Изабелла Мия
Легенды миров: вышедшие из-под земли
XXXIII
Шейх ушел, громко захлопнув за собой двери, не дожидаясь Хасана и Равилию. Мы все стояли на тех же самых местах, не двигаясь. Шейх созывает совет правителей. Этого не делали уже тысячу лет, с тех пор как драконы уничтожили шесть королевств и создали Пепелище.
Тогда они решали, что делать с этой территорией, заполненной пеплом. Итогом было создание дороги между пятью государствами: Караланом, Даркой, Валанизом, Сэнду и Столицей, так называется государство, где живут люди всех народов, а не только одного конкретного. В этой Столице раньше проживали и народы, которые жили на Пепелище, поэтому сейчас там можно встретить людей, в которых проявились их особенности. Именно оттуда прибыл Деминиан.
Но с тех пор советы больше не проводились. Это произойдет впервые за тысячу лет. И по такой, по сравнению с последней, глупой причине. Но шейх действительно не прав. Если бы Атия на самом деле была преступницей, он бы не принес доказательства, чтобы не мучиться? Так они бы могли запросто вынудить ее отдать.
Но Киллиан все равно бы не остановился. А он, будучи сыном императора, смог бы этот совет созвать сам? У него бы на это была бы причина – ложь шейха, которую он бы пытался доказать. И эта причина была бы более весомой, чем эта.
– И этот человек правит целым королевством… – Сказал папа, потирая переносицу. – Ведет себя как ребенок. Он не понимает, что я его разобью за несколько минут?
– Не вы. – Ответил Киллиан. – Я. Это наша война и вмешивать сюда тех, кто не имеет к ней никакого отношения, я не собираюсь.
– Ты генерал моей армии Киллиан, я…
– А также я принц Дарки, сын императора. И говорить я с ним буду именно как принц Дарки, а не генерал Каралана. Я проговорю в самом начале, что к вам не должно быть никаких претензий в случае моего проигрыша.
– Кил, ты уверен? – поинтересовался Влад. – Ты пойдешь против шейха в одиночку?
– Атия – моя дочь. И моя ответственность. Только моя. Если кто и будет ее защищать, так это я, а не кто-то другой. Тем более, он тоже пойдет против меня в одиночку, Уафия слишком глупа, а Хас и принцесса Равилия не…
– Я говорил не называть меня так! – воскликнул Хасан.
– Не важно, Хасан. Надеюсь, что вы не пойдете против собственной племянницы.
– Не пойдем. – Ответила Равилия. – Мы не для этого спасали ее, когда убегали с ней из дворца.
– Только потому, что она дочь Асили. Будь она только твоей – я бы был на стороне отца. – Сказал Хасан, прожигая взглядом Киллиана.
– Не сомневаюсь. – Киллиан выглядел так, будто сейчас набросится на Хасана и начнет его избивать.
– Киллиан. – Я взяла его за запястье и чуть дернула назад. На удивление он успокоился. Сжатые кулаки исчезли, и ладони расслабились. Сейчас нужно его отвлечь. – Ты помнишь, что Фрида сказала тебе в тот вечер, когда я ушла из дворца? И что тогда в деревне сказал Кир?
– Да. – Киллиан повернулся ко мне. – Какое это имеет значение?
– Я про синтезированный яд на основе записей древнего алхимика. Нужно найти оставшиеся дневники.
– Какие еще дневники? – поинтересовался Алекс. – Тебе для этого нужно было сюда идти?
– Да, они спрятаны в этой комнате. Кир сказал найти их.
– Какой еще Кир? – спросил Хасан.
– Мой сын из первой жизни.
– Сын? – Влад посмотрел на меня таким же безумным взглядом, каким смотрел Шан на Сирену, когда залез на дерево. – Ну них… – он мельком взглянул на папу. – Чего себе… Вы не перестаете удивлять.
– Как же я тебя понимаю, Влад… – ответила я. – А теперь представь, что можно при малейшем запасе магии открыть мешок, в котором будут храниться все твои вещи, которые ты не можешь унести в руках или реальных сумках. И мешок этот бездонный и невидимый.
– Представил.
– У меня из этого мешка выпала тонна оружия, среди которых был меч, принадлежащий Богу.
– Чего? – спросил он одновременно с Алексом.
– А еще в том мешке была одна книжка с интересным содержанием. – Тихо произнес Киллиан, подходя к креслам.
– Хватит! – воскликнула я, чувствуя, как щеки начинают понемногу краснеть, а Киллиан, усмехнувшись, начал обследовать мебель.
– С каким содержанием? – поинтересовался Алекс, и прежде, чем Киллиан открыл рот, крикнула:
– Неважно!
Киллиан, все также тихо посмеиваясь, обследовал кресла, засовывая руки под подушку. А пока мне не начали задавать новых вопросов, я подошла к книжному шкафу. Деминиан ведь говорил не трогать одну полку. И именно на ней я заметила книжку в ярко-желтой обложке. Книгу, которую Деминиан постоянно читал.
Я достала ее. «Приключение маленькой улитки на солнце». Деминиан не меняется. Хоть я и знаю Деминиана достаточно хорошо, но я не ожидала найти на его полке детскую книжку, на которой, к тому же было несколько закладок. Я открыла ее и пролистала несколько страниц. Ничего особенного. Но быстрым взглядом заметила выделенное кругом слово. Я нашла эту страницу и прочитала слово. «Дно». Именно на страницах с закладками.
А за несколько страниц было обведено слово «Два». На середине книги – «Стол», а потом «Кабинет». Два, дно, стол и кабинет. Двойное дно в столе в кабинете. Я посмотрела на стол, заваленный бумагами.
– В этих ящиках может быть двойное дно? – спросила я, открывая один из них.
– Двойное дно? – переспросил Влад. – Это надо у Киллиана спрашивать.
– Не встречал. – Ответил этот самый Киллиан, не отвлекаясь от своего дела. – Почему спрашиваете?
– Нашла причину, по которой Деминиан просил не трогать одну полку в шкафу. – Я показала им книгу. – В ней обведено четыре слова: «два», «дно», «стол», «кабинет».
– Он сделал это в детской книжке? – поинтересовался папа.
– Неужели это тебя удивляет, пап? Это же Деминиан.
– Да, это Деминиан. – Ответил мне папа с улыбкой, в таком тоне, будто вспомнил то, что давно забыл.
– Так, сейчас проверим… – сказал Влад, осматривая низ ящика.
Он постучал по нему, закрыл, открыл второй ящик и повторил. Снова закрыл, и третий ящик он проверил также, только стук по нему был каким-то другим. Влад полностью вытащил ящик и положил его на стол, вытряхнув из него все содержимое.
Влад постучал по дну, ожидая, что деревянная пластина просто упадет вниз. Но этого не происходило.
– Принцесса, вы можете дать мне один из своих ножей? – Влад протянул ко мне руку, в которую я вложила один из клинков. Он кончиком лезвия залез в маленькую щелку и потянув рукоятку вниз, поднял пластину. – Тут на самом деле есть второе дно. – Он достал какие-то бумаги и начал их читать. – Тут все про Лигу. Тут примерные места из заседаний, а дальше… – он пролистал листов десять. – Имена всех участников Лиги. Их так много…
Раздался какой-то щелчок. Мы все посмотрели на Киллиана, который наконец-то открыл тайное место в кресле.
– Да неужели. – Киллиан заглянул внутрь. – Вот же… Тут пусто. – Он посмотрел на меня. – Они на самом деле могут использовать его записи.
– Кир же вроде говорил, что черный и красные – опасны. И они не лежат на видном месте.
Киллиан осмотрел деревянную доску, к которой крепилась подушка, и попросил меня дать ему нож. Он сделал то же самое, что и Влад минутой назад. От доски отошла небольшая пластина, за которой скрывались три небольшие книжки, обтянутые черной и бурой кожей. Киллиан передал их мне.
Они не выглядели достаточно потертыми для своего возраста, только страницы были желтыми, а надписи в них почти исчезли. Я не понимала и слова, что в них написаны. Этот язык был похож на тот, которым был написан тот текст из книг. Книг-словарей, оказавшихся на столе Алекса.
– Уверена, он говорил о них.
Голова закружилась, в глазах потемнело. Я оперлась руками о стол, пытаясь удержать равновесие. Это напоминало мне то, что происходило у гокке, когда я слышала голоса из прошлой жизни. Только сейчас я еще и видела это.
Кир сидел за столом в одной из комнат дворца и что-то записывал в один из своих дневников с очень озабоченным видом. Только что-то в нем казалось другим. Его волосы. Когда его призывали, у него была красная прядь, а сейчас у него ее не было.
Дневников было десять – семь белых, два красных и один черный, в который он делал записи.
– С тобой все нормально? – спросила я.
– Да. – Ответил он. – Просто… Я совершаю ошибку. Огромную ошибку. Мне не стоило писать эти заклинания на бумаге.
– Слишком опасные?
– Мягко сказано. Если они попадут не в те руки… Мне нужно их спрятать. А лучше сжечь.
Кто-то поддерживал меня за плечи и гладил по спине, когда я очнулась.
– Вы как? – поинтересовался Киллиан.
– Да… Это просто воспоминание… – Я указала на дневники. – У Лиги безобидные белые. Самые опасные у нас. Это уже хорошая новость.
Я подошла к шкафу и засунула книгу на прежнее место, до упора, и она сбилась с ряда. Все книги стояли на небольшом расстоянии от стенки шкафа. Я толкнула все остальные, и четыре толстые книги не сбились с ровного ряда, наткнувшись на какой-то предмет. Стоило мне вытащить их и посмотреть, что помешало им, из меня вырвался смех, который я не могла сдержать или унять, как бы я ни старалась.
– С тобой все нормально? – поинтересовался Алекс, я уверена, смотрящий на меня, как на умалишённую.
– Вот и еще одна причина, по которой он просил не трогать эти книги. – Сказала я, немного сумев унять хохот, и развернулась, показывая находку в виде полупустой бутылки коньяка. Папа закатил глаза и закрыл лицо ладонью, качая головой и тщательно сдерживая улыбку.
– Он даже на пороге смерти не изменился. – Сказал он и забрал бутылку.
* * *
На следующий день, а точнее ночь перед тем днем, когда должен состояться совет правителей, я проснулась от режущей боли в животе. Такая же боль была, когда меня ранил гокке, только на этот раз удар пришелся на живот, а не поясницу. А хотя нет… она тоже болела, как и спина. Меня будто резали.
Когда же это закончится…
В комнату кто-то вошел, сразу раздался запах трав.
– Я принес чай от боли. Мой живот будто на части разрывается. – Произнес голос Киллиана.
– Добро пожаловать в мир женщин. Я принципиально не буду эту связь ослаблять всю неделю…
– Значит, будем страдать вместе.
Я приняла чашку и принюхалась. Вроде все нормально. Я только вернулась домой, а уже думаю, что меня хотят убить… Такое странное чувство, что скоро меня захотят убить. Будто дурное предчувствие.
Так, пора унимать эту паранойю. Сегодня совет, нужно быть спокойной и рассудительной… Насколько мне позволит эта боль в животе. Как же больно… Хочется умереть…
Киллиан сел на кровать с другой стороны от меня, держась при этом за живот.
– Наконец-то хоть один мужчина в мире поймет, какого всем женщинам раз в месяц.
– Я даже здесь отличился. – Он чуть улыбнулся и, когда я отставила пустую чашку на тумбочку, взял меня за руку и положил мою голову себе на грудь. Я устроилась поудобнее и протянула руку, обнимая его.
Живот и все тело медленно переставали меня убивать. Раздражение покидало, как и боль. Проснулся интерес, хотелось расспросить Киллиана, раз он со мной и пока не собирается уходить. И я спросила, что он скрыл тогда, что хотела сказать Фрида перед тем, как Киллиан оборвал воспоминания.
– Точно хочешь знать?
– Раз спрашиваю – значит, хочу.
Киллиан слабо улыбнулся и, чуть приподнявшись на локте, поцеловал меня сначала в лоб, потом опустился чуть ниже, и губы коснулись одного века, другого. Поцелуй в скулу, щеку, нос, а только потом – в губы. Это было только легкое касание, но вызвало бурю эмоций, наравне с теми, что были в прошлые настоящие поцелуи.
Он не предпринимал ничего большего. Казалось, будто он пытается меня отвлечь, и это почти срабатывает. Почти. Как бы я ни хотела продолжения, правды я хотела больше. От меня перестанут хоть что-то скрывать? Также было в прошлых жизнях или только в этой?
– Так что она тогда сказала, Киллиан? – Киллиан разочарованно выдохнул и лег в прежнее положение. Не вышло, дорогой. Я усмехнулась, спрятав изгиб губ в складках его одежды. – Ты скажешь мне или предпочтешь, чтобы тебя пытали?
Моя рука двинулась под его рубашку, коснулась обнаженной кожи с жесткими волосками на животе. Дыхание Киллиана стало прерывистым, он обхватил запястье руками, не давая им пройти дальше. Он посмотрел в сторону, его брови сошлись на переносице. Что он высматривает?
Я посмотрела на тумбочку с его стороны и заметила стоящие в вазе цветы смивак. Вот почему я все это делаю. Ну и плевать. Рука двинулась выше, вырываясь из его хватки. Киллиан дернул головой, также заметив цветы. Он тихо выругался и крепче сжал запястье, прижав руку к кровати, вторую также обездвижил на всякий случай.
– Ладно, я все тебе расскажу, только перестань!
– Вот так бы сразу.
– Я сожгу эти сраные цветы…
Я рассмеялась и, когда он отпустил руки, прижалась к нему. Он снова напрягся, будто думал, что я снова начну это делать.
– Так ты расскажешь? – Я посмотрела на него, подняв голову, он закусил нижнюю губу, но все же сказал:
– Фрида спросила, знает ли король, что я влюблен в его дочь. Я просто проигнорировал ее и ушел искать тебя.
– А это так?
Он долго молчал, а потом взял подушку свободной рукой и немного придавил ею мое лицо.
– Уйми свое любопытство.
– Она была права. – Ответила я сквозь смех. – Я это точно знаю.
– Да неужели… – Киллиан отбросил подушку обратно.
– Я не была в полном бреду, когда ты пытался заставить меня пить зелье. Я помню, как ты меня назвал.
– Как я понимаю, ничего больше не болит. Почему бы тебе не лечь спать?
– А если не хочу? – Моя рука снова забралась под рубашку, заставив его напрячься.
– Придушу подушкой. Опять. – На этот раз руку он не убрал, только немного приостановил.
– У тебя какая-то нездоровая мания душить людей подушками.
– Я точно сожгу эти цветы. – Он скинул вазу с тумбочки. Раздался грохот разбитого стекла, осколки разлетелись, вода залила пол, цветы разбросаны. – Прекрати это делать.
– А то что?
– А то, что Атии восемь лет.
– Не вижу связи.
– Ее мать – последняя женщина, с которой у меня что-то было. Добавь к этим восьми годам еще один, пока она была беременна. Итого девять.
– Девять лет воздержания? Неожиданно. Я думала, у тебя были какие-то отношения после Асили.
– Не было. Даже на одну ночь. После ее «смерти» я пытался найти свою жену. Тебя. Поэтому не соблазняй меня. Имей жалость, принцесса.
– Ладно… – я убрала руку и легла на грудь, снова устраиваясь поудобнее. Спустя время я начала погружаться в сон под размеренный звук его бьющегося сердца под ухом. Но кое-какой вопрос у меня еще остался:
– Вы поймали всех из Лиги?
После того, как нашли список всех причастных к Лиге, папа приказал схватить их всех, и в первую очередь начать с солдат. Их следовало схватить тихо, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом все оставшиеся солдаты, чьих фамилий не было в списке пошли по работникам дворца. Их схватили тихо, без привлечения внимания.
Таким образом те солдаты, которые были причастны к Лиге, не могли сообщить другим, что за ними идут, и не позволили бы им уйти. Вот только Деминиан умер два года назад, за это время в рядах Лиги, скорее всего, произошло пополнение, и кто-то предупредил нескольких своих соратников, что за ними идут. Несколько людей сбежали, когда поняли, что их раскрыли.
– Не совсем. Сбежавших ищут, как и предателей. Пока безрезультатно. Допросы тоже не дают результатов. Алекс делает зелье, чтобы заставить их говорить, раз они не хотят рассказывать сами. Фриду все еще не нашли.
– Есть подозрения, кто вошел в Лигу после смерти Деминиана?
– Нет. Они очень хорошо скрываются. Невозможно заподозрить кого-то.
– А почему ты до сих пор здесь? Ты же был одним из них. Или папа до сих пор ничего не знает?
– Деминиан оставил мне послание с помощью магии, которое мог увидеть только я. Он написал: «Надеюсь, я не буду жалеть, что не внес твою фамилию в список, Форс?». Понятия не имею, почему он так ко мне благосклонен.
– Ты ему нравился. Он ведь говорил, что вы с ним на одной волне. – Грудь Киллиана тряслась от тихого смеха. Я обняла его покрепче, наслаждаясь теплом его тела, он обнял меня за плечи, прижав его ближе. – Как Деминиан вообще узнал о них? Как узнал, что они входят в Лигу?
– Если бы кто-то знал ответ – все уже были бы пойманы. Он не мог оставить инструкцию, как это делать?
– Деминиан своих секретов не раскрывает. – Я улыбнулась, вспоминая, как он отказывался говорить мне, как он умеет прятаться так, что его невозможно найти, и как он находит меня уже через пару минут.
* * *
Утро началось с такой же боли. Вставать и просто двигаться не хотелось вовсе, а хотелось просто умереть прямо на месте. Кто-то погладил меня по голове и просил встать. Киллиан.
– Так, я принес тебе чай. Выпей его и оставайся сегодня в кровати. Твоя помощь в совете мне не понадобится. – А потом тише добавил: – Надеюсь, что голосов будет достаточно и твой не потребуется…
Он вышел из комнаты и оставил меня одну. Я с трудом поднялась, корчась и страдая от боли, и сделала несколько глотков чая. Мне стоит идти на этот совет, я не могу проигнорировать это. Там, насколько мне известно, должны быть все представители королевских семей. А, значит, там будет и Айзек…
Если он там точно появится, у шейха точно будет один голос, лишь бы навредить мне. Через моего мужа. Почему Айзек меня так ненавидит? Что мама ему сделала? Голос Айзека может стать решающим в совете. Тогда шейх победит… Я должна идти. Я должна быть с Киллианом, не могу оставить его одного, каким бы сильным он ни был. Он – мой муж. И подсознание шепчет, что бросать его там, один на один с шейхом, нельзя. Потеря дочери в случае проигрыша сильно его подкосит.
Но я не знаю, чем могу ему помочь. Я ни разу не сталкивалась с чем-то подобным, ни разу не имела возможности научиться вести переговоры с кем-то из королевских. Что я могу сделать для него?
Взгляд сам собой упал на коробочку, которую мне дала Сирена перед отлетом. Зелье, что пробудит меня из прошлых жизней. Стоит ли мне принять это зелье? Кто знает, что я могу там натворить… Стоит ли рискнуть?
Я посмотрела на пустую чашку у себя в руках. То же самое чувство, что и ночью, меня не отпускало. Такое настойчивое ощущение, что меня хотят отравить. Но на этот раз, была уверенность, что это сделают. И именно на совете. Почему я так подумала – не знаю. Но это не отпускало.
Но какой яд мне добавят? Для каждого яда есть свое собственное противоядие. Неизвестно ни одного состава, который борется со всеми. Я посмотрела на стол, в ящике которого пока лежали дневники Кира.
И среди этих зелий, которые он создавал, возможно, могло быть такое, которое нейтрализует действие всех ядов. Первой моей мыслью было то, что это бред, что я сама это придумала, но подсознание было уверено, что это на самом деле так. Что-то не давало мне полностью усомниться в своих догадках.
И если кто и знает это наверняка, так это Селена. Кир мог поделиться с ней составом зелья, и она может его знать, если оно на самом деле существует.
Я взяла коробочку и вытащила из нее одну мутно-зеленую таблетку. Эффект длится всего несколько минут, этого будет достаточно, чтобы написать состав зелья и как его готовить. Вот только стоит ли это делать? Что она может натворить за эти двадцать минут? Что, если она вообще не напишет ничего?
А из дневников Кира у нас есть только красные и черный, самые опасные. В них точно не может быть противоядия, только опасные зелья и заклинания. Тем более, написаны они на древнем языке, который можно разобрать только со словарем, а у нас нет на это времени, совет начнется через пару часов, да и почерк Кира оставляет желает лучшего. Среди его закорючек я различила только пару букв языка. Открытые дневники можно выставить как трофей в музее, не боясь, что кто-то прочитает хоть одну страницу.
«Что ты собралась делать?» – неожиданно спросила она, на что я вздрогнула и едва не упала с кровати. Так непривычно было ее слышать спустя столько времени молчания. – «Прости, я тебя напугала?»
– Совсем немного. Просто я отвыкла от тебя. – Я снова осмотрела таблетку зелья.
«Ты собралась его принять? Уверена?»
– У меня есть выбор? Меня не покидает ощущение, что меня хотят убить, она может что-то придумать.
«Давай. Я расскажу, что она сделает, когда ты очнешься»
Я кивнула и, глубоко вдохнув, отправила зелье в рот. Из твердого оно сразу же стало жидким, вкуса у него не было, но язык обожгло, будто я попробовала острый перец. Но стоило мне сглотнуть, как жжение сразу же прошло, словно ничего и не было.
Я встала с кровати и начала выбирать, что надеть на совет. Но тут голова закружилась, я с трудом удержалась за дверцу шкафа и едва не упала, а потом и вовсе погрузилась в сон, как тогда подумала. Проснулась я в кабинете Алекса, а точнее Эриона, нависая над столом, заставленным оборудованием для создания зелий. Как я тут оказалась?
На мне надеты кожаные красные брюки, плотно обтягивающие бедра и икры, высокие кожаные сапоги со шнуровкой во всю их высоту и белая рубашка, поверх которой нацеплен такой же кожаный красный корсет, не причиняющий боли. Волосы завязаны в высокий хвост.
У меня под рукой был зажат лист с непонятным текстом. Буквы прыгали, где-то размазаны чернила, как бывает у левшей, в том числе и меня, когда не дают чернилам просохнуть и сразу начинают писать следующее слово или строчку.
– С тобой все нормально? – спросил Алекс, укладывая на стол травы, порошки, какие-то цветы, в том числе и смивак, какие-то жидкости. – Ты так вломилась в кабинет и послала меня за этим, – он указал на стол. – Будто от этого у тебя жизнь зависит.
– Похоже, так и есть. – Ответила я, наконец-то прочитав первую строчку. «Противоядие от всех ядов». Значит, оно все же существует. – Нужно сделать одно зелье. Только я не могу прочитать ни единого слова.
Теперь понятно, от кого у Кира такой ужасный почерк. От Селены.
Я вчиталась внимательнее, но все равно не могла разобрать чего-то, кроме первой строчки.
– Дай сюда. – Алекс вырвал листок из рук и принялся читать. Только тогда я заметила под перчатками без пальцев, что к внутренней стороне моей ладони было прикреплено что-то металлическое, причиняющее боль. Глаза Алекса моментально расширились. – Противоядие от всех ядов? Оно существует?
– Ты понимаешь, что там написано?
– Почти. Почерк немного похож на мой. Так оно существует?
– По-видимому, да. Мне нужно его сделать. У меня такое чувство, что меня хотят отравить, вот только не привычным соком жорнвы. Что вот это такое, меня тоже интересует. – Я указала на устройство на ладони.
– Это аппарат, который вводит зелье прямо в кровь. В основном, так делали с противоядиями. Только зачем он был нужен – не понятно, ведь к каждому зелью…
– Свое противоядие. – Алекс кивнул. – Ты поможешь мне его сделать?
– Ты уверена? Сюда входит порошок на основе крови кануанского тигра, а он используется…
– В основном для создания ядов и прочей опасной для людей дряни. Я знаю, Алекс, но это мой единственный шанс спастись. Меня не покидает ощущение, что сегодня меня отравят, и я не знаю, чем. У меня одна-единственная возможность это предотвратить. Тем более, какой бы ненормальной я ни была в прошлых жизнях, я сомневаюсь, что там яд. Вряд ли бы я хотела себя убить. У меня была такая возможность на дебюте, – у меня был мешок, в котором уйма оружия, я могла вколоть один из клинков себе в шею, да и сейчас тоже могла. Тем более, я просила тебя принести мне противоядие, когда я едва не умерла от того яда. Уверена, что, когда начну переодеваться, из одежды выпадет как минимум один нож.
«Как думаешь, это действительно противоядие?» – спросила у нее я.
«Понятия не имею, я уже не знаю, чему верить»
«Я не знаю, что у меня из прошлого на уме. Стоит ли вообще делать это зелье? Действительно ли оно меня спасет, а не отравит?»
«Вот этого даже я не знаю. Ты ограничила мне доступ к своим мыслям, этот доступ вернулся, когда действие зелья прошло»
Алекс, молчавший все это время, все же отложил листок, чтобы завязать волосы в хвост, и взял одну из маленьких баночек, размером с его средний палец, с темно-красным порошком. Порошком, созданного на основе крови кануанского тигра, единственного животного, который владеет магией крови, поэтому она обладает особыми свойствами, в основном, негативными.Тигр обитает в песках Валаниза, куда люди не заходят, а он сам предпочитает не покидать пустыню, поэтому опасаться его нападения не стоит. Охоту на него ведут только из-за его крови, из которой выпаривают всю жидкость и превращают в порошок.
Таких тигров убивают редко, ведь они больше своих сородичей, и крови в них больше, ее хватает на несколько килограмм, которых хватает на сотни подобных банок, как в руках Алекса.
– Ладно, мы это сделаем. – Алекс передал мне банку и принялся настраивать оборудование. Он закрыл колбу крышкой, от которой шла закручивающая трубка, заканчивающаяся железной воронкой. – Возьми ложечку на два грамма, набери туда порошка, только без горки, и насыпь в воронку.
Я нашла маленькую палочку с углублением и выпуклой цифрой «2» внизу, набрала порошок, убрала лишнее через горлышко. Сбросила порошок в воронку, он посыпался вниз, на дно одного из завитков трубки, небольшие крупицы остались на металле.
– Почему нельзя просто сбросить порошок прямо в колбу, без этой воронки?
– Без понятия. Так написано здесь. – Он поднял листок. – Так, теперь… – Он передал мне цветок смивак, у которого еще был мокрый стебель. – Возьми ступку и добавь в нее лепестки, растолки и выжми масло через… – он присмотрелся к листку. – Шелковую ткань. Нужно пять капель.
Алекс отошел, а я оторвала несколько красно-золотых лепестков и бросила их в ступку, принявшись их давить, снова начиная расспрашивать ее:
«Ты видела, что было до того, как я очнулась? Или было также, как и с Киллианом?»
«Я все видела. И то, что я видела, тебе явно не понравится» – мои руки замерли.
«Что я делала?»
«Ты пришла в зал совета, спросила у Киллиана, где будет сидеть шейх, облила его стул керосином и подожгла. А потом очень быстро сбежала, тебя ищут по всему дворцу»
Как же стыдно… как мне теперь все это объяснять? Чтобы успокоиться, я продолжила давить масло, полностью сосредоточившись на этом деле, чтобы не думать ни о чем, но выходило плохо. Я чуть ли не благодарила Бога, когда пришел Алекс с белой шелковой тканью в руках. Теперь я уже могла полностью сосредоточиться на создании зелья. А она больше не вступала со мной в разговор.
Я уже закончила, лепестки превратились в красную кашу с золотым блеском. Я положила ее на ткань и, стянув ее концы, начала выдавливать масло розового цвета с перламутром. Пять капель упали в воронку, унося с собой частицы порошка, но все также остались на дне завитка.
Алекс смешивал порошки, какие-то травы, жидкости. Смешивал до тех пор, пока жидкость в колбе, в которой он все это делал, не стала черной. Он удивился такому результату, широко расширив глаза и смотря на колбу в руках. Алекс посмотрел на листок и, моргнув, выгнул бровь.
– Так, ладно… пока все идет верно… – Сказал он, подходя ко мне. – Сейчас выльем это сюда.
Теперь я поняла, зачем нужна эта трубка, масло и порошок смешались, смесь стала странного зеленого цвета. Черная жидкость, смешанная Алексом, потекла по трубке, унося с собой масло с порошком. Даже на таком расстоянии я чувствовала этот запах, от которого хотелось пойти и очистить желудок, хотя за весь день я ничего не ела, а только пила чай, принесенный Киллианом.
Жидкость, смешавшись с маслом, стала странного серого цвета. Алекс закрыл воронку пробкой и включил огонь, нагревая колбу. Жидкость постепенно начала нагреваться и осветляться. А смесь, оставшаяся на дне завитков трубки, испаряться и идти в колбу. До того, как жидкость закипела, Алекс снял ее с огня.
– Так, теперь нужно очень быстро ее остудить, только перед этим перелить в другой сосуд, этот лопнет от быстрого перепада температуры.
Алекс перелил жидкость в металлическую пробирку и, закрыв ее пробкой, погрузил в ящик со льдом, стоящий в углу, на несколько минут. За это время он подготовил другую чистую сухую колбу. А когда пришло время, он достал пробирку, снял с нее пробку.
– Так… зелье должно быть белым с перламутром. Сейчас мы его перельем и посмотрим…
Зелье было именно таким, каким и должно быть, белым с перламутром. Алекс облегченно выдохнул. Не придется снова повторять одни и те же действия еще один или несколько раз. Это было бы невыносимой пыткой для него.
– Точно уверена, что хочешь этого? – спросил он, беря большой железный шприц.
– У меня есть выбор? Если мое ощущение не подводит, то меня сегодня отравят.
Алекс перелил зелье в шприц и молча попросил руку с аппаратом для противоядия. Он вставил иглу в крохотное отверстие и ввел немного зелья. Прозрачный шар начал заполняться белой жидкостью.
– Вот и все. Остается надеяться, что это все же противоядие, а не что-то другое. И если ты умрешь – я скажу твоему отцу, что это была твоя идея. Хотя он в любом случае меня убьет.