Мари Сав
Пять мгновений любви
– Всё в порядке, спасибо. Тяжёлый день просто. И приятного аппетита.
Она надела наушники и, закрывшись ото всех, продолжила занятие. Скоро забежал Руслан.
– Ярик, я побежал. Люду надо забрать от подруги. Он так и не берет телефон? – Руслан кивком указал на смартфон, который Ярослава положила перед собой.
– Я в чёрном списке, кажется, – ответила она, гипнотизируя черный экран.
– Не переживай, – он ласково потрепал её по волосам и поцеловал в макушку. – Он отойдет, вот увидишь, и поймет, что натворил. Так что сам приедет, позвонит, напишет или ещё что. Не грусти и держи хвост пистолетом. Мы ведь через два дня тусим, ты не забыла?
Она слабо улыбнулась, и он ушёл.
Юра смотрел на Ярославу и пытался как-то уместить в голове две вещи: она не одна, и этот кто-то причинил ей боль. От какой из этих двух мыслей ему стало так паршиво на душе, он не мог сказать.
***
Ярослава не хотела приходить к Юре, потому что стеснялась своего заплаканного и не выспавшегося вида, но почему-то думала, что это его расстроит. Немного потоптавшись, она все же решила подняться к нему. Он сидел с Витой и ел булочки. Её любимые булочки. Именно в этот момент Яра поняла, что так за весь день ничего и не поела, отчего живот жалобно заурчал.
Руслан ушёл, а её попросили заменить Ксюшу ещё на одну репетицию. Раздался звонок. Она специально включила громкость на полную, чтобы не пропустить, поэтому сразу же кинулась к телефону, даже кисточку утопила в банке с краской.
Но вопреки ожиданиям звонил не Стас, а Миша.
– Ярик, я подъехал к тебе, сможешь подняться?
– К-куда ты подъехал?
– К Униксу, куда ещё. Жду тебя, а то тут дубак.
– Я отойду на пару минут, – обратилась она к Юре, шагая на негнущихся ногах к главному входу, потому что была не уверена, что вынесет ещё один разбор полётов их дружбы.
Миша смог пройти в холл, видимо, он способен очаровать любых вахтерш, даже таких злющих, и теперь отогревал замёрзшие пальцы.
– Ууу, Ярик, вот это видок у тебя.
– Я все испортила, Миш, – предательские слезы снова навернулись на глаза.
– Ты чего, Яра? – он привлёк в свои объятия, она лишь схватилась за его куртку, как за спасительную соломинку. – Я как раз и пришёл сказать, чтобы ты выбросила эту вину из своей головы. Единственные, кто здесь виноваты, так это его родители, которые решили скрыть от Стаса важную информацию. Мы с тобой ничего не могли и не можем поделать. А то, что он вдруг взял и спустил на нас всех собак, чуть ли не обвиняя во всех смертных грехах, включая развод родителей, просто говорит о том, что ему сейчас тяжело. Я знаю его столько, сколько себя помню, поэтому уверен, что он отойдёт, одумается и вернётся к нам, – Ярослава молча слушала, уткнувшись в его мех на капюшоне. – А если я за ночь и потерял друга, то не хочу потерять ещё одного. Тем более мы оба решили промолчать. Мне вообще Саша за тебя голову откусит.
– Она ещё не знает?
– Ну, я в общих чертах рассказал утром, но время было неудобным.
Яра лишь крепче обняла его, радуясь, что ошибалась: её настоящие друзья останутся с ней и будут рядом, хоть весь мир перевернется вверх ногами по её вине.
– Мне стало так страшно.
Миша потискал в своих медвежьих объятьях, забирая тяжелый груз вины, и она расслабленно рассмеялась.
– Мы ведь через два дня тусим, ты не забыла? – повторил он точь-в-точь слова Руслана.
– Судя по всему, вы с Кузнецовым очень хорошо сойдетесь.
Через два дня Ярославе должно исполниться девятнадцать лет. Настроения отмечать особо не было, но встречу с друзьями она жаждала, как никогда. Они были для нее глотком живительной воды, с ними казалось все возможным и волшебным, иначе реальность грозилась утопить в своем бушующем море.
На свое место Яра вернулась спокойной и даже счастливой настолько, насколько возможно в данной ситуации. В туалете у нее получилось умыться, правда, прохладной водой и привести себя в порядок. В руке она сжимала дубовую сосиску в тесте – единственное, что осталось в маленьком буфете на входе.
– Ты собралась её есть? – вновь подала голос Вита, морща носик. Ярослава про себя подумала, что она очень миленькая, и они с Юрой прекрасно бы смотрелись. От этой мысли стало не по себе. Как-то не представлялось, чтобы на его кровати лежал ещё кто-то, кроме неё.
– Да, я ничего сегодня не ела. Выбора у меня нет.
Юра устало провел по волосам, о чем-то раздумывая, казалось, что он чем-то расстроен.
– Понимаю, – пожала плечами Вита. – Если бы не Юра, то я тоже сегодня сидела бы голодная.
Яра выдавила из себя вымученную улыбку и принялась за безвкусную и уже засохшую сосиску. Настроение, которое немного поднялось с приходом Миши, снова упало на ноль, а она пыталась нырнуть в себя и посмотреть, почему же сердечный механизм дал сбой.
После маленького перекуса она полезла в банку с краской за утопленной кисточкой, поэтому вдобавок к ней испачкала руки и добавила небольшую лужицу на пол.
– Пойдём в туалет, сполоснем, – Юра поднялся и помог ей встать, придержав за локоть.
– Ты меня ведёшь в мужской туалет? – нарушила молчание Ярослава, понимая, что они идут в другую сторону.
– Да, обещаю, приставать не буду, – хмыкнул Юра, открывая перед ней дверь.
– А что другие подумают?
– Пусть что хотят, то и думают. Рассчитываюсь за помощь.
От его серьезного тона мурашки бежали по всему телу, но сейчас она покрылась не только ими, но и ярким румянцем. Поэтому когда он вывел её к зеркалу и раковинам, где белый свет ослеплял, в его взгляде проскользнул удовлетворенный огонёк при виде красных щёк.
Юра включил воду, забрал кисточку и принялся стирать краску с рук. Яра решила не возражать, наблюдала, как с ее кожи стекает розовая вода, цвета киселя, и чувствовала на себе его пристальный взгляд и теплые нежные прикосновения.
– Смотри, я как розовая маршмелка в горячем молоке, – весело сообщила свое наблюдение, оборачиваясь к нему, отчего он резко сделал шаг назад, но рук не выпустил.
– Ярослава, никто не достоин твоих слез, – внезапно произнес Юра, а она растерялась и удивлённо захлопала глазами. В этот момент хлопнула дверь, и из кабинки кто-то вышел. Он, к ее неудовольствию, отпустил руки и принялся за кисточку.
Вернувшись к своим делам, она украдкой наблюдала за “парочкой”. Вспоминала, как смеялась над Владой, когда та следила за своим будущим мужем, а тут начала сама страдать этим занятием. К ее радости, Юра на Виту не смотрел, разговаривал редко и суховато. Вообще сложилось впечатление, что он либо расстроен, либо на нее обижен: недовольство сквозило в каждом жесте, а взгляд затуманен глубокой задумчивостью.
Вита все это тоже видела и с каждой секундой больше сникала, от ее позитивного настроя (ведь она действительно интересовалась ее делами и в голосе слышалась неподдельная тревога) не осталось и следа.
А Ярославу разрывало между “жалко ее, влюбилась дуреха” и “слава богу, между ними ничего нет”. Причем чем ближе она склонялась ко второй чаше весов, тем больше впадала в ступор от мысли, что ее действительно это волнует. Кажется, что-то пошло не по плану, и надо было срочно брать свое сердце в свои сильные и независимые руки, а то распоясалось совсем.
Вскоре к ней снова приземлился навязчивый паренек, и она начала понимать Руслана, который боялся, что Олеся голову из унитаза высунет, когда он пойдет в туалет. Он по-свойски положил ей руку на плечо и приобнял.
– Мне интересно: тебя убить или руку откусить? – гордо произнесла Яра, беря за запястье двумя пальцами, словно это что-то противное, и скидывая с себя.
– Почему ты такая ледяная?
Она сурово уставилась на него, но он продолжал смотреть насмешливым взглядом.
– Я поняла. Хочешь умереть.
Парень рассмеялся и провел рукой по ее волосам, отчего она увернулась и прошлась кистью с краской по его рукам.
– Только попробуй еще раз тронуть, и я тебе лицо разукрашу. Будешь ходить, как Свинка Пеппа. Я очень уважаю свое личное пространство. Хочешь – сиди, но так, чтобы не единого движения в мою сторону.
– Почему у меня такое чувство, будто мы знакомы? – внезапно спросил он, криво улыбаясь и вытирая руки о рядом лежащую тряпочку.
– Поднапряги свою единственную извилину, может получиться вспомнить, – съязвила, пересаживаясь ближе к Вите. Юра не сводил с него тяжелого взгляда, а тот лишь усмехнулся, но потом понял смысл ее слов и встрепенулся.
– То есть ты не отрицаешь, что мы виделись?
Ярослава действительно его вспомнила.
Она видела его однажды, на дне рождения Стаса, куда тот ее привел в качестве своей девушки. Фиктивной, конечно.
Его мать страшно достала тем, что знакомила с дочерями своих подруг, поэтому Миша предложил ему просто прийти не одному. И такой скромной роли удосужилась, конечно же, она. Стас не хотел упускать шанс, а Яра стремилась показать его родителям, что не такая она и простушка, как они говорили в детстве.
Она прекрасно справилась: отвадила всех потенциальных невест, возместила с лихвой его матери за все те оскорбления, что услышала маленькой девочкой, выпила самое вкусное на свете шампанское, а под конец попозировала фотографу. Эта фотография до сих пор и стояла на аватарке у ее “парня”, который до вчерашней ночи жил надеждой на то, что их пара когда-нибудь станет настоящей.
– Это былооо… – протянул он, всматриваясь в ее лицо, – на дне рождении Дмитрия? На закрытом показе фильма? На новогоднем вечере?
Она отрицательно качала головой на каждый вариант, даже не глядя на него.
– Я помню, тебя в красном платье. Ммм… ты преподавала сальсу на набережной? – на этих словах Яра все же подняла на него взгляд и рассмеялась. Платье действительно было красным.
– Ну, почти, – ей вдруг захотелось с ним поиграть. – Если следующий вариант будет правильным, то я, так и быть, схожу с тобой на обед.
Его глаза смешно округлились, и сразу стало видно, как шестеренки в мозгах закрутились с утроенной скоростью, что еще больше ее развеселило. Сбоку послышался звон: это Юра уронил гаечный ключ. Или бросил? Потому что Вита от этого звука подскочила чуть ли не на метр.
– Ресторан на набережной, – сердце предательски екнуло от мысли, что он сейчас догадается и реально придется с ним идти на обед, но он вдруг закончил: – ты была одной из приглашенных танцовщиц на дне строителя.
– Увы, но нет. А теперь можешь быть свободен, – она помахала ему рукой в сторону выхода. – Ой, мне тоже уже бежать надо.
Он резко встал и ушел, даже не попрощавшись. Видимо, ее жест хорошо прошелся по его гордости.
– Среди вариантов был правильный? – с интересом спросила Вита. – Мне показалось, что ты в любом случае ему скажешь, что неверно.
– Скорее всего, я бы так и сделала. Даже не думала об этом, потому что уверена, что он ни за что не вспомнил бы. Но ресторан на набережной заставил меня поволноваться, – она хитро улыбнулась ей и приложила палец к губам. – Но только тсс. Как его хоть зовут-то?
– Паша. Видела в списках на дополнительные баллы.
Ярослава не знала, зачем спросила его имя. Но деваться уже было некуда, тем более, что Юра буквально просверлил в ней дырку, и она от этого ужасно терялась. Все мысли сосредотачивались лишь на нем, будто для нее все остальное перестало существовать или иметь значение.
– Осталось еще два облака, я их докрашу, не переживай, – обратилась она к нему, избегая взгляда. – Всем пока! – схватив рюкзак, Яра помчалась к театру мод, который уже собирался на репетицию, а ей хотелось немного прийти в себя. Навести порядок в мыслях, успокоить предательское сердце, расслабить натянутые нервы и просто выдохнуть после эмоционально тяжелого дня.
Нестерпимо захотелось пить, но она поняла, что забыла бутылку, поэтому вздохнула и поспешила обратно. Тогда она и услышала диалог.
***
Юра не мог выкинуть из головы, что Ярослава не свободна. Ему не хотелось в это верить. Он легче бы поверил в инопланетян, но любую информацию про Воронцову его мозг блокировал и не воспринимал. Все это удваивал эффект от ее слез, потому что в его душе закипала злость, и он был готов оторвать голову всем, кто приложил к этому руку.
Все это вывалилось на голову Виты, на которую он почему-то разозлился за то, что она съела синнабон, предназначенный не ей. В фантазиях даже разыгралась сцена, как Яра его крепко обнимает после угощения, и он чувствует ее в своих руках, ощущает самый вкусный запах в мире. Но здравый смысл вернулся к нему, Юра все же понимал, что Вита здесь ни при чем, ведь он сам ей дал булочку.
И “прекрасный” вечер добил Паша, так, оказалось, зовут этого прилипучего говнюка.
Однако он как раз через него сделал открытие: Ярослава поставила на кон их обед, а разве, если бы у нее кто-то был, она пошла бы на такое?
Пока он обо всем этом рассуждал, то не заметил главного: с какой целью вообще об этом думает? Разговоры об отношениях для него стали табу, а при мыслях, что все может повториться, желудок скручивало узлом и начинало ужасно мутить от страха.
– Ты для нее принес угощение, правда? – вывел обратно из запутанного клубка мыслей вопрос Виты.
– М? – он снял наушники и решил, что ослышался.
– Ты для нее купил синнабон, говорю, – повторила она, устало потирая лоб тыльной стороной ладони. – Ты хочешь с ней встречаться?
– А что сейчас синнабоном делают предложение встречаться? – пытался пошутить Юра, но её вопрос застал врасплох, ведь он так далеко никогда не заглядывал. Ему нравилось быть с ней, и голову занимали лишь мысли, как продлить эти короткие мгновения, но дальше…
Представив отношения с Ярой, сердце сделало кувырок, а ладони стали ледяными, словно он подросток, который впервые влюбился и теперь боится быть отвергнутым. Прислушиваясь к себе, он понимал, что это значит. На самом деле Юра осознал всё час назад, в тот самый момент, когда Ярослава вдруг посмотрела на него в туалете. В ее прекрасных глазах плескалось такое родное тепло, лучики света и шальные бесята. Выражение глаз было таким волнующим, что заставило его даже шагнуть назад, потому что думал, что не сможет устоять перед ней, но он быстро загнал чувства обратно.
Сейчас же Юра прекрасно знал, как его ответ ранит Виту, и видел в этом возможность мягко ей намекнуть, что не надо мечтать о чем-то большем между ними. Ее зеленые глаза странно блеснули, потому что молчание красноречиво затянулось, а он бездумно пролистывал звуковую дорожку, которую делал для их визитки, вперед-назад.
– Нет, Вита.
– Нет? – встрепенулась она, напоминая взъерошенными волосами воробушка.
– Я не хочу отношений. Ни с ней, ни с кем бы то ни было еще. Я не готов доверять. Я не хочу, чтобы мои собственные тараканы кого-то тяготили. Я больше не верю в верность, а это будет здорово мешать жить и мне, и любой девушке.
– Но я вижу, как ты на нее смотришь, и эти знаки внимания… Чего тогда от нее хочешь? Думаешь, Ярослава из тех, кто согласится на несерьезные отношения или перепихнуться где-то в подсобке? – прозвучало довольно грубо, от Виты он такого не ожидал, но видел, как она взвинчена.
– Нет, она не согласится, – Юра снова прокрутил дорожку вперед, нечаянно удаляя последнюю правку, отчего выругался, потому что последние минут двадцать потратил именно на нее. Вита не сводила с него внимательного взгляда, словно хотела разгадать, что же творится в его душе, но он сам не знал. Там царил страшный беспорядок. Раздражение поднялось в груди, подступая комом к горлу. – Ну что ты на меня так смотришь? Наш разговор какой-то бессмысленный.
– Просто ты так уверенно со мной согласился, будто уже пробовал, – раздраженно фыркнула Вита, собирая вокруг себя вещи в большой дорожный рюкзак, с которым ходила во время концертов. Сумка как у Гермионы Грейнджер: там лежали и учебники, и аптечка, вода, изредка еда, краски всех цветов, косметические принадлежности для нанесения грима, нитки с иголкой, булавки и, кажется, даже молоток, который звякнул после того, как она встряхнула весь свой багаж.
– Было дело. Год назад, – нехотя признался Юра. – Я ей переспать по пьяни предложил. – У него появилось стойкое желание ее разочаровать, потому что она продолжала смотреть на него преданными глазами, а он такого точно не заслуживал. Вита замерла, зависнув с поднятой рукой, в которой держала метровую рулетку.
– Но… она ведь была школьницей тогда?
– Да, но ей уже было восемнадцать, не переживай. Ты домой собираешься?
Она заторможено кивнула, опуская руку.
– Поехали вместе, мне сегодня на работу выходить, – устало сообщил он, закрывая ноутбук и прикидывая, сколько ему получится поспать, если придется доделывать задание Савелия к завтрашнему утру. Взгляд зацепил бутылку Яры, черную с розовыми фламинго. На лице появилась глупая улыбка, потому что она так прекрасно характеризовала свою хозяйку. Роковая снаружи и такая яркая, ребяческая внутри. Он бережно положил ее к себе в рюкзак вслед за ноутбуком и открыл приложение “Такси”.
Глава 7.
Сквозь приоткрытое кухонное окно проникал свежий октябрьский воздух, пропитанный запахом дождя и мокрого асфальта. Он наполнял легкие и приятно холодил босые ступни. Занавески тихо развевались от малейшего дуновения. Ярослава зажгла свечу, которая всегда стояла на столе, чтобы свет не мешал ее родителям спать.
Она сразу же после репетиции от усталости и всех эмоциональных потрясений отключилась, даже не переодеваясь, а теперь, выспавшись, бодрствовала в три утра. На столе уже лежало штук пять фантиков от Рафаэлок, и она тянулась к очередной конфетке.
Стас так и не объявился, Саша жутко расстроилась, Руслан вылил все спиртное отца в раковину, Миша сдал зачет, а Яра пыталась вернуть себя на землю.
Она не удивилась, что Юра сказал о том, что не хочет отношений. Где-то глубоко внутри Яра так и думала, но проанализировав его поведение и знаки внимания, пока была занята поеданием конфет, поняла, что они говорили об обратном. А может быть, ей просто хотелось, чтобы этот Мистер “я-такой-загадочный-и-неприступный” посмотрел на нее, и просто-напросто все придумала.
Яра чувствовала притяжение. Такое, какое никогда не испытывала ни к одному человеку. Скорее даже странную связь, которая, словно тонкая ниточка, тянулась к нему, как только он оказывался рядом. И она могла поклясться, что и Юра этого отрицать не станет, но его ответ был краток и понятен. И ей оставалось лишь радоваться, что она не успела с головой влюбиться и надумать всякой любовной чепухи.
Она похвалила саму себя за сохранение холодного разума и с удовольствием съела еще рафаэлку.
Раздалось шлепанье босых ног по линолеуму, и на кухню зашла Маша в теплой голубой пижамке с белыми медведями. Вся взъерошенная она напоминала девочку из рекламы Несквика. Сестренка сонно потерла глаза и широко зевнула.
– Ты чего не спишь? – она взобралась на стул и жадно посмотрела на конфеты.
– Ты знала, что конфеты ночью вкуснее? – прошептала Яра, протягивая ей одну. Маша заговорщически спрятала ее в кулачок и радостно улыбнулась. – А ты чего не спишь, мышка?
– Аня опять храпит, а еще я пить захотела.
Ярослава достала стакан и налила сестренке воды. Та принялась пить, смешно причмокивая, а потом с наслаждением выдохнула.
– А ты правда собираешься от нас съехать? – подперев маленькими кулачками подбородок, спросила Маша.
– Не говори глупостей, куда я от вас денусь. По крайней мере ближайшее время.
– Хочешь, я тебе открою секрет? – прошептала заговорщицки.
Яра наклонилась к ней, подыгрывая, будто кто-то их подслушивает.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала от нас, потому что ты – самая лучшая сестра в мире! – провозгласила она, будто даровала ей титул королевы, не меньше. Но на самом деле это так и было – самый близкий сердцу и дорогой титул, заработанный бессонными ночами, шалостями, смехом, иногда вседозволенностью, а иногда и ссорами, слезами, но потом теплыми объятиями, проведением вместе свободного времени и единением душ.
Ярослава захихикала, прикрывая рот ладошкой, и чмокнула свое маленькое сокровище в пухлую щечку.
– А ты – самая лучшая младшая сестренка!
– Вот это ты завтра про меня Ане и скажи, – ликовала Машка, беззастенчиво стягивая еще одну конфету.
– Положи обратно, завтра утром ее съешь, а сейчас надо спать, – все же статус старшей сестры надо было поддерживать.
Она насупилась, но все же отодвинула ее от себя. Яра смела кокосовую стружку со стола в один фантик, собрала обертки и выкинула все улики в мусорное ведро. Задула свечку и взяла Машу за ручку.
– Пошли спать, мышонок.
– Я рядом с этим храпуном не усну!
– Со мной ляжешь.
Она раньше делила комнату с Владиславой, но та вот уже как год съехала от них к своему мужу, поэтому в ее распоряжение перешли целые хоромы. Летом они продали их раздельные кровати и купили одну большую, что способствовало завистливым вздохам младших Воронцовых.
Ярослава достала еще одну подушку, уложила сестренку и легла рядом, крепко обняв. Из-под одеяла тут же послышалось довольное сопение, которое постепенно выравнивалось, становилось все глубже и тише. Она уже начинала засыпать, когда услышала сонное, еле слышное бормотание:
– Я тебя так сильно люблю, что, если ты приведешь жениха, я ему все ботинки фантиками набью.
Она весело фыркнула в подушку, а после ей приснилось, как Юра стоит в их коридоре и бесконечно вытаскивает шуршащие бумажки из своих кроссовок. Она над ним смеялась, а он стоял смущенный и красный. Яра улыбалась во сне, а на следующее утро проснулась в прекрасном настроении и выспавшаяся.
А в соц сетях уже ждала радостная новость: Ксюша написала, что можно сегодня не выходить и провести воскресенье спокойно без репетиций.
Ярослава звездой упала на кровать и уставилась в потолок, осознавая, что в ее распоряжении появился целый свободный день. Никаких домашек, потому что их освобождали, контрольные все сданы, и не надо проводить полдня в шуме концертного комплекса.
Она приготовила всей семье на завтрак свои фирменные бельгийские вафельки с вишневым джемом, затем набрала горячую ванную с пеной и с блаженством провела там целый час, смывая с себя запах краски, которой пропахла, казалось, насквозь. Совесть кольнула при мысли, что она сегодня так и не завершила обещанную Юре работу. Совсем чуть-чуть. Но ее внутренняя королева хищно потирала руки, радуясь, что заставит его понервничать. А может быть, даже и поскучать…
Яра нанесла на лицо масочку и, укутавшись, села на кровать, пролистывая соц сети. Стас так нигде и не объявился. Вскоре ей надоело в миллионный раз просматривать его страницы, и она окунулась в волшебный мир книг, пока ее не вырвало оттуда сообщение.
Чат F R I E N D S
Саша Захарова: Ярик, ты готова ко дню рождения?
Ярослава Воронцова: ‘прикреплено фото’ Завтра буду блистать)
Руслан Кузнецов: это что антивозрастная масочка?
Ярослава Воронцова: да, Руслан. Бью по возрасту тяжелой артиллерией. Старше стать еще не успела, а уже молодею.
Миша Макаров: почему маска называется антивозрастная, а не против морщин?
Ярослава Воронцова: ‘прикреплено фото’
Руслан Кузнецов: потому что у Яры морщин еще нет, а возраст уже есть.
Ярослава Воронцова: буду смотреть на вас, мелочь, сквозь свои годы и тканевую маску
Миша Макаров: ты старше меня лишь на два месяца
Ярослава Воронцова: поняла, и тебе завтра захвачу
Руслан Кузнецов: ой, ты что, завтра еще и в ней на репетиции придешь?
Ярослава Воронцова: ага, женихов распугивать
Саша Захарова: женихоооов
Ярослава Воронцова: навязчивых
Миша Макаров: это надо отпраздновать :D
Руслан Кузнецов: тогда и мне захвати, может, эту навязчивую оттолкнет
Ярослава Воронцова: ооокей
Ярослава Воронцова: завтра, если что, собираемся в пять, прошу не опаздывать)
Миша Макаров: ты забыла добавить, что собираемся у нас дома) Саша, прошу не опаздывать домой, а то Ярик нас на порог не пустит)
Руслан Кузнецов: ха-ха
Улыбка блуждала по лицу Яры, пока она читала, как друзья переписываются, обсуждая, кто что принесет. Руслан легко и прекрасно вписался в их компашку, а Саша с Мишей приняли его со всем радушием.
Дверь в комнату распахнулась, ударяясь о стенку, отчего она вздрогнула. Аня с Машей кубарем ввалились, нарушая покой и идиллию. Она не могла на них сердиться, потому что любила всем своим сестринским сердцем и душой. Полтора года разницы в возрасте никак не отражалось на их поведении, а вот внешностью они отличались. Маша более походила на Яру, Аня – на Владу, единственное волосы ее были намного светлее, чем у сестер. Имена родители им выбирали тоже со всем вкусом и максимальной фантазией. Если старших дочек они назвали созвучно – Владислава и Ярослава, то после Ани появилась Маша, и их неразлучный дуэт стал называться Анна-Мария. Мама, как маленький ребенок, радовалась своей придумке.
– А давай мы завтра поможем тебе собраться в универ в честь твоего дня рождения! – больше утвердила, нежели спросила Аня.
– Вы что хотите, чтобы от меня все мои женихи потенциальные отвернулись, и я никогда не съехала из дома? – ужаснулась она.
– Не беспокойся, все будет в полном ажуре! Мы сделаем тебе кудри…
– … и макияж, – перебивали они друг друга.
– А еще побольше блесток…
– … духи мамины возьмем.
Духи стали последней каплей.
– Стоп-стоп-стоп, не надо мне маминых духов, пожалуйста! – мама у нее была женщиной старых взглядом, поэтому предпочитала Шанель №5, которыми по памяти Яры пользовались лишь дамы за пятьдесят, а ей все-таки пока исполнялось девятнадцать. – Какие кудри?! У меня волосы короткие.
– А мы легкую волну пустим…
– … ну такую рябь.
– Ага, чтобы у меня в глазах рябило, как от вас.
Девочки расстроились, и в их взглядах проскользнула обида и даже капельки слезинок. Эти два котенка знали, как вызвать жалость у Яры, а ее сердечко уже готово было разорваться.
– Ладно, давайте только на моих условиях. Будете делать то, что я вам скажу?
Они хитро переглянулись и синхронно кивнули, как два болванчика.
– Пошли тогда бигуди искать! – и они, толкаясь, чуть ли не кубарем полетели в ванную, где напугали отца, который пытался спокойно побриться. Послышался вскрик.
– Какие бигуди?! Вы меня вообще слышали?!
– Доча, ты чего кричишь? Тебе ноги для чего даны? Чтобы встать и… – в комнату заглянула мама.
– … накостылять им! – завершила Ярослава. – Они хотят мне завтра кудри сделать!
– Довольно миленько, разве нет?
– Я буду похожа на афро-пуделя!
Она глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться и привести расшатавшиеся нервы в прежнее более устойчивое положение.
Мысль, что сестренки не успеют к ее уходу вернуться со школы, немного охладила пыл, и она вернулась к чтению.
Следующее утро встретило морозной свежестью, но небо было ясным, а асфальт сухим, что не могло не радовать. Яра подставила лицо лучикам солнца, которые проникали через окно.
Свой день рождения она встретила за праздничным завтраком в кругу семьи. В телефоне уже ждали поздравления от друзей. Мама сидела с чашечкой кофе в руках и отвечала на звонки многочисленных родственников, которых Ярослава знать не знала.
Папа уже ушел на работу, а Аня с Машей – в школу.
– Мамочка, ты даже не представляешь, как же хорошо, когда с утра не надо в универ.
– Представляю, я об этом мечтаю каждый день, – фыркнула мама, подставив кулачок под щеку и разглядывая свою дочь. Она работала в отделе кадров казанского института искусств, но сейчас была в отпуске.
– Да ну тебя, я ведь не об этом! Тут еще и учиться надо. На работе ты хотя бы знаешь, что на работу надо идти, чтобы заработать деньги, а тут – за знаниями, но они уже в голову не помещаются.
– Либо просто голова не тем занята.
– Я не читаю по ночам книги, если ты об этом, – отмахнулась она.
– А я и не о них. Мне кажется, ты много времени начала проводить с Русланом. Когда уже нас с ним познакомишь?
Лицо у Ярославы вытянулось от удивления.
– Мы просто друзья, слишком одинаковые, чтобы что-то получилось, тем более не во вкусах друг друга.
– Ну-ка, ну-ка, а какой у тебя вкус? А то дочери девятнадцать лет, а я не знаю, какие ей парни нравятся! Я в этом возрасте между прочим Владу родила, а та же Влада мне лет с двенадцати бегала и про мальчиков все докладывала, так что я хотя бы немного была готова к появлению парня-гота.
Яра растерялась, не зная, как ей описать свой вкус. За всю жизнь ей понравился лишь один парень, и что именно в нем зацепило, она сказать не могла. Весь он в совокупности, такой, какой есть, словно созданный для нее.
– Нашла хотя бы под свой этот типаж? – видя ее растерянность, уточнила мама. Она утвердительно кивнула и отпила у нее кофе. – Ну хотя бы реальный, – вздохнула та, но тут входная дверь открылась, пропуская девочек.
– Вы почему не в школе? – возмутилась Яра, пытаясь придумать, как быстрее уйти из дома, потому что если они привяжутся с чем-то, то не отвяжутся вообще.
– Воду отключили, уроки сократили, вот мы и дома! – радостно сообщила Аня, хватая старшую сестру за руку и увлекая за собой в ванную комнату. Ярослава молящими глазами посмотрела на маму, чтобы та ее спасла, но она лишь посмеялась и приняла очередной звонок от какой-то дальней тети.
Аня посадила ее на табуретку, которую принесла Маша, и они дружно уставились на нее.
– Ну, что ты хочешь? Лучшие парикмахер и визажист нашей семьи в твоем распоряжении!
– Что тут за тусовка?
Они даже не услышали, как следом за ними пришла Влада, она откинула свои густые прямые темные волосы за спину и насмешливо посмотрела на представшую ее взору картину.
– С Днем рождения, солнышко! – она крепко обняла Яру, а ты успела прошептать ей на ухо заветное слова: “Спасай”.
Аня с Машей наперебой поделились своими планами, Владислава их внимательно выслушала. Она тоже понимала, что с ними бесполезно спорить, потому что чего им всем было не отнять, так это упрямства. Самой мягкой из всей их семейки как раз была Ярослава, она умела идти на уступки, но при этом всегда умудрялась играть себе на руку.
– Я вас поняла, сейчас все сделаем!
Яра провела ребром ладони по шее, показывая, что потом ей не жить, но сестра лишь рассмеялась.
Влада показала Ане как правильно делать небольшие естественные локоны на короткие волосы утюжком, а не бигудями, та пришла в восторг и на радостях немного обожгла ей шею.
Маше она поручила самое ответственное задание – накрасить ногти. Девочка сразу же, не задумываясь, выбрала прозрачный лак с звездочками, который ей подарила мама на восьмое марта вместе с набором “Маленькая принцесса”. Он вкусно пах вишней и красиво переливался на солнечном свете.
Влада занялась макияжем, пока Ярослава рассказывала о своих репетициях. Она ей нарисовала черные стрелки с небольшим количеством блесток и подкрасила ресницы.
Через полчаса совместного труда все любовались результатом. С легкими небрежными волнами она была еле узнаваема, потому что никогда ничего подобного с волосами не делала. Стрелки красиво и не вычурно подчеркивали форму глаз, делая взгляд более выразительным. Маша на совесть нанесла лак, так аккуратно, что нельзя было прикопаться.
