Мари Сав
Пять мгновений любви
Глава 15.
Владислава быстро шла на поправку, да и скучать ей было некогда. От посетителей не было отбоя: кроме родителей, сестер и Гены в ее палату часто захаживали девушки, что учились у нее танцам, и коллеги из ликероводочного.
До Нового года оставалось чуть меньше двух недель. Яра с Аней и Машей по-новогоднему украсили стены и окна, везде наклеили мишуру и дождик, принесли еловые ветки, чтобы пространство наполнилось ароматом терпкой хвои.
Ярослава обычно приходила до Гены и читала вслух свои любимые книги, пытаясь и сестру пристрастить к чтению, к которому та была холодна с детства. А вообще она старалась занять себя по максимуму, чтобы не анализировать свой выбор, который все еще будил по ночам наравне с кошмарами. Первая зачетная сессия вытягивала все силы, давалась крайне тяжело из-за объема информации. Старалась вызубрить без помощи Руслана, который, кроме сессии, погряз в работе. Он устроился официантом, чтобы была хоть какая-то подушка безопасности, добился того, чтобы отца положили в клинику, а сам с Людой заново обживал квартирку.
Больница внутри тоже преобразилась к праздникам. Даже больные выглядели чуточку веселее, распевая новогодние песни в комнатах отдыха и смотря советские фильмы, которые на повторе крутили по телевизору.
Влада радостно встретила Яру, и та заметила, что к ее сестре вернулся лисий взгляд с хитрецой, поэтому сразу напряглась и с подозрением осмотрела палату. Владислава была мастерицей на всякого рода сюрпризы, от которых потом у Ярославы обычно дергался глаз.
– Мне тут сегодня утром, пока я была на процедурах, подарок оставили на кровати. Такой странный наборчик, будто мой Дед Мороз все еще живет в СССР, – произнесла она, кивая в сторону тумбочки.
– Что там?
Яра с любопытством взяла обычный пакет, который лежал около недоеденного йогурта, и заглянула в него. Жар сразу прилил к лицу, отчего щеки покраснели, что не укрылось от Влады.
– Это для тебя, да? – хитро прищурилась она.
Ярослава кивнула, присела на край соседней пустующей кровати и выложила содержимое: пластинка, та самая, что они слушали у Юры – The Rolling Stones «She’s a Rainbow», пачка клюквенного киселя, лимонные вафельки и кулек с конфетами. Она растерянно смотрела на этот набор. В груди маленькой птичкой вспорхнуло волнение. Яра быстро все убрала обратно и отодвинула на другой край подальше от себя. Влада с интересом наблюдала за ней, а она никак не решалась на нее посмотреть.
– Ну что, продолжим? – прокашлялась и достала из своего рюкзака книгу. – Мы вчера с тобой остановились на самом интересном месте. Тут сейчас будет порнушечная сцена.
Владислава хмыкнула и поправила край своего одеяла.
– Иди к нему, глупышка.
– К кому?
– К Деду Морозу своему.
– Я не могу.
– Почему? Он, правда, живет в СССР и перемещается сюда на машине времени?
– Очень смешно, ха-ха, – серьезно изрекла Ярослава и посмотрела на сестру. Хотелось сказать, как сильно он ее обидел своими словами, но она уже давно его простила. Не оправдала, нет, а именно поняла, что его сподвигло. Ведь старая рана бывает кровоточит, а его открылась заново с новой силой тогда, когда Юра только ей доверился. – Мне кажется, что я не справлюсь. Он пережил предательство и теперь не может доверять. У нас уже из-за этого один раз не получилось, а где один раз, там и другой. Если будет этот другой раз, то я… – заканчивать свою мысль она испугалась.
– Ну не знаю. Мне кажется, этот жест просто кричит о том, как ты ему нужна. Какой парень еще до такого додумается?
Яра пожала плечами.
– Только тот, который к тебе неровно дышит и знает даже такие мелочи, как кисель и лимонные вафельки. Ты, правда, считаешь, что не в силах ему помочь? – Влада улыбалась, потому что уже знала ответ. И Ярослава знала ответ.
На секунду замешкавшись, она вскочила с кровати, чмокнула сестру в щеку, схватила пакет и выбежала из палаты, на ходу набирая номер Руслана, который жил поблизости.
– Подкинешь меня по одному адресу? – спросила вместо приветствия, скользя бахилами по скользкому кафелю.
Через двадцать пять минут они подъехали к подъезду Юры. Ярославу трясло от волнения, зубы стучали, а по телу то и дело пробегала дрожь.
– Ты уверена, что он дома? – Кузнецов задрал голову, оглядывая дом, что темнел на фоне вечернего неба.
– Если его нет, то зайду в другой раз, – она передернула плечиком и огляделась. – Сейчас только дождусь, чтобы кто-нибудь вышел из подъезда.
Они присели на скамейку, но ее коленки так дрожали, что звук отбиваемой дроби ей порядком надоел, поэтому Яра принялась расхаживать взад-вперед. Руслану передалось волнение, и он нервно жевал губу.
Сработала трель домофона, и из темноты подъезда к ним вышла девушка. Высокая, худенькая с белыми длинными волосами, в меховых наушниках, короткой курточке и в обтягивающих джинсах. Ярослава ее узнала. Эля. Сколько времени прошло с той фотографии, но ее черты, что так хорошо отпечатались в памяти Яры, практически нисколько не изменились, лишь приобрели свою утонченную подростковую красоту.
Она уже хотела к ней подойти, как Руслан дернул за руку, Яра недоуменно уставилась на него и заметила, что он побледнел. На фоне черных крашеных волос это смотрелось так, будто он родственник семейке Адамс.
– Ты чего?
– Это она, Яра. Та девушка, что мне понравилась на аниме-вечеринке.
Брови от удивления поползли на середину лба. Ярослава никогда в жизни так сильно не удивлялась. Даже волнение пропало.
– Это сестра Юры! – громким шепотом оповестила она и кинулась к ней наперерез. – Прости, Эля?
Эля замерла и перевела взгляд с нее на Кузнецова. На ее смуглой коже проступил румянец, видимо, она его тоже узнала.
– Меня зовут Ярослава, я пришла к Юре. Он дома?
Она приветливо улыбнулась, а вот улыбки у них были одинаковые – мамины.
– Да, я тебе открою.
Легкой походкой вернулась к домофону и открыла тяжелую металлическую дверь, которая казалось утащит ее за собой.
– Спасибо большое! Руслан, меня не жди! – и она несколько раз сильно кивнула в сторону Эли. Чуть шею не свернула, намекая ему, чтобы он не занимался своим любимым делом – пародированием столба, а действовал. Дверь за ней закрылась, а она, как истинная подруга, прислушалась к происходящему на улице и с облегчением услышала, как Кузнецов предложил подвезти. Оставалось надеяться, что после такой бешенной поездки она от него не сбежит.
Яра быстро отыскала нужную квартиру и несколько минут стояла, не решаясь нажать на звонок. Сознание подкинуло из воспоминаний кадр из «Холодного сердца», когда Анна не могла постучать, отчего нервно хихикнула и, больше не раздумывая, позвонила.
В квартире раздался щебет птичек, как в ее детстве, и повисла гнетущая тишина, даже шагов не было слышно. На секунду ей показалось, что она ошиблась дверью. Волнение сковало горло, а руки теребили ручку пакета. Послышался щелчок, и дверь распахнулась.
– Что-то забыла? – Юра замер. С его волос на плечи капала вода, в руке он держал полотенце. Сложнее всего оказалось оторвать взгляд от голого торса.
Ярослава с трудом сглотнула и поняла, что не знает, что говорить, но при виде Юры волнение начало таять. Она почувствовала, что все делает правильно, и сразу прежняя жизнь в ней забурлила, разлилась по венам разными красками.
– Забыла, – улыбка тронула ее губы. – Сердце свое здесь забыла. Не находил?
– Я тебе его не верну, – до одури серьезным тоном, ее любимым, но к нему примешивалось волнение.
Она громко рассмеялась и шагнула вперед, приближаясь практически вплотную, запрокинула голову вверх, чтобы видеть все его эмоции. С его волос на нее упало несколько капелек.
– Тогда в больнице ты сказал, что не заслуживаешь меня, и ты не прав. Любовь нельзя заслужить, Юра. Ею можно лишь делиться. И я готова отдать тебе ее всю, без остатка. Я готова дать нам шанс.
Он поднял руку к ее лицу и замер, не смея прикоснуться, а потом нежно провел по щеке, одним лишь этим жестом вызывая дрожь в коленях.
– Это правда ты, – выдохнул и тут же поцеловал, сжимая в объятиях так, как если бы ее сейчас же грозились у него отнять. Его нежность граничила с требовательностью, каждое движение было уверенным и робким одновременно, и Яра балансировала на грани пропасти, в которую хотелось нырнуть не раздумывая.
Юра отстранился, помог снять куртку, забрал пакет со своим подарком и, когда она разулась, взял за руку и повел к себе в спальню. Посередине комнаты он резко развернулся, скользнул рукой под волосы, обхватывая шею и покрывая поцелуями. Яра чувствовала, как тяжело и часто поднимается грудь, а еще жар от его тела, который передался и ей. Он прислонился лбом к ее лбу.
– Ты понимаешь, на что подписываешься? Я ведь совсем неидеальный, – горячий шепот ласкал слух, вбрасывал море эндорфина в кровь, отчего она начала ощущать себя самой счастливой на свете. Ярослава не понимала, как она могла отказаться от этих мгновений, которые добавляют жизни смысла и наслаждения. – За языком не слежу, часто ворчливый и жутко ревнивый, а если тебе со мной станет скучно… – Смысл слов начал доходить сквозь затуманенное нахлынувшими чувствами сознание. Яра приложила палец к его губам, не давая договорить.
– Между прочим, мне нужен весь ты, каким бы ни был. На иное я и не согласна.
Он что-то пробормотал совсем неразборчивое, а она обхватила его лицо ладонями и привстала на носочки, чтобы быть еще ближе к нему.
– Ты только доверяй мне, слышишь? И у нас с тобой все получится.
Юра кивнул и улыбнулся. И эта улыбка была полна надежды, в нем что-то словно переключилось, и хмурые тени ушли с лица. Ярослава пришла в восторг от того, что смогла увидеть это изменение. Она носом провела по его шее, чувствуя, как бьется венка, и совсем легонько сжала зубами. Из его груди вырвался стон, что она совсем никак не ожидала и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Все вокруг быстро меняло тональность на темно-приглушенную, интимную. Его приоткрытые губы и сумасшедше порочный взгляд выбивали почву из-под ног. По ее телу стали проскакивать импульсы тока, которые все скапливались в одной точке внизу живота.
На мгновение мир замер, и все чувства хлынули наружу.
Юра первым перехватил инициативу. Легко, словно она ничего не весила, уложил на постель, подминая под себя. Страстными поцелуями покрывал ее шею, на которой красными точечными узорами распускались кровоподтеки. Прерывистое дыхание обоих разрезало пространство комнаты. Ее короткий вскрик после укуса за мочку уха стал точкой невозврата. Они были поглощены друг другом так, что не заметили, как сползли на пол. Все пространство принадлежало им, потолок кружился, тело совсем не чувствовало земного притяжения. Они создавали волшебство, искрились, как оголенные провода, взрывались снопом ощущений, как конфета-шипучка.
Она водила ладонями по его плечам, рукам, не в силах оторваться от разгоряченной кожи, впивалась ногтями. Ногами сильнее прижимала к себе, ощущая его возбуждение, мысль о котором вызывало трепет в груди и жар между ног.
В какой-то момент они замедлились, и Юра скользнул руками под футболку, что выбилась из-под ремня джинс, сжал грудь, ставшую чувствительной, отчего Яра выгнулась, как кошка.
– Господи, ты такая аппетитная, так бы тебя и съел.
Она, раскрасневшаяся, немного смущенная, рассмеялась:
– Ты в курсе, что твои комплименты странные?
– Зато говорю то, о чем думаю и как умею, – теперь в серьёзных глазах плескались счастье и детская искренняя радость.
Ярослава перевернулась, оказавшись сверху и уперлась руками по бокам от его лица, разглядывая шрам на брови, улыбку и его любование ею. Он не раздевал ее глазами, а именно любовался, отчего раздеться захотелось самой.
– Обожаю твою серьёзность, тогда улыбка становится драгоценностью и только для меня.
Ее шальная императрица в мыслях уже обмахивалась веером и поднимала бокал за бокалом, празднуя дорогую сердцу победу. А Яра стянула с себя футболку, оставаясь в одном полупрозрачном топе.
Его зрачки еще больше расширились, поглощая свет. Он сел, чтобы спустить лямки, попутно целуя ключицы, которые на фоне потяжелевшей груди и ранних сумерек за окном стали выделяться на ее молочной коже. Начал спускаться ниже.
– Ярослава, сейчас самое время меня остановить.
Она хмыкнула и медленно, провоцируя, потянула за шнурки на его поясе.
– Я не собираюсь тебя останавливать.
От одного его взгляда при этих словах желудок сделал кульбит. Волнение смешалось с восторгом, ураган эмоций сносил наповал, а в мире, словно ни осталось никого, лишь одни они.
Путаясь в одежде, от которой торопились избавиться, цепляясь сережкой, смеясь от неловкости, они проживали это мгновение всем своим существом. Вдыхали запах тел, лихорадочно переплетались пальцами, сталкивались губами, языками, целовали друг друга до белых пятен перед глазами. Тело немело, исходило приятной истомой, требовало намного большего.
Юра не давал ей передохнуть от ощущений, даря ласки всеми способами, чтобы только слышать, как она в забытьи шепчет его имя.
Он схватил ее под ягодицы и прижал к себе. Яра почувствовала, что сейчас все произойдёт, и непроизвольно напряглась.
– Юра, я никогда… – замолчала, прикусывая нижнюю губу.
– Мне остановиться?
Она отрицательно покачала головой, а он поцеловал ее коротко, но горячо.
– Тсс, расслабься, – провел пальцами по щеке, не отрывая взгляда. – Теперь твоя очередь мне довериться. Все будет хорошо, я обещаю.
И она поверила. Она верила ему безоговорочно.
Небольшое давление, и боль пронзила тело. Ярослава сильно прикусила губу, вцепилась пальцами в простынь, сминая её, а голову откинула назад, прогибаясь в спине. Вскрик где-то так и застрял у нее в горле. Внутри все пульсировало, казалось, что горячая лава течёт по венам, заменяя кровь.
Юра замер, давая привыкнуть к ощущениям. Его глаза светились в темноте, отражая лунный свет, лившийся из окна. Он начал покрывать её лицо и шею поцелуями, прокладывая дорожку к её ушку, чтобы сказать:
– Мне никто, кроме тебя не нужен, Яра.
Ярослава счастливо улыбнулась, а по её щеке стекла слеза. Она знала, что не скоро услышит от него заветные три слова. Рана была слишком глубока, но она гордилась и восхищалась им: Юра смог довериться и потихоньку открывался ей. Решил попробовать строить их будущее, не смотря на свои страхи.
А слова… Они ей не нужны. Ими наполнены его действия: взгляд был жарче пожара, прикосновения пропитаны нежностью, а то, как он крепко прижимал её к себе, равнялось сродни миллионам “люблю”.
Яра обхватила его лицо пальчиками и прошептала:
– Мне тоже, только ты.
Всё тело будто сгорало изнутри. Жар разливался по нему, как тёплое молоко, заглушая боль, заставляя расслабляться и растворяться в ощущениях, таких новых, но не забываемых. Её тело распадалось на атомы и собиралось вновь и вновь, чтобы получать и самой дарить любовь и ласку.
Они раскачивались на волнах удовольствия. Он продолжал шептать ей что-то ужасно интимное и приятное, пока его движения не стали ускоряться, наполняя комнату характерными хлюпающими звуками и участившимися стонами.
В себя она пришла только, когда Юра обессиленно лёг рядом. Наслаждение забрало все ее силы, отчего собственное тело казалось чужим, ноги и руки ватными, а сладостная истома превратилась в сонливость. Они синхронно посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Это похоже на безумие, – поделился он.
– Почему?
– Каждый раз, когда я думаю, что ты ушла безвозвратно и я тебя больше не увижу, ты падаешь, как снег на голову.
Он внимательно рассматривал её, словно хотел досконально изучить и запомнить. Если взглядом и можно было сжигать, то именно таким. Она кожей ощущал, как он скользит по ней, останавливаясь на губах, шее, на острых ключицах и груди, обильно покрытой его следами.
– Ты выглядишь так… – она уже приготовилась слушать очередной комплимент, от которого потом становилось смешно, но на удивление он закончил: – порочно.
– Надо же, а я думала, что сейчас будет что-то в духе: "так горячо, как острый Доширак с мясом".
– Ц, – Юра закатил глаза и рассмеялся. – Я бы до такого не додумался.
– Насчет крысолова ты же додумался.
– Пойдем в душ, болтушка.
Ярослава дразня показала ему язык, о чем в следующую секунду пожалела, потому что он взял ее на руки вместе с простыней и отнес в ванную, где включил ледяную воду, слушая верещания и обещания, что она его защекочет до полусмерти. Угрозы подействовали.
– Итак, мой абонемент на твою кровать продлен, и мне очень понравился такой процесс продления, – Яра тихо хихикнула, стоя под струями теплой воды и наслаждаясь тем, как Юра своим гелем для душа скользит по ее телу.
– Хочу видеть тебя в своей кровати и днем, и ночью.
– Какой ты ненасытный, – промурлыкала, заигрывающе скользя пальчиком от груди вниз, как делала в новогоднюю ночь.
– Я не про секс, Ярослава.
– Я знаю.
***
Юра задержался в ванной, пока закидывал постельное белье в стирку, а когда вернулся в комнату, увидел, как Ярослава перебирала пальчиками по пластинкам. Некоторые приподнимала, смотрела и бережно возвращала на место. Покусывала нижнюю губу, иногда хмурила бровки, чесала пальчиками одной ноги другую. И снова она была в его футболке, и снова с мокрыми волосами, вот только пахла уже не своим запахом, а его. Его шампунем, гелем для душа, пропахла им насквозь. И пол под ним уплывал.
Наверное, был во всем этом смысл. Возможно, она – его приз за все те сражения, что он провел сам с собой. Подарок. Счастье. Она, конечно, ещё об этом не знает, но обязательно узнает. Он ей скажет когда-нибудь, одной из таких зимних ночей, укутавшись в миллион одеял и делясь теплом.
Наконец, она определилась со своим выбором, а ему стало очень интересно, что же из всего она предпочла. Яра подошла к проигрывателю, что теперь стоял на окне, и замерла в нерешительности, пытаясь понять, как его включить.
Юра подкрался к ней сзади, обнял и принялся аккуратно помогать, попутно даря поцелуи. На ней уже не оставалось нецелованного места, но казалась, что кожа её не может жить без его губ. Начала играть песня U2 – «Beautiful day», а он улыбнулся, радуясь, что на что-то подобное и рассчитывал.
– А где Эля? Она придет? – спросила Ярослава, отправляя своим родителями смс-сообщение о том, что переночует не дома.
– У подруги осталась.
– А подругу случайно не Руслан зовут? – рассмеялась она.
Юра напрягся:
– Она сказала, что готовятся к какому-то школьному конкурсу. А причём тут вообще он?
– Да расслабься ты, – Ярослава ткнула его в бок и зашла в диалог с Кузнецовым, набрала ему смс. Тот ответил через несколько секунд. – Говорит, что действительно отвёз к подруге.
А потом по секрету поведала ему их историю.
– Это максимально тупо. Один целый год ищет ту, которая целый год за ним следит. Тянет на сюжет какой-нибудь американской комедии. Но я рад, что в моей сестре проснулся сталкер, иначе я так бы и не узнал, что ты не встречаешься со Стасом.
Они лежали и болтали обо всем на свете. Точнее Ярослава захлебывалась в словах, перепрыгивала с одной темы на другую, будто боялась, что не успеет с ним наговориться, хотя впереди была целая жизнь. Юра внимательно слушал. Он получал наслаждение от её болтовни. Будь то история про хомяка, который у неё жил в детстве, об их с Сашей соревновании по скоростному поеданию бургера, о том, что у Николая Второго была татуировка на плече, как готовить кыстыбый, чтобы он получился хрустящим, как она преодолела свой страх и заглянула в ту самую кладовую.
Они не спали всю ночь. Самая длинная ночь в году принадлежала только им. Уснули лишь под утро, когда начало светать, спрятавшись в объятиях друг друга под одним одеялом. Периодически он просыпался и проверял, рядом ли Ярослава, все еще опасаясь, что она исчезнет. Но та сладко спала, обняв его за руку, отчего хотелось зацеловать до смерти, что он и воплощал, поддаваясь порывам нахлынувшей нежности.
– Кажется, мы больше не уснем, – констатировала Яра факт, разглядывая посветлевшее небо за окно. – Хорошо, что нам в универ сегодня не надо, правда? Позавтракаем, и я пойду домой, надо девочек собрать на новогодний вечер.
– Вечером встретимся? – он убрал прядь волос за ухо и погладил оставшийся след от ссадины на щеке.
– Я могу после их тусовки. Надо сходить, пофотографировать, все дела. Часиков в девять?
– Я сегодня работаю с десяти.
– Тогда завтра, – она поцеловала его в оставшийся на брови шрам и встала.
Юра с сожалением проводил ее взглядом до выхода из комнаты. Она взяли свои вещи и направилась в ванную.
Через несколько минут послышался звук открываемой двери, пришла мама.
– Ты чего не спишь? – удивилась она, когда он вышел к ней навстречу. – Я думала, что ты сегодня на работу, высыпаешься.
– Я не один, здесь Ярослава.
Мама на мгновение замерла, а потом улыбнулась. Морщинки на ее лице сразу разгладились, а около глаз собрались.
– А я-то думаю, чего это ты так светишься. Пошла тогда поставлю чайник.
А Юра зашел в ванную и прислонился затылком к двери, рассматривая, как Яра уже в своей одежде приводит себя в порядок. Волосы растрепаны, губы, опухшие от поцелуев, глаза совсем не по-детски лихорадочно блестели, и в целом она выглядела так, будто за ночь прожила целую жизнь. В ней что-то неуловимо изменилось. Озорная улыбка расцвела на её лице, когда она поймала его взгляд в зеркале:
– Ты меня смущаешь!
– Мы с тобой переспали, можешь больше не смущаться.
Он притянул ее спиной к себе и уткнулся в шею.
– Там мама пришла. Сейчас душ приму и тоже выйду, – но противореча своим словам, Юра заскользил губами по щеке, уху, спускаясь вниз, не давая ей выйти, а себе – отпустить ее, прижимая все сильнее, будто хотел, чтобы они всю оставшуюся жизнь провели в этой крохотной и тесной ванной комнате. Никто и не был против этого.
Яра наконец засмеялась, легонько его оттолкнула, освобождаясь от объятий, и взялась за ручку.
– Жду тебя.
Когда Юра вышел из ванной комнаты, то обнаружил, что дверь кухни прикрыта, а за ней раздаются голоса и стук посуды.
– … я словно все еще нахожусь во сне и не верю, что это все взаправду, – долетело до него. – Я люблю его, – он замер и решил не открывать дверь.
– И он тебя очень любит, даже если это еще не сказал.
– А хотите я Вам вафельки испеку вместо блинчиков?
Мама рассмеялась. Ее смех, которого так давно не слышал Юра, колокольчиком отозвался в его сердце.
– Если только сразу будешь говорить свой чудо рецепт, иначе у меня так и не получились блинчики такие, как у тебя.
Он вошел на кухню, отчего они синхронно повернулись, и успела проскочить мысль, что в них была схожесть.
– Ты как раз вовремя! Мы выбираем, что готовить на завтрак. Что больше хочешь: вафельки или блинчики? – Ярослава стояла с пачкой яиц и улыбалась так, что затмевала собой солнце.
– Из твоих рук я даже просто эти яйца готов съесть.
Мама смешно фыркнула в кулачок, а он даже не помнил, когда у нее было такое хорошее настроение.
– Шучу. Вафельки.
Следующие двадцать минут они провели за плитой, где Ярослава, размахивая венчиком, объясняла пропорции. Юра с удовольствием наблюдал за двумя самыми любимыми женщинами в жизни, не хватало только Эли, тогда бы здесь был, действительно, самый настоящий рай.
После завтрака Яра стала собираться домой.
– Мам, я провожу, – предупредил он и поспешил следом за ней.
Как только входная дверь за ними закрылась и они оказались в сырой прохладе коридора, Юра поймал ее за руку и потянул назад к себе.
– Иди ко мне, – уже такие привычные слова сорвались с его языка. Он прижал Яру к стенке и поцеловал с такой страстью, на какую только был способен. В голове до сих пор звучал ее голос, повторяющий “я люблю его”, “люблю его”, “люблю”… И он хотел доказать то же самое. – Спасибо.
– За что? – Яра, не отрываясь, следила за его губами, желая продлить поцелуй.
– За тебя.
Ее улыбка сияла ярче звезд на небе. Он переплел их пальцы, оставил легкий поцелуй на щеке и повел к выходу, так ни разу и не отпустив руку.
Новогодний город засыпал снег, словно кто-то встряхнул снежный шар. Из всех углов доносились «Happy New Year» и «Jingle bells», гирлянды перемигивались на зданиях в такт музыке.
Они слишком быстро, как ему показалось, добрались до ее дома, хотя это и был другой конец города.
– Зайдешь? – и, не дожидаясь ответа, потянула домой, но потом резко остановилась. – Девочки, правда, очень шумные… Маша обещала засунуть фантики в обувь тому парню, которого я приведу домой.
– Господи, не знаю, как я с этим справлюсь, – саркастично произнёс он, а потом заключил лицо Яры в своих ладонях. – Ярослава, они же твои копии, я их уже люблю.
Она замерла, глядя на него во все глаза:
– Это что, такое признание в любви?
Он лишь улыбнулся, хотя и покраснел.
Дома Маша с Аней встретили нового гостя сначала настороженно, прощупывая почву, но вскоре оккупировали, закидывая разными вопросами. Впрочем, спрашивала только Аня. Она внешне менее походила на своих сестер, но при этом он видел, что Яра была права, когда говорила, что именно Анюта может добиться всего, чего только захочет.
Маша все время сидела насупившаяся и иногда ворчала. Она не успела ещё переодеться и до сих пор сидела в тёплой голубой пижаме с белыми медведями. Как только Яра ушла переодеваться в спальню, она тихонько вышла из кухни, на которой они сидели. Юра прижал палец к губам, призывая Аню не выдавать его, а сам выглянул в коридор.
Маша сидела на коленях и правда шуршала фантиками, засовывая в ботинки.
Его развеселила эта сцена, он бесшумно подкрался к ней и присел рядом на корточки, отчего она вздрогнула и выронила половину своего богатства на пол. Ее испуганные глаза передавали все эмоции, также, как и глаза Ярославы. Именно она была удивительно похожа на неё. Он подумал, что когда-нибудь Маша вырастет и похитит чьё-нибудь сердце, как и Яра – его. И он уже был рад за того пацана, потому что такие звездочки были очень редкими.
– Заключим перемирие?
Он по-деловому протянул руку. Она с сомнением покосилась на его ладонь, все ещё сжимая оставшиеся шуршащие бумажки в кулачке, которые переливались в свете гирлянды, висевшей на стене.
– Поклянись на мизинчиках, – Маша задрала кверху носик, стараясь передать всю серьёзность своих слов. Юра хмыкнул, вспоминая себя пару месяцев назад, когда принёс Ярославе торт в знак примирения. Судя по всему, с Машей у него уже много общего. – Пообещай, что не обидишь её.
– Я буду её беречь, – он протянул ей мизинец.
– Разве это одно и то же?
– В жизни вообще никого нельзя обижать. А вот беречь… беречь надо только самое дорогое. Я буду её беречь.
Младшая Воронцова с секунду подумала, просияла и протянула ему свой тоненький пальчик. Клятва была совершена, и он помог ей собрать фантики. Лишь потом увидел, как на пороге своей комнаты стоит Ярослава, в смешной футболке с Микки Маусом, а в глазах блестят слезинки. Не давая ему опомниться, она затащила его в спальню, привстала на носочки и стала зацеловывать. Поцелуи сыпались на него беспорядочно и хаотично.
– Ты чего, Яра? – он смеялся и пытался отбиться от нее.
Она повалила его на мягкую кровать и села сверху.
Осознание правильности своего выбора вселяло в него детскую радость. Будто ему сказали выбрать: в какой руке конфета, и он угадал. Только вот его конфета гораздо слаще, с огромным количеством вкусов, а ещё она бесценная и вечная, только его.
Юра быстро оглядел уютную комнату с огромным книжным шкафом, украшенным гирляндами. Повсюду стояли свечки, на шкафу висело платье, видимо, на школьную елку. Затем перевел взгляд на ее футболку и рассмеялся. Яра легонько хлопнула его по плечу и нависла сверху, ткнув пальчиком в грудь:
– Что, в футболке с Микки Маусом я не слишком возбуждаю?
– Ярослава, ты – самая возбуждающая девушка в мире, а в этой футболке так особенно. Я клянусь.
Он видел ее разную: веселую, красивую, забавную, плачущую и громко смеющуюся, танцующую, сердитую, заботливую, спящую, сильную и слабую. И понимал, что если не она, то никто ему и не нужен.
Конец.
Благодарю всех, кто прошел путь Яры и Юры вместе со мной. Это еще не всё! Несу Вам анонсы:
– перед Новым годом опубликую сборник новогодних рассказов про полюбившихся второстепенных героев: мы узнаем, как сложится судьба Савелия, будут ли вместе Руслан и Эля, поближе познакомимся с Германом и Людой, а также встретим новый год всей дружной компанией с неловкими ситуациями и смешными моментами.
– после Нового года планирую дописать историю Стаса.
