Мари Сав
Пять мгновений любви
Глава 4.
Четверг встречал прохожих серостью, сыростью и моросью.
Ярослава бежала, быстро перебирая сапожками, кутаясь в кожаный плащ. Пары только закончились, и ей не терпелось оказаться в тепле концертного здания. Во-первых, хотелось согреться, а во-вторых, хотелось убедиться, что вчерашний разговор с Юрой был не сном.
Ее потрясло то, что он подошёл первый, будто не было этих месяцев, будто пропасть не разверзлась между ними. А может быть, и разверзлась, только вот он без страха перекинул канат и прошел к ней, протягивая руку.
После торта ей пришлось сразу же уйти на репетицию, потому что ребята уже собрались к тому времени, поэтому поговорить у них так и не получилось. Но Яра была уверена, что это точно ещё не всё.
Она несколько раз порывалась позвонить Саше, так как до сих пор не сказала той, что встретила их общих старых знакомых, но пока и нечего было рассказывать. Подруге сейчас тоже не просто, она пыталась влиться в новую среду, а ей это давалось ничуть не легче. Ярославе помог Руслан, с ним было не страшно что-либо начинать. Но будь она одна, то, возможно, все повторилось, как в школе.
Сердце стучало в такт каблучкам, а глаза лихорадочно горели. Она прижимала руку к груди, запахивая крепче ворот, чтобы ледяной ветер не проникал к телу. Распахнув двери, выпустила наружу запах краски, выпечки из буфета, растворимого кофе и невообразимый гул, которым наполнилось помещение за последние дни.
Концерты начинались со следующего понедельника, поэтому сейчас там находились абсолютно все институты, но вскоре они начнут убывать по мере прохождения. Жеребьёвка порядка выступления уже была определена, их факультет выступал в пятницу вместе с экономическим.
Яра легким изящным жестом расстегнула пуговицу на плаще, поздоровалась с вахтерами и побежала вниз по лестнице к тому месту, где собирался их танцевальный коллектив.
Ксюша, как и обещала, приходила раз в день и проверяла, как продвигаются репетиции. Ярослава каждый раз стояла рядом, кусала губы, замечая косяки танцовщиков, и записывала их в блокнот. Но каждый раз удивлялась, когда та поворачивалась и говорила: "Хорошо! Учите дальше".
Один раз Яра все же её спросила: "Как же это хорошо, если есть нестыковки и непопадания?"
На что Ксюша хмыкнула, матерински потрепала ее по волосам и сказала: "Ярослава, расслабься, в жизни ничего нет идеального. Пусть сначала все выучат, потом на сцене общую картинку будем править. А вообще они друг друга просто не чувствуют, исправим это, остальное все само сложится".
Всю ночь Яра провалялась без сна, размышляя над тем, как можно сплотить команду, чтобы они действовали, как единое целое, и под утро в голове стал складываться план. Точнее даже маленькая идейка, которую нужно, во что бы то ни стало, проверить.
Прокручивая ее в голове, она достигла уже предпоследнего этажа, где и увидела Юру. Он стоял с карандашом, убранным за ухо, в чёрной широкой футболке с изображением группы «Кино» и чёрных спортивных штанах с несколькими карманами, как всегда до жути сосредоточенный. Рядом стояли Герман, Савелий и та девушка, которая часто ошивалась около него, а также несколько парней. Они все собрались вокруг стола, на котором лежал какой-то чертёж.
Он будто почувствовал её приближение и обернулся. На её лице сразу же расцвела улыбка, Яра даже не попыталась её сдержать, отчего в его глазах блеснуло тепло.
– Привет! – громко крикнула она, особо ни к кому не обращаясь, но пробегая мимо, легонько провела рукой по его спине.
Не задерживаясь, Ярослава прошла к лестнице на нижний этаж. Там её уже ждал Руслан, с которым она ни разу не виделась за весь день, так как четверг у них проходил в разных подгруппах. Он пораньше освободился от факультативных занятий и теперь писал на коленке конспект на завтрашнюю пару по логике. Там же на полу лениво растягивались остальные танцовщики: то там, то тут сидели парочками. Ее вдруг озарило понимание, что они действительно все разрозненны. Многие не знают, как друг друга зовут, не то, чтобы уметь подстроиться под человека.
Руслан заключил её в медвежьи объятия.
– Ты чего светишься, как новогодняя елка?
– Я придумала, как объединить наших!
Яра, как и в первый день, прихлопнула в ладоши, обращая к себе внимание. Скинула плащ и сапожки, оставаясь босиком, и оглядела подошедших к ней девушек и парней.
– Ксюша сказала, что наша единственная проблема – это то, что вы не чувствуете друг друга. Каждый танцует свою часть, как готовая пельмешка, а нам надо слипнуться!
Руслан за спиной весело хохотнул, его смех подхватили еще несколько человек.
– Воронцова, обожаю твои речи.
Она лишь закатила глаза. Ее план состоял в том, чтобы расслабить их всех, разрядить обстановку, почувствовать друг друга, чтобы все границы и барьеры между ними пали.
– Идея такая: я выключу свет на нашем этаже и включу несколько песен подряд, всё, что придет в голову, хоть буги-вуги. Все танцуем парами, причем с теми, с кем еще не знакомы, потом собираемся в тройки, в шестерки, и так до тех пор, пока не соединимся все вместе. Просто постарайтесь представить, что через танец вы узнаете друг друга, передайте своему партнеру информацию. Надеюсь, все хорошо размялись?
Ярослава нажала на выключатель и весь внутренний дворик этажа погрузился во тьму, разбавленную серостью, доходившей из окон, и светом с верхних этажей. Ей было наплевать на людей вокруг. Сейчас лишь существовала ее команда, а перед ней стояла задача, которую она обязана довести до конца. Для самой себя, прежде всего.
Из колонки разнеслась музыка. Рианна – «Umbrella».
Все двигались сначала довольно скованно, пытаясь прощупать друг друга, поэтому она пару раз заставила меняться парами.
Заиграла Пошлая Моллии – «Нон-стоп».
На лицах уже появились первые улыбки, движения становились более свободными, все разбились на тройки, пытаясь станцеваться. На щеках проступал румянец. Разносились смешки и тихие охи, когда кто-то наступал на другого или нечаянно задевал.
Ярослава старалась не отставать от других и при этом следить за всеми.
Со следующей песней тройки объединились в шестерки. Она поняла, что двигается в правильном направлении, когда услышала, как вокруг нее начинают подпевать всеми любимые и знакомые песни.
Она сама отдалась своему коллективу, став с ним одним целым. Казалось, что сейчас они находятся в каком-то клубе, и никто от них не требует синхронности и отточенных до автоматизма движений. Пол холодил ступни в тонком капроне, рядом чувствовалось дыхание, кто-то постоянно касался, но это было так невесомо и просто.
После они объединились в две группы по двенадцать человек, а затем и в одну кучу.
– Я знаю, что вы этого ждали! – рассмеялась Ярослава, а вместе с ее громким смехом включилась песня «Танец маленьких утят».
С разных сторон раздались крики: “Оооо!” и “Ууу..”, однако все хохоча стали весело хлопать в ладоши, двигать локтями и крутить попой, повторяя детский танец.
Глаза горели, на лицах светились улыбки, все будто заново увидели окружающих. Теперь их объединяло что-то общее, не только танцевальная группа.
Смех. Смех объединял, заражал, проникал до костей. Им уже не нужно знать друг друга по именам, они знали, куда гораздо глубже.
– А теперь максимально друг к другу ближе и оторвемся по полной! – Яра включила последнюю композицию, один из зажигательных треков, который они рассматривали с Ксюшей для танца. Наблюдая, какие все расслабленные, заряженные, в ней проснулась гордость за себя. Даже если не получилось добиться синхронности, то хотя бы помогла людям выплеснуть накопившееся напряжение.
– Кажется, у тебя получилось! – шепнут Руслан, появляясь за ее спиной. Она взъерошила волосы друга и забрала черные солнцезащитные очки, которые непонятно зачем он носил в здании.
– Лишь бы! Я на это поставила всё. Если не получится, то останется лишь одно средство объединения.
– Поход?
Яра еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Какой поход? На улице ливень идет третий день. Эх ты, святая простота. Я о том, чем в Древней Индии наказывали женщин.
Он закатил глаза, но ухмыльнулся.
– Будем надеяться, что танец сработает.
Ярослава выскочила из коллектива, включила трек, под который они должны выступать, и крикнула:
– Также близко друг к другу попробуйте станцевать весь танец от и до, не задевая и подстраиваясь. Вы все можете и умеете, вы знаете все движения, просто перестаньте думать и расслабьтесь.
Она, затаив дыхание, замерла на месте, наблюдая, как ее ученики с еще не потухшими улыбками после утят, расслабленные и легкие, как перышки, исполняют весь номер.
Яра не заметила, как сзади спустилась Ксюша, пока та не подошла и не обняла.
– Молодец! Я в тебе не сомневалась ни капельки. А теперь станцуйте еще так два раза и можете гулять! – сообщила она новость, от чего раздались радостные возгласы.
Ярослава мысленно поставила галочку в своей голове напротив пункта “объединить команду”. Парни, с которыми занимался Руслан, и девушки, которых учила она, будто получили второе дыхание. Связь витала в воздухе, и она была одним из звеньев этой цепочки. И это доставляло ей удовольствие.
Ксю сдержала свое слово и отпустила всех намного раньше после того, как “КОД” – как назывался ее коллектив – еще два раза практически без ошибок повторил номер.
Руслан подошел к Ярославе, забирая назад свои очки.
– Нам надо до семи утра завтрашнего дня пройти тест по Теории государства и права. Созвонимся перед сном?
На лице Яры появились тени лишь от одной мысли, что их ждет еще одна бессонная ночка.
– Давай сейчас пройдем? Следующая репетиция с театром мод у меня лишь через два часа.
– Я не могу… мне надо идти, – при этом он как-то ссутулился и нахмурился.
– Что-то случилось?
– Сегодня судебное заседание, хочу быть рядом с сестрой.
– Как я могла забыть, – она хлопнула себя ладонью по лбу.
Развод их родителей длился уже несколько месяцев и должен завершиться именно в этот день. Его сестра – Люда, которой было шестнадцать лет, высказала свое желание остаться с отцом, хотя, по мнению самого Руслана, им обоим было бы лучше съехать в отдельную квартиру.
Матери они не нужны ни капельки, а отец прятался в крепких напитках и спасительном забытьи после них. Она давно перестала интересоваться детьми, а он, хоть и старался, никак не мог вытащить из ямы даже себя.
Руслан часто повторял, что если суд оставит Люду с матерью, то он сам ее перевезет обратно домой, либо устроится на работу, чтобы снять отдельную квартиру. Правда, Ярослава осознавала, что он не съедет от отца, как бы то ни было. Его он любил всем сердцем и не бросил бы своего старика наедине с алкоголем и мыслями о своей никчемности.
Яра привстала на цыпочки и крепко обняла своего друга, пытаясь вселить в него веру в лучшее. От него пахло нотками древесных духов, а еще кофе, который он пил больше чем воды.
– Все будет хорошо, Руслан. Я буду ждать твоего звонка, обязательно сразу мне все сообщи, и, если что, ты знаешь, где меня найти.
Он подхватил свой рюкзак, украшенный значками из “Наруто”, дутую куртку и скрылся в лестничном пролете.
Она не знала, куда себя деть, два часа казались вечностью. Тест без Руслана Яра не собиралась решать, книгу забыла на кровати, когда выбегала из дома, на улице небо все еще затянуто серыми тучами. Побродила по коридорам, наблюдая, как другие студенты готовятся к своим выступлениям, поднялась к зоне отдыха, но она была занята актерами, которые обыгрывали диалоги. Среди них заметила ту незнакомку, что все бегала хвостиком за Русланом. Она со скучающим видом разлеглась на диване и наматывала прядь волос на карандаш.
Есть не хотелось, поэтому Ярослава спустилась ниже, пытаясь отыскать кого-нибудь с юрфака.
Ее отвлек грохот. Несколько парней, среди которых был Юра, перетаскивали доски и деревянные панели. На мгновение остановившись, поменяла курс и пошла по направлению к нему. Казалось, ноги сами несли, потому что все происходило довольно спонтанно. Хотя в жизни Яры спонтанно было все, даже ее появление на свет на месяц раньше положенного срока.
К тому моменту, как она подошла, он уже сидел около фанеры и что-то измерял.
– Тебе помочь?
Юра вскинул голову, от чего темная прядка упала на глаза. Он уже собирался ответить, как…
– Если что, я ему уже помогаю. Сами справимся.
И как Яра могла ее сразу не заметить? С прядями разной длины, татуировкой на ключице, шрамом на левой щеке и зелеными кошачьими глазами.
Юра, нахмурившись, глянул на свою помощницу, а Яра хмыкнула. Она здесь определенно третья лишняя, но лицо надо держать, хоть ее и недвусмысленно послали куда подальше.
– Окей, не буду мешать, – вскинула руки, показывая, что не возражает, и отвернулась, чтобы пойти туда, куда она итак шла.
“Вот дура, куда тебя понесло-то. Будто тебя так и ждали”, – мысленно корила себя, обходя пиломатериалы.
– А, может быть, нам поможешь? – окликнул незнакомый парень, оглядывая с ног до головы. Он стоял с шуруповертом, подперев стенку и ждал, когда его друзья скажут сверлить. Короткостриженый, со смеющимися глазами, клетчатой рубашке навыпуск и зеленых конверсах. Улыбка озарила его лицо, и он ей подмигнул, отчего Яра опешила и захлопала глазами. В этот момент она позавидовала выдержке Руслана, который на любые знаки внимания отвечал холодной отстраненностью.
– А что мне за это будет? – она гордо вскинула голову, не собираясь просто так сдавать рубежи.
Он хмыкнул.
– А что Юра тебе за это дает? – его вопрос и наглая ухмылочка повисли в воздухе. Причем Яра даже спиной смогла почувствовать, как напрягся Богданов. Она не смогла сдержать победную улыбку, как ни старалась, а желание осадить этого паренька все крепло.
– До того, что мне дает Юра, тебе еще расти и расти.
– Ууу! – послышалось с разных сторон, а ее продолжал разбирать смех. Хотелось утереть ему нос, не Юрой, конечно, но слова уже вырвались и обратно их не вернуть. Оставалось гордо удалиться, оставив последнее слово за собой.
– Эй, я все равно с тобой познакомлюсь! – послышалось за спиной. Ярослава не оборачиваясь, показала ему неприличный жест, как когда-то сделала Наташе на базе отдыха, и поспешила к парням из юрфака, которых как раз заметила.
Оставалось только молиться на то, чтобы та девушка не оказалась девушкой Юры, иначе ситуация сложилась сверхстранная. Она уже ожидала, что сейчас та вцепится ей в волосы, и старалась быстрее ретироваться к культоргу, как нашкодивший котенок под лапу мамы-кошки. Успокаивала себя и сдерживала, чтобы не сорваться на галоп, иначе это был бы провал.
Не дойдя всего пары метров, ее кто-то схватил за руку.
Обернувшись, она со всего маху вписалась в Юру. От неожиданности он сам сделал шаг назад, но ее руки не выпустил. Вокруг закружился знакомый запах. Его запах.
– Пошли, – только и сказал он, уводя за собой.
– Юра, я объяснюсь перед твоей девушкой, честно-честно… но не при них…
Теперь настал его черед резко поворачиваться, отчего она снова врезалась, выбив из груди воздух и довольно громко охнув.
– Чего? – брови насупились, сдвинувшись к переносице, а колючий взгляд впился ей в лицо.
– Ну, ты сам ведь слышал, как этот парень со мной разговаривал! “Эй!” – передразнила она, искажая его голос. – Я ему что, лошадь ездовая?
– Да, я не об этом. За это я его уже отчитал, – звучало довольно смешно. Яра вдруг представила себе эту картину. – У меня нет девушки.
Ярослава сложила брови домиком, переваривая его слова.
– Круто! Точнее, это не круто… То есть… зачем мы тогда обратно идем?
Юра пожал плечами и, как собой разумеющееся, сказал:
– Мне помощь нужна, – и, не дожидаясь ответа, снова потянул за собой. – Да и расскажешь мне, что это я тебе там даю, – лукаво бросил он через плечо красной, как помидор, Яре.
Его подруга смерила ее недовольным взглядом, а потом, взглянув на их сцепленные пальцы, еще больше стала походить на грозовую тучку, которая метала молнии.
Юра, наконец, отпустил руку и скрылся за ширмой, откуда вынес банку с краской и кисть.
– Держи, твоё любимое, – вручая материалы и подводя к вырезным фанерам, произнес он.
Ярослава осмотрела белую краску, старую малярную кисть, фигуры, что лежали под ногами. Юра замер рядом, будто ждал вердикта. Ей стало неловко от столь пристального взгляда, да и вообще она словно угодила в силок со змеями. Справа стояли парни, которые что-то обсуждали и громко смеялись. Причем она была уверена, что предметом обсуждений как раз являлась она. А сзади находилась рассерженная девушка. В очередной раз, ругая себя за свой язык, который предложил помощь вперед ее мозгов, она посмотрела в глаза Юры, собираясь отказаться, но… не смогла. Что-то было в нем, что заставило ее улыбнуться и сесть на свое “рабочее место”.
– Меня зовут Ярослава, но можно просто Яра, – дружелюбно обратилась к незнакомке, стараясь наладить контакт, раз ей предстояло провести какое-то время.
– Вита, – буркнула та, возвращаясь к своему занятию – замеру досок.
– А что это такое? – она носком кроссовка попинала вырезанную фанеру.
– Облако. Их будет много. Знаешь, как в Шреке на сцене облачка подвешенные висели и то закрывали сцену, то открывали, – объяснил Юра.
– Оооблако, – задумчиво протянула она, пытаясь его разглядеть, но оно не было похоже на него… – А похоже на что-то другое, неприличное, – смешок все же вырвался. – А вот это вообще чупа-чупс напоминает, почему оно такое круглое? Я могу немного сама подравнять? А почему краска только белая? Мне кажется, надо добавить голубой или сероватой, возможно немного розового, чтобы придать объемности. Они же должны быть как вата. Ой, а сами вы что делаете? – поток слов лился сам по себе, вынося из мозга все мысли, что даже мельком проносились. Ярослава заметила, что как только Юра оказывался где-то рядом, то она начинала нести всё подряд.
От нее не укрылось, как Вита подошла к нему и специально прошептала довольно громко:
– От нее шума больше, чем помощи будет. Зачем ты ее сюда притащил?
– Я могу уйти, – гордо вскинула голову и встала, намереваясь незамедлительно воплотить в жизнь эти слова.
– Нет! – слишком поспешно вырвалось у Юры.
Яра нахмурилась, сверля его глазами. У него был такой вид, будто он собирался сказать: “Пожалуйста, останься”, но либо не хотел говорить этого вслух, потому что гордость не позволяла, либо не хотел на нее давить. Она глубоко вздохнула, пытаясь понять, как будет лучше. Мысли толкались в голове, пульсировали и перебивали друг друга. В конце концов, снова села и пододвинула к себе краску. Юра присел рядом, протягивая строительный карандаш. Такой всегда при себе носил муж старшей сестры – Гена, который делал ремонты квартир под ключ.
– Ты можешь менять все, как хочешь. Если захочешь изменить форму, то подрисуй как надо, а я потом отпилю, – она молча приняла из его рук карандаш. – Мы делаем трёхъярусную сцену, с такими маленькими вырезанными картонными домами, которые будут располагаться на разных этажах, типа деревеньки. Ходила на спектакль “Скрипач на крыше”?
– Ходила, – голос ее звучал тихо и как-то глухо. Глаза подернулись пеленой, она провалилась в воспоминания: последний вечер перед отъездом Стаса, он пригласил ее в театр на этот самый мюзикл. Казалось, это было так давно, словно не в этой жизни, но всего прошло чуть больше трех месяцев. – Ходила, – еще раз повторила Ярослава, пытаясь вынырнуть из омута памяти.
– Плюс-минус должно получиться как у них, но раза в три меньше.
Она кивнула, открыла баночку и принялась за дело. Юра что-то еще хотел сказать, но так и не решился. Через несколько минут и вовсе ушел на какое-то время, а Вита больше не произнесла ни слова.
***
Юру взволновал тот факт, что Воронцова сегодня подошла первая и не один раз, а два. А теперь и вовсе находилась так близко, что до нее можно было дотянуться рукой. Ему хотелось с ней говорить, но он не знал о чем. Он готов был просто сидеть рядом и молчать, но Вита постоянно тормошила его какими-то ненужными вопросами, доведя до того, что он надел наушники – любимой способ скрыться ото всех.
Ярослава словно набрала в рот воды, так и не сказала больше ни слова после фразы Виты. Закрылась, спряталась внутри своей души, забилась в тот уголок, что однажды показала ему на холодном лестничном пролете, когда отказалась спускаться в столовую.
Сейчас в нем бушевала злость на свою подругу, за то, что она смогла задеть Яру, и на самого себя, за то, что не успел это предотвратить или исправить, хотя старался. Он разрешил делать все, что она посчитает нужным, и даже сбегал на склад за голубой и розовой красками, надеясь, что она ощутит его поддержку и одобрение. Он готов был стерпеть даже розовых пони на облачках, если Яра решила бы, что им там самое место.
Вместе со злостью в нем закралось сомнение: захочет ли она еще раз прийти? Поэтому все буквально валилось из рук, а взгляд гулял совсем не по метровой рулетке.
Днем она рукой провела по его спине, вызывая тысячи и тысячи мурашек, которые продолжали пробуждаться от воспоминания прикосновения. Это было настолько неожиданно и цепко, что после все мысли о чертеже улетели прочь. Какой смысл разглядывать плоские тусклые линии на помятом листе бумаги, когда она могла рисовать свои пальчиками на его коже?
А после Яра начала танцевать. Она танцевала каждый день, но каждый раз он заставлял себя отворачиваться. И теперь, наблюдая, как она зажигает с каким-то парнем, Юра вспоминал новогодние каникулы, когда они были вдвоем на танцполе. Тогда он видел лишь ее тело, сейчас же – намного больше.
Через минут сорок после прихода со склада он начал замечать, что Яра то и дело кидает взгляд на время в телефоне. Настроение пропало окончательно. Юра понимал, что сейчас здесь ее держит только он, и не хотел быть этой удушающей веревкой.
Вздохнув и устало потерев глаза рукавом футболки, он встал и пересел к ней.
– Яра, ты можешь идти. Если ты не хочешь здесь находиться, то…
– Почему не хочу? – перебила, поворачиваясь к нему. На ее щеке белело пятно от краски, что делало ее ужасно хорошенькой. Даже нельзя было сказать, что она командует разом двадцатью с лишним людьми так, что и остальным невольно хочется вытянуться в струнку и станцевать, находясь хоть на первом, хоть на шестом этажах.
Юра лишь кивнул на ее телефон, который еще не погас от нажатия.
– Я жду звонка, – прозвучал лаконичный ответ, а голова склонилась к плечу, как Яра часто любила делать.
– Ты не обязана нам помогать, – вклинилась в разговор Вита, но уже перейдя на более мягкий тон.
– Не обязана, – согласилась она.
Юра заметил, что Ярослава все-таки подравняла края карандашом на нескольких облачках, отчего схватил ножовку и принялся пилить в тех местах. На самом деле он сам не знал, почему не проверил за парнями, как их вырезали. В последнее время, он часто летал в облаках.
Она облокотилась об стену и наблюдала за ним, а он продолжал периодически коситься. Это было выше его сил – не смотреть на нее. Яра улыбнулась, поймав очередной взгляд:
– Ты чего? Если хочешь меня смутить, то тебе удалось.
Ее карие глаза красиво темнели под черными ресницами и идеальными стрелками. Стройные ножки, обтянутые лосинами, были согнуты в коленях, а короткая широкая футболка едва прикрывала живот, оставляя тонкую полоску. Волосы собраны в короткий хвост, из которого неаккуратно выбивались мелкие пряди.
– Почему ты решила предложить мне помощь?
Яра пожала плечами.
– Это так привычно – вместе с тобой что-то делать.
“Вместе”! Вместе что-то делать нравилось и Юре, именно поэтому и пошел за ней, чтобы вернуть. Он не смог сдержать улыбку. Как бы ему не хотелось оставаться серьезным, с Ярославой это не прокатывало.
– Ты не боишься, что твои заметят тебя с нами? – вклинилась Вита, прислушиваясь к их разговору.
– А это что, запрещено?
– Нет, но…
– Вот и всё, – Воронцова снова взяла кисть, показывая, что разговор окончен.
Юра же решил остаться на месте, перетащил поближе к себе инструменты и продолжил выпиливать дома по тем замерам, которые провела Вита.
Телефон лежал рядом, а проводочек от наушников щекотал руку чуть выше локтя. Ярослава проползла к нему на коленях и показала, чтобы он разблокировал экран, и, когда он, заинтригованный ее просьбой, ввел код, включила песню.
Музыка. Музыка всегда была для него сокровенным. По ночам он работал диджеем в клубе, на концертах подбирал песни для выступлений, но они были для всех. То, что он слушал наедине с собой, было глубоко личным. Слова, наложенные на мелодию, могли рассказать о человеке, раскрыть его душу, мысли. И вот Ярослава приоткрыла себя, и то, что позволила увидеть, было прекрасным.
Юра слышал эту песню впервые, но ему понравилось ее поведение. Яру нельзя было прочесть, как открытую книгу, но при этом она все говорила прямо, что у нее на уме, и делала всё, что хотела. Такой контраст таинственности и искренности поражал и завораживал. Через три минуты он сам пододвинул телефон. Она подумала, смешно почесала кончиком рукоятки кисти нос и включила следующую.
Так их маленькая игра продолжалась минут тридцать, пока не отвлек голос.
– Воронцова, ты что, записалась в кружок “Очумелые ручки”? – удивленно спросила культорг юридического факультета. Со светлыми крашеными длинными волосами, завитыми в кудри, голубыми глазами и белой кожей, которая под искусственным светом казалась чуть ли не прозрачной. Одета она в черную толстовку с эмблемой факультета и персональной подписью ее должности. Девушка не сердилась, но Юра мысленно напрягся. Они спокойно могли помогать друг другу, но именно между их институтами всегда шла война. Савелий к ней сам лично приложил немало усилий, втянув и их с Германом.
– Да, вот видишь, – Яра театрально взмахнула кистью. – Хочешь жить – умей вертеться, как говорится.
– Богданов, ты что, у меня девочку переманиваешь?
– Что ты. Она сама, кого захочешь, переманит. Типа знаешь, как гамельнский крысолов с флейтой. Стоило ей появиться, у меня чуть все пацаны за ней не ушли, пришлось вот занять работой.
Девушка засмеялась, отчего ее кудри, как спиральки запрыгали вверх-вниз, и махнула на него рукой.
– Надо Савелию предложить тебя в КВНщики определить. Я что пришла то, – обратилась она уже к Яре, которая слегка покраснела. – Ты не знаешь, где Руслан? Химфак просит, чтобы он с их парнями порепетировал. Хотела узнать его ответ.
– Он отпросился на сегодня.
– Ааа, у него ведь суд? И как?
– Не знаю, сама вся извелась. Уже час как прошел, а он всё не звонит!
“Значит, действительно, ждет звонка. И не трудно догадаться, о каком Руслане идет речь”.
– Хорошо, завтра с ним поговорю, пусть отходит. А тебя жду через двадцать минут на репетиции. Юр, пока!
С этими словами культорг удалилась, аккуратно перешагивая через доски. Юра подумал, что она нормальная, и странно, что Савелий так на нее взъелся, тем более гран-при всегда, по его мнению, они получали заслуженно.
– Серьезно? Гамельнский крысолов? – Ярослава вопросительно изогнула бровь.
– Считай это за комплимент, – обронил он, все еще обдумывая ее отношения с тем парнем.
– Сомнительный какой-то… впрочем, я не удивлена, – пробурчала Яра себе под нос, но он ее расслышал. Мысленно дал себе подзатыльник и напомнил слова Германа, который говорил, во что бы то ни стало, не говорить комплименты. – Пойду я потихоньку, мне еще надо девочкам помочь реквизиты принести. Дай, пожалуйста, что-нибудь, чем я могла бы руки протереть?
Юра протянул влажные салфетки, сожалея, что времени оказалось так мало.
– У тебя здесь краска… – шершавые мозолистые от постоянной работы пальцы на мгновение притронулись к ее нежной коже на щеке и сразу же отпрянули. Он не знал, насколько ей понравится его прикосновение, поэтому заставил себя одернуть руку и достать еще одну салфетку.
Ярослава попрощалась с ними и упорхнула, словно весенний ветерок. Вот она была, и вот ее нет, и лишь сладковатый запах кокоса остался в напоминание, как это было зимой.
