Кирилл Андреев
Миры отверженных. Таураан
– Хо, Лисипп, да я бы сам сейчас не отказался от хорошей выпивки. Ну ладно, раз ты занят, пойду к вандалам, может, вместе с ними на охоту двинем.
Ид старательно помогал строить навес Эрдэнэ и Цэрэн. Рядом был и Тургэн. Он предложил, чтоб делать навес для всех четверых, но Цэрэн твёрдо сказала, что Тургэн и Ид будут жить под отдельным навесом. Ид не возражал, хотя он бы хотел быть поближе к Эрдэнэ, которая о нём больше всех заботилась, но перспектива быть рядом с её строгой бабкой была не самая лучшая.
Тургэн был непонятен и молчалив, но он не угрожал Иду каждый раз, как это делал отец Тэсии, и потому Ид решил, что не стоит жаловаться на судьбу.После того случая с видением в воде, Ид уже остерегался нырять глубоко, хотя в удовольствии поплескаться он отказать себе не мог, проводя всё свободное время в воде.
Леонтий подошёл к Хильдебальду. – Спасибо, вандал, за то, что помог с жилищем для моих, а то чёрт его знает, когда я бы управился со всем этим выводком. Ну, сам-то как, уже устроился?
– Да что, разве много надо солдату? – улыбнулся Хильдебальд. – Одну руку под себя подложил, другой сверху укрылся.
– Вандал, ты не думай, что я такой изнеженный. Я уж поколесил много где по свету, и побывал везде. И спал, как и все мои солдаты, но сейчас видишь, одни бабы вокруг, – Леонтий с улыбкой развёл руки, – никуда не денешься.
– А я вот сижу, и никак не могу успокоиться. Быстрее бы наш больной уже встал на ноги, и мы наведали бы нашего «друга» Трира.
– Да, кстати, а как там больной? – озаботился судьбой раненого Леонтий.
– Да слаб пока ещё, но раны заживают так, как будто эта старуха его каким-то волшебным зельем напоила.
– Да, непростая эта старуха, ох, непростая. Ты знаешь, я и сам её порой боюсь. Её бы надо подальше отсюда держать. Но ты же сам видишь, какой она лекарь. А хороший лекарь в нашей ситуации на вес золота.
– Да, – согласился вандал, – чтоб бедолагу с того света вытащить, это кроме, как колдовством или чудом не назовёшь. Я бы никому не советовал с ней ссориться, – Хильдебальд улыбнулся, – иначе вместо эликсира жизни она даст что-то совсем другое. Вот Тургэн потому вокруг неё и крутится ужом, чтобы только угодить ей.
Леонтий понимающе кивнул.
Отец Дарион попросился жить совсем обособленно, но его просьбам не вняли, и к нему поближе соорудили два навеса для танцовщиц и музыкантов. Раны его уже совсем не беспокоили, но сильней его терзали душевные муки. Его очень раздражал тот факт, что в первые дни после приземления он проявил столько малодушия, что даже эти пугливые танцовщицы оказались смелее, чем он.
И теперь он просто обязан показать им, что он совершенно не такой, как его все воспринимали. И его раны были первым шагом к изменению подпорченного образа. Надо сказать, Дарион даже гордился, что получил их. Теперь никто не сможет сказать, что он трус. А ещё, кроме его реноме, его очень беспокоило то возрастающее уважение, которое вызывала у всех старуха-колдунья. Все только и шептались о чудесном исцелении вандала, исчезновении головных болей Луцинии, да и раны самого Дариона заживали весьма быстро благодаря лечебным мазям Цэрэн. Старуха со своими зельями и призывами к духам оказалась намного действенней и убедительней, чем все его каждодневные многочасовые богословские разговоры с ними.
Но всё было не так плохо. Большим плюсом было то, что самым верным его союзником была Лидия. Она обладала непререкаемым авторитетом среди всех женщин колонистов, исключая, естественно, шаманку, которая ото всех держалась особняком.
И Дарион решил поделиться своими тревогами именно с нею. – Лидия, я понимаю, что строительство наших пристанищ и очага это крайне необходимая вещь. Но надо всё же побеспокоиться и о душе. Меня крайне тревожит, что в нашем маленьком разнородном сообществе все меньше идут разговоры об Отце нашем. Все только и шепчутся об этой старухе, которой каким-то образом удалось убедить всех, что она приложила свою руку к исцелению больных.
– Но, отец Дарион, разве ваши раны не исцелились после её вмешательства?
– Лидия, а вы не видели, что мои раны были совсем неглубокие? Они бы и сами прошли бы через какое-то время.
– Но, святой отец, как вы тогда объясните отсутствие головных болей у Луцинии, моей рабыни?
Дарион развёл руками.– Ну и что я вам здесь должен объяснять? Сегодня не болит, завтра опять начнёт.
– Тогда что вы скажете о чудесном исцелении вандала? Разве это не чудо? – не собиралась сдаваться Лидия.
– Милая моя Лидия, церковь знает столько чудесных исцелений в своей истории, что описание всех этих случаев займёт у нас всю нашу оставшуюся жизнь. Когда денными и нощными молитвами сотен и сотен верующих были исцелены люди с гораздо более тяжкими недугами. Это ли не проявление Божьей благодати? А в данном случае мы имеем дело с молодым крепким мужчиной, организм которого просто смог перенести эти тяжкие испытания. И если вы думаете, что я не молился перед Господом нашим за исцеление бедного раба его, то вы сильно ошибаетесь. Но я же не хожу и не кричу об этом на каждом углу. Я просто тихо радуюсь, что Господь не оставляет нас в эти трудные минуты, хотя он и забросил нас сюда. Вы понимаете, о чём я веду речь, Лидия?
– Не совсем, святой отец. К чему вы всё это клоните? – Лидия посмотрела на священнослужителя с недоумением.
– Ну как же это может быть непонятно? – святой отец вскочил, размахивая руками. – Господь ниспослал нам испытания, отправив нас сюда. И я ошибся, назвав это адом. Да, я умею признавать свои ошибки. Это безлюдная земля, или как её ещё назвать, не знаю, но Господь не оставил нас без хлеба насущного. Мы имеем и еду, и кров, хотя эти жилища трудно назвать пригодными для таких людей, как мы, привыкших к ежедневным удобствам. Но это всё же крыша над головой.
Господь недаром привёл нас сюда, и мне кажется, что это место освящено его благодатью. И он, Лидия, только он не дал умереть этому храброму бедняге, вступившемуся за честь беззащитных женщин. Лидия, вы слышите, что я вам говорю? Он не бросил нас.
Священник был возбуждён, его глаза блестели, а лицо раскраснелось. – Он не хочет, чтоб мы погибли. Он показывает нам суетность всего того, что нас окружало. Что мы, его дети, забыли все эти простые вещи. О том, как важно ценить то немногое, что у нас есть. Ибо это и есть наша жизнь.
– Святой отец, я понимаю и ценю, что мы сейчас имеем, хотя хотелось бы, конечно, большего. Например, более удобной постели.
– Ну вот, Лидия, вы опять просите большего. Возрадуйтесь тому, что мы имеем. Лицо священника изображало печаль.
– Ну, хорошо, допустим, я рада, а что вы конкретно от меня хотите?
– Лидия, я хочу в честь нашего Отца небесного построить здесь храм в его честь.
Лидия покрутила пальцем у виска. – Святой отец, вы, случайно, не помутились рассудком? Вы посмотрите, где мы живём, а вы хотите целый храм.
Дарион горестно покачал головой – Да, да, я всё понимаю, ну тогда хотя бы маленький алтарь, откуда я могу нести хвалу Господу нашему всемогущему. Вы ведь уже сделали очаг для утоления голода телесного, а сейчас нам нужен очаг для утоления голода духовного. Поговорите с Леонтием, пусть он велит своим людям его построить. А то я смотрю, как люди восторженно следят за этой старухой, наделяя её сверхчеловеческими способностями, и у меня от этого сердце кровью обливается. Да и этот грек, ещё тот богохульник со своими языческими божками, вносит смуту в умы незрелые.
– Хорошо, святой отец, я согласна. Это дело нужное.
У Дариона радостно заблестели глаза. – Я рад, что вы это понимаете. Вы единственная, на кого я здесь могу полностью положиться.
– Но, святой отец, – Лидия замялась, – тогда и у меня будет просьба к вам.
– Слушаю вас, Лидия. Лицо священнослужителя изображало полную сосредоточенность и внимание.
– Дарион, я попрошу вас сделать так, чтобы Самакс стал мужем Луцинии. Вы же хотите, чтобы у её сына был отец? А то эта интриганка Мэчесса так и вьётся перед приличным парнем Самаксом.
– А разве они не ваши рабы, Лидия? Вы что, не можете им приказать?
– Видите ли, святой отец, я чувствую, что у нас здесь всё меняется. Пока ещё приказывать им, я, конечно, могу, но чувствую, что скоро они будут уже огрызаться. Но в делах душевных разве можно приказывать? Здесь всё не так, святой отец, как на Земле, всё не так.
– Вы правы, Лидия – священник горестно покачал головой. – И я согласен с вами. Мне тоже уже не нравится то, что здесь начинает происходить. Другая ваша рабыня, уже не стесняясь никого, с другим вашим рабом делают своё отдельное совместное жилище, и я подозреваю, что они планируют начать жить во грехе. Потом, я же вижу, как танцовщицы засматриваются на молодых воинов-вандалов. Жизнь у нас здесь налаживается, и скоро самые низменные страсти могут взять вверх. Пора нам здесь наводить порядок, и поэтому я только приветствую ваше пожелание, Лидия. А как сама Луциния, не будет ли она против этого брака?
– А что ей остаётся делать, отец Дарион? Она уже не так молода, и у неё взрослый сын, а Самакс к ней явно неравнодушен, да и с мальчишкой он ладит. Поэтому, чем раньше вы поспособствуете этому браку, тем меньше будет разногласий в нашем маленьком мирке.
– Вы мудры, Лидия, и я отдаю вам должное. Однако я очень жду, чтобы вы поговорили с Леонтием о моей просьбе.
– Не сомневайтесь, святой отец. Считайте, что алтарь уже начали строить.
Трир всё не находил себе места. Он был дико зол на Ульрика за то, что тот набросился с ножом на человека Хильдебальда.
– Ну, скажи мне, зачем ты это сделал? Достаточно было просто попугать их. Теперь Хильдебальд не успокоится, пока не найдёт нас. Он и так еле сдерживал себя, чтобы не отмстить нам, а сейчас ты можешь и вовсе забыть о спокойном сне.
– Не найдёт. Кроме нас, никто не знает сюда дорогу. А если и придёт, то у нас уже есть, чем его встретить, – Ульрик достал из сапога нож и сверкнул им на солнце.
– Ты думаешь, он тебя спасёт? – с ухмылкой спросил Трир.
– По крайней мере, нападающий трижды подумает, прежде чем угрожать старине Ульрику. Да и я, если ты не забыл, очень хорошо с ним обращаюсь. – Ульрик начал ловко крутить нож между пальцев, а потом кинул его в сторону ближайшего дерева. Нож со звоном вошёл в его ствол.
– Ладно, а вот если эта сбежит? – Трир показал на девушку, хлопотавшую у костра.
– О чём ты говоришь? Эта трусиха никуда отсюда не денется. Я уже ей столько всего рассказал про страшных зверей, которые бродят в округе, что она отсюда и нос побоится высунуть. Так что можешь быть на этот счёт спокоен. Птичка отсюда никуда не упорхнёт. Готовит она, конечно, плохо, но вот ночные танцы эта танцовщица исполняет весьма виртуозно, – Ульрик грязно усмехнулся, обнажив зубы.
– Ну да, в этом мы уж точно не прогадали. У девки явный к этому талант, – улыбнулся Трир. – Ну что, скоро вернутся наши парни и мы узнаем, как Хильдебальд и римляне пережили наш визит к ним. Ты ведь предупредил их, чтобы они были осторожными, и не привели за собой хвост?
– Обижаешь, капитан, мои ребята, конечно, не лучшие образчики ума, но и дурнями их не назовёшь. Они должны были только разузнать, что да как, и тут же назад. А вот, кажется, и они, – услышав какой-то шум, Ульрик встал на ноги.
– А вдруг это Хильдебальд? – настороженно спросил Трир.
– Вряд ли бы он стал так шуметь, если б серьёзно собирался нас навестить, – ухмыльнулся Ульрик, – потому что эти идут как слоны.
Сверху, со скалы, спускаясь по камням, появились разведчики.
– Ну и где вас так долго носило? Рассказывайте уже, что там творится. Как там Хильдебальд?
– Капитан, – тяжело дыша, сказал один, – а Хильдебальда там нет, и римлянина тоже.
Тири кивнул. – Понятно, видимо, на охоту ушли?
– Нет, капитан. Там вообще нет никого. Скорее всего, они ушли оттуда.
– Как ушли? Куда ушли? – Трир вскочил.
– Не знаю, но там сейчас никого нет. Они ушли, и ничего там не оставили.
– А вот это интересно, – Трир задумался. – Я же говорил тебе, Ульрик, – он с негодованием повернулся к помощнику, – что Хильдебальд с этими римлянами что-то задумали.
Трир запустил руки в волосы, – Ну, если там никого нет, тогда мы сделаем вот что. Мы сейчас же, не мешкая, вернёмся туда. Мы полезем на скалу и посмотрим, вдруг найдём там ещё что-нибудь полезное. А то прошлый раз мы, конечно, прогадали с одним ящиком.
– Поздно, капитан, мы уже поднимались наверх. Там пусто. Они взяли оттуда всё, что там было. Вот почему нас так долго не было.
– Чёрт, – Трир с досады пнул ногой по песку, – я так и знал. Теперь мы не знаем, где они, и мы не сможем их контролировать.
– Но, капитан, и они также не знают, где мы?
– Это меня мало успокаивает, – Трир очень нервничал.
– А чего вы так тяжело дышите? Бежали, что-ли, от кого? – спросил Ульрик.
– Да, мы опять повстречали того гигантского льва, вот и припустили что есть духу.
– Вы что, идиоты, привели его сюда? – вскричал Трир.
– Нет, конечно, капитан. Он от нас быстро отстал, и мы ещё потом долго петляли.
– Ну, хвала Свянтовиду, что у вас ещё осталась хоть какая-то горстка ума.
– Капитан, у нас с Диргом просьба, – матрос замялся. – Можно, чтобы эта, – матрос указал на танцовщицу и осклабился, – тоже нас обслуживала, как вас с Ульриком?
– По-моему, ты забылся, Генк, и что-то перепутал. Ты своё счастье уже упустил, когда не удержал в своих руках ту, вторую.
– Да она, мерзавка, меня пребольно укусила за руку, – пытался оправдаться матрос.
– Ну вот тогда и кусайте себя с Диргом по очереди, – Трир ухмыльнулся, а потом резко нахмурился.
– Нам не об этом сейчас надо думать. Мы должны срочно разыскать, куда они все ушли. Вот когда будем это знать, будут вам и трофеи. А ты теперь будешь знать, что за своё счастье надо крепче держаться. Возможно, и зубами,– Трир ехидно улыбнулся и подмигнул Ульрику.
Лидия подошла к Леонтию. – Милый, ты прости меня, что я на тебя так сильно ворчала утром. Ну, ты же должен меня понять. На меня столько всего свалилось.
– На всех нас свалилось, Лидия, если ты не заметила. И на Тэсию тоже, но между тем я не слышал от неё никаких упрёков или жалоб.
– Ну, она же вся в тебя. Ты же воспитал её как мальчишку, вот видишь, она с ними целыми днями и водится.
– А с кем ей ещё здесь общаться? Никого здесь нет, Лидия, никого, если ты не заметила, и нам надо с этим смириться.
– Да, я это понимаю, но я бы хотела поговорить с тобой совсем о другом.
– Ну, говори, конечно же, я тебя слушаю.
– Милый, а тебе не кажется, что наши рабы уже ведут себя как-то чересчур вольготно, или это мне только так кажется?
– Мда, значит, это показалось не только мне, – хмыкнул Леонтий. – А что, они ведут себя как-то дерзко и неподобающе по отношению к тебе? – римлянин нахмурился.
– Да вроде бы никто не дерзит. Но они уже предоставлены сами себе и могут просто куда-то уйти и отсутствовать, сколько им заблагорассудится. Тебе не кажется, что столько свободы могло им чересчур вскружить голову?
Леонтий развёл руками в стороны. – Да, возможно, а что ты предлагаешь? Если я на них надавлю, они просто уйдут отсюда или начнут вести себя обособленно, как вандалы. Еды здесь полно, дичью непуганой просто всё кишит кругом. Что их здесь тогда удержит?
– Ну, вот об этом я и хочу поговорить.
Леонтий хитро улыбнулся. – Лидия, я же вижу, тебе что-то от меня надо, что ж ты вокруг да около всё ходишь? Давай уже к сути, по-быстрому, а то я должен уходить на охоту. Дичь, хоть и непуганая, но всё же сама к нашему огню не бежит, и в котелок наш не залезает.
– Хорошо, слушай меня тогда и не перебивай. Вот что я хочу сказать. Надо, чтобы ты построил алтарь для отца Дариона. Если ты сделаешь алтарь, откуда он сможет читать свои проповеди, он сможет помочь тебе держать в смирении и наших рабов, и этих вертихвосток, танцовщиц. Ты же только посмотри, как они кружат перед вандалами, просто бессовестно заигрывают с ними. Им же не перед этими слизняками, музыкантишками крутиться. Смотри, вот уйдут к ним, а ты же знаешь, как скажет муж, так и поступит жена его, и тогда у Хильдебальда будет уже сильное основание считать, что это за ним больше народа, и он будет вправе считать себя главнее, чем ты.
Леонтий с удивлением посмотрел на Лидию. – Жена моя, а ты мудро мыслишь. Прости, что иногда не прислушиваюсь к тебе. Можешь передать отцу Дариону, что завтра у него будет место, откуда он будет нести слово Божье.
– Спасибо, милый. Я знала, что ты всё правильно поймёшь. Святой отец просил сделать алтарь вот на той стороне, рядом с водопадом.
– Сделаем, не беспокойся. – Леонтий громко крикнул в сторону жилищ вандалов, – Хильдебальд, ну ты идёшь или нет?
Через несколько минут пятеро охотников в составе Леонтия, Самакса, Тургэна и Хильдебальда с его солдатом поднялись на самый верх скалы.
– Ну что, пойдём сразу прямо вдоль ручья. Кого увидим, тот и будет у нас на ужин, – сказал Леонтий.
– А я хотел бы чуть дальше пройти, хочется посмотреть, что там дальше, за лесом, – ответил Хильдебальд. – Надо понять, какие ещё твари здесь обитают.
– И то правда, можно и прогуляться чуть дальше, – согласился Леонтий.
Лисипп и Ольдих только что закончили с постройкой печи и, уставшие, сидели на песке. Грек развёл костер. Ольдих достал что-то из складок платья и начал это грызть.
– А ты много чего умеешь, грек. Откуда ты всему этому научился? – Ольдих с уважением смотрел на Лисиппа.
Грек улыбнулся. – Там, откуда я родом, в большом почёте умение делать всё своими руками. А потом я со своим хозяином довольно много помотался по всему свету. Много чего видел, кое-какие хитрости подсматривал у других народов, и старался их запоминать. Вот так и поднабрался мудрости. Но то, что мы с тобой сделали, это так, на первое время. Этой печки надолго не хватит. Я вот там, у водопада, видел другую глину, белую. Вот из неё мы и сделаем хорошие огнеупорные кирпичи, из которых мы и сложим настоящую печь. А то всё время есть жаренное на огне, скоро всем надоест. А я уже хочу похлёбки какой-нибудь горячей. Только надо придумать, в чём же нам сделать большой котёл, в котором мы на всю эту ораву и будем готовить.
– Да, – мечтательно протянул Ольдих, – от хорошей мясной похлёбки я бы не отказался. А к ней бы ещё кусок вкусной горячей лепёшки, – толстяк погладил себя по животу – у-у-у, ням-ням – вкуснотища. Подожди, а нам же ещё нужно куда-то разливать всё это?
Грек кивнул. – Да-да, и миски, и ложки нужны. Значит, нам есть чем завтра заняться. Посадим всех делать себе ложки. А миски мы сможем сделать из тех вещей из ящиков. Не всем хватит, конечно, но на первое время обойдёмся. А потом мы их тоже из глины сделаем и обожжём.
– Да я смотрю, Лисипп, ты уже всё продумал.
– Ну, я же говорил, жизнь меня побросала по свету. А здесь под рукой есть почти все материалы, из которых можно делать всё, что угодно. Так что нам грех жаловаться. Бывали ситуации гораздо похуже. А тут вполне себе можно обжиться. И с жильём надо тоже серьёзно подумать. Это всё так, временно, чтоб дождь не намочил. А вот придут холода, нам нужно будет что-то делать. Так что нужно всем хорошо подумать о том, где бы нам добыть побольше шкур. Нам их много понадобится. Вот поэтому я на тебя и накричал, когда ты начал так неумело её снимать с той оленихи.
– Есть очень хотелось, вот и резал, чтоб побыстрее, – начал оправдываться толстяк.
Лисипп рассмеялся.– Это понятно. Все голодные тогда были. Единственно, что я здесь пока нигде не видел, так это из чего нам делать хлеб. Хотя вот с той стороны, с водопада, я что-то видел вдалеке, вроде, какие-то поля. Надо туда сходить и посмотреть, вдруг что-то похожее найдём? Но ты знаешь, Ольдих, что меня в нынешней ситуации расстраивает ещё?
– Ну, и чего? – заинтересовался толстяк.
– Это как я здесь обойдусь без стаканчика-другого хорошего винца на ночь?
Ольдих аж привстал с песка. – Ой, грек, если бы ты только знал, как это и меня изводит! Я сейчас всё бы отдал за глоточек холодного терпкого карфагенского вина!
Лисипп задумался. – А ты знаешь, я тебе не обещаю хорошего вина в ближайшее время, но что-то похожее мы, пожалуй, сможем сделать. Давай-ка пойдём с тобой в ту фруктовую рощу.
– Что ты задумал, грек?
– Пока не скажу, но одна идея у меня уже есть.
Спустя несколько часов, во фруктовой роще, на сидящего на земле Ольдиха и стоящего рядом с ним, прислонившегося к дереву, Лисиппа, наткнулись охотники, бредущих назад. На плечах Самакса, Тургэна и Леонтия было по небольшому кабанчику. Ольдих, приветствуя их, выкрикнул, – О, вот идёт наш ужин! А что у нас сегодня в меню?
– У нас сегодня на ужин свининка.
– А чего так мало? Только я один готов съесть одну, а может, и двух даже, – Ольдих икнул.
Хильдебальд, заподозрив что-то, наклонился к толстяку и принюхался к нему. – Да он пьян! Этот толстяк пьян! Ты откуда раздобыл здесь вино? – воскликнул поражённый вандал.
– Это не вино, но эффект даёт очень похожий, – отозвался грек. – Мы говорили с Ольдихом, что было бы неплохо пропустить по стаканчику. Потом я вспомнил о фруктах. О том, что если их заготовить правильно, то можно получить неплохое фруктовое вино. Это, конечно, не виноград, но уже кое-что. А потом решили обследовать местность чуть дальше, и знаете, меня эта планета не устаёт удивлять. Мы наткнулись на слоновьи ягоды.
Хильдебальд наморщил лоб. – Подожди-подожди, я что-то слышал о них, но, по-моему, у нас их называли плоды обезьяньего дерева.
– Возможно, – согласился грек, – многие народы их называют по-разному. Так вот, у них есть особенность – плоды начинают бродить, когда созревают. А слоны их едят и хмелеют. Такие плоды, оказывается, растут и здесь тоже. Когда я сказал об этом Ольдиху, его практически нельзя было остановить. Я его предупреждал, чтобы он не особо налегал на них, так он разве меня послушает? Вот пытаюсь дотащить его до лагеря.
– Эта планета не только тебя удивляет, – хмуро процедил сквозь зубы Леонтий. – Некоторые вещи здесь вообще ничем невозможно объяснить.
– А что случилось, хозяин?
– Да вот прямо сейчас, решили пройти до конца леса с этой стороны, и вышли на какое-то поле, а там растёт вот это.
Вот, держи, – Леонтий вытащил что-то из-за пазухи и высыпал в открытые ладони грека, – это какие-то злаки. Это не пшеница, конечно, но я пожевал, на вкус, по-моему, очень похоже.
Грек расщепил растение, бросил несколько зёрен в рот и тщательно их разжевал. – Да что же сегодня за день такой, одно радостное открытие за другим?! А вы тогда почему такие все хмурые? Грек только сейчас заметил серьёзные лица охотников.
– Да уж, увидел бы ты то, что увидели мы, то сейчас бы ничего не спрашивал.
– Что же такого у вас произошло? – открыл один глаз, сползший на землю, Ольдих.
– Ничего такого, – хмыкнул Леонтий. – Да только у меня башка до сих пор не варит. Вышли мы, значит, на поле, с этими злаками, и видим – пасётся стадо кабанчиков. А мы всё никак не можем привыкнуть, что нас тут никто не боится, но всё равно крадёмся к ним незаметно. Ну как незаметно, они всё равно нас услышали, и смотрят на нас удивлёнными глазами. Тьфу, никак привыкнуть к этому не могу, впечатление такое, что с людьми в животных обличьях общаюсь, – Леонтий поёжился. – Хильдебальд тут же заколол первого, Тургэн второго, и они валятся такие безмолвные, почти без звука. А трава там высокая, если нагнёшься, то ничего не видно.
И вот я подхожу к третьему, взмах ножа, прям в сердце, кабанчик готов, и тут я понимаю, что я здесь не один. Смотрю чуть в сторону, а рядом лежит и смотрит на меня кошка. Ну, такая, какую мы видели у ручья. Она встаёт и рядом, из травы, ещё несколько их штук поднимаются. И тут я понимаю, что мы только что у них ужин отобрали. Стоим мы и понимаем, что вот сейчас нам всем конец пришёл. Мы все застыли как вкопанные, и эта кошка, что меня первого увидела, подошла к моему кабанчику, понюхала его, и начала есть. Но не кабанчика, а траву рядом. Эта кошка начала есть траву, и все эти кошки также начали есть траву. Траву, Лисипп, понимаешь, траву.
Леонтий смотрел на грека безумными глазами. – Не кабанчиков наших заколотых, не нас, стоявших перед ними, а траву. Мы тихонечко хватаем кабанчиков и бочком-бочком отступаем, а потом бегом в лес. До сих пор прийти в себя не могу, мурашки по коже. А ты говоришь, приятные сюрпризы.
– Так конечно же, приятные. А какие ещё? – опять подал голос Ольдих. – Кошки, которые кушают траву как коровы, а не нас – разве это не здорово? Ха, кошки-коровы, кошки-коровы, – Ольдих рассмеялся и снова закрыл глаза.
Леонтий посмотрел на него и повернулся к греку. – Лисипп, возьми и мне эти чудо-плоды на ночь, а то я чувствую, что я сегодня просто так не усну. Впору уж поверить отцу Дариону, что мы попали в ад.
– Ада с такой доступной едой и такими чудными фруктами не бывает, – подал голос Ольдих, лежащий с закрытыми глазами.
– А вот теперь я ещё больше верю отцу Дариону, – сказал Леонтий. – Ну ладно, кто потащит толстяка, или пусть здесь лежит до утра и сам проспится?
– Да уж отнесём. Не дело ему тут валяться, – сказал Хильдебальд, с трудом поднимая толстяка с земли вместе с Лисиппом.
Тэсия подошла к Неро. – А где твой Бруно, я хотела с ним поиграть?
– Не знаю, недавно где-то рядом бегал. Мне его поискать?
– Да ладно, появится скоро. – Тэсия вздохнула. – Просто мне скучно. Промиуса отец заставил укрепить навес, а Эрдэнэ с Идом выполняют поручение старухи. Какие-то верёвки плетут. Отец ушёл на охоту, а мама всё время торчит возле этого Дариона. Только ты и свободен. Может во что-нибудь поиграем, или пойдём искупаемся?
– Я вообще-то уже сегодня столько раз купался, что уже и не особо хочется, но если ты хочешь, то я готов. Неро вскочил на ноги, всем своим видом показывая, что готов исполнить любое желание девочки.
– Да, нет, не надо. Я и сама сегодня на воду смотреть уже не могу. Я подумала, что, может, ты этого хочешь. Тэсия вздохнула. Повисла неловкая пауза.
– Ну, где же этот противный пёс? Когда он нужен, никогда его не найдёшь, – сердито буркнула Тэсия, ковыряя веточкой в песке.
Вдруг в глубине леса раздался звук, отдалённо похожий на лай Бруно.
– Ой, мне кажется, это он! – радостно вскрикнула девочка, вскочила и побежала сквозь кустарники вглубь леса.
Неро побежал за девочкой, но при этом неудачно встал, зацепившись за корень дерева, торчащий из земли, и упал, больно ударившись коленом при падении. Потирая колено, он устремился за девочкой. Тэсия бежала на лай Бруно, который раздавался всё ближе и отчётливей. Судя по звукам, издаваемым Неро сзади, он прилично отстал. Лай Бруно теперь уже стал окончательно различим, но интонации его менялись от угрожающего до игривого потявкивания.
– Бруно, Бруно, ты где? Иди ко мне, – крикнула Тэсия, устремилась навстречу предполагаемому месту, где мог находиться пёс, и неожиданно выскочила на маленькую поляну. Там уже стоял Неро, а Бруно крутился вокруг большого листа лопуха, то набрасываясь на него, то отпрыгивая, но Тэсии это было не видно за спиной мальчика. – Ой, ты уже здесь? – удивилась Тэсия, убирая прядь волос с лица и с трудом сдерживая сбившееся дыхание.
Неро повернулся к ней, на её голос, что есть силы бросился от неё и исчез в кустах.
– Ты куда, Неро? – вскрикнула изумлённая Тэсия.
Тут сзади неё раздался шум раздвигаемых зарослей. Тэсия испуганно обернулась. Это был Неро. – Вот вы где, еле тебя догнал, колено вот сильно ударил, болит. А что это там нашёл Бруно? – мальчик наклонился вниз, к объекту повышенного внимания пса.
Тэсия с расширенными от недоумения зрачками смотрела на мальчика. – Неро, это ты? А он тогда кто? – неуверенно спросила она, указав пальцем в противоположную сторону.
– Конечно, я, а кто же ещё? Или ты здесь видишь ещё кого-то? – мальчик удивлённо поднял голову и с улыбкой посмотрел на неё. – Ты лучше посмотри, кого тут у нас нашёл наш пёс, – и Неро раздвинул кусты.
Глава 31. Предательство.
Таураан.
В зале повисла гнетущая тишина. Решение Этирея о ликвидации соотечественников на транспортном модуле ввело всех в состояние ступора. И, судя по нарастающему ропоту, это решение генерала разделяли далеко не все присутствующие. Миртаан почувствовал, что именно сейчас у него появляется шанс продавить своё решение о послании сигнала на Землю. Надо всего лишь окончательно склонить на свою сторону сомневающихся офицеров.
– Командующий, а почему вы категорически отказываетесь обсуждать с нами наши действия? Зачем вы называете это штабом, если решения здесь принимаете только вы?
Этирей поднял голову и посмотрел на Миртаана и офицеров. Часть из них, одобрительными кивками разделяла только что сказанное. Миртаан, воодушевлённый этим, продолжал. – Вы можете быть невысокого мнения о моих военных способностях. Хорошо, это ваше право. Но почему вы тогда ни во что не ставите мнение своих боевых товарищей, которые служат вместе с вами не один десяток лет?
Один из офицеров вскочил. – Командующий поступил правильно. Это очень тяжёлое решение, но другого выхода у нас нет. Мы должны думать обо всех таланах, и здесь, и там, на Земле. Лично от себя я хочу сказать, что я поддерживаю его, хотя мне, как и всем сейчас, очень больно в связи с гибелью наших собратьев.
Этирей рукой посадил офицера на место. – Ерек, спасибо, мой друг, я не нуждаюсь в защите, хотя, возможно, Миртаан прав. Пусть он выскажет свою точку зрения. Да, пожалуй, пусть все здесь выскажутся по данной ситуации. Может, действительно, у кого-то есть такое решение, которое заставит гефестиан убраться отсюда, а мы просто этого не знаем. Давайте, Миртаан, давайте. Раз вы уже начали, то рассказывайте, как бы поступили на моём месте. И что предлагаете делать дальше?
Миртаан решил действовать более решительно. Возможно, сейчас был именно его шанс. – Учитывая наше состояние после вчерашних боёв, могу сказать только одно. Нам не пережить следующей атаки гефестиан. Мы просто останемся без пушек, и когда таурания не будет хватать для латания дыр, тогда им уже ничто не помешает их вторжению.
– Это и без тебя понятно. Скажи, что ты предлагаешь. Звать на помощь своего дядюшку? – усмехнулся Этирей.
У Миртаана зло заблестели глаза. – Может, для меня он и дядюшка, но в первую очередь это наш главнокомандующий, как для меня, так и для вас, Этирей. И я бы посоветовал никому здесь об этом не забывать. Так вот, я бы, конечно, послал сигнал о помощи главнокомандующему Аркенаару, но я бы не сделал это сейчас.
– А чтоб ты сделал именно сейчас? – удивился Этирей.
Миртаан выдержал небольшую паузу, – А я бы, несмотря на всё ваше неприятие, предложил бы следующее.
Генерал усмехнулся. – Ну, не тяни же, говори. Поведай нам всем этот грандиозный план.
