Лиса Фарова
Венерианка
Глава 17
Я целую вечность нахожусь взаперти, по моим подсчетам уже полгода. Я провожу по две-три процедуры за день. За все это время я заработала телевизор с кабельным каналами, трехразовое питание и беговую дорожку. По телефону пришлось сказать родителям, под давлением, конечно, что не хочу больше о них слышать. Что надоело отчитываться, что все хорошо и, что когда-нибудь, возможно, приеду сама. Бог знает, как тяжело мне было сказать это, но мне пригрозили их здоровьем. Я сделала вывод, что это только моя проблема. Илюха работал также на скорой помощи и на бандитов, конечно. Я поняла их схему. Они выбирали состоятельных людей, отрубали им конечности, а потом Илья предлагал им услуги, якобы, своей секретной клиники. Кто-то соглашался, кого-то убеждали шантажом, либо ещё как-то. Суммы были заоблачными. Роман Васильевич, наверное, даже подтирался деньгами. С Риткой Илья отношения порвал. Может, он и не любил Ритку, может, из-за того, что любит. Правильно сделал. Не надо подвергать опасности мою семью.
В последнее время в моей лаборатории началась движуха. Я поняла, что Роман Васильевич задумал экспериментировать. Он ничего конкретного не говорил, но надеюсь, не меня парировать он собирается. Потайная дверь в лаборатории открылась. В неё каждый день привозили что-то в коробках. Какое-то медицинское оборудование. На коробке было написано "3d принтер Raise 3d". Остаётся только гадать, что мы будем на нем печатать. Протезы? Да, я вроде, сама, как 3d принтер. Поживём – увидим.
– Ты, я вижу, заинтригована? – начал Роман Васильевич, как-то приехав с утра пораньше. – Что же мы готовим для тебя.
– Мне все ровно, – устало проговорила я.
– Ну-ка, взбодрись, выпрями спину, – скомандовал шеф.
– У меня нет настроения бодрости. Я здесь – раба, если вы не видите.
– Пойдём, раба.
И шеф повёл в лабораторию, затем в ту железную дверь.
– Я давно уже думал об экспериментах. Время настало.
Роман Васильевич демонстративно обвел рукой помещение компьютерной томографии. Оборудование, двигающаяся кушетка, компьютер. С другой стороны стол с 3d принтером.
– Ты умная девочка, осваивай помещение, компьютер проверь, он подключён к принтеру. Тебе предстоит серьёзная работа, возможно, и Нобелевская премия, если постараешься.
– Я не понимаю, что я с этим должна делать?
–Ты, в принципе, можешь и без этого. Речь идёт о трансплантации органов человека. Твоя задача, восстанавливать не только руки-ноги, но что-то наподобие сердца, печени, почек, я не знаю и тому подобное. Если справишься без оборудования, я не против.
– Вы с ума сошли? Руки-ноги и сердце. Внутренние органы – это очень сложный механизм. Я не Бог.
– Я не знаю. Может, ангел? Может миссия? Надо проверить. Задача ясна?
Шеф повернулся и пошёл. Его не интересовало, как я это буду делать? Получится ли, вообще? Для начала хорошо бы подопытных. Мышат, например. Я же не пробовала так глобально.
– Что нужно будет, через Роберта, знаешь.
Ушли. Я вновь осталась одна. Теперь в моем распоряжении создавать новые сердца. Кто знает, может, целых людей.
– Я не смогу, – сразу вырвалось, как только я это себе представила.
Я легла на кожаный диван и закрыла глаза.
Глава 18
Через три дня привезли пациента без обеих рук. Он был без сознания. Наверное, болевой шок. Илья стоял весь в крови. Он, наверняка, знает, что произошло. Шеф скомандовал нести его в кабинет КТ. Его просканировали и отдали мне.
– Сделай ему руки, – скомандовал холодно шеф.
Я вопросов задавать не стала. Мне надоело. Я ввела ему в руки по инъекции. В сознание он не приходил, хотя дышал. Руки отросли. Медленнее, чем обычно, но все же.
– Что-то не так, он должен очнуться, – заметила я.
– Если не очнется, достаём органы.
Шеф говорил вполне серьёзно. Здесь потрошить человека? Отморозки.
– Зачем это?
– Будешь учиться создавать подобные органы.
– Вы с ума сошли? Я не буду связываться с внутренними органами.
– Я – говорю, девочка, ты – делаешь. Если не хочешь связаться с Робертом.
Подождали минут двадцать – пациент умер, не приходя в сознание. У него остановилось сердце.
– Быстро готовим операционную.
Он имел в виду лабораторию. Там был операционный стол и над ним светодиодная большая лампа.
– Переносим его, быстро, – скомандовал Роман Васильевич. – На стол, живо, – все громко подгонял он.
Парня уложили на стол трое крепких ребят. Роман Васильевич облачился в белый халат, колпак и марлевую повязку. На руки он спешно надел медицинские перчатки. Ему подали инструменты из его чемоданчика для резки и пилки грудной клетки. По видимому, пациенту хотели вскрыть грудную клетку. Я стояла и с ужасом наблюдала за происходящим. Через пятнадцать минут посильного труда шеф скомандовал:
– Алиса, набирай шприц со своей фирменной жидкостью.
– Что вы собираетесь делать?
– Набирай, черт возьми! – с нетерпением крикнул снова он.
Я начала набирать из ампулы. Набрав, подошла к врачам. Передо мной предстала картина не для слабонервных. Раскрытая специальным инструментом человеческая грудная клетка, внутри которой виделась замершая главная мышца.
– Коли!
– Куда?
– В сердце.
– Это бессмысленно, – повторяла я, намереваясь дотянуться до сердца шприцем. Уколола. Ввела. Ждём.
– Оно должно забиться? – уточнила я намерения хирурга.
– Должно хоть что-то произойти.
Все ждали чуда. Смотрели неотрывно на бездыханное кровавое тело. Вокруг сердца начала формироваться ткань. Сердце начало работать. Начало, а потом прекратило и почернело. Эксперимент не удался. Человек умер дважды. Я не могла больше смотреть на это. Я убежала подальше, прикрывая рот от приступа рвоты. Ком встал в горле, и нельзя было его сглотнуть. Я побежала к двери, будто надеялась сбежать оттуда, но она, конечно же, была запрета. Тогда я скатилась по двери вниз, села на корточки и зарыдала от безысходности. Человек умер на моих глазах. Человек. Его убили и неизвестно, что сделают ещё с его несчастным телом. Я ничего не могла сделать, я знаю, но так паршиво, будто я виновата в чем-то. Я хочу умереть.
Делегация подошла ко мне. Они отшвырнули меня от двери. Роман Васильевич, вытирая руки полотенцем, начал говорить:
– Мы попробуем ещё. Должно получиться. Наш дружок тихонько полежит на столе до ночи. Ночью ребята вывезут его. Уберешься в операционной, чтобы чистенько было. Найдёшь все, что нужно для этого.
– Я не буду больше пробовать. Я же сказала, что только с конечностями так получается. Мало вам, что ли?
– Девочка, это будет прорыв в истории медицины. Ты не понимаешь, что можешь больше.
– Я не хочу смертей.
– Тогда старайся. Всё в твоих руках.
Шеф вышел в открытую дверь со своими амбалами. Через тридцать минут принесли обед: два кусочка пиццы с сыром, два пакетика быстрорастворимого кофе. Как будто я могла есть.
– Боже, почему я здесь? Что ты приготовил для меня? Дай же ответ, – плакала я. – Дай хоть какой-нибудь знак.
В окно врезалась птица. Я как раз смотрела на окно и видела, как стремительно за окном несколько виражей сделала ласточка, а в третий раз врезалась со всего маху в стекло и упала на карниз. Я не могла открыть окно. Я ничем не могла ей помочь. Бедняжка, разбилась. Смерть была повсюду. Это знак? С минутку погодя ласточка начала шевелиться. Она перевернулась, встала на лапки, потрясла головкой и снова бросилась жить. Невероятно, я думала, она умерла. Вот, как бывает. Может, это и есть знак? Это значит, что смерть можно обмануть, что нельзя сдаваться.
Я заставила себя пойти в операционную. Парень лежал белый и страшный. Я надела перчатки и, превозмогая брезгливость, начала воплощать план, возникший в голове внезапно. Скальпелем я подлезла в раздвинутую грудь трупа и отрезала сердечные артерии, аорту и вены, чтобы вытащить его. Через шесть-семь минут мне это удалось. Вся в поту я держала в руках человеческое сердце. Дальше я включила аппарат компьютерной томографии и просканировала орган. Он отобразится на экране монитора. Немного подумав, я задала принтеру напечатать силиконово-резиновую копию данного сердца. Принтер шумно принялся за работу. Горячее сопло выдавливало силикон миллиметр за миллиметром, пока не выполнило поставленную задачу. Уже скоро я держала в руках искусственное сердце, как две капли воды, похожее на оригинал. Попытка не пытка. Я аккуратно затолкала в пустующую грудь искусственный орган. Дальше я опять приготовила инъекцию для завершающего этапа моего эксперимента. Уколола. С трепетом жду. Вены, артерии, аорта, начали тянуться к силиконовому органу. Сердце начало обрастать мышечной тканью. Было ощущение, что оно вот-вот забьется. Оно сделало попытку. Клапаны по одному разу открылись и закрылись. На этом – все. Крови в организме не достаточно или тело уже безнадёжно мертво. Причин множество. Факт в чем? В том, что силиконовое сердце возможно запустить. Парень безнадежен. Но появилась новая надежда. Появилась уверенность, что я могу больше, что не все потеряно.
Я чувствовала радость и, в то же время, грусть. Я верила, что парень оживёт. Провал. Или второе дыхание. Для меня.
Немого уныния, и я начала заметать следы. Я вернула на место родное сердце, а силиконовое поместила в пакет с формалином. Сам пакет спрятала в пластмассовую аптечку, положила её на самую верхнюю полку и закрыла. О моем эксперименте не стоит знать моим похитителям.
Ночью бандиты пришли за телом. Несчастного погрузили в чёрный полиэтиленовый мусорный пакет и поволокли, сопровождая крепким словцом. Прощай, парень. Я стояла у окна и плакала. Он, наверное, был чьим-то женихом или мужем. Его ждут родные, может ребёнок есть. Он никогда больше не придёт домой.
Я мыла операционную. Вылила в унитаз три ведра красной воды. Стало чисто, но мне всюду чудилась кровь и запах смерти.
Я прилегла. В голове стоял кадр бьющегося силиконового сердца в груди трупа. Кто бы помог разобраться, что это за результат. Попытка, которая не удалась, и которая, все же, очень многое изменила.
Глава 19
Он шёл, как всегда, следуя, за своим лабрадором, витая где-то далеко, хотя думал, что собака следует за ним. Он полгода выгуливается собакой, иначе вообще бы из дома не выходил. Благо дело есть работа и пёс. Жизнь течёт тонким руслом: дом – работа, работа – дом, собака – улица – дом. Он и раньше не был особенно любезен с окружающими, а теперь замкнулся, как будто чего-то ждал. Макс спешно перебрал лапами, оглядывая прохожих. Вдруг он остановился на мгновение, а потом пустился во всю прыть вперёд так, что хозяин еле поспевал за ним.
– Куда? – бежал Павел за Максом и смотрел вперёд.
Что же увидел Макс? Или кого? Какая-то девушка недалеко выгуливала серую хаски. Хаски тоже увидела Макса и побежала ему навстречу. Это был Боня. Он на всех четырёх бежал, радостно высунув язык. Рядом с ним бежала Рита. Собаки "обнялись". Они рады были видеть друг друга в отличается от Паши. Он не хотел видеть ни Риту, ни Алису, даже Боню. Рита узнала Пашу.
– Привет, Паша, – грустно поприветствовала Рита.
– Привет. Боня, это ты? – удивился Пашка, оглядывая собаку. – Рит, это что, протез?
– Да, протез, – неуверенно произнесла она.
– Что-то не похоже, – сомневался Паша, уже гладя Бонину отросшую и обросшую шерстью лапу. – Нет, это не протез.
– Паш, я не знаю, что это. Лапа восстановилась. Просто чудо.
– Не бывает таких чудес.
– Хочешь – верь, не хочешь – не верь.
– Как?
– Лиска, укол какой-то придумала, – прятала глаза Рита.
– А где она сама?
– Не спрашивай.
– Почему?
– Я не хочу говорить об этой негодяйке.
– Даже так, – удивился опять Паша. – Что же она негодяйкой стала?
– Она разрушила всем нам жизнь. Уехала тогда среди ночи в Москву, зазналась, родителям сказала, чтобы они ей больше не мешали жить, что она, видите ли, там хорошо живёт, а мы ей все время названиваем. С Илюхой из-за неё расстались, – на последних словах её голос задрожал.
– А Илюха тут причём, если Лиса в Москву поехала.
– Она с дядей Ильи уехала, в его частную клинику.
– Она же только поступила на медицинский, уже работать позвали. Как это?
– Она – уникум, будь она не ладна. Разглядели в ней талант, увезли среди ночи. Она и рада – в пять минут собралась. "Не забуду вас, приезжайте в гости" – а сама… плевать ей на всех, кроме себя. Она всегда была такая. Только ей, только она, – Ритку словно прорвало. Выплеснула все, что накопилось, сама плакала.
– На Лису это не похоже, – не согласился Паша. – Значит, среди ночи уехала с малознакомым человеком и отказывается общаться с семьёй?
– Я думала, она изменилась, а она – стерва. Прости, Паш, она и тебя кинула.
– Да, ну, не верю я, что Лиса такая. А с Ильёй что?
– Я наседала на него из-за его дяди. Просила его отвезти меня к ним. Я хотела увидеть Лису в Москве, сказать ей все, что она заслуживает, заставит извиниться перед родителями, а Илья вместо того, чтобы поддержать меня, наорал, развернулся и ушёл. Потом по телефону сказал, что больше не придёт. Трубку не берет.
– А ты искала его?
– Нет, я не стану бегать за ним. Если бы он меня любил, как говорил, то не бросил бы из-за пустяка. Значит, я ему просто надоела.
– Странно все это.
– Лиска даже о Боньке ни разу не вспомнила.
– Я не верю. Что-то тут не так. Я попробую выяснить. Клубок событий закрутился слишком быстро и подозрительно. Илья твой слинял, будто есть, что скрывать.
– Илья оказался козлом.
– Я не верю в такие метаморфозы. Я в полиции работаю и знаю, просто так ничего не бывает. Всему есть причины.
Ритка промолчала. Возможно, она предположила что-то, вспомнила её последние слова, действия. Они, молча, пошагали. Собаки резвились на лужайке. Им было все равно, о чем думали их хозяева. Рита, засомневалась. Паша думал о том, чтобы найти Лису. Он был уверен, что она попала в беду. Ни в совпадения, ни в чудеса он не верил. Он верил своим глазам, поэтому хотел увидеть Лису живой и здоровой.
Для начала Паша решил найти Илью. Он, наверняка, знает больше, чем Рита. Он расскажет, где найти Лису.
Глава 20
Паша сходил на работу к Илье. Кто знает, может, он тоже в Москву к дяде свалил. Подождал немного возле первой подстанции, он появился – не спеша, ковылял от парковки, озираясь по сторонам. Он приехал на серебристом ниссане, в руках сжимал брелок с ключом. Павел был в гражданской форме, стоял возле входа. Илья его узнал и тут же изменился в лице и в походке.
– Судаков Илья, здравствуй, помнишь меня? – уверенно, глядя в глаза, произнёс Павел.
– Нет, не помню, – с опаской ответил Илья. Он занервничал.
– Павел, друг Алисы, собаку помог донести после операции, помнишь?
– Допустим.
– Мне надо Алису увидеть.
– А я здесь причём?
– Ты же знаешь, где она.
– Не знаю, – как-то враждебно протянул Илья.
Почему враждебно? Ему не приятна эта тема? Или он пытается выглядеть убедительно.
– Она не безразлична мне. Хочу её найти. Поговори с дядей, надо её найти.
– Она больше не работает с дядей. Мы ничего о ней не знаем.
– Илюх, понимаешь, молодая девушка уезжает из дома в столицу с "без пяти минут родственником" и пропадает. Страшно, как-то. Она ещё ребёнок. С ней могла случится беда. Что скажешь?
– Я здесь не причём. Лису искать не собираюсь, не знаю, где она, – продолжал не убедительно Илья, глаза виновато бегали. – Паш, тебя Рита подослала? Замучили. Пусть Лиса живёт своей жизнью. Отстаньте от неё. И от меня.
Илья прошёл на свою работу. У подъезда готовились на вызовы "скорые газельки", шаферы суетились вокруг машин и подшучивали между собой. Паша постоял, посмотрел по сторонам, обдумывая дальнейшие действия, потом пошёл прочь. Проходя мимо машины Ильи, Паша придумал хитрость.
– Для чего мне два телефона? – прошептал себе под нос Паша и, повертев головой по сторонам, вытащил из внутреннего кармана "онер 7 а". Он выключил на нем все звуки и включил геолакацию. В машине у него была изолента. Не пожалев мотка и телефона, Паша зафиксировал на мосту его автомобиля свой телефон.
– Посмотрим, где ты бываешь, Илюша.
Паша довольно сел в свой "сандеро" и уехал. На следующее утро ниссан поехал. Паша поехал по её следу. Сначала Илья поехал домой, к себе на квартиру. Около подъезда к нему подошли двое коренастых серьёзных ребят, они минут десять постояли, пообщались, передали Илье какую-то бумагу формата А4 и разошлись. Паша проводил взглядом мордоворотов и уехал. Илья на крючке, за ним надо будет поездить.
Вечером ниссан поехал вновь. Паша последовал за ним. Машина остановилась возле новостройки в центре. Павел остановился на другой стороне. Илья вышел и направился в подъезд. Через полчаса Илья вышел с мужчиной, у которого не было руки. Они сели в машину Ильи, посидели минут пять, затем тронулись. Преследовать вплотную Паша не стал, держался вне поля зрения. В его телефоне было видно, куда движется машина. Они выехали на горьковскую трассу и прибавили скорость. Через некоторое время завернули в Волжский. В посёлке они заехали в глухой район к старой пятиэтажке. Она была обшарпана и заброшена. На часах было семь вечера. Около подъезда их встретили двое вчерашних товарищей Ильи. Осторожно осматриваясь, они поторопились в подъезд. Хорошо, что на подъездной двери не было замка или домофона, Паша спокойно вошёл через несколько минут после них. В нос ударил затхлый запах: то ли подвальный, то ли мусорный. На первом этаже никого не было. Паша насторожился и медленно пошагал по ступенькам вверх. Где-то наверху слышны были голоса. Сердце бешено колотилось. Паша понимал, что дело не чисто, понимал, что один и назад пути нет. Конечно, он бы мог попробовать сейчас убежать, но тогда он не узнает, что скрывает Илья. Возможно, Алису. Что-то неземное тянуло Пашу к Алисе с первого дня их знакомства. Как это назвать? Может, любовь с первого взгляда. Может, запретный плод сладок. Даже, когда Лиса отвергла его, он не перестал любить ее. Злиться и любить. Эти чувства и двигали им в данный момент. Здравый смысл и инстинкт самосохранения притупились. Он хотел видеть Алису. Он верил, что Илья приведет его к ней.
Паша медленно поднимался. Сначала второй этаж, затем третий. На четвёртом Паша встал. На пятом этаже топтались и голосили человек пять-шесть. Послышался голос Ильи:
– Короче, кто тебе это сделал и за что, ты сам решай. Я тебе сказал, что могу исправить. Перекидывай деньги на мой номер сейчас.
– Слушай, давай половину сейчас, а вторую половину после того, как рука отрастет.
– Не доверяешь? Мы вроде все обговорили. У тебя нет другого выбора. Хочешь руку восстановить или нет?
– Ребята, странно все. Мы, хоть, где?
– Тебе не надо знать. Ты уже рискнул, и я тебе говорю, не зря. Деньги.
– 50 на 50?… Ребята, вы меня можете грохнуть здесь, если скину деньги сразу.
– Сыграем в "верю – не верю". Если результат оправдается, то ещё 200 тысяч сверху.
– Договорились.
Голоса смолкли. Послышался скрежет замка, дверь открылась. Компания зашла в квартиру. Паша недоумевал, что же задумали эти ребята. Кажется, этаж опустел. Герой-одиночка пошагал выше на свой страх и риск. С пятого тоже кто-то пошагал вниз. Возможно, услышал шорох, шаги и решил проверить. Паша никак не успел среагировать, на него направили пистолет.
Амбал, что пасся возле дверей, приказал:
– К стене, руки, чтобы я видел.
– Я, наверное, ошибся, – начал юлить Паша. – Я думал, что здесь никого нет. Мне переночевать негде.
– Что-то не похож ты на бомжа. Пойдём-ка, поднимайся.
И Роберт повёл его к заветным дверям. Набрал номер на своём телефоне.
– Шеф, тут у нас крот объявился. Крался, подслушивал. Куда его? Допросить? Сейчас. Илья здесь ещё. Хорошо.
Из разговора этого "швейцара" было ясно, что Паше никто не поверил, и что его не выпустят отсюда. Его усадили на стул прямо возле дверей. Начался допрос.
– Ты как тут оказался?
– Я от ментов прячусь, думал, засяду пока здесь. Место тихое.
– Подозрительно. Не верю я тебе. Что же ты мог сделать, что менты тебя ищут?
– Я – вор.
– Почему именно сюда пришёл? Где работал?
– В Краснослабодске. Здесь прячусь.
– На чем ты?
– Автостопом.
– В Волжском ментам не попадался?
В это время из дверей вышла компания. Двое коренастых ребят и Илья. Все они уставились на задержанного.
– Оба на, какие люди, – проговорил Илья.
– Ты знаешь его? – удивлённо констатировал Роберт.
– Упертый гад. Пас меня, наверное. Со вчерашнего дня интересуется мной. Вот и приплыл, – театрально развёл руками Илья.
– А он тут мне другое втирал. Мол, вор, спрячьте меня, братаны. Знаешь, что бывает с болтунами?
– Илюх, она здесь?
– Нет. Ты – идиот, Паша. Ты себя приговорил. Очень глупо… Шефу сообщил? – спросил он Роберта.
– Да.
– Что шеф велел?
– Удерживать. Он завтра приедет, решит.
– Уведите его на четвертый.
– А кто за ним там смотреть будет? Пусть здесь сидит.
– Нельзя его здесь оставлять, – настаивал Илья.
– Почему?
– Нельзя, – не сдавался он опять.
– Иди на четвертый, смотри за ним сам. Я сейчас шефа наберу.
– Мне ехать с клиентом надо будет, я не могу оставаться.
– Клиента отвезут без тебя.
В дверях появился тот "клиент" с сопровождением уже полноценный и счастливый.
– Ребята, вы такие молодцы! – с трудом подобрал слова счастливец.
Паша, воспользовавшись моментом, разглядел через дверной проем меня.
– Алиса! – возбуждено выкинул он, не веря своим глазам.
Я услышала и прямо перед закрытием двери рванула к ней.
– Паша, Паш, – послышались мои отчаянные возгласы из-за закрывающейся на ключ двери.
– Выпустите её, уроды, – вскочил со стула Паша, но тут же был усажен на место ударом в живот.
– Успокойся, урод, – среагировал Роберт. – Надо бы его связать, а то он дерганный какой-то.
Я барабанила в черную металлическую дверь, говорила слова радости, но меня плохо было слышно. Дверь стояла хорошая, дорогая, при всем желании не вышибешь.
– Деньги переводи, Шкурин, – обратился к нему Илья. – Спускайтесь в машину, я открою сейчас, – скомандовал Илья мордоворотам-сопровождающим.
Клиента повели вниз. На этаже остались трое.
– Илюх, ну как так-то? – сокрушался Паша, превозмогая боль.
– Это обречонка, Паша. Не судьба, не получится ничего у вас. Жаль, конечно, но у каждого своя дорога. У неё дар – она людей чинит, у меня – связи, я бабки зашибаю, хорошим людям нужен. Ты вчера мог жить, а сегодня – сам себя приговорил. Зачем полез сюда? Алиса тебе нужна. Она многим нужна.
– Илюх, ты же можешь помочь. Я же на тебя надеялся… Ради Риты.
Илья промолчал. Лишь сплюнул себе под ноги и отвернулся к Роберту.
– Пойду, в общем, провожу ребят, с деньгами разберусь и вернусь. Пригляди пока за этим.
И Илья потопал вниз. Паша остался слушать шумное дыхание Роберта из-за сломанной перегородки носа, скорее всего, и мои отчаянные попытки быть услышанной.
Паша не думал о своей дальнейшей судьбе, он думал о том, как вызволить меня из плена. Он надеялся, что появится возможность. Или она уже предоставлена? Паша вскочил со стула и набросился на амбала. С ноги он нанёс удар ему в живот. Роберт лишь пошатнулся, но устоял на ногах. Паша продолжил борьбу. Схватив стул, он с размаху ударил соперника по голове. Стул разлетелся – он был старый. Роберт же только разозлился. Он толкнул Пашу, что тот ударился головой об стену и скатился, держась за голову. Роберт хотел ударить ногой, но сдержался, убедившись, что Паша итак в нокдауне.
Голова болела, кружилась. Паша сидел на бетонном полу и ненавидел сам себя. Возможность упущена.
Зазвонил телефон. Роберт ответил. Ему звонил Илья. Кажется, он говорил о том, что не может остаться. Что возникла проблема с деньгами, что двести тысяч нужно ехать и брать дома у клиента.
– Илья, я его ночью пристрелю. Он сломал об меня стул. Он нам нужен, вообще?
– Шеф приедет завтра, – слышно было на том конце.
– Почему все на мою голову? Куда мне его?
– Запри его с Лисой. Так будет спокойнее.
– Надо посоветоваться с шефом.
– Не надо, пусть это будет необходимостью.
– Это Лиске, типо, подарок? А дар у неё не пройдёт от такого счастья?
– Нет, думаю, нет.
– Смотри, ты отвечаешь, если что.
На этом и решили. Паше понравилась затея, даже боль в голове почти улетучилась. Роберт поднял за шкирку пленного и толкнул его к стене рядом с дверью.
– Не дергайся, а то я тебя пристрелю, козёл, – пригрозил амбал с пистолетом в руке и полез за ключами в карман куртки.
Паша не собирался дёргаться, ведь он хотел видеть, наконец, свою любимую.
