природа стала ее молчаливой спутницей.
Каждый вечер, когда солнце опускалось за горизонт, отбрасывая на воду теплый оранжевый отблеск, Хлоя смотрела в небо. Нежный плеск вод озера о берег создавал успокаивающую мелодию, но это не могло унять смятение в ее сердце.
Шелестящие листья окружающих деревьев, казалось, нашептывали ей слова надежды и тоски, словно пытаясь сказать, что терпение может стать ключом к воссоединению с Ричардом. Хлоя чувствовала тяжесть каждого дня, неуверенность и вопросы, грызущие ее душу. Она вспоминала все моменты, которые они разделили, смех и слезы, данные обещания.
Дни превращались в недели, но Хлоя отказывалась поддаваться удручающей мысли о том, что, возможно, она ищет что-то, что, никогда не будет найдено.
Хлоя знала, что не может контролировать обстоятельства, но с каждым визитом на берег озера она надеялась, что это может послужить маяком, возвращающим Ричарда в мир, от которого он, казалось, отдалился, в мир, где они могли бы исцелиться вместе.
Когда Хлоя заметила вдалеке Ричарда, сидящего на берегу, ее захлестнула ошеломляющая смесь эмоций. Облегчение нахлынуло на нее подобно мягкому приливу, когда недели неуверенности и поисков наконец привели ее к нему. Камень, который тяжелым грузом давил ей на грудь, был снят, и она почувствовала, что снова может свободно дышать.
Наблюдая за Ричардом издалека, Хлоя не могла не заметить едва заметных изменений в нем. Его резкие, но красивые черты казались бледнее, отмеченные тяжестью недавних событий. Он смотрел на спокойные воды, погруженный в свои мысли.
Но под этим облегчением в ней всколыхнулся вихрь других чувств. Приближаясь к нему, она испытывала сильную смесь возбуждения и трепета. Это был момент, которого она так долго ждала, и вот он наконец настал. Ее сердце бешено колотилось от предвкушения и нервозности.
Ричард по-прежнему не замечал ее присутствия, сосредоточенный на созерцательной красоте воды. Хлоя поразилась парадоксальности его внешности. Он казался усталым, но черты его лица сохраняли притягательную силу.
Голос Хлои нарушил тишину, и Ричард вскинул голову, как будто находился в своем собственном мире. Его пытливые глаза осматривали местность, пока не остановились на Хлое, которая осторожно приближалась. На его лице отразилась смесь удивления и настороженности.
Он медленно поднялся на ноги, стараясь казаться беспечным. Его пристальный взгляд по-прежнему был прикован к ней, он все еще не терял бдительности.
Она видела, что Ричард не совсем уверен, как относиться к ее присутствию. Атмосфера напряжения окутала их, заставляя мгновения растягиваться, как резинка, пока Хлоя не почувствовала себя обязанной нарушить тишину, ее голос дрожал от смеси беспокойства и неподдельной озабоченности.
– Как… как ты? – нерешительно спросила она, в воздухе повисло чувство неловкости.
Реакция Ричарда была странной; он издал слабый смешок, но выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Что ты здесь делаешь, Хлоя? – спросил он, и в его тоне послышались нотки раздражения.
– Просто… хотела посидеть где-нибудь в тихом месте, – ответила Хлоя, пожав плечами, надеясь преуменьшить истинные причины своего присутствия.
Но ее расплывчатое объяснение не удовлетворило Ричарда, и он нахмурил брови.
– Мы оба знаем, что за этим кроется большее.
Волнение Хлои давило на нее, когда она пыталась передать свои чувства Ричарду, и ей было трудно выдержать его взгляд.
– Я просто волнуюсь.
Ричард тяжело вздохнул.
– О чем? О моем психическом состоянии? Из-за смерти моего отца?
– О тебе, – сказала она, встретившись с ним взглядом.
– Не стоит, – холодным голосом сказал Ричард.
– Я не могу изменить того, что чувствую.
– Чего ты хочешь, Хлоя? – Ричард вглядывался в ее лицо. – Чего ты ждешь? Что я передумаю?
Она на мгновение опустила глаза, собираясь с мыслями.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что… это нормально – показывать свои эмоции. Я не думаю, что ты слабый. Ты можешь быть искренним со мной.
Ричард усмехнулся.
– Это я рассказал тебе об этом озере. И теперь ты используешь это против меня. Понимаешь, к чему я клоню? – он спросил ее, ясно видя ее намерения насквозь.
– Это был мой единственный шанс увидеть тебя. Я так волновалась.
Она не хотела использовать их общие воспоминания против него, но отчаянно хотела протянуть руку помощи.
Обычно непоколебимый фасад Ричарда дрогнул, когда он опустил взгляд.
– Хлоя, я… Я ценю твою заботу, но… Мне это не нужно. Мне не нужен личный психолог. Меня вполне устраивает мой способ справляться с ситуацией. Ты бредишь, думая, что мне нужно что-то, в чем я не нуждаюсь.
Хлоя раскусила эту ложь. Она знала, что он отталкивает ее, чтобы не показывать своих истинных чувств.
– Почему ты пытаешься оттолкнуть меня? – спросила она, ее голос дрожал от боли.
– Да как ты не понимаешь? – раздраженно сказал Ричард. – Я хочу побыть один. Мне не нужно, чтобы ты спасала меня. – Его тон был твердым, и он ясно дал понять, что закончил обсуждать это.
– Я не… – попыталась объяснить Хлоя.
– Пожалуйста, – прервал ее Ричард. – Просто иди домой.
– Ричард…
– Генри! – позвал он, поднимая руку, чтобы водитель мог его видеть.
Прежде чем она успела что-либо сказать, он отвернулся: "Прощай, дорогая", – сказал он, и в его словах неуловимо прозвучала нотка меланхолии. Хлоя чувствовала глубокую привязанность, которую он все еще испытывал к ней, очевидную по тону его голоса и выражению глаз.
Она знала, что Ричард нуждается в ней, даже если он не мог заставить себя признать это. Когда машина отъехала, Хлоя смотрела ему вслед, надеясь, что когда-нибудь он найдет в себе силы принять ее поддержку и позволить ей вернуться в его жизнь. А пока она будет уважать его желания, даже несмотря на то, что ее сердце разрывалось от желания помочь ему справиться с его болью.
4.
Дни Хлои шли своим чередом, и постепенно она начала находить утешение, несмотря на сохраняющуюся пустоту в ее сердце. Ричард, возможно, и дистанцировался от нее, но она утешалась сознанием того, что он, по крайней мере, в безопасности.
Хлоя продолжала посещать бар, погружаясь в атмосферу, которая ассоциировалась у нее с Ричардом. Это место хранило бесчисленные воспоминания об их разговорах, смехе и совместных моментах. Несмотря на то, что она не ожидала увидеть его там, пребывание в знакомой обстановке приносило успокоение.
Завсегдатаи бара хорошо помнили Ричарда. Его присутствие всегда производило впечатление, не только из-за его богатства, но и из-за разительного контраста между ним и Чарли. Воспоминание об их дружбе было горько-сладким напоминанием о прошлом, но оно также питало надежду Хлои на то, что когда-нибудь они смогут найти способ воссоединиться.
Когда Хлоя сделала глоток своего напитка, она погрузилась в море воспоминаний, с нежностью лелея драгоценные моменты, которые она разделила с Ричардом. Бар был убежищем для общих историй и задушевных бесед.
Бар излучал чарующую атмосферу, словно продуманная капсула времени, переносящая посетителей прямиком в яркие 1990-е годы. Воздух был наполнен ностальгией и ощущением ретро-шарма. Классические мелодии таких легендарных исполнителей, как Queen и Боуи, раздавались из автомата, их культовые мелодии переносили всех в другую эпоху.
Гирлянды, свисающие над головой, отбрасывали тусклое, теплое сияние на пространство, придавая ему привлекательную и интимную атмосферу. Мягко покачивающиеся огни добавляли нотку волшебства, как будто они нашептывали секреты из прошлого.
Сидя за стойкой бара, потягивая свой напиток и небрежно просматривая новости на своем телефоне, Хлоя неожиданно оказалась втянута в разговор барменом. Его голос звучал непринужденно, но его слова пронзили ее, как нож.
– Ричард Стерлинг уже давно не удостаивал нас визитом, – заметил он с оттенком любопытства в голосе.
Хлоя, застигнутая врасплох и изо всех сил пытающаяся сохранить самообладание, ответила с ледяными нотками в голосе:
– Я не в курсе расписания мистера Стерлинга.
Упоминание имени Ричарда было подобно острому удару в грудь, и ее дискомфорт был очевиден.
Бармен, поняв, что задел чувствительный нерв, продолжил:
– Я просто говорю, Чарльз недавно упомянул, что они собираются посетить нас вместе в эту субботу. Я думал, ты знаешь, почему он перестал нас навещать. Извини, если я сказал что-то не так.
Сердце Хлои пропустило удар. Упоминание о предстоящем визите Ричарда вызвало в ней море эмоций. Казалось, сама судьба организовывала их воссоединение.
Наступила суббота, и, несмотря на свое внутреннее смятение, Хлоя не смогла устоять перед притяжением, которое влекло ее в бар.
Мгновения растянулись, казалось, на часы, и Хлоя осталась наедине со своими мыслями. Сосущая пустота в желудке, нежеланный спутник, терзала ее, свидетельствуя о серьезности ее эмоций. Она не могла не задаваться вопросом, приедет ли Ричард, готов ли он принять ее, станет ли это воссоединение катализатором для их любви или окончательного расставания.
Когда часы пробили 5 часов вечера, она уже сидела на барном стуле, нервно переводя взгляд с входа на свой телефон.