Кирилл Андреев
Миры отверженных. Таураан
– А ты хотел, чтобы я на весь лагерь прокричал, что хочу сделать?
Леонтий скривился в усмешке. Хильдебальд повернулся к раненому. – Ну, говори, что было дальше?
– Сначала они пошли к тому месту, где они готовили себе еду, а потом ещё два часа плутали, пока, наконец, не вышли к какому-то маленькому озерцу, скрытому между скал. Там в одной из них есть пещера. Вот там они и остановились.
– Видимо, это в другой стороне от нас, – сказал, нахмурившись, Хильдебальд. – Видать, здесь есть не одно скрытое озеро. Ну, и что дальше?
– А потом я вернулся назад в лагерь и стал ждать вас. – Солдат закашлялся, – Можно мне воды?
– Принесите же, кто-нибудь, воды! – скомандовал Леонтий. Раненый продолжал. – Вот я и вернулся в лагерь, а они внезапно появились вечером, все четверо. А из мужчин в лагере только я, священник, этот раб, да эти трое музыкантов. Трир сказал, что они что-то забыли наверху, поэтому поднимутся, заберут и тихо уйдут, и что ему не надо скандала.
Когда они спустились, у них у всех в руках были ножи. Они схватили двух танцовщиц, но одна смогла вырваться, а вот ко второй они приставили к горлу нож и сказали, что заберут её с собой. Я вступился за неё, и мне хотел помочь священник. Но у меня, кроме палки ничего не было, а у них ножи, и их было четверо. Потом они ушли.
Леонтий повернулся и глазами начал искать Ида. Ид инстинктивно почувствовал, что сейчас произойдёт что-то очень для него неприятное и хотел незаметно скрыться, но было уже поздно.
– Эй, зеленокожий, а ну, быстро подойди ко мне! – Ид послушно подошёл к Леонтию.
– Смотри мне в глаза и отвечай. Те ножи, что ты нам дал, они ведь там были не последние? Ты же знал, что наверху есть еще, ведь так?
– Да, – испуганно ответил Ид.
– Так почему ты тогда спокойно смотрел, как мы тут разыгрываем эти ножи и не сказал, что там есть ещё?
Леонтий выходил из себя и начал надвигаться на Ида. Мальчик инстинктивно попятился назад. – Я боялся, что если у вас всех окажутся ножи, вы тогда перебьёте друг друга. Вам же нужно было только для еды и охоты, и вот теперь они у вас есть.
– Боялся он. – Леонтий гремел. – Вот то, чего ты боялся, именно оно и произошло. А если бы ты сказал мне об этом раньше, мы бы спрятали всё остальное понадёжней, и они сейчас бы были у тех, у кого они должны были быть!
Леонтий замахнулся, а маленький талан сжался в ужасе и закрыл лицо руками, но римлянин в последний момент сдержал себя.
Священник подал голос, – У них в руках был только один ящик. Они очень спешили. Мы говорили им, что вы должны были скоро вернуться.
Тем временем Цэрэн растолкала всех и присела рядом с раненым, осматривая его раны. Потом поднялась, что-то сказала, и вышла из пещеры.
– Что она сказала? – спросил Хильдебальд у Эрдэнэ.
– Он потерял много крови и если ему не остановить заражение, то он уже не увидит завтрашний восход солнца. Она пошла за травами, а вам нужно найти что-то в виде посуды, в котором она приготовит на огне снадобье.
Хильдебальд повернулся к Иду, – Там, наверху, есть что-нибудь такое подобное?
– Не знаю. Надо посмотреть. Ида ещё трясло от страха.
Леонтий повернулся к Хильдебальду, – Ну, ты понимаешь, что нам точно надо отсюда уходить? Теперь, когда мы будем покидать это место, всегда будет риск, что Трир придёт именно в этот момент. И сейчас он вооружён.
Хильдебальд согласился, – Да, нам надо перебираться к озеру. Мы переправим туда всех женщин и детей. А ночью я со своими людьми пойду и лично перережу глотку Триру и его прихвостням.
– Я рад, что мы понимаем друг друга, – довольно кивнул Леонтий. – Теперь надо подняться всем наверх и вытащить оттуда всё, что нам может понадобиться. Берём всё, что видим. Пустые ящики, полные, берём и спускаем их все. Всё, что можно оторвать и может нам пригодиться, также берём, даже не задумываемся. Там у озера со всем разберёмся.
– Ты, зеленокожий, – Леонтий гневно посмотрел на Ида – идёшь с нами, и покажешь, что там есть. Может, есть ещё какие-то тайники на этом твоём корабле. Но сначала мы должны найти что-то вроде котелка. Мы должны помочь этому храброму малому. Он вступился за моих женщин. А я добро помню и помню всех, кто мне его сделал.
В течение ближайших нескольких часов сверху было спущено всё, что могли там найти. Иду стоило неимоверных усилий убедить всех, чтобы в запале не начали ломать модуль, потому что он их единственная возможность улететь отсюда. В ящиках нашлось нечто подобное, что можно было назвать полусферой, которую приспособили под котелок. Цэрэн приготовила в нём на огне какой-то неведомый отвар из трав. Она вынула оттуда размякшие соцветия и, сделав из них кашицу, намазала её на раны вандала.
Хильдебальд всё это время сидел, неотрывно следя за манипуляциями старухи. Он постоянно теребил Эрдэнэ, требуя объяснить ему, что именно сейчас делает старуха. В какой-то момент девочка ответила, что бабушке уже надоели его глупые вопросы, и лучше будет, если он закроет рот, и не ей будет мешать.
Цэрэн хотела также смазать и раны священника, однако отец Дарион заголосил во весь голос, шарахаясь от шаманки, – Уйди от меня, старуха, не приближайся ко мне, я сам намажусь! А лучше просто помолюсь Всевышнему, и он принесёт мне избавление от ран.
Цэрэн махнула на него рукой и, взяв котелок с оставшимся напитком, подошла к Луцинии и Неро. Старуха дала мальчику котелок в руки. – Пусть пьёт, до конца. Голова болеть не будет.
Луциния с испугом смотрела на старуху, которую она и так побаивалась, а после предостережений отца Дариона так и вовсе боялась к ней близко приближаться.
Неро сжал руку матери. – Мама, пей, пей. Она не обманет. Она говорит, что голова перестанет болеть.
Луциния взяла котелок усталыми руками и слегка отпила отвар, при этом неотрывно глядя на старуху. Напиток был очень горьким и противным, и она, морщась, чуть отстранила его от себя. Старуха склонилась над ней и силой влила остатки жидкости, да так, что котелок при этом стукнул Луцинию по зубам.
Старуха улыбнулась, одобрительно покачав головой. Потом забрала котелок из её рук, протёрла его внутренность своим рукавом и утащила с собой. Затем она подошла к раненому вандалу, села рядом с ним, взяв его руку, и начала что-то тихо говорить себе под нос.
– А сейчас что она делает? – спросил Хильдебальд у Эрдэнэ.
– А это она отгоняет от него злых духов.
Священник перекрестился. – Господи, прости этим невежам их безумие, и снизошли благодать твою и исцеление этому отважному юноше. Молю тебя Господи, не оставь нас в эту трудную минуту, пусть мы и заслужили все эти муки и лишения, что претерпеваем сейчас.
Цэрэн встала и сказав что-то внучке, вышла из пещеры.
– Почему она уходит? Что она сказала? – Хильдебальд бросился к девочке.
– Она сказала, что она сделала всё, что могла, и её присутствие здесь уже не нужно, у неё есть свои дела. А ему она уже не поможет. Всё зависит от духов и воли неба. И ещё сказала, что нам надо отсюда уходить к озеру. Здесь больше нечего делать, если, конечно, мы не хотим, чтоб те злые люди ещё раз сюда пришли.
Через час колонна переселенцев с носилками, на которых лежал раненый вандал, отправилась к озеру. В пути их застал сильный ливень, начавшийся резко и внезапно, и это затруднило и без того медленный ход колонны. Неро шёл в самом конце, вместе с мамой, поддерживая её с одной стороны, а с другой шёл Самакс.
Мэчесса, шедшая впереди, то и дело оборачивалась и кидала ненавидящие взгляды в сторону Луцинии, и шептала Абебе. – Нет, ты только посмотри, как она закрутила ему мозги. То у неё болит голова, то нет, а этот дурачок так и скачет вокруг неё. Схватила мужика в оборот и не отпускает от себя. Я тебе давно об этом говорю. Хитрая она, понимает, что сейчас надо иметь надёжного мужика рядом, который сможет в случае чего тебя защитить. А то смотри, сколько здесь здоровых мужиков. Думаешь, когда всё успокоится, они не вспомнят про нас? Ага, размечталась. Думаешь, ту актрисочку они просто так взяли с собой? Уверяю тебя, подруга, она не только готовить им будет. Да-да, не смотри на меня такими глазами. Я ещё прекрасно помню, как с нами обращались до того, как мы попали к Леонтию. Да, к хорошему привыкаешь быстро, подруга. Вот и ты, смотрю, совсем забыла об этом.
А этой дряни ещё повезло, что маленькой девочкой она попала к родителям хозяина. Они ей всегда благоволили. Вот и сынка своего, она же не от чёрного кобеля родила. Поди знай, кто настоящий отец её ублюдка. Но точно не из рабов. Может, поэтому и ручки свои тяжёлой работой в полях она никогда не напрягала. Нас-то всегда таскали, на любую работу.
Я тебе точно говорю. Сейчас надо за мужика крепко цепляться и держаться за него изо всех сил. Время сейчас такое. А эта мерзавка моего Самакса решила себе забрать. Но он не достанется ей, пусть даже не надеется. Ну и ты тоже, Абеба, рот долго не разевай, бери и хватай Хайле. Не смотри, что он простоват, зато погляди, как он на тебя засматривается. Будет у тебя послушным, как собачонка. А то потом не ты будешь выбирать, а тебя выберут, и слова твоего даже не спросят.
Ид тоже шёл в самом конце, рядом с Неро, благоразумно решив, что лучше не попадаться сейчас Леонтию на глаза. – А я, наверное, знаю, отчего у твоей мамы эти головные боли. Это всё из-за аварии. Оттого, что она слишком резко вышла из состояния сна.
– А это опасно? – с тревогой спросил Неро.
– Я не знаю, – Ид пожал плечами. – Тебе хорошо, твоя мама сейчас с тобой. А мои родители даже не знают, что со мной. Наверное, считают, что я погиб.
Неро схватил его за руку. – Не думай так. Ведь они же любят тебя и не могут вот так взять и перестать тебя искать. Они обязательно тебя найдут.
– Эх, – Ид тяжело вздохнул, – если б ты только понимал, какая она бесконечная, эта вселенная, то ты бы так не говорил.
– Но мы же как-то попали сюда, значит, и они найдут способ, как сюда добраться, – убеждённо сказал Неро.
– Да, наверное, – сокрушённо кивнул Ид.
Лисипп, идущий впереди и несущий носилки с раненным, окликнул Леонтия. – Хозяин?
– Чего тебе?
– А ты под ноги смотри.
– Ну и что с того?
– Следы-то остаются.
– О, чёрт. Всем стоять.
– Хильдебальд, – римлянин окликнул ушедшего вперёд вандала. Тот развернулся.
– Вандал, мы оставляем за собой следы.
Хильдебальд присмотрелся, – Да, прямо указатели для Трира.
– Тогда знаешь, что, – скомандовал Леонтий, – ты веди людей к озеру, а мы с Лисиппом постараемся немножко прибраться за собой.
Дождь через некоторое время закончился также резко, как и начался. Через час колонисты вышли на берег озера.
– Мама, ты только посмотри, как же здесь здорово! Я ж тебе говорила, а ты мне не верила, – прыгала вокруг Лидии Тэсия.
– Ну да, красиво. Только где мы здесь будем от дождей прятаться? Я до сих пор вся мокрая.
– Зато здесь мы в безопасности, уважаемая Лидия, – сказал подошедший священник. – Никто нас здесь не найдёт. В этом лесу можно только заблудиться, а вот что-то найти, это вряд ли.
– Ну, это тем, кто не умеет читать лес и все его секреты, – парировал священника Хильдебальд, упавший на песок. – Поверьте, для опытного охотника всё, что мы наследили, это открытая книга.
Священник замер.
– Да вы не переживайте больно, – ухмыльнулся вандал. – Я же сказал, для опытного охотника, а Трир и его негодяи в лесу ориентируются не лучше вашего. Они, хвала Свянтовиду, моряки. Хотя, по правде сказать, я бы тоже сюда дорогу не сразу нашёл.
Священник восхищённо застыл при виде того места, в котором они очутились, и даже не обратил внимания на упоминание языческого божества из уст вандала. – Воистину, божья благодать!
– Это да, но чтоб не нарушать эту благодать, нам придётся кое-кому укоротить кое-что. Хильдебальд устал и был мрачен.
Священник нахмурился, – Надеюсь, вы не собираетесь делать то, о чём я сейчас подумал?
– Вы всё правильно поняли, святоша. Разве вы готовы простить покушение на вас?
– Он действовал вследствие помутнения рассудка, в связи со всеми событиями, что произошли с нами. Я удивляюсь, как я сам не тронулся умом, хотя и был очень близок к этому. Поэтому я и благодарю Господа нашего за то, что помог мне очистить разум. На все его воля. Значит, и мне суждено было пройти через эти испытания.
Хильдебальд усмехнулся. – Ну, у вас свои боги, а у меня свои.
Дарион в ужасе перекрестился.
Вандал взял палочку на песке и разломал её пополам. – Тем более, у меня к Триру уже накопилось много вопросов. Он и до нашего прибытия сюда уже порядком наделал не самых благостных поступков. Так что я бы не беспокоился о его рассудке. Всё у него в этом плане нормально.
Дарион решил сменить мрачную тему. – Ну, а как там наш бедный храбрец? – с участием спросил он.
– Ничего, держится пока. Хотя видно, что наш переход дался ему очень трудно. Пойду, попрошу старуху, чтоб она ещё раз его осмотрела.
– А что вы делаете? – Эрдэнэ подбежала к сидящим на песке Иду, Неро и Промиусу и упала на колени.
– Это не девчачье дело, – буркнул Промиус.
– Что значит не девчачье? – обиженно протянула она.
– Промиус говорит, – ответил за друга Неро, – что он попросил у отца, чтобы ему тоже дали нож, потому что их теперь хватает на всех мужчин, но отец сказал, что пока не пришёл Леонтий, он ничего решать не будет. Промиус спросил его, а почему они должны дождаться решения римлянина, разве не отец здесь главный? Ну и отец ему врезал и сказал, чтобы он не вмешивался во взрослые дела.
Эрдэнэ вытянулась, чтобы посмотреть на лицо Промиуса с другой стороны. Правая сторона лица мальчика горела красным цветом, и это было очень заметно, как бы мальчик ни отворачивался от неё.
– Ого, – засмеялась Эрдэнэ, – я тоже порой получаю от бабушки. Ну ничего, будешь знать, как лезть, куда не надо. Я, например, знаю, когда не стоит соваться к ней с вопросами. Да ладно ты, не обижайся, – Эрдэнэ толкнула его плечом.
– А я знаю, где мы будем жить, – сказала подбежавшая Тэсия.
– Ой, а кто это тебя так? – Тэсия тоже обратила внимание на пылающее лицо Промиуса.
– Никто, – буркнул он.
– Ид, а где ты будешь жить? Ты же здесь один, – не обратила на это внимание радостная Тэсия.
Все посмотрели на талана.
– Ну, видимо, где-нибудь подальше от ваших отцов, – Ид посмотрел на Промиуса, – а то они меня ещё не так разукрасят.
Компания, кроме ничего не понимающей Тэсии, дружно захохотала, и даже Промиус слегка улыбнулся. – Это просто у отца рука тяжёлая. Лучше под неё не попадаться.
Из леса выходили Леонтий с Лисиппом. К ним подошёл Хильдебальд. – Ну как?
– Да, дождь почти всю работу за нас сделал. А мы с Лисиппом ещё пару ложных кругов сделали, на всякий случай, чтоб наверняка сбить их со следа и запутать. Так что, думаю, не найдут. А как там твой человек? Лучше не стало?
Хильдебальд помрачнел, – Да пока никак. То порой лучше, то опять сознание теряет. Ему очень тяжело дался переход. Вот еле-еле упросил старуху, что бы она опять ему сделала снадобье, а то она всё упиралась, мол, не нужно это всё. Что, мол, то, что она сделала, уже либо подействовало, либо духи всё равно заберут его к себе.
– Мда, – Леонтий покачал головой, – жаль будет, если парень помрёт. Но ты хоть узнал у него, где то место, где прячется Трир?
– В том-то и дело, что нет, – Хильдебальд недовольно покачал головой. – До перехода я не хотел его мучать расспросами, а после перехода спрашивать его было уже бесполезно. Да и чего спрашивать? Дорогу ведь показывать надо. Если сами пойдём вслепую, то наткнёмся на его засаду. С этого гада ещё станется вокруг себя ловушки расставить. Кстати, и нам самим неплохо бы их здесь соорудить.
– Согласен, – кивнул Леонтий, – но мы это сделаем позже. После нападения он будет уверен, что мы его будем искать, и сам затаится на некоторое время. Так что ему будет пока не до нас. А нам надо думать, как здесь обустраиваться, потому что после сегодняшнего дождя я уже жалею, что у нас здесь нет такой пещеры, как у той скалы. Надо что-то думать.
– А чего тут думать, – вандал указал рукой на окрестности, – леса полно. Сейчас просто ляжем, кому где удобно, а завтра начнём разбираться, где и как будем располагаться.Скорее всего навесы будут самое то.
– До того, как вы начнёте строить себе жилища, я бы сначала подумал о том, что нам надо построить какую-нибудь печь. Вон здесь сколько народу, кормить же всех надо, – сказал подошедший к ним Лисипп.
– Я так понимаю, что ты хочешь всем этим заведовать? – недовольно спросил грека Хильдебальд. – Но у меня есть тоже свой повар, и он тоже готовит вполне сносно.
– Видел я уже, как он мясо разделывает, – ухмыльнулся грек. – У меня ученики-поварята на второй день лучше с этим управляются.
Ольдих, до этого не принимавший участие в беседе, вскочил, красный от негодования, – Это мы ещё посмотрим, кто тут готовить не умеет!
– Ну и отлично, значит, будут оба на кухне, – засмеялся в голос Леонтий.
– Нам бы пару человек на заготовку дров, да и ещё один помощник не помешал бы, – добавил грек. – Я бы взял Хайле, второго раба.
– Бери, – согласился римлянин, – и бери любых из этих неумех, – римлянин кивнул на музыкантов. – Пусть хоть какую-то пользу приносят. Они и дрова тебе таскать будут, и воду от водопада. Я так понимаю, что печь ты здесь будешь делать? Грек утвердительно кивнул.
– Ну, а мы с тобой будем заняты охотой? – спросил Хильдебальд.
– Видимо, так, – кивнул римлянин. – Плюс мой раб Самакс и твой солдат.
– Вот был бы здоров и мой второй боец, было бы нам полегче.
– Да куда уже легче? Дичь сама идёт тебе в руки, – усмехнулся Леонтий. – Подожди, а что делает этот узкоглазый, который всё время трётся возле старухи? Вот его и возьмём к себе пятым. Только не понимает он ни черта по-нашему.
– Кстати, где он? – Хильдебальд оглянулся по сторонам. – Вроде недавно был здесь. А мы сейчас позовём девчонку, пусть она ему всё и объяснит.
– Промиус, – крикнул Хильдебальд в сторону компании, где сидел сын. Тот обернулся, и вандал поманил его к себе. Сын нехотя, подчёркивая свою обиду, побрёл к отцу.
– Давай, давай, быстрее, – поторопил его Хильдебальд.
Мальчик понял, что не стоит больше провоцировать отца, и гораздо резвее побежал к нему.
– Что это с ним? – присмотрелся к Промиусу Леонтий.
– Да так, процесс воспитания, – отмахнулся вандал.
– А, понятно, – понимающе, с ухмылкой, кивнул римлянин.
Хильдебальд посмотрел на Промиуса.– Сын, скажи, как зовут девочку, которая ходит вместе со старухой?
– Она её внучка, отец. Её зовут Эрдэнэ.
– Давай, быстро, позови её к нам. – Хильдебальд нахмурился. – Стой, я вижу, что ты на меня дуешься. А, понятно. Вандал усмехнулся и повернулся к римлянину. – Леонтий, я ставлю тебя в известность, что мой сын тоже получит нож.
– Ну, раз умеет с ним работать и не поранит самого себя, то пусть, конечно, берёт. Твоё законное решение, Хильдебальд. Это нашим музыкантам его лучше не давать, а то сами себя изрежут, – рассмеялся Леонтий.
– Слышал, сын? Завтра ты его получишь, а сейчас быстро, бегом, зови эту девчонку. – Мальчик, еле сдерживая радостную улыбку, побежал за Эрдэнэ.
Промиус привёл внучку шаманки. Та подозрительно посмотрела на Хильдебальда и Леонтия.
– Чего надо? – с вызовом спросила девчонка на вандальском языке.
– Ого, ты что, знаешь мой язык? – спросил удивлённо вандал. – Откуда?
– Не твоё дело. Немного понимаю, – не смутилась Эрдэнэ.
– А ты у нас с характером, смотрю, – Леонтий хотел снисходительно потрепать её по голове, но девочка увернулась, и отбила его руку.
– Чего надо, спрашиваю? – с вызовом спросила девочка.
– Да, ты у нас серьёзная, – расхохотался Леонтий. – Хорошо, серьёзная. Тогда слушай, и ответь мне на вопрос. Что это за человек, который всё время ходит за вами? Кто он такой, и почему он так ведёт себя?
– А вам это зачем? – Эрдэнэ наклонила голову и прищурила один глаз.
– Ну, потому что, раз он собирается здесь жить вместе с нами, мы должны знать про него всё. И пусть тогда выполняет обязанности, как и все здесь. Найди его, и передай ему то, что мы сейчас скажем.
Эрдэнэ, видимо, устроили объяснения Леонтия. Она кивнула. – А, теперь понятно. Ну, его зовут Тургэн. Он к нам привязался ещё с Земли. Он напал на наше племя и убил нашего вождя. А потом прилетели эти зеленокожие и схватили нас всех. Вот с тех пор он от нас не отстаёт. Видели у него шрам на лице? Это Октай за меня вступился. Не знаю, зачем бабушка его до сих пор держит рядом с собой? Она давно хотела его убить, но, видимо, придерживает его для какой-то особой мести. А он её боится и во всём слушается. Так вам что, его позвать?
Эрдэнэ развернулась, чтобы уйти, но, видимо, передумала, и повернулась к воинам. – Промиус сказал, что ему нож дадут. А мне можно тоже? Я умею с ним управляться.
У Хильдебальда от такой наглости вытянулось лицо. – А ты, случайно, не обнаглела?
– Ну, раз не дадите, тогда сами с ним разговаривайте. Всё равно он вас не поймёт и вообще не станет с вами разговаривать. – Эрдэнэ демонстративно развернулась и пошла прочь.
– Стой, – остановил её Леонтий. – Хорошо, ты получишь свой нож.
– Точно? – спросила девочка. – Тогда дай слово.
– Слово римлянина, – еле сдерживая смех, сказал Леонтий.
– Не понимаю, что это значит, но я тебе поверю. Когда?
– Завтра, на рассвете.
– Ну, смотри, если не сдержишь, – Эрдэнэ погрозила пальцем и побежала разыскивать бабушку и Тургэна.
– Такая маленькая, а какая интриганка, – со смехом сказал Хильдебальд.
– Ну да. Знает ведь, на что нажать. Без неё мы не сможем разговаривать ни со старухой, ни с Тургэном, – сказал Леонтий.
– Ну, вообще-то, этот язык знает и Тэсия. Вы же сами её отправляли спать в те камеры. Вы что, забыли? Могли бы и её попросить, – подал голос Промиус, стоявший рядом.
Хильдебальд не смог сдержать улыбки, смотря на удивлённое лицо Леонтия.
– Вообще-то, ты мог и раньше об этом напомнить. Я что, должен помнить, кто тут что знает? Вот пришлось зазря скакать перед этой кривлякой, – пробурчал недовольный римлянин.
Хильдебальд уже не мог больше сдерживаться и рассмеялся во весь голос, но его тут же остудил Промиус. – Отец, ты не будешь ругаться? Честно говоря, я тоже знаю этот язык, – мальчик опустил голову. – Я давно хотел тебе это сказать.
Теперь роли поменялись. У Хильдебальда отвисла челюсть, а Леонтий сгибался от смеха.
– Ну, ещё и Неро его знает, и Ид, – продолжил Промиус. Я думал, вы помните об этом.
Теперь хохотали уже оба взрослых.
– Чего ж ты раньше нам об этом не напомнил, сын? – вытирал слёзы от смеха Хильдебальд.
– Отец, ты же меня учил, чтоб я не влезал в разговоры и дела старших, пока меня не спросят.
– Так он тебя именно за это звезданул, чтоб ты не лез в разговоры? И ты поэтому молчал? – Леонтий упал на песок, корчась от смеха.
– Сын, – Хильдебальд старался удержать на лице серьёзное выражение, – ты всё-таки должен сам научиться понимать, когда можно и нужно вмешаться. А вот как ты научился говорить на её языке, мы с тобой ещё отдельно поговорим, – насупился Хильдебальд.
Наступил вечер, солнце уже давно село, луна пошла на убыль и становилась уже менее голубой, как в первую ночь их пребывания на этой планете. Подростки, как и вчера, опять собрались у огня.
– Ид, расскажи о своём доме, где ты жил. Тэсия лежала на животе, подложив кулаки себе под подбородок.
– А чего рассказывать? У нас дома вроде как бы похожи на ваши, но всё же отличаются. Они у нас все имеют форму круга.
– Ой, прямо как у нас, – захлопала в ладошки Эрдэнэ. – У нас юрты тоже круглые. А чем вы занимаетесь, во что играете?
– Это трудно объяснить. Это связано с нашими технологиями, вы всё равно это не поймёте.
– Только не надо умничать, не хочешь говорить, ну и больно надо, – Тэсия надула губы и встала.
– Да вы действительно не поймёте, честно, – оправдывался Ид.
– Ладно, тогда и я тоже пойду, – сказал Промиус, – а то чего-то спать охота.
Эрдэнэ встала и потянула за руку Ида, – Пошли со мной, ляжешь вместе с нами. Бабушка ругаться не будет. Ну, или будет, но не долго. Ну, пошли уже. Не бойся.
Ид послушно встал и пошёл за ней.
Неро побежал к матери. – Мама, ты не видела Бруно?
– Да вот же он, твой Бруно. Налопался рыбьих косточек и уснул. Давай, и ты ложись уже. Вот, я пока постелила тут лежанку из листьев. Спасибо, Самакс натаскал. Вот здесь мы и ляжем.
– Мам, а у тебя сейчас болит голова?
Луциния поморщилась. – Ну зачем ты об этом спросил, ведь до сих пор она не болела, а ты взял и напомнил о ней. Молчи уже. Только-только под вечер себя нормально почувствовала, а тут ты со своими расспросами.
– Мам, а тебе здесь нравится?
– Где здесь? Здесь, на озере, или там, в пещере?
– Нет, мам, на этой планете.
– А почему ты это спрашиваешь?
– Ну, мне кажется, что здесь гораздо лучше. Если у тебя ещё и голова бы не болела,– Неро обнял маму, – то я бы считал, что здесь точно во много раз лучше.
– Это почему так? – Луциния ласково потрепала сына по волосам.
– А здесь нас никто так не гоняет, как на Земле. К нам относятся как-то по-другому.
– Странно, а я ничего не заметила. Ну и как к нам относятся, по-твоему?
– Ну, не так, как раньше.
– Ну как?
– Ну, не как… – мальчик запнулся, – как к рабам.
– Ох, напридумываешь себе всякого, фантазёр ты мой. Спи уже, и дай маме уснуть, первый раз с негудящей головой.
– Прости, мама, спокойной тебе ночи.
– И тебе, милый.
Ранним утром всех разбудили вопли Ольдиха. Все, кто смог проснуться, прибежали на его крики. Толстяк напевал какую-то песню и танцевал странный танец на песке. Хильдебальд подошёл к нему с хмурым лицом, – Ты что, совсем сдурел, орать в такую рань?
А толстяк лишь загадочно улыбался и танцевал, потом показал рукой куда-то в сторону. Там у кромки леса была Цэрэн с Эрдэнэ, а рядом с ними сидел, прислонённый к стволу дерева, раненый солдат. Хильдебальд тут же всё вспомнил и побежал к ним. Раненый сидел с закрытыми глазами.
– Что с ним, старуха? Он умер? – Хильдебальд с тревогой смотрел на шаманку.
– Командир, можно я ещё поживу, или мне нельзя просто посидеть с закрытыми глазами? – ответил раненый.
– Он пришёл в себя? – воскликнул Хильдебальд. – Ой, то есть, ты уже пришёл в себя?
Старуха приподняла рубаху раненного и начала осматривать раны. Раны перестали кровоточить и уже начали кое-где зарубцовываться.
– Старуха, это что, так твоё зелье помогло? Да ты великий лекарь! – вскрикнул поражённый вандал.
Цэрэн встала и улыбнулась. Она, конечно, не понимала, что именно кричит этот мужчина с безумными глазами, но смысл его возгласов она поняла хорошо.
– Может, зелье и помогло, но без моих молитв Всевышнему тут вряд ли бы обошлось, – раздалось сзади. Отца Дариона тоже разбудили крики Ольдиха.
Старуха зло прищурилась и подошла к священнику, задрав его рукав. Вчерашняя неглубокая рана не только зарубцевалась, но и уже стала нежно-розового цвета. Старуха ткнула в неё пальцем.
Отец Дарион отдёрнул руку. – Да, уже почти не болит. Но это не значит, что ты искусный врачеватель. Без моих молитв Господу нашему ничего бы этого не произошло.
– А за меня вы вчера молились, святой отец?– спросила подошедшая Луциния.
– Нет, а что?
– А то, что моя голова совершенно уже не болит. Ну вот ни капельки. Я так никогда себя хорошо не чувствовала со времени нашего здесь появления. Неро, стоявший с матерью рядом, крепко обнял её.
– Вообще-то, я за всех каждый день молюсь, может я и упомянул тебя в своей вечерней молитве, – неловко пробормотал священник.
– Да ты, старуха, искусный врачеватель! Я такого отродясь никогда не видывал. Парня прямо с того света вытащила, – воскликнул подошедший Леонтий.
В это время его кто-то дёрнул за рукав. Он опустил голову. Это была Эрдэнэ. – Тебе чего?
– Уже утро?
– Ну да, и что? – удивлённо посмотрел на неё римлянин.
– Ты дал слово, помнишь? Где мой нож? – Эрдэнэ чеканила каждое слово и вытянула руку вперёд, выставив её ладонью вверх.
Хильдебальд скрючило от смеха и он свалился на песок.
Глава 28. Отвага и отчаяние.
Таураан.
Последние два дня Таураан жил в постоянном тревожном ожидании. Атаки гефестиан становились все изощрённей и искусней, и только благодаря слаженной работе операторов щита удавалось быстро латать возникающие дыры. Таланы тоже не стояли на месте и готовились к возможному прорыву гефестиан сквозь щит. Благодаря землянам, решившим объединиться с таланами, были скомплектованы полноценные бригады, обслуживающие энергопушки.
Но проблема высветилась с другой стороны. Самих пушек для эффективного контроля воздушного пространства катастрофически не хватало. И что ещё более страшное, так это то, что запасы таурания катастрофически таяли. Все последние месяцы почти всё, что добывалось, отправлялось на Землю. А в условиях, когда щит беспрерывно работал на максимальной мощности, расходуя энергию по всей окружности планеты, даже в статичном режиме, эта проблема встала в полный рост.
Всё, что успевали выдать шахты по добыче таурания, физически не успевало за его расходами. Да и на саму изготовку зарядов для энергопушек тоже уходило изрядное количество. Этирей умышленно придерживал информацию о дисбалансе, чтобы не распускать панические настроения, а также втайне надеясь, что гефестиане, увидев бесплодность своих попыток, в какой-то момент устанут и оставят Таураан в покое, и существующих запасов хватит.
Но гефестиане останавливаться не собирались. Поэтому не было никакого смысла дальше прятать эту информацию, и сегодня утром Этирей решил объявить об этом на совещании.
– А что дальше, командующий? – спросил Миртаан. – Через сколько дней наш щит будет похож на решето? Может, всё-таки стоит рассмотреть вопрос о послании на Землю? Я настаиваю, что на данный момент это единственный выход из ситуации.
Этирей усмехнулся. – Вот когда вас, Миртаан, назначат главнокомандующим, тогда и будете настаивать, как вам угодно. А пока я здесь главный, уж позвольте мне решать, как и что делать.
– Командующий, у вас есть план? Если так дальше ждать, то это только оттягивать наш вполне очевидный конец, – спросил один из офицеров.
– Согласен, уже нет смысла выжидать. – Этирей говорил медленно, обдумывая каждое своё слово. – Будет очень глупо, если мы просто растратим весь запас таурания, пассивно наблюдая, как они стараются взломать наш щит. Пора переходить к активным действиям. Мы их будем принимать здесь, на поверхности. Хотя, мы ещё далеки от полной готовности принимать бой, но медлить нельзя. А поступим мы вот как. Мы специально, в некоторых местах, сделаем тонким слой щита, чтоб его можно было легко разорвать.
– Зачем? – воскликнул поражённый Миртаан.
– А затем, что именно в этих местах, где они будут прорываться, мы их и встретим. Вот там мы и разместим наши пушки. Только так мы сможем нанести им адекватный урон. Они всё равно проникнут сюда, рано или поздно. Завтра или через несколько дней. Когда операторы допустят ошибку, или когда у нас не будет хватать для этого таурания. Это всё равно случится. Мы встретим их там, где это будет выгодно нам. Вот такой у нас будет план. Всю ответственность за это я беру на себя. Никаких возражений по этому поводу не принимаю, и хотел бы тут же приступить к более подробному обсуждению этого плана.
