Мария К
Шелковые нити
– Нет, спасибо, – мягко покачал головой Ричард. – Пока твоего присутствия достаточно. – Он снова закрыл глаза, тихо вздохнув, и добавил: "Но спасибо".
– Ты кажешься… другим, – Хлоя задумчиво посмотрела на него.
В комнате Ричарда было тихо, если не считать мягкого жужжания утра, просачивающегося сквозь занавески.
Несмотря на расстояние, разделявшее их на кровати, Хлоя чувствовала его хрупкость, напоминание о его человечности.
Он открыл глаза и мягко улыбнулся ей, в его взгляде была смесь усталости и уязвимости.
– Мы все носим маски, моя дорогая. Вопрос в том, как долго мы сможем их поддерживать, убеждая мир увидеть то, что мы хотим ему показать, – размышлял он.
– Но в какой-то момент эти маски могут рухнуть, – тихо сказала она, прикусив губу.
Он издал тихий смешок, в его голосе прозвучала ирония.
– И что тогда? Ты правда захочешь увидеть меня настоящего? Того, кто борется с саморазрушительными наклонностями? Мечется по кругу, едва цепляясь за ниточку здравомыслия?
Молча обдумав его слова, Хлоя наконец ответила, и в ее голосе звучала смесь искренности и решимости.
– Если честно, то да. Настоящий ты, эмоциональный и ранимый, кажешься мне искренним и очаровательным.
Ричард вздохнул и откинулся назад, закрыв глаза.
– О, Хлоя, ты говоришь это потому, что еще не видела самую темную часть меня. Помнишь те моменты, когда я терял контроль и причинял тебе боль? Это тоже часть меня. Не слишком очаровательно, правда?
Тоже закрыв глаза, Хлоя раздумывала над его словами, и ответила с оттенком сочувствия.
– Да, это было больно. Но в тебе есть и другая сторона, ласковая и преданная. Стоит встретиться лицом к лицу с тьмой ради шанса увидеть эту сторону.
Он выдавил из себя мягкую, усталую улыбку, его глаза все еще были закрыты.
– Ты оптимистка, Хлоя. Иногда оптимизм – тот спасательный круг, который мне нужен. Так что да, давай надеяться, что нежная и преданная сторона сможет перевесить тьму внутри меня.
– Я уверена, что ты достаточно силен, чтобы победить своих демонов, – Хлоя слабо улыбнулась. – Единственное, что тебе нужно сделать, – это захотеть этого.
– О, поверь, я хочу этого, – он тихо усмехнулся. – Но моя темнота – это часть меня, нравится мне это или нет. Это все равно что пытаться отделить свою тень от самого себя.
– Я уверена, что ты сможешь победить.
– Ты очень настойчива. Я уважаю это. Но, пойми, что победа – это еще не все. Иногда проигрыш тоже может быть весьма освобождающим. Все зависит от того, как на это посмотреть.
Хлоя открыла глаза, ее взгляд был сосредоточенным и решительным.
– Тебе не обязательно уничтожать эту часть. Просто научиться ее контролировать.
Мгновение он молчал, его глаза были открыты. Затем он вздохнул и откинулся назад, закрыв глаза.
– В любом случае, это не то, что я хотел бы обсуждать, если ты не возражаешь.
Хлоя заметила едва заметную перемену в поведении Ричарда, когда он, казалось, обдумывал ее слова. Она решила больше не настаивать на этом.
В этой мирной тишине она, наконец, набралась смелости выразить свою благодарность:
– Спасибо… за то, что помог моей маме… – В ее голосе слышалась нотка неловкости. – Мне не стоило кричать на тебя, – добавила она с ноткой раскаяния в голосе.
К ее удивлению, Ричард ответил тихой ухмылкой и успокоил ее:
– Не беспокойся. И я всегда рядом, если тебе понадобится моя помощь.
Хлоя не могла не задаться вопросом, был ли Ричард искренен или это был еще один уровень его непостоянной личности.
Ричард решил направить разговор в другое русло.
– Итак, как она?
Теплота и искренняя улыбка Хлои наполнили комнату, когда она рассказала о своем недавнем визите к матери: "С ней все хорошо. Я виделась с ней два дня назад, и мы хорошо провели время." Было облегчением поговорить о чем-то более веселом и обыденном, пусть даже совсем коротко.
– Приятно это слышать, – Ричард, однако, ответил с заметным холодком в голосе. Хлоя чувствовала дискомфорт при обсуждении семейных вопросов после недавней потери отца Ричарда.
– А… как твоя мама… после того, что случилось? – отважилась спросить Хлоя.
Ричард, хотя и старался казаться спокойным, не мог скрыть затаенной боли. Ему удалось выдавить из себя улыбку.
– Она сильная женщина… но, конечно, она не каждый день теряет своего мужа, верно? – Он попытался поднять настроение фальшивым смехом, но не смог полностью скрыть печаль.
– Должно быть, ей тяжело.
– Я хочу выпить. Ты присоединишься?
– Ты уверен в этом? – тихо спросила Хлоя. – Алкоголь – не самый здоровый способ справиться со своими чувствами.
Ричард издал горький смешок и, бросив на нее пристальный взгляд, возразил:
– Я не спрашиваю твоего разрешения. – Он поднялся со своего места. – Просто ответь на вопрос, – сказал он, его голос стал более настойчивым. – Ты присоединишься ко мне или нет?
Хлоя колебалась, прикусив губу, прежде чем в конце концов уступить.
– Да, конечно… – В ее ответе не было энтузиазма, и боль от того, что она видела Ричарда в таком состоянии, тяжело давила на нее.
Он слегка ухмыльнулся.
– Хорошо.
Он позвал своего дворецкого, и тот принес бутылку и бокалы прямо к кровати.
Когда Хлоя наблюдала за Ричардом, ее пронзила боль. Мужчина, которого она когда-то знала как опору силы, источник тепла и смеха в ее жизни, теперь казался хрупким и потерянным.
В комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая лишь слабым позвякиванием льда в их бокалах. Обычная харизма Ричарда отошла в тень, сменившись мрачным, отстраненным поведением. Его глаза, которые когда-то искрились озорством и нежностью, были затуманены тяжестью утраты.
Каждый глоток виски казался Ричарду маленьким спасением, временной отсрочкой от мучений, связанных с кончиной его отца. Хлоя не могла избавиться от всепоглощающего чувства печали и беспомощности. Ей очень хотелось протянуть руку и утешить его, унять его боль, но она знала, что это не так просто. Хлоя хотела бы, чтобы был способ вернуть его к свету, но она также знала, что ему нужно найти свой собственный путь во тьме.
– Послушай… – она прислонилась спиной к стене со стаканом в руке, – я знаю, это… трудное время для тебя. Но если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, просто скажи мне, хорошо?
– Спасибо за предложение. – Он сделал глоток из своего бокала. – Но помни, что я не тот, кому здесь нужна помощь. – Он налил себе еще.
Это поразило ее. Он старается казаться сильным, даже когда сломлен. Но Хлоя видела все насквозь. Она понимала, что под бравадой скрывается человек, которому больно, и никакое количество алкоголя не могло по-настоящему облегчить эту боль. Именно в ее взгляде, в ее готовности быть рядом с ним сквозила глубина ее заботы и поддержки. Она хотела показать ему, что он не одинок. Она здесь ради него.
– Даже самым сильным иногда нужна помощь, – сказала она, глядя на него.
– Видишь ли, моя дорогая, – начал он, слегка запинаясь, – идея быть сильным заключается не просто в том, чтобы не быть слабым; она в том, чтобы никогда не показывать, что ты слаб.
– Все мы иногда бываем слабыми. Это нормально, – сказала она.
Сделав глубокий вдох, он осушил свой третий стакан, чувствуя, как начинает сказываться дурманящее действие виски. Его сосредоточенность ослабла, его попытка уклониться от разговора о своих эмоциях была очевидна:
– Знаешь что, Хлоя? Ты права. Давай забудем, что этот разговор вообще произошел.
Он прислонился к стене, его глаза начали терять фокусировку. То, как он избегал разговора о своих чувствах, причиняло ей боль.
– Я не хочу забывать. – Она положила руку ему на ногу. – Для меня очень важно, чтобы ты делился своими чувствами. Даже если совсем немного.
Прикосновение Хлои к его ноге было молчаливым, но мощным выражением ее понимания и желания заставить его раскрыться, какими бы маленькими ни были шаги.
В голосе Ричарда послышались нотки раздражения, когда он спросил: "Почему это тебя так волнует, Хлоя?"
– Ты знаешь, почему… – Ее ответ был робким и неуверенным.
– Ох, я понял. Ты все еще… чувствуешь что-то. Это… странно, – он запнулся на своих словах, закрыв глаза, словно ища убежища от эмоций, которые мучили его.
– Да… Это странно, – признала Хлоя. Затем, возможно, в попытке изменить ход их разговора и побудить Ричарда открыться, она снова мягко спросила о его детстве, надеясь, что алкоголь поможет ему развязать язык.
– Как я говорил, оно было… многогранным, мягко говоря. Мои родители были очень богаты, и у меня было все, чего я только мог пожелать. Но они также были очень строгими и требовательными.
– Ты сказал, что твой отец был очень отстраненным… но как насчет твоей матери?
При упоминании о матери выражение лица Ричарда изменилось, он побледнел, а его голос понизился до шепота:
– Моя мать… незаурядная личность. Она не очень ласковая, но любит меня… по-своему. – Хлоя почувствовала странную тревогу. – Видишь ли, поскольку моего отца не было рядом, я проводил большую часть времени со своей матерью… И она слегка… изменчивая. – Ричард избегал взгляда Хлои. – Лучший способ описать ее – это сказать, что она… женщина настроения. В один момент она проявляла заботу и нежность по отношению ко мне, а в следующий – накидывалась на меня. И я никогда не знал почему и не мог этого предсказать. – Сделав глоток своего напитка, он продолжил, – В любом случае, я бы сказал, что мое детство имело… свои плюсы и минусы.
– Я понимаю, – она прикусила губу. – Вот почему тебе трудно контролировать свои эмоции, но в то же время это так важно для тебя.
В его смехе была сложная смесь эмоций, раскрывающая часть его истинного "я".
– Дело не в этом. Но ты права. Для меня важно не показывать своих настоящих эмоций, – признался он. – Это единственный способ быть сильным и влиятельным. У меня есть власть над теми, кто позволяет своим эмоциям взять над собой верх.
За маской силы и высокомерия Хлоя увидела маленького мальчик, жаждущего любви и признания. Она хотела утешить его, заверить, что она всегда рядом, заставить его почувствовать себя по-настоящему любимым. Но вместо этого она решила мягко исследовать корень его потребности в силе, спросив: "Почему тебе так сильно нужна власть?"
– Ты задаешь неправильный вопрос, – ответил Ричард, в своей обычной непримиримой манере. – Вопрос в том: кто не хочет власти? Власть – это все в этом мире. Это то, что отличает слабых от сильных. Сильные мира сего контролируют свою жизнь и жизни других людей. Они ни перед кем не отчитываются.
Хлоя, предположив, что его страх почувствовать себя беззащитным и сбитым с толку, возможно, уходит корнями в детство. Для нее это был способ продемонстрировать, что она понимает его, что она признает его уязвимые места и что нет ничего постыдного в том, чтобы временами чувствовать себя слабым.
– Ты хочешь власти, чтобы больше не испытывать чувство беззащитности, как в детстве?
Однако Ричард предпочел отмахнуться от ее прозрений пьяным смехом.
– О, прошу. Ты не мой психиатр. Но, конечно, ты вольна думать как тебе угодно. Все, чего я хочу, – это убедиться, что я никогда не окажусь в положении, когда кто-то будет контролировать меня. Но этот разговор начинает меня утомлять.
Разговор достиг той точки, когда ему стало не по себе, возможно, он раскрыл о себе больше, чем намеревался. Но его защитный щит, выкованный за годы борьбы со своим прошлым и жизненными трудностями, казался непробиваемым.
Это осознание вызвало у Хлои смешанные чувства – сострадание к внутренней борьбе Ричарда и чувство разочарования из-за ее неспособности преодолеть его эмоциональные барьеры. Она понимала, что потребуется время и терпение, чтобы помочь ему ослабить эту защиту и поделиться своими истинными чувствами.
Она понимающе кивнула, не желая давить на него дальше. Он сделал еще глоток своего напитка, на его лице отразилось разочарование. Он уставился в янтарную жидкость, размышляя о чем-то своем.
– Я не чувствую, что это мне хоть как-то помогает, – признался он с чувством поражения. – Может быть, мне стоит принять что-нибудь посильнее.
– Ты хочешь куда-то пойти? Я беспокоюсь о тебе. – Она посмотрела ему в глаза, ища любой признак того, что он, возможно, балансирует на грани саморазрушения.
Он смотрел на нее странным взглядом.
– Нет. Не особо.
– Хорошо, – сказала она, стараясь поддержать его настолько, насколько могла. – Не хочешь прилечь? Если ты хочешь побыть один, без проблем.
Он медленно покачал головой.
– Нет, я не хочу быть один. Я просто хочу отдохнуть в своей кровати. Но я бы хотел, чтобы ты был рядом со мной. Если тебе некомфортно, я прошу прощения, и ты можешь уйти. Но это то, чего я сейчас хочу.
– Ты хочешь, чтобы я легла с тобой? – эхом повторила она.
Ричард вежливым и слегка сдержанным тоном ответил: "Если ты не против".
Сердце Хлои было похоже на бурлящее море, волны эмоций обрушивались на нее. Когда она посмотрела на Ричарда, ее разум захлестнул поток мыслей и чувств. Она вспомнила вечер вечеринки, свой гнев и непонимание. Но сейчас, в этот интимный момент, было очевидно, что он искренне заботился о ней. По-своему он потянулся к ней, ища ее присутствия, ее связи. Осознание того, что он нуждался в ней в самые мрачные моменты своей жизни, всколыхнуло что-то глубоко внутри Хлои.
Она ничего не могла с собой поделать, но ее потянуло еще ближе к нему, не только физически, но и эмоционально.
Решительным, но в то же время нежным жестом Хлоя поставила свой бокал на стол и устроилась рядом с Ричардом. Их тела были так близко, что она чувствовала его тепло. Мягкое тепло тусклого света окутывало их, когда он повернулся к ней лицом. Пристальный взгляд Ричарда был прикован к Хлое, в его глазах отражался намек на опьянение, но также и искренняя признательность.
– Ты действительно прекрасна.
Хлоя не смогла удержаться от мягкого смеха.
– Ты пьян.
Но взгляд Ричарда был непоколебимым.
– Может быть. Но я не лгу.
В этот момент алкоголь разрушил стены и обнажил подлинные чувства, которые наполнили комнату одновременно уязвимостью и привязанностью.
Когда ее окатила волна жара, Хлоя не смогла удержаться от улыбки, бабочки заплясали у нее в животе. Внезапный румянец на ее щеках выдал ее чувства, но она попыталась скрыть это, отведя взгляд.
Ричард кончиками пальцев осторожно повернул голову Хлои к себе, его взгляд был нежным.
– Посмотри на меня, – прошептал он.
Она встретилась с ним взглядом, его глубокие темные глаза казались еще более манящими под воздействием алкоголя. От прикосновения Ричарда у нее по спине пробежали мурашки. Несмотря на ее попытки сохранять видимость дистанции, между ними существовала неоспоримая химия, игнорировать которую было невозможно.
Он потянулся, чтобы погладить ее по лицу, но Хлоя мягко убрала его руку, не сводя с него глаз.
– Я здесь только для того, чтобы не оставлять тебя одного, – заверила она его, и ее голос был полон нежности и сострадания.
Ричард издал пьяный смешок.
– Я знаю, – признался он. – И я благодарен за это.
Хлоя не могла оторвать взгляда от лица Ричарда, на котором сочетались ошеломляющая красота и скрытая боль. У нее возникло необъяснимое желание защитить его.
– И где… где сейчас твоя мать? – наконец спросила она.
Ричард тяжело вздохнул, отводя взгляд от Хлои.
– Она уехала из города, – пробормотал он, и в его голосе послышалось смирение. – Она всегда справлялась со всем сама. Я ей для этого не нужен.
Хлоя ответила приглушенным, сочувственным шепотом: "Но она нужна тебе".
Кивнув, Ричард снова повернулся к Хлое.
– Да, – признался он, – Нужна. Но сейчас ее здесь нет.
Хлоя сжала губы, чувствуя тяжесть ситуации, неуверенная в том, какие слова действительно могли бы его утешить.
– Поговори со мной, пожалуйста, – попросил Ричард, нарушив молчание. – Я не хочу быть в тишине. Разве ты не хочешь узнать, когда состоятся похороны?
Она отвела взгляд, чувствуя неловкость, возникающую при наступлении на такую хрупкую почву. Тема похорон его отца была минным полем, и она не решалась пройти по нему, не причинив ему еще большей боли. Но именно Ричард раз за разом поднимал эту тему.
– Эм… когда? – осторожно спросила она.
Его ответ был мрачным признанием реальности, произнесенным тоном, в котором отражались как принятие, так и нотка горечи.
– Скоро. Слишком скоро, на мой взгляд. Но жизнь – та еще сука, верно? – Он попытался выдавить из себя смешок, но он получился пустым, не одурачив Хлою.
Хлоя не хотела видеть, как Ричард скрывает свои эмоции, притворяясь, что все в порядке, когда на самом деле это явно не так. Ей было невыносимо наблюдать, как он по спирали вступает на путь саморазрушения.
– Послушай, Ричард, – твердо сказала она. – Тебе действительно больно, и ты пытаешься утопить это в алкоголе, но это не сработает. Я слышу гнев и печаль в твоем голосе. Тебе нужно пережить их. Ты не можешь подавлять их вечно; однажды ты взорвешься.
– И откуда ты это знаешь? – оборонительно сказал он. – Ты думаешь, что можешь читать меня, как открытую книгу?
Хлоя с беспокойством встретила его взгляд.
– Я не могу, но я вижу, что тебе больно. И я не хочу видеть, как ты страдаешь еще больше.
Хлоя попыталась предложить свою поддержку, но, казалось, ее слова задели за живое Ричарда. Он больше не мог сдерживать свои эмоции.
– Хватит, – раздраженно заявил он, его терпение подходило к концу. Он резким движением поднялся со своего места, но алкоголь в его организме нарушил равновесие, и он споткнулся.
Хлоя бросилась вперед, чтобы не дать ему упасть. Она поддержала его нежным прикосновением, в ее глазах читалось беспокойство.
– Эй, ты слишком пьян для таких резких движений, – предупредила она.
Однако Ричард внезапно оттолкнул ее. Его голос сорвался на крик, на лбу вздулись вены.
– Это все вопрос перспективы! Это иллюзия! Это все ненастоящее! Какой во всем этом смысл? – Его слова прорезали воздух, он развел руками. – Я могу позволить себе лечение в гребаной Швейцарии, но помогло ли это? Спасло ли это моего отца?
Хлоя отступила на шаг, пораженная внезапной переменой в его поведении. Она понимала, что Ричард слишком долго нес тяжелое бремя, скрываясь за маской силы. И теперь, казалось, плотина, сдерживавшая его эмоции, прорвалась.
Она попыталась осторожно приблизиться к нему, ее голос был тверд, когда она умоляла: "Успокойся".
Но Ричард, охваченный вихрем эмоций, был не в том состоянии, чтобы воспринимать ее утешительные жесты. Он сделал шаг назад, он запутался в собственных ногах, и яростно запротестовал: "Нет! Не трогай меня! Ты ничего не понимаешь!"
– Хорошо, тогда расскажи мне, – тихим голосом продолжала Хлоя.
Но действия Ричарда становились все более беспорядочными и непредсказуемыми. Он швырнул бутылку в стену, звук бьющегося стекла эхом разнесся по комнате.
– Пусть все сгорит! – его голос надломился от гнева и беспомощности. – Эти гребаные деньги не спасли моего отца, не вылечили мою мать! Я не могу купить его жизнь обратно! Так в чем смысл?
Он попытался выхватить полено из камина, но Хлоя бросилась вперед, оттолкнув его. Ее голос, теперь уже с нотками настойчивости, убеждал его:
– Успокойся, Ричард. Давай поговорим.
– Отпусти меня! Я хочу сжечь все дотла! – Он попытался вырваться из объятий Хлои, его голос был полон гнева.
Она отпустила его, но ее голос был решительным.
– Ты злишься, я знаю. Я знаю, на что ты способен, когда злишься. Но это не твоя вина, и ты ничего не мог сделать. Это трагедия, но ты не должен убивать себя.
Его возбуждение только усилилось, и голос дрогнул, когда он закричал:
– Зачем ты пришла? Показать, насколько ты альтруистка? Показать мне, что ты настолько хорошая, что готова помочь мне даже после того, что я сделал? Чтобы показать мне, насколько я уродлив?
Сердце Хлои сжалось от боли, когда она услышала его саморазрушительные мысли и те страдания, что он испытывал. Она хотела быть источником поддержки, но, казалось, он потерялся в вихре отчаяния и гнева.
Хлоя сделала шаг назад, ее голос был мягким.
– Я пришла, потому что забочусь о тебе, и ты это знаешь. Ты знаешь, что я к тебе чувствую. Зачем ты так говоришь?
Ярость Ричардаа только усилилась, когда он крикнул в ответ, его боль была очевидна:
– Потому что я гребаный мудак, и не хочу, чтобы кто-то беспокоился обо мне! Даже моя семья бросила меня! Я не нуждаюсь ни в чьей заботе!
Ничуть не смутившись, Хлоя подошла к нему ближе, ее глаза были полны понимания:
– Это неправда. Тебя любят. Тебе просто больно.
Глядя в его измученные глаза, Хлоя страстно желала прижать его к себе, заверить, что он не одинок в своих страданиях. Она была полна решимости помочь ему найти выход из этой темной бездны, даже если для этого придется опуститься в нее вместе с ним.
В порыве злости Ричард властным жестом смел все со стола.
– Убирайся из моего дома! – рявкнул он. – Теперь я понимаю. Мне никто не нужен. Уходи, пока мне не пришлось тебя вышвырнуть.
Хлоя инстинктивно сделала шаг назад, но осталась непреклонной. Она покачала головой, ее голос не дрогнул.
– Нет, Ричард. На этот раз я не уйду. Я не могу оставить тебя одного.
Ричард отвернулся, пытаясь скрыть внутреннюю боль и уязвимость.
– Мне не нужна твоя жалость или беспокойство. Я прекрасно справляюсь сам. Просто оставь меня в покое.
Хлоя снова мягко покачала головой.
– Твой разум обманывает тебя. Не позволяй ему победить.
– Мне не нужна помощь! Мне никто не нужен! Мне не нужна ни твоя жалость, ни твоя помощь! – Голос Ричарда эхом разнесся по комнате. Он отчаянно заткнул уши, словно пытаясь заглушить слова Хлои.
Он обнажил свою уязвимость, открыв ту сторону, которую так долго скрывал. Несмотря на его бурную вспышку гнева, Хлоя не могла заставить себя оставить его в таком уязвимом состоянии.
С большой осторожностью Хлоя подошла на шаг ближе, мягко пытаясь преодолеть эмоциональную пропасть, которая образовалась между ними. Ее намерением было предложить поддержку и понимание. Но когда она протянула руку, чтобы дотронуться до Ричарда, он отпрянул, в его глазах бушевал вихрь тяжелых эмоций.
– Не смей прикасаться ко мне! Мне не нужна твоя забота или понимание! Оставь меня в покое! – Он, казалось, разрывался между стремлением к утешению и нежеланием принимать его от кого бы то ни было.
Хлоя оставалась стоять как вкопанная. Она ответила мягко, пытаясь проникнуть в крепость его страданий.
– Тебе не обязательно быть одному, Ричард. Тебе не нужно тащить все на себе.
Но его эмоции были подобны вихрю, сердце бешено колотилось, а дыхание участилось.
– Отойди от меня! Я могу сам о себе позаботиться! – В его словах слышалось отчаяние.
– Конечно, ты можешь, – голос Хлои оставался тихим. – Я знаю, что можешь. Но, пожалуйста, позволь мне быть с тобой. Тебе не обязательно проходить через это в одиночку.
– Ты не понимаешь? – Его дыхание стало тяжелым. – Я не хочу, чтобы кто-то был со мной!
В его словах чувствовалась борьба и мучения, которые он испытывал, оказавшись в ловушке своих собственных эмоций.
Чем больше он стремился держать ее на расстоянии, тем решительнее она становилась в своих попытках сблизиться с ним. Хлоя была уверена не отказываться от Ричарда, даже когда его отчаяние оттолкнуло ее. Она понимала, что его боль глубока, но была столь же непоколебима в своем стремлении быть рядом с ним, даже если он не осознавал, что нуждается в этом.
Уважая стремление Ричарда к уединению, она отступила на шаг и кивнула. Она указала на дверь и сказала:
– Я буду прямо за этой дверью. Если я тебе понадоблюсь, я буду там.
С этими словами она вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой на случай, если он передумает.
В комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая лишь слабыми звуками глубокого дыхания Ричарда.
Оказавшись в комнате один, Ричард попытался вернуть себе самообладание, но эмоциональное смятение все еще бушевало в нем. Он пробормотал себе под нос, пытаясь убедить самого себя:
– С тобой все будет в порядке. – Он отшатнулся, прижавшись спиной к прохладной стене, и прошептал: "Это не… это не правда… Мой разум не остановится".
– Твой разум тебе не враг, Ричард, – донесся голос Хлоя из-за двери. – Тебе просто нужно понять это.
– Ты не понимаешь! – Он сделал еще один судорожный вдох. – Мой разум – мой злейший враг!
Последовавший за этим смех был не от радости, а от отчаяния, и он быстро перешел в душераздирающие рыдания. Эмоции наконец-то овладели им, и он рухнул на пол, подавленный тяжестью своего горя.
Хлоя не колеблясь открыла дверь, вошла в комнату и опустилась на колени рядом с Ричардом. Ее рука нежно легла ему на плечо, и она тихо сказала:
– Все в порядке. Твои чувства нормальны.
Горячие, пьяные слезы ручьями стекали с его лица:
– Ты не знаешь, каково это! Моя голова – это водоворот саморазрушения.
Ричард сбросил ее руку со своего плеча и неуверенно поднялся на ноги. Его голос дрожал:
– Мне нужно…
– Просто дыши, Ричард… – Хлоя подошла ближе, желая помочь ему успокоиться.
Она протянула руку, пытаясь нежно прикоснуться к нему, но его крик остановил ее.
– Я сказал, не трогай меня! – Он отшатнулся, почти потеряв равновесие, и настаивал, – Просто оставь меня!
Хлоя, понимая необходимость соблюдать его границы в этот момент, немедленно сделала шаг назад, подняв руки в знак своей готовности выполнить его пожелания:
– Хорошо, хорошо. Я тебя не трогаю. Извини. Просто дыши.
Ричард сделал несколько глубоких вдохов, каждый из которых был попыткой восстановить контроль над своими бурлящими эмоциями. Дрожащим голосом он, наконец, произнес:
– Хорошо. Просто… оставайся там. Не подходи близко. Но… не уходи.
Хлоя почувствовала облегчение, узнав, что он хотел, чтобы она осталась. Она на мгновение заколебалась, разрываясь между желанием быть рядом с ним и уважением к его просьбе. В конце концов она прошептала: "Конечно", – и замерла в нескольких футах от него. Ей страстно хотелось протянуть к нему руку, предложить утешение.
– Тебе нужно успокоиться, – продолжила Хлоя, ее голос был нежным и ободряющим. – Я знаю, что ты борешься, но время залечит раны. Я клянусь, со временем станет лучше.
– Верно, – на удивление спокойно ответил Ричард. – Но я не живу в будущем. И сейчас я ничего не понимаю.
Хлоя наблюдала за ошеломляющими переходами между его моментами гнева, отчаяния, истерики и холодной отстраненности, и это оставляло у нее чувство недоумения. Она задавалась вопросом, что было причиной этих драматических эмоциональных сдвигов и что мешало ему полностью принять ее поддержку.
– Почему ты не подпускаешь меня ближе? – спросила она мягким голосом. – Я правда хочу помочь или, по крайней мере, быть рядом.
Он чувствовал себя побежденным, как будто весь мир сговорился против него.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня таким, – его признание прозвучало дрожащим, надломленным голосом. Навернулись слезы, вырываясь тихими всхлипываниями. – Это так жалко.
Сердце Хлои защемило от той вины, которую он обрушил на себя. Ей хотелось успокоить его, сказать, что он вовсе не жалок, но она знала, что в таком состоянии он будет невосприимчив к подобным словам. Вместо этого она сказала:
– Ричард, ты потерял своего отца. Твоя реакция более чем нормальна.
Он по-прежнему избегал смотреть на нее, сказав со смесью слез и легкого смеха:
– Да, что ж… это не делает меня менее ничтожным. – Смех больше походил на нервное, истерическое хихиканье, и он добавил, – Ты очень, очень странная. – Затем он попытался восстановить некоторое самообладание и заключил: "Хорошо. Но не прикасайся ко мне без необходимости."
Она просто кивнула и осталась рядом, готовая поддержать его, не вмешиваясь больше.
– Хорошо, тебе нужно отдохнуть. Ложись спать.
Но Ричард покачал головой и прошептал:
– Я не хочу спать, – добавив при этом, – Я в порядке.
Его попытка изобразить нормальность потерпела крах, когда он прикусил губу до крови. Пьяные слезы текли по его лицу. Дрожащим голосом проговорил:
– Почему он оставил меня, Хлоя? Я заслужил это? За все, что я сделал?
Эти слова пронзили сердце Хлои. Она чувствовала тяжесть его самобичевания, и ей было мучительно видеть, как он так глубоко винит себя. Она чувствовала себя опустошенной, но ее переполняло страстное желание облегчить его страдания, даже если это означало самой забрать его боль. В этот момент ее единственным желанием было увидеть, как он освободится от мук самообвинения и сожаления.
Хлоя быстро переместилась в его сторону и протянула руку, чтобы подхватить его, когда он изо всех сил пытался сохранить равновесие. Ее руки обвивались вокруг него, как защитный кокон.
– Эй, – прошептала она. – Это не твоя вина. Это не наказание. Это ужасный, трагический несчастный случай, Ричард. Но это не твоя вина.
Ее теплые объятия дарили утешение, когда рыдания сотрясали его тело. В этот момент он почувствовал себя брошенным на произвол судьбы, неспособным видеть путь вперед.
– Я не знаю, что теперь делать, – признался он сдавленным от боли голосом. – Я вдруг чувствую себя таким потерянным. Что, черт возьми, мне делать со всем его "наследием"? Как я вообще могу продолжать нормальную жизнь?
Объятия Хлои нежно сжались вокруг него.
– Это нормально – чувствовать себя потерянным, – утешала она. – Но сейчас тебе просто нужно поспать. Ты слишком много выпил и не можешь здраво мыслить.
Ее слова были спасательным кругом, гарантией того, что он сможет отдохнуть и найти передышку от переполняющих его эмоций.
Хлоя прижала его к себе. Ее трогала его уязвимостью, его слова были подобны пробуждению, проблеску настоящего Ричарда, скрытого за фасадом безразличия и отстраненности.
Он покачал головой, его голос дрогнул:
– Если я проснусь и обнаружу, что тебя нет… Я просто…
Ее сердце упало от его слов, когда она поняла глубину его страха быть покинутым.
– Я никуда не уйду, – мягко заверила она его.
Его хватка усилилась, когда он притянул ее ближе, ища утешения.
– Мне так жаль. Прости за то, что я сделал, – прошептал он дрожащим от раскаяния голосом. – Мне так жаль.
Она чувствовала его искренность и тяжесть его вины. Он жаждал общения, чувства заботы, даже если он выбрал неправильный способ выразить это.
– Ты знаешь, почему я это сделал, верно? – он продолжал, уткнувшись лицом ей в грудь. – Я просто хотел заставить тебя ревновать. Увидеть, что тебе правда не все равно. Мне так жаль.
Сердце Хлои наполнилось сочувствием, когда она погладила его по волосам. Она увидела, что он искренне сожалеет о причиненной им боли. Под маской безразличия она разглядела нежные и хрупкие уголки его сердца. Несмотря на то, что собственные раны Хлои еще не полностью зажили, но прямо сейчас самым важным было обеспечить ему комфорт и поддержку.
– Это в прошлом, – тихо сказала она. – Давай просто поспим, хорошо?
Ричард слабо кивнул.
– Хорошо. Мне нужно поспать, – прошептал он, его слова были невнятными из-за алкоголя. Усталость наконец одолела его, и он погрузился в неглубокий сон прямо там, в объятиях Хлои.