Мари Сав
Пять мгновений любви
Глава 11.
Ярослава всю ночь проворочалась без сна. Юра так и не появился, поэтому она только и делала, что прокручивала в голове все их диалоги, чтобы понять, когда и что пошло не так.
Она так торопилась очутиться в следующем дне, что время, казалось, стало тянуться очень медленно, как карамель.
Из-за второй бессонной ночи Яра чувствовала себя ужасно разбитой. Под глазами пролегли тени, аппетита не было от слова совсем, при этом желудок то и дело переворачивался, словно в предчувствии чего-то плохого. Волнение не проходило, поэтому она наспех съела бутерброд, запила его кофе и побежала к университету.
Дождь наконец-то прекратился, и нормализовалась спокойная золотая осень со всем своим буйством красок, шелестом листьев и запахом прелой листвы, но даже она не радовала.
Репетиции были расписаны буквально по минутам. В концертном зале стоял невообразимый гвалт. Все находились в радостном предвкушении предстоящего выступления и скорой свободы.
Яра пыталась выкроить минутку, чтобы поискать Юру, но в этот день нужны были все руки: помочь перенести декорации, привести в себя актера, который вдруг от волнения забыл все слова, расставить заново всех на сцене, чтобы картинка выглядела красивее, закончить собирать сценический образ.
Юрфак выступал первым, поэтому лишь после всех выступлений она смогла спокойно выдохнуть. Ярослава завороженно наблюдала, как все принимавшие участие выбежали на сцену. Ее захватил азарт, командный дух, поэтому она прыгала и обнималась с другими девушками-администраторами, которые все это время контролировали весь процесс из-за кулис.
Когда они вереницей принялись покидать сцену, чтобы дать пройти администраторам и постановщикам экономического института, Яра с замиранием сердца наконец его увидела.
В узком коридоре они пропускали своих конкурентов. Все собранные, также во всем черном, подтянутые и похожие скорее на манекенщиков, чем на организаторов.
Кровь хлынула к лицу, щеки сразу порозовели, а по коже пробежал морозец лишь от одного взгляда на Юру. Он стоял среди первых, в черной рубашке, которая была расстегнута на первую пуговку, в черных брюках, с идеально уложенными волосами. Ярослава просияла и кинулась к нему, однако резко остановилась, поймав на себе его холодной взгляд, который лишь мазнул и сразу же переключился на следующего человека. Будто она была никем, стенкой, скучной картиной, висящей на стене, за которую даже нельзя было зацепиться.
Ее подтолкнули в спину, напоминая, что она всех задерживает, и Яра безвольно позволила толпе себя унести из этого узкого коридора, в котором начала задыхаться от нахлынувших на нее чувств. Разочарования, обиды, раздирающей на кусочки влюбленности и адской боли.
Кузнецов, словно светящаяся лампочка, улыбался ей около гримерной и махал руками, привлекая внимание.
– На тебе лица нет, что-то прошло не так? – нахмурился он, сканируя ее.
– Все хорошо. Просто голова немного закружилась, но это от волнения, – соврала, от чего стало мерзко, но это единственное, что пришло ей в голову.
– Тебе просто надо хорошо поесть. А мы с тобой пойдем на вечеринку?
– Я пас, – сейчас Ярославе хотелось остаться наедине с собой и со своими мыслями и чувствами, разобраться и немного подправить состояние, в котором она раньше не оказывалась. Но в то же время понимала, что одна это все не вынесет, погрязнет только больше в своей горечи и захлебнется. – Но мы можем заказать пиццу и посмотреть у меня Гарри Поттера, как тебе идея?
– Брось, Ярик. Ты чего нос повесила? Гарри Поттера мы можем посмотреть в любой другой день, а вот когда еще будет вечеринка в нашу честь?
Яра посмотрела на Руслана, но перед глазами все еще стоял холод черных омутов, что все-таки затянул ее внутрь.
– Хорошо, но мне надо переодеться и душ принять.
Кузнецов просиял, обнял ее, но чувства спокойствия, как прежде, от его объятий не появилось. Беспокойство червяком закопошилось в груди, словно это еще не все.
***
Красная Лада, на которой разъезжал Руслан, остановилась недалеко от клуба, оформленного под стиль 80-90-х. Он на удивление быстро нашел свободное место. Скорее всего, это из-за того, что обычно в такие места люди не приезжают на собственных машинах, но у Кузнецова открылась новая особенность – у него была непереносимость алкоголя.
Они с Ярой сдали вещи в гардероб и прошли внутрь. Всюду висели ретро-плакаты, играла ремиксованная Abba, зеркальные колонны визуально расширяли пространство, пахло коктейлем «Виски с колой», который бесплатно раздавали за барной стойкой.
Ярослава поправила спадающую с плеча лямку сумочки и уставилась на себя в зеркало. Ее взгляд был потерянным, вот только потерялась она в себе. Волосы оставила прямыми, и теперь они практически неощутимо щекотали ее оголенные плечи. Из одежды выбрала простую черную кофту с рукавами, но с открытой до самой талии спиной, свои любимые обтягивающие джинсы и сапожки на каблуке.
Неожиданно Яра посмотрела в зеркале на задний план. Сердце, кажется, только что очнувшееся, вновь провалилось куда-то в пятки. А она еще надеялась, что это выражение не ощущается на самом деле так страшно.
За столиком сидела компания Юры с теми самыми девушками, что ждали вместе с ними такси.
– Руслан, Руслан, – она схватила друга за руку, привлекая к себе, чтобы докричаться. – Вечеринка же только для юрфака, что здесь делают другие?
Он пожал плечами, будто она спросила что-то настолько очевидное.
– Лера ведь написала в группе, что вечеринка объединенная. У нее денег не хватило на другое место. Что-то не так? Ты хочешь уйти?
Уходить сразу выглядело бы очень глупо, но только что съеденные пельмени неприятно отозвались в желудке.
– Нет, нет, все нормально, но я хочу выпить!
Она кинулась к барной стойке, немного расталкивая народ, где симпатичный бармен с тоннелями в ушах разливал всем алкогольные напитки. Ярослава схватила два коктейля и один впихнула Руслану в руки.
– Я же не пью! – он попытался поставить на место, но она цепко перехватила его руку.
– Это для меня!
– Ты собралась выпить два? – с недоверием Руслан покосился на то, что держал в руках, будто ему могло стать плохо от одного запаха.
Яра рассмеялась, но вышло неискренне. Она сама это поняла, поэтому предпочла заткнуть себя, выпив залпом. Горло обожгла неприятная горько-сладкая жидкость, сильно разбавленная, но этого хватило, чтобы алкоголь сразу вызвал головокружение. Она толком не ела несколько дней, а еще и две ночи не спала. Сейчас Ярослава была самой слабой его соперницей, которую он мог отключить за три счета.
– Ты же сказал, что мы сюда пришли повеселиться, так веселимся! – на этих словах забрала и его коктейль.
Второй пошел еще тяжелее, будто пила вязкую смолу, которая растягивалась по всему горлу.
– А теперь танцевать! – она схватила Руслана, который все это время молча смотрел на нее, и потащила на танцпол.
Вскоре практически не осталось людей, которые бы стояли, все пришли в движение, лишь единицы сидели за барной стойкой да за столиками.
Яра старалась ни на кого не обращать внимания, сосредоточилась на друге, как на спасительной соломинке посреди бушующего океана. Высокий градус и правда немного притупил мысли, по крайней мере, боль заглохла и ворочалась недовольной кошкой где-то на дне души.
Но, как бы ни старалась, её взгляд то и дело устремлялся туда, где находился Юра. Хоть его часто и закрывал народ, она снова чувствовала его как тогда, в новогоднюю ночь. Словно тьма следила за ней, за каждым шагом, вздохом, прикосновением. Он много выпил. Такой вывод можно было сделать из пустых бокалов, стоящих перед ним, но не танцевал. Это ее радовало, потому что Яра помнила их танец, каждое движение и не хотела, чтобы кто-то еще знал те же ощущения. Несколько раз успевала заметить, что он на нее смотрел, но Юра тут же переключал внимание на сидящую рядом Виту.
“Трус. Он просто струсил, не захотел ввязываться в отношения, но и в лицо не смог это высказать”, – почему-то она в этом не сомневалась.
Захотелось с ним поговорить, доказать, что все будет хорошо, если решиться. Сейчас она была похожа на бабочку, которая нечаянно залетела в квартиру на источник света и продолжала биться об лампочку, обжигаясь об нее, но все равно думая, что это солнце.
Заиграл ремикс песни «Gimme! Gimme! Gimme!», которая привела ее в восторг. Она рассмеялась и позволила Кузнецову затащить ее в самый центр круга, чтобы они отожгли по полной. Все их знакомые с факультета начали аплодировать и подпевать.
Когда они выбрались из этой маленькой импровизированной сцены, Яра обернулась к тому углу, где за столиком сидели ее знакомые. Спутанные мокрые волосы упали на ее раскрасневшееся лицо, и когда смогла убрать их, увидела то, что никак не ожидала.
Юра целовал Виту. Одна его рука лежала позади нее на спинке дивана, а вторая на коленке. Она в свою очередь прижималась к нему всем телом, обвивая шею руками, словно вообще хотела с ним срастись или слиться воедино прям там, за столом.
От этой картины Ярославу замутило. Весь мир снова рассыпался на мелкие кусочки и отказывался собираться.
– Яра, тебе плохо? Ты побледнела! У тебя руки ледяные, – Руслан встревоженно потрогал лоб, будто думал, что внезапно температура ее тела упала до нуля.
Она заторможено помотала головой, на негнущихся ногах развернулась к барной стойке, чтобы выпить еще.
– Бесплатные коктейли только по одному в одни руки, – улыбаясь, сообщил бармен.
– Я заплачу, – хотелось лишь стереть себе память, но как только она закрывала глаза, видела эту сладкую парочку.
– Эй, тебе хватит, – Руслан взял ее за руку и повернул к себе. Он явно был обеспокоен, но не понимал, что происходит.
Яра вымученно улыбнулась и немного сжала его пальцы.
– Все хорошо, Руслан, мне надо.
Бармен протянул новый коктейль. Он был намного крепче, чем бесплатный. Кровь, разбавленная спиртом, стала бурлить в ней, в ушах зашумело, а в глазах все расплылось, отчего она пошатнулась. Кузнецов ее поддержал.
– Всё, хватит, поехали домой. Я сейчас машину подгоню ко входу, выходи минут через десять, слышишь?
Ярослава кивнула и повернулась спиной к тому месту, где сидела ненавистная ей компания, чтобы не видеть ничего, что там происходит.
– Присмотри, пожалуйста, за ней, чтобы никто не приставал, – это просьба была обращена к бармену, который снова улыбнулся. Яре показалось, что улыбка уже приросла к его лицу.
Время снова стало тягучим, как мармеладный язычок, либо она не могла правильно его определить. В голове крутилась карусель из мыслей, ни за одну из которых невозможно зацепиться.
Она не понимала, как могла подарить свой первый поцелуй парню, для которого он ничего не значил. Ей было жалко Виту, которая еще не поняла, какой он на самом деле. Не знала, как теперь совладать с собой и своими чувствами.
Ярослава попрощалась с парнем, который, приняв слова напутствия Руслана всерьез, действительно не отходил все это время, и направилась в сторону выхода. В полутемном коридоре лишь горели неоновые вывески, она позволила себе облокотиться о стену ладонью и продолжить путь так.
За углом Яра внезапно налетела на темную фигуру и сфокусировав взгляд, поняла, что перед ней стоял Юра. Он был растрепанный и растерянный. Сам замер, будто не зная, куда себя деть и что теперь делать.
– Зачем, Юра? Зачем тебе все это надо было? Зачем ты так с ней? Со мной? – голос звучал тихо, но отдавался во всем теле, будто она оглушила саму себя. – Чего ты молчишь? Сказать нечего? Не хочешь говорить, что ты просто используешь девушек в своих каких-то целях? Чтобы самоутвердиться? Сегодня одну целую, завтра другую…
Яра не успела договорить. Юра внезапно пригвоздил ее спиной к стене и уперся ладонью около ее лица. Она на мгновение испугалась, но потом заметила, что он тоже не твердо держался на ногах, и просто старался устоять.
– Какое право вы все имеете лезть в мою личную жизнь?! Кого хочу, того и целую, с кем хочу, с тем и сплю! Будто ты тут святоша нашлась и не раздвигаешь ноги направо и налево. Ты такая же лживая, фальшивая и лицемерная дрянь!
Каждое слово вгоняло нож в сердце и проворачивало так, чтобы не осталось никаких шансов выжить. Горечь раздирала изнутри грудь когтями, чтобы выплеснуться наружу.
Ей казалось, что она теряет связь с реальностью, когда Юра подхватил её под локоть. Видимо, и правда начала терять сознание. Желудок неприятно свело, а в горле встал ком, слюна стала вязкой. Она резко выдернула свою руку, оттолкнув его в сторону, и бросилась в туалет, до которого как раз дошла.
Яра еле успела добежать до унитаза, как ее стошнило. Она уже не понимала, это от выпитого алкоголя или она просто хотела таким образом избавиться от всего, что с ней произошло. Вытошнить Юру из своего организма, как яд, что отравлял ее тело.
Умылась холодной водой, прополоскала рот и достала жвачку из сумки. Ей стало легче. По крайней мере, алкоголь хоть чуть-чуть выветрился из головы, лишь желудок был неприятно пустым, а кончики пальцев – немного онемевшими от тошноты, но и та уже проходила.
Ярослава практически выхватила свою куртку из рук гардеробщика и побежала на свежий воздух, где ее уже должно быть заждался Руслан. На входе стояли студенты, но она не видела никого из них, кроме Юры, который как раз вышел.
Ярость заполнила ее с ног до головы, разлилась по всему телу, застилая глаза. Поэтому она подлетела к нему разгневанной фурией, секунда, и руку разодрало от жгучей боли. Он чисто инстинктивно схватился за покрасневшую щеку, ошарашено глядя на нее.
Она же схватилась за свою обожженную ладонь и сильно до крови прикусила губу, чтобы не заплакать от сильной боли.
Ярослава Воронцова при всех унизила Юру Богданова.
И он определенно точно этого заслуживал.
За себя, за Виту, а, возможно, и за других девушек, если такие и были.
Она развернулась, сбежала по ступеням, увидела спасительную красную машину и запрыгнула в нее, как в убежище.
– За что ты так его? – сразу же спросил Руслан, хмуря брови и зачем-то отстегиваясь. – Он тебя обидел?
– Я уже со всем разобралась. Поехали, прошу, я больше не выдержу ни секунды нахождения рядом с ним.
Кузнецов удивленно замер, пристегнулся обратно и дал по газам. К слову, водил он страшно, что не вызывало никаких сомнений: летом машину разбил именно он. Яра прикрыла глаза, чтобы не видеть проносящиеся мимо со скоростью света огни города.
– Я не могу в таком состоянии домой, что родители вообще скажут, – она потерла руку, которая все еще ныла.
– Я тебя везу к Саше.
– Но мы не можем заявиться к ним посреди ночи, надо хотя бы предупредить.
– Я уже предупредил, они нас ждут.
Ярослава притихла, свернулась калачиком, поджав под себя ноги и даже, кажется, начала дремать. Впервые за долгое время в голове было пусто, как и в грудной клетке. Там раньше жили горячее сердце, огромная душа, положительные эмоции и те самые огоньки, которые она старалась дарить окружающим. Но все это куда-то исчезло. Оставалось лишь надеяться, что не навсегда.
– Руслан, а ты когда-нибудь влюблялся?
Ярослава никогда прежде не разговаривала с парнем на личные темы. Но они восемнадцать лет не знали о существовании друг друга, и ей вдруг захотелось узнать, чем он жил раньше. Он немного помолчал, но потом все также сосредоточенно глядя на дорогу, глухо сказал:
– Да.
– И чем все закончилось? – Яра приоткрыла глаза, чтобы прочитать его эмоции.
– Ничем. Я ее встретил год назад на аниме-вечеринке и… искал-искал, не нашел. Она была такая какая-то неземная. Представилась Эль. Как Эль Фаннинг.
– А что ты сделаешь, когда ее встретишь? – она вдруг вспомнила, как Руслан становился столбом при малейшем интересе со стороны любой из девушек или как бегал от Олеси, которая в итоге сама и отлипла от него со временем. Он печально хмыкнул.
– Если я за год ее не нашел, то уже никогда снова не увижу.
– Как показывает жизнь, мир очень тесный. Я тоже думала, что больше не увижу… Иногда лучше, чтобы прошлое осталось в прошлом, не тащить его в настоящее.
– Воронцова, ты меня пугаешь своими речами. Скажи, пожалуйста, что в тебя вселился алкаш Ярослав, толкающий философию, завтра он исчезнет, и с нами будет наша Яра.
Она грустно улыбнулась и не смогла признаться, что что-то в ней сломалось, и она не знала, как это починить.
– Надо было все же остаться дома и смотреть всю ночь Гарри Поттера, – пробурчал Кузнецов себе под нос.
– Да, Гарри Поттер – это всегда хорошая идея.
Веки налились свинцом, сон хотел забрать ее в свои объятия. Поэтому Яра толком не помнила, как дошла до квартиры Саши с Мишей и встретилась с их тревожными взглядами, не слышала шепотки друзей. Безропотно последовала за подругой, которая подвела ее к расстеленному дивану, свернулась калачиком и уткнулась в подушку, так знакомо пахнущей духами Саши.
– Яра, тебе сделали больно? – она села перед ее лицом на корточки, чтобы заботливо заглянуть в глаза, пока та не успела уснуть.
– Кажется, мне разбили сердце, – пробормотала Ярослава и погрузилась в сон.
***
Юра чувствовал себя отвратительно.
Целый день пытался сосредоточиться на делах, и они действительно помогали ему отвлечься. Но в клубе все навалилось в разы тяжелее, потому что снова увидел ЕЁ, и это было сущей пыткой.
Бокал за бокалом. Он даже не замечал, как крепкий виски поглощался им. Вита сидела рядом с ним, а так как докричаться возможно было только до рядом сидящего, она постоянно что-то болтала. Вот только сути половины он так и не понял. Беспокойство клевало его, словно коршун раздирал свою добычу, заставляя обращать внимание больше вглубь себя, нежели на окружающих.
Вита требовательно подергала его за рукав черной рубашки.
– Что?
Она что-то сказала, но Юра ее не расслышал, наклонился еще ближе.
– Я не слышу.
Вита повторила еще раз почти в самое ухо. Но алкоголь так сильно шумел в голове, что не давал услышанному добраться до мозга, чтобы переварить информацию. Он покачал головой, виновато улыбнулся и наклонился еще ниже.
– Не слы…
Но она не дала ему договорить и настойчиво поцеловала, отчего Юра растерялся. Вита схватилась за ворот его рубашки, привлекая к себе еще ближе, он покачнулся и схватился рукой за ее коленку, чтобы не упасть на нее совсем. Отметил, что ее нога совсем худенькая, а еще, что ничего не почувствовал. Реакций ноль. Сердце не забилось чаще, даже дыхание от поцелуя не перехватило, в то время, как с Ярославой ему казалось, что с планеты земля выкачали весь кислород. В голове лениво зашевелились мысли, которые до этого лежали в пьяном отрубе.
“Что если он больше никогда не почувствует влюблённость? Что если он навсегда ее в себе убил?"
Он наконец подался напору и ответил на поцелуй, неспешно, словно пробуя, каково это – целовать Виту.
“Что я творю?”
Она не заслуживала к себе такого отношения, а взволнованный стук ее сердца, который он чувствовал своей грудью, приводил в ужас и заставлял содрогнуться от своих же поступков. В этот момент он ненавидел себя.
Юра тихо, чтобы не расстроить Виту отстранился, пряча от друзей взгляд, встал, сказал, что ему надо проветриться, и направился к выходу. Мимо прошел Руслан почему-то без Воронцовой, отчего стало еще более не спокойно. Он видел, что она выпила, и теперь продолжал за нее переживать даже после того, как все открылось.
На выходе его нагнали Савелий с Германом. Клубы сигаретного дыма сразу закружились вокруг, не позволяя вдохнуть свежий воздух, за которым он сюда и пришел.
– Не надо так, Юра. Не надо так с ней, в первую очередь, – грубо произнес Савелий, прожигая в друге дырку.
– Не понимаю, о чем ты. Она первая меня поцеловала.
– А ты ответил! Самое отвратительное – это заменять одну девушку другой, только чтобы забыться. А это нефига не поможет, и ты все равно на её месте будешь представлять другую. Вита такого не заслужила, – внезапно распылился Савелий, даже Герман удивленно приподнял брови.
– Сав, ты так говоришь это, как будто знаешь…
– Знаю! – рявкнул тот. Юра опешил и замер. – Поэтому, пока не поздно, завязывай.
Юра развернулся и поспешил вернуться в зал. Ему не хотелось испортить отношения еще и с друзьями. С появлением Ярославы почему-то все стало переворачиваться с ног на голову, и он не понимал, как это можно предотвратить.
И вот он натолкнулся на нее. Она шла, опираясь на стенку, видимо, все же выпила много. Снова взыграла злость на Руслана, который почему-то бросил ее одну пьяной. Яра вскинула голову. Боль, печаль и тоска, вот что увидел он. От прежней девушки осталась лишь оболочка. Хотелось ее забрать себе и залечить раны, но рассудок напомнил, что теперь не все так просто, как в новогоднюю ночь или в прошлую.
Она начала засыпать его вопросами, на которые Юра не хотел отвечать. Он итак ненавидел себя, ненавидел ее, ненавидел Олесю, ненавидел Виту. Ненависть наползла темной тучей и пролилась жестокими словами. Ярослава стояла, прижатая к стенке, смотрела большими испуганными глазами, бледнела все больше, губы, как и голос ее, дрожали. А еще вид ее голой спины волновал его так, как не смог взволновать поцелуй с Витой. Одно лишь наблюдение об отсутствии на ней нижнего белья, заставило все его рецепторы заискриться. Она была такая маленькая, хрупкая, его. Хотелось обнять, успокоить, заткнуть себя. Яра обессиленно покачнулась, но не дала ему помочь, оттолкнула в сторону и убежала.
Эта задержка дала возможность друзьям нагнать его, и они вместе вернулись в зал в самом мрачном расположении духа. Хотя он все еще думал, что ей необходима его помощь.
– Поедем домой, – сообщил Герман, показывая экран, где такси уже приняло их заказ. Девушки разочарованно вздохнули, а Вита пыталась поймать взгляд Юры, который он старательно прятал.
На улице стояли другие кучки студентов, ожидающие машины. Ветер трепал волосы, но было не так холодно, как в прошлые дни.
Двери клуба распахнулись, выпуская Ярославу, она была еще бледнее, чем прежде. На мгновение они остановились, глядя друг на друга. Чистая злость, чистая ярость. А ещё боль, которая потушила её вечный огонек, залила искорки, и они с шипением погасли. Он почувствовал сгусток её энергии и понял, что сейчас произойдет взрыв.
Раз, два, три…
Пощечина прилетела с таким звоном, что заложило уши, а щеку разобрала обжигающая боль.
Все с интересом начали наблюдать за разворачивающейся сценой. Но она была коротка, так как Яра пулей заскочила в красную машину, которая сорвалась с громким скрежещем звуком шин об асфальт и исчезла за поворотом.
Она оборвала последний мостик, который все еще был проложен с ее стороны. А он разрушил их песочный замок, который они так упорно лепили. Осталась обоюдная обида, а еще осознание, что больше не будет времени, проведенного вместе. Она уехала уже безвозвратно и навсегда.
Юре казалось, что день без нее можно смело приписывать к прожитым зря. У него выработалась привычка в ее присутствии.
Ему было плевать на всех, он молча спустился с крыльца и пошел пешком в сторону дома, не обращая внимания на оклики друзей.
Ледяной воздух старался пронзить насквозь. Он и не догадывался, что внутри у Юры стужа более лютая, от которой даже холод отступал. Сердце продолжало бешено колотиться после пощечины, словно пыталось согреть своего человека, отогреть душу, но безрезультатно.
Серый неприветливый город с ковром жухлой листвы под ногами принимал его, как друга, будто говорил, что он может рассказать ему все, ведь он главный свидетель всех разбитых сердец. Город выслушает. Поймет. Проведет по лабиринтам своих улочек, помогая выбраться из лабиринта собственных мыслей. Город лечит. Каким бы серым и холодным он ни был бы, он всегда сможет зашить раны, правда такими же неровными швами, как и неровные тропинки протоптанные людьми вопреки тротуарам. Покажет путь к дому.
Был четвертый час ночи, когда Юра зашел в квартиру, тихо прикрыл за собой дверь и обессиленно сполз по ней. Пустота, которая образовалась за два дня, не заполнилась теплом дома, как до этого заполнялась каждый день по его возвращении.
Глаза сильно резало то ли от усталости, то ли от скопившейся боли. Руки обветрились и покрылись мелкими болезненными трещинками от холода – видимые ранки его души. Губы он все обкусал, отчего на них образовалась кровавая корочка. Но самое главное – его потухший взгляд выдавал с головой.
Из зала выбежала Эля. В ночнушке с персонажем из Наруто, в больших наушниках, видимо, ночь она снова проводила за компьютерными играми.
– Юра! – воскликнула она и внезапно замерла, поймав его взгляд.
– Эля, почему ты не спишь? Мама не дома, или ты ей мешаешь?
– У мамы бессонница, поэтому я ей показывала, как играть в Хонкай. Что случилось?
– Ничего, просто… устал.
Он нашел в себе силы подняться. Знал, что если мама не спит, то сейчас непременно выйдет к нему, а она не заслуживала видеть его таким. Разрушенным. Однако в первую очередь, он был ее сыном, а она – его матерью. Поэтому он сам не понял, как заглянул в зал. Эля крутилась где-то позади, не зная, что ей сделать. Мама сидела на краю разложенного дивана, как раз собираясь встать. Юра подошел к ней и присел рядом, упершись локтями в колени и запустив пальцы в волосы, чтобы скрыть свое лицо. Тонкие руки, пропахшие за день работы спиртом, тальком и резиной от медицинских перчаток, нежно обвили его шею, привлекая к себе. Ей не нужно было ни слова от него, чтобы все понять, хотя раньше никогда такого не было. Даже после предательства Олеси он предпочел закрыться в комнате и несколько дней никого не впускать.
Юра приобнял ее, такую маленькую, тоненькую, как тростинку, но при этом ужасно сильную. Он ею восхищался. Мама была его маленьким героем, которая спасала не только жизни людей, но и их семью.
Сполз на пол и положил голову ей на колени, пока она ласково перебирала его волосы. Почувствовал, как Эля молча обняла его сзади. Они всегда справлялись вместе. Втроем против всего мира.
