Лариса Анатольевна Рубцова
Тореадор. Часть 2. Лаура
Глава 16
– Зачем ты меня спасаешь, Сабина? Дай мне умереть. Ну, пожалуйста… – Лаура в изнеможении опустила голову на грязное одеяло, которым был покрыт широкий сундук. Ее мутило, живот скручивало от невыносимой рези, в голове продолжались жуткие видения – полусон, полуявь. Который день продолжались эти дикие мучения. Каждый раз, проваливаясь в беспамятство, она слабо надеялась, что это уже конец. Но всякий раз, приходя в себя, видела одно и то же страшное лицо своей мучительницы. Каждый раз та била ее по щекам, таскала за уши, не давая забыться в бессознательном состоянии. Каждый раз Сабина вливала в нее затхлую теплую воду, заставляя бесконечно пить, а потом Лауру выворачивало так, что ей казалось вместе с содержимым желудка, она теряет все свои внутренности. Потом был короткий сон, и опять все начиналось сначала. У Лауры совсем не осталось сил. Она уже не могла сопротивляться и только молила свою новую знакомую дать ей умереть. Но Сабина была непреклонна, она опять и опять возвращала девушку к жизни и продолжала избавлять ее от остатков отравы, которой ту пичкал Сантос.
– Умереть? Еще чего! Разнылась. Какая изнеженная сеньорита, вы только посмотрите. Ну еще бы: красота, богатство, холеные руки в драгоценностях, в ушах дорогие серьги, платье. Я такого в своей жизни еще никогда не видела. Скажи, почему кому-то выпадает все: и красота, как у небесного ангела, и богатство, какое и не снилось, и любовь. А кому-то ничего: уродство и нищета, и презрение, и ненависть окружающих. Разве это справедливо? А? Ты знаешь, что такое вечная нищета? Ты знаешь, как это не иметь крыши над головой? Как это – голодать неделями? Ты, изнеженная богатенькая кукла!
– Я знаю, что такое беспросветная нищета. Я знаю, каково это жить под открытым небом и есть крошеный кусочек пищи один раз в день, долгими месяцами. Я знаю, как зарабатывается хлеб. Я знаю, что такое зависть. Я знаю, что такое злоба. Я знаю, каково это, чувствовать свое бессилие. Я знаю, что такое безнадежность. Я все это испытала на себе. А богатство? Это все не мое. Ты правильно сказала, что я кукла. Это самое точное слово. Спасибо тебе, теперь я точно знаю, кто я. Все эти драгоценности и наряды мне не принадлежат. Меня одевают, наряжают, везут во дворец на потеху королю и королеве. Они играют мною как комнатной собачкой. Когда я им надоем, меня просто вышвырнут на улицу. И я буду точно так же, как ты, зарабатывать себе на хлеб. Если смогу. – Лаура скосила глаза, пытаясь увидеть выражение лица Сабины.
– Так я тебе и поверила. Откуда тогда у тебя все это? Кто тебе это дал?
– Это все Марко. Сколько я себя помню, он всегда заботился о нас. Оберегал от всего и от всех. Себя не жалел, работал где только мог, занимался всем, чем мог. Но добывал нам еду и кров. А богатство… Осенью… на корриде он встретил своего настоящего отца, маркиза Хосе Викторио де Васкеса. Вот с тех пор и моя жизнь изменилась. Хотя и не в лучшую сторону.
– Ты, что? Как это не в лучшую сторону? Ты посмотри на себя! Да на тебе одно только платье стоит тысяч десять, не меньше. Вон сколько драгоценных камней нашито на нем. С ума сошла? Тебе сколько лет, что ты такая глупая.
– Мне девятнадцать. А что?
– А то… Я в твои годы уже лет десять или больше, как сама о себе заботилась. Мне бы твои горести. Ха – ха – ха. – Сабина желчно рассмеялась.
– Я, конечно, сама о себе никогда не заботилась, это правда. Все всегда делал Марко. Но и мне жилось совсем не сладко. Поверь. А теперь и вовсе страшно.
– Это еще почему? Разве тебя не ждет богатство? Разве тебя не везут к твоему будущему мужу? Разве ты не станешь королевой Мехико? Чего тебе еще надо?
– Знаешь, Сабина. Все это так. Но я лучше выброшусь за борт и утону в море, чем соглашусь на такое счастье. Дон Гальярдо уже однажды пытался взять меня в жены. Мы еле – еле спаслись. Нет… лучше смерть.
– Ты такая глупая.… Умереть, когда впереди только богатство, свой дом, гора платьев и украшений. Да об этом мечтает любая сеньорита. Я тебя не понимаю. Не хочешь старого мужа? Ну и отрави его. Я дам тебе такую отраву – никто не догадается, отчего он умер. А ты будешь спокойно жить. Никакой король или королева не смогут играть с тобой, как с комнатной собачонкой. И ты не будешь куклой в чужих руках.
–то, что ты говоришь, просто чудовищно. Сабина, скажи, что ты это не всерьез, ну, пожалуйста.
– Да вижу я, что ты не сможешь. Слишком изнеженная. Я бы запросто смогла. Поверь.
– Я восхищаюсь тобой, Сабина. Но мне страшно. Помоги мне избежать этой свадьбы. Помоги вернуться к Марко. Я всю жизнь буду любить тебя, как свою старшую сестру. У нас будет счастливая семья. Марко спасет нас и увезет так далеко, что никакой дон Алонсо, никакой король, никакой Сантос нас не найдут. Поверь, тебе тоже не придется голодать и терпеть унижения и злобу.
– Ну ты и наивная! Да разве сын маркиза станет спасать двух нищенок? Ха – ха – ха! Никогда не поверю.
– Поверь. Станет. Знаешь, во всем свете только мы вдвоем есть друг у друга. Сантос украл Маркоса у его родителей, когда ему было чуть больше трех лет. А когда родилась я, Марко стал заботиться о нас, о моей маме и мне. Сколько я себя помню, Марко всегда был рядом. Когда мне было восемь или десять лет, он спас меня от четверых насильников. Он чуть не убил их. А ведь самому Марко было только тринадцать лет. Потом в Мексике он спас меня от пиратов. Мы с ним простояли в тесном шкафу четыре дня, пока Сантос и пираты не ушли в море. Мне тогда было четырнадцать лет. Потом в Чильпансинго он убил четверых негодяев, которые хотели украсть меня, а украли мою маму. Они сломали ей спину. И теперь она умирает. Там, в доме маркиза де Васкеса. А я здесь. – по щекам Лауры потекли крупные слезы. На какое-то время она замолчала. Но, постепенно справившись с собой, продолжила тихим голосом. – Потом меня увидел дон Алонсо. Он захотел меня. Он захотел жениться на мне. Если бы ты видела его. Он жестокий, злой старик. Он заставлял меня носить дорогие платья, возил по своим знакомым, говорил, что я его невеста. Это было так страшно. Один священник и один монах помогли нам сбежать. Мы приехали в Испанию. В Севилье нас приютил падре Бенито. Я вышивала, мне хорошо платили. Марко работал у дона Герреро. Тренировал быков для выступления на корриде. Потом дон Герреро предложил ему самому стать тореадором. Ты не представляешь, какое это было зрелище…
– Я знаю. Видела. Так этот красавец в красном костюме и есть твой Марко?
– Да. Это он. А костюм я ему сама сшила и вышила. Четыре месяца круглые сутки без сна и еды, но я успела. Он был прекрасен. Сам король захотел его увидеть. Хотя перед самой корридой, на Маркоса напали какие-то разбойники и очень сильно ранили его. Мне даже пришлось зашивать его рану шелковыми нитками. Представляешь, он даже ни разу не застонал. И на корриде победил быка так, что даже сам бык встал перед ним на колени. Я сама видела.
– Я тоже.
– А потом Марко потерял сознание, и его отнесли в дом маркиза де Васкеса. Когда доктор осматривал Маркоса, все увидели шрам на его ноге. У него шрам как от клейма, которыми клеймят быков. Там все и выяснилось. Дон Хосе признал его своим сыном. А я… в одно мгновение потеряла брата, я тогда думала, что Марко мой родной брат. А когда мы захотели пожениться, король отказал мне. Я не гожусь в жены маркизу де Васкесу, Зато очень гожусь в любовницы короля. Меня забрали во дворец. Я не жалуюсь, но там все смеялись надо мной и презирали. Я развлекала короля песнями и игрой на клавесине, а королеве читала разные книги и выносила за ней ночной горшок. Меня унижали все, кому не лень. Я молча терпела. Дон Хосе пообещал отправить нас с Марко в Новый свет, чтобы мы там поженились. Но счастье опять отвернулось от нас. Очень некстати объявился дон Алонсо. Он стал требовать, чтобы меня ему выдали. Он даже ходил на аудиенцию к королю. Но тот ему отказал. А потом меня украли бандиты Сантоса. Вот и весь мой рассказ.
– Нет. Не весь. По дороге в Кадис тебя пытался спасти добрейший Густаво Пенья. И Сантос хотел убить его.
– Какой ужас! О Боже! Только не это…
– Не реви. Он здесь, на этом корабле. Его связали и бросили в трюм.
Резкий пинок распахнул дверь настежь так, что она едва не соскочила с петель. На пороге застыл кривоногий коротышка. На давно небритом лице во всю щеку красовался фиолетовый свищ чирья. Близко посаженные узкие глазки вылезли из орбит при виде двух девушек, сидящих на сундуке. Из открытого слюнявого рта вместе с вонью вырвался грязный поток восхищенной ругани:
– Сантос! П*******, ты этакий, каких ш*** себе притащил! А нам ничего не сказал! Вот так удача! Чур, я первый пробую! Особенно вот эту с***** рыжую. Нечего ******, давай делись, к*****.
Расставив широко руки, он нетрезвой походкой направился прямиком к Лауре. Бледнее чем она была, стать было просто невозможно. Лаура покачнулась, но удержалась, едва не лишившись сознания. Сабина же, наоборот, широко улыбнувшись, поманила пирата к себе:
– Иди, иди сюда, красавчик. Я тебя ублажу. Я тебя так порадую, что ты еще своим детям будешь долго рассказывать. Если они у тебя будут… когда-нибудь .
Повернув к ней тупую башку, разбойник смачно сплюнул на пол:
– Ты мне не нравишься, с***. С тобой пусть кто хочет *****. А мне подавай эту… ****
– Ты не понял, красавчик. Здесь командую я. – ласково произнесла Сабина. – И мне решать, кто и когда будет ***** эту девку. Понял?
Кривоногий замахнулся на Сабину кулаком, намереваясь поставить точку в этом споре. В следующую секунду он дико взвыл, согнувшись пополам и почти на карачках, зажимая обеими руками пах, вывалился из каюты. Сабина спокойно спрятала в рукав тонкий как игла стилет. Лаура едва увидела блеск стали острого лезвия.
– Сабина, они нас теперь точно убьют. – Лаура обняла девушку. – Ты ведь не отдашь им меня для забавы, правда?
– Не волнуйся. Пока жив Сантос, нас никто не тронет. Тебе надо не его бояться. Он сам разберется со своими … – и Сабина добавила два очень грязных эпитета.
За закрытой дверью нарастал неясный гул из выкриков пьяных голосов. Толпа головорезов остановилась перед дверью, требуя Христиана уйти куда угодно в сторону. Тот смачно отругивался, посылая самых нетерпеливых к Сантосу и подальше, но открыть дверь больше никому не давал. Постепенно скандал достиг своего апогея. Казалось, еще чуть – чуть и Христиана снесут вместе с дверью. Были слышны удары, словно кого-то методично швыряли по палубе. Над всем этим воем раздался звук выстрела, все замерли. Голос Сантоса произнес очень четко и спокойно:
– Что вы устроили здесь? Я никого не приглашал к себе! Чего вам надо?
– Эй, Сантос, ты притащил на корабль двух шлюх и спрятал их для себя в своей каюте! – остервенело выкрикивал визгливый голос. – Давай делись! По нашим законам они принадлежат всей команде!
При этих словах Лаура вся сжалась, тесно прижавшись к Сабине:
– Убей, ну убей же меня, умоляю. Однажды моя мама вот так же попала в лапы дружков Сантоса. Если бы ты видела, что эти твари сделали с ней. Мы выхаживали ее больше недели. Не дай им терзать меня. Умоляю.
– Да, тихо ты. Давай послушаем. Убить тебя я всегда успею. Ты и попросить об этом не сможешь. Я сама знаю, кому и когда умирать. Сиди тихо. Никто нас с тобой не тронет.
Лаура обняла Сабину, прижавшись к ней, словно ища защиту и безопасность для себя.
За дверью опять нарастал гул:
– Сантос! Ты скрыл от команды свою добычу! Мы требуем, чтобы девки были здесь и сейчас!
– Эти девки пока еще не наша добыча. Они мне нужны чтобы пробраться на прекрасную двадцати пушечную шхуну "Торо дорадо". Думаю, вы все видели ее в порту Кадиса. Нам уже давно пора иметь новое корыто. Что мы можем на своем бриге? А там несметные богатства. Дон Алонсо пообещал заплатить за этих шлюх пять тысяч.
Раздался одобрительный гул:
– И что? У него двадцать пушек, а у нас только десять. Он за полчаса пустит нас ко дну. В одиночку нам с ним не справиться. О чем ты думаешь, Сантос?
– Именно об этом! Пока я буду вести с ним переговоры, и передавать ему девок, малыши Пино и Грызун проберутся к ним в трюм и добавят в вино и воду пейота. После того как мы отчалим от Тенерифе, будем ждать дона Алонсо. Дней пять, думаю, как раз хватит, чтобы команда перестала соображать. В океане ему никто не поможет. В это время года там редко можно встретить корабли. Мы подойдем к ним на рассвете. Команду чик – чик … и за борт. И вот уже шхуна наша. А там, поверьте, есть чем поживиться. Дон Алонсо самый богатый в Мехико. А уж после этого, обе эти девки – ваши. А сейчас имейте терпение! Вон, Прыщ, не захотел ждать… И где он теперь? Пошел рыб кормить… Ха – ха – ха.
Еще какое-то время стоял галдеж, постепенно удаляясь от двери.
Внезапно Сабина дернула Лауру за руку, заставив ту упасть на сундук. Лаура, понятливо зажмурила глаза. Последнее, что она увидела, Сабина достала из складок юбки увесистый кортик и положила его себе на колени.
Открылась дверь. На пороге замер Сантос, не делая попытки шагнуть вглубь каюты:
– Эй, Сабина, ты зачем грохнула Прыща?
– А он не захотел моей любви. Я не люблю, когда мне отказывают. – В тон Сантосу насмешливо произнесла Сабина.
– Как там твоя пленница?
– Думаю, дней через пять – шесть сдохнет. А что?
– Мне надо передать ее живой. Делай что хочешь, но дон Алонсо должен получить ее целой. Ты меня поняла?
– Я-то? Да. Но только и ты кончай вливать в нее эту мексиканскую отраву, понял? Она уже харкает кровью. А это знаешь, о чем говорит?
– Ладно. Больше не буду. Только перед самой встречей дашь ей выпить из этой бутылки. Поняла? – с этими словами Сантос поставил на стол небольшую стеклянную бутыль. – Я скажу, когда.
– Хорошо, красавчик. Но ты помнишь о нашем уговоре? Или уже забыл?
– Слушай, если ты перейдешь с ней на шхуну дона Алонсо, и поможешь мне его успокоить, то все тряпки и безделушки, что он приготовил своей ****, будут твоими. Идет?
– А там их много?
– Тебе хватит прожить безбедно еще сто лет.
– Да? Идет. Но если ты меня обдуришь.… Берегись! Сабина умеет мстить.
– Не волнуйся. Не обману. Ты мне нравишься. Но постарайся больше никого из моих людей не убивать. – с этими словами Сантос вышел.
К двери привалился детина огромного роста. В щели потянуло вонючим дымом самого низкопробного табака.
Лаура открыла широко глаза. В них плескалось море отчаяния и страха.
– Слушай, Лаура. – Сабина смотрела на нее внимательно и строго, против обыкновения не корча рожи. – Ты поможешь мне спаси брата Густаво?
– Конечно. Ты еще спрашиваешь! Что я должна делать?
– Когда Сантос придет забирать тебя, я суну тебе в рот одно зелье, камешек. Смотри не разжуй! Иначе умрешь раньше, чем с нами окажется Густаво. Тогда мы все погибнем. Поняла?
– Да.
– Когда этот камешек окажется у тебя за щекой, ты, на какое-то время потеряешь сознание. Дальше мое дело. Если я смогу вытащить к нам Густаво, мы все спасены. Если же нет, то ты тоже умрешь. Идет?
– Конечно, Сабина. Я сделаю все, как ты скажешь. Я буду бороться за жизнь Густаво. А если ничего не выйдет, то в тот момент, когда вас убьют, я раскушу отраву. Клянусь.
– Вот и отлично. А сейчас спокойно спи. Думаю, что дней пять, нас никто не побеспокоит.
На этот раз Лаура заснула почти спокойно. Даже самый страшный конец ее больше не пугал. Чистая душой, она верила Сабине как самой себе.
Глава 17
Христиан уже привычным жестом сбросил бездыханное тело Лауры на низенький кривоногий диван в каюте дона Алонсо. Нисколько не беспокоясь за свою ношу, развернулся и молча, вышел за дверь. Сантос, также молча, протянул руку. Дон Алонсо, тоже ничего не произнеся, бросил ему увесистый кошель. Сантос, ехидно усмехаясь, низко поклонился и закрыл за собой дверь.
Дон Алонсо медленно развернулся, жадным взором рассматривая девушку. Ее поза, излом хрупкого тела, тонкая полупрозрачная рука с огромным перстнем на безымянном пальце, свесившаяся к полу ножка в вышитом красными цветами ажурном чулке, обутая в чудесный бархатный башмачок, так подействовали на дона Алонсо, что ему вдруг стало нестерпимо жарко. Плохо соображая, что делает, он сорвал нашейный платок и скинул камзол. Встав на колени перед ложем, он стал жадно ощупывать тело девушки, стараясь сорвать с нее ненавистные одежды. Лаура не сопротивлялась, она была без сознания. Но это нисколько не остановило нетерпеливого хозяина. Внутри него настойчиво пульсировала одна мысль: "Наконец-то моя! Сейчас ты узнаешь всю силу моей любви. Завтра, когда ты очнешься, все станет на свои места. Ты будешь моей женой, моей рабыней, моей наложницей! Завтра ты будешь исполнять все мои самые страстные желания! А сейчас… сейчас я просто выпью тебя до дна! Чтобы ты узнала, кто твой настоящий хозяин! Лаура – сеньорита Видаль! Король сказал, что я недостоин твоей руки. ХА – ХА – ХА. Он жестоко ошибся! Мои новые дети будут голубой крови! Я так долго мечтал об этом. Теперь это все – мое. Сейчас!" Он стал жадно разрывать нижние юбки, еще больше запутавшись в кружевах. "Кто же это тебя так закутал?" Дон Алонсо попытался расшнуровать тугой корсет, но тонкие сыромятные шнуры были завязаны на замысловатые узелки и не поддавались на разрыв. Скинув с себя рубашку и, оставшись только в панталонах, он продолжал дрожащими от возбуждения руками то растягивать тугую шнуровку корсета, то бросив это занятие, все больше зверея, раздирал бесконечные волны нижних юбок платья.
Внезапно в каюту ввалился Сантос, распахнув дверь на всю ширь.
– Ха – ха – ха – ха! Не стесняйтесь, сиятельный сеньор! Делайте свое дело! Я не помешаю вам. Я вернулся, чтобы сделать вам подарок. Вместе с девицей я предлагаю вам одну замарашку. Она прекрасно справляется с этой куклой. Умеет одеть и раздеть прекрасную сеньору, может накормить и напоить ее. А главное, она ее так ненавидит, что ни за что не даст ей спуску. А еще у меня есть для вас один монах, который когда-то помог бежать вашей рабыне за океан. Думаю, что еще один раб на ваших плантациях вам не помешает. За все это я прошу всего пятьсот монет. Если же вы не захотите, то я продам их уже сегодня. Покупатель имеется. Так каков ответ?
Дон Алонсо, поднялся на ноги и зло посмотрел на Сантоса:
– Идет. Тащи сюда обоих. – он приподнял крышку резного сундучка и, вытащив небольшой кошель, швырнул его к ногам Сантоса.
Тот осклабился и, отступив в сторону, махнул кому-то рукой. Тут же к ногам дона Алонсо упала Сабина, которую пират толкнул в спину с такой силой, что она не устояла на ногах.
– Боже! Какое страшилище! – ужаснулся дон Алонсо. – Впрочем, если она умеет ухаживать за благородной сеньоритой, пусть будет ее служанкой.
Следом, закрыв собой вход, спокойно вошел Густаво Пенья. Руки его были связаны перед собой, ноги скованы цепью. На лице монаха застыла гримаса спокойного равнодушия.
Еще раз хохотнув, Сантос пожелал дону Алонсо приятного пути и удовольствия, сказав, что немедленно снимается с якоря и уходит к берегам Африки.
Дон Алонсо накинул на голое тело камзол и позвонил в колокольчик. Тут же на пороге возник негр необъятных размеров.
– Бросьте этого монаха в трюм поближе к быкам, пусть привыкает.
– Постой, сиятельный сеньор. Не торопись. – раздался насмешливый голос Сабины. – Этот монах тебе сейчас очень пригодится.
– Как ты смеешь открывать свой поганый рот в моем присутствии – дон Алонсо замахнулся, намереваясь кулаком выбить всякое непослушание из строптивой рабыни.
Сабина увернулась, продолжая, как ни в чем ни бывало:
– А что, все сиятельные сеньоры любят заниматься этим с трупами? Я такое вижу впервые.
– С какими трупами? Что ты несешь? – дон Алонсо просто озверел.
– А ты что? Сам не видишь, что сеньорита или умирает, или уже умерла? К твоему сведению, Сантос отравил ее как раз перед тем, как отнести на твой корабль.
– ЧТО? Ты врешь!
– Не имею такой привычки. А если ты не будешь орать на меня и размахивать кулаками, я тебе все сама расскажу.
– Позови сюда доктора! Немедленно! – приказал слуге дон Алонсо.
– А ты, давай, говори. Пока я тебе башку не снес!
– Сантос, к твоему сведению, сиятельный сеньор, и не собирался отдавать тебе сеньориту Лауру живой. Он сам об этом говорил – и не один раз. Всю дорогу он поил ее настойкой из пейота. Если бы ты знал, каких трудов мне стоило не дать ей окочуриться в пути. Но его интересуют только деньги. Остановил его от задуманного только страх остаться без денег. А еще он задумал отобрать у тебя корабль со всем, что здесь есть.
– Пусть попробует. Я разнесу его корыто в щепки, едва он только приблизится на расстояние выстрела.
– Он совсем не дурак. Он уже запустил на твою шхуну своих лазутчиков. Они должны отравить воду и вино. Сейчас мы уже в море. Тебе надо вернуться в порт, чтобы заменить запасы воды и еды. Но там тебя поджидают королевские солдаты. Сантос сообщил королю, что ты украл у него сеньориту Видаль. И что тебя можно схватить на Тенерифе. Ты в ловушке, дон Алонсо.
Дон Алонсо понял, что его провели как мальчишку. Но совершенно не собирался мириться с этой ситуацией. Мозг его работал четко и хладнокровно. Он тут же отдал приказ выловить всех посторонних и привести к нему. Вошедшему доктору было приказано немедленно осмотреть сеньориту. Тот склонился над бесчувственной девушкой. Не найдя пульс, он приложил слуховую трубочку к ее груди, сердце Лауры почти не билось. Смочив ей губы каким-то снадобьем, доктор продемонстрировал дону Алонсо черную пену, выступившую в тот же миг на губах. Поднесенный к лицу, пузырек с нюхательной солью не произвел на Лауру никакого действия.
– Она умирает. Дон Алонсо. Я бессилен сделать что-либо. – доктор поклонился и отошел в сторону.
– Что я тебе говорила? Здесь есть только один человек, способный спасти твою куклу. Этот монах умеет возвращать даже с того света. Сама не единожды видела. Дай ему шанс.
Дон Алонсо стал белее мела, бессильная злоба сковала душу железным обручем.
– Значит так! Ты, монах, и ты, девка, будете уничтожены и выброшены в море, если сеньорита Лаура умрет. Приступайте к своим колдовским штукам. Я жду.
– Тогда прикажите развязать меня и принести мой мешок. Времени терять нельзя. И еще, нам нужна чистая вода, много воды, кувшин, две больших посудины, пять бокалов и лампа с открытым огнем, и поднос, который можно поставить на огонь. Много тряпок. И одежду, в которую можно переодеть сеньориту. – Густаво Пенья перечислил еще несколько необходимых вещей.
Дон Алонсо приставил ему пару слуг, чтобы те беспрекословно приносили все, что необходимо. А Сабина жестко сообщила, что их не кормили уже три дня. Поморщившись, дон Алонсо приказал накормить пленников.
– Что ты натворила, Сабина? – чуть слышно проговорил брат Пенья. – Зачем ты отравила Лауру? А если я не смогу ей помочь?
– Ерунда. Помнишь, как ты однажды спас меня в Мадриде? Ты дал мне лизнуть один камешек. Я слегка окочурилась. Но ты же меня оживил. Сейчас будет то же самое. Несколько часов тому назад я дала Лауре лизнуть этот камешек. Сантос припер бутылку своей отравы, но увидев, что сеньорита уже без сознания, не смог налить ей в рот свое пойло. А я, увидев, что она теряет сознание, вытащила камешек у нее изо рта. Вот он. – с этими словами Сабина развернула лоскуток и продемонстрировала Густаво черный камешек величиной с фасолину.
– Что же, попробуем нейтрализовать действие яда. Благо, что он весьма замедленного действия. Бедная девочка. После всех потрясений, ей еще долго придется лечить свой желудок. Ну, ничего, и в этом я ей помогу. Давай, Сабина, приступай. Заставь Лауру дышать. А я пока разведу напиток. Ночка нам с тобой предстоит еще та…
Дон Алонсо сидел на широком сундуке как изваяние, пристально наблюдая за манипуляциями монаха и уродливой девицы. В какой-то момент он не выдержал жуткого зрелища, когда монах так сдавил ребра девушки, что раздался громкий хруст. Он буквально сплющил ее. Намереваясь прекратить это безобразие, дон Алонсо встал, но в этот момент Лаура вздохнула и приоткрыла глаза.
– Дыши, девочка, дыши. – приговаривал монах, сдавливая и отпуская диафрагму жертвы.
Лаура вздохнула еще и еще раз. Густаво стал тормошить ее, пока не убедился, что сердце стучит, хоть и неравномерно, то замедляясь, то ускоряясь. А грудь поднимается и опускается, сообразуясь с поступлением воздуха в легкие. Еще через некоторое время, отмерив, равное количество воды в пяти кубках, монах капнул в каждый из них от одной до пяти капель из своей бутылочки. Сабина влила в полуоткрытый рот Лауры настойку из первого кубка. Через минуту все содержимое желудка оказалось в большом тазу. Незаметно плеснув туда воды, смешанной с чем-то зеленым, Сабина продемонстрировала дону Алонсо сгустки крови в черной пене. Он схватил себя за горло и молча, вышел из каюты. Теперь друзья могли спокойно привести Лауру в чувство. Когда она открыла глаза, Сабина участливо спросила:
– Ну, ты как?
– Спасибо. Гораздо лучше, чем ожидала. – тихо прошептала Лаура. – Здравствуй, брат Пенья. Я очень рада видеть тебя.
– Я тоже, поверь. Дорогая Лаура нам надо дурачить дона Алонсо как можно дольше. Я буду давать тебе сонное зелье. Ты будешь спать. Мы будем суетиться. Нам бы только добраться до Кубы. А там у меня много друзей. Они помогут нам бежать. Сейчас все зависит от тебя. Надеюсь, что не сломал тебе ребра, прости.
– Даже если и сломал. Это не важно. Важно, что мы сейчас вместе. Спасибо тебе, дорогая Сабина. А сейчас я хочу спать. – Лаура откинулась на подушки и закрыла глаза.
Дон Алонсо вернулся примерно через час. Сабина отмывала от "крови" ковер. Монах молился, зорко наблюдая за тем, как дышит Лаура, время от времени проверяя пульс.
– Хозяин, нам надо переодеть сеньориту. Ее платье пришло в негодность. Нужна одежда. Прикажите принести мой мешок. Я надену на нее свою запасную рубашку. – Сабина скорчила страшную рожу.
Дона Алонсо передернуло, но он не стал ничего говорить, про себя решив, избавиться от этой уродины сразу по приезду домой. Открыв крышку огромного сундука, дон Алонсо стал вынимать оттуда различные платья и одежды. В ожидании Сантоса, он скупил на Тенерифе все самые красивые, с его точки зрения платья и наряды. При виде такого богатства у Сабины против воли вспыхнули глаза. Перебрав все, что было в сундуке, она отложила в сторону свободную нижнюю рубашку в виде кружевного балахона, остальное аккуратно сложила обратно. Покачав головой, Сабина опять потребовала свой мешок. Достав оттуда арабские шаровары и длинную до пят рубаху с разрезами по бокам, она быстро и ловко переодела Лауру, пока монах варил на огне какое-то снадобье, а дон Алонсо, выйдя за дверь, разговаривал с капитаном своего корабля. Поверх чудной одежды Сабина натянула на Лауру кружевной балахон. Девушка настолько исхудала за время своего похищения, что Сабина могла бы надеть на нее все платья, одно поверх другого. Когда дон Алонсо вошел, Сабина уже пыталась расчесать спутанные кудри спящей.
– Сеньор, Алонсо. – проговорил Густаво. – прикажите сварить для сеньориты крепкий куриный бульон. – Следующий этап лечения надо сопровождать небольшими порциями жидкой легкой пищи.
– Так она будет жить? – дон Алонсо вплотную подошел к монаху, задрав голову, недоверчиво посмотрел ему в глаза.
– Скорее всего, да. Если не наступит рецидив. Сейчас я приготовлю одно лекарство. Оно должно помочь избавить сеньориту от остатков яда. Будем молиться, чтобы ее сердечко выдержало. Следующие десять дней покажут результат.
– Помни, монах, твоя жизнь зависит от нее. Если сеньорита умрет, я велю забить вас палками до смерти и вышвырну за борт как шелудивых собак. А сейчас к вам приведут повара. Ему дана команда готовить все, что требуется…. Вас тоже будут кормить.
Дон Алонсо вышел на палубу, ему необходимо было взять себя в руки. Он не доверял монаху и совсем не верил ведьме (так он про себя называл Сабину). Но эти двое вели себя так, как он и ожидал, а Лаура продолжала оставаться без сознания, исключая короткие моменты пробуждения. Шел третий день пути, а ситуация оставалась такой же неопределенной. К дону Алонсо подошел капитан:
– Сеньор мы проверили весь корабль, чужаков не обнаружили.
– Я так и думал. Эта ведьма врет.
– Не совсем так. Вот уже два раза мы замечали пиратский бриг. Он идет по нашим следам.
– Ну, так уничтожьте его! – с раздражением приказал дон Алонсо
– Он не подходит на достаточное расстояние, оставаясь недосягаемым для наших орудий. Но есть еще одна странность – приставленные к пушкам канониры один за другим стали терять сознание ни с того ни с сего.
– Что они пьют и едят? Их не могли отравить?
– Мы сейчас это проверяем. Доктор в недоумении.
– Этот доктор! Он вообще хоть что-нибудь знает? Сеньориту не смог вылечить. Команда занемогла, он опять не знает, что делать. Идите и найдите тех, кто отравил ваших солдат. Я разберусь со всеми вами, как только мы окажемся в Мексике. Я никому не позволю дурачить меня! Вы еще узнаете всю силу моего гнева.
Капитан вытянулся по стойке смирно, потом поклонился и удалился с высокоподнятой головой, проклиная тот день, когда согласился на эту работу. Бешеный нрав дона Алонсо изрядно утомил Кристиана Бруни. Дон Алонсо постоянно вмешивался в дела капитана, требуя исполнять его необдуманные приказы. Капитану же каждый раз приходилось согласовывать свои решения с хозяином, доказывать и убеждать его в своей правоте. Наконец, его терпение лопнуло. И он дал себе слово переговорить с губернатором Кубы, где на верфях строились новые корабли.
Шел седьмой день пути. Теперь уже дону Алонсо было совсем не до Лауры. Большая часть солдат находилась в плачевном состоянии, некоторые уже и не поднимались на ноги. Доктор и сам занемог и слег в своей каюте. Густаво Пенья взял на пробу воду и вино из бочек и определил, что отрава находится не в них. Потом он проверил таким же образом муку и зерно, овощи и фрукты, и только гораздо позже миски и кружки, из которых ели и пили команда и солдаты. Здесь его ожидало открытие. Посуда, из которой ели канониры и мушкетеры была отравлена. Он сказал об этом дону Алонсо, продемонстрировав чашку со следами черной пены. Гневу дона Алонсо не было предела, повар и его помощники едва не поплатились головой. Теперь уже все, кто еще стоял на ногах, скрупулезно искали чужаков, ведь представить себе, что это делал кто-то из своих, никому даже не приходило в голову.
Кроме этой напасти, сама природа словно ополчилась на шхуну. Двое суток штормило так, что казалось, обе мачты сложатся пополам. Волны нещадно бросали судно, то в бездну, угрожая потопить, то поднимая под самые небеса с тем, чтобы уже оттуда, накрыв очередным валом, вновь сбросить к самому дну. И без того ослабевшая команда, после двух суток настоящего ада, не могла подняться на ноги. Дон Алонсо рвал и метал. На третьи сутки океан успокоился до полного штиля. Шхуну окутал туман, густой и непроглядный как сметана. Все замерло. Определить свое местоположение, не видя звездного неба, капитан Бруни не мог. Оставалось уповать на появление ветра.
