Мария К
Шелковые нити
Хлоя осталась одна на своей кухне, остатки неподготовленного ею салата были разбросаны по столешнице. Послеполуденный солнечный свет струился через окно, отбрасывая на пол узоры света и тени. Комната, обычно служившая местом утешения и спокойствия, казалась странно наполненной отголосками ее разговора с Ричардом.
Она прислонилась к стойке, ее мысли кружились, как буря. Голос Ричарда всегда был смесью очарования и разочарования, силой, которая одновременно привлекала и отталкивала ее. Вопросы, которые он поднимал о желании, счастье и цене любви, крутились в ее голове, бросая вызов ее убеждениям и принципам.
Хлоя не могла не думать о болезненных воспоминаниях, которые были связаны с ее отношениями с Ричардом. Его действия оставили шрамы на ее сердце, и она возвела стены, чтобы защитить себя от дальнейшей боли. Но его присутствие, даже посредством телефонного звонка, каким-то образом разрушало эту защиту.
Размышляя о своих чувствах и решениях, которые ей нужно будет принять, Хлоя почувствовала глубокую озадаченность. Она знала, что должна обрести ясность, понять, были ли слова Ричарда искренними или это просто еще одна из его игр с убеждением. Но, несмотря на всю эту неразбериху, она была полна решимости оставаться верной себе, защищать свое собственное счастье и избегать повторения ошибок прошлого.
13.
Глубокой ночью Хлоя продолжала обдумывать свой выбор, в конечном счете осознав, что путь к прощению, если она решит вступить на него, будет далеко не легким. И все же, когда она закрыла глаза и погрузилась в беспокойный сон, она не могла отрицать, что возможность второго шанса с Ричардом оставалась проблеском надежды в уголке ее сердца.
Она прокручивала в уме их разговоры, особенно его извинения. Было ясно, что он сожалеет о своих действиях, и она не могла не признать, что часть ее тосковала по той связи, которая когда-то была между ними. Однако шрам от его предательства был глубоким, и это заставляло ее чувствовать себя уязвимой и колебаться, стоит ли снова доверять ему.
Она задалась вопросом, было ли ее желание дать второй шанс продиктовано искренними чувствами или страхом потерять что-то значительное в своей жизни.
Зазвонил телефон, и Хлоя неохотно сняла трубку.
– Здравствуй, Хлоя, – послышался голос Ричарда. – Как ты? Без слез, без жизни, без любви?
– Ты имеешь в виду без тебя? – ответила Хлоя, сохраняя самообладание. – Неплохо. По крайней мере, никто меня не ранит.
Ричард издал тихий смешок.
– Ауч. Неужели для тебя посредственная безопасность важнее, чем яркая нестабильность?
– Ты для этого позвонил мне? – ответила она вопросом на вопрос.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – с усталым вздохом спросил он.
Хлоя на мгновение замолчала, неуверенная в своих собственных желаниях в сложной паутине их отношений.
– Я не знаю, – призналась она, оставив вопрос повисшим между ними.
Хлоя сидела у окна, все еще держа телефон в руке. Она уже привыкла к эмоциональному взрыву, сопровождавшему звонки Ричарда. Ее мысли кружились, как листья, подхваченные бурей. Это была история любви, наполненная болью, американские горки эмоций.
Она не могла отрицать того влечения, которое она испытывала. Его обаяние, его слова, его присутствие – все это притягивало ее, как бы сильно она ни пыталась сопротивляться. Он был подобен силе природы, одновременно разрушительной и непреодолимой. Их история была запечатлена моментами эйфории, за которыми следовало глубочайшее отчаяние.
Теперь он позвонил снова, и ее сердце бешено заколотилось, несмотря на все ее усилия казаться спокойной. Вопросы Ричарда заставили ее искать ответы, которых у нее не было. Чего она от него хотела? Безопасность? Стабильность? Или она тосковала по той интенсивности и страсти, которые они разделяли, несмотря на боль, которую это приносило?
– Зачем ты строишь из себя недотрогу? Ты отвечаешь на звонки. Зачем притворяться, будто ты хочешь, чтобы я повесил трубку? – спросил он, его голос был тяжелым и странным. Такого тона она от него раньше не слышала, и это вызвало в ней незнакомое беспокойство.
– Все в порядке? – внезапно спросила Хлоя.
Тревожное ощущение начало зарождаться у нее в груди, поскольку Ричард продолжал молчать, и его пауза усиливала ее растущее беспокойство. Баланс в их разговорах изменился, и она не могла игнорировать затаенное волнение, которое теперь сопровождало их беседу. Ричард не из тех, кто предпочитает хранить молчание.
– Ричард? – осторожно спросила она.
После еще нескольких мгновений он сказал холодным, лишенным эмоций голосом: "Мой отец умер".
Сердце Хлои упало, когда эти слова прозвучали в трубке. Его обычный уверенный и часто загадочный тон исчез, сменившись суровым, бесчувственным голосом, который вызывал у нее одновременно сочувствие и неуверенность.
– Мне так жаль это слышать, Ричард, – наконец ответила Хлоя, в ее голосе звучала смесь сочувствия и озабоченности.
Сердце Хлои сжалось от осознания горя Ричарда. Несмотря на бурную историю между ними, его страдания всколыхнули глубины ее сострадания и сопереживания. Когда-то она хотела, чтобы он понял, какую боль причинил ей, но теперь, столкнувшись лицом к лицу с его собственной скорбью, она не могла не почувствовать глубокую, невыносимую дыру в своем собственном сердце.
– Спасибо, – тихо сказал Ричард.
Хлоя чувствовала, что он хотел сказать еще что-то, но, похоже, на данный момент он предпочел оставить свои мысли при себе. Ее мысли метались, когда она вспоминала все случаи, когда Ричард упоминал своего отца. Он мало что рассказывал, но Хлоя понимала, с каким глубоким уважением и привязанностью он относился к нему.
Мука, которую он, должно быть, испытывал, была неизмерима, и собственная жалость Хлои к нему тяжелым грузом лежала у нее на сердце. После общего молчания, которое, казалось, растянулось на вечность, она собралась с духом, чтобы предложить свою поддержку: "Может быть, если… если я смогу как-то помочь…".
– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил он.
– Я не знаю… Я просто… не хочу, чтобы ты был один во всем этом, – сказала Хлоя, ее голос дрожал от неуверенности.
– Один? – невесело усмехнулся он. – Иронично, учитывая, что именно ты бросила меня. Но спасибо за предложение.
Хлоя почувствовала смесь смущения и вины, осознав, что ее попытка утешить его была воспринята не очень хорошо.
– Ладно… Я надеюсь, с тобой кто-нибудь есть…
Ответ Ричарда был резким, его голос на мгновение дрогнул, прежде чем к нему вернулось самообладание.
– Подожди. Пожалуйста, подожди, – попросил он. Он собрался с духом и продолжил: "Возможно, ты можешь… приехать? Я обещаю, что не сделаю ничего неправильного. Это в прошлом."
Ее сердце екнуло от неожиданной просьбы. Будто земля под ней сдвинулась с места. Смешанные эмоции бурлили в ней, но она не могла игнорировать уязвимый оттенок в голосе Ричарда. Его просьба вызвала момент сильной неуверенности и заставила ее задуматься, было ли это возможностью восстановить отношения или неразумным решением.
Действительно, было необычно слышать Ричарда в таком состоянии, и Хлоя не могла не почувствовать укол сочувствия к нему.
– Конечно. Мне жаль, Ричард, – искренне ответила она, в ее голосе слышалось неподдельное беспокойство.
Он тяжело вздохнул, его сомнение было очевидным.
– Спасибо, – сказал он, прежде чем закончить разговор.
Она все еще злилась на него за ту боль, которую он причинил ей, но какая-то часть ее искренне заботилась о его благополучии. Она знала, что видеть его в таком состоянии будет непросто, но она не могла избавиться от чувства ответственности, которое испытывала.
Когда Хлоя стояла перед домом Ричарда, она колебалась. Поездка казалась слишком долгой, она задавалась вопросом, действительно ли ее присутствие что-то изменит. Но ее беспокойство за Ричарда победило все ее сомнения, и она решила быть рядом с ним.
Когда Ричард открыл дверь, его появление поразило ее. Он выглядел бледным, усталым и совсем не похожим на того сдержанного и уверенного в себе мужчину, к которому она привыкла. Уязвимость в его взгляде нервировала, и это заставило ее осознать степень его боли.
– Хлоя? – он посмотрел на нее странным взглядом. – Ты правда пришла…
Услышав свое имя из его уст, Хлоя кивнула, ее голос был нежным, когда она ответила:
– Да, Ричард, я пришла.
Ее сердце защемило, когда она увидела смятение в его глазах, и она подошла ближе, предлагая свое присутствие как источник поддержки и утешения в трудную минуту. Перемена в поведении Ричарда была настолько разительной, что вызвала у нее чувство некоторой дезориентации.
Хлоя почувствовала неловкость, повисшую в воздухе, когда она вошла в дом Ричарда. Прошло много времени с тех пор, как она была здесь в последний раз, и обстоятельства сильно отличались от их предыдущих встреч.
Пытаясь прервать тишину, Хлоя задала волнующий ее вопрос, хотя он и казался банальным.
– Как ты себя чувствуешь? Я знаю, тебе это очень тяжело… – в ее голосе слышалось неподдельное беспокойство.
Ричард отвел взгляд и прочистил горло, пытаясь скрыть свои эмоции.
– Я справляюсь.
Пока Ричард следовал за ней, Хлоя шла по знакомым комнатам, ее взгляд скользил по неизменной обстановке, которая сегодня почему-то казалась другой. Но пока она блуждала по залу, ее взгляд был прикован к произведению искусства, той самой картине, которая положила начало их запутанной связи. Она остановилась у картины, теряясь в ее оттенках и штрихах.
Затем, откуда-то сзади, тишину нарушил голос Ричарда, мягко заявивший: “Ах, да. Я купил ее”. – В его словах была необычная теплота, которая заставила ее задуматься. Повернувшись к нему лицом, Хлоя увидела в глазах смесь удивления и признательности. Это был неожиданный и нежный жест, отход от типичной сдержанности Ричарда. "Внезапно я почувствовал, что хочу видеть ее у себя дома". Хлоя чувствовала эмоциональный подтекст в его действиях, который казался нехарактерным, но значительным. Это была часть их общей истории, и тот факт, что Ричард хотел сохранить ее, казалось, выражал молчаливое, но глубокое признание.
Хлоя прикусила губу, ее глаза быстро оглядели гостиную.
– Мне что-нибудь принести?
– Нет, нет, не стоит, – ответил Ричард. – Но спасибо за предложение. Не хочешь чего-нибудь выпить? Может быть, воды или сока?
– Нет, спасибо. Я просто не хочу, чтобы ты оставался один в такой момент… – в ее словах звучала искренность.
На мгновение взгляд Ричарда смягчился, слабая улыбка тронула его губы.
– Почему? Не так давно ты чуть ли не назвала меня монстром.
Нерешительность Хлои сменилась осознанием: человек, стоящий перед ней, был не просто источником боли, но и тем, кто сейчас страдал. Ее сочувствие к его горю пересиливало затянувшийся гнев.
– Да… но… – Хлоя нервно прикусила губу, – так странно видеть тебя таким… Я не знаю. Почему-то мне тяжело.
Ричард, на лице которого все еще была заметна печаль, медленно кивнул.
– Мне тоже. Однако не чувствуй себя обязанной остаться, если правда хочешь уйти.
– Я не чувствую себя обязанной, – она покачала головой. – Я хочу остаться…
Ее присутствие казалось важным, даже несмотря на то, что обстоятельства были совсем не комфортными.
Некоторое время они сидели в полном молчании.
– Я знаю, что ты глубоко любил своего отца, и уверена, что он тоже это знает…
Слова Хлои, хотя и были искренними, все же казались неадекватными. Она изо всех сил пыталась понять, как предложить поддержку тому, кто скорбит, но в тот момент ее присутствие, казалось, говорило громче, чем ее слова.
Взгляд Ричарда был тяжелым, когда он отвел глаза.
– Да, я правда любил его. Несмотря на то, что его почти все время не было рядом, он все равно оставался моим отцом. И я любил его. Надеюсь, он знал это. – В его голосе слышалось сожаление. – Даже если я никогда этого не говорил…
Хлоя попыталась хоть как-то утешить его, мягко сказав: "Я уверена, что знал".
Он пожал плечами, пытаясь преуменьшить значение своих чувств, но было очевидно, что говорить об этом ему больно.
– Возможно. Присоединишься? – Он поднял стакан виски и, не дожидаясь ответа, осушил его одним глотком.
Хлоя приняла бокал виски, но сделала лишь маленький глоток, наблюдая за Ричардом, который быстро выпил второй бокал. Беспокойство наполнило ее глаза, когда она спросила: "Я могу как-нибудь помочь? Тебе что-нибудь нужно?"
– Нет, – ответил Ричард с мягкой ухмылкой. – Я в порядке. Просто… хочу пить. – Он налил еще один стакан виски и сделал солидный глоток. – А что насчет тебя? Я предложил тебе то же самое, но если ты хочешь чего-то конкретного…
– Нет, нет, – ответила Хлоя, покачав головой. – Спасибо. К тому же, я не думаю, что сейчас подходящее время думать обо мне. – Она прочистила горло и затронула щекотливую тему: “Что случилось с твоим отцом? Если я могу спросить… Ты просто никогда не говорил мне, что он был болен.”
– Он не был болен. – Ричард продолжал потягивать виски. – По крайней мере, физически. Это был… несчастный случай. Трагический случай. У него всегда было это увлечение экстремальными видами спорта, даже когда он стал старше.
– У него было та же штука, что и у тебя? – осторожно спросила Хлоя.
– Нет, – мрачно ухмыльнулся Ричард. – Эта "штука"… под которой ты, конечно, подразумеваешь мою легкую нестабильность, это подарок моей матери. Неплохое сочетание, не правда ли? – Он тихо усмехнулся и сделал еще один глоток.
– Ты никогда ничего не рассказывала мне о своем детстве… – Она чувствовала себя все более неловко по мере того, как Ричард продолжал напиваться.
– Мое детство? – эхом повторил он. – Оно было… интересным. Не много поводов для гордости. Как я уже упоминал, мой отец часто отсутствовал. Моя мать… ну, она была прекрасным, хаотичным вихрем, – признался он, небрежно пожав плечами. – Но что было, то было. – Он взглянул на Хлою, и слабая улыбка украсила его губы, прежде чем исчезнуть, сменившись отстраненным холодом. – Мне больше нечего рассказывать, Хлоя. Остальное я оставлю твоему воображению, – заключил он.
– Хорошо, – тихо ответила Хлоя, решив не давить дальше. – Я искренне сожалею о твоем отце.
Ричард сделал еще один солидный глоток своего напитка и некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Наконец, он глубоко вздохнул и задал наводящий на размышления вопрос. "Скажи мне, Хлоя… на что бы ты была готова пойти, чтобы спасти чью-то жизнь?"
Хлоя обдумывала этот вопрос, ее взгляд был отстраненным.
– Конечно, я бы сделала все, что в моих силах, чтобы спасти жизнь человека, – начала она, – но это зависит от человека… то, как далеко я готова зайти.
Мягкая ухмылка Ричарда намекала на что-то более глубокое, когда он допил свой бокал.
– Ах, но что, если бы это был кто-то, кого ты любила? Была бы ты готовы рискнуть всем, чтобы спасти его? Или ты позволила бы ему уйти, зная, что его смерть может быть единственным способом спасти тебя от вечной боли и мучений?
Ответ Хлои последовал после вдумчивой паузы.
– Это… Я не знаю… Мир же не черно-белый, – начала она, – но, отвечая на твой вопрос… Я думаю, что рискнула бы всем. Не потому, что это правильное решение, а потому, что я не смогла бы жить, зная, что могла бы спасти своего любимого человека, но не сделала этого.
Ричард посмотрел на нее с необычным выражением лица.
– Это рискованная игра, Хлоя. Но иногда цена выживания слишком высока, чтобы ее можно было заплатить.
Он налил себе еще один стакан виски и быстро выпил его одним глотком. Хлоя посмотрела на Ричарда с беспокойством.
– Может, тебе уже достаточно? Я знаю, ты в горе, но это тебе не поможет… – начала она, но ее слова оборвались, когда она заметила его реакцию.
– О, Боже, Хлоя, – Он издал приглушенный смешок. – Я только что потерял своего отца, прояви хоть немного уважения, – сказал он. Хлоя смутилась и откинулась на спинку стула, молча потягивая свой первый бокал.
Ричард беззаботно продолжил, переводя разговор на более философскую тему: "Ты веришь в концепцию искупления? Возможно ли вообще вернуться назад, после наших самых мрачных поступков? Мне любопытно, что ты думаешь."
Хлоя на мгновение задумалась, прежде чем ответить.
– Ну, я думаю, это зависит от того, что ты сделал. Думаю, некоторые вещи не заслуживают прощения.
– Мудрые слова, Хлоя, – Ричард кивнул, его взгляд был отстраненным. – Но что, если темнота станет еще глубже? Что, если грехи настолько велики, что они никогда не смогут быть полностью искуплены? Что же тогда? Любопытство. Это мощная вещь. Оно движет нами, побуждая исследовать новые миры, расширять границы наших знаний. Бесконечные возможности таятся в этом источнике жажды познания, тебе не кажется?
По мере того как разговор принимал все более философский оборот, Хлоя не могла избавиться от чувства неловкости. Она ожидала, что придет сюда, чтобы предложить утешение и поддержку во время скорби Ричарда, но теперь они углублялись в вопросы об искуплении и тьме.
Она посмотрела на него.
– Я не знаю, Ричард, – задумчиво ответила она. – Концепция искупления сложна. Некоторые поступки действительно могут быть настолько отвратительными, что искупление кажется невозможным. Но я верю, что люди могут измениться, что они могут загладить свою вину. Возможно, это не сотрет прошлое, но может указать путь вперед.
Взгляд Ричарда оставался отстраненным, его мысли явно были далеки от их нынешнего окружения.
– Что, если, – размышлял он, – нас определяют наши самые темные поступки, они преследуют нас, как будто мы гонимся за бесконечным поиском искупления? Является ли это недостижимой целью, или же это придает цель и смысл нашему существованию?
Хлоя не была уверена, к чему клонит Ричард, но чувствовала, что эти вопросы были для него глубоко личными.
– Стремление к искуплению может стать движущей силой позитивных перемен, – осторожно предположила она. – Но очень важно встретиться лицом к лицу со своим прошлым и принять ответственность за свои поступки.
Ричард кивнул, его глаза наполнились смесью меланхолии и задумчивости.
– Действительно, встреча лицом к лицу со своим прошлым – это решающий шаг. Но что, если ты прикован к нему цепью, и оно становится твоей неотделимой тенью? Неотвратимая пропасть вины и сожаления?
Хлоя чувствовала, что разговор становится все более тяжелым, и она не была уверена, как ответить. Его вопросы были личными, и она не хотела случайно бередить старые раны. После задумчивой паузы она честно ответила: "Я не знаю, Ричард".
Он воспринял ее ответ со спокойной признательностью, сказав: "Мне нравится твоя честность". Затем, неожиданно, Ричард снова сменил тему разговора, спросив: "Разве ты не собираешься спросить, как это произошло?"
Реакция Хлои была почти физической, как будто холодок пробежал у нее по спине. Она поколебалась, прежде чем ответить.
– Я… Я не уверена, что это то, о чем ты хочешь говорить. Ты упоминал, что это было связано с несчастным случаем.
– Он всегда был таким упрямым. Всегда выходил за рамки дозволенного, даже в своем возрасте. Он думал, что способен на что угодно. Что сможет доказать, что все ошибаются. Но, в конце концов, он был просто человеком. Хрупким, смертным существом. – сказал он холодным голосом. Его состояние балансировало между холодом и печалью, равнодушием и скорбью. Казалось, это был его естественный защитный механизм.
– Черт, Ричард. Я… понятия не имею, что ты чувствуешь… – честно сказала она.
– Как и я, Хлоя. Как и я. Но услышь мои слова: горе – это зверь, который питается тишиной и одиночеством. Так что говори со мной о чем угодно, даже просто о погоде или твоем любимый цвете. Просто…
Его голос затих, невысказанная мольба о соединении тяжело повисла в воздухе. Казалось, он пытался сохранить видимость стоицизма, но трещины в его эмоциональной броне были очевидны.
Выполняя его просьбу, она пыталась разглядеть хоть какое-то изменение в его взгляде, но он оставался каким-то… пустым?
Бутылка медленно опустошалась, в какой-то момент он перебил ее, потянувшись за виски, и пробубнил сам себе: «Мне нужно забыть эту чертову ночь.»
В голосе Хлои звучали нежные и ободряющие нотки, когда она пыталась помочь Ричарду справиться с его болью. Она осознавала необходимость отвлечься, но также понимала, что забвение – это не решение проблемы. Она наклонилась и осторожно взяла стакан из его дрожащих рук, ее взгляд был мягким, но непоколебимым.
– Ричард, тебе не нужно забывать, – серьезно сказала она, – тебе нужно пережить это и в конце концов отпустить. Но тебе не нужно забывать, потому что, если честно, ты не сможешь. Попытка забыть будет только способом еще больше мучить себя.
Она чувствовала настоятельную необходимость достучаться до него, не дать ему еще глубже погрузиться в пучину горя и склонности к саморазрушению, которые часто сопровождали трагедии.
Он кивнул, и в его голосе прозвучала тяжесть его горя.
– Наверное, ты права. Я просто… Я не знаю, продолжать жить дальше. Такое чувство, что часть меня умерла вместе с ним. Как будто я просто выполняю свои автономные функции, понимаешь? Просто существую вместо того, чтобы жить.
Хлоя глубоко вздохнула, в ее глазах отразилось сочувствие, когда она вспомнила свое собственное разбитое сердце, когда Ричард разрушил ее мир.
– Я знаю, каково это, – сказала она, и воспоминания о ее собственной боли вновь всплыли на поверхность.
Ричард сжал губы, его обычная защита рухнула, когда он заговорил с нехарактерной для него уязвимостью.
– Я вижу боль в твоих глазах, Хлоя. Мне жаль, что я заставил тебя пройти через это. И спасибо тебе за то, что ты сейчас здесь.
Его слова на мгновение лишили Хлою дара речи, его благодарность и открытость резко отличались от его обычного поведения. После паузы она ответила с неподдельной теплотой: "Конечно… Я всегда здесь, если нужна тебе."
Он сделал очередной глоток своего напитка, пытаясь найти хоть какое-то утешение в ощущении жжения в горле.
– Итак, как у тебя дела? Что интересного произошло в твоей жизни в последнее время? – спросил он, пытаясь увести разговор в сторону от своих собственных проблем.
Хлоя с радостью подыграла, надеясь отвлечь мысли Ричарда от его боли.
– Да, не так уж и много. Я сдала экзамены, и скоро мы перейдем на третий курс. Но я не уверена, что стану хорошей художницей.
Слабая улыбка тронула губы Ричарда.
– Ты безупречная художница, моя дорогая. Забудь всякий раз, когда я говорил тебе обратное…
Выражение ее лица потеплело от признательности.
– Спасибо, – искренне ответила она. Она заметила пустую бутылку из-под виски, которую осушил Ричард. – Ты не хочешь спать?
Он потряс головой, пытаясь избавиться от путаницы в голове.
– Пока нет. У меня все еще есть это… ощущение пустоты внутри.
Хлоя хотела, чтобы Ричард заснул и нашел хоть какую-то передышку от своей боли, и подавила собственное чувство дискомфорта, когда Ричард потребовал еще бутылку. Когда он быстро опустошил стакан, она мягко спросила: "Можешь рассказать о нем побольше?"
Взгляд Ричарда стал отстраненным, его голос отяжелел.
– Он был сильным и заботливым, но всегда была эта дистанция. Как будто он что-то скрывал. Может быть, именно поэтому его потеря так болезненна. Я так и не узнал его по-настоящему.
Слушая его историю, Хлоя пыталась понять, какое глубокое чувство потери он, должно быть, испытывает.
– Он был трудолюбивым, умным человеком, так он и добился своего богатства. – продолжил Ричард. – Но ничто в жизни не обходится даром. Он редко бывал рядом, всегда занятый делами. Я восхищался им, но никогда по-настоящему не понимал его. Были моменты, когда мы были вместе, но всегда существовала эта пропасть. И все же я глубоко любил его.
Хлоя почувствовала печаль в его словах и протянула руку, положив ее на его ладонь, молча предлагая свою поддержку, пока он боролся со сложностями своих чувств к отцу и пустотой, оставшейся после его отсутствия.
– Я верю, что он неустанно работал, чтобы обеспечить тебе будущее, которого ты заслуживал, и я не сомневаюсь, что он глубоко любил тебя. – кивнула она.
Ричард убрал руку и отвернулся, на его лице отразилась смесь сожаления и грусти.
– Может быть… Но я все равно жалею, что не мог быть с ним чаще. Чтобы он знал, что я тоже люблю его.
Хлоя почувствовала, как Ричард взвалил на свои плечи столько боли и вины, и это было невыносимо несправедливо. Она протянула руку, чтобы успокоить его, ее голос был мягким и нежным: "Я уверена, что он знал, Ричард".
Ей хотелось бы унять боль, которую он испытывал, и все исправить, но все, что она могла сделать, это быть рядом с ним в этот момент.
Тяжелое, задумчивое молчание повисло в комнате после того, как Ричард небрежно пожал плечами. Он пытался замаскировать внутреннее смятение напускным безразличием.
– Я не знаю… Возможно, так и было. В любом случае, сейчас это не важно.
Хлоя наблюдала за ним, пока он медленно отпивал из своего бокала, на мгновение погрузившись в самоанализ.
Затем, нарушив тишину, голос Ричарда прорезал воздух, привлекая внимание Хлои.
– Зачем ты пришла? – спросил он, испытующе глядя ей в глаза.
Хлоя почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Она знала ответ, но ее губы произносили слова, которых, по ее мнению, он ждал. Ее пристальный взгляд оставался прикованным к Ричарду, когда она ответила:
– Я просто… не хотела, чтобы ты был один, – тихо ответила она.
Тени играли на лице Ричарда, когда он выдавил слабую улыбку.
– Но почему? – спросил он, в его тоне слышалась смесь любопытства и саморефлексии. – Я знаю, ты хотела, чтобы я страдал. Почувствовал то, что чувствовала ты. Что изменилось?
Взгляд Хлои дрогнул, ее эмоции превратились в вихрь замешательства.
– Я не знаю… когда я действительно увидела тебя таким… Я почувствовала боль. Я не знаю почему. – Ее голос был полон неподдельного недоумения.
Смех Ричарда, подпитываемый алкоголем, наполнил комнату.
– Ты не знаешь… В этом все мы, не так ли? – размышлял он. – Я тоже не знаю, зачем позвонил тебе. Почему я продолжаю пытаться дозвониться до тебя. И ты не знаешь, почему продолжаешь приходить ко мне. Выглядит не очень здорово, правда? – В его смехе были темные и горькие нотки.
Хлоя задумалась над его словами. Это была правда, которую она не могла отрицать. Сложность их эмоций и замысловатый танец притяжения и отталкивания привели их в это необычное и неопределенное место. Она никогда не думала, что окажется в такой ситуации.
Хрупкая, но искренняя улыбка появилась на губах Хлои.
– Да, что поделать. Мы пропащие люди. Но… Я рада, что ты позвонил. Несмотря на то, что я зла на тебя, я бы не хотела, чтобы ты проходил через это в одиночку.
Ричард сделал еще один глоток из бутылки и глубоко вздохнул.
– Я рад, что ты пришла. Но не задерживайся слишком долго, ладно? Я не хочу опять ранить тебя. – В его голосе слышалась нотка беспокойства, даже в его нетрезвом состоянии.
Сердце Хлои защемило, когда она услышала эти слова. Это были его настоящие мысли, обнаженные алкоголем и горем. Ричард терял контроль, и она беспокоилась, что ее присутствие может непреднамеренно причинить ему боль.
– Я буду здесь, пока буду нужна тебе, – решительно заверила его Хлоя.
– Ты и правда что-то особенное, ты знаешь это? – В темной комнате, наполненной тонким ароматом виски, Ричард нашел неожиданное убежище в присутствии Хлои. – Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста, – попросил он. – Я хочу послушать твой голос.
Хлоя, поначалу чувствовавшая себя странно, все же согласилась. Она начала делиться историями из своей недавней жизни, обыденными деталями и повседневными переживаниями, которые привносили в комнату нотку нормальности. Ее голос был подобен спасательному кругу, предлагая ему краткое спасение от бури эмоций внутри.
Пока она говорила, воздействие на Ричарда было ощутимым. Его беспокойство, казалось, рассеивалось по мере того, как он все больше и больше погружался в звук ее голоса. Напряжение на его лице разгладилось, и на мгновение он обрел утешение в ее присутствии.
Постепенно его веки отяжелели, и успокаивающий ритм ее рассказа погрузил его в мирный сон. Он положил голову ей на колени, его дыхание было ровным и спокойным. Хлоя продолжала говорить тихо, стараясь, чтобы ее голос оставался источником спокойствия, даже когда он будет спать.
Обнимая его, Хлоя не могла отрицать нахлынувший на нее поток эмоций. Она поняла, как сильно скучала по нему – по теплу его тела, его аромату, мягкости его волос и каждой неповторимой детали, которая делала его тем, кем он был. В этот момент она признала, что ее чувства к Ричарду никогда по-настоящему не исчезали; они просто были похоронены под сложностями их истории. Теперь она поняла, что сопротивляться ему больше не было возможности. Их связь сохранялась, вплетенная в ткань их жизней, и игнорировать ее было невозможно.
Пока ночь продолжала свое безмолвное движение к утру, Хлоя сидела в кресле рядом с кроватью, на которой крепко спал Ричард. Комната была погружена в мягкую темноту, и тишину нарушали только тихие звуки их дыхания.
Хлоя не смогла заставить себя заснуть. Ее мысли закружились, запутавшись в эмоциях, которые она так долго пыталась подавить. Ее сердце болело, и осознание укрепилось – она любила его, глубоко и бесспорно.
Она наблюдала за мирным сном Ричарда, за едва заметным вздыманием и опаданием его груди. И по мере того, как шли часы, она оставалась бдительной, ожидая, когда он проснется, зная, что эта ночь ознаменовала поворотный момент в их сложных отношениях.
Ричард пробудился от умиротворенного сна, неожиданного острова в море противоречивых чувств. Он взглянул на Хлою, ее присутствие успокаивало. Мягкая улыбка украсила его губы, когда он обратился к ней: "Ну-ну, посмотрите, кто сегодня играет рыцаря в сияющих доспехах".
– Эй, как ты себя чувствуешь? – проснулась Хлоя, ее глаза встретились со взглядом Ричарда
– Не сказать, что великолепно, но, учитывая обстоятельства, оно и не удивительно, – признал Ричард. – Я просто благодарен, что ты здесь. – Он похлопал по кровати рядом с собой, приглашая ее подойти поближе: "Иди сюда, полежи со мной недолго".
– Зачем? – спросила она слегка дрожащим голосом. Прошлое сделало ее настороженной, оберегая ее сердце от дальнейшей боли. Она хотела быть рядом с ним, но это было все равно что шагнуть в пропасть, не зная, устойчива ли земля.
– Потому что я хочу, чтобы ты была здесь. Я скучаю по тому чувству, когда ты рядом со мной. И потому что иногда темнота кажется менее подавляющей, когда в ней есть кто-то еще, – признался Ричард с мягкой улыбкой на губах. Эта улыбка, такая знакомая и пленительная, пробудила эмоции Хлои. Мгновение она колебалась, но затем медленно опустилась на кровать, соблюдая осторожную дистанцию.
– Хочешь стакан воды? – предложила она.