Ксения Спынь
Дурные
8.
Geh durch die Straßen der Stadt
Und sieh wie alles zerfällt,
Die Stadt wird untergehen. 17
Mantus
В небесах у горизонта заполоскалась грязно-жёлтая полоска. На её фоне выступили чахлые деревца – погнутые, приземистые, словно их плющило это небо и тучная стекловата наверху. Деревца медленно продвигались вдалеке, словно сквозь сон пытались передавать эстафету друг другу, но потом их заслонил кустарник и остановился за самым окном.
– Агнешка, – позвала Лана. Голос у неё охрип и был не очень слышен. Она пошарила рукой за сиденьем, приложилась к бутылке. Глаза стали красными в уголках, а губы высохли, выцвели и начинали трескаться. Она вернула минералку на место и вышла.
Через пять минут Лана появилась снова. На этот раз без лишних церемоний открыла заднюю дверь.
– Агнешка.
Та свернулась ещё сильнее:
– Ну, чего? Сегодня воскресенье…
– Сегодня не воскресенье. И я веду уже очень долго.
Агнешка открыла глаза, с тяжёлым вздохом попробовала приподняться.
– Я в душ хочу.
– Тогда вылезай, – Лана придержала дверь. – Тут есть пока.
Стена дождя успела распасться на отдельные капли, и они лениво падали вниз, крупные и холодные. Агнешка недовольно передёрнулась под ними и быстро нырнула за руль.
– Могли бы воду и потеплее сделать, – она смахнула с прядок у лица задержавшиеся бусины. – Дальше прямо?
– Развилок пока не было, – Лана перешла назад. – Не думаю, что имеет здесь смысл куда-то сворачивать.
Агнешка с трудом усмехнулась:
– Иди к дому, где живёт бабушка, и не сворачивай с тропинки.
Нелли неразборчиво промяучила: ей не нравилось, что её двигают без спроса, сначала выбираясь из-под неё, а теперь укладываясь сверху, но, похоже, внятно возмутиться у неё не было желания.
Кустарник дёрнулся и убрался от окна справа, блеснув напоследок мокрыми листьями. Грязно-жёлтый горизонт вернулся. Он напоминал неяркий закат или восход, но вряд ли был вторым или первым. Среди вечных сумерек не бывает закатов и восходов – только смутная память о них у тех, кто когда-то их видел.
Алиса повернула голову – как бы затем чтоб проверить, что слева то же самое.
– У тебя не осталось в термосе? – спросила, щурясь, Агнешка.
– Осталось чуть-чуть… Только он, наверно, совсем остыл.
– Это ничего, – Агнешка покопалась в сумке на поясе. – Это не беда, не твоя вина. Можно?
Она подняла зелёную чашку, пролежавшую вчера без хозяина, развела в ней кофейный пакетик.
– Ты же говорила, что гадость, – Алиса улыбнулась.
– Гадость – не гадость, а у меня сейчас голова лопнет, если я ничего такого не приму внутрь.
Агнешка опрокинула в себя несколько больших глотков, с облегчением выдохнула.
– Другое дело, – она покосилась на термос, который Алиса спрятала обратно в сумку. – Нда. Я выпила почти всю твою заварку.
– А… Ничего… Она всё равно почти остыла и…
Алиса замолчала.
Агнешка мельком обернулась, снова перевела взгляд на дорогу.
– Ты всем так говоришь?
– А?
– Ну, что ничего такого и тебе нормально? Я имею в виду, я бы на самом деле не сдохла, наверно, без кофе.
– Но мне и правда нормально, – Алиса удивлённо моргнула. – Сейчас, пока что.
– Мм. А вот мне всю дорогу кажется, ты как будто боишься, что мы тебя выкинем на трассе, если ты скажешь что-то не так.
– Нет… – Алиса опустила взгляд. – Это просто я всегда боюсь сказать что-то не так, по жизни. И вообще, немного боюсь людей.
Агнешка чуть растянула губы.
– И что ты боишься что они сделают?
– Ничего. Просто, ну… Когда надо взаимодействовать с ними, разговаривать, как будто ты тоже настоящий человек… это страшно.
– Разговаривать страшно, а листовки разбрасывать не страшно.
– Листовки не страшно, – согласилась Алиса. – А это страшно.
По правую руку обочина уходила к изрытым пригоркам и зарослям травы. Стебли и палки торчали – тёмные, непричёсанные, многих успели поломать, но они всё равно вставали и тряслись или ползли друг по другу, карабкались друг через друга.
– Борщевик, – радостно заметила Агнешка.
– Где?
– Вон те, зонтиками.
– Говорят, от него ослепнуть можно?
– Сейчас дождь, вряд ли…
Впереди в небо воткнулся столб электропередачи, кривоватый, покачнувшийся, буквой А. На самом деле он притворялся: на нём не осталось кабелей или проводов и он ничего не электропередавал. Одна нога его терялась в траве, второю он врылся в сырой песок у дороги. К этой, второй, прилепился человек: его не сразу было видно в тенях и дожде. Он голосовал.
– Ха, – удивлённо сказала Агнешка. Она сдвинула руль и перенаправила лягуха к обочине, когда Алиса мёртвой хваткой вцепилась ей в руку.
– Не останавливайся!
Агнешка неожиданно послушно повернула и прибавила скорости. Алиса прилипла к стеклу сбоку и пыталась разглядеть снова то, от чего шарахнулась, но они слишком быстро отдалялись, и жуткое оставалось там, позади, скрытое из виду.
– Что там было? – спросила Агнешка, когда достаточно отъехали.
– Я… Не знаю, – Алиса помотала головой, часто втягивая воздух. Губы у неё вздрагивали. – Мне показалось, наверно.
– А что показалось? – Агнешка быстро, но внимательно глянула на неё. – Не, я просто реально не рассмотрела. Что там было не так, с этим чуваком?
– Ну… – Алиса закрыла ненадолго глаза, напряжённо дёрнула веками. – У него лицо… как цветы.
– В смысле?
– Цветы вместо лица.
– Какие цветы? – настороженно спросила Агнешка.
– Красные какие-то. Может, розы. Или гвоздики, я их путаю.
Агнешка задержала взгляд на боковом зеркале, будто позади ещё можно было кого-то разобрать, и протянула задумчиво:
– Красные цветы…
Больше она ничего не сказала, только нахмурилась чему-то невысказанному. Алиса напряжённо следила за ней, будто пыталась прочесть мысли по лицу, но, наверно, прочла что-то не то и поспешила отвернуться.
– Может быть, нам стоило взять его… – пробормотала она едва слышно.
– Или нет. Знаешь, говорят, что если чувствуешь нутром, что что-то не так, лучше мотать по-быстрому. Потому что скорее всего действительно что-то не так. Я не знаю… со мной так редко. У Ланки вон это хорошо работает. Её как детектор использовать можно.
Проплыл ещё один столб – но этот уже не стоял ни качаясь, ни прямо, просто улёгся в траву и кому какое дело. Возле него никто не голосовал.
– У неё иногда даже во сне предупреждения бывают, – проговорила Агнешка. – Ну, не такие, по соннику, а знаешь, когда из ситуации уже можно сделать кое-какие выводы и во сне всё всплывает.
– Да? – Алиса уставилась вперёд за окно, будто только что вдруг вспомнила что-то. – А мне такое снилось сегодня. Ну, то есть не сегодня… вот сейчас, недавно.
– Что снилось?
– Про двух девушек. Темноволосую и блондику… темноволосая даже называла её «Блонд». Они ехали на такой угловатой старой машине, у нас часто ещё такие встречаются, но обычно бурые, а у них была чёрная…
– Чёрный Уазик? – Агнешка хохотнула. – И это были «Электрики»?
– Кто?
– «Небо цвета электрик». Каштанка и Блонд. Не слушала их?
Алиса виновато покачала головой.
– Зря. Послушай. И что они?
– Ну… Они как будто столкнулись с грузовиком. То есть не столкнулись на самом деле, они смогли разминуться, но Блонд разбила нос и почему-то посчитала, что они разбились совсем.
– Я видела фильм ужасов, который начинался так же, – усмехнулась Агнешка. – В финале обычно выясняется, что никто ни с кем не разминулся. Но раз там были «Электрики», то разминулись, я думаю. Иначе это совсем уж плагиатная профанация.
– Ну, машина у них действительно обо что-то ударилась, и на ней нельзя было больше ехать, так что они просто бросили её, взяли вещи и пошли пешком, – Алиса подумала. – Странно… Я их даже никогда не слушала. Почему они вдруг мне приснились?
– Потому что это был мой сон, – мрачно сообщил позади голос Ланы. – Но поскольку я не спала, его, видимо, решили отдать тебе.
– Ты и сейчас не особо спишь, – отозвалась Агнешка. – Я бы на твоём месте вовсю пользовалась, пока есть возможность.
– Да ты и не на моём пользуешься вовсю, – пробормотала Лана и замолчала.
Остальные замолчали тоже.
Грузовик вырос из дождя и тумана, больше ему неоткуда было взяться. Он выполз на соседнюю полосу откуда-то сбоку, огромный и длинный, без сигнальных огней, кабина его терялась где-то впереди. Когда лягух поравнялся с ним, тот вдруг мотнулся, дрогнул всей своей длиной и отчётливо поплыл вправо, явно не замечая ни линии на дороге, ни машины рядом.
– Что он делает? – спросила Алиса, глядя, как железный бок движется на них. В голосе её даже почти не было испуга от изумления. Агнешка попробовала было выжать газ и обогнать, но вряд ли это уже было возможно. Лягух резко затормозил и съехал, зарывшись в песок обочины. Впереди фура с рёвом унеслась по дороге.
Агнешка выдохнула и посмотрела ей вслед, потом на свои руки. Они чуть заметно тряслись.
– Бляха-муха, – громко прошептала она. Переглянулась с Алисой – глаза у той расширились и замерли. – Так что, говоришь, тебе приснилось?
Лана хлопнула дверью и возникла слева возле Агнешки.
– Что ты творишь?
– Это не я творю…
– Так. Пересаживайся.
– Лан, ты чего?
– Ничего, выйди из-за руля. Я сама поведу, если ты не умеешь.
– Лан, я его просто не видела. Ты бы не увидела точно так же…
– Не хочешь пересаживаться, можешь остаться здесь, но выйди из-за руля.
– Хорошо… Хорошо, – Агнешка вылезла, обе её ладони зависли в воздухе, будто чтобы показать, что в них ничего нет. – Успокойся.
Она попятилась к задней двери, чуть вжав голову в плечи, точно ей в самом деле было чего бояться. Лана устроилась за рулём, подождала пока Агнешка сядет и закроет дверь. Медленно отвела лягуха с обочины и погнала его дальше.
– Не знаю, как вы, – угрюмо проговорила она. – Может, вам и правда хочется играть на выбывание или устроить гонки без правил. Это вы как хотите. Но я собираюсь вернуться к себе живой. У меня там семья, работа, собака и кредит на будущий дом.
Она плохо выглядела. Лицо задеревенело, глаза покраснели уже полностью и едва ли хорошо различали всё, что перед ними.
– Ты… уверена, что тебе можно сейчас? – нерешительно, но всё же выговорила Алиса. Лана не ответила. – Ты же даже почти не спала.
Лана не ответила.
– Тот грузовик… – Алиса замялась. – Он и вправду так неожиданно появился… Как будто из ниоткуда.
Лана не ответила.
Руки, впрочем, её не подводили. Они лежали на руле цепко и уверенно, торча в воздух острыми суставами пальцев. Иногда двигались переключить передачу или что-то особое поручить дворникам, потом возвращались на место и снова ложились, как незыблемые. Казалось, им не так-то и нужна помощь сверху – они и сами способны на всё.
Через неподсчитанное время возникла заправка. Обычная небольшая заправка где-нибудь на периферии, хоть и не в безымянной глуши, толком выяснить так и не удалось. Девушка на кассе с милой улыбкой пробила чек, предупредив:
– Только вы быстрее, мы закрываемся.
– В смысле вот теперь или вообще? – выпалила Лана.
Та хотела что-то ответить, но её позвали из фургона, что с распахнутыми дверями стоял тут же:
– Джулька! Ну, давай скорее, что ты там?
В фургоне стоял полумрак, но похоже было, туда сгрузили всё сколько-нибудь ценное. Один мужчина уже сидел внутри, второй придерживал двери.
– Да, сейчас, – крикнула девушка, что-то поспешно нажала на кассе и потянулась за туго набитой сумкой. – Там дальше уже скоро цивилизация, будете ехать – увидите, – сказала она Алисе и Лане, почти не меняя улыбки. К тому времени, когда лягух заправился, фургон уже ушёл, всё было закрыто и погашено.
– Куда это они, интересно, – прокомментировала Лана себе под нос, не ожидая ответа.
Мимо проплывали пустые обочины, иногда на асфальте показывались кусочки подстёртой разметки, кроме сплошной линии по центру. Лана потянулась под бардачок достать атлас.
– Лис, посмотри, пожалуйста, по той дороге, что я показывала. Есть там где-нибудь небольшое селение или вроде того? Может, обозначили, а я проглядела.
Алиса послушно открыла страницу, заложенную линейкой, и ткнулась в неё. Она подняла голову, только когда лягух застопорился перед неожиданным светофором – тот во все глаза мигал жёлтым. Внизу остался намёк на пешеходный переход – впрочем, он почти выцвел, только одна полоска расплылась густым неровным пятном. Алиса огляделась.
– Там вроде никого нету… – неуверенно проговорила она.
– Я знаю, – сказала Лана. – Просто на всякий случай. Не хочу потом объяснять, как так получилось, где это произошло и почему я была не на своей машине.
– У Нелли неограниченная же лицензия, – подала сзади голос Агнешка. С момента возвращения на диван она всю дорогу демонстративно смотрела в сторону, облокотившись у окна. – Там хоть Валериан может вести, хоть твоя сестра.
– Я знаю. Это не отменяет вопроса, почему я была не на своей машине.
Поодаль от обочины ветер ворошил кучу сваленных тряпок. Может, в них и был кто-то – живой или когда-то живой – отсюда вряд ли вышло бы сказать. Машина двинулась, и тряпки остались трепаться позади.
Нелли сладко потянулась. Плед сполз с её плеч и теперь висел прилипшим хитином на руках у локтей. Одна из рук всё ещё сжимала пустую чашку, и никому не пришло в голову её забрать.
– Если бы кто-то был в своей машине, – пробормотала она, до конца не открывая глаз, – меня бы тогда тут не было, это ясное дело. Если бы Ланочка могла просто взять свою навороченную тачку, когда ей нужно, а не когда больше никому никуда не надо. Или если бы Агнешка накопила наконец на свою, хотя бы в кредит. А так лохушкам приходится возить с собой лохушек покруче, разве нет?
Агнешка устало повернулась к ней, хотела было что-то сказать, но передумала и отвернулась обратно к своему окну.
Вырос ещё светофор. Он уже не работал, зато на нём белела наклейка – такой же котяра, что у парней из джипа. Этот, правда, истёрся – у него не было затылка и пуза, но он всё равно улыбался.
Алиса с подозрением проводила его взглядом.
– Тут как-то нет ничего подходящего, – она кивнула Лане на атлас. – Ничего похожего на посёлок или что-то такое… Может, это не здесь на карте?
Лана помолчала, ей надо было что-то разглядеть впереди.
– Да нет. Я следила, куда мы ехали изначально и где примерно поворачивали. Это наверняка эта дорога, – она подумала ещё немного. – Может, нам слегка приврали про цивилизацию.
Через час или около того разделили оставшуюся еду. Не так много, но это было ещё хоть что-то. Алиса, медленно дожёвывая кусочек багета с ветчиной, смотрела за окно на проплывающие иногда бетонные заграждения или неясные конструкции из кривоватых железок.
– А вот где мы останавливались после той трассы? – она повернулась к Лане. – Когда ты выходила позвонить? Мне показалось, там были какие-то дома…
– Дома? – переспросила Лана удивлённо. – Нет. Остатки котельной были. И чьи-то старые гаражи. Просто там стоял таксофон, я потому остановилась.
– Дозвонилась до работы? – Агнешка не отвернулась от окна.
– Нет. Не было сигнала.
Осталось ещё несколько кофейных пакетиков и почти нетронутое пиво, а больше ничего не осталось.
Алиса опустила взгляд.
– Интересно, можно тут найти что-нибудь из еды, – полюбопытствовала она абстрактно, ни у кого в особенности.
Лана мимолётно нахмурилась:
– Не знаю… Я бы лучше не стала ничего подбирать здесь, пока мы не узнаем точно, где мы.
– Ты же говорила, что на какой-то там трассе, – откликнулась Агнешка.
– Да, но… Не знаю. Мне иногда кажется, что мы как будто где-то с изнанки реальности. Это помните, как у «Электриков»? Ничего не ешь и не пей с другой стороны?
– Да-да, – протянула Агнешка. – А моржи – символ смерти в северных странах.
– Что? – переспросила Алиса.
– А, не обращай внимания. Если не куришь эту траву, то и не начинай.
– Про моржей – это неправда, – прервала Лана, – а про «не ешь, и не пей» я ещё много где видела.
– Ну, тогда я тебя разочарую, – Агнешка повернулась и чуть выгнула губы. – Мы все уже пили местный кофе. Кроме, может быть, Алисы – она вроде пила чай.
Алиса кивнула и как-то виновато взглянула на свою сумку, где спрятался термос, а потом на Агнешку и Лану, словно хотела вызваться тоже хлебнуть с ними за компанию.
Лана недовольно сморщила нос. Пробормотала:
– Ладно… Если попадётся здесь где-нибудь что-то нормальное, можем попробовать.
Она, видимо, сказала это наугад, но через несколько минут справа образовалась постройка. Зелёное здание в два этажа из крупных, по-пластиковому гладких квадратов. Универсам – совсем такой, какие устраиваются обычно посреди городского квартала, между башен многоэтажек. Точно только его и поставили здесь первым в чистом поле, а потом забыли весь остальной город.
Дождь почти выдохся и перешёл теперь в мелкую моросящую мокрость, которая скорее стояла в воздухе, чем падала каплями. Над крышей в облаках торчала огромная блямба с пухлым «24». Ниже, над входом, такие же пухлые буквы сложили: «Квагга», – а с той стороны стеклянных дверей, с плиточного пола грустно взирала зебра в шоколадную полоску. Стекло приветливо распахнулось, и зебра проводила их взглядом – всех, даже Нелли.
– Квагга, – полуприкрыв глаза, протянула насмешливо Агнешка, – это маленькая весёлая лошадка. Она была очень доверчива и сама шла навстречу человеку и потому вымерла.
– Дрянь какая, – Лана передёрнула плечами. – Что за варваризм. Кому пришло в голову так назвать магазин?
Возмущение её повисло в воздухе – за кассами и в зале никого не было.
– То есть как? – переспросила она недоверчиво, оглядываясь по сторонам: не могли же все сразу вымереть вместе с кваггами.
– Похоже, здесь оказались умнее нас, – прокомментировала Агнешка и лениво присела на весы у лотка с фруктами. – И уже ушли.
– Куда ушли?
– Свалили куда подальше. Как те, с заправки – помнишь, они тоже торопились? Ну, вот и местные сделали так же.
– Они не могли «так же»! – Лана нахмурилась и прошла вглубь полок. – Здесь же везде включён свет, ничего не закрыто и… Кто тебе разрешил брать это яблоко?
Агнешка, свесив ноги и похрустывая большим красным плодом, протянула Лане второй такой же:
– Хочешь?
– Нет!
Агнешка положила второе яблоко обратно на лоток.
– Всё выключать и закрывать за собой – это может быть долго, – невозмутимо пояснила она. – Возможно, они посчитали, что время дороже.
– Смотрите, какие интересные штуки, – прервала разговор Нелли. – У нас я таких не видела.
Она стояла у полки с фигурными стаканчиками – такие бывают у питьевых йогуртов или чего-то подобного – но эти были какие-то странные: с муренами, глубоководными удильщиками и яркими мохнатыми бабочками, чьи огромные глаза выразительно смотрели с повёрнутых в профиль головок.
– «Мёртвая голова», – сняв одну такую с полки, прочитала Нелли. – Агнеш, хочешь себе «Мёртвую голову»?
– Так, – Лана на секунду зажмурилась и сжала руками виски. – Так, так, так, так, так. Хорошо. Ладно. Давайте так.
Она сделала несколько шагов до тележки – те в беспорядке приткнулись здесь и там между полок – подтолкнула её к Нелли.
– Смотри, – Лана показала на соседний ряд. – Вон там, я вижу, крекеры, хлебцы, галеты и всякое такое. Набери что больше понравится, хорошо? Лис, пойдём со мной.
Вместе они дошли до подсобки. За большими дверями, в стороне, открылась дверца в комнату поменьше. Здесь, похоже, обитали когда-то время от времени, но сейчас она пустовала, как и всё.
– Чайник, – Лана ткнула в электрический чайник на столе. – Можно вскипятить и налить в термос. Ага?
Алиса кивнула и двинулась к столу. Лана проскользнула мимо неё обратно, в дверях вспомнила:
– Да… Проверь воду, ладно? Чтоб там не было вдруг какой-нибудь гадости.
Оставив Алису, она вернулась в зал. Посмотрела на Агнешку у фруктовых лотков, хотела было сказать что-то, но отмахнулась и сама покатила выбранную тележку к полкам в глубине магазина. Там она сгребла всё до чего дотянулись глаз и рука: консервы, паштеты, плавленый сыр, какие-то тюбики, обещавшие овощное пюре или взбитые фруктовые муссы. Сверху бросила несколько сцепленных гроздью высушенных палок, что смутно напоминали о запахе колбасы.
– Шоколад возьми, – подсказала Агнешка, но без особой настойчивости.
Лана проигнорировала. Вместо этого докинула пакет с сушёными лимонами с соседней полки. После развернула тележку и потолкала её к кассам, по пути подхватив блок минералки.
Из подсобки вернулась Алиса.
– Готово с термосом, – сообщила она громко и проверила часы.
– Отлично, – Лана бегло скользнула взглядом по ряду касс. – Теперь нам надо как-нибудь расплатиться за всё это.
– А-а, – Агнешка откинула голову. – Серьёзно? Здесь никого нет и никого уже не будет. С кем ты собираешься расплачиваться?
– С магазином. Не знаю, как ты, а я не планировала становиться воровкой по такому поводу, – она огляделась. – Может, тут где-нибудь касса самообслуживания? Нет… ну да, нету, конечно.
Алиса, поняв, что её термос пока никому тут не нужен, отступила на несколько шагов.
– Я проверю ещё, что там, – сказала она Агнешке, махнув на соседний отдел, над проходом в который висело яркое «Особые товары». Та с полуприкрытыми глазами кивнула.
– Может быть, тут если, – Лана зашла за одну из касс, ткнула пару раз в потухший терминал оплаты. В голосе её послышалась беспомощность. – Эти штуки можно как-то включить, но я не умею включать их.
Она обернулась в зал, будто ждала оттуда подсказки и поддержки.
Но оттуда пришла Нелли, шагая весело и беззаботно, со следами былой изящности и лёгкой походки на лице.
– Вот, – сказала она, прижимая к груди что-то громоздкое.
– Что это? – спросила Лана.
Нелли вместо ответа развела руки, и две наскучившие им коробки свалились в тележку: колечки для завтрака с шоколадом и овчаром-танкистом на упаковке.
Лана подняла глаза:
– Зачем?
– Ты же сама сказала брать, что больше понравится.
– Зачем вы клоуны, – тихо и потерянно спросила Лана.
– Затем, что ты нет? – откликнулась Агнешка со стороны фруктового лотка. – Затем что ты упорно пытаешься оплатить еду, которая нафиг никому уже не нужна и которой всё равно не станет через несколько минут, как мы уедем? Кстати, – она перестала болтать ногой, – сколько сейчас минут?
– Лис, сколько у нас минут? – позвала Лана. Никто не ответил.
Часы над кассами вздохнули четырьмя восьмёрками и погасли. Может быть, им приснилась бесконечность.
– Я бы оставила наличными тут где-нибудь, – выдохнула Лана, почти шёпотом, почти в отчаянии. – Это было бы уже дело магазина, как и через что их считать – мы бы заплатили, что нужно – но я растратила всю наличку, у меня осталось только на карте сейчас.
Агнешка вздохнула и закатила глаза.
– На, возьми, – она вытащила из сумке на поясе пачку банкнот и протянула Лане. – Если дело в этом, то положи их, где хочешь, и пойдём.
Лана с сомнением посмотрела на неё и на деньги, опять на Агнешку, будто подозревая что-то, какой-то подвох. Сомнение не исчезло, даже когда она взяла банкноты через несколько секунд.
– Лис? – крикнула она снова. – Лис, идём! Сколько у нас осталось?
Снова молчание.
– Алиса? – позвала Лана и сделала несколько шагов к «особому» отделу.
Алиса пятясь вышла в общий зал. Глаза у неё были широко распахнуты, рот дрожал и открывался-закрывался, будто ей не хватало воздуха дышать носом – или не хватало его, чтобы закричать.
– Лис? – Агнешка встревоженно привстала с весов. – Что случилось?
– Там… – Алиса махнула рукой как-то неопределённо, куда-то мимо всего и почти не глядя.
– Что?
Она не объяснила что, только шагнула ещё назад и ещё. Агнешка поймала её за плечи – как раз вовремя, Алиса явно планировала запнуться о кабель на полу и грохнуться затылком. Она и теперь, впрочем, не раздумала падать – прямиком в обморок.
– Так, пойдём, – Агнешка аккуратно развернула её и перенаправила к выходу, поддерживая на всякий случай. – Пойдём-пойдём-пойдём. Ничего, всё нормально будет.
– Что там было? – спросила Лана. Она настороженно вглядывалась сквозь арку в примыкающий отдел за яркой вывеской.
– Ну… Там, – уже без особых эмоций пояснила Алиса, будто тут и впрямь больше нечего было пояснять.
– Да-да, – согласилась Агнешка. – Дай-ка свои часы на секундочку, – она осторожно подняла руку Алисы и оглядела циферблат. Обернулась к Лане. – Семь минут у нас.
Лана тихо ругнулась, двинулась было вместе со всеми на выход, но остановилась ещё раз, пытаясь что-то высмотреть в «особых товарах». Наконец, оставила деньги на блюдце у кассы и последней покинула универсам. Разочарованная в человечестве квагга поглядела ей вслед.
На улице стало заметно хуже для прогулок. Ветер рвал плашку «24» с крыши, он похолодал и хлопал где-то листами металла. Лампа в одном из фонарей неподалёку нервно подтикивала. Поодаль уже и вовсе не видно было, чтоб что-то горело, а сумерки межвременья быстро становились неплотными потёмками, как в городе ночью. Алиса и Агнешка почти дошли до лягуха, когда Нелли, сунувшись под открытое небо, шагнула обратно под козырёк.
– А как насчёт переждать здесь? – она поёжилась, обхватив себя руками, на открытых плечах высыпали мурашки.
Агнешка обернулась к ней, чему-то хихикнула, испугавшему и насмешившему её:
– Нет, дорогая, это очень плохая идея.
– Почему? Тут довольно крепкие стены, вряд ли они улетят от такой погоды. Почему нам не пересидеть внутри, пока всё не закончи…
Она оборвалась, подпрыгнув и вскрикнув от неожиданности, когда из-под крыши упал расшатавшийся зелёный квадрат. Его сосед тоже уже утрачивал стойкость, край его отогнулся и впустил под себя греметь и громыхать ветер. Из новенькой прорехи торчали лохмотья каких-то проводов.
– Вот поэтому, может быть? – Лана бросила взгляд вдоль стены – там, за зелёным углом, чернело и клубилось небо. – Хочешь подождать, когда всё остальное сделает так же?
– Не знаю, – Нелли недовольно сморщилась, оглянулась на стеклянные двери. – Может быть… подвал…
– Здесь нет подвала. Пошли.
Алиса, сжимая звёзды на сумке, опустилась на переднее сидение. К Нелли, на заднее, наскоро закинули продукты из тележки – на багажник времени могло не хватить, если б он опять начал заедать – саму же тележку отправили обратно домой. Она даже докатилась, доверчиво ткнулась в стену своей alma mater и там и осталась стоять в полном покое, будто ей ни до чего больше не было и не могло быть дела.
Лягух отъехал. Где-то позади грохнуло и задребезжало – похоже, это навернулись всё-таки с высоты 24 часа. Фонарь так и продолжал тикать – погас другой, напротив него.
– Так что там всё-таки было? – спросила Лана, стоило им только чуть отдалиться. Нелли смотрела на консервы, Агнешка – в окно назад, Алиса – не смотрела. – Лис? Что там было?
– Там? – повторила та недоумённо, словно уже забыла или хотела забыть.
– В том отделе, в «Особых товарах». Что ты там увидела?
– А… – выдохнула Алиса уже осмысленнее, снова судорожно открыла и закрыла рот и оглянулась на заднее сидение. – Там.
– Ну? Что ты у…
– Лан, отстань от неё! – оборвала Агнешка. – Потом спросишь.
Лана поджала губы и перестала говорить.
– Да ничего там не было, – сказала Нелли, подобрав одну из коробок с овчаром. – Она просто внимание так привлекает.
– Мм? – Агнешка, пытавшаяся чуть удобнее разместить руки и ноги среди пачек и консервных банок, приобернулась к ней.
– Да конечно. Это как с тем типом на обочине – ну, который тормозил попутку. Просто она такая же извращенка, как ты, и ей не нравилась идея делить тебя с ним.
Агнешка улыбнулась одними губами:
– Я думала, ты спала.
– Разумеется, – Нелли с готовностью закивала и довольно приспустила веки. – Я и сейчас сплю. Это знаете, как под утро, когда никак не можешь проснуться и начинается какой-то тягомотный бред по кругу. Мы же договорились встретиться сегодня, вот у меня и крутится в голове, а на самом деле мы даже ещё не выезжали. Только знаете, что я тут подумала? Фиг я дам вам свою машину, когда будем в реале.
Она продырявила коробку с овчаром и смакуя, по одному стала доставать оттуда колечки.
– Знаете, я, наверно, действительно придумала, – сказала через минуту Алиса. Голос у неё теперь был спокоен – неподдельно спокоен, не на публику. – Может быть, правда разыгралось воображение. После того парня на обочине… К тому же, я всё-таки немножко писатель-антиутопист, мне положено иногда параноить и пугаться на всякий случай.
Она закрыла глаза и откинулась на кресло. Добавила тише:
– Потому что если я не придумала, то в реальности так не могло быть. Такого не бывает.
– Ты пишешь антиутопии? – Агнешка нагнулась вперёд, чтоб её было хорошо слышно.
– Да, тоталитарные антиутопии, – оживилась Алиса. – Такие – ну – где есть какой-нибудь могущественный правитель-диктатор, который всё контролирует и которому всё подчиняется, и есть, а… скажем, сопротивление или просто группка людей, которые пытаются ему противостоять…
– Но у них не очень получается, да? – подхватила Агнешка.
– Нет, почему! – Алиса обернулась с вызовом и искренней радостью. – Иногда получается, – будто кто-то снова обустроил ей островок безопасности, крошечный и неприступный, очерченный защитным кругом по заветам особой магии. – Ну, правда, что считать за получается…
– И где это?
– А?
– Где это происходит? У нас, за границей? Или в будущем, может?
– Аа… Там такое смешение всех стран и времён. Мне никогда не хотелось останавливаться на одной какой-нибудь эпохе. Скорее, устроить такой калейдоскоп, чтоб можно было увидеть то одно, то другое рядом… Там даже мистика есть – не то что много, без неё ничего сильно не поменялось бы… Просто так получается своеобразный оттенок.
– Ага, ясно, – протянула Агнешка. – Это если взять немного как у Оруэлла, немного как у Кинга, немного… может, ещё у кого-то…
– У Рыбакова, может быть? – подумав, вставила Алиса. – Кинга я не очень знаю, а от Рыбакова – да, наверняка есть…
– От кого? – перепросила Агнешка.
– Анатолий Рыбаков. Ну, «Дети Арбата».
– А, – Агнешка кивнула. – Слышала, да. Но не читала. Я вообще не так много читала на самом деле. Это Лана у нас интеллектуалка, – она осторожно приобняла с боков Ланино кресло.
– Рыбаков – так себе писатель, – не отрываясь от дороги, проговорила та, будто этот жест включил её. – Он хорошо пишет, когда ему есть с чего списать из реала. Со своей жизни, например. Или хотя бы с жизни кого-то ещё, с кем можно поговорить обо всех подробностях. Когда он берёт из головы, это сразу очень заметно и очень картонно.
Она помолчала над чем-то, повернулась всё же на секунду к Алисе.
– Значит, придумала? – спросила она, особо не настаивая уже на вопросительном знаке.
Алиса задумалась, отведя взгляд, но всё же с уверенностью кивнула.
– Ладно, – сказала Лана.
Вряд ли она поверила, и вряд ли это сейчас имело значение.
Больше следов цивилизации не встречалось. Ни магазинов, ни заправок, ни новых светофоров. Даже бетонные блоки и железные конструкции исчезли. Разметка ещё оставалась кое-где на асфальте, но и она редела и пропадала.
