Мари Сав
Пять мгновений любви
Глава 10.
Дорога их прошла в неловком молчании и перекидывании парой фраз. Юра стоял слишком близко к ней в автобусе, заботливо закрывая от злого утреннего народа, который заполнял весь общественный транспорт. Яра не смела посмотреть на него, в то время как он не сводил с нее глаз.
Проснувшись утром, почувствовав ее запах на своей подушке, а затем и аромат из кухни, он окончательно убедился в своем выборе. Было страшно, до белых пятен перед глазами, до оглушающего сердцебиения, но она нужна ему во всех планах. Оставалось лишь убедить в этом ее. Поговорить утром им не удалось, в дороге заговорить Юра не решался, потому что тогда, вероятно, до концертного зала они просто не дошли бы.
Мокрая листва чавкала под ногами, плавала в лужах, с козырьков капала вода, напоминая о затяжном ливне, который шел все эти дни.
Концертный зал встретил шумом и криками, несмотря на ранний час. К ним сразу же подлетел Герман, как всегда на энтузиазме и полон энергии. Может быть, он реально черпал ее из космоса, иначе пожизненный полный заряд его батареи сложно объяснить иначе.
– Ярослава, – поприветствовал Гера. – Выглядишь бодренько, а я думал, что наш тигр-р-р не даст тебе спать, – коротко хохотнул он.
Юра резко выдохнул и залепил ему дружеский подзатыльник.
– Да блин, интересно же, чем вы занимались!
– Магазин грабили, – соврала и глазом не моргнув. Ну хорошо. Почти сказала правду с убийственным спокойствием.
– Ха-ха, а ты – шутница, – но потом он все же заметил всю серьезность их выражений и замолчал, подозрительно разглядывая эту парочку. – Сегодня в малом зале репетируем до шести, после можем на площадку выйти, – сообщил он. – Места катастрофически не хватает. Савелий там за каждую минуту борется с Лерой, так что поспеши, а то он нас обоих съест.
Юра вздохнул, потому что их ждали два самых тяжелых бессонных дня, а Савелий становился совсем невыносимым. Он посмотрел на Яру, которая все еще почему-то топталась рядом, не спеша уходить.
– Воронцова! Я как раз тебя и ищу, – послышался оклик, и девушка, которая была хореографом юрфака, схватила ее за руку и потащила в сторону малого зала. Яра лишь напоследок оглянулась, а затем он услышал, – У нас одна из танцовщиц заболела, заменишь.
Юра даже сквозь толпу почувствовал ее страх, и у самого волнение подкралось к самому горлу, словно считывал ее эмоции, как детектор.
В малом зале было не протолкнуться – людей на один квадратный метр не сосчитать. Администраторы и руководители своих команд спорили насчет очередности, голова шла кругом, а мысли находились не здесь, а рядами выше, где сидела Ярослава и пыталась доказать той самой девушке, что не сможет выступить. Та ей не уступала и даже слушать не хотела, не понимая, как можно танцевать при коллективе или на этаже и не бояться, а на сцене испугаться. А он понимал.
Первые его игры на диджейской установке всегда заканчивались провалом из-за дрожащих рук. Не упасть духом позволяла лишь любовь к этому делу. А на первом курсе перед выступлением, где у него была одна из главных ролей, его вообще стошнило от страха. Одно дело быть среди массы, где если на тебя и обратят внимание, то мельком, да ты этого можешь и не заметить. Другое – когда ты стоишь на сцене, кругом темно и софиты светят лишь на тебя, будто выставили на публичную казнь. Глаза трехсот незнакомых человек следят за каждым твоим движением, чтобы подловить, как ты облажаешься, и рассказывать эту занимательную историю другим.
– Иди сходи за реквизитами в гримерные и позвони Руслану, а то не понятно, куда он пропал, – донеслось до него, а когда он оглянулся, увидел, как темная макушка Яры скрылась за дверью. Юра уже закрыл ноутбук, чтобы пойти за ней и успокоить, как пришел Савелий и сел на соседнее кресло, перекрывая путь и вытягивая ноги. Навряд ли бы он смог повторить то, что тот ему говорил, а взгляд, кидаемый на постоянно открываемые-закрываемые двери, выдавал его невнимательность.
– Богданов, что с тобой? Я не справляюсь, ты мне нужен тут, на земле, а не в облаках, где ты сейчас летаешь, – он несколько раз смачно выругался и встал, чтобы уйти.
Юра встал за ним, но в этот момент весь мир погрузился в темноту. Сразу навалилась давящая, звенящая от напряжения тишина. Не видно даже собственных рук.
Где-то раздался звук открываемой двери и крик:
– Пробки выбило, света нет во всем здании.
– Черт! – Юра выругался, бросил все свои вещи, оттолкнул Савелия, который до сих пор закрывал проход, пару раз наступил кому-то на ноги, запинался, но бежал в ту сторону, где должна находиться дверь.
“Она одна в темной гримерной, в подвале, где нет окон” – стучала в голове мысль.
Он с трудом вырвался из душного зала в более-менее светлый коридор и помчался к лестнице. Этаж ниже, еще одна лестница, еще ниже, наконец коридор с одинаковыми дверьми.
Юра светил себе фонариком и распахивал все подряд. Свет выхватил её силуэт. Она сидела на коленях и закрывала глаза руками, напоминая маленький испуганный комочек.
– Яра, Ярослава, я здесь. Эй, слышишь, посмотри на меня, это я.
Она сначала его отталкивала. Недалеко от нее на полу лежал телефон, видимо, выронила и как раз пыталась найти, когда страх окончательно забрал ее в свои объятия. Руки дрожали, плечи были напряжены.
Юра крепко прижимал Яру к груди, гладил по волосам, потом смог поднять и вывести в коридор, где было больше свежего воздуха, а не тот мерзкий и сырой, что царил в этих неприятных помещениях. Через несколько секунд загорелся свет.
Ярослава наконец отняла руки от лица и посмотрела на него. Глаза на удивление были сухими. Она не плакала, не кричала, просто смотрела глазами-блюдцами, в которых плескалась немая паника и ужас. Юра снова прижал ее к себе и прислонился щекой к макушке. Он так был рад, что она цела и невредима, словно спас от самого настоящего монстра, а не того, который сидел в ее голове.
– Завтра будет также, – произнесла она глухо и немного в нос. – Они просят выйти на сцену. Что мне делать, Юра?
Он отпустил ее и задумчиво уставился в потолок.
– Прости, я достала тебя своими проблемами…
– Не выдумывай, – оборвал, доставая из кармана джинсов колечко из черного бисера. Неровное и потертое. Было видно, что его часто надевают. – Сестренка его сплела, когда мне было страшно выступать на первом курсе. Где-то прочла, что надо что-то в руках держать и все волнение туда вкладывать. Мне помогало, а может это и самовнушение.
– А как же ты? – она смешно шмыгнула носом, осторожно разглядывая украшение, словно это сокровище, к которому нельзя прикасаться руками.
– Тебе нужнее.
Яра снова близко, так близко, что можно разглядеть каждую прожилку в ее радужке. Она была рядом уже несколько часов подряд, и Юра не мог понять, как так быстро привязался к ней и ее присутствию. Как он жил все эти долгие десять месяцев без Ярославы Воронцовой?
Он погладил ее по щеке, а потом наклонился и поцеловал. Не стал ждать, как утром, потому что тогда увидел, что она не против, а сейчас драгоценно каждое мгновение.
Почувствовал, как ее руки обвили его шею, чтобы быть еще ближе к нему. Голова закружилась, дыхание сразу же сбилось, грудной клеткой Юра улавливал биение ее сердца: такого быстрого, что нельзя и ударов сосчитать. Это открытие пьянило похуже алкоголя. Губы у нее мягкие и нежные, со вкусом вишни. Он легонько провел языком по нижней губе, будто спрашивая разрешения, и как только почувствовал, что Яра подается, углубил поцелуй, выбивая лавину эмоций лишь от соприкосновения их губ и языков. Как он жил эти долгие десять месяцев без поцелуев с Ярославой Воронцовой?
Одна его рука лежала на ее шее и чувствовала, как бьется венка, второй он обнимал за талию и, кажется, сходил с ума от того количества тока, что пробегало по его телу от каждого миллиметра их соприкосновений.
На лестнице послышались голоса, и Юра с трудом заставил себя оторваться. Она тяжело дышала, губы были красными и чертовски притягательными, глаза лихорадочно блестели, требуя продолжения. А он не в силах был ей сопротивляться. Поэтому открыл ближайшую к ним дверь, включил свет и затянул за руку, прижал к стене, снова целуя, вонзаясь пальцами в ее руки, спускаясь до кистей, переплетая пальцы.
– Иди сюда, – хрипло прошептал, подхватывая под ягодицы, чтобы отнести на ближайший стол, которыми была полна гримерная, с большими зеркалами и лампочками-подсветками.
Яра таяла в его руках, балансировала на грани между явью и блаженным обмороком.
Юра снова потянулся к ее губам, как будто жизнь без них не представляла смысла. Они на него оказывали наркотическое воздействие. Стоило попробовать раз, и все пропало. Зависимость.
Подхватил ее ноги, заставил обвить ими его за талию, чтобы она почувствовала всю степень своего влияния на него. Ярослава горячо выдохнула, отчего не смог сдержать улыбки.
Он разглядывал ее, совершенно изменившуюся, возбужденную, и это его поднимало на какой-то невиданный уровень счастья.
– Давай уйдем отсюда? Просто куда-нибудь, – предложил вдруг Юра, понимая, что ему это все больше не нужно. Он зарывался в учебу, работу, концерты, вечные срочные дела, чтобы только спрятаться от себя. Яра кивнула и заулыбалась в ответ, притягивая его снова к себе. Он уткнулся ей в шею и стал покрывать поцелуями, поднимаясь к лицу.
– Постой, мне кажется, или дымом пахнет? – прошептала она, оглядываясь. Из-под двери тянулась тонкая серая струйка, в этот же момент сработала пожарная сигнализация, абсолютно оглушая.
– Вот черт! Бежим, быстрее, – он схватил ее за руку и потащил в сторону выхода. Они мчались, перепрыгивая по несколько ступенек, на свежий воздух, где уже толпились другие студенты.
– Задымление в подвале, – донеслось до них.
– С проводкой что-то…
– … устранят и можно будет зайти…
– Мы же замерзнем…
Юра оглянулся, убедился, что его друзья стоят на улице здоровые и невредимые и снова посмотрел на Яру. Она натянула на себя капюшон своей толстовки и теперь немного пританцовывала на месте, стараясь согреться. Изо рта вырвался клубок пара, а он даже этот холод и не чувствовал, просто обнял ее, пытаясь согреть. Ярослава обняла в ответ, прижалась, чтобы обмениваться теплом.
– Спасибо тебе. За всё, – она задрала голову кверху, стараясь заглянуть в его лицо. – Сейчас куртки заберем и в первую очередь пойдем поедим.
– Мы ведь только что завтракали.
Она фыркнула и улыбнулась.
– У меня с тобой аппетит разыгрался. За горячим кофе точно зайдём.
Раздалась трель звонка, Воронцова удивленно сложила брови домиком, но принять не спешила, будто боролась с самой собой.
– Я отойду, отвечу на звонок, – наконец произнесла она и стала пробираться между людьми подальше от толпы и шума.
Юра подошел к своим друзьям. Ему было немного совестно, что он вот так от них уйдет, поэтому решил все же предупредить. Во всяком случае, все, что требовалось от него уже было сделано.
– Вот ты где, а мы сначала не заметили, как ты вышел, – Герман облокотился о козырек здания и вглядывался в серое небо. – Хотели уже идти тебя искать, а потом увидели, и все поняли…
– О, пацаны! – раздалось совсем рядом, а Юра успел демонстративно закатить глаза, показывая, как ему не приятен этот человек. Савелий ухмыльнулся на реакцию друга, но все же повернулся к их незваному гостю.
Тот самый Паша шёл к ним, на зависть всем, в куртке, но в штанах с подворотами, от которых захотелось еще раз закатить глаза.
– Вы представляете, а я вспомнил, где видел эту девочку, которая с вами постоянно ошивается! – восторженно произнес он, будто только что победил в игре на эрудицию.
– Не понял, ты про которую? – уточнил Герман.
– Про Ярославу он, – ответил за Пашу Юра, который хотел уже тому все доходчиво объяснить.
– Да, про нее. Она – девушка Стаса Чайки – моего соседа, мы на одной улице с ним жили.
Земля, кажется, уехала из-под ног, или почему мир так закружился.
– Кто? – снова тупо повторил Герман.
– Ярослава, – как заведенный тихо повторил Юра, будто бы даже не узнавая ее имени у себя на устах.
– Имя такое знакомое… – Савелий задумчиво почесал подбородок. – Как ты сказал? Стас Чайка?
– Буров, ты идиот? Это Стас, – сказал Юра так, словно это всё объясняло.
– О, так вы его знаете? – обрадовался Паша. – Я вчера сидел, залипал в телефоне и смотрю, ба, Стас с ней на фото! А потом вспомнил, что был у него летом на днюхе, и он ее в качестве своей девушки представлял.
– Может быть, они расстались? – уточнил Герман, подмечая, как с каждым словом все больше бледнел Юра.
– Да нет, сейчас вам покажу.
Он достал телефон и начал что-то листать, немного нахмурившись. Юра пока оглянулся, Яра продолжала разговаривать по телефону.
– Держите, – Паша протянул смартфон. Юра жадно впился в то, что предстало перед глазами, подмечая каждую деталь, загоняя себя медленно в угол, словно тот дал ему не телефон, а пистолет, и он добровольно решил выстрелить себе в самое сердце. Друзья обступили кольцом, тоже заглядывая в экран.
Страница ВКонтакте Стаса Чайки. На аватарке он, все такой же блондинистый и кудрявый, целует в щеку Яру. Она выглядит совершенно счастливой, в красном платье с бокалом шампанского. В статусе стоят три черных сердечка, насмехаясь над ним.
Юра замерзшими пальцами пытался открыть фотографию, но экран его не слушался, будто он уже неживой: мертв внутри и снаружи. Наконец у него получилось, под ней обнаружилась парочка комментариев:
Саша Захарова: такие солнышки!
Миша Макаров: когда свадьба?
Ярослава Воронцова, в ответ Мише Макарову: ничего не знаю, вы первые
Юра вернулся обратно и стал листать дальше ленту. Множество видео и везде снимала Воронцова. Ее смех, ее голос, ее шуточки. Вот Стас играет на гитаре в каком-то доме, вместе с ним Миша и еще несколько незнакомых парней. Вот они едут ночью в машине, вверх которой откинут, и ветер треплет ее волосы, а она радостно смеется. Вот они танцуют на ее выпускном. Они. Они. Они. Вместе. Всюду. Последнее было видео с его дня рождения, где фотограф как раз и делал то фото. Снимала, по всей видимости, Саша, которая отсалютовала в этот момент Яре бокалом шампанского. Юра тщетно пытался разглядеть здесь хоть что-то, к чему можно было прицепиться, но все выглядело настолько реально, что в это верилось.
Паша отобрал у него телефон, понимая, что слишком долго он гуляет у них по рукам.
– Они встречаются? – еще раз уточнил Юра, но уже чувствовал, как по его душе, которая только что смогла собраться воедино, пронесся скорый поезд под названием «Ярослава», разбив на миллион кусочков, превратив в пыль, которую уже нельзя было восстановить.
– Я думаю, что да. Стас, правда, сейчас за границей. Вроде бы мне мама говорила в Испании или в Италии, а фиг разберешь.
Савелий схватил Юру за локоть и отвел в сторону:
– Эй, Юр, не надо, слышишь. Не делай поспешных выводов, поговори с ней.
– Если это правда… я же… а она… – он махнул рукой, понимая, что не хочет ничего ему объяснять. – Я ей верил.
– Фотографии могут быть старыми. Пошли уже, – друг уже подтолкнул его в плечо, по направлению к Яре.
Она казалась такой спокойной, слушала своего собеседника по телефону и улыбалась. Они видели это в отражении стеклянной двери, а Яра стояла к ним спиной, смотрела под ноги и подпинывала камешек.
– Я тоже по тебе скучаю, Стас. Когда ты приедешь? – донеслось до них. В этот момент мир окончательно рухнул, смысла разговаривать он не видел.
Юра шел напрямик, не разбирая дороги, расталкивая всех и не видя перед собой абсолютно ничего.
Холод добрался до него, но не тот, что заполнил улицу, а тот, что поселился в сердце. Заморозил его и разбил на мелкие осколочки. Было чертовски больно, а в том месте, где в груди поселилась Ярослава, осталась одна пустота.
Он снова захлебывался в боли, все еще пытался поверить в происходящее, а разгоряченное сознание подкидывало кадры их поцелуя. Лживого поцелуя с такой же лживой девушкой.
Она точно такая же, как и Олеся. Как и все остальные.
А воспоминания продолжали забивать крышку гроба над ним, не оставляя ни шанса на прежнюю жизнь и чувства.
Слышал, как его окликали, но не реагировал. Наконец Савелию удалось схватить его за рукав.
– Юра, постой. Тебе надо поговорить с ней, рассказать о своих чувствах. Не совершай эту ошибку, – Савелий запыхался от бега, все же семилетний стаж курильщика давал о себе знать.
– Какую ошибку? Она итак знает о всех моих чувствах! А ты вообще не знаешь, о чем говоришь, и я очень рад этому! – Юре казалось, что он почти кричал на всю улицу, впервые выходя из себя настолько. Обычно он все переживал внутри себя.
– Я знаю, Юра… просто поверь мне, я знаю. Но я вижу, как она на тебя смотрит, и если это не любовь, то что?
– Она в отношениях, но при этом подавала мне знаки внимания, по-твоему, это нормально?
– Нет. Но она может жалеть о них. Об отношениях. Может быть, она в них несчастна.
– Тогда зачем же она вообще встречается с ним?! Без обид, но ты несешь бред! – уже не на шутку вспылил он и со злости саданул кулаком по стене ближайшего магазина, чтобы хоть как-то себя успокоить.
– Из-за привязанности, привычки, не знаю. Она лучше ответит на этот вопрос.
Юра грустно смотрел на своего друга, тот что-то пытался до него донести, но он уже ничего не понимал. Он устал, силы постепенно покидали его, выплеск эмоций забрал их почти все.
– Мне надо побыть одному, ладно? Я буду завтра, можешь на меня рассчитывать. Но сейчас я хочу побыть один.
Он развернулся и пошел в сторону своего дома. Без одежды, без вещей, без любви и без сердца.
***
Сердце все еще бешено колотилось от поцелуев, от ее первых поцелуев, таких долгожданных и горячих, словно губы прикоснулись к солнцу.
Но Юра – не солнце, он – луна, которая освещала путь в темноте, спасала от монстров, что в ней прятались, берегла, чтобы она дожила до очередного солнечного дня.
Пока Ярослава жила в его объятиях, ее телефон разрывался от звонка. Когда она поняла, что звонят именно ей, то с удивлением обнаружила на экране имя, которое так ждала: Стас.
Звонка-то она от него ждала, а вот была ли готова к нему?
Сначала на том конце была тишина, а она не спешила начинать диалог, так и молчали.
– Ты так и будешь продолжать сопеть в трубку?
– И я тебя рад слышать, – голос мягкий, такой родной. Казалось, что она целую вечность не слышала эти нотки. – Прости меня, я вел себя как идиот.
На глаза навернулись слезинки. Яра часто заморгала, чтобы их прогнать, не хватало только при нем разреветься. Ей не хватало его, ей не хватало своего друга, с которым она постоянно бесилась, снимала смешные видео, зная, как он этого не любит. Скучала по ночным поездкам и ночевками в загородном доме Макаровых. С его отъездом будто отвалилась значимая часть их компании, хотя они все также продолжали дурачиться, переписываться и дружить до потери пульса.
– Ты чего молчишь?
– И ты меня прости, тогда мне казалось это правильным.
– Все нормально, Ярик. Я бы на твоем месте поступил точно также.
– А ты Мише уже звонил?
– Звонил, как раз перед тобой.
Дальше они болтали обо всем: она рассказала, как они отметили ее день рождения, как проходили репетиции, а он взамен поделился новостью, что теперь с ним живет та самая Кристина.
– Она тебе нравится?
– Да… не так, как ты… – Яра даже дыхание задержала. – Я просто понял, что… боже, как сложно. В общем с тобой я просто вспомнил свою детскую влюбленность, а с ней все по-другому, по-взрослому. Что за бред я только что сказал? – он сам растерянно рассмеялся.
– Нет, все нормально, я поняла. На самом деле я все это знала и ждала, когда же ты сам дойдешь. Рано или поздно бы это случилось: не важно сейчас или когда бы действительно решили попробовать встречаться.
– Спасибо, что так терпеливо этого ждала. На самом деле, я уже давно понял, что я поступил неправильно, когда взял с тебя это дурацкое обещание. А потом, когда всерьез ею заинтересовался… я, правда, несколько раз пытался тебе рассказать, но боялся разорвать с тобой последнюю ниточку и тянул долго…
– Ну ты и дурак! – засмеялась она. – Наша ниточка – это дружба, и она никогда не порвется. Ну а она что?
– Всё сложно. Она любит другого, а я просто так…
Стас еще долго рассказывал ей о Крис, а Яра наконец расслаблено его слушала, не боясь, что он снова намекнет о своих чувствах к ней. Все встало на свои места, а главное, она была счастлива. Счастлива за Стаса, за себя, за Юру. Ни у кого из них не было еще “идеально”, но они хотя бы стремились к “хорошо”. Маленькими шажками шли по направлению к своему счастью.
– Я так скучаю по нашим встречам и посиделкам на кухне у Макаровых, – вздохнул он.
– Я тоже по тебе скучаю, Стас. Когда ты приедешь?
– Не буду загадывать, потому что мне сейчас негде жить в России.
– Э, а как же мы?
Они еще недолго поговорили. Яра пыталась его убедить, что он ни капельки не стеснит их, если что, они гостеприимно положат его в коридоре на коврике, пока не оглянулась. Странное чувство заползло прямо под кожу, будто что-то изменилось.
Ярослава попыталась найти глазами Юру, но безуспешно, отчего по коже пробежал мороз. Она наспех попрощалась со Стасом и принялась обходить толпу. Чутье ее не подвело. Его действительно не было среди студентов, которые уже начали расходиться по другим ближайшим корпусам, чтобы не замерзнуть.
Она выцепила взглядом Германа, но тот лишь странно на нее посмотрел и покачал головой, словно сомневаясь, говорить ей что-то или нет.
В этот момент к нему подошел Савелий, также косо глянул на нее и молча пошел внутрь здания, показывая, что можно войти.
– Савелий, Савелий! – пыталась она до него докричаться. – Ты не видел Юру?
– Он ушел, – бросил он через плечо и скрылся в зале, оставив опешившую и ничего не понимающую Яру на площадке первого этажа.
– Ярик, ты чего зависла? Пошли репетировать? – рядом появился Руслан, немного заспанный и помятый, но с приподнятым настроением.
– Ксюша заставляет меня завтра с вами выступать, я не буду, – без какого-либо эмоционального окраса пробормотала она. Для нее все вдруг померкло и стало серым фоном. Как и после Нового года, когда Юра так и не позвонил, вот и опять он растворился, словно все привиделось: он, их поцелуи, его руки на ее бедрах, согревающие объятия и целая волшебная ночь.
Может быть, это действительно был сон?
– Она хотела тебя вместо Насти поставить, но Настя пришла, я ее только что видел на улице. У тебя что-то случилось?
Яра медленно покачала головой и пошла в сторону репетиционного зала, хотя хотела просто исчезнуть, но надо во всем разобраться.
