Мари Сав
Пять мгновений любви
– Там, внизу… мои. – Он понял, кто подразумевался под словом “мои”. – Сейчас они увидят меня во вчерашнем платье и будут строить догадки, с кем же я была и где ночевала, а класснуха скажет, что обязательно сообщит родителям, а то я совсем от рук отбилась.
В ее взгляде промелькнула печаль, и он впервые увидел в ней страх. Ярослава боялась. На самом деле она не такая, какой себя показывала. Защитная стена пала и открыла то, что так долгое время прятала и оберегала – хрупкую душу и хрустальное сердце. Яра позволила ему это увидеть. Он был в этом уверен на все сто процентов. Сделав шаг в ее направлении, Юра подал ей руку:
– Пойдем. Я ведь буду с тобой. Смогу объяснить.
Она замешкалась, но все же покачала головой, отступая к стене, чтобы дать проход другим жителям отеля.
– Пожалуй, я подожду Сашу или когда они разойдутся.
Юра поднялся к ней и встал рядом, глядя, как она нервно теребит ремешок от туфелек в руках и покусывает нижнюю губу. Ее босые ноги, казалось, сливаются с плиткой, они были настолько белыми, а синие венки вырисовывали причудливые узоры.
– Встань мне на ноги, а то простынешь, или пойдем, вернемся в комнату.
Ярослава вскинула удивленно брови, а в глазах промелькнула заинтересованность. Она развернулась к нему лицом и встала на кроссовки, которые даже сквозь материал передавали его тепло. Он неловко ее приобнял, чтобы она крепко стояла на ногах. Запах ее волос и кожи щекотал ноздри, впивался в память. Яра еще ближе прильнула к нему, оставляя миллиметры между ними, забирая контроль над ситуацией.
– Спасибо, – прошептала ему в шею, немного дрожа то ли от холода, то ли от напряжения.
– Не позволяй себе бояться, Ярослава. Ты намного лучше всех их вместе взятых, и они это видят, завидуют, вот и достают. Нос выше, – также тихо прошептал и шутливо щелкнул ее по носу.
– Это что же, я только что услышала комплимент от самого Юры?! От того самого Юры, который в день говорил лишь три слова?!
– Я копил их просто. Теперь всё, лимит исчерпан.
– Я готова ждать, чтобы услышать еще раз, – она состроила покорную физиономию.
Юра разглядывал каждую ее черту, старался отложить в памяти. Казалось, что через мгновение она просто растворится в воздухе, словно видение. А он впервые за долгое время мог сказать, что он эту ночь прожил и прочувствовал. Утром ему хотелось проснуться, окунуться в новый день и узнать, что же ему еще преподнесет жизнь.
– Это что получается, нас переселят в другой номер? Или мы так и будем спать с выломанной дверью? Я так не хочу, ты видел наших отморозков? – вдруг прервала она молчание.
– Вам дадут номер, если будут места, я уверен. А если мест не будет, приходи. Я дарю тебе годичный абонемент на свою кровать.
– Ты серьезно? – и снова этот заигрывающий взгляд, от которого хотелось выкинуть что-то из ряда вон выходящее.
– Более чем.
– А что насчет условий продления?
– Это, видимо, будем решать там же, – он и сам не заметил, как улыбнулся.
– О-хо-хо-хо, – Яра шутливо рассмеялась и пригрозила пальцем.
В этот момент мимо них пробежала Саша. Один раз она даже споткнулась, но вовремя схватилась за перила. Девушка вообще вокруг себя ничего не видела, а из глаз катились слезы. Ярослава сорвалась с места, выкрикивая имя подруги.
Вот так она и растаяла, как видение, среди лестничного пролета между номерами и столовой, оставив за собой лишь приятный запах кокоса и тепло в душе.
Глава 1.
(девять месяцев спустя)
Монотонный гул столовой погружал в сон. Красная ручка, обклеенная звездами, которую Ярослава в спешке схватила у своей сестры Ани, грозила выпасть из рук уже который раз.
За последнюю неделю спать удавалось лишь по три часа в день. Все вечера и ночи она от руки писала конспекты лекций и учебников по истории зарубежных стран и России. Учеба на юрфаке раньше казалась ей чем-то удивительным, наполненной тайнами, логическими цепочками, а по большей части состояла из изучения права с самых его истоков.
Яра отпила крепкий кофе, который уже не дарил прежней энергии, а лишь вызывал помутнение в желудке от количества его употребления, и потерла затекшие кисти. Провела подушечками по надувшейся и загрубевшей мозоли на среднем пальце и тихонько вздохнула. Она могла бы сказать, что давала себе расслабляться от учебы чаще, чем позволительно прилежному студенту, ведь она итак смогла поступить на бюджет. Казалось бы, вздохни спокойно и наслаждайся маленькой победой, но в ее жизни появился ОН.
Ее новый друг.
Редкая зануда и заноза в заднице.
Руслан Кузнецов.
Который как раз протискивался между круглыми столами столовой к ней с двумя подносами. На них источала аромат курочка под шубой из сыра и ананаса и стояла тарелка с салатом.
Они познакомились в первый же день учебы. Оба топтались около куратора, который держал табличку с номером группы 08-151, и озирались по сторонам, будто до сих пор не понимая, что здесь делают.
Ярослава, оказавшись без Саши, Миши и Стаса, вообще не представляла, как с кем-то можно подружиться. Поэтому стояла и судорожно вспоминала, как же она начала общаться с Захаровой. Тогда судьба сама повела ее за ней, чтобы успокоить, обнять, показать, что все будет хорошо. Тогда у Яры была твердая почва под ногами, ею-то она и собиралась поделиться со своей новой подругой. Тогда даже слова сами находились, потому что говорило сердце. Сейчас у нее такой почвы не было. Ее поместили в новое место, к незнакомым людям, и она даже начала скучать по своим ужасным одноклассникам, от которых хотя бы знала, чего можно ожидать.
Девушки из ее группы уже стали собираться стайками и весело щебетать о каких-то мелочах жизни, от которых Яра лишь поморщилась. Она не могла похвастаться тем, что купила черную рубашку, которую надела, в «Love Republic». Не могла сказать, что серьги-кольца, которые доставали до кончиков ее волос, отросших до плеч, украшены кристаллами сваровски, ведь они куплены в детском мире младшей Воронцовой – Машей, которая решила поддержать ее в такой тяжелый день и выпустить во взрослый мир с серьгами из магазина игрушек. Яра не могла подойти и начать разговор с того, какая красивая сумочка у высокой девушки, потому что она ей не нравилась.
Одним словом, общих разговоров с людьми вокруг не было. Если бы только кто-нибудь заговорил про ее любимый сериал или сообщил, что уже прочел все новинки МИФа, она бы с жаром включилась в диалог. Кто-нибудь…
– А где вторая часть фразы? – послышался сбоку немного грубоватый голос.
Ярослава повернулась и встретилась взглядом с парнем, который стоял неподалеку, засунув руки в карманы джинсов. Вокруг все переговаривались, и, казалось, никому не было до нее дела. Вот только он также сторонился всех и смотрел немного свысока, будто разговор с ним надо заслужить. Она отметила, что этого типа правила делового стиля никаким боком не касались. Белая футболка, джинсы с прорезями на коленях, крашеные волосы, подстриженные под горшок, а около виска выбритая полоска, как у Даниэля из фильма “Такси”. В ухе серьга-кольцо, а шею и руки покрывали татуировки-иероглифы.
Он продолжал изучающе пробегать по ней взглядом.
– Это ты мне? – недоуменно переспросила Яра, заправляя короткую темную прядь за ухо.
– Да, на твоей сумке цитата из цикла «Королевство шипов и роз». “За звезды, умеющие слушать, и за мечты, которые сбываются”. А у тебя тут только про звезды.
Яра глянула на свой черный шоппер, который они сделали вместе с Сашей на мастер-классах сразу после окончания школы. Конец фразы как раз украшал сумочку Захаровой. Цитату выбирали несколько дней, перерыв все свои книжные полки, начиная от классической литературы и заканчивая детскими сказочками. Но эта… вселяла надежду на волшебное будущее, и как только они наткнулись на нее, поняли, что она – та самая, которая описывает их дружбу.
– Только не говори мне, что ты читал, – фыркнула Яра.
– Представь себе, – серьезно кивнул ее новый знакомый, подходя ближе. Она рассмотрела темно-серые глаза и пирсинг на брови, который сначала не приметила.
Она рассмеялась.
– Впечатляет!
– Да на самом деле я тачку отцовскую разбил летом, и родители в наказание поселили меня на месяц в летнем домике. Делать было нечего, интернет не ловил, вот и читал все, что туда сестра привезла.
– Жестоко. Я – Ярослава, но можешь – просто Яра.
– Руслан, – его рука оказалась теплой и очень сильной.
Так они и нашли друг друга в огромной толпе, с похожими внутренними мирами и похожим чувством юмора.
Сейчас же она лениво скользила взглядом по его джинсовке, которую он закинул на спинку стула.
Парень-неформал, а на самом деле…
– Ты уже все вопросы написала?
Яра застонала и уронила голову на раскрытую тетрадь.
– Первый только!
– Там во втором надо сделать выписки из статей, я их распечатал, потому что книгу в библиотеке на руки не выдали, – и с этими словами на стол бухнулась солидная стопка распечатанных листочков.
– Боже, Руслан, у меня иногда возникает мысль, что я разговариваю с Гермионой Грейнджер, а сама – Рон, который вечно голодный и сонный. Бесишь!
Ее новый друг оказался самым настоящим ботаником в плане истории, поэтому заставлял ее писать все лекции, даже самые скучные, и делать домашнее задание, а каждый перерыв совал свой нос в ее тетради, чтобы проверить. Но самый парадокс состоял в том, что вместо того, чтобы послать его вместе со всеми требованиями, Ярослава старательно выполняла все и стремилась за ним, как подсолнух за солнышком.
Парни считали его чудаком, как ее когда-то в классе. Преподаватели первое время ворчали по поводу его экстравагантного вида, который не допускался в их профессии, но, когда разглядели поразительный ум, закрыли глаза и слушали, открыв рот.
Девушки начинали перешептываться, стоило ему появиться на этаже. Высокий и яркий, он просто не мог не привлекать внимание, однако на них ему было до лампочки. Однажды поделившись своим наблюдением, Яра услышала в ответ, что он сам поймет, когда встретит свою половинку, которую стоит идти и добиваться, а пока надо пользоваться свободным временем. Она лишь выпучила глаза и сказала, что он летом перечитал любовные фэнтезийные романчики.
На этом сюрпризы не заканчивались. Через неделю их знакомства выяснилось, что он в школе занимался брейк-дансом, хип-хопом, паркуром, и всем, чем могут угостить улицы таких творческих душ, как Руслан. А на них он проводил времени гораздо больше, чем дома.
Воронцова узнала, что он не любил находиться в “помещении, которое собрало, кажется, всех людей, которые априори не могут ужиться вместе”, и даже не называл это местом “домом”. Машину разбил как раз в тот момент, когда узнал, что родители вместо того, чтобы сесть и решить все проблемы между собой, подали заявление на развод. Чтобы дети не участвовали во всем этом, отправили их на дачу на лето. Потом выяснилось, что маму охмурил какой-то тип, который буквально высасывал из нее все деньги, а она, словно в забытьи, выполняла его просьбы. Руслан выстроил вокруг себя такую стену, что и тараном нельзя прошибить, а эмоции прятал глубоко за серьезным взглядом. Улицы и танцы со временем заменились историей, в которой находил спасение и умиротворение, чтобы не думать о его рушившемся мирке.
Сейчас Кузнецов сидел и сосредоточенно ел куриную отбивную, что-то пролистывая в распечатках.
– У меня к тебе предложение! – Яра всплеснула руками, и в следующий момент выхватила листочки, и убрала подальше в сумку. – Давай поедим спокойно, как нормальные люди, без этого мозгового штурма, окей? Я клянусь тебе, меня скоро стошнит от вида ручки! Мне надо срочно отвлечься.
Руслан растерянно захлопал глазами.
– А как ты любишь отвлекаться?
– Обычно я ходила танцевать, но теперь у меня на это не хватает ни сил, ни времени, не понимаю, как можно совместить. Но я не прошу тебя со мной танцевать, давай просто поболтаем на отвлеченные темы.
Он о чем-то задумался, а в следующее мгновение просиял, словно только что начищенный до блеска чайник. Схватился за телефон и принялся что-то писать со скоростью пишущей машинки.
– Я решил твою проблему! – и Руслан с гордостью протянул ей свой телефон. На экране высвечивались их имена в какой-то странной гугл-таблице.
– Что это? Куда еще ты нас записал? Кузнецов, только не говори, что на кружок по правоохранительным органам!
Он насупился, явно обидевшись на ее слова. Память о той взбучке, что устроила Ярослава за то, что он без спроса вписал ее в квест-игру по истории России в субботу на восемь утра (единственный день, когда она мечтала поспать), все еще была свежа.
– Помнишь, вчера приходила на лекцию культорг? – и, дождавшись кивка, продолжил. – Она скинул нам в беседу нашего потока таблицу, в которую можно вписать свои имена и прийти на прослушивания для участия в Дне первокурсника.
– И ты нас вписал?
– Да, на танцы. Но тут есть еще актеры, квнщики, театр мод, костюмеры, гримеры, декораторы, певцы, фотографы, видеографы и просто кураторы. Хочешь, выбери что-нибудь другое.
От одного слова “актеры”, да и вообще выхода на сцену, Яру замутило. Она сразу вспомнила свой опыт на новогоднем утреннике, где играла зайчика буквально с тремя предложениями, и то ей пришлось выпить успокоительного, чтобы голос и руки не тряслись. Но признаваться в своем страхе не хотелось, а еще возросло желание его перебороть.
– Это, конечно, все классно, но вопрос так и остается, – она поддалась вперед, облокачиваясь на шаткий столик, и шепотом произнесла, глядя прямо в глаза. – Откуда взять силы и время?
– Освобождение с пар, автомат по любому предмету на выбор, дополнительные пять баллов к рейтингу по всем дисциплинам…
– Стой! Можешь не продолжать, я согласна!
Кузнецов победно хмыкнул, выгнув бровь с пирсингом, и вернулся к остывающей еде.
– Быстро, однако, ты согласилась.
Яра пожала плечами, покачивая ногой под столом и обдумывая, что можно станцевать на прослушивании.
– Ты сказал “автомат”, большего и не надо. Если только ты не имел в виду настоящий автомат. Но в любом случае, он мне нужен, чтобы прострелить твою башку. Если что, я любя, – она тепло улыбнулась и потрепала его и без того взъерошенные волосы.
– Я знаю, – его губы тоже тронула легкая улыбка, чем-то напоминая улыбку Саши, отчего в груди разлилась тоска. С того момента, как началась учеба, они не виделись. А прошло чуть меньше месяца. Если сравнивать с тем, что до этого они практически не расставались, то катастрофа казалась глобальной. – Надо выбрать, что на прослушивании показать и в какую команду хотим, – он встал, составляя тарелки на поднос и завязывая джинсовку вокруг торса.
– Предлагаешь вместе? – Яра покраснела от волнения, она всегда переживала, когда кто-то выбирал ее. Для нее это было все еще неожиданно, хотя Саша, Миша и Стас неоднократно доказывали ей обратное. Она нужна им также, как и они ей. Отчего сердечко отчаянно любило их и боялось, что когда-нибудь произойдет то, что пошатнет дружбу. – Я думала, мы по-отдельности. Ты же знаешь, я в основном танцую дэнс-хол. А прослушивания когда?
– Мы что-нибудь придумаем, совместим два стиля, там всего на полминуты чего-либо надо, – он ей ободряюще подмигнул. Затем оглядел набитую студентами столовую. – Встанем в очередь за творожным сырочком? Так вот, прослушивания завтра. И ты права, нам надо развеяться, почему бы сегодня не порепетировать?
– Кто ты и куда дел Руслана? Признавайся! – звонко на всю столовую рассмеялась Ярослава. – Я даже готова сама купить тебе сырочки.
Очередь двигалась медленно, и постоянно кто-то норовил обхитрить и протиснуться вперед. У Кузнецова было сильно развито чувство справедливости, отчего он хмурился, ворчал себе под нос ругательства и всячески нелестно выражался по поводу тех, кто запрыгивал в середину (а то и в начало) бесконечной очереди.
Остальных бедных “зайцев” от проклятий спасло лишь появление девушки. Сначала Яра услышала запах ее духов. Морской бриз. Что-то совершенно легкое и невесомое. Затем увидела и ее. Ухоженные русые волосы, красивые голубые глаза, одежда, подобранная со вкусом, к которому Яра делала первые неуверенные шажки – черное платье-футляр с V-образным вырезом. Отчего-то внутри все сжалось и воспротивилось ее появлению. Воронцова поймала на себе оценивающий взгляд, а затем заинтересованный – на Руслане. Она стояла параллельно им, рядом с очередью и, казалось, прислушивалась к их разговору про День первокурсника. Руслан тоже это заметил, отчего обернулся к ней и молча выгнул брови, как бы спрашивая, что ей надо.
– Ой, а ты не мог бы мне, пожалуйста, передать сок? – сказала таким нежным голосом, что казалось, ласкала его. – Нет, не этот, вишневый. Я только его пью, – незнакомка скромно улыбнулась, потупила взгляд и убрала прядь за ухо.
Яре и раньше приходилось видеть, как девушки старались обратить его внимание на себя, но тот так и оставался холоден. Вот и сейчас она наблюдала, как ее друг чуть ли не с силой втолкнул ей в руки коробочку ЯБЛОЧНОГО сока. Лицо той на мгновение скисло, но она быстро вернула себе маску обаяния. Протиснулась между ними, впиваясь своими коготками Руслану в руку и доставая вишневый сок, прощебетала “спасибо” и начала пробиваться без очереди к кассе.
– Такая скользкая, как змея, у меня от нее мурашки по коже, – поделился тихо своим наблюдением Кузнецов.
Ярослава рассмеялась.
– Руслан, это называется флирт! – то, что он так старательно обходил девушек стороной и все их действия по отношению к нему расценивал, как что-то ужасное, здорово ее веселило. Ей нравилась его детская непосредственность по отношению к влюбленности и чувствам.
– Она могла все это сделать прямо, – упрямо повторил он, поглядывая на наручные часы.
– Что? Как? – ситуация-абсурда возникла в голове, отчего настроение подскочило во сто раз. – “Знаешь, ты мне нравишься, но я хочу вишневый сок и вклиниться в очередь”, – подражая ее голосу, произнесла Яра.
– Да, так у нее было бы больше шансов. Я, может быть, даже сам ее вперед впустил и еще за вишневый сок заплатил.
– Ты – чудо!
***
Начало октября удивило теплой погодой, сухая листва шелестела под ногами, дул свежий ветерок. Юра вглядывался в голубое небо, на которое уже наложила отпечаток осень, как ни старалось солнце это опровергнуть. Рядом Савелий и Герман с жаром спорили о предстоящей репетиции: никак не могли прийти к согласию, кто из них за что будет отвечать. Юру это мало волновало. Вот уже четвертый год каждый День первокурсника и Студенческую весну повторялось одно и то же. Его друзья ругались, чуть ли не доходя до драки, но через час уже плечо к плечу все делали вместе. Он даже не сомневался, что и в этот раз будет так же.
Савелий был культоргом экономического факультета. Ему подчинялось более ста человек, и он каждого знал по именам, умел расположить к себе, влить в коллектив, найти самое подходящее место. Из-за его мастерства они практически всегда брали первенства, а вот гран-при уже четвертый год уходило юрфаку.
– Да понимаешь ты, что это мой последний год в роли культорга?! – с пеной у рта миллионный раз повторял Савелий. – Я хочу хоть сейчас получить заветный гран-при и со спокойной душой уйти на покой!
Юра с Германом были его правой и левой рукой, заместителями, которые месяц находились в здании культурного центра, помогая своему другу. Вот и сейчас они стояли около его входа, дожидаясь, пока Савелий на нервах докурит сигарету, выдохнет и пойдет управлять целой машиной.
Культурный комплекс представлял собой двухэтажное здание, расположенное на возвышенности. Двумя этажами, однако, не ограничивался, а уходил на шесть этажей вниз, с закоулками, коридорами, множеством раздевалок, репетиционных залов и площадок, танцевальных классов с зеркалами, коворкинг-центрами для репетиции актеров, кабинетами звукозаписи. На этот месяц оно оживало, в нем не оставалось и свободного уголка. Все этажи занимали танцевальные команды, оттачивающие свои номера до автоматизма, отовсюду доносилась разная музыка, слышалась даже иностранная речь. Студенты ходили группками и распевались, а им вторило эхо шести этажей. На полу девушки-швеи готовили костюмы, парни строгали и пилили декорации.
Юра любил эту суету, атмосферу. Творчество буквально струилось сквозь пальцы. Оно было ему лучшим другом, который помогал отвлечься от проблем и от мыслей, постоянно крутящихся в голове.
Здесь выросла их дружба, здесь он чувствовал себя частью единого целого…
– Сав, расслабься. Все пройдет на высоте, как и всегда, – сказал он, подбадривающе теребя его за плечо. – Ну что, в первый раз что ли? До выступления еще больше двух недель, а мы и в меньший срок справлялись.
Лицо Германа нахмурилось. Его что-то терзало, но он никак не мог это сказать.
– Ну, а у тебя что? – спросил Юра, пытаясь сохранить спокойствие. Он всегда был якорем их команды, который сохранял холодный ум в любой ситуации. За исключением прошлого года, когда разрыв с Олесей выбил его из колеи.
– Три плохих новости. Первая – переговорил я тут с юрфаковцами, хотел выведать, что у них будет. Они молчат, но сказали, что в этом году очень сильные перваки. Особенно, какой-то хореограф…
– Напугал, – фыркнул Юра, рассматривая свой студенческий, который крутил в руке, чтобы зайти.
– Его можно и устранить, – мрачно пошутил Савелий.
Герман закатил глаза.
– Вторая – у нас катастрофически не хватает актеров. В этом году мало записались, а на отборе мне вообще никто не понравился.
– Вот это уже плохо, с нее и надо было начинать! – разозлился Савелий, покрываясь пятнами. – Придется привлекать театральные. Составь пока список номеров и обзвони, может быть, можно обратиться к старичкам, которые уже выпустились, или знакомым. К той же Саше, например.
Он сплюнул и поспешил вовнутрь.
– Эй, я еще не закончил!
– Не так много плохих новостей для одного раза. Пусть эти переварит, сообщи чуть позже, – разумно предложил Юра, вдыхая знакомый запах красок, пота, лака для волос, буфета.
– Она в основном тебя касается, – пробормотал Герман, пряча взгляд, однако в этот момент его срочно вызвали принять поставку стройматериалов для декораций. Он удалился, пообещав потом сразу переговорить с ним.
Юра спустился на самый нижний этаж, где уже собирались группками студенты, чтобы обсудить концепцию и задумку в целом. Здание еще мирно дышало, набираясь сил перед тем, как его захватят абсолютно все факультеты. Он быстро отыскал Савелия и уселся рядом с ним.
– В этом году новое задание. Надо обязательно снять видео-визитную карточку факультета, наподобие титров, где укажем, кто в главных ролях. Отдельная номинация. Показывается до концерта, так что надо что-то в тему придумать…
Юра слушал его вполуха, разматывая наушники. Он давно уже рассмотрел тех задание и тоже настроился биться до конца, как и его друзья, раз это их последний год.
– Я займусь подбором музыки, – кивнул он на проводочки, вившиеся точно так же, как и его вены на руках. – Но, если что, я тебя слушаю.
Спустя несколько минут к ним присоединился Герман, Ася – девушка Савелия – и две ее подруги – Вита и Аделя, которые, дежурно улыбаясь, стали расспрашивать о том, что на этот раз придумала их неразлучная троица. Вокруг уже стоял невообразимый гул, пришли кураторы и руководители своих групп, а также начали подтягиваться и все остальные.
– А она еще что тут делает?! – раздался тихий, но резкий голос Савелия, который обращался лишь к своим друзьям. Юра в одно мгновение понял, о ком идет речь. Ее нельзя не заметить, ведь она возвышалась как королева среди слуг. Всегда с прямой спиной, легкой, приветливой улыбкой, походкой от бедра, стильными платьями в деловом стиле и духами с запахом морского бриза. Русые волосы, которые он так любил перебирать, когда она лежала у него на коленях, голубые глаза, излучающие свет, тонкие изящные пальцы, на которых когда-то красовалось золотое кольцо, подаренное им, как знак отданного ей сердца. Олеся.
Олеся, к счастью, была не глупой, поэтому не стала приближаться к ним, а села чуть поодаль к знакомым девушкам с потока, лишь слегка кивнув им в знак приветствия.
– А это и есть третья плохая новость, – вздыхая, сообщил Герман, ловя на себя убийственный и ледяной взгляд Юры. – Актеров вообще нет, а она сама ко мне подошла, попросилась… что мне оставалось сделать? Тем более на первом и втором курсе она постоянно выступала с нами, знает, что к чему.
Юру неожиданное появление никак не тронуло, он привык видеть ее на всех занятиях, но воспоминания, уже блеклые, как кадры из старого кинофильма, вспыхивали в голове. Как они уединялись в раздевалке на втором этаже, как целовались за кулисами до начала концерта, как она сидела у него на коленях в комнате звуковиков, как приносила ему еду ночью, когда он собирал декорации. Эти воспоминания, раньше такие теплые и пылающие, превратились в угольки, которые кто-то потревожил кочергой, и они слабо замерцали, обжигая. Замерцали, но огонь не вызвали.
Воздух в зале стал спертым, людей казалось слишком много и все смотрели на них, будто ожидая дальнейшего спектакля. Но спектакль окончен. Точка поставлена.
Юра осознал, что ничего к ней не чувствует. Любовь не затеплилась в его сердце, улыбка не растянулась на все лицо, а глаза не зажглись, а наоборот потемнели, как старые забытые фотографии, до которых больше никому нет дела.
Герман подошел к ним сзади, присел на корточки, так как те сидели прямо на полу, и прошептал:
– Юра, я понимаю, что тебе тяжело, но… прошло полтора года, отпусти ее.
– С чего ты взял, что я о ней до сих пор думаю? Я не против того, что она здесь.
– А что если она здесь, чтобы начать сначала? – Ася внезапно к ним развернулась и озабоченно посмотрела. Светленькая, с тонкими чертами лица, слишком хрупкая для этого мира. Как Саша. То есть типичный вкус Савелия.
– Нет, она здесь за другим, – вслед за ней повернулась Аделя – настоящая противоположность своей подруги. Пышечка с курносым носом, милыми щечками и густыми темными волосами. – Я слышала сегодня в столовой, как она рассказывала своей подруге, что пришла сюда из-за какого-то парня, который ей понравился.
– Это не отменяет моей версии, – прошептала Ася, загораживаясь волосами, будто боялась, что кто-то сможет прочесть по губам ее слова.
– Ты меня не поняла. Парень вообще не из наших.
– Вам не все ли равно? – спросил Юра, снимая наушники, он уже давно отвлекся от обещанной подборки. – Мне вот – да. Герман прав, прошло полтора года, о чем вообще может идти речь? Ни одно чувство не живет так долго без подпитки: ни ненависть, ни любовь, ни злость, ни ревность…
– Сав, начинай уже слетку. Пора, если не хотим сидеть до ночи, – заметил Герман, поглядывая на часы. – А ты, Юра, попробуй отвлечься, – это он произнес чуть ли ему не на ухо, чтобы никто больше, кроме них, не услышал. – Иди завоевывай, покажешь Олеське заодно, что и ты продолжаешь жить дальше.
Юра состряпал задумчивый вид, будто действительно раздумывал над словами друга. На самом же деле…
– Гер, ты немного не в ту степь, – противненько ухмыльнулся Савелий, читая его вдоль и поперек. Ничего удивительного в этом и не было, они с детского сада вместе, еще на горшках друг напротив друга сидели в ледяных кафельных туалетах. – За все это время его привлекла только одна особа. И о, слава небесам! Она за одну ночь достала нам на свет нашего прежнего Юру, при этом даже пальцем не шевеля. Юр, прошел почти год, ну как чувства там без подпитки? Лежат уже в голодном обмороке? Или все же ты не просто так себе накачал все ее фотки с утренника? – он победно стрельнул глазами, показывая свое превосходство и знание секретов, встал и пошел в середину их круга.
Юра смял лист бумаги и кинул в друга, попав метко в затылок. Прикрыл глаза и попытался засунуть поглубже воспоминания о запахе ее кожи – кокосовом, будто шоколадка Баунти, о миндалевидных глазах, о том, как она босая шлепала по кафелю, держа туфельки в одной руке, как сладко спала, уткнувшись в его подушку… Спрятать поглубже… Но ни за что не стереть, не забыть…
– Если Сав прав, то подумай о том, что ты ее больше никогда не встретишь. Ваши дороги разошлись, как в море корабли. Забудь и живи дальше, – гнул свое Герман, склоняя к тому образу жизни, что и вел сам. Свободный, ни от кого не зависящий, ничего не обещающий.
***
На следующий день они снова собрались в круг на пятом этаже, но только уже с актерами, которых оказалось действительно мало. Их можно было пересчитать по пальцам двух рук.
Друзья сидели на скамейке. Савелий всегда лично занимался кураторством актеров, не доверяя их никому. Поэтому это была малейшая крупица времени в их плотном графике, когда они оказывались вместе втроем.
Юра откинулся назад, скрестив руки на груди, и лениво скользил взглядом по новоприбывшим. Первокурсники и первокурсницы сидели с огромными от страха и возбуждения глазами, впивались в каждого взглядом, ища одобрения и поддержки. Он хмыкнул, вспоминая, себя четыре года назад точно таким же.
Ася, Аделя и Вита были несменяемым актерским составом, поэтому начинали читку текста, объясняя где, что и как надо сыграть.
Олеся молчала, то и дело одергивала ворот рубашки, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и стучала каблучками, постоянно оглядываясь и крутя головой.
– Лесь, перестань крутиться. Ты действуешь мне на нервы! – наконец не выдержала Ася. – И каблуками не стучи, иначе мой мозг сейчас взорвется.
– Да мне просто… давно я тут не была. И мало людей, вам не кажется?
– Вот поэтому, тупая твоя башка, мы и должны проговорить все сейчас, пока не приперлись другие! – Ася глубоко вдохнула и выдохнула, снимая напряжение, Савелий мимолетно погладил ее по голове, так как она сидела на полу около него. Казалось, что пол – это место силы: все предпочитали сидеть на холодном бетоне, чем на чем-либо еще. – Многие факультеты еще просто не пришли репетировать, некоторые занимаются этим у себя, да и время только три часа. Поэтому взяли себя в руки и поехали дальше, – терпеливо разъяснила она, возвращая себе контроль над ситуацией.
– Юрфак всегда здесь же репетировал, чуть ли не самый первый, занимал козырные местечки. Я помню, – вновь вставила она, задумчиво накручивая прядь волос на палец.
Аделя оглянулась, посылая красноречивый взгляд, который говорил, что она оказалась права.
Юра закатил глаза. Это было подло: использовать их общее дело для своей выгоды, но так похоже на нее.
В голове почему-то возникли слова Германа, который советовал ему переключить внимание, хотя бы на время репетиций. Возможно, друг и был прав. Легче мимолетно заинтересоваться кем-то, чем наблюдать, как его бывшая девушка плетет свою паутину, в которую когда-то попался сам.
