Изабелла Мия
Легенды миров: вышедшие из-под земли
Управляли моими руками, ведя мечом то в одну сторону, то в другую, нападая на слизняков. Кому-то отрубило лапу, кому-то – хвост, только одного удалось убить, отрубив голову. Отрезанные конечности не вырастали снова, но маневренность утратили только те, у кого больше не было хвостов, они больше не двигались так резко, как прежде или как сородичи.
«Отрубайте им хвосты! Они больше не будут такими быстрыми!» – крикнула я по связи Киллиану, заметив его у большой лестницы, по которой я спускалась на дебюте. Он на секунду замер, забыв про слизняка, с которым сражался, а затем одним ударом снес ему голову.
«Мы уже поняли» – ответил он спокойно и оглядел зал, и только заметив меня, Киллиан переключился на другого слизняка. – «Где ты была? Почему ты ослабила связь?»
«Потом»
Он больше ничего не говорил, продолжая сражаться со слизняком, как и я с несколькими тварями. Страха перед ними больше не было, и поддержка Бога ощущалась так, будто он стоял за спиной и направлял меня. Это особенно ощущалось в те моменты, когда мое тело само собой оборачивалось, и меч пробивал насквозь или отрубал головы мчащихся на меня слизняков.
Они все будто знали, что именно меня и нужно поймать, что именно моя сила им и нужна. О чем я вообще? Они же постоянно охотились только за мной, даже проникали во дворец, карабкались по стенам, пытаясь добраться до меня. Конечно, они знают, что именно я им нужна!
Но раньше я имела дело с ними по одному, а теперь… Пусть множество из них уже уничтожены, но их все также много, как и прежде, будто бойня только что началась, а не прошло уже больше часа после их нашествия.
Киллиан убил очередного слизняка и снова посмотрел на меня, я только что справилась с одним и осматривалась в поисках того, кто идет на меня, и остановила взгляд на Киллиане, когда его глаза расширились и окрасились нежно-зеленым, а в моей голове прозвучал его голос:
«Сзади!»
Мое тело резко развернулось, держа меч острием вверх. Слизняк, не ожидавший такого, напоролся на лезвие в полете, пробив свой позвоночник насквозь. Я не смогла удержать нерабочей рукой такой вес, поэтому сразу же чуть не упала назад, но невидимая сила не позволила этому произойти.
Но меч с наколотым на него слизняком я все же уронила из-за неспособности его держать. Тварь постепенно исчезала, становясь ничем, а магия, что она забрала, возвращалась к своим владельцам. Интересно, куда попадают силы, чьи владельцы мертвы? О чем я думаю!? Сейчас точно не время!
Я тряхнула головой и быстро подобрала ржавеющий меч с пола. Огляделась. Странно, была готова поклясться, еще пару минут назад слизняков было в несколько раз больше. Уже стольких перебили за такое короткое время? Удивительно.
Но даже с осознанием того, что почти всех перебили, что-то не давало мне покоя. Предчувствие надвигающейся проблемы, опасности. Я не знала, что произойдет, но чувствовала, что скоро произойдет беда.
Спустя минуту я снова огляделась, слизняки, казалось, поняли, что справиться они не смогут, что создано оружие, которое сможет убить каждого из них, а они не могут сбежать из-за барьера черной магии вокруг дворца. Но несмотря на безнадежность своего положения продолжили рьяно сражаться против солдат, но при этом меня, свою главную цель, они будто не замечали.
Их с каждой секундой становилось все меньше, наверняка каждый уже предчувствовал победу, но мое предчувствие надвигающейся проблемы становилось все сильнее.
Осталось лишь пара слизняков, но вскоре и они исчезли. Исчезли полностью, не оставив после себя и капли слизи.
XLV
Но оказалось, это был не конец. Мое предчувствие не обмануло.
Все уже хотели праздновать победу, но Сирена взглянула на камень, что крутила вначале призыва слизняков, который стал таким же прозрачным, что и прежде, но с каплей зеленого цвета в самом его центре, и объявила:
– Еще не все! Остался один!
– Одного-то можно запросто прикончить! – выкрикнул кто-то из солдат, а все остальные его поддержали, но я понимала – что-то не так. И взгляд Сирены, опасливо осматривающейся вокруг, только подтвердил мои опасения.
Этот слизняк чем-то отличается от остальных…
Внезапно папа и Киллиан резко встрепенулись и начали осматриваться вокруг, будто что-то почувствовали. А к ним вернулась их магия? Я не видела этого, либо это произошло, когда я сбежала. Или же сила еще у слизняка. И сейчас они ощущают свою силу.
И тут со стороны огромной лестницы раздался рев слизняка. Но этот чем-то отличался от остальных, мощнее, громче. Он отдавался эхом по всему залу. Даже солдаты Дарки, считавшие себя бесстрашными и способными справиться с любой тварью, замерли и осмотрелись, несмело поднимая мечи для борьбы с очередной пока еще невидимой опасностью.
Из-за штор появилась серая четырехпалая лапа существа, а следом появилась и вторая вместе со словно окаменевшим лицом слизняка, а следом появился он полностью, обросший будто каменной броней серыми пластинами. Каждый в зале замер, прислушиваясь к слабому стуку его лап по полу и смотря, как он медленно спускается по лестнице.
Неужели слизняки могут эволюционировать настолько, что само их тело изменяется полностью, превращаясь в защиту?
Тварь снова зарычала. Зарычала так, что стены чуть не затряслись. Я и все остальные закрыли уши, спасая их от этой громкости, способной разорвать перепонки. Меч упал на каменный пол. В это время слизняк продолжал спускаться к нам.
Я открыла глаза и увидела, как шел прямо на меня, не отрывая взгляда. И не открывая рта. На свой страх и риск я оторвала руки от ушей и поняла: он не рычал, лишь использовал телепатию, отвлекал всех, пока сам подкрадывался ко мне. Подкрадывался ради того, чтобы забрать силу, не подозревая ничего.
Не отрывая от него взгляда, я присела и подобрала меч, направив его на слизняка, который начал размахивать окаменевшим хвостом, готовясь к прыжку. И он прыгнул. Хоть моим телом управлял могущественный Бог, но несмотря на эту силу меч ударил по телу слизняка, но почти никак не повредил его, только слегка отколол часть на плече. Из раны потекла привычная зеленая слизь.
Он приземлился на все четыре лапы и теперь уже зарычал по-настоящему, оглушая на самом деле. Меч снова выпал из рук, когда мне пришлось закрыть уши. Слизняк не стал ожидать, пока я снова возьму меч, и снова прыгнул. Он прижал меня к полу и раскрыл пасть прямо перед моим лицом.
Я отвернулась и зажмурилась, не желая смотреть на эти три отростка, покрытых несколькими рядами мелких зубов. Откуда-то раздался крик, кто-то звал меня. И в этом голосе я узнала папу. Пасть слизняка горела, он уже начал высасывать мою силу, я это чувствовала, но при этом понимала, чем это закончится. Моя сила – яд.
И оказалась права. Он начал задыхаться и отходить от меня. Я подобрала меч и начала подниматься, как меня взяли за талию и оттащили назад, а передо мной возникла спина, обтянутая темной легкой броней. Император Николас вытянул руку в сторону и начал подходить к слизняку, крутя в другой руке меч.
Он наклонился и что-то ему сказал, а затем замахнулся мечом и пронзил им его тело насквозь в том месте, где у людей находится сердце. Наконечник ударил в пол и откололся, отлетев в сторону, оставив после себя только пару крохотных металлических слегка ржавых осколков на полу под упавшим на них слизняком.
Тварь начала трескаться, постепенно рассыпаться на кусочки и превращаться в пыль. Из появляющихся трещин на ее теле исходил свет, настолько мощный, что все прикрыли глаза руками, а затем и вовсе отвернулись, чтобы не ослепнуть, в том числе и я. А когда все закончилось, и я перестала ощущать давление той силы, что этот слизняк украл у стольких людей, осмотрелась. Папа и Киллиан держались за грудь, только второй с каждой секундой наклонялся вперед все сильнее и едва не падал с ног, а у меня в груди нарастала боль.
Киллиан перестал сдерживать связь между нами, и я чувствовала, что с ним что-то происходит. А затем он упал на колени и закрыл рот рукой, и сквозь его пальцы потекла темная кровь.
– Kifda! – выдохнул император и быстрым шагом пошел к сыну, я шла следом за ним. Боковым зрением увидела, как Сирена исчезла через печать.
Император сел перед Киллианом на колено и взял его за плечи.
– Что с ним? – спросила я, подходя ближе.
– Слишком много силы. Он не выдерживает. – Ответил император и сказал Киллиану держаться до прихода Сирены.
Она появилась меньше через минуту после исчезновения, также через печать, с металлическим шприцом в руках. Сирена быстро подошла к Киллиану, и когда император убрал руку с одного его плеча, вколола туда содержимое шприца.
– Что это? – спросил папа.
– Блокировщик сил. – Ответила Сирена, вынимая шприц из тела Киллиана. – Он сдержит его магию, пока мы не найдем способ ее сдерживать до тех пор, пока его тело не приспособится к ней. – Киллиан оторвал руку от окровавленного рта и завалился в бок, закрывая глаза. – И сейчас он просто спит. Его нужно осмотреть целителю, у меня в деревне есть один. Она справится лучше обычных. В любом случае слизняков больше нет. Мы уничтожили всех.
Глаза Сирены загорелись голубым, и тело Киллиана поднялось в воздух, а под ним появилась печать перемещения, они вдвоем исчезли.
Папа подошел ко мне и приобнял за плечо. Я почувствовала, как контроль над телом исчезает.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да. – Я вцепилась в его камзол.
И я надеюсь, что с Киллианом тоже все будет хорошо…
Я вернулась в свою комнату, перед этим отдав меч папе. Но даже победы над слизняками не дала мне никакого расслабления. Нормально ли все с Киллианом? Когда он вернется? Только из-за этих вопросов напряжение не ушло.
Мне нужно было отвлечься, поэтому осмотрела комнату и наткнулась взглядом на лежащие на тумбочке бумажные цветы, что прежде были в вазе. Этой вазой Селена ударила Фриду по голове в тот день. Поэтому на некоторых цветах есть бурые пятна. Я взяла все цветы и выбросила их в огненный мешок.
Достала из выдвижного ящика стола все листы бумаги, которые у меня были, сняв сапоги, села с бумагой на кровать и принялась делать новые цветы. Первые несколько листов пришлось выбросить, потому что на них я вспоминала, как их складывать, и просто погнула бумагу.
А потом один за одним начали появляться цветы. Не знаю, сколько прошло времени, когда вскоре вокруг меня лежали десятки цветов, они заполняли мою кровать полностью, даже пара лежали на полу, но заметила я это только после того, как бумага почти закончилась.
Руками отодвинув цветы и образовав дорожку, чтобы не помять их, я поднялась с кровати. И сразу же схватилась за спину, сидеть столько времени в одном положении – не самая лучшая идея. Я с горем пополам выгнула спину назад, а затем просто легла на кровать, помяв несколько цветов. Как же больно… и не только в спине.
Когда затылок столкнулся с кроватью, его пронзило легкой болью. Похоже, я ударилась, когда окаменевший слизняк повалил меня на пол. Удивительно, как я не почувствовала это раньше.
Я пролежала так несколько минут, когда во входную дверь раздался стук, а за моей спиной голос Кая:
– Если что, ему разрешено к тебе войти.
Я чуть ли не вскочила с кровати, резко развернулась, чтобы увидеть сына Бога в виде темной дымки в углу.
– Ты давно тут?
– Меньше минуты, не переживай. И скажи ему, что он может войти, а то он ломиться сейчас будет.
И снова раздался мощный стук в дверь.
– Открыто! – крикнула я, и вскоре в дверь в спальню открылась, и из-за нее появилось загорелое лицо Влада.
– Ты в порядке? Киллиан сказал, что у него будто спина отваливается.
– Киллиан? Он в порядке?
– Да, его подлечили. Еще немного и вернется во дворец, не переживай. С тобой-то что? – И только тогда он заметил цветы, лежащие по всей кровати и полу рядом с ней. – Это ты все сделала?
– Ну да, поэтому у меня и болела спина.
– Все ясно. Я пойду, расскажу Киллиану.
– Угу… – промычала я, а потом поняла: – А тебя не удивляет, что Киллиан почувствовал, что у меня болела спина?
Влад обернулся и улыбнулся.
– Он рассказал мне про то, что женат еще в академии, а когда твой отец узнал о вашей связи, Киллиан наконец-то рассказал, кто его жена.
– Ты тоже это знал?
– Я, пожалуй, пойду. – И он просто мигом вышел. Гаденыш!
И в тот момент я задумалась, сколько людей вокруг меня это знали и скрывали. Так, ладно, это подождет до возвращения Киллиана.
Чтобы скоротать время, я принялась собирать цветы в букет, но собрать их в один, не помяв, не получилось бы, поэтому я разделила их на несколько букетов и разделила на кучки на кровати, оставив помятые в стороне. А потом я решила их раскрасить, белый цвет слишком скучный.
Я достала из другого ящика несколько коробок с сухой пастелью, узкий нож, кисти и сложила это все на кровать, а затем нашла маленький столик и поставила его туда же. Села по-турецки, расправила помятые цветы и, взяв пастель, принялась превращать ее в пыль при помощи ножа.
Измельчила я таким образом несколько цветов – красный, зеленый, голубой, желтый и розовый. Взяла один цветок и среднюю кисть и, обмакнув ее в красную пыль принялась раскрашивать ею внутренности цветка, избегая самого центра, затем взяла розовый цвет и раскрасила им концы лепестков, соединяя цвета между собой движениями кисти.
Затем взяла тонкую нить и желтую краску и раскрасила ей середину цветка. И чтобы раскрасить стебель я макнула большой палец в зеленую пастель и растушевала цвет по бумаге.
Так цвет появился у одного цветка, у второго, у третьего, пока весь букет не получил цвет. И только после этого я решила наклониться назад, и опять… Как же больно! Я застонала и медленно, слишком медленно, легла на кровать.
И опять, в дверь спальни раздался стук.
– С тобой все нормально? – раздался голос Влада. Он предусмотрительно не входил. – Киллиан опять жалуется на больную спину. И кстати, он у себе я в кабинете, только вернулся, сейчас отмывается от своей крови.
– Я сейчас пойду к нему. – Сказала ему.
– Лучше этого не делать прямо сейчас. Но если хочешь – иди, отговаривать не стану. Твое дело.
Раздались едва слышные шаги и хлопок двери. Влад ушел, а я поднялась с кровати и подошла к зеркалу. После окончания боя я даже не переоделась, и на голове до сих пор было гнездо из коротких волос. Я сняла ленту и распустила волосы, расчесала и снова заплела их в хвост.
Сменила темную одежду на бежевую рубашку с длинными рукавами, льняные широкие штаны и белые балетки. Я взяла со стола коробочку с обручальным кольцом и достала его, покрутила его между пальцами. Стоит ли мне его надеть? Я давно это хотела, но после последнего пробуждения что-то произошло. Дело ли в той ссоре? Похоже на то.
Что тогда произошло, ведь за пару часов до этого все было нормально? Из-за чего они поссорились? В любом случае, пока это меня не касается. У меня с Киллианом все нормально, мы с ним не ссорились. Я надела обручальное кольцо на большой палец и отложила коробочку. На указательный палец другой руки надела кольцо с камнем истин.
Я открыла секретный вход и двинулась по темным коридорам, освещенными факелами, до кабинета Киллиана.
Из одной комнаты доносился шум льющейся воды. Я села на стул и принялась ждать, пока Киллиан не выйдет из ванной. Ожидание продлилось недолго, шум прекратился, я поднялась со стула и повернулась к двери в тот самый момент, как она открылась.
– Твою мать! – Я сразу отвернулась от него и ощутила, как щеки просто начинают гореть огнем. Я больше ничего вымолвить не смогла.
– Сейчас оденусь и поговорим. – Со смехом в голосе сказал Киллиан. – Подожди минуту.
Я, конечно, понимала, что он после ванной, но думала, что он наденет какой-нибудь халат, а не просто обмотает полотенцем бедра, оголив грудь и живот, наполовину покрытые шрамами от ожогов. Тогда стало ясно, почему Влад говорил не делать этого сразу. Лучше бы я его послушала…
Киллиан вернулся очень быстро, на ходу заворачивая рукава на белой ночной рубашке. На нем были надеты только она и свободные серые штаны, он шел босиком.
– Ты могла бы подождать в комнате, я бы сам к тебе пришел. – Сказал он.
– Влад сказал, что ты вернулся… – только и сказала я, не сумев понять, почему я все же пришла к нему.
– Ты поговорить со мной хотела?
– Возможно… – пискнула я. Не могу на него нормально смотреть после этого…
– Я бы сейчас пошутил, но боюсь, что ты обидишься, психанешь, уйдешь и не будешь со мной разговаривать больше никогда. – Сказал Киллиан и взял меня за талию, повел вперед, к креслам, и посадил меня на одно из них. – Выпьем?
– Ты не боишься? – улыбнулась я, вспоминая, как папа реагировал на подобное предложение Шана.
– Сегодня можно, мы уничтожили слизняков, которые существуют несколько тысяч лет. Нам простительно.
– Я не против, только если не сильно напиваться.
– Ты пила раньше? – Я мотнула головой. – Тебя снесет уже от того, что ты просто понюхаешь стакан с виски.
– Все бывает в первый раз.
– И хорошо, что твой первый раз произошел в хорошей компании. – Киллиан подошел к круглому маленькому столику между креслами и присел рядом с ним.
– Какой первый раз? – я напряглась.
– Первый алкогольный. – Киллиан поставил на столик полупустую бутылку с бурой жидкостью и два стакана. – А ты про что подумала? – Я промолчала, но уверена, что он понял, потому что потом сказал: – Я не настолько идиот, можешь не переживать. Не притронусь к тебе, пока ты сама этого не захочешь.
Он налил немного жидкости в стаканы и поставил бутылку обратно, затем подошел к столу и взял графин с водой, налил ее в один из стаканов почти до краев и отдал его мне. С легким стуком стекло соприкоснулось с обручальным кольцом, Киллиан бросил быстрый взгляд на мою руку и, будто ничего не заметил, сел на соседнее кресло и положил ногу на ногу.
– Разбавленный? – спросила я.
– Виски нужно разбавлять. Это мы с Владом пьем его в чистом виде. И, кажется, я даже как-то много тебе налил, нужно было побольше воды.
Он протянул стакан ко мне, и мы чокнулись. Киллиан залпом выпил все содержимое своего стакана, а я сделала всего глоток, но мне хватило. Я закашлялась от горечи напитка и услышала, как Киллиан тихо посмеивался.
– Да, точно много налил. – Сказал он.
– Как это можно пить?
– Привычка. Мне почти тридцать лет, принцесса. И пил я раньше очень часто.
– Насколько часто? – поинтересовалась я. Он задумался.
– Как бы объяснить… Я очень редко приходил на занятия в академии, не выпив перед этим. – Он засмеялся, и я тоже. – Я был тем еще пьяницей. Иногда настолько пьяный приходил, что меня едва не выгоняли из академии. Самое главное то, что я после этого даже не понимал, как они догадались, что я приходил пьяным.
– Как это можно не понять?
– Ну понимаешь, когда ты пьян, ты не понимаешь, как говоришь и ведешь себя. И когда пьяному мне казалось, что я говорю просто прекрасно, это оказывалось бессвязным бормотанием, а когда я ходил, казалось, ровно… Ты понимаешь, что это было нихрена не ровно.
Мы оба засмеялись, и я снова отпила, только на этот раз я была готова к этой горечи, поэтому только поморщилась.
– Так о чем ты хотела поговорить? – спросил он, когда я сделала еще один глоток.
– Хотела спросить, все ли с тобой нормально. Но уже вижу, что ты вполне здоров.
– Ну учитывая, что у меня все внутренности чуть не превратились в кашу, то я вполне себя нормально чувствую.
– Что? В каком смысле? – смеяться сразу же расхотелось.
– В прямом. Я не преувеличиваю. У меня оказалась слишком мощная магия, к которой мое тело было не готово, и до того, как Сирена дала мне блокировщик сил, она начала просто разрушать меня изнутри. И мне придется долгое время самому вкалывать его самому, когда будут случаться приступы.
– Сейчас с тобой все хорошо? – поинтересовалась я. – Такое может произойти снова?
Мне нужно знать, что делать, если такое случится. У меня нет никаких зелий, нет надобности носить их с собой всегда, но если будет риск того, что у Киллиана пробудятся силы, украденные слизняком в детстве, мне, также как и ему, придется постоянно носить с собой этот самый «блокировщик сил», чтобы помочь.
– Сейчас я нормально себя чувствую. И надеюсь, что больше такого не повторится. – Ответил Киллиан. – Не самое приятное чувство, когда твои органы превращаются в жижу. Но зато узнал то, что никак не ожидал услышать.
– Ты о чем?
– Из-за барьера над деревней Сирены никто не стареет, она сама это говорила. И целительница, которая меня лечила, рассказала, что мой отец был ее постоянным посетителем в детстве, приходил к ней чуть ли не каждую неделю с кровяными мозолями на руках. Он тренировался без отдыха, учился бороться мечом, чтобы уничтожить семью – братьев, отца. Ему это удалось, и он стал императором.
– Я видела его руки, они все в шрамах. – Сказала я, вспоминая, как выглядели ладони императора каждый раз, когда мы виделись.
– Да. Раны целительница исцелила, но… шрамы она удалить не смогла бы при всем желании. Но можно понять, как усердно он тренировался, по его рукам, без подобных откровений. Знаешь, что самое удивительное, что она мне рассказала?
– Что?
– То, что Сирена и моя мама были знакомы. И Сирена спасла меня и мою маму, когда она только забеременела мной.
– В каком смысле спасла?
– Мой дед по отцу… он понял, что скоро его убьют, и связался с черной магией. Он пожелал истребить свой род. Для этого он должен был приходить во снах к женщинам, которые носят в себе ребенка одной крови с ним, и изводить их, чтобы они потеряли ребенка.
– Он начал изводит твою мать…
– Да. Отец почти сразу понял, что с мамой что-то происходит, узнал, что именно, и обратился к Сирене. Она смогла прогнать моего деда из разума мамы, дала ей спокойно поспать, защитила ее, а через несколько месяцев родился я.
– Вы, по сути, были знакомы еще до твоего рождения. Вот это новости…
– И это еще не все. Я не хотел верить в эти ее слова, пока не вспомнил некоторые моменты из прошлого. К примеру, мама за несколько месяцев до нападения слизняков начала плохо себя чувствовать, почти не выходила из комнаты. Но сейчас я, вспоминая то время… мама не выглядела больной, не было бледности, она не лежала в кровати, ничего подобного. Она просто не выходила из комнаты. И сейчас я вспоминаю, что в последние дни, когда она была жива… Она также не выглядела больной, хотя отец убеждал каждого, что все наоборот. Знаешь, почему он это делал?
– Почему? Зачем императору было врать всем, что его жена больна?
– Потому что мама была беременна. У меня должна была родиться сестра. Родная, а не единокровная…
– Он скрывал, что скоро у него появится еще один ребенок? Зачем ему было это делать?
– Потому что девочка. Ты знаешь, как в Дарке к ним относятся. Отец пытался защитить маму и сестру. Он планировал перенести ее в деревню Сирены, когда живот станет немного больше, чтобы они обе были в безопасности. Но этому не суждено было осуществиться. После этого рассказа я понял, почему отец сказал, чтобы мы оставили тварь ему. Именно этот слизняк напал на нас. Он сам хотел ее убить.
– Месть. – Поняла я. По тому, что Киллиан только что рассказал, уже можно понять то, что император, если и не любил свою первую жену, то уж точно испытывал к ней какие-либо теплые чувства.
Киллиан кивнул и налил в опустевший стакан виски, выпил его залпом. Я накрыла его ладонь своей, он обхватил мои пальцы и сжал, а затем поднес их к теплым влажным чуть потрескавшимся губам.
– Я после этого… – Начал Киллиан, но продолжить будто не смог. Он сильнее сжал мои пальцы и приложил их к щеке, закрыв глаза. Я молчала, ждала, пока он сам решит продолжить. Киллиан вздохнул и все же сказал: – Мне нужно извиниться перед отцом. Я просто идиот. И ужасный неблагодарный сын.
– Эй… – я отставила стакан в сторону и развернулась к Киллиану, положила свободную руку на сгиб локтя. – С чего это вдруг?
– Потому что это так и есть. Я только сегодня понял, что отец делал все только мне на благо, а не на вред. Я считал его полнейшим эгоистом, наплевавшим на всё и всех, в том числе и на меня. Но это оказалось совсем не так… Для того, чтобы это понять, мне пришлось вспомнить тот день, когда маму хоронили. Я плакал в тот день, до этого отец всегда мне говорил, что нельзя давать волю эмоциям при людях… После похорон он отвел меня в мою комнату, я тогда думал, что он начнет меня ругать за это, но он встал передо мной на колени и обнял меня… Это был первый и последний раз… Может, он и не лучший отец, но уж точно не худший. И я понял это только сегодня… – последнюю фразу он повторил шепотом, выдохнув и откинувшись на спинку кресла, и переплел наши пальцы.
Я положила голову ему на плечо и сильнее сжала пальцы в его ладони, пытаясь немного его успокоить. Хоть связь не передавала мне его чувства, но можно понять, что, если бы она была открыта, меня бы захлестнуло море сожаления и вины.
Он положил подбородок мне на макушку. Мы молчали. Я не знала, что мне говорить, чтобы успокоить его, ведь я не знала всю ситуацию в полной мере, и поэтому единственное, что я могла сделать – просто быть рядом с ним.
Да, я могла сказать, что между детьми и родителями происходят ссоры и недопонимания. Даже у меня с папой и Деминианом бывало подобное, но чаще всего такое происходит в детстве и подростковые годы, и Киллиан уже давно перешел тот возраст. Что я могу сказать, чтобы не задеть его и успокоить, если в моей жизни подобного не было?
Возможно, это усталость за весь день дала о себе знать, или алкоголь, но меня начало клонить в сон. Я старалась до последнего не спать, жмурилась и сильнее сжимала руку Киллиана, но все же вскоре у меня не осталось сил держать глаза даже полуоткрытыми. Киллиан отпустил мою ладонь и поднялся с кресла, подошел ближе. Он наклонился и просунул руку между спинкой кресла и спиной, второй рукой Киллиан взял меня под колени и поднял с кресла.
Я могла только простонать и попытаться открыть глаза, но Киллиан сильнее прижал меня к себе и прошептал:
– Сегодня тяжелый день. Тебе нужно отдохнуть.
Киллиан куда-то меня понес, сначала я подумала, что он решил отнести меня в комнату, но звука открывающегося прохода не было, и я очень быстро оказалась на мягкой постели. Он уложил меня в своей спальне, укрыв одеялом, но я была слишком сонной, чтобы возмущаться.
И прежде, чем мною завладел сон, я почувствовала теплые прикосновения влажных губ к виску, щеке и уголку моих губ. Я полностью расслабилась, и сон поглотил меня.
Пробуждение далось мне на удивление… хуже, чем обычно. Голова никогда не болела с утра, как в этот раз. Да, это было не слишком больно, но все же неприятно. И проснулась, я скорее всего из-за этой боли.
Вокруг была чуть ли не мертвая тишина, если не считать пения птиц и шелеста листьев за закрытым темными шторами окном. Сквозь ткань проникали крошечные солнечные лучи, которых точно не хватало для того, чтобы выжечь глаза с самого утра. Почему каждое утро не могло начинаться именно так? Только без головной боли…
Моя голова лежала не на подушке, а на плече Киллиана, щекой я прикасалась к его ключице, горячее дыхание Киллиана касалось волос. Мои руки лежали на его груди. Он обнимал меня за талию и держал к себе слишком близко. Я посмотрела вниз и немного успокоилась, мы лежали под разными одеялами.
Его грудь равномерно поднималась и опускалась. Он спал. Я проснулась раньше него? Чуть не засмеялась от этого, но в затылке снова кольнуло, и я тихо простонала и приложила ладонь к больному месту.
Киллиан глубоко вдохнул и сильнее прижал меня к себе.
– Мне не стоило давать тебе пить. – Сказал он с хрипотцой в голосе и отпустил, поднялся и сел на кровати. Его волосы были растрепаны от сна, Киллиан посмотрел на меня сонным взглядом. – Голова болит?
– Несильно. – С такой же хрипотцой ответила я.
– Подожди, я сейчас.
Киллиан поднялся, сбросив с себя одеяло, и поправил задравшуюся рубашку. Он вышел из комнаты, ненадолго оставив меня одну. Вернулся он быстро, держа в руках металлическую коробочку, в которых лежат спрессованные зелья.
Киллиан открыл ее и взял мою руку, на ладонь упала белая таблетка.
– От любой боли помогает. – Он налил в стакан воду из графина, стоящего на тумбе рядом с кроватью. – Удивительно, как у тебя из-за одного разбавленного стакана болит голова наутро.
– Похоже, это не от алкоголя. Я ударилась об пол, когда слизняк на меня прыгнул. – Киллиан замер со стаканом воды в руке. – Не переживай, скоро пройдет.
– Почему ты не сказала сразу? – Киллиан все-таки отмер и отдал мне стакан. – А если сотрясение?
– Я похожа на человека с сотрясением? – я приняла зелье, запила его водой, искоса глянув на Киллиана, и отдала ему стакан.
– Рисковать не стоит.
– У вас всех в этом дворце паранойя… Для вас каждая моя царапина – это какой-то конец света? – как же достало, что меня считают слабачкой. Что ж… я действительно слабая…
– Да! Ты – моя жена, и я обязан защищать тебя от всего!
– Я не прошу меня защищать!
– Повторю: это моя обязанность. И меня не надо об этом просить.
– Я похожа на того, кому нужна эта твоя «обязанность»? По крайней мере, в данный момент.
– Да! – прикрикнул Киллиан, и я неосознанно вздрогнула. Он замер, а затем подошел ближе и положил руку на плечо. – Я тебя напугал? Прости… – Киллиан сел на кровать рядом и развернул меня лицом к себе. – Пойми одну вещь: я учился держать в руках меч с детства, ты же взяла его только месяц назад, а чтобы научиться защищаться им или кулаками требуется намного больше времени.
– Не вижу связи между моей головной болью и умением держать меч.
– Связь вот в чем: не умеешь держать меч и защищаться – получаешь от противника по голове или перерезанное горло.
– Я не получала мечом.
– Какая разница? Ты все равно пострадала, и не важно каким образом.
– Я пойду в свою комнату, отсижусь там, чтобы голова еще больше не разболелась от этой опеки.
Я спустила ноги с кровати и коснулась пола, застеленного мягким темно-красным ковром, нашла рядом свои балетки и надела их. Киллиан молча смотрел за этим и не останавливал, но когда я выходила из комнаты, он сказал:
– Я скажу целителю, чтобы зашел к тебе и проверил твою голову.
– В каком смысле «проверить мою голову»?
Киллиан удивленно посмотрел на меня, затем отвел взгляд, о чем-то задумавшись, и засмеялся, только сейчас поняв, как это прозвучало.
– В твоем случае в обоих смыслах, учитывая, как ты постоянно любишь влезать в неприятности: то сбегаешь из дома, то со слизняками дерешься. С тобой явно что-то не так.
Я не стала ему отвечать, а просто открыла дверь и вышла из комнаты, быстро подошла к стене с секретным проходом и открыла его, и когда едва появился проход, я просунулась в него и дернула факел, дверь начала закрываться. И перед ее закрытием раздалось: