Ксения Спынь
Дурные
12.
Размыта дорога, но кто-то говорит: иди.
Я рядом с тобою, и время нам не перейти. 25
Линда
Дорога, утрамбованная песчаная дорога, оттесняемая отбойником, всё больше подавалась в сторону, туда, где прежде была горка, и наконец совсем сползла под откос. Лес, мелькнув, остался где-то наверху, позади.
Можно было подумать сначала, что они оказались снова там, где начинали – тут тоже кто-то разрыл всё в котлованы и кучи песка, а местами путь пересекали широкие колючие следы, как от большой техники, но вместо грязевых разъездов здесь всё было высушено и выбелено – даже песок был сухой, холодный и белый, словно что-то огромное, каменное и величественное перетёрли тут в крошку для него. Такой песок ещё бывает в песочных часах – сколько же потребовалось разбить их и выпотрошить, чтобы покрыть всю дорогу и всё, что вокруг, хотя бы тонким слоем, и где же осколки стекла, которые наверняка и бросили где-то здесь, наверняка они опасны для машины, для её колёс, шина может распороться и…
Лягуха тряхнуло несколько раз. Лана согнулась, уперевшись руками в бардачок.
– Мне тебя сменить?
– Не. Я не сплю пока, это дорога такая.
– Ну, я и вижу, что у тебя проблемы с местным ландшафтом, – Лана пристально посмотрела на Агнешку. – Давай поменяемся. Ты сейчас угробишь машину окончательно.
– Мм. Не… – Агнешка чуть капризно сжала пальцами руль. – Смотри. Что это там?
Это был то ли ангар, то ли, может, брошенный склад – большая коробка без всяких надписей немного справа по пути. Она выпирала к дороге злым обшарпанным углом, пытаясь убрать подальше в сторону раскрытые нараспашку двери. Собственно, там не было и дверей как таковых – только огромный проём почти во всю стену, а за ним… Похоже, что пустота.
– Ничего, – раздражённо кинула Лана. – Брошенный ангар или склад… Стой, подожди!
Агнешка затормозила.
За дальним углом промелькивало смутно движение. Там отчётливо постукивали железки о железки и доносилось иногда взрыкивание мотора.
– Кто-то чинит тачку? – предположила Агнешка.
– Похоже, – Лана отцепила ремень. – Может, нам попадётся здесь наконец хоть один нормальный человек.
– Я бы так активно не рассчитывала, – Агнешка проследила, как та вылезла из машины. – Может, мне с тобой?
– Как хочешь, – Лана обернулась, увидела Алису, которая тоже вынырнула наружу вслед за ними. – Лис, останься с машиной на всякий случай.
– На какой случай? – обронила та, но слишком тихо, никто не обратил внимания.
Ветер слегка дребезжал гофрированными складками склада. Вокруг неслаженно, то там, то тут, раздавались иногда вздохи какой-то техники – может, от того экскаватора со свёрнутой шеей, что лежал вверх ногами неподалёку, может, откуда-то ещё издали, где не было толком видно, но шум за углом ангара был несомненно и очень близко.
Из-за стены показался кузов машины – угловатый, тускло-кремового цвета. Фургон-каблучок стоял с поднятым капотом, и хозяин – поблекший щетинистый человек невнятного возраста – склонился рядом.
– Простите! – окликнула его Лана.
Поблекший резко вскинул голову. Глаза у него были маленькие и подозрительные.
– Простите, вы тоже тут проезжаете? – Лана в сомнении остановилась, не закончив шаг. – Просто мы тоже заехали и немного заблудились…
– И что? – поблекший выпрямился и метнул взглядом мимо них к дороге. – Думаете, я вам тут стану помогать? У кого насосали на тачки, тем и звоните.
Лана сбилась и неловко оглянулась на остальных. Агнешка, вставшая на углу, фыркнула в попытке подавить смешок:
– Поговорили…
Лана оправила каре за ушами.
– Нет, понимаете, в чём дело, – сказала она уже твёрже, – Просто если вы тут давно, то сами всё видели. При нас несколько машин накрыла эта хрень, и там никто не выжил. И нам показалось, что имело бы смысл…
– Вам показалось, – глаза его тоже поблекли. Он с грохотом хлопнул капотом.
В ответ подорвались сбоку:
– Виу!-виу!-виу!-виу!-виу!-виу!-виу!-виу!
– И-ду!-и-ду!-и-ду!-и-ду!
– Да-а-а-а-ют! да-а-а-а-ют!
– Мни! мни! мни! мни! мни! мни! мни! мни!
– Перепелы! перепелы! перепелы! перепелы!
И – финальным:
– Вот те два!
Первые выстрелы раздались откуда-то с другой стороны дороги. Один ударил в гофрированную стенку. Поблекший, матерясь, кинулся к двери каблучка. Выхватил ружьё с переднего сидения.
Лана пригнулась и сделала движение к фургону.
Алиса стояла, не доходя до угла ангара, у носа лягуха на семи ветрах. Дорожный песок взрылся в метре от неё, и она недоумённо посмотрела в ту сторону, как зритель, от которого неумолимо начинает ускользать смысл фильма.
В следующую секунду Агнешка толкнула её за Жигули, упав сверху. Где-то взрылся песок ещё раз, но не здесь.
– Это в нас? – спросила Алиса почти шёпотом.
– Не думаю, что прицельно в нас, но прилететь может, – Агнешка тяжело перевела дыхание, оно дрожало у неё немного. – Так стоять – не очень идея.
Выстрелы долетели и из-за угла ангара.
– Можно, – Алиса тихонько пошевелилась, пытаясь переложить голову или что-то ещё, – можно я немножко встану? Мне немножко сложно дышать так.
– Угу. Сейчас, – Агнешка осторожно сползла с неё и отодвинулась, подперев спиной переднее колесо. – Сядь у другого лучше.
Алиса переместилась к заднему колесу. Подтянула ноги, спрятав их за сумку. Едва замечая, стряхнула песок с колен и ладоней.
– А думаешь, так не попадут?
– Могут в принципе. Но это должно прям сильно не повезти…
Ещё что-то ударилось о край склада, маленький кусочек отлетел в сторону. Алиса вздрогнула, захихикала, задыхаясь, почти беззвучно.
– Что такое? – спросила Агнешка.
– Ничего… – она глотнула воздуха, хохотнула снова. – Ничего, просто… в моём последнем тексте… там главного героя тоже расстреляли.
– За что?
– Он был поэтом и восстал против местного диктатора – ну, то есть не то что восстал, написал кое-что…
– А, ну ясно, – Агнешка усмехнулась одними губами. – Классика.
– Что?
– Какая-то очень старая история. Сталин и Мандельштам, или Екатерина Вторая и Радищев… может, ещё кто-то – Лана лучше об этом знает, – глядя в складки гофрированной стены, Агнешка пробормотала. – Ну, это хотя бы не так бессмысленно.
– Как что?
– Как мы.
Она попыталась заглянуть за угол, но отсюда едва ли что-то можно было увидеть. Алиса проследила за её взглядом. Спросила:
– А Лана там?
– Была там. Ей оттуда до дальнего угла быстрее, не сюда.
Она потёрла нос, тоже стрясла песок с ладони.
– Лис, а те двери, сбоку? С твоего места не видно, сильно они далеко?
Алиса едва подалась в ту сторону, но тут же твёрдо покачала головой:
– Мы не успеем.
– Ясно, – Агнешка откинулась, приложившись затылком к машине. – Хотя оно и не выглядит, как пуленепробиваемое, если честно.
Глухая стена склада перед глазами скрывала из виду, что могло быть за ней или подальше по бокам. Только зазубренный обветренный шифер невнятного уже цвета, ничего больше. Следующий выстрел визгнул совсем рядом – что-то разбилось в машине.
Алиса дёрнулась, вскинув голову.
– Это по нам?
– Ага.
Два выстрела тут же ответило из-за ангара. Показалось даже, что их тени пролетели над дорогой. Наверняка и впрямь показалось.
Алиса, уже даже в подобие спокойствия, пригнулась, поправляя сумку. Спутанная грива почти закрыла ей глаза:
– Как минимум один человек был бы рад.
– Что – если б нас пристрелили?
– Ага. Она как раз на днях сказала, что таких, как я, надо расстреливать, – она мельком глянула на Агнешку, поправилась. – Таких, как мы.
– Каких?
– Ну… Как… либерастов? Так это сейчас называется?
– А, – Агнешка кивнула, быстро оглянулась на дорогу перед машиной, где снова взметнулся песок. – Ну да. Я, правда, ближе к соцдемам. Но не думаю, что это уже имеет значение.
Она выжидала чего-то, приобернувшись.
– Мне кажется?
Алиса вслушалась тоже:
– Перестали стрелять?
– Как будто бы.
Алиса чуть склонила голову, следя за тенями под днищем, но там ничего не двигалось. Вообще будто ничего не двигалось вокруг, и звуки смолкли, словно уши заложило водой – выстрелы, рокоты моторов, даже шуршание шифера – словно все они были в большом аквариуме, где ничто не могло достать глубины.
– Ладно, – Агнешка попробовала привстать, – проверю…
– Подожди! – Алиса, бросившись, вцепилась в её руку. – А если они не закончили?
– Ну, проверить-то надо. Нас никто не будет ждать, пока мы тут отсидимся на сто процентов.
– А если тебя сейчас застрелят – я тогда, я куда денусь?
В глазах её вспыхнула паника, губы дёргались и вряд ли могли выдать сейчас что-то чуть менее первостепенное.
– Хорошо-хорошо, – Агнешка опустилась обратно на песок. – Как скажешь, дорогая. Как скажешь.
Она облизнулась, сглатывая сухую пыль, посмотрела ещё раз в стенку ангара.
– Давай тогда подумаем, что мы можем сделать. То есть так-то понятно, что ничего, но если представить, что всё-таки можем. Сколько у нас времени?
Алиса взглянула на часы. Они треснули – она даже прижала их к уху, проверяя на слух – но, кажется, всё-таки шли.
– Минут пятнадцать. Может, чуть больше.
– Ага. Хорошо оторвались, – Агнешка оглянулась, проверяя, как там, повыше её головы. – Можно было бы попробовать по-тихому пробраться внутрь. Если осторожно, то могут и не заметить.
– А если через зеркало? – быстро спросила Алиса.
– Что через зеркало?
– Через зеркало посмотреть, что там происходит. Как в машине смотрят. По бокам.
– А-а… – Агнешка недовольно глянула вверх. – С нашей стороны обломилось.
– Неллино зеркальце есть, – Алиса поспешно порылась в сумке, вытащила цветастый кругляшик. – Вот это. Да? Можно же аккуратно заглянуть за угол?
Она раскрыла зеркало, неловко показала им, как можно было бы сделать – примерно.
– С краю машины поднести, вот туда… Не знаю, правда, хватит ли обзора…
– Мелкое совсем, – пробормотала Агнешка. – Давай попробуем…
Алиса передвинулась к краю лягуха, аккуратно вытянула зеркальце, так, что оно отразило задний бампер. Осторожно поводила в попытке уловить что-нибудь за машиной.
– Ну что? – Агнешка неслышно переместилась на четвереньках поближе. – Что-то есть?
Алиса чуть наклонила стекло: в отражении мелькнули неразборчивые разводы – зеленовато-тёмные, может, это были кусты по ту сторону дороги или, скорее, кусочек самого лягуха – на миг отразилась и сама дорога – высветленный грязный песок без следа чьего-либо присутствия.
– Повыше наведи, – тихо посоветовала Агнешка.
Снова замелькало тёмное, проскользнули даже какие-то огни, но найти их снова не удалось.
– Ничего не могу разобрать… – шёпотом пожаловалась Алиса.
– Оно мелкое. Мы, наверно, не разглядим что-то прям точно, – Агнешка потянулась поправить Алисину кисть. – Попробуй вот так ещ…
Шум наверху прервал их. Совсем наверху – он шёл с неба. Алиса и Агнешка инстинктивно прижались к машине.
Наверху проплывал – вряд ли это было принято называть в нынешнем веке самолётом – биплан? триплан? Тёмно-красный в сумеречном небе, он пролетал непривычно низко, так что можно было различить и лёгкие, будто вырезанные из дерева крылья, и шасси под брюхом и даже представить, что видишь, как крутится пропеллер. На боку были белым выведены в строчку крупные буквы.
– Что там написано? – Агнешка, прищурившись, задрала голову в небо. Алиса засмотрелась туда же, провожая биплан взглядом:
– Кажется, что-то про мораль…
Зеркало в её руках почернело. Тёмная фигура выросла и заслонила на момент остальное.
– Ну? – сказала Лана, сверху вниз глядя на них. – Что сидим?
– Лан..? – Алиса повернулась растерянно и изумлённо.
– Думаю, что она, – усмехнулась Агнешка. – Если только её не подменил за это время тёмный двойник. Надо бы по ушам проверить – Лан, напомни, какой формы у тебя были уши?
– Хватит, – оборвала та, не столько раздражённо, сколько устало.
– А серьёзно – где ты переждала? – Агнешка поспешно поднялась с земли. – Пока стреляли.
– За углом. Там не простреливалось особо, – Лана неопределённо мотнула головой, отведя взгляд. – Ну, я всё-таки поведу? Дай ключи.
Сев, внутри лягуха, она первым делом сняла ёлочку-отдушку. Кивнула влево на посыпавшееся стекло, пошедшее сеткой:
– Кстати, вы в курсе, что у нас ещё минус зеркало?
Фургона-каблучка за ангаром уже не было. Не было больше и одной дороги как таковой – она сбилась, запуталась, приросла ответвлениями, и уже неясно делалось, по какому ехать дальше.
– Он вроде направо свернул, – Лана сбавила скорость, рассматривая разводы пыли перед колёсами. – Вот это, похоже, его следы.
– Хочешь повторить мой подвиг первого дня? – поинтересовалась Агнешка. – С фиолетовой Нивой?
– Он отстрелялся, – Лана завернула на один из путей. – Смог отстреляться. Его, кажется, малость покорёжило на почве паранойи, но он хоть в какой-то степени понимает, что делает.
Агнешка несколько нерешительно посмотрела в её сторону со своего кресла.
– А кто там стрелял? Ты не видела?
Лана как-то неохотно пожала плечом.
– Это оттуда, слева было, – сказала она не сразу. – Мы сейчас уже отвернули. Типы какие-то.
– Другие люди? – Агнешка фыркнула. – У них тут что, какая-то своя локальная войнушка, а мы в неё встряли?
– А чего ты ожидала, – Лана глянула с ледяным спокойствием.
– Они не такие были… – спросила сзади тихо Алиса, – знаешь… что вместо лица…
– Не знаю, – перебила Лана. – Может быть. Я не очень хорошо рассмотрела.
Мимо проплыла бетонная белая стела. Они ехали достаточно медленно, чтоб разобрать монументально выбитое и подкрашенное «Масло – опасно!» у неё на боку.
– Мы просто с Лис вообще ничего не видели, – задумчиво проговорила Агнешка. – Вот и интересно – люди это или не очень…
– А то я стояла и записывала детали для потомков. Какие-то были – по ту сторону дороги. Стреляли оттуда по крайней мере, насколько я поняла. Не заметили, сколько там брошенной техники? Там в каждом кузове укрыться по нескольку штук как ничего делать.
Алиса в каком-то замороженном, медлительном испуге огляделась по окнам.
– Значит, и там могут? – она повела рукой. Чуть сбоку от пути стоял, завязнув в земле, огромный слепой грузовик с колёсами в рост человека.
– Я потому и иду по следам, – кивнула Лана. – Здесь он проехал без остановок, значит, либо там никого, либо он их не заинтересовал. А если он где-нибудь ошибётся, мы идём вторым номером и, вероятно, услышим заранее. Или хотя бы поймём по чему-то.
Агнешка дёрнула углами губ чуть встревоженно:
– Лан, тебя, случаем, действительно не подменили?
– Я просто собираюсь вернуться домой.
Лана помолчала.
– Ну, и если что, – она скосилась на Агнешку. – Честно – тебе его сильно жалко?
Агнешка в некоторой неопределённости повела рукой:
– Ну так…
– Вот именно, – Лана снова перевела взгляд на дорогу. – Вы там посматривайте назад. Мне сложно без боковых.
Но отвернуться и смотреть назад было сейчас трудно: на них, полевее тропы, наплывало что-то чёрное и растопыренное, хаотично колючее во все стороны сразу, по приближении превратившееся в противотанковый ёж.
– Да ладно, – даже как будто обиделась на что-то Агнешка. – Зачем так пошло?
Лягух аккуратно, по следам миновал конструкцию. На одной из колючек кто-то уже прилепил переливающееся в сумерках объявление «Ноготочки! Маникюр, педикюр, как дома. Телефон…», что было, конечно, уже ни в какие ворота.
Но даже телефон не успел совсем скрыться позади, как машина дёрнулась и резко встала.
– Что такое? – громко шепнула Алиса.
– Леска. Прямо перед нами. Не видите?
Лана на секунду включила дальний свет. Совсем близко, слева, вспыхнул блик на тонкой струне – примерно на уровне капота, лишь чуть-чуть не доезжая. Отсвет растянул её наискось вперёд, перегораживая путь, до скончания вида, где она тонула в полутенях. Очень просто было не обратить на неё внимания, но она там была.
– Он здесь повернул куда-то, – Лана вытянула шею, всматриваясь. Но следы каблучка прерывались под самой струной, и больше их не было нигде.
Они переглянулись с затаённым испугом.
– Куда он мог… – пробормотала Лана. – Даже если об леску – он же не мог вот так.
– Думаешь, был бы большой бабах? – спросила Агнешка.
– Или так. Или это для сигнализации – помните, сигнализация сработала перед тем, как началась пальба? Может, он задел что-то, когда закрыл капот, – она вывернула чуть вправо, осторожно провела лягуха вдоль лески. – Может… не знаю.
– А куда это мы? – тревожно уточнила Алиса.
– Пытаюсь объехать. Она, наверно, сейчас кончится.
Но она не кончилась. В тенях, за левыми окнами, она почти не виднелась, но каждый раз, как падал свет фар или случайный блик, она по-прежнему была там – невесомая, непрерывная, нескончаемая, несущая, наверно, вечность на своём почти невидном хребте – тусклую несущую несуществующую вечность. Мириады галактик успели проскользнуть мимо по леске и скончаться на ней, светила, истинные и ложные, свивались вокруг неё в закрученные хвосты туманностей, сталкивались, проносились и исчезали, миллионы их лун и отражений лун разлетались осколками в потёмки и гасли там. Алиса уже пару раз закрывала и протирала, чтобы снова открылись, глаза. Агнешка тоже зевнула.
– Фиолетовая Нива два ноль, – сказала она, разгоняя головой галактики и подавив другой зевок. – Надо было объезжать слева.
– Поздно уже, – тихо откликнулась Лана. – Слишком много уже проехали – теперь возвращаться.
– У нас время… – начала Алиса и не стала заканчивать.
– А?
– Шесть минут.
Они оглянулись. Огляделись. Они и не заметили, как стемнело вокруг, и только леска порой поблёскивала всё так же.
– Может, всё-таки обратно? – предложила Агнешка.
– Там тоже бездорожье было. С той стороны ежа. Может, сейчас уже закончится. Ещё немного.
– Или на прорыв попробовать и дальше на всей скорости? – явно рассуждая сама с собой, добавила Агнешка. – Лис, тебе как больше нравится, осторожно или на прорыв?
– А может… – Алиса торопливо пробежала взглядом по салону, пытаясь не закрыть глаза. – Может, можно кинуть в неё что-нибудь? Хотя тогда, наверно, лучше отъехать, а потом кинуть…
– Что кинуть? – переспросила Лана. – У нас есть что-нибудь…
Странная птица – смесь вороны и голубя – подёргав тёмный воздух крыльями, тяжело опустилась на леску. Нить порвалась под ней, и птица – очень жирная и откормленная – недовольно бухнулась на землю. Нахохлившись, она вновь поднялась в воздух и скрылась – и ничего ей за это не было.
– Серьёзно? – даже повысила голос Лана.
Они устремились в открывшийся простор – скомканный, грязный, перемесивший все тропы и пути, если они тут когда-то были. Тут ходили некогда только большегрузы и гигантские махины-монструозы, но и они завязли теперь в песке: лежали на боку или стояли тихо, без стёкол и огней. Встречались местами и поваленные будки-сторожки или остатки сетки-рабицы.
– Время, Лис?
– Всё правильно, откатывается. Уже почти без двадцати.
Смутно вздрагивали блёклые всполохи высоко в кабине монструоза, над огромным ковшом, на котором, как на диване, могла бы рассесться большая компания. Наверху кто-то мелькнул и загасил лишний свет. Ещё несколько огоньков, как глаза, вспыхнуло вдалеке, там и здесь, среди старых каркасов и горок колёс, сваленных отдельно на манер хижин или шалашей. Наверно, тут обитали.
– Всё правильно… – вдумчиво, с сомнением повторила Лана.
– А что ты пыталась сказать тому мужику? – вспомнила Агнешка. – Ну, что нам кажется, что имело бы смысл.
– А, это. Что, может быть, имело бы смысл объединить усилия. Скоординироваться. Мы не последняя машина на этой дороге, и он наверняка тоже. Здесь есть ещё люди, которые так же попали в это, как мы. У кого-то чуть больше навык в чём-то. Кто-то что-то ещё видел. У кого-то остались ресурсы ещё из цивильной жизни. Мы могли бы… ну… Это могло бы быть несколько легче, если бы мы как-то контактировали друг с другом, делились бы опытом… Хотя бы просто знали друг о друге. Хотя бы знать, что столько-то есть ещё – мы не одни тут остались. Ведь даже так – это легче.
– Попутчики всех стран – объединяйтесь? – пошутила Агнешка.
– Вроде того.
Поодаль кто-то развёл огонь среди остатков того, что раньше, вероятно, было дирижаблем. Силуэты чуть двигались, грелись вокруг костра.
– С теми ребятами не хочешь объединиться? – предложила Агнешка.
– Не.
– Чего? Боишься, что-то не то там жарят?
– Нет, хорошо, я даже готова поверить, что ребята они ничего так. Но всё равно… не, – Лана покачала головой.
– Я не всерьёз, – сказала Агнешка.
– А почему, правда? – поинтересовалась с дивана Алиса. Взгляд её слегка застекленел, пытаясь не провалиться невовремя в сон. – Думаете… это они стреляли?
– Не знаю. Это, похоже, местные. Тут как будто всё уже сармагеддонилось, а они до сих пор здесь. И, возможно, будут и дальше. – Лана снова мотнула головой. – Честно? Я боюсь говорить с ними. И смотреть им в глаза.
– А не могло… – уронила Алиса и опять не закончила.
– Что?
– Ну… не могла тут уже пройти та штука? Та… хрень? Может, даже несколько раз… может быть, она ходит кругами. А они… – Алиса проскользила взглядом по уплывающим огням дирижабля за окном, – это те, кто смог пережить. Может быть, кто-то выживает, но вот так. – Алиса вскинула на секунду голову и тут же запряталась снова. – Я просто подумала про того, который голосовал… с цветами…
В глазах Ланы в зеркале на миг отразился совсем уж неприкрытый испуг, и она с тщанием сосредоточилась на дороге. Агнешка повернулась и тоже серьёзно посмотрела на Алису.
– Это получается что-то вроде кадавров?
– Кого? – Алиса нахмурилась и не поняла, но поспешила исправиться. – Это как зомби, да?
– Ну… может быть, – Агнешка опять отвернулась. – Кадавры мне больше нравятся.
Она помолчала немного, глядя куда-то вперёд.
– Ч-чёрт. Не хотела бы я так жить.
– Я… только предположила, – Алиса торопливо потрясла головой.
Ещё птица пролетела над лягухом – ещё один вороноголубь. На момент показалось, что он врежется в лобовое стекло, но он с неожиданной для него маневренностью ушёл в сторону. Птицы вились подальше, вокруг невзрачной будочки-сторожки у шлагбаума – эта ещё стояла. Там, наверно, была для них какая-то еда – они опускались, скрывались за будкой с другой стороны, и потом поднимались снова. Свет не горел внутри – окошки заросли где-то решёткой, где-то просто картоном, и всё это поверх было замазано грязью и краской. Зато, когда лягух приостановился рядом, скатываясь осторожно с неудобного взгорка, из будки тихо долетело: «Спи, моё бедное сердце…»26
Кто там так любил ретро и как бы пришлось уговаривать его поднять заграждение – осталось неизвестно: шлагбаум просто стоял здесь, другим своим краем ни с чем не гранича, и его вышло объехать.
С обратной стороны будочки всё-таки горел свет – единственная лампа ярко сияла над открытым маленьким окошком и стойкой под ним. Туда-то и слетались птицы: из окошка высовывалась жилистая рука с жёлтыми когтями и жёлтыми крапинками на косматых костяшках и сыпала для вороноголубей рыжие кусочки фарша. Птицы тоже рыжели, попав под лампу, склёвывали, что получалось, пока их не отпихивали другие, и снимались, улетая в сумерки, чтобы там посереть.
– Как мило, – зябко вздрогнув, сказала Агнешка.
Рядом ещё одна стела – теперь сломанная – пропарывала небо неровным сколом верхушки. Здесь надпись было уже не разобрать.
– Очень, – ответила Лана. – Интересно, куда это мы попали. То есть когда я раньше спрашивала, где мы, я имела в виду географически. А теперь реально – где мы.
За шлагбаумом нашлась дорога – асфальтовая, отчасти даже ровная. Когда они отъехали немного, будка за ними упала почти бесшумно.
«Спи, наша тайна забыта…»
