Ксения Спынь
Дурные
13.
I see people turn their heads and quickly look away,
Like a new born baby it just happens every day. 27
The Rolling Stones
Набрать столько еды, чтоб теперь её не есть, просто свалить на заднем сидении – ведь так неудобно, неудобно жить, неудобно ехать, тащить всё, как проклятый груз, и не сметь выбросить где-нибудь по дороге или хоть съесть её наконец, или отдать кому-то, кто не будет задумываться, что с ней побывало и можно ли – да хоть тем ребятам у костра среди обломков дирижабля – что они там жарили, интересно? – хоть перенести её в багажник, где она не будет кататься по дивану и по полу на ходу, лезть под руки или голову, когда неудобно, когда и так…
– И вы перенесли? – уточнил деловитый голос.
– Разумеется. «Небо цвета электрик» – это группа из трёх человек, из нас всех. И если кто-то из троих не может пока присутствовать на концерте – по какой бы то ни было причине – то разве это концерт? Тем более…
– Каштанка, – чему-то тихо обрадовалась Агнешка.
Алиса вопросительно подняла голову с подлокотника и усиленно вслушалась в говор радио.
– Привет лунатикам, – заметив её, сказала Агнешка.
– Я лунатила?
– Ты так отключилась, что мы подумали, ты там какие-то мировые проблемы решаешь и нельзя тебя отвлекать, – Агнешка устроилась за рулём и пристегнула ремень. – Решила?
За окном пылилась небольшая заправка – две или три помятых годами колонки, – а чуть дальше – вытянутое синевато-белое здание придорожной закусочной. Так, по крайней мере сообщали крупные серые буквы на крыше, едва заметные, с маленьким пикирующим самолётом вместо точки – они, вероятно, должны были светиться в сумерках, но они не светились. Окна были свободны, и лёгкая летняя постройка просматривалась почти насквозь – тихая и пустующая. Она давно не была нужна и заснула.
– А? – проморгалась Алиса. – Что решила?
– Мировые проблемы.
– А… – она посмотрела в окно, словно думала спросить у мальчика, что улыбчиво стоял у колонок, но он был из картона. – На самом деле… я думала о еде почему-то.
– Почему-то, – с усмешкой повторила Агнешка. – В самом деле, почему это вдруг. Я тоже думала.
Алиса пересела удобнее, отодвинув занявший лучшее место пакетик сушёных лимонов.
– А нам нельзя попробовать что-нибудь из этого? Может, оно всё-таки не испортилось?
– Это я бы оставила на крайний случай, – Лана уже открыла свою дверь и заглядывала в машину. – Если вообще других вариантов не будет. Заправила? – спросила она Агнешку.
– Ага. Карту здесь не считывают, но бумажки зажевало с аппетитом. Правда, их теперь не осталось.
Лана, сев внутрь, сложила между стульями пластиковые треугольники с запечатанными бутербродами:
– Вот. Берите, – один треугольник она забрала себе.
– Ух ты! – искренне осклабилась Агнешка. – Еда с той стороны. Это откуда такая прелесть?
– Оттуда, – Лана кивнула на столовую.
– Кто же тебе их продал?
– В холодильнике лежали, – поведала Лана невозмутимо. Она вытащила санитайзер, переглянулась со всеми, как бы спрашивая, не нужно ли им, но никто не претендовал, и Лана вылила остатки себе не руки.
Лягух аккуратно тронулся, мигнув на прощание картонному мальчику.
– Ты какой взяла? – уточнила Агнешка. – С курицей? Тогда я с рыбой… Знаете, кстати, что пилоты самолётов никогда не выбирают одну и ту же еду в полёте? Из тех соображений, что если что, отравится только один, а не оба сразу.
– Ну, спасибо, – Лана, откусившая было кусок, опустила бутерброд себе на колени.
– Не, ну, можно будет просто открыть окно, если начнёт тошнить. Даже останавливаться не обязательно.
Лана закатила глаза к потолку:
– Заткнись, пожалуйста.
– Не, я тк…– Агнешка пробубнила что-то с набитым ртом. – Клсные буэры. Я бы ещё местный десерт под них заточила, но всё равно классные бутеры.
Покончив с бутербродом и тщательно вытерев после него руки, Лана потянулась за атласом дорог под бардачок.
– Я пока ехала – вы спали – я поняла, где мы, – она пролистала страницы примерно до половины. Вид у неё был куда свежее и увереннее, будто долгое пребывание за рулём лучше сна восстановило её силы. – Мы тогда свернули через лес – ну, ты когда свернула. И ехали всё это время по параллельной дороге – там действительно одни заброшки и никто не живёт. Вот тут примерно вышла Нелли – там кажется, что серьёзный лес, а на самом деле просто чуть-чуть пролесок и за ним железная дорога. А теперь переехали через этот пустырь, – Агнешка вела, поэтому Лана обратилась с атласом назад, чтоб показать на карте Алисе, – и вернулись на ту трассу, которая нужна нам. Видишь?
Алиса, пожёвывавшая бутерброд с яйцом, на который никто не покусился, кивнула:
– Он такой маленький, оказывается…
– Да, мы просто кружили по нему. А теперь мы на той же дороге, что раньше, и город уже совсем рядом. Думаю… сутки езды, может быть, если всё пойдёт нормально. Может, даже меньше.
– Не стоило тебе этого говорить, – заметила Агнешка.
– Почему?
– Ну, в фильмах на этом месте обычно всё начинает идти ненормально.
– Это в промежуточных сценах. А у нас так долго ничего не нормально, что зрители уже заманались бы зевать и ждать, когда финал, – Лана помолчала, раздумывая. – Если, конечно, это драматический экшн-фильм, а не ситком.
Из-за зарослей кустарника выехала перед ними на трассу белая Тойота Королла. Водитель успел мельком глянуть, что это за машина вдруг оказалась рядом, узнал, повернул и быстро укатил вперёд, подняв столп пыли и выхлопов.
– Он, – лицо Агнешки осветил азартный оскал. – Гляньте, это он!
Она дёрнула рычаг и вдавила педаль газа. Лягух натужно взревел и припустил за белой мечтой.
– Агнешка, – окликнула её Лана.
– Сейчас.
– Ну и что ты делаешь? Нафиг он нам нужен.
– Ты же сама хотела объединить силы. Чем не первый кандидат тебе? А?
Впереди не показалось никого, но стрелка спидометра взлетела до почти даже неприличных цифр.
– Агнешка, попустись! – Лана повернулась к ней почти с испугом. – Хочешь ещё одну машину об него угробить?
– Не угроблю. Не бойся, – протянула Агнешка каким-то не очень своим, насмешливо-холодным голосом. – Машину не угроблю. Кого-то другого угроблю, может быть. Я подумаю.
Деревья по бокам слились в две тёмные резные ленты. Воздух свистел в приоткрытых форточках. Агнешка сглотнула его и снова оскалила рот против ветра. Стрелка чуть упала – Агнешка вернула обратно рычаг передач. Впереди по-прежнему было пусто.
– Я надеюсь, мы не рванём за ним в какую-нибудь сибирь, если он вдруг туда? – Лана, подобравшись, следила за ней с подозрением.
Рот Агнешки дрогнул в подобие улыбки.
– Я не думаю, что он туда, – голос её прозвучал опять почти нормально. Она ещё несколько раз глотнула воздух. Деревья за окном уняли немного бег, и теперь их можно было отличить одно от другого.
Лана выдохнула облегчённо и недовольно. Хотела сказать что-то, но раздумала, только сжала губы и отвернулась, чтоб смотреть вперёд.
Леса подошли здесь совсем близко к дороге – на расстояние лишь узкой гравийной полоски обочины. Это были больше ёлки, и они не любили просветы, наверно, не очень даже понимали, для чего те нужны. Иногда мелькало и что-нибудь ещё, другое, но ёлки тут же сердито закидывали чужака, делая так, будто его тут и не было вовсе. Редкие фонари по одной стороне равнодушно подсвечивали это.
– Кстати, – спросила Агнешка, – а кто-нибудь бывал в Сибири? Лана вроде нет, насколько знаю…
– Я бывала, – откликнулась сзади Алиса. – В Бурятии.
– Да? И как там?
– Очень красиво. Равнина, холмы… Дороги серпантином. Особенно летом. Ну, то есть я, в общем-то, летом и была… Особенно ночью, когда въезжаешь на холм – а над тобой вдруг небо и много-много звёзд.
– Надо только выпить море, – пробормотала почти про себя Агнешка.
– Да, как будто кубок изнутри или купол. Как в шатре.
– В шатре?
– Да. Мы там шатры тоже видели, – пробормотала Алиса. – Даже ходили в кафешку как шатёр. Там были вкусные… эти… ну, как пельмени у них…
– Бозы, – без особой радости подсказала Лана.
– Да, точно, бозы.
– Круто, – сказала Агнешка. – Я не бывала в Сибири.
– Да мы там тоже пробыли только неделю. И это давно…. очень давно.
– Я не бывала в Польше и не бывала в Сибири, – повторила Агнешка задумчиво, как бы себе.
– В Польше могла бы и побывать, пока была возможность, – бросила, не глядя на неё, Лана. – Это не вчера, конечно, всё началось, но года три назад вы с Валерианом вполне могли бы туда слетать, если бы так хотелось.
– Ну… у меня тут каждый раз вопрос экзистенциальный – на какие шиши, – Агнешка тихо рассмеялась. – Мне в этом плане сейчас, наверно, даже попроще, чем многим. Типа, никто ничего не отнял. Кстати, – она поймала в зеркале взгляд Алисы. – Может, сгоняем потом как-нибудь в Бурятию?
– В Бурятию?
– На машине. Хорошая идея же, чего.
Лана быстро обернулась на неё. Подняв голову, тоже поискала в зеркале Алису, будто хотела спросить или уточнить у неё что-то. Та увидела, но тут же спрятала глаза. Где-то поодаль проплыли холмы, равнины и дорога серпантином – за деревьями, конечно, их там не было видно.
– Не, это если выберемся, естественно, – поспешно пояснила Агнешка. – Ну, и если мы не столкнулись с фурой, не траванулись цианидом, не попали фатально под обстрел или ещё какую-нибудь фигню. Как в фильме – что всё в реальности закончилось на каком-то из этих пунктов, а дальше, соответственно, всё чудесатее и чудесатее.
Алиса вскинула взгляд, будто припомнив что-то.
– А знаете… – сказала она с неуверенной улыбкой, но та как-то сама сползла. – Мне сегодня снилось продолжение того сна. Про музыкальную группу. Это же они были сегодня на радио?
– Да, «Электрики» – кивнула Агнешка. – Каштанка рассказывала, что они перенесли концерт.
– С чего вдруг? – с подозрением спросила Лана.
– Я всё не слышала… Вроде у Блонд какие-то проблемы с личным, как я поняла.
– И что тебе снилось? – Лана развернулась, глядя на Алису внимательно и требовательно.
– Мне как раз снилось, что они оставили машину… ну, после того, как чуть не столкнулись с грузовиком и поняли, что их машина не едет… взяли вещи и пошли пешком. Там они нашли какой-то домик в лесу… Маленький такой уютный домик, я так и не поняла, чей он. Там было много плакатов и записей… Проигрыватель с пластинками. Можно было сидеть на полу и просто слушать… Пить чай… Не знаю, откуда там было электричество. В общем, там висел плакат и с их группой тоже, и одна из них говорила, что если присмотреться, то… вроде бы их всех перечёркивает крест, потому что на самом деле они разбились, а вторая говорила, что всё это чушь. Хотя это странно, – прервалась на секунду Алиса. – Их ведь в машине ехало только две, а парня, что был с ними на плакате, тоже перечеркнуло. Ну, и чтоб это увидеть, смотреть надо было как-то по-хитрому…
– Поднести к зеркалу, я думаю, – хохотнула Агнешка. – Как на Сержанте Пеппере.
– Как где?
– А, это такая старая городская легенда вокруг битлов. Якобы Маккартни умер ещё в шестьдесят шестом году, а все вокруг это скрыли, нашли ему двойника и стали совать кучу всяких намёков в песни и на обложки альбомов. И если промотать запись наоборот и прислушаться или соединить несколько точек на рисунке, то…
– Прекрати, – прервала её Лана. – Это чушь, белиберда и полный бред.
– Конечно, бред, – удивилась Агнешка. – Но он забавный.
– Нет.
– Да ладно. Так упороться и придумать с нуля – это даже чем-то восхищает. Якобы они репетировали поздно в студии, Маккартни психанул на что-то, послал всех и уехал один в ночь холодную. А там дождь, мокрые дороги и…
– Агнешка! – снова оборвала Лана. Её заметно трясло. – Хватит.
Агнешка глянула на неё. Быстро пробормотала:
– Извини, – и замолчала.
Лана втянула воздух несколько раз, сомкнув твёрдо губы и рассматривая пальцы у себя на коленях. Зачем-то достав снова, поискала что-то в телефоне Нелли. Но приблизив и опять отодвинув, видимо, не нашла.
– Нам нужно зеркало. Сбоку. Хотя бы одно, – проговорила она после молчания. – Так невозможно больше. Невозможно вот так вот смотреть вперёд, болтать о Бурятии и не знать ни что рядом, ни толком что позади. Как в капюшоне. Без обоих глаз. Так нельзя.
– Ну, вообще-то мой черёд вести сейчас, – отозвалась Агнешка. – Ты пока можешь просто отдохнуть и не косплеить без перерыва второго пилота.
– Ага. Когда первый то и дело норовит закинуться чем-то и покосплеить камикадзе?
– Даже не начинала.
Алиса тихо пошевелилась на заднем сидении:
– А нельзя будет взять зеркало с какой-нибудь заброшенной машины, если нам опять попадутся? Там так много их было, где мы проезжали, я, кажется, видела и легковые… – она, впрочем, тут же передумала и попыталась исчезнуть за свисавшими тёмными прядями. – То есть… наверно, нет… я не знаю, как это устроено, наверно, как-то сложно крепится, что нельзя снять…
– А кстати, да, – Агнешка на секунду обернулась к Лане. – Если вдруг попадётся что-то без наворотов, можно попробовать.
– Это если попадётся, – нахмурилась та. – Надо было на пустыре. С тех пор я видела только пару кузовов, и на них уже ничего не осталось. Разве что кто-то вдруг проезжал здесь относительно недавно и правда зачем-то бросил машину на дороге.
– Ну… – протянула задумчиво Агнешка. – Поищем?
Лана, помедлив, кивнула.
Сумерки сгустились почему-то, теснясь вокруг опушек фонарей, хотя время по часам особо не изменилось – разве ушло чуть-чуть вперёд. Может, это просто казалось так. Ни одной машины не встретилось им на пути – с кем-то или брошенной, пусть даже кузова-остова, будто об автомобилях тут и не знали вовсе. Сумерки выплюнули только две фигуры – слева по обочине. Двое стояли тут над странным аппаратом – он выглядел похожим на огромный микроскоп по форме, но на деле, вероятно, был чем-то вроде пресса. Один из двоицы, достав из мешка на земле орех, клал его на подставку и садился рядом на корточки, а второй медленно, осторожно опускал сверху давилку. Первый следил сосредоточенно и внимательно, подавал команды – нажать сильнее или остановиться, но орехи всё равно давились в лепёшку вместе со скорлупой, как бы ни старались эти двое. Они вытаскивали то, что осталось от ореха, тщательно рассматривали, цокали, качали головами и отправляли полученное в большой таз. Из мешка доставали следующий орех. На притормозившую рядом машину никто даже не обратил внимания.
– Ээ… Господа? – окликнула их Лана.
Те не ответили.
– Граждане? – продублировала Агнешка. – Товарищи?
Ноль внимания.
– Мы просто хотим сказать, – отбросила предисловия Лана, – что вам тут лучше не стоять слишком долго. Вы, может быть, ещё не в курсе… Но когда здесь стемнеет, темнота поглотит всё и вы, скорее всего, отсюда уже не выберетесь.
– Ты звучишь как проповедница, – шепнула ей Агнешка.
Лана отмахнулась.
– Потом увидите, о чём я говорю, но когда увидите, будет уже, вероятно, поздно. Так что лучше убирайтесь сейчас. Или хотя бы прячьтесь, если есть где, – те промолчали, изучая очередной орех. – Просто…
Один из двоицы просительно поднял руку и вежливо шикнул, чтобы им не мешали. Лана поджала губы. Кивнула на руль Агнешке.
Лягух отъехал.
Двое уплыли и исчезли в тенях позади. Больше на обочинах никого не появлялось.
– Не очень получается объединяться, да? – заметила Агнешка, когда достаточно уже проехали в тишине.
– Не знаю, – Лана нахмурилась, отвернулась к своему окну. – Я просто, наверно, привыкла, что люди вокруг… ну, что они нормальные люди. Может, в чём-то с тобой несогласные, с другими планами. С задвигами. Но… адекватные как-то.
Фонари, что неслись навстречу, перестали загораться. Просто стояли.
– А прикинь, они о нас то же самое думают, – протянула Агнешка. Лана хотела что-то ответить, и обе едва не пропустили призрачный силуэт слева: это старая облупленная машинка забылась в зачарованном сне на самом краю леса. Когда-то, казалось, она была красным Москвичом, но это было очень давно.
– Смотри, – Лана вгляделась в призрака в свете фар. – Зеркала вроде как у нас. Нет?
Агнешка развернула лягуха, чтоб он светил лучше.
– Похожи, – она приоткрыла дверь. Брошенное авто было тихо, как пустой дом, и не подавало никаких признаков жизни. – Ладно… Будем надеяться, там никто не обитает.
Она вылезла наружу.
– Осторожно, – неуверенно напутствовала её Алиса. Может быть, не знала, как ответить, если вдруг спросят, в чём должна проявляться осторожность.
Агнешка проскользнула к брошенке-призраку и пошатала, проверяя, сохранившееся зеркало. Запустила руку в сумку на поясе, чтоб извлечь оттуда складной ножик.
– Попробуй, может, получится просто вытащить стекло, – Лана встала у своей двери и внимательно наблюдала. – У Нелли просто вытаскивалось раньше, а само зеркало слева вполне ещё продержится. Если получится, так куда легче будет.
– Угу. Если подойдёт, – Агнешка, нагнувшись, ковырнула ножом – раз, другой. Поднырнув, попробовала с другой стороны. За её фигурой не очень было видно, что именно она там делает и как идёт прогресс.
– Ну?
– Оно тут малость… з-замариновалось, – рука у неё соскочила и что-то звянькнуло. Агнешка, так и не разгибаясь, застыла.
– Ты его разбила? – выдохнула Лана.
– Нет. Целое, – Агнешка победно помахала кусочком стекла, вспыхнувшим в отблеске фар.
– Отлично, – Лана быстро обошла лягуха вокруг. – Я надеюсь, её папа не менял в последний раз зеркала на что-нибудь поновее. Я прям очень надеюсь.
Агнешка, уже не заботясь о зеркале, сунула его Лане и с каким-то даже охотничьим азартом склонилась с ножом над лягухом, будто сам процесс интересовал её куда больше любых результатов.
– Готово, – она вытащила то, что осталось от стекла, и отодвинулась, вернувшись на место за рулём. – Доделывай. Хорошо, что те стрелки, кажется, толком не попали. Было бы весело тут теперь крутить лезвием болты-гайки в полутьме.
Лана, примерившая было стекло к лягуховскому зеркалу, выпрямилась и оглянулась на трассу.
– А сколько у нас сейчас?
– Пятнадцать минут, – торопливо сообщила Алиса.
– А почему так темно?
Они переглянулись.
Ветер не поднимался особо, и никаких звуков не разносилось по утробе земли, но сумрак отчётливо стал гуще и темнее, как в предночный час.
– Ладно…
Зеркало подошло не идеально – стекло оказалось чуть меньше, чем нужно было, и резина не очень крепко его удерживала. Лана, пошатав его, даже достала из холщовой сумки скотч.
– Так вообще-то делать не надо, – поделилась она с Алисой. – Но если нам тут вдруг встретится въедливый гаишник, я уж как-нибудь заплачу ему штраф. Дай ножик ещё раз, – она протянула руку к Агнешке. Та отдала и, проследив, как несколько лент плотно обернули зеркало вокруг, приняла своего металлического лиса обратно.
– Готово? – Лана, просунувшись внутрь попробовала, как поворачивается зеркало. – Нормально. Часто его лучше не двигать, но нормально.
Она направилась снова к своей двери.
– Ну и чудно, – Агнешка обтёрла лезвие сжатой ладонью и, зашипев, выставила руку наружу, чтоб не закапать кровью салон. – Ч-ч-чёрт…
– Что ты сделала? – Лана, сев, уставилась на неё с тупым удивлением. – Зачем ты это сделала?
– Хотела себе минус рабочую руку, очевидно. Мне надо семинары вести по дурацкому бытовому самотравматизму, – Агнешка оглядела свою ладонь. – У нас нет ничего со спиртом?
– Пиво только, – Лана всё в том же ступоре смотрела на неё так, будто стала свидетельницей какой-то глупой игры.
– Угу. Самое то.
– У меня духи есть, – спохватилась Алиса. – В смысле настоящие духи, они на спирту. Подойдут?
– Давай, – рассматривая руку, отозвалась Агнешка.
Алиса вытащила из сумки и передала ей флакончик – небольшую изящную бутылочку с фиолетовым цветком вместо пробки. Агнешка перед тем, как открыть, задержалась прочитать название.
– О. Давно хотела узнать, как они пахнут, – она откупорила флакон и вылила часть духов за окно поверх руки. Где-то расцвели гибридные сахарные фиалки.
Лана наконец пришла в себя.
– Лис, – она обернулась назад. – Посмотри в аптечке, есть там марля?
Алиса заглянула между створок чемоданчика, но покачала головой.
– Только салфетки. И они… я бы н-не стала их использовать.
– А ещё санитайзер? Антисептик? Может, что-то… А, хотя да, – она запнулась. – Оттуда и правда лучше ничего не брать.
– Да не, я норм, – у Агнешки часть краски с лица будто перешла в губы, но в целом она и впрямь была норм. Она подняла к лицу пальцы и обнюхала их. – Ничего так. Прикольный запах.
– Ты вести сейчас вообще сможешь? – обеспокоенно спросила Лана.
– Да. Наверно, – Агнешка, попытавшись изобразить улыбку, передала флакончик обратно Алисе. – Это левая, с правой было бы проблематичнее. Только замотать нечем, чтоб не мешало пока, я, кажется, не брала чего-то такого…
Лана, порывшись в сумке, выудила из её недр сложенный красный платок.
– Держи, он непользованный.
– Ага. Данке, – Агнешка наскоро обмотала руку и завела лягуха. – Сколько? Долго мы простояли?
Алиса, вспомнив, в панике вскинула к глазам циферблат:
– Уже без двух!
– О. Ё-п-р-с-т, – Агнешка выжала педаль газа.
Они быстро набрали скорость, но вокруг почему-то совсем не светлело. Может быть, это из-за фонарей и из-за того, что ёлки были без просветов, но отчего-то таким тоскливо-чёрным становилось небо – без звёзд, без бездонного бархата, без бегущих облаков – просто чёрный мусорный мешок надели на голову. Далеко позади на дороге кто-то мигнул фарами – одной фарой.
– Кто это? – Лана всмотрелась в зеркало наверху, обернулась посмотреть назад. Алиса, выкрутившись, наблюдала тоже.
– Мне одной кажется, что мы знаем этот автомобиль? – Лана сосредоточенно нахмурилась.
– Ты что-то разглядела отсюда? – Агнешка вела с полуприкрытыми глазами, с застывшей её полуулыбкой.
– Не знаю. Мне кажется, мы видели его где-то за последнее время. Не помню, где именно. Но мы уже видели его.
Фара вильнула в сторону и исчезла. Почудилось даже, что долетел короткий придушенный взвизг тормозов, но это уже подсунуло воображение, скорее всего.
– Может быть, надо было мигнуть им в ответ, – пробормотала Лана. – Может, им нужна была помощь… Не знаю. Может, мне вообще показалось.
– Может, – согласилась Агнешка.
Лана посмотрела на неё.
– Мне сменить тебя?
– Да не. Там неглубоко на самом деле, просто место неудобное, – Агнешка мотнула головой, и Лана стала внимательно выглядывать что-то за окном.. – Ты б поспала сейчас лучше.
– Потом.
– Говорят, столько не спать правда неполезно… – осторожно подхватила с дивана Алиса.
– Духи вместо антисептика тоже неполезно. И вообще много что неполезно.
– Не, прикольно, – Агнешка снова мимолётом подняла руку и принюхалась. – Это ведь довольно дорогие духи, насколько я знаю. Тебе не жалко?
– Я ими всё равно не пользуюсь, – рассеянно проговорила Алиса. – Мне их бабушка на позапозапрошлый день рождения подарила, поэтому ношу на память, а так… – она прервалась и как-то обижено посмотрела на отражение Агнешки, словно рассердилась, что её нечестно на чём-то подловили. – А почему ты спрашиваешь? Я ведь сама в этот раз предложила.
– Не, ну, если б у меня было что-то от кого-то на память, мне было б жалко, – возразила Агнешка. Тихо, с ухмылкой добавила. – Но у меня нет.
Лана развернулась от окна:
– Тебя точно не сменить? Мы стали медленнее ехать.
– Нет… – Агнешка скосилась на стрелку спидометра. – Мы едем быстрее.
– Там темнеет. Позади.
– Угу. Я не знаю, почему это. Мы едем быстрее.
– У меня откатывается, – Алиса неуверенно рассмотрела циферблат. – Не очень сильно… но откатывается…
Лана попыталась ещё раз что-то разглядеть в темноте, откуда они приехали – одиночная фара так снова и не показалась, а кроме неё там больше ничего не светило и не могло светить, – затем перестала оборачиваться и села прямо.
– Ладно, – сказала она. – Предположим, что это дождь. Дождь и тучи – может, даже с грозой, тут ведь могут быть грозы. Тут ведь могут быть грозы, и от них, понятно, как везде, становится темнее. Или где-то пожар, и это дым. Или что-то ещё. Предположим.
– Чёрт… – шепнула Агнешка.
– Что?
– Топливо. Смотри. Мы же недавно заправились.
Датчик горел, сообщая, что бак почти пуст.
– Мы же заправились, – тихо повторила Агнешка.
Будто целый кусок пути пропал где-то в зазоре между «давно уже» и «вот сейчас», так, что они даже не заметили, как кто-то перестал считать часы и мгновения и просто перевёл им стрелки, пока они думали, что не спят, но они же не спали, они же заправились…
– Угу. Чем ты заправилась? – спросила Лана. – Что это было? Ты проверила перед тем, как лить?
– Не солярка. А бензин – я его на вкус не различаю.
– Я же попросила. Подожди меня. Я бы…
– Что бы ты? – спросила Агнешка.
Лана вместо ответа вдруг застыла, уставившись на спидометр:
– А с каких пор у нас обнулился пробег?
– Хм… – Агнешка проскользила по счётчику взглядом. – Я и не заметила. Может, задело тогда же, когда аптечку и заднее стекло…
– И ты всё это время не замечала?
– Ты тоже.
Лана смотрела на неё с секунду.
– Тормози. Надо заправить. Лис, сколько у нас?
– Пять минут, – проронила Алиса.
Лягух остановился, не съехав даже толком на обочину.
– Может… – возразила ему Алиса. – Может, мы сначала…
– Не успеем, – пояснила ей Лана, выныривая из машины. Крикнула уже снаружи. – Лис, следи за временем!
Куда-то исчезла папка, которая была раньше воронкой – кому-то, наверно, понравилась она больше всего, когда он, проходя, сунулся в машину в поисках чего-нибудь, и он куда-то её унёс с собой.
– Подождите… – Алиса попыталась вытащить что-то из сумки, большое и громоздкое. Оно цеплялось углами и совсем не хотело наружу. – У моей тетрадки… У неё такая обложка спереди. Она не подойдёт?
Лана, глянув, кивнула и протянула руку. Алиса аккуратно отогнула закрученную спираль, на которой держалась тетрадка, отделяя полупрозрачную рыжеватую обложку из пластика. Чуть выше центра на ней кто-то продавил с силой ручкой – «Огни на другом берегу».
Лана поджала губы в нетерпении, но, видимо, не решилась сказать Алисе поторопиться. Получив от неё всё же пластик, свернула его наскоро в конус и передала Агнешке.
– Подержи…
Подойдя за канистрой к багажнику, она на всякий случай обернулась назад. Алиса, перехватив её взгляд, посмотрела туда же. Никаких больше стрел-теней. Никаких мелких и юрких. Никакого рокота на земле и на небе. Только мрак. Густой ватный мрак.
– Надеюсь там, где я её заливала, другой бензин, – Лана выволокла канистру и подтащила её к Агнешке – та, придерживая пластик, сидела на корточках возле бака. Когда Лана осторожно, покачивая, накренила канистру, воронка развернулась и выскользнула на землю. Бензин пролился.
– Агнешка! – вскинулась Лана почти в отчаянии. – Да что с тобой, чёрт возьми!
– Сейчас, – та сидела, закрыв глаза. Руки у неё дрожали. – Секунду.
Она открыла глаза и, подобрав, свернула пластик снова. Получилось теперь почти аккуратно, и топливо по большей части даже попало в бак.
– Восемь часов, – сообщила Алиса упавшим голосом. – Восемь часов ровно.
– Нормально. Мы ещё успеваем, – Лана закинула в багажник пустую канистру и остановилась на секунду. В зеркале – в том, слева – промелькнул неясный отблеск на оставшейся позади трассе. Непонятно, откуда ему было взяться, да и в действительности на дороге ничего не стояло – или там стоял кто-то, на обочине, чуть поодаль, молча стоял, выжидая чего-то, неподвижный, тёмный, без лица, и формы, и знаков различий…
– Странное зеркало, – Лана на мгновение оглянулась на лягуха и снова – на трассу. – Я одна вижу… Лис?
Но Алиса смотрела не туда же, куда она – в обратную сторону, в придорожные кусты, которые им вот-вот предстояло проехать. Там шумел и шарахался кто-то, тяжёлый и невидимый. Хрустнула сухая ветка, и с куста с криком снялась птица – ещё один вороноголубь.
– Мне кажется… – Алиса, нерешительно подняв, показала туда пальцем, – там кто-то…
Она прижалась к лягуху, давая Лане быстро пройти туда. Совсем близко, за сухими ветвями ольхи, пробивался желтоватый крем. Да, наверно, стоило раздвинуть их или обойти чуть сбоку…
Лана обошла.
Алиса сделала несколько шагов следом, остановилась в неуверенности, потому что Лана молчала.
– Что там? Лан?
Та не отозвалась сразу.
– Этот. С ружьём.
– Он жив? – Агнешка поднялась с корточек. – Лан? Он жив, нет?
За кустами стоял каблучок с приоткрытой дверью. Поблекший водитель откинулся навзничь на оба передних кресла, хотя руки его без отдыха сжимали драгоценное ружьё – уж его-то он не собирался отдавать никому. Глаза – хотя, конечно, вряд ли бы кто поручился, для этого пришлось бы лезть внутрь и смотреть – но глаза, вероятно, уже не были выцветшими. Собственно, их, похоже, и вообще не было, как и большей части лица.
– Нет, – сказала Лана.
Блик скользнул снова по зеркалу – что не так с этим стеклом? это просто всё местное стекло такое? – что-то шло, что-то надвигалось сюда. Позади прорычало над трассой – хрипящий, надтреснутый рокот, мелькание маякнуло, метнулось, и с ним метнулись, раздавив рычание в резком скрежете.
Лана дёрнулась к каблучку. Глубоко вдохнув, она нагнулась к водителю и попыталась перетянуть у него ружьё. Он не хотел отдавать, упрямо морщил пальцы, Лане даже пришлось отгибать и раздвигать их, чтобы забрать оружие, а он всё мазался кровью и бычился.
Кто-то шёл по трассе, продвигаясь, как промельк, в пространстве, оттуда или отсюда, с обеих обочин, как отовсюду все сразу, шли, мчались под мраком, в мраке, впереди мрака.
Лана вернулась, обогнув на ходу Алису – та застыла у неё на пути и даже забыла сдвинуться, глядя, как эти, без лиц, стягивались из ниоткуда, сходились со всех сторон, шли грядой где ещё не прошла темнота, подсвечивая безличным, безразличным лимитированным светом – откуда у них свет?..
Лана вскинула ружьё и щёлкнула, взведя курок. Руки у неё чуть тряслись, но стояла она твёрдо.
– Мы же не успеем! – изумлённо бросила Алиса. – Это же темнота, как от неё ружьём?
– Это чтоб не гнались, – Лана втянула дрожащий воздух. – Он же отстрелялся. И мы отстреляемся.
Те бежали навстречу, мелькая мельком светом. Они уже не рокотали, они топотали по трассе.
– Лан, ты что делаешь! – Агнешка метнулась к ней и вцепилась в ствол обеими руками. – Ты стрелять не умеешь, ты сейчас в этих чуваков попадёшь.
Она попыталась вырвать ружьё у Ланы, почти повиснув на ней, но Лана держала крепко. Первый выстрел ушёл в асфальт трассы.
Агнешка дёрнула ещё несколько раз. Лана постаралась выпрямиться, скинув лишний груз с плеч и спины.
– Да отцепись ты от меня! – она двинула прикладом назад и наконец высвободилась из хватки.
Агнешка упала. Она упала на спину и как-то не очень удачно, но, впрочем, быстро села. Не поднимаясь, отползла чуть назад, к лягуху.
Лана, тяжело дыша и снова вскинув ружьё, пристально вглядывалась во тьму. Мимо пробежали какие-то дети, потом парень-подросток и джинсовый кудлатый мужик в рваной куртке. Они проскользнули вбок от лягуха, а больше тут никого не было.
