Лариса Анатольевна Рубцова
Тореадор. Часть 2. Лаура
Глава 19
– Какая красота! – без конца восторгалась Лаура.
Синее – синее небо отражалось в такой же невозможной синеве моря. Волны ласкали золотистый песок прибрежной полосы. Чуть поодаль берег утопал в ярко – красных розах гибискуса, фиолетовых пуэрарии и других, незнакомых Лауре крупных цветах, усыпавших тяжелые ветки кустарника. Воздух был упоительно сладок, наполненный медовыми, пряно сладкими и цитрусовыми запахами цветущих растений. И везде, куда ни кинь взор высоченные пальмы, своими пышными вершинами подпирают небосклон.
– Ты хотела бы здесь жить? – с улыбкой спросил у нее Марко.
– Очень. Мне кажется, в таком красивом месте можно быть очень счастливыми. Сабина, а ты была когда-нибудь на Кубе?
– Я? Нет. А вот брат Густаво был.
– Правда? Расскажи, Густаво. Как здесь живется? – Лаура посмотрела на Густаво Пенью.
– По – правде сказать, по – разному, сеньорита Лаура. Богатым быть везде хорошо. Бедным – везде плохо. Этот остров состоит из небольшого количества богачей, занимающихся выращиванием табака и сахарного тростника, и большого количества рабов, в основном чернокожих. Раньше рабами были индейцы, но они либо убежали, либо умерли. Потом стали привозить белых каторжников и чернокожих, захваченных пиратами, и продавали богачам. Так что здесь живут разные люди и по – разному. Но вот климат на этом острове по – настоящему райский. Особенно зимой. Жарко здесь не бывает. Температура воздуха и воды примерно одинакова, и лишь летом пару месяцев здесь не очень хорошо. Тропические ливни и насекомые не дают насладиться жизнью.
– Вот было бы здорово приезжать сюда на зиму, а весной возвращаться домой. – мечтательно проговорил Маркос. – Как ты думаешь, любимая?
– Так же как ты, Mi vida. Cariño Marcos. Но где мы сейчас остановимся?
– Еще не знаю. Я здесь впервые.
– Нет ничего проще. – жизнерадостно проговорил Густаво Пенья. Неподалеку отсюда живет мой хороший друг. Я думаю, в его доме для нас все найдется.
Едва они вошли в широкие двери просторной таверны, как к ним с громкими возгласами устремился невысокий, необъятно толстый и восторженно радостный человечек. Свой крошечный рост он с успехом компенсировал высоченным белым колпаком и деревянными сабо на высокой подошве с толстыми же каблуками. Пока он бежал от кухонной стойки до двери, два раза основательно запутался в длинном белом фартуке. Лаура со страхом наблюдала за порывистыми движениями этого чем-то очень симпатичного человечка, переживая, что он вот – вот упадет к их ногам. Но все обошлось. Наконец-то он добрался до Густаво Пенья и попытался обнять его со всей своей страстью:
– О! Дорогой Друг! Как я счастлив вновь видеть тебя! О! Мой спаситель и благодетель! Дай мне обнять и расцеловать тебя! – он тут же повернулся в сторону кухни, и неожиданно громким баритоном прокричал – Кармен, иди скорее сюда! Посмотри, кто к нам приехал.
Кухонная дверь открылась и на пороге возникла женщина раза в полтора выше и немногим стройнее своего мужа. Она вытирала белоснежным полотенцем руки и, еще от самой двери, расплывшись в широкой улыбке, стала кланяться вошедшим гостям:
– Прошу вас, проходите. Проходите к этому столу! Родригес! Что же ты стоишь, как истукан? Наши гости устали и проголодались!
Эти двое производили столько шума, что Лаура в первый момент слегка оглохла. Густаво Пенья в это время обнимался с хозяином и его женой, попутно представляя своих спутников. Узнав, что их посетил сам родственник короля, Санчо Родригес совсем оробел и стал кланяться Маркосу до самой земли. Девушек он осыпал самыми изысканными комплиментами, восторгаясь их красотой и нарядами. Офицеров самым радушным голосом усадил к другому столу и, кивнув молодым поварятам, наказал подавать сеньорам все самое лучшее. А сам, вытащив, словно из воздуха белоснежную скатерть, накрыл ею широкий стол перед Маркосом. Не прошло и десяти минут, как на этом столе появилось огромное блюдо с дымящимися кусками ароматного мяса, переложенными всевозможными запеченными овощами и травами, конвертики из кукурузных лепешек, начиненные смесью острого перца с тонкими полосками мяса, овощей и зернышками золотой кукурузы, блюда с разнообразными фруктами, кувшины с домашним вином, и еще много неизвестных путникам закусок, разложенных на небольших плетеных тарелочках.
– Друг, Санчо. Посиди с нами. – Густаво Пенья, широким жестом пригласил хозяина к столу.
– О! Я не смею. Такие гости! Я так счастлив!
– Присядь, друг. У нас есть к тебе разговор. Заодно ты нам расскажешь о своих кулинарных чудесах. Даже я не знаю и половины того, чем ты нас сегодня угощаешь. А сеньориты никогда такого не пробовали.
– Ну, тогда, ладно. – Санчо Родригес еще раз поклонился своим гостям и стал подробно рассказывать, чем он их сегодня угощает.
Лаура положила себе на тарелку кукурузную лепешку с красивой начинкой, но стоило ей откусить кусочек, как из глаз против воли потекли слезы. Открыв рот, она пыталась вздохнуть, но огонь, бушевавший во рту, не позволил ей этого сделать.
– О! Прекрасная сеньорита! Это "тако" – мексиканские лепешки с курицей. Там немного острого перца чили, кукуруза, рис и оливки. Все вместе очень вкусно. Немного вина погасит пожар. Вот, пожалуйста.
– Простите, сеньор, а у вас вся еда такая острая? Я даже в Мексике не ела таких острых "тако" – вытирая слезы, спросила Лаура.
– Нет, что Вы, сеньорита. Острые здесь только "тако". Остальное, просто вкусно. – хозяин стал раскладывать угощение по тарелкам, попутно рассказывая, из чего приготовлено то или иное блюдо.
Когда первый голод был утолен, Маркос спросил у хозяина, возможно ли где-нибудь поблизости снять небольшой домик для него и его друзей.
– О! Сеньор де Васкес! Зачем такие хлопоты? Мой дом весь в Вашем распоряжении!
Маркос осмотрел таверну. Она представляла собой полутораэтажное довольно большое строение. Вдоль стен с двух сторон поднимались лестницы, ведущие в широкий коридор, обрамляющий все строение по периметру, из которого просматривались двери в отдельные помещения, явно гостевые комнаты. В самом центре первого этажа располагался обеденный зал, в котором Марко насчитал двенадцать столов, окруженных широкими скамьями. В это время больше половины столов были заняты посетителями.
– Нет, сеньор. Нет. Что Вы! Не этот дом. Здесь живут в основном моряки, чьи суда ремонтируют. Нет. Вы будете жить в моем доме. Он просторный и красивый. Вам там будет удобно. Всем: и сеньорам, и сеньоритам. – хозяин светился радостью, с восторгом оглядывая всех и каждого.
– Кстати, о ремонте. Сеньор Родригес, мне необходимо отремонтировать три моих корабля. Подскажите, с кем можно обсудить этот вопрос? – Маркос дружелюбно обратился к хозяину.
– О! Сеньор! Я Вам сейчас приведу главного корабельного мастера. Он здесь! Сейчас обедает, вон за тем столом! – Санчо указал куда-то за спину.
И тут же сорвался с места. Еще через пять минут он уже вернулся с высоким мускулистым мужчиной в довольно строгом и красивом костюме из коричневой тафты, без излишних украшений и вышивки. Только нашейный платок, да тонкое кружево манжет у белоснежной рубашки указывали на явно дорогую одежду.
Маркос пригласил вновь прибывшего к столу и завел с ним неторопливый разговор. В это время Густаво Пенья расспрашивал гостеприимного хозяина о жизни на острове, о семье, о здоровье его и его детей. Вытирая набежавшие слезы, словоохотливый Санчо подробно рассказал обо всем, что творится на острове, обо всех и о каждом, начиная с губернатора и его семьи и кончая самой маленькой из своих дочерей.
Лаура и Сабина давно насытились и с удовольствием слушали беседу двух столь непохожих мужчин. Неторопливая речь монаха, часто прерывалась шумными возгласами и вскриками Родригеса. К тому моменту, как Марко договорился с главным корабельным мастером о ремонте и переделке своих кораблей, девушки уже были заочно знакомы с большей частью жителей это чудесного во всех смыслах острова.
– Мне все это кажется волшебной сказкой. – тихо прошептала Сабине Лаура. – Если Марко купит нам здесь домик, лучшего места для счастливой жизни, наверное, нигде не найти.
– Ой, что-то мне не особо в это верится. Надо бы потом расспросить брата Пенью поподробнее. Я не так наивна, как ты.
– Да, брось ты все время подозревать всех в обмане. Смотри, какие счастливые люди. И хозяин, и его жена. Даже корабельный мастер очень дружелюбно беседует с Маркосом.
– Ну, еще бы. Если бы я запросила и получила такие деньги! Я бы тоже была само дружелюбие. Эх, Лаура, сразу видно, что тебя никогда не выпускали за двери дома. Но, не горюй, здесь и, правда, очень здорово.
Просидев за столом еще два часа, гости стали украдкой позевывать. Сытная еда и сладкое вино, хорошая компания и решение самых насущных вопросов, совсем расслабили друзей. Санчо Родригес раздал капитанам и их офицерам ключи от комнат на втором этаже, снял свой замечательный длинный фартук, предупредил жену и подогнал к дверям таверны шестиместную повозку. Усадив в нее Лауру и Сабину, а также Маркоса, Серхио и Густаво Пенью, сам взобрался на козлы, щелкнул кнутом, погнав двух лошадок бодрой рысью. Минут через десять – пятнадцать повозка остановилась перед большим двухэтажным домом в колониальном стиле. У дверей их уже с поклонами встречали слуги.
– Это ваш дом? – удивленно спросила Сабина. – Ну ничего себе!
– Да, сеньорита, это мой скромный дом. А теперь еще и ваш. Прошу вас, пользуйтесь всем, что у меня есть. Я так счастлив!
– Скажи, Густаво, за что тебя так любит наш заботливый хозяин? – тихо спросила Сабина, подергав монаха за рукав балахона.
– Санчо Родригес вообще очень общительный и добрый человек. Но здесь другая история. Когда-то давно я вылечил его старшего сына от очень неприятной болезни. Удалось даже сохранить ему руку и ногу. Вот он каждый раз и стремится сделать для меня что-нибудь хорошее. – тихонько рассмеялся Пенья.
– Это его ты имел в виду, когда говорил, что нам бы только добраться до Кубы, а там нам помогут.
– И его в том числе, Сабина. Всю жизнь я живу по одной заповеди: делай добро всегда и везде, где только можно. Помогай людям, помогай животным, помогай всему живому. Это добро всегда возвращается.
– Я знаю, меня ты тоже не единожды спасал, в самые трудные и безнадежные моменты, помнишь?
– Всего не помню, но помню, как мы с тобой однажды убегали от стражи инквизиторов у костра в Мадриде. Было весело.
– Не то слово, особенно мне – до жути. Но ведь не все люди достойны помощи. Есть ведь и бандиты и пираты. Я считаю, что их надо убивать.
– Сабина, человек, любой человек, может попасть в такую ситуацию, когда ему ничего другого не остается, кроме как заступить за страшную черту, откуда уже нет возврата. Но если ему вовремя помочь, то даже такого человека еще можно спасти. Капитан Альваро Штози и его двадцать преданных матросов – чем тебе не показатель.
– А как же Хосе Сантос? Или дон Алонсо? Их тоже можно понять? Или им как-то помочь? Нет! Таких можно только убить!
– Ты жестока, Сабина. Хотя, мы ведь и, правда, иногда убиваем бешенное животное, чтобы другие не заразились. Но лично я – против убийств.
– Неужели тебе никогда не приходилось убивать, защищая свою или чужую жизнь?
– Приходилось. Несколько раз. Но потом я долго замаливал эти грехи.
Этот спор прекратил Марко, напомнив, что хозяин уже давно ждет всех, стоя на пороге своего дома.
– Сегодня мы размещаемся и отдыхаем, а завтра, ближе к обеду, нанесем визит губернатору Фернандо Домингесу де ла Гуэра. – задумчиво произнес Маркос, когда Санчо Родригес распахнул настежь три двери в гостевые комнаты.
– Вот, значит, как живут богачи! – восторженно проговорила Сабина, самым внимательным образом рассматривая небольшую комнату, в которой им с Лаурой предстояло прожить какое-то время.
– Ты ошибаешься, Сабина. Богатые и знатные так не живут. Но то, что наш гостеприимный хозяин не бедствует, это очевидно. – Лаура присела в небольшое легкое мягкое кресло, стоявшее у открытого окна рядом с невысоким столиком на резных ножках.
С другой стороны столика стояло точно такое же креслице, с мягкой спинкой и подлокотниками, отделанное светлым плотным шелком в мелкий цветочек. По разным сторонам от кресел стояли две нешироких кровати под балдахинами из органзы и шелка. В обоих углах от входной двери находились два угловых шкафа, обтянутых точно таким же шелком, что и вся остальная мебель. Возле них небольшие туалетные столики, на которых красовались глубокие фаянсовые чаши, со стоявшими внутри такими же белыми кувшинами с водой. Над столиками висели небольшие круглые зеркала в резных деревянных обрамлениях. Выглядела эта композиция очень мило, уютно, совсем по – домашнему. Даже тканый ковер с неброским рисунком, лежавший между кроватями на полу, был очень к месту.
– Ну, не скажи. Я в такой комнате никогда в жизни не бывала. – Сабина продолжала все рассматривать, щупать шторы, обивку кресел, проверяя их на мягкость и удобство, потом улеглась на одну из кроватей и раскинула руки в стороны. – Как же здорово. Хорошо, что ты не умерла.
– Ну, ты и скажешь! Конечно, хорошо. Зато теперь мы есть друг у друга. – Лаура рассмеялась, прекрасно понимая, что именно хотела сказать Сабина. – Вот только… я не знаю, как тебе все сказать… чтобы не обидеть тебя. Сабина. Есть один очень трудный разговор… Я не знаю, как мне тебе все объяснить, чтобы не обидеть тебя. Поверь! Я тебя очень люблю. Если бы все зависело только от меня и Марко… этот разговор был бы совсем не нужен. Ты можешь меня послушать и не обидеться?
– Фи! Сколько слов! А попроще ты не умеешь говорить? Твой маркиз и то спокойно все объясняет, без всяких там …
– Понимаешь, Сабина, завтра мы должны посетить губернатора. Даже, если ты наденешь самое красивое платье и все драгоценности, ты все равно … не будешь…
– А – А! Вон ты о чем! Да, знаю я это. Ваш Серхио мне все уши прожужжал, объясняя разницу в сословиях. Не переживай зря. Сабина знает свое место. Никто ведь не виноват, что я родилась где-то на улице, не известно в каком месте, неизвестно какой женщиной, не известно в какой стране, а не в богатом доме какого-то графа или еще кого-нибудь такого же важного. Зато я живая, и сейчас ношу дорогое платье красного цвета и золотые украшения. Многие ли нищенки с улицы могут этим похвастаться? Разве ты любую из них называешь сестрой? Ты – дочь идальго Видаля! Не переживай. Я спокойно встану за твоей спиной, как Серхио стоит за спиной Маркоса. И я прекрасно знаю, что Серхио гораздо важнее меня, но при случае я всегда спасу тебя от разбойников несмотря на то, что я не мужчина. Ты ведь всегда можешь сказать, что меня приставили охранять тебя. И это тоже будет правдой.
– Сабина, ты самая лучшая. Если бы ты знала, как я переживала за этот разговор. Ведь еще не раз будет такая ситуация…, как теперь. Ты ведь понимаешь?
– Слушай, я все понимаю и быстро учусь. Когда я смогу сидеть за столом, как важная дама и молчать, управляться с этими всеми ложками, вилками, ножами и бокалами… Никто не станет задавать лишних вопросов. А могу и вовсе есть на кухне. Это меня не задевает. Лишь бы еда была вкусной. Мне не надо больше того, о чем я сказала. Мне нужна крыша над головой, вкусная еда и красивое платье. Это всегда было моей мечтой. А все эти ваши условия.… Сами в них живите и мучайтесь. Кто – что сказал? Кто – как посмотрел? Кто – что намекнул? У богатых свои причуды. Вам ведь больше заняться нечем.
– Ну – у, не скажи. Вон Марко! Сколько ему приходится всего делать и решать. Если бы не он… Что бы было со всеми нами?
– Твой Марко – особенный. Таких больше нет. Так что не обижай и береги его. Как умеешь. Ради тебя и него, Сабина будет умницей и не подведет. Не переживай.
Лаура благодарно рассмеялась:
– Все – таки, какое счастье, что ты встала на моем пути. Я так люблю тебя.
– Я тоже рада нашей встрече. – пробурчала Сабина и отвернулась к стене, не показывая Лауре выступивший на щеках румянец.
Глава 20
Губернатор Кубы – Фернандо Домингес де ла Гуэра хмуро выслушивал доклад коменданта порта Диего де Паоло. Его откровенно злило, что еще накануне в порт Гаваны вошли три подозрительных судна буквально под конвоем кораблей береговой охраны, а он – губернатор, узнает об этом только на следующий день ближе к обеду. Это просто неслыханно! Диего де Паоло попытался оправдаться тем, что владельцем этих трех кораблей является маркиз Маркос Хосе Викторио де Васкес, что он, комендант порта, не решился задержать такого знатного и важного сеньора. Тут уж губернатор не выдержал, и в самых грязных ругательствах объяснил коменданту – кто является полноправным хозяином на острове, что какой-то там маркиз вообще не смеет откладывать свой визит к губернатору, что его следует немедленно препроводить в губернаторский дом под конвоем, а все три его корабля арестовать до выяснения всех обстоятельств.
Фернандо Домингес де ла Гуэра не отличался ни умом, ни тактом. Удачно женившись на родной сестре первой статс – дамы Клементины ди Браско, он был отправлен Карлосом III подальше от дворца. Эта пара была сущим бедствием, распространяя сплетни и слухи в таких объемах и такому количеству любопытных, что уже невозможно было отличить откровенную ложь и домыслы от незначительных событий дворцовой жизни. Прибыв на Кубу, Фернандо Домингес де ла Гуэра развернулся во всей своей красе. Основной своей задачей он считал показать всем и каждому, что наделен абсолютной властью и пользуется полным доверием и покровительством самого короля. Его жена – донья Арселия Инесс Гарридо ди Браско, была ему под стать. На острове не было ни одной сколько-нибудь состоятельной семьи, о которой донья Арселия не знала бы всей подноготной. Своими сведениями она тут же делилась с мужем. Разбирая сообщение по косточкам, они так додумывали и переиначивали его, что в конце выходило зачастую обратное случившемуся. И уже существенно исправленная и дополненная информация распространялась по острову как степной пожар. Укрыться или утаить что-либо от вездесущей парочки не удалось еще никому.
И вдруг! Такое событие! Уже целые сутки на острове находятся новые люди, а губернатор и его жена остаются в неведении. Коменданту порта пришлось выслушать в свой адрес немало горьких и обидных слов. Распалившийся губернатор совсем было уже решил отстранить его от должности, как вошедший слуга с поклоном произнес:
– Маркиз Маркос Хосе Викторио де Васкес и сеньорита Лаура Кончита Сантос и Видаль ди Кордова желают нанести визит Его Превосходительству – губернатору Кубы Фернандо Домингесу де ла Гуэра.
Губернатор замолк на полуслове. С трудом проглотив воздух, он тупо спросил:
– Когда?
– Карета маркиза стоит у подъездной аллеи, Ваше Превосходительство.
Губернатор переглянулся с женой, находившейся с ним в одном помещении.
– Да. Конечно. Пригласи сеньора и сеньориту.
Как только слуга вышел, губернатор повернулся к жене:
– Я не ослышался? Это та самая Лаура Видаль? О которой нам писала добрейшая Клементина?
– По всей видимости – да. – возбужденно проговорила донья Арселия.
Тут же, позвонив в колокольчик, она приказала горничной пригласить дочерей в зал для приемов.
Потакая своему неуемному любопытству, эта парочка, не придумав ничего лучше, спрятавшись за входной дверью, наблюдала, как слуга спускается по длинному ряду ступенек к довольно скромной карете, окруженной несколькими всадниками и тремя десятками мушкетеров при полной парадной форме. Они видели, как слуга поклонился одному всаднику и что-то сказал, тот надменно кивнув, спрыгнул на землю и направился к карете. Тотчас все пришло в движение. Остальные всадники спешились, мушкетеры двумя ровными рядами выстроились по бокам широкой лестницы и вытянулись по стойке смирно. Молодой красивый мужчина в безумно дорогом, богато расшитом золотом и драгоценными камнями костюме, отделанном широкими лильскими кружевам, протянул руку юной необыкновенно хорошенькой девушке, помогая ей выйти из кареты.
Дальше наблюдать эту сцену было некогда. Губернатор с женой почти бегом направились в зал для приемов. Придирчиво осмотрев жену и дочерей, дон Фернандо отметил про себя, что они значительно проигрывают во внешности прибывшим гостям. Прошло еще минут десять, прежде чем тот же слуга громко объявил о прибытии маркиза де Васкеса и сеньориты Видаль, произнеся все регалии вновь прибывших.
В зал медленно вошел Маркос, чинно, как полагалось по этикету, поддерживая за руку Лауру. С другой стороны, от него, отставая на полшага, сохраняя строгое выражение лица, шел Густаво Пенья в праздничной одежде священника, бережно перебирая четки из полупрозрачного оникса с крупным золотым крестом, украшенным рубином и изумрудами. Отстав на два шага от них, шли Серхио Теольбадо и Сабина.
Остановившись где-то посередине зала, Маркос надменно кивнул Серхио. Тот, поклонившись, направился прямиком к губернатору. Не доходя одного шага, вытянул вперед руки, протягивая дону Фернандо небольшую резную шкатулку. Безмолвный секретарь губернатора принял ее из рук Серхио, открыл и развернул перед губернатором лист дорогой тисненой бумаги, богато украшенной вензелями королевского дома. Под текстом стояла размашистая подпись Карлоса III, скрепленная его печатью.
– "Настоящим приказываю оказать полное почтение и любую помощь, вплоть до военной, маркизу Маркосу Хосе Викторио де Васкесу. Распоряжение касается всех без исключения представителей королевской власти во всех колониях, городах и поселениях. Король Испании … Карлос III"
Несколько долгих минут стояла мертвая тишина. Дон Фернандо Домингес де ла Гуэра пытался привести свои мысли и чувства в порядок. Намеченная им линия поведения вовсе не годилась в данном случае. Наконец, он принял для себя какое-то решение и произнес самым любезным, немного ехидным тоном, обращаясь к Маркосу:
– Я бесконечно рад, что вы, сеньор, нашли все же время, чтобы посетить мой скромный дворец. Я понимаю, что вы должны уделять все свое время прекрасной сеньорите Видаль. Если я не ошибаюсь – очень близкому, буквально любимому другу, Его Величества. Конечно, учитывая это обстоятельство, мы не должны удивляться столь долгому ожиданию вас и вашей спутницы.
– Я слышал о вас. – произнес, почти не разжимая губ Маркос, выдержав приличную паузу.
Губернатор напрасно ждал продолжения, Марко стал с легким пренебрежением рассматривать стены и обстановку зала для приемов. Его видимо заинтересовала одна из картин, и он подошел к ней поближе, больше не отвечая на приветственную речь дона Фернандо.
– Это и есть любовница короля? – Лаура услышала громкий шепот за спиной. – Фи, какое на ней невзрачное платье. Я бы в таком даже в своей комнате не была, не говоря уже о посторонних.
– Да. Что это за цвет? Синий? Ужас. А вышивка? Это что, серебро? Какая безвкусица. А рисунок? Корявый и невыразительный. Я думала, что уж такая девица должна была бы хотя бы одеваться, как подобает любовнице короля. Ее служанка одета и то гораздо лучше.
– Вот видишь, Сабина, здесь начинается то же самое. Невозможно скрыться от ненависти и сплетен. Даже через моря и океаны. – с грустью произнесла Лаура, прикрывая лицо веером, чтобы кроме Сабины никто не смог услышать ее горестного замечания.
– Послушай, у кого на пальце перстень самого короля? У тебя или у них? Да если бы я носила такое сокровище, эти три девки уже бы ползали передо мной на коленях. Подними голову, смотри на всех сквозь презрение. Скриви губы, словно взяла в рот дохлую жабу. Вот, так и разговаривай. – прошипела Сабина, низко приседая в поклоне, словно получила распоряжение от хозяйки.
Лаура сузила глаза и искривила губки в гадкой гримасе. Между тем дон Фернандо предпринял новую попытку представить гостям членов своей семьи:
– Маркиз, позвольте представить вам мою супругу – Арселию Инесс Гарридо и Хименес ди Браско, между прочим, родную сестру первой статс – дамы Клементины ди Браско. Вы должны хорошо ее знать. Особенно сеньорита Видаль.
– Кого? Вашу жену? Нет. Не имел такого удовольствия. – отозвался Маркос, отводя взгляд от картины, слегка склонившись над рукой доньи Арселии.
– Ха – ха – ха. Нет, не жену, а донью Клементину ди Браско. Первую статс – даму.
– Нет. Эту даму я не знаю. Сеньорита Видаль, Вам, случайно не знакома донья Клементина ди Браско? – Марко лениво растягивая слова, обратился к Лауре.
Она пожала плечами:
– Да. Была такая дама. Но ее сослали, то ли в глухое поместье, то ли в монастырь. Я не помню. Мне это не интересно.
Дон Фернандо переглянулся с женой, оба побледнели как полотно, но, все же, пересилив себя, он продолжил:
– А это мои чудесные дочери: Бланка, Инесс и Марита. Весьма образованные и воспитанные сеньориты.
– Вот эти? – Лаура показала на девиц де Гуэра веером. – Очень образованные и воспитанные. Сабина, не забудь напомнить мне их внешность и имена, когда я буду рассказывать Ее Величеству о чудесном приеме в доме губернатора Кубы. Особенно Ее Величество будет рада узнать, что фасон, цвет и вышивка на платье, идея которого принадлежит королеве, произвели неизгладимое впечатление на этих высокообразованных особ.
Сабина сделала глубокий реверанс и согласно закивала головой. Все три девицы в ужасе вытаращили на нее глаза.
– Сеньор де Васкес. Прошу Вас проводить меня в сад. Здесь очень душно. – Лаура без улыбки посмотрела на Маркоса. Он слегка кивнул дону Фернандо, поклонился в сторону дам и протянул руку Лауре, которая тут же оперлась на нее и повернулась в сторону распахнутой двери. Серхио Теольбадо подошел к секретарю и забрал из его рук шкатулку с письмом. Слаженно, как само собой разумеющееся, они вместе с Сабиной пристроились следом за Марко и Лаурой, отстав от них на пару шагов.
Дон Фернандо остался лицом к лицу со священником. Густаво Пенья посмотрел на него осуждающе.
– Святой отец, скажите, что не так? Почему маркиз де Васкес и сеньорита Видаль так скоро покинули наше общество? Я ничего не понимаю. А ты, дорогая?
Донья Арселия бледнела и краснела. Она прекрасно слышала разговор своих дочерей, которые старались говорить в присутствии гостьи громко, и были уверенны, что их прекрасно расслышали.
– Что вы хотите услышать от меня, Ваше Превосходительство? Я всего лишь скромный священнослужитель, волею всевышнего и Его Величества, сопровождающий Его Светлость, маркиза Маркоса Хосе Викторио де Васкеса, близкого родственника нашего Монарха.
Дон Фернандо посерел лицом, с ужасом понимая в какую историю, попал вместе со своей, теперь уже совсем не столь значительной супругой. Теперь его выступление, ранее казавшееся таким искрометно остроумным и блестящим, вдруг оказалось не к месту бестактным и даже вредным. Даже в тупой от природы голове чванливого сеньора громким колоколом прозвучало понимание случившегося. А уж на донью Арселию было просто жалко смотреть. Жестокая реальность смыла все краски с ее лица, а понимание того, что больше никто не вступится за нее перед королевой, уже нарисовало ясную картину, как им приходится собирать свои вещи и отправляться в неизвестные дали, неизвестно кем. А ведь у них три дочери, которых еще предстояло как-то выдать замуж. Все эти эмоции, одна за другой очень явственно отразились на челе, в один миг постаревшей сеньоры.
– Падре! Мы совсем не это имели в виду. Мой неудачный каламбур был неправильно понят Его Светлостью. Так нельзя. Мы беседовали всего несколько минут. Он не понял моего тонкого юмора. Помогите мне поправить ситуацию, умоляю вас.
– Сожалею, Ваше Превосходительство, но сеньор де Васкес почти не понимает юмора. Не представляю, как я могу вам помочь.
– Но хоть расскажите, в чем моя вина. Может я сам смогу что-то предпринять. Ведь в письме говорилось о помощи маркизу. Может быть, я смогу оказать ему эту помощь.
– Вы? Вряд ли. Но кое – что, я вам все же расскажу. Чтобы еще больше не усугубили ситуацию. Как вы знаете, Его Величество король Испании Карлос III очень любит, буквально обожает свою жену королеву Марию Амалию Саксонскую. Для него семейные узы священны. Его Величество очень внимателен к своим родственникам, а с маркизом Хосе Викторио де Васкесом, он почти не расстается. Поэтому, когда возник вопрос о необходимости женить сеньорит-то Маркоса, Его Величество принял самое живое участие. К этому его подтолкнула королева, однажды обратив внимание короля на прекрасную сеньориту Видаль, девушку из очень хорошей семьи, скромную и набожную. Его Величество одобрил выбор королевы, но захотел сам пообщаться с сеньоритой и понять, насколько она способна сделать племянника счастливым. Поговорив с сеньоритой Видаль два раза и послушав ее пение и рассуждения о семье, Его Величество сообщил маркизу де Васкесу свое решение. Но здесь, на пустом месте, возникло осложнение. Кто-то, явно не друг Их Величествам, пустил слухи о якобы нежной дружбе короля и юной сеньориты Видаль. Сеньорит-то Маркос наотрез отказался просить руки девушки с испорченной репутацией. Но и Ее Величество не захотела менять своего выбора. Теперь уже она озаботилась судьбой своей протеже. Сеньорита Видаль обратилась к Его Величеству с просьбой. Она захотела купить себе небольшое поместье где-нибудь на островах, чтобы иметь возможность уехать от необоснованных слухов и сплетен хотя бы на короткое время. Его Величество посчитал это желание достойным и поручил маркизу Маркосу Хосе Викторио де Васкесу сопровождать сеньориту Видаль в ее путешествии. Он, несомненно, преследовал одну цель – долгая дорога и прекрасная природа сделают свое дело. И, возможно, сеньорит-то Маркос все же захочет жениться на прекрасной девушке. Я же должен сопровождать их в этом путешествии, чтобы своими беседами способствовать счастливому разрешению этого дела. Мне уже казалось, что развязка близка, но вы, Ваше Превосходительство, своим удачным каламбуром разрушили все наши усилия. Если же, по возвращении в Испанию, маркиз не станет просить руки сеньориты, я, хотя бы объясню Его Величеству, кто на самом деле приложил к этому руку.
– Боже мой! Какой ужас! Мы вовсе не хотели этого! Поверьте, святой отец!
Но Густаво Пенья уже перебирал четки и тихонько молился. В это время к нему подошел слуга Маркоса – Рамос, одетый в богатую ливрею маркизов де Васкес. Он низко поклонился Густаво и произнес громким голосом:
– Святой отец, Его Светлость просит вас спуститься в карету. У сеньориты Видаль разболелась голова. Нужна ваша помощь.
– Хорошо, Рамос, передай господину, что я уже иду. – Густаво Пенья повернулся к губернатору. – Извините, Ваше Превосходительство, я должен откланяться. Сеньор де Васкес ждет меня.
