Мари Сав
Пять мгновений любви
Глава 5.
На следующий день точно в то же время, что и накануне, Ярослава вновь подошла к Юре. Всю ночь она размышляла, что же ей со всем этим делать, принюхивалась к своим волосам, которые впитали запах краски. Под утро поняла, что ей самой хочется там оказаться, а она не привыкла себе ни в чем отказывать. Тем более надо было занимать себя чем-то два часа между двумя репетициями.
– Всем приветик! – она кинула свой рюкзак к стене и расположилась на своем вчерашнем месте. Всё лежало так, как и оставила, будто ждало ее.
Вита вяло кивнула, а в глазах Юры промелькнул огонек, что ей очень польстило. Он всегда своим взглядом будто приглашал ее к игре, доступной только им. Яра снова и снова хотела оказаться рядом с ним и, наконец, увидеть финал.
Юра сидел в той же одежде, что и день назад, а глаза были красными, будто не выспался. Он то и дело зевал и потирал лицо руками, словно хотел взбодриться.
– Бессонная ночка выдалась? – не выдержала Ярослава.
– А что, завидуешь, Воронцова? – в его голосе проскользнули лукавые нотки, а уголок губы тронула улыбка. И без магического шара она могла точно сказать, что у него было приподнятое настроение. Сонный вид, веселая улыбка… А это могло значить, что…
– Ооо, было бы чему завидовать! Точнее кому… И кто это несчастная? – он удивленно распахнул глаза, но затем тихо рассмеялся, отчего по коже поползли предательские мурашки. Юра был расслабленным и даже счастливым. И в этот момент Ярослава захотела, чтобы он опроверг ее слова, лишь бы не услышать то, что он с кем-то провел ночь. Но тут в диалог вклинилась Вита, которая почему-то, нахмурившись, смотрела на них.
– Юра работает по ночам, – пояснила она и, кажется, сама себе удивилась. Яре вдруг почудилось, что та просто пыталась найти ему оправдание, возможно, ей также не хотелось слышать, что он с кем-то был.
– Серьезно? Где?
– В клубе диджеем, – снова за Юру ответила Вита, пока тот, немного прищурившись, рассматривал Яру, словно пытался прочитать ее мысли. В душе завертелся клубок нервов. Мысль, что парень был с девушкой, взволновала, отчего желудок свело. Перед глазами вдруг всплыл образ рыжей Наташки, которая вешалась ему на шею.
– Ааа! – она всплеснула руками, указывая на него. – Я всегда думала, что вам там стриптизершами платят.
Он легким движением руки убрал с лица темную прядку. Его руки были покрыты мозолями и опилками, несколько крупинок так и остались в волосах. Ярослава невольно залюбовалась венами, что бугорками переплетались на его руках и кистях. Она заметила их еще вчера, когда он притронулся к ее щеке. Приятно.
– Ты сама не бодрее меня выглядишь, будто зомби.
А вот это удар ниже пояса. Она потратила уйму времени, чтобы выглядеть более-менее сносно, что ей вообще не свойственно. Обычно утром на макияж Яра тратила около пяти минут, но сегодня провела около получаса, потому что старалась замазать синяки под глазами, которые остались после ночи, проведенной с тестами в обнимку. Тушь, подводка, вишневая гигиеничка. Заплела передние пряди косичками назад, чтобы не мешали. И одежда. Не черная, как обычно, а захотелось чего-то нового, яркого, того, что она накупила летом, подавшись порыву. Марко, конечно, но сейчас в ней говорила обычная девушка, которая хотела произвести впечатление.
Вся семья заметила ее странное поведение и за столом хитро переглядывались друг с другом.
– Может быть, вы хотите мне что-то сказать? Например, почему вы такие странные.
Мама с папой сразу спрятали глаза, уткнувшись взглядом в чашки с кофе и слишком громко отхлебывая.
– А когда ты переедешь, то твою комнату займу я или Машка? – вдруг спросила Аня, с любопытством уставясь карими, цвета коньяка, глазами на старшую сестру.
Ярослава, которая в этот момент только сделала глоток, подавилась так, что из носа полилось какао.
– Чего? – лишь смогла выдавить, хватая ртом воздух, пока мама стучала по спине.
– Ну, когда Влада вот так, как ты, стала наряжаться, она быстро съехала от нас.
– К Гене, – подсказала Маша, мотая под столом ногами, размахивая ложкой с хлопьями и опрокидывая ее на рукав рубашки папы.
– Да ну вас всех! – возмутилась Яра, вставая из-за стола. Она зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ничего не изменилось, кроме взгляда. Он стал каким-то слишком лихорадочным, но она списала это на два часа сна.
Пока Ярослава обдумывала колкий ответ, к ним подошел Руслан. Он выглядел не лучше нее, но его глаза хотя бы были спрятаны за темными стеклами очков. Кузнецов сел рядом с ней, положив ей на колени пакет с едой из КФС, отчего воздух вокруг наполнился запахом острых крылышек и горячих булочек.
– А вот и причина моих бессонных ночей пришла, – она потрепала его по волосам, отмечая, как потемнел взгляд Юры, и от его былого настроения не осталось и следа. Забрала очки себе. – Мне они нужнее, а то тут говорят, что я ужасно выгляжу. А ты итак красавчик.
Звонка от Кузнецова Яра дождалась только ближе к ночи, когда все домашние уже спали, а она сидела, укутавшись в плед, и смотрела “Очень странные дела”. Приняв звонок, она по голосу поняла, что все плохо. Суд оставил Люду с мамой, но, видимо, сам понял свою ошибку, когда та уехала в закат, оставив ее там же. Руслан с отцом и сестрой вернулись домой, где пытались придумать, что им делать. Мать дала понять, что будет биться за алименты, тогда им денег на жизнь вообще не хватит, а суд обязательно встанет на ее сторону. Все были, мягко говоря, поражены ее поведением, поэтому пришли к выводу, что кто-то ею мастерски манипулирует или же она куда-то ввязалась. Так ни к чему не придя, отец занялся своим любимым занятием, Люда закрылась в комнате, а Руслан пытался разобраться в семейном кодексе.
После они почти всю ночь решали тесты по сто вопросов, а в перерывах искали варианты выхода из сложившегося положения. Уснули лишь под утро.
– О! Так вы встречаетесь? – слишком радостно воскликнула Вита, которая взяла свои вещи и собралась куда-то уйти.
Руслан кинул на нее недоуменный взгляд.
– Господи, люди успевают еще встречаться, представляешь, Яра? Почему мы с тобой даже спать не успеваем?
– Ой, и не говори! – она уже чуть ли не с головой залезла в пакет, шурша оберткой. – Надеюсь, это только первый курс такой адский. Проклинаю всех, кто придумал эти тесты по сто вопросов.
– А почему ты это спросила? – Руслан оглядывался вокруг, с интересом рассматривая декорации и людей, что находились поблизости.
Подруга Юры замялась, растерянно посмотрела в одну сторону, потом на потолок.
– Нуу… вы все время вместе. Сейчас Ярослава еще сказала… вот я и подумала… Да и ты нашей Олесе нравишься, – при этих словах Вита покосилась на Юру, который делал вид, что очень занят.
– А, это та деловая колбаса? Иногда кажется, что я зайду в туалет, а там она.
Яра рассмеялась, залезая рукой в пакет парня и шурша уже им.
– Тут нет ничего смешного. Скоро она мне будет в кошмарных снах сниться.
– Она бы точно не стала просто так вешаться, если бы не была заинтересована тобой. Видимо, глубоко ты ей запал, – голос Юры напоминал тихие раскаты грома.
– Мне пофиг. Я не вешалка, чтобы на меня, как ты сказал, вешаться.
– С вами интересно, но я пошла Герману помогать. Всем пока! – с этими словами Вита удалилась. Юра посмотрел ей вслед грустным взглядом, будто бы не хотел, чтобы она оставляла его наедине с ними.
Воронцова вздохнула, возвращая пакет Руслану.
– Ты забыл положить мой кисло-сладкий соус.
– Нет, я его положил. К себе в карман. Держи, – он протянул ей маленькую упаковочку. – Я его и правда забыл, поэтому пришлось вернуться. Меня, кстати, Руслан зовут, – он протянул Юре руку.
– Юрий.
Руслан присвистнул.
– Прямо так официально? Мне обращаться к Вам на Вы?
Ярослава лишь закатила глаза и толкнула друга локтем под ребра. Они вели себя сейчас, как дети.
“Мальчишки, что же поделаешь” – успокоила мысленно себя. – “Но надо разрядить обстановку”.
За Кузнецова она не переживала, он чувствовал себя, как рыба в воде, чего нельзя было сказать о Юре, который снова начал замыкаться. Сердце предательски забилось, когда Яра увидела, что он возвращается в свое привычное состояние и от счастливого вида не осталось и следа.
– Юр, ты обедал?
– Нет, – прозвучал довольно резкий ответ. Тогда Яра пересела поближе к нему.
– Угощайся.
Она хотела взглядом передать, что он может расслабиться, но вместо этого почувствовала желание накормить. Ярослава только сейчас поняла, что он похудел за эти дни. Скулы, которые и так красиво выделялись на его лице, и линия подбородка, подчеркивающая точные контуры, стали такими острыми, что казалось, если провести пальцами, можно порезаться. И ей захотелось непременно притронуться, но она моргнула несколько раз, прогоняя эту мысль.
Его глаза внимательно следили, как Яра перед ним расставляла из пакета еду. И она могла поклясться, что услышала, как он сглотнул слюну.
– Спасибо, я не буду.
– Цыц, отказы не принимаются. Бери все, что хочешь.
– У меня руки грязные, – предпринял еще одну попытку, показывая ладони, усыпанные мелкой строительной крошкой от досок. Она отметила, что волосы до сих пор были в опилках.
– Если тебе лень сходить их помыть, то я, так и быть, покормлю тебя.
***
Когда Ярослава сегодня вновь вернулась к нему, у Юры отлегло от души. Он соврал, если бы сказал, что не ждал ее целый день. Даже пропустил обед, лишь бы не упустить тот момент, когда она придет. Если бы, конечно, захотела…
Пришла.
Такая прекрасная.
Яркая. Будто решила специально ослепить его. В белых джоггерах, которые красиво сидели на ее талии, в короткой полупрозрачной розовой водолазке, с двумя косичками.
Он поймал себя на мысли, что любуется ею, как обычно любуются произведением искусства. Как картиной, на которую чем больше смотришь, тем больше нравится.
И все было прекрасно, пока не появился парень, который постоянно ошивался рядом. Юра до сих пор не мог понять, какие отношения между ними, поэтому не знал, как себя вести. Вита тоже была сбита с толку, однако она быстро смылась, оставив его одного в компании, которую он себе плохо представлял. Всегда была Яра, он и кто-нибудь третий. Исключение – новогодняя ночь и их маленькое пиршество кусочком тортика.
Ярослава находилась слишком близко к нему. Он снова почувствовал сладковатый кокосовый запах, а также тепло, которое исходило от ее тела.
Юра максимально постарался придать себе привычный безразличный и холодный вид, но он пал смертью храбрых, как только Воронцова сказала:
– … так и быть, покормлю тебя.
– У вас на двоих мало, берите у меня, – Руслан тоже подсел поближе и, к удивлению Юры, добавил к еде Ярославы свою.
– Теперь главное соус не перепутать с краской, – вооружившись картошкой произнесла Яра.
– Ты уж постарайся, – проворчал Юра, покорившись своему желудку, который умолял поесть хоть что-нибудь. В последний раз он ел перед работой, а потом после выпил коктейль, который им предоставляли бесплатно за счет клуба.
– Так, отдай мне очки, не хватало еще, чтобы вы вдвоем тут померли, – Руслан стащил их, пряча в карман кофты.
Сначала они разделались с картошкой, и кисло-сладкий соус зашел на ура. Юра раньше даже не собирался пробовать его, но теперь был уверен, что будет брать еще. Он оказался таким же контрастным и ярким, островато-сладким, как и Ярослава, поэтому он не удивился, что они с соусом нашли друг друга.
Она развернула бургер и протянула ему. Юра аккуратно откусил, пытаясь не задеть ее пальчики. Живот довольно заурчал, радуясь, что он согласился поесть. Потом откусила Яра, и снова протянула ему. Так продолжалось до тех пор, пока он не вытащил весь кусок курицы.
– Эй! Положи курицу на место! – смешно возмутилась Воронцова, отрывая у него половину кусочка изо рта и пряча обратно между булочек.
Руслан весело рассмеялся.
– Она, если что, за курицу убить готова.
– И за конфеты, – жуя, добавил Юра, уворачиваясь от подзатыльника, которым их обоих наградили.
– А вы откуда друг друга знаете? – спросил Руслан, заинтересованно переводя взгляд с одного на другого.
Яра поведала их историю знакомства, благоразумно опустив тот момент, где он, напившись, предложил ей переспать, рассказала о новогоднем утреннике и о том, как Алена заперла Сашу в номере гостиницы.
– Всё ясно с вами, – Руслан как-то загадочно улыбнулся, и Юре даже показалось, что его взгляд изменился. К заинтересованности добавилось лукавство, будто он смог разгадать какой-то секрет, до которого они сами не додумались, и теперь эта тайна поселилась в нем. – Но я бы тоже предложил её сделать волком, – подмигнул он ему. Юра подумал, что манерой общения и доброжелательностью он напоминает Германа, и они могли бы подружиться, если бы не…
– Сейчас обоих покусаю, – мрачно заявила Яра, всем своим видом выражая серьезность намерения, и, видимо, не замечая тех изменений, которые произошли в ее друге и которые так бросились в глаза Юре.
– Вот-вот, о чем я и говорил, – Руслан притворно вздохнул и встал. – Я пошел, Лера, которая культорг, подошла утром, попросила химфаку помочь.
Юра поблагодарил и предложил оплатить еду, но тот лишь отмахнулся, подхватил рюкзак, увешанный значками “Наруто”, и пошел искать химический факультет. А он перевел взгляд на Яру, наблюдая, как она аккуратно поправляет помаду.
– Спасибо, – тихий голос звучал непривычно глухо. Она посмотрела на него, играючи пожав плечиком.
– У тебя здесь мусор, – ее рука легко провела по его волосам, на мгновение задержавшись, но в следующую секунду Воронцова пересела на свое место, где ее ждало очередное облачко.
Следующий час прошел в приятном молчании. Казалось, что слова не нужны, чтобы им понимать друг друга.
Ярослава уже собиралась уходить, когда раздалась трель звонка. Она удивленно выгнула бровь, помахала рукой Юре на прощание и приняла вызов.
– Стас? Что-то случилось?
Стас.
Юра и забыл о его существовании, о существовании парня, который не сводил влюбленного взгляда с Яры и который все эти месяцы был рядом в отличие от него.
– Я еще в университете, заканчиваю через часика два…
По коже пробежал морозец, а пальцы стали ледяными, словно кто-то пришел и забрал тепло из его рук. Реальность больно свалилась на голову и отрезвила. Юра огляделся вокруг, будто осознавая, где он находится. Удивился тому, как много сделано, увидел, что она все же разукрасила розовым облачка, что Вита уже закончила все работы по чертежам и отметкам. Он смотрел вслед Воронцовой, которая уже убрала телефон в рюкзак и почти скрылась за углом. В этот момент к ней подошел тот самый парень, что в первый день пытался подкатить у него на глазах. Она удивленно остановилась, когда новенький ее окликнул. Юра даже не знал, как его зовут, обычно команду набирал и распределял Герман.
– Как ты смотришь на то, чтобы завтра в обед сходить куда-нибудь поесть? – еле расслышал Юра и даже немного пересел поближе.
– Спасибо, но нет.
– А если послезавтра? – не сдавался герой-любовник, а у Юры возникло стойкое желание съездить ему по морде. – Или ты занята?
– Для тебя я всегда занята, – послышались удаляющиеся шаги.
– Ууу, говорили же, что она тебе не по зубам… – послышалось с другой стороны. Дальнейшего диалога Юра не слышал. Он глубоко вдохнул и выдохнул, потирая лицо руками, забыв о том, что они все в опилках. Он не понимал, почему ему не все равно.
Надо сохранять дистанцию, пока не разберется в себе и в ее отношениях, иначе будет больно. Снова.
Глава 6.
Воскресенье 22:00 по московскому времени, 21:00 – по испанскому.
В этот день и в это время Ярослава обычно созванивалась со Стасом. Они могли разговаривать и час, и два, могли проболтать до глубокой ночи, могли смотреть фильм или созваниваться по видеосвязи и гулять, показывая город.
Стас уехал в Испанию по программе обмена в конце июля, и с того самого времени между ними сложилась такая маленькая традиция. Его внеочередной звонок ее порядком удивил и напугал. Сообщив ему, что перезвонит через несколько часов, как будет дома, Яра попыталась успокоиться, потому что сердце было не на месте и отдавалось где-то в районе горла, перекрывая воздух.
В начале лета она узнала тайну, которую так и носила в себе, не в силах рассказать Стасу, поэтому каждый звонок переживала, что это откроется.
Их семья являлась образцовой во многих планах. Отец – адвокат, мать – бизнес леди, красавец-сын… Но однажды после сдачи экзаменов, когда Ярослава ходила по судам, узнавая о целевом направлении, она увидела его родителей.
Они выходили из зала судебных заседаний какие-то поникшие и уставшие. Ее они не заметили, зато она смогла расслышать их диалог.
– Стасу пока не говорим, я сама ему сообщу, когда посчитаю нужным.
– Не думаю, что это правильно. Он вправе знать. И от меня, а не от тебя. Ты сама прекрасно знаешь, что он от меня тогда… – голос дрогнул, – отвернется.
– Мы с тобой всегда расходились во мнениях, что лучше для Стаса, но так как мне теперь суждено одной заниматься им, то это будет полностью мое решение.
– Не ломай сыну жизнь, – тихо и холодно сказал мужчина. – Ты его на силу тащишь заграницу, уже договариваешься за его спиной с какой-то семьей о заключении брака. И это все ради никому не нужных денег. Не ломай сыну жизнь так, как сломала ее нам.
Женщина гротескно рассмеялась. Ярослава поежилась и с трудом сглотнула подступивший к горлу комок: ее пронзил ужас и обида за Стаса.
– Только не говори мне, что ты вообще не был хоть капельки счастлив в нашем браке, который, как ты выразился, я разрушила! Это не я завела семью на стороне, не у меня родился ребенок от другого человека!
– Ты вообще меня слышишь?! Я сказал, что ты сломала наши жизни, когда пошла на поводу у родителей и уговорила меня. Я не хотел на тебе жениться, и ты это знала. А вот я разрушил нашу семью, но она действительно изначально была… бракованной.
Послышался судорожный вздох. Яра, хоть и не видела, но представила, как мама Стаса промакивает глаза тыльной стороной руки. Один раз она уже видела этот жест в ее исполнении.
– Стас узнает от меня и не сразу. Пусть привыкнет к Испании, иначе будет слишком много потрясений для одного раза. Как только мы здесь продадим дом и обоснуемся там, я сообщу, – твердо сказала она, и цокот ее каблучков громом раздался среди спящей тишины судебных коридоров.
Ярослава обессиленно опустилась на ближайшую скамью. В голове не укладывалось все услышанное, а на глаза навернулись капельки слез. Мир сразу стал мутным, как раз таким, как жизнь Стаса.
Тараканы в голове собрались в кружочек и задумчиво растирали виски. Один, наконец, выдал мысль – рассказать Стасу немедленно. Второй возразил, что это не ее секрет и не ее жизнь. Третий предложил потрясающую, как тогда казалось, идею – решить не самой, а посоветоваться с человеком, которому точно так же, как и ей, было не все равно.
Миша ответил спустя несколько звонков. На фоне играла какая-то классическая мелодия, и Яра запоздало вспомнила, что он как раз проходит вступительные экзамены.
– Ярик, ты так настойчиво звонила мне, чтобы пожелать удачи? – его голос был счастливым. – А я вот как раз отыграл и, представляешь, даже без единой ошибки! – с гордостью произнес ее друг.
Она, как могла, от всего сердца похвалила его и замолчала, не осмеливаясь продолжать, чтобы не испортить настроение. Он сразу понял, что что-то случилось, и Яра, запинаясь на каждом слове, поведала ему все, что услышала. Теперь телефонный сигнал передавал тишину с обеих сторон.
– В голове не укладывается, если честно, – тихо и грустно сказал Миша.
Из соседнего зала вышла пожилая старушка, которая трясущимися руками пыталась убрать документы в свою сумочку, ее сопровождала молодая девушка.
– Как они могли, я в этом доме больше половины жизни прожила… – это было выше ее сил, слышать старческий плачущий голос. Яра схватила все свои документы и поспешила на свежий воздух, где стены не давили, где не рушились чужие жизни и семьи.
– Я думаю, что это их семейные дела. Мы не должны в это лезть, – наконец произнес Миша, но так неуверенно.
– Значит, молчим?
– Значит, молчим.
На этот раз, придя домой, она сразу стала набирать номер Стаса. Пространство разрезали длинные гудки, которые так и оставляли Яру наедине с собой, пряча за собой парня на той стороне.
Она задремала, закутавшись в плед, с телефоном в руке. По комнате разносился запах черной смородины – ароматизатора для дома, который она любила больше всего. На книжном шкафу, который заполнял всю стену напротив, висела гирлянда красивого теплого цвета. Яра всегда на ночь оставляла ее включенной вместо ночника, чтобы страх темноты отступал обратно под кровать.
Однако посреди ночи раздался громкий звонок. Она вскочила, теряясь в пространстве и времени, как обычно бывает после крепкого сна. С трудом сообразив, в какую сторону надо провести для приёма звонка, Яра услышала голос Стаса. Он её напряг. Что-то было не так, и после того, как он спросил, как её дела, поняла, что отличается.
– Стас, ты пьяный?
– По мне так заметно?
– Заметно, потому что ты раньше никогда так не пил. Ночь на дворе! Ты где? Что случилось?
– А ты за меня переживаешь?
– Конечно, переживаю, ты ведь мой друг.
На том конце хмыкнули, что тоже ей не понравилось.
– Дела отвратительно. Мои родители развелись, а мне об этом не сказали. Узнал я вообще случайно: документы у мамы в сумке увидел.
– Стас… Мне так жаль… – Ярослава замолчала, не зная, что ещё сказать, чтобы и поддержать, и не выдать себя.
Но он, кажется, ничего не заподозрил и начал рассказывать дальше: как оправдывалась мама, как они продали дом, что он, по её словам, сейчас надолго переехал в Испанию. Под конец он упомянул про Кристину, с которой мама его пытается свести, но у неё есть парень, и она просит не выдавать её секрет родителям.
– Яра, как папа мог так поступить? Неужели ему было мало нас, раз он ушёл к другой женщине?
– Может быть, он решил, что ты уже взрослый и тому ребёнку он нужнее?
Повисло молчание. Она больно прикусила губу, осознавая, что он ничего не говорил про ребёнка. Яра возвела глаза к потолку, мысленно молясь, чтобы Стас не заметил. Может быть, он выпил даже больше, чем ей казалось, и на утро этого даже не вспомнит?
– Яра?
– М?
– Какому ребёнку?
Косить под дурочку ещё никто не запрещал, поэтому…
– Я предположила и…
– Я тебя знаю, Ярослава, – резко одернул он. В его голосе впервые на ее памяти сквозила злость и холодность. Сердце болезненно сжалось, из прикушенной губы стала просачиваться кровь. – Ты не умеешь врать. Как давно ты знаешь?
– Я не зн…
– Если ты мне сейчас соврешь, то я положу телефон и конец нашей дружбе.
Она и не заметила, в какой момент по её щекам потекли слезы. Яра пыталась лихорадочно сообразить, как сделать менее болезненно, но это был Стас. Стас, который всегда был рядом, носил её сёстрам сладости и водил их всех в кино, который каждый летний вечер заезжал за ней, чтобы прокатиться по ночному городу, красиво ухаживал и закидывал комплиментами. Который каждый раз ждал её после занятий танцами и говорил, что когда-нибудь она подарит ему поцелуй. И она ему его пообещала: когда он вернётся из Испании, они с ним попробуют начать отношения, если к этому времени ничего не изменится.
– С июля, – голос дрожал, пока сердечко трепетало от волнения, переживая, что она все испортила.
– И что именно ты знала? – его голос казался чужим.
– Про… про развод знала, про то, ч-т-т-о мама запретила твоему отцу тебе рассказывать до того момента, как вы переедете в Испанию и продадите дом. Он б-б-был против, – зубы больно стучали друг о друга, но Ярослава не могла сдержать дрожь.
– То есть ты знала, что она меня навсегда увозит в Испанию? – теперь он звучал спокойно, что пугало ещё больше. – Раз дом продают.
У Яры словно язык к небу прирос, она не могла сказать ни слова.
– И поэтому ты с такой лёгкостью согласилась на отношения после моего возвращения? – Стас горько рассмеялся. – Ты просто знала, что этого никогда не будет, и вселила в меня надежду.
– Нет! Стас, прошу тебя, не говори так. Я верила, что ты не согласишься на это и обязательно вернёшься!
– Почему? Из-за тебя?
Этот вопрос больно полоснул по ней, немного охлаждая истерику. Так полагать было глубоко эгоистично, но именно так она и думала. Но то, с каким тоном, он ей это сказал, заставило её засомневаться.
– Кто ещё знает?
Миша! Как же она забыла про него. Надо во что бы то ни стало отвести от него подозрения.
– Никто, только я. Я никому не сказала.
– Это слишком большая тайна, чтобы ты смогла её сохранить. Ни на грамм не поверю, что ты не захотела рассказать о ней Саше или Мише.
– Они не знают!
– Прощай, Яра. Я избавляю тебя от твоего обещания, можешь не ждать.
Послышались короткие прерывистые гудки.
– Нет, нет, нет!
Она лихорадочно набирала номер Стаса, но он был занят, тогда стала звонить Мише, но к её ужасу, он тоже был занят.
На мгновение ей заложило уши, и Ярослава зажала их руками.
С самого начала зарождения их дружбы она боялась, что все испортит. Саша над ней смеялась и говорила, что она – подруга, которая послана ей с небес, потому что с её появлением вся жизнь наладилась. Миша тоже поддерживал свою девушку. Стас к ней никогда не относился, как просто к подруге, и ей это льстило.
И вот она и, правда, все сломала. Весь их идеальный замок с облачными башенками и общими мечтами, делами, планами на жизнь, смехом и шутками. Теперь Яра сидела, глядя на скомканное одеяло и видела лишь руины от того, что осталось.
Глотая рыдания и размазывая слезы по щекам, она уткнулась в подушку и укуталась в плед, но так и не могла согреться и остановить дрожь. Огоньки гирлянд расплывались огромными желтыми пятнами, заполняя вокруг нее пространство и будто кружа голову.
Если Стас сейчас скажет Мише то же, что и сказал ей, то Макаров имеет полное право обвинить её за неосмотрительность, и ей нечего будет возразить. Сейчас вопрос: почему они вообще решили оставить Стаса самостоятельно разбираться с семьей, не приходил в голову. В висках стучало, словно молотом по наковальне.
Она не заметила, в какой момент задремала, а потом послышался звонок.
Яра вскочила, пытаясь нащупать в одеяле телефон. Во рту было ужасно сухо, а кожа на щеках стянулась от солёных слез.
Она приняла звонок от Миши и замерла в нерешительности.
– Я хотела тебя предупредить… Миш, я сказала, что никому ничего не рассказала.
– Да, я сам это сделал, – он говорил шепотом, но она чувствовала его расстройство.
Ярослава со стоном опустила голову на руки.
– Зачем?
– Лучше быть правдивым до конца, и ты не хуже меня это знаешь. Всё равно мне не стало бы лучше от того, что он тебе все высказал, а я остался ни при чем.
– Спасибо, Миша, – на душе разлилось тепло, и маленькая надежда зажглась над ней. Может быть, ещё и не все потеряно.
– Давай обо всем завтра. Саша спит, а у меня важный зачёт утром.
Попрощавшись, Яра легла обратно, но сна не было ни в одном глазу. Настроение на уровне плинтуса, глаза горели от слез, которых уже не осталось, и, глядя в потолок, она стала снова прокручивать моменты со Стасом, ещё больше бередя свежую рану. Открыла галерею, пролистывая их общие фотографии: с отдыха на реке, с проката катамаранов, с похода в кинотеатр, с летней вечеринки в честь его дня рождения.
Надежда продолжала теплиться в ней. Завтра, когда он придёт в себя, она ему позвонит, и он обязательно её простит.
***
– Так-так-так, Юрий Александрович, какие новости? – лукаво спросил Герман, усаживаясь на нижнюю часть конструкции, которую они уже успели собрать.
Юра покосился на друга. Тот сидел с таким выражением лица, с каким кот в ожидании смотрит на сметану.
– Ни-ка-ких, Герман Игоревич. Видишь, люди пытаются работать, не мешай, – он немного оттеснил его с того места, куда собирался вкрутить шуруп.
– Тут птичка на хвосте принесла, что тебе Воронцова помогает.
– Птичку, случайно, не Вита зовут?
– Да все об этом уже знают. И что ты будешь делать?
– Ни-че-го.
– Ну почему?! – Герман в сердцах саданул рукой по доске, на которой сидел, отчего та жалобно заскрипела и прогнулась.
– Так, тут надо еще укрепить, – пробурчал себе под нос, представляя, что с доской вообще случится, если на ней будут стоять человека три, а не тощий Гера. – Я не хочу привязываться и отношений тоже не хочу… – завел свою шарманку, мысленно подсчитывая, сколько раз им это говорил.
– Да-да-да, именно поэтому ты купил два синнабона. Для себя и для себя любимого, – Герман ткнул на его рюкзак, в котором виднелись две коробочки с булочками.
– Именно.
– Ну-ну.
В этот момент подошел Савелий и хлопнул Юру по плечу, приветствуя.
– Ну и как наша персона нон-грата?
– Тут наоборот grata-person, – с английским акцентом изобразил Гера.
– Да не пошли бы вы оба…
Как бы Юра их не любил, в этот момент он готовился проклясть друзей и провалиться вслед за ними сквозь землю.
– Он ей сладости таскает, – шепотом сообщил на ухо Савелию Герман, прикрывая ладонью рот и косясь на Юру, но так, чтобы тот услышал.
Юра, и правда, утром до репетиций зашёл в кафе и купил два синнабона. Он знал, как Яра любит сладкое, и хотел отблагодарить за то, что она поделилась с ним едой.
Однако в обычное время она не пришла. Он в надежде каждый раз, когда кто-нибудь проходил, оборачивался, но это были другие, ненужные ему люди. Юра мельком услышал её голос где-то внизу, но Ярослава так и не поднялась.
Настроение испортилось. Он хотел выкинуть выпечку, которая источали аромат корицы на весь этаж. Вита неизменно сидела рядом, причём ей явно нравилось отсутствие Воронцовой, отчего она, не замолкая, что-то болтала. Юра не выдержал и нагрубил ей. Он хотел побыть один и подумать, что вообще с ним происходит.
Вита обиделась и замолчала, даже украдкой стёрла слезинку, поэтому, долго не думая, отдал ей синнабон в знак извинения. Юра никогда не признавал своих ошибок и тем более не просил прощения, и такой знак её удивил. Она тепло улыбнулась, отчего на душе заскребли кошки, продираясь когтями до самого сердца. Он знал, что ей не безразличен, и каждый раз ему получалось её задеть, хоть того и не желал.
На улицу опустился вечер, когда они сели перекусить. К ней вновь вернулось хорошее настроение, и она продолжала рассказывать, кто из факультетов что делает.
– Всем привет.
Юра даже вздрогнул от неожиданности, отчего кусочек булочки упал ему на колени. Ярослава устало кинула сумку на свое место и плюхнулась вслед за ней, прикрывая лицо и всем видом показывая, чтобы её не трогали.
Она взяла кисть и принялась докрашивать облака, которых осталось всего пять.
– Ярослава, что-то случилось? – внезапно задала вопрос Вита, и он понял, что лицо Яры немного припухшее, а глаза красные. Сомнений не могло быть. Она плакала. Юра и представить не мог, что кто-то может её обидеть. Такую яркую звёздочку хотелось лишь прятать в объятьях. Внезапно он вспомнил, что когда-то сам довёл её до слез.
