Лиса Фарова
Венерианка
Глава 14
Дело шло к ночи. Тепло и уютно было только в гостиной. Камин горел, а Костя тихо сопел на куче шуб возле камина. Он уступил мне диван. Вместо подушки – ватное одеяло, вместо одеяла – длинная шинель. Спокойной ночи.
Под утро стало невыносимо холодно. Я открыла глаза, когда Костя накидывал что-то на мои ноги, торчавшие из-под шинели.
– Я поставил чайник и ведро воды, чтобы умыться, – сообщил Костя, улыбаясь.
– Ничего смешного не вижу, – поежилась я сонно.
– Ты похожа на ребенка, когда беззаботно спишь, – продолжал он улыбаться, смотря на меня, – когда не такая мужественная, – прикусил он язык при последнем слове и довольно продолжил кидать в камин щепки.
– Успокойся, я уже встаю.
Я надела эту теплую шинель-одеялу. Как я рада, что ношу удобную теплую обувь, не то, что Марина. На этот день, у нас с Костей были разные планы. Костя устраивал нашу свободу, а я думала, как связаться с родителями. Как ни странно, в голове всплыл лишь номер Марины. Наконец, Костя освободил телефон и присел рядом. Я набрала номер. Гудок. Гудок.
– Алло.
– Марин, это я, Лиля, – я обрадовалась ее голосу.
– Ты где? Тебя все разыскивают, – без интереса в голосе, говорила она.
– Со мной все в порядке, я с Костей, – в ответ послышался смех.
– Наконец, созналась, что с Костей, – с сарказмом в тоне сказала Марина.
– Ты не поняла, я с ним в бегах, нас хотят убить какие-то отморозки, нам пришлось скрыться, – она вновь холодно заметила:
– А почему вас обоих? Что у вас за дела? – притворно забеспокоилась она.
– Это долгая история, Марин, подробнее, когда вернемся. Сейчас, я попрошу, чтобы ты передала моим, что я с хорошим другом. Мы вынуждены укрываться еще примерно… – я посмотрела на Костю, – … дня четыре.
– Я скажу им, что ты звонила, – сдержано пообещала дорогая моя подружка.
– Малыш, не сердись, я все тебе объясню при встрече, – ответом стали прерывистые гудки в трубке. – Пока, – договорила я, но меня услышал лишь Костя.
Я сжала телефон в руках. Аппарат только что соединил меня с внешним миром, но кажется, этот мой мир рухнул, а я все подбираю осколки. Стало смертельно грустно и одиноко. Костя, следивший за моим разговором с подругой, молча, поддерживал меня.
– Лиль, – позвал он. Я не сразу отозвалась, – все пройдет, – пообещал он виноватым взглядом. – Когда-нибудь мы все вместе будем смеяться над этим приключением. Это одна из страниц нашей жизни, – он решился подойти ближе. Мне, вдруг, так захотелось броситься в объятия Кости. Забыть про Марину, про все на свете. Он был рядом, на расстоянии вытянутой руки, такой милый, добрый. Может, отдаться на волю слабости, пока мы совершенно одни, отрезаны от мира. Мы – парень и девушка, черт возьми! Ком подступил к горлу, хотелось заплакать. Костя, что-то там успокаивающе бормотал, а я представляла нас счастливыми и обнаженными. Как не стыдно! Я не сгожусь на эту роль. Я никогда не была с парнем. Я неуклюжа, несексуальна, стеснительна. Мне лучше уйти, пока он не подошел ближе, а я не предстала перед ним идиоткой. Не глядя на него, я встала и пошла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
Мое поведение, мягко говоря, беспокоит его. Он винит себя за то, что мы оказались в плену этого дома где-то в рязанской области. Возможно, сердце его разрывалось от досадной боли, что он не может сделать этот вынужденный плен, забавным приключением.
Я на кухне, он в гостиной – между нами целая жизнь, чужая, далекая. Есть еще и Саранск – та жизнь, в которой есть Марина. Она для нас обоих важна. А Костя и я, всего лишь заложники этого одинокого дома. Это одинокий дом хочет нас сблизить на несколько дней. В Саранске начнется другая жизнь. Мы забудем про этот дом и про все, что здесь было. Ничего у нас не будет! Я схожу с ума?
Глава 15
На пятый день настроение было отличным. Да и в другие дни мы с Костей не скучали. Он не давал скучать. Рассказывал много разных историй из жизни. Про друзей своих, про работу свою. Рассказал, что из-за ссоры с влиятельным отчимом, из-за которого мать начала спиваться, он ушел из дома. Хотел доказать всему миру, что тоже может неплохо стоять на ногах и без помощи злорадствующего отчима. Так и связался с плохими парнями. Это была для него свобода. Он не контактировал с семьей с тех пор, как не стало деда, воспитывающего его с седьмого класса. Может, он так скорбел.
– Я потерял все. В тринадцать лет я лишился матери и брата, год назад не стало деда, единственного любящего меня человека, – как выразился он. – Неделю назад я потерял мечту, забрать мать из домашнего плена, на который обрек ее отчим.
Он очень тепло отзывался о матери, очень ее любил. Я вспомнила про свою. Как она там. Вся на нервах, наверное. Как я соскучилась по родителям, только сейчас осознала.
– Не говори так, все еще получится, – попыталась ободрить я его.
– Я ошибся. Этим доказал отчиму, да и самому себе, что никчемен, тряпка, – продолжал изливать душу Костя. – И мать мне забрать некуда, а я обещал ей, что скоро заберу, – ухмыльнулся он в сторону. – Я достал, наверное, тебя своим нытьем. Не буду больше, – отдернул он себя.
– Чем займешься, когда в Саранск приедем? – Мне нравилась его откровенность, никогда бы не подумала, что у него такая жизнь, несчастная и сложная. Внешность оказалась обманчива. Если бы не случай, он бы не стал для меня другом.
– Попытаюсь начать новую жизнь. А ты? – протянул он мне очередной стакан с вином. Костя нашел три бутылки в подвале под фуфайкой.
– Хочу объясниться с одним человеком, но не решусь, скорее всего, – мы коснулись стаканами. – За новую жизнь, – сказала я тост, смущаясь его улыбающихся глаз.
– Значит, есть, – улыбался он.
– Что? – будто не понимала я, о чем это он.
– Любимый человек, – ему доставляла удовольствие мое смущение. Зачем я это сказала?
– Мы просто друзья, – поправилась я. Выпивка уже дала о себе знать, я разговорилась.
– Не просто, – не верил он. – Почему ты боишься парней? Они примерно такие же, как я. Брось ты эту скромность, она не в моде. – Присел он ближе. – Я сел рядом, ты напряглась. Что такое?
– Кость, я не нравлюсь парням. Я не красотка и далеко не обычная девочка, как видно по мне, – убрала я его руку со своей шеи.
– Ты не обычная, правда, очень даже симпатичная. Отпугивает только твой стиль, да и скромность излишняя.
– Я не могу быть другой и пытаться не хочу, – я подумала о Марине. Вот – идеал любого мужчины!
– Ты хорошая подруга, может, ты и нравишься своему дружку, просто он боится тебя, – сказал он и глотком допил из стакана.
– Я не кусаюсь. Что меня бояться? – Костя застыл на мгновение, дожидаясь моего взгляда. Через секунду он уже меня целовал. От неожиданного поступка Кости, который одновременно забрал с моих рук стакан, от греха подальше, я опешила. Почему он меня целует? Почему я не хочу отрываться? Что за эксперимент он проводит? Я пьяна. У меня закружилась голова. Он так нежно и старательно ласкал мои губы. Я таяла в его руках, как конфета.
Я открыла глаза, когда он прекратил. Не сразу трезво соображая, мы оба глубоко дышали, приходили в себя, глядя друг на друга. Я разглядывала его небольшую коричневую родинку на шее, лишь бы не смотреть в глаза. Его тоже ошеломила моя отзывчивость. Похоже, он не ожидал от меня такой реакции.
– Правда, не кусаешься, – сделал он вывод, переводя взгляд на камин.
– Должна была укусить, – и от стыда встала с места.
– Не уходи, пожалуйста, – остановил он меня, встал, поравнявшись со мной. – Я думал ты, как всегда, оттолкнешь, и я бы сказал, в чем твоя ошибка. – Он нагнулся и налил еще по стакану вина обоим. – За любовь, которая, обязательно случится, –предложил он тост.
– На брудершафт? – пошутила я, чем вызвала его улыбку.
– Горько, – ответил он, опустошив стакан, с прикрытым рукавом ртом. Было смешно. Гримаса отвращения.
Наш поцелуй оказался дружеским. Мы напились и заснули вместе на полу возле горящего камина. Утром поехали домой.
Мы пробыли вдали от Саранска всего пять дней, а казалось, целую вечность. Как там все? С кем Марина? Как родители? Будем ли мы видеться с Костей? Что новенького? Я боялась возвращаться в ту жизнь. Она почти неделю протекала без меня.
Костя подвез меня до подъезда. Еще в машине:
– Вот и все, – грустно проговорила я, чувствуя, что мне очень жаль расставаться.
– Не все, – накрыл он мою руку своей. – Мы с тобой встречаемся, ты забыла?
– Мы дразним Марину. Но я думаю, теперь это ни к чему. Она будет с тобой и так, – я не хотела выходить из его машины, она стала мне родной. Как грустно.
– Пусть побеспокоятся и Марина, и твой дружок, – хитро моргнул одним глазом он. – Я помогу тебе сблизиться с твоим приятелем. Знаешь, как будоражит соперничество?
Если бы он только знал, что объект моей симпатии – его обожаемая Мариночка. Что я помогала ему, скрепя сердце. А теперь он хочет, чтобы я была счастлива. Как он ошибается! Моя вина в том, что я позволила ему из врага превратиться в друга. Я еще буду его ненавидеть.
– Посмотрим, – лишь со вздохом выдавила я. Пора. Открыла дверцу, Костя напомнил о рюкзаке на заднем сидении.
– Я позвоню, – он помахал мне пятерней, я заставила себя не оборачиваться, когда пошла к подъезду.
Почему-то было ощущение, что я теряю что-то. Почему-то мне было грустно. У лифта взяла себя в руки. В лифте, улыбнулась, представила, как обнимаю маму.
Мама открыла дверь. Не знаю, зачем я себя так накручивала? Что с ней могло произойти? Моя мама. В том же голубом халате, с той же прической, с той же морщинкой на переносице. Я бросилась ее обнимать, сдерживая слезы. Ни к чему ее больше расстраивать. Она же, заплакала, не ругала, не спрашивала ни о чем, просто обнимала и плакала. Позже, пришлось рассказать обоим родителям, где я пропадала, конечно, не все, местами пришлось приукрасить, где-то не досказать. Отец прочел небольшую эмоциональную лекцию по этому поводу, а потом все улеглось. Все хорошо, что хорошо кончается. Перед сном, мне позвонил Костя, справился о моей домашней обстановке, успокоил меня тем, что мне ничего не угрожает и пожелал спокойной ночи. Да, ночка-то будет чудесной. Я так соскучилась по своей мягкой постельке, по простыням, пахнущим свежестью. Все. Засыпаю.
Глава 16
Сегодня не понедельник, но день обещает быть тяжелым. Мне предстоит пойти в училище, где я встречусь с коллективом и с Мариной. Что мы друг другу скажем?
Забежав, раскрасневшаяся с улицы в холл училища, я столкнулась с Ленкой Горшковой.
Она вела себя на удивление странно: мило мне улыбалась, назвала меня «малышом», мне даже показалось, что она смеется надо мной. Далее по коридору, я увидела Марину. Она стояла в компании каких-то незнакомых мне парней, кокетничала с ними. Она была в короткой голубой юбчонке, обтягивающей водолазке, тоже голубого цвета, как и цвет глаз, с распущенными вьющимися волосами до локтей. Вау, какая Марина красивая! Ее лицо оформлял аккуратный макияж, а белокурые локоны подчеркивали. Она увидела меня и демонстративно указала в мою сторону.
– Ну, парни, вот моя вторая половина, – радостно встретила она меня, раскинув руки. Мне даже не по себе стало от откровенных разглядываний трех веселых парней.
– Вроде бы девушка, если не ошибаюсь, – блеснул зубами один остряк.
– Она и то, и другое, – воскликнула высокомерно Маришка. Я не знала, как реагировать.
– Как все запущено, – заговорил другой парень.
– У вас нет шансов, ребята,– ответила я.
– Ребятки, советую разойтись, а то костей не соберете, – подняла она на смех мои слова. Она явно издевалась надо мной.
– Понимаем, девушка-зверь,– изобразил остряк дрожь в коленках.
– Хомячок, – поддержала я разговор. – Развлекайтесь, – я пошагала в кабинет, оставив их смеющимися.
– Малыш, не злись, – притворно крикнула Марина вдогонку.
В кабинете она не подходила ко мне, вела себя излишне раскованно в компании девчонок из группы. Понятно, это смех надо мной. Как она может так поступать? Мы ведь две половинки. Мы были неразлучны два года. Теперь я не узнаю ее. Она топчет меня, намеренно унижает, чернит все хорошие воспоминания. Человек не может так сильно ненавидеть друга, которого еще недавно любил, тем более ни за что. Внутри меня бушевал гнев, вперемешку с желанием поставить все точки над i. Такой крутой поворот в моей жизни, а у меня нет сил, чтобы элементарно поговорить с ней. Внутри меня все переворачивалось, не хотелось жить.
Глава 17
Еще немного побродив по пушистому снегу, устав от мысли, что Марина больше не со мной, я решила пойти к ее дому. Может, увижу ее, удастся понаблюдать за ее поведением без меня. Я была уверена, что ей на самом деле плохо, у нее хорошо получается, скрывать свои настоящие чувства. Она не может без меня, как и я без нее.
Войдя в темный подъезд ее дома, я услышала чьи-то голоса наверху. На третьем этаже стояли, разговаривали Марина и ее новые подруги. Я притаилась, их было хорошо слышно.
– Я ее больше знать не хочу, – с какой-то облегченностью в голосе произнесла Марина следующие слова. – Знаете, девчонки, она мне нравилась, как подруга, – сделала она на последнее слово акцент. – Но я убедилась, что настоящих подруг не существует, и Лиля не исключение. Просто, я не чувствовала в ней себе соперницу, тем более она – лесбиянка, – хохотнула она, опровергая сомнения узкого круга слушательниц.
– То есть ты ее любовница, – весело предположила одна из девушек.
– По мне не видно, что я мальчиками интересуюсь? – гордо ответила веселящейся публике Марина. – Татушка! – посмеялась она вновь. А я, раскрасневшись, слушала, – Она, как собачка, всегда бегала только за мной, была моей тенью. Мне, естественно, это нравилось. Однажды, даже было такое: я разрешила себя поцеловать, а она так разошлась, – искусно рассказывала Маринка. Как мне было обидно.
– Может, у нее и пенис есть? Как таких называют? – остроумно высказалась, по-моему, Светка.
– Гермафродиты, – хихикнула одна из них.
– Не знаю, слава Богу, мама вовремя пришла, дальше поцелуя дело не пошло, но какое было рвение. В общем, стало понятно, что моя подружка, лишь прикидывается подружкой. Но мне льстит, что и она волочится за мной, – взрыв смеха.
– Обалдеть! – кто-то еще удивлялся. – Пристать что-ли к ней при встрече? Но в твоем присутствии у меня, конечно, нет шансов.
– Бери ее себе, она начала отпугивать моих парней, начала мне врать, в общем, – она подбирала слова, – она у меня еще узнает, – решительно погрозила Марина.
– Отпугивает, это как? – засмеялась компания.
– Одного из моих парней, увела, паршивка, – так же весело продолжила она рассказ.
– Значит парень слепой. Зачем тебе слепой парень? – недоумевали девушки дальше. – Может, парень голубоват? Запутался в ориентации.
– Я думаю, он с ней мне назло, – заверила она приятельниц. – Я в два счета его верну, и мы все посмеемся над этой дурочкой.
Больше я там задерживаться не хотела. Я пребывала в шоке от услышанного. Голова, как будто, была под давлением. К глазам подступили слезы. Ну не могла она так со мной поступить, я же знаю ее. Я могла с закрытыми глазами пойти за ней, куда угодно. Не могу представить, что ей так просто наплевать мне в душу. Она подняла на смех мои тайные признания. Хотя бы над этим не смеялась бы. Я не думала, что ее жестокость и бесчувственность когда-нибудь обернется против меня. Она играла на чувствах многих. Теперь со стороны хорошо видно ее истинное лицо. Я должна была бы почувствовать к ней отвращение, но нет, я пребывала в неком вакууме. Ничего не видела вокруг, лишь шла, медленно перебирая ногами, по какой-то улице и придумывала объяснение ее словам.
Потерянная, я еще долго бродила по темным улицам, преодолевая желание повеситься. Мои размышления ничего мне не дали, я только продрогла до костей.
На часах было уже десять часов вечера. Шел сильный буран. Людей на улице почти не было. Я, замерзшая и усталая, шагала домой, с трудом преодолевая снежные заносы. Вокруг торжествовала зима – мое любимое время года. Если бы не бешеный ветер, может, я бы полюбовалась на красоту своей родной улицы, лишь бы забыть обо всех своих проблемах. Каждый год площадь перед моим домом украшают различного цвета лампочками, плакатами, новогодними игрушками. На площади ставят большую елку. Все вокруг становится сказочным, люди добрее, дети счастливее. Только сегодня очень холодно и паршиво. Донести бы свое тело домой, принять горячую ванну и, укутавшись в плед, посмотреть какой-нибудь красивый предновогодний фильм, как раньше.
До нового года еще две недели, а дедушка мороз уже наводил свои порядки. Ветер кружил и кружил, будто хотел поднять меня в воздух и унести с собой. Он совсем не жалел меня, измученную и легко одетую в коротенькую серую дубленку, под которой только тонкий свитер. В зимней кепке с козырьком, в обтягивающих джинсах, с треугольным рюкзаком за спиной, я доковыляла до своего подъезда.
Дома, я уснула перед телевизором, закутавшись в мамин плед. Я буквально провалилась в сон, как только «оттаяла».
Глава 18
Пары закончились. Я первой вышла из кабинета, чувствуя жжение на затылке и на лице от сверливших взглядов. Оделась и пошла в курилку, так сказать «выпустить пар». Только приступила, ко мне подбежал Костик и обнял.
– Ты спятил, – запротестовала я от неожиданности и уронила сигаретку.
– Не сопротивляйся, сюда идет Марина, – шепнул он мне на ушко. Костя сделал вид, что целует, соединив наши губы. Мы вновь целовались. Марина нас заметила. Сама не знаю, зачем я подыграла Косте – не успела сообразить. Костя позвал ее к нам. Как ни странно, она подошла.
– Не помешаю, – поинтересовалась экс-подруга, косо глядя на меня.
– Костя уже уходит, – пихнула я его, появился отличный шанс поговорить с Мариной.
– Я подожду тебя в машине, – согласился Костя и, как назло, снова чмокнул, затем, улыбнулся Марине и ушел. Как неловко.
– О, вы встречаетесь? – высокомерно заметила она.
– Нет, – просто ответила я.
– Перестань врать, хватит. Я знаю, что вы встречаетесь с ним с того дня, как уехали на его машине без меня, – взорвалась она. – Это он попросил тебя врать, или сам вешает лапшу тебе на уши?
– Ты все неправильно понимаешь, – как абсурдно звучало мое оправдание, Марина даже рассмеялась.
– Это ты ничего не понимаешь. Костя использует тебя, чтобы насолить мне, дурочка. Я ему нравлюсь, – уверено провозгласила она. – Он сам мне и сказал в тот же вечер, когда ты свой телефон у него в машине посеяла, может еще кое-что, – нагло предположила она.
– Как ты можешь так говорить? – удивлялась я ее злости в мой адрес. – Ты же топчешь меня, ненавидишь, как врага. Не хочешь выслушать меня? Выслушать правду?
– Помнишь, я спрашивала про телефон? Я ждала искренности от тебя тогда. Ты предпочла соврать, – как заведенная тараторила она. – Предлагала мне его еще перед вашей поездкой, расхваливала. Что за непонятный порыв?
– Да не нужен он мне, – повысила я голос. – Я не думала, когда связывалась с ним, что это положит конец нашей дружбе. Ты из-за Кости так переживаешь или из-за того, что я тебе ничего не сказала? – вышла я из себя.
– Это уже ничего не изменит. Нравится тебе Костя, не нравится, я все ровно у тебя его заберу, – сообщила свое решение Марина.
– Костя не вещь, чтобы его забирать. Захочет, будет с тобой, не захочет – не будет, – в этот момент мне захотелось, чтобы Костя остался со мной, просто, чтобы Марина не получила желаемого.
– Глупая ты, – ухмыльнулась она, – правда, думаешь, Костя с тобой серьезно? Да я только пальцем его поманю, он у моих ног валяться будет. – Она даже показала жест пальцем, настолько увлеченно она язвила.
– Куда уж мне до тебя, – проглотила я обиду, удивлялась сама себе, как я могла быть слепа на протяжении двух лет. Она так мыслит. – У тебя красивые глаза, шикарные волосы, стройное тело – да все при тебе, только у тебя внутри пустота. Красивая картинка, для глаз любого парня, только позже ощущается испорченный запах, – вот объяснение ее сущности.
– Ха-ха-ха, – притворно и серьезно проговорила по слогам Марина. – Ты у нас внутри красотка – не разглядеть, но парни любят ярких. Кстати, – уставилась она на меня, – раз уж на чистоту, скажу, ты никогда не будешь счастлива, лесби. Со мной у тебя ничего не вышло, теперь уже и не выйдет. Ты подохнешь одинокой и ненужной никому, – самодовольно улыбалась она.
– Ну конечно, ты ведь у нас центр вселенной. Вокруг тебя все крутится. Все любят только тебя. Как же иначе? – сказала я с иронией в свое оправдание.
– У нас проверка была, помнишь? – хитро приподняла она бровь. – Не вовремя мама пришла, да? Как было жарко, – широко улыбалась она, и ее глаза злорадно блестели. Она была сама не своя.
– Может, хватит, – разозлилась я. – Чего ты хочешь? Да, было, но ты растоптала все, все мои чувства, – не выдержала я. Знаю, это конец. Так пусть и она знает. – Всем рассказала о своей воздыхательнице? А, еще Костя не знает. Не порядок, иди, да расскажи! – сказала я напоследок и, плюнув, под ноги от досады, пошла своей дорогой.
– И пойду, – кинула она мне в спину.
Ну и счастья вам!
Решено, в училище я больше не пойду. Мне там нечего делать. На Костины звонки, если они будут, я не буду отвечать. Марину я больше видеть не хочу. Себя тоже. Вот только с собой что делать. Хочется уснуть. Отключиться. Не думать ни о чем. Даже дышать надоело – нет сил.
