Илья Сергеевич Ермаков
Святые с улицы Бримо
История Одноглазого Варана
Вам интересно, как я потерял свой глаз?
Тогда слушайте.
Меня звали Даниэль де Линт.
Моя мать, Вивьен де Линт, и отец, Кристофер де Линт, – представители знатного древнего рода, уходящего своими корнями в глубины истории.
Сотни и сотни лет… может, больше. Я особо не интересовался семейным древом, а довольствовался тем, что родился в богатой семье.
Прошу меня не осуждать. Будь вы ребенком, у которого есть все, что он захочет, вы бы тоже радовались, как я.
Наше семейное поместье де Линт располагалось в особом районе Йорма, самом богатом и престижном районе, где жили такие же богатые и престижные семьи, как наша.
У нас имелся свой особняк, большая зеленая территория, пышные сады и сотни слуг. Служанки, домработницы, водители, повара, садовники, личные парикмахеры, семейные врачи – все! У нас были все слуги, которых мы желали (иногда даже не желали) заказывать и вызывать.
Богатство семьи де Линт можно сравнить только с сокровищницей Дворца. Я вообще считал себя знатным принцем знатного рода. У меня имелось все, чтобы я так думал.
Родители не забывали о моем образовании и развитии, умственном, физическом и духовном. Правда, с физическим развитием у них получилось хуже всего. Физические и спортивные упражнения мне никогда не давались, а кормили меня очень даже вкусно. Семейная кухня сделала из меня въедливого гурмана, каких еще стоит поискать.
Вивьен и Кристофер давали мне полную свободу для интеллектуального и творческого развития. Я сам изучал все науки, какие хотел, занимался с преподавателями, учил музыку, живопись, историю, литературу, философию. Безусловно, не обходилось без базовых дисциплин: язык, математика, геометрия, естествознание, география.
Надо признать, что учеба мне давалась лишь в особых областях. Я хорошо знал такие предметы, как история, литература, философия и религиоведение. Более точные науки шли у меня слабо.
Что касается творчества (музыки и живописи), то в этом деле я ни рыба ни мясо. Просто неодаренный для подобного – что поделать!
У меня имелось абсолютно все! Что там говорить?! Когда я захотел варана в качестве домашнего питомца – мне его подарили в тот же день! В тот же!
Надеюсь, вы меня понимаете и завидуете белой, а не черной завистью.
Я очень люблю своих родителей. Им ничего не было для меня жалко. И вопрос не только в подарках и дозволенности – нет! У нас прекрасная семья, о которой можно только мечтать.
Я рос единственным ребенком в семье. И это тоже сыграло свою роль. Мне не приходилось ни с кем делиться, а любовь родителей принадлежала лишь мне одному. Я хорошо себя вел, и мне давали все, что я хотел.
Холодный расчет?
Возможно.
Бессознательное поведение богатого мальчика?
Тоже возможно.
Мне не приходилось взаимодействовать с обществом в коллективе и сталкиваться с людьми из других сословий и более бедных слоев населения. Единственные, кого я видел, кто был ниже меня по социальному статусу, то это слуги.
Но моя вседозволенность все же ограничивалась… пространством.
До восемнадцати лет я не покидал нашего поместья. Единственное исключение составляли семейные поездки на машине. Только во время выездов я имел возможность видеть остальной Йорм и мир за стенами нашего дома.
В остальном…
Все мое детство прошло в поместье де Линт.
Все детство до самого моего совершеннолетия.
Телевизор я почти не смотрел, а потому не имел представления о том, что происходит в мире и в других семьях, пока я припеваючи наслаждаюсь роскошью и взбитыми сливками с клубникой в шоколаде.
Меня ограждали от всех опасностей и зла, которые таились за стенами поместья, в остальном мире. В детстве я оказался абсолютно изолирован, а потому не ведал о бедности, болезнях и даже смерти.
Разумеется, я много читал и знал, что в мире есть жестокость, страдания, тюрьмы, убийства, насилия, кражи и прочие мерзости.
Думал ли я сам об этом?
Конечно.
Не судите меня строго, но до определенного возраста я выбирал носить «розовые очки». Я сам закрывал глаза и выбирал абсолютно осознанно заниматься самообманом. Я старался не замечать всю жестокость и всю злобу, что бушуют в мире за стенами поместья де Линт.
Это тонкое наблюдение я сделал еще в пятнадцать лет.
Я сразу понял, почему я выбираю не замечать зло в мире.
Ответ прост: не хотел огорчаться.
Думать о страданиях других и от этого начинать страдать самому, осознавая, что твоя жизнь намного прекраснее, чем у них…
Прошу, не судите меня строго, ведь я исправился.
Это случилось через четыре года, когда отец подошел ко мне в саду, положил руку на спину и сказал:
– Даниэль.
– Да, папа?
Он смотрел в мои светлые юношеские блестящие глаза, полные доброты, наивности, счастья и благодарности за все, что у меня есть.
– Завтра у тебя день рождения. Ты станешь взрослым и достигнешь возраста совершеннолетия.
– Да, папа.
– Я хочу, чтобы ты хорошо подумал над своим подарком, ведь… я разрешаю тебе пожелать все, что ты захочешь.
– Все-все?
– Все-все. Подумай и скажи мне о своем решении после ужина. Хорошо? Успеешь?
– Я постараюсь.
Он похлопал меня по плечу и ушел в дом, оставив меня в тягостных раздумьях до самого вечера.
Видите ли, сложно чего-то желать, если у тебя есть все.
Даниэль де Линт все же знал, чего хочет. Он хотел этого очень давно.
А потому я нашел, что сказать папе и маме после ужина.
– Ты все поел, Даниэль?
Мама крепко обняла меня и поцеловала в лоб.
– Да, мама. Все было очень вкусно.
Отец тепло улыбнулся мне и спросил:
– Ты уже подумал над моим предложением, Даниэль?
– Да, папа. Я знаю, какой подарок хочу на день рождение завтра.
– Мы слушаем тебя.
Ко мне подбежал Герцог, и я погладил своего любимого варана по шершавой голове.
У кого еще мог быть варан домашним питомцем?
Только у любимого ребенка де Линт.
– Что ты решил, сынок? – спросила мама.
И я дал им свой ответ, к которому они оказались… не готовы:
– Мама, папа… на свой день рождения я бы хотел получить в качестве своего подарка ваше разрешение на прогулку с Герцогом по Йорму.
Сначала отец напрягся, но попытался выкрутиться:
– Хорошо, я скажу дворецкому, и он сопроводит…
– Нет, папа. Ты не понял. Я хочу гулять один. Сам.
Конечно, он все понимал.
– Ты сказал, что подаришь мне все, о чем я попрошу.
Да, Даниэль де Линт – тот еще хитрый… варан!
– Мы с мамой должны поговорить наедине. Подождешь?
Я согласился и вышел за дверь.
Мама и папа разговаривали около двадцати минут, а потом пригласили меня обратно.
– Что вы решили?
Они переглянулись, и мама сказала:
– Мы согласны на такой подарок, Даниэль. Завтра ты сможешь погулять с Герцогом в Йорме.
Смогу…
– Но мы должны предупредить тебя, Даниэль. То, что ты можешь увидеть там, может… огорчить тебя. Мне не хочется, чтобы ты огорчался в свой день рождения.
– Ничего, мама. Я все понимаю. Я хорошо обдумал свой подарок.
– Хорошо, сынок. Ты уже стал совсем взрослым и… готов увидеть этот мир.
Мир, полный жестокости, который от меня скрывали. А я… не был против такого заточения и тотальной изоляции.
Меня все устраивало.
До восемнадцати лет мне нужен был остальной мир.
Но все меняется. Глупые дети вырастают и… становятся глупыми взрослыми.
На следующий день мне вручили внушительную сумму денег, чтобы я мог позволить себе купить любые подарки, какие захочу, отобедать в самых лучших ресторанах Йорма, каких захочу, и вообще делать с этими деньгами все, что мне вздумается. У меня большой праздник.
Герцога пришлось выгуливать на белом кожаном поводке, украшенном золотыми узорами. Я старался протестовать против ошейника, но мама настояла на своем. Она не хотела, чтобы Герцог убежал, кого-то покусал или просто потерялся.
– Люди… не привыкли видеть варанов, сынок. Ты же понимаешь?
– Да, мама…
– Кроме того, Герцог, как и ты, не знаком с городом, а потому испугается большого количества народа. Так будет лучше, пойми.
– Да, мама, я все понимаю.
– У тебя же есть карта? Телефон взял? Найдешь дорогу домой?
– Не беспокойся за меня. Если что, то я спрошу дорогу к поместью де Линт у кого-то из прохожих.
Она наигранно улыбнулась и дала мне всем видом понять, что последние мои слова ее совсем не порадовали.
Наверное… не надо общаться с прохожими.
– Повеселись, сынок, – пожелал удачи мне отец, – у тебя сегодня праздник!
– Спасибо! Мама, папа, я так вас люблю! Ну… я пошел?
– Удачи, Даниэль!
Я взял поводок в руки и… вышел за стены поместья де Линт в город Йорм.
Вы когда-нибудь видели молодого юношу, щеголяющего в почти царском наряде (синий костюм, белая рубашка, светлые туфли, манжеты и пышный бант) с вараном на поводке по городу?
Нет?
А эти люди, встречающие меня на своем пути, такого счастливого и беззаботного, видели.
Я никого и ничего не стеснялся. Разумеется, я видел, что мой внешний вид сильно отличается от одежды, которую носили простые люди, но меня это нисколько не смущало.
Сегодня я – принц.
Сегодня у меня праздник.
Сегодня я оделся с иголочки, в свой любимый парадный костюм, и вышел в город, чтобы наконец увидеть этот мир своими собственным глазами, а не через тонированное стекло автомобиля.
Прохожие смотрели на меня, потом на Герцога, удивлялись, отступали на шаг в сторону, а потом оборачивались и смотрели вслед. Я ловил на себя сотни и сотни изумленных взглядов.
Они никогда не видели ребенка из богатой семьи, который вот так просто вышел на улицу, чтобы выгулять варана.
Что тут можно сказать?
Я был неотразим.
Для них я стал ходячей надушенной пачкой денег.
Это я понял, когда взгляды стали осуждающими и недовольными. Многие стали видеть во мне что-то омерзительное и гадкое.
Но разве я был таким?
У меня просто… день рождения!
А кто не хочет в свой день рождения ярко нарядиться и покрасоваться перед всеми? Конечно, они не знали о моем дне рождении.
– Ах, Герцог! Посмотри! Как тут красиво!
Мне нравился Йорм.
Мы гуляли по паркам, скверам, площадям с фонтанами. Я взял нам клубничное мороженое и газированные напитки. Впервые за всю свою жизнь я ощутил себя… обычным человеком, хотя… учитывая мой наряд и варана на поводке так сразу и не скажешь!
– Герцог? Тебе нравится Йорм? Это потрясающий город!
Устав от такой непривычной долгой ходьбы, я сел на скамейку у фонтана и включил телефон.
– Так-так… сейчас мы посмотрим, что здесь интересного!
Мне не хотелось идти в кино, театр или музей. Это я мог позволить себе и в той жизни. Мне хотелось увидеть именно Йорм – город таким, какой он есть.
Меня интересовали разные места на улице, простые дома, простые школы, простые магазины и все… все простое!
– Смотри, Герцог! В Йорме есть полигон с поддержанными автомобилями… городская свалка! Мы должны это посмотреть!
Лучезарный Йорм улыбался мне.
Но я пришел не к его ярким краскам, огням, баннерам, ресторанам, казино, кино и театрам. Нет…
Я пришел взглянуть на мир, какой он есть на самом деле.
Дальше от центра, дальше от шика, дальше от блеска и страз…
Я уходил на другой конец города, где уже не встречались мне праздные улицы, зеленые скверы и улыбающиеся лица.
Тусклые тона, серый и безрадостный цвет царил в этой части города.
Я хотел увидеть все, то с чем я, к великому счастью, никогда не сталкивался. Бедность, старость, болезни, смерть…
Зачем мне это?
Я хотел огорчиться.
– Идем, Герцог! Не отставай! Держись ближе.
Я забрел в пустой переулок. Опасность. Чувствовал ли я ее? Конечно, нет.
До того дня я вообще не знал, что такое опасность.
Я прошел мимо городского заброшенного кладбища с разбитыми надгробными плитами. Я углублялся все дальше и дальше в мрачные лабиринты Йорма, но уже… совсем другого Йорма.
Я перестал узнавать этот город.
Я видел лишь блестящую его сторону, а это была обратная сторона Луны.
– Герцог! Ко мне, дружок! Давай, ко мне!
Герцог держался рядом.
Вокруг ни души.
Я прошел еще дальше по пустым улицам, поднялся на подъем дороги и увидел вдали… целый полигон, заваленный мусорными горами, среди которых бродили простые люди, не имевшие даже собственного дома.
Там горел огонь в металлических бочках, а в небо поднимались зловонные испарения. Там под ногами не твердая земля и благоухающая свежая трава, а грязь, жидкие помои, испражнения, моча и экскременты.
Там нет ресторанов, магазинов, кинотеатров… там только бедность, нищета, болезни, старость и смерть.
Я смотрел на это и наблюдал за другой стороной этой жизни, которую от меня так тщательно скрывали все эти годы.
– Не может быть… Герцог! Ты это видишь?
До этого момента я ничего не знал о настоящей бедности.
У меня было все, о чем я мог только мечтать и даже больше. А там… не было ничего.
А потом я заметил этого человека, сидящего у дороги, у заброшенного дома. Зачем-то я подошел к нему и разглядел.
Это был тощий старик, одетый в рваные лохмотья. Грязные босые ноги, худые костлявые пальцы и испачканное сажей морщинистое лицо. Впалые глаза, мешки кожи, белый песок на голове. Его тело покрывали жуткие красные пятна, черные полосы и даже язвы. Истощенный, он испускал омерзительную вонь. Подобный запах мне прежде никогда не доводилось ощущать.
Нищий поднял голову и приоткрыл рот – зубов у него не было. Он промычал, и я расслышал:
– Как… тебя зовут?
Честный мальчик ответил:
– Даниэль де Линт.
Его руки потянулись ко мне с открытыми ладонями. Я сделал шаг назад.
– Я не понимаю… что вы хотите от меня?
Нищий сжал губы, взглянул мне в глаза и ответил:
– Пару монет… всего лишь пару монет на стакан воды и корку хлеба…
Пару монет?
Но у меня… есть больше!
Я могу дать ему много монет!
Я сунул руку в карман и достал пять купюр высокой ценности и вручил их гордо нищему старику, радуясь за то, что смог помочь нуждающемуся человеку.
– Берите все! Они вам нужнее.
– Ах…
Его глаза расширились.
Казалось, он никогда не видел таких больших денег.
– Спасибо вам… спасибо, Даниэль де Линт… да хранит вас Создатель!
Он несколько раз поклонился мне прямо в землю, стукнувшись лбом об асфальт.
– Вы… великий человек, Даниэль де Линт… да благословит вас Создатель! Да благословит Он вас… Даниэль де Линт…
– Всего вам доброго… господин. Удачи.
Неловко попрощавшись с нищим, я позвал за собой Герцога, и мы пошли в переулок между двумя заброшенными домами.
– Герцог, не отставай! За мной!
Мы прошли с ним немного вперед, и я понял, что дальше только каменная стена, а прохода нет.
– Так… кажется, мы куда-то не туда зашли, Герцог. Давай вернемся назад и пойдем те же путем обратно.
Я услышал быстрый топот еще до того, как развернулся. А, когда развернулся, было уже поздно.
Тот нищий, которому я дал деньги несколькими минутами ранее, столкнул меня с ног и повалил на землю.
Я ударился затылком.
Жуткий воняющий беззубый старик прижал меня собой и занес надо мной нож.
– Что… что вы делаете?!
Я отчаянно попытался выбраться и спихнуть с себя старика, но он оказался гораздо сильнее, чем я думал.
Не он показался хилым старикашкой, а сейчас он своими руками и ногами крепко прижимал меня к земле, лишая возможности пошевелиться.
Нищий злорадно улыбался и говорил:
– Ха… сладкий мальчик! Сладкий и наивный Даниэль де Линт!
– Что? Что с вами?
– Сладкий богатенький мальчик с упругой попкой… я запихну эти деньги тебе в глазницу и в задницу, а себе заберу все остальное… мне нужны все твои деньги!
– Нет! Уходите! Не надо! Прошу! Я и так отдам вам все свои деньги! Не трогайте меня!
Я ничего не мог предпринять.
– Всегда вы, богатеи, такие зализанные и наивные. Кто тебе вылизывает попку, сладкий мальчик? Мамочка и папочка? Здесь нет твоих мамочки и папочки! И никто в этом городе не вылижет твою попку! Я не просто хочу все твои деньги, Даниэль де Линт. Я хочу… отомстить всем богатеям этого дрянного города!
– Нет! Не надо! Прошу!
Но было поздно.
Все случилось быстро, но для меня это тянулось, как вечность.
Нищий снова замахнулся своим тупым кинжалом и… опустил острие мне на лицо. А именно… в глаз.
Я закричал.
Я чувствовал, как н водит лезвием вдоль глазницы, вырезая из нее мое глазное яблоко. Я ощущал запах крови во рту и жуткую боль. Я уже ничего не видел тем глазом. Я ослеп в тот момент, когда нож вонзился в глазницу.
– Вот так! Так тебе и надо, сладкий богатенький мальчик Даниэль де Линт! Твой глазик я оставлю себе на память… Сладкий мальчик со славной попкой, куда я тебе запихну твои сраные купюры, свернув их трубочкой… Сейчас ты узнаешь, что богатеи делают с бедными в этом городе, Даниэль де Линт!.. Передавай от нас привет своим мамочке и папочке…
Он вырезал мне глаз, а я кричал.
Если бы не Герцог… мне даже страшно предположить, что случилось бы дальше!
Внезапно нищий прервал свое жестокое занятие и завизжал. Герцог вцепился зубами в его босую ногу.
– Проклятье! Сраный варан! Убирайся прочь, гадкая тварь!
Герцог сражался за меня.
Он принялся тащить нищего прочь от меня.
Старик отчаянно размахивал руками, пока его волочили лицом по асфальту.
Наконец нищий отцепился от меня. Я сразу прикрыл пустую глазницу ладонью, а вторым глазом увидел… свое отрезанное глазное яблоко прямо на асфальте у своих ног!
– Ох… черт!
Я взглянул на Герцога и закричал:
– Герцог! Малыш, осторожно!
А потом в переулке появился кто-то еще.
Облаченный в черную мантию, он подбежал к Герцогу и нищему старику, ведущим неистовую схватку. Новый участник нагнулся и нанес один мощный удар по шее нищего старика.
Тот сразу перестал сопротивляться. Его тело размякло, и он без сознания лег на землю.
– Герцог! Герцог! Осторожно! Сзади!
Герцог быстро развернулся к человеку в мантии.
Я испугался за своего питомца и закричал:
– Не трогайте моего варана!
И человек в мантии не тронул.
Я услышал его приятный мужской голос:
– У тебя храбрый защитник, Даниэль де Линт. Сейчас тебе нужна медицинская помощь. Позволь мне отвести тебя в больницу и позвонить твоим родителям.
Я не стал сопротивляться.
Я понимал, что иного выхода нет, и кивнул.
Человек взял меня под руку и проводил нас с Герцогом к своей машине.
* * *
Мне предложили сделать протез глаза. Но я отказался.
Мама особенно настаивала, но я не хотел, чтобы второй глаз не поспевал за движениями первого. Спорить с матерью бесполезно.
Протез все же установили, но…
Отец поддержал меня в моем выборе, и я остался в черной повязке, закрывающий мой искусственный глаз.
Я стал похож на настоящего пирата!
Мама вообще долго плакала после этой истории. Ей было больно от того, что ее любимый сынок, которого она так долго оберегала, подвергся такому жуткому нападению в свой собственный день рождения и лишился одного глаза.
Отцу пришлось постараться, чтобы привести маму в чувство и наконец успокоить.
Безусловно, никто не стал ругать меня и выяснять причины, по которым я зашел так далеко в своих путешествиях по городу. В нашей семье тот мой день рождения стал каким-то табу, событием, о котором никогда не говорили.
И это решение было принято совершенно негласным образом.
Человека, спасшего меня, звали Джозеф. Он работал пастором в Церкви на улице Бримо.
Больнице у нас состоялся долгий разговор, в ходе которого я принял одно из главных решений в моей жизни.
Полагаю, вы уже догадались какое именно.
Маму пришлось уговаривать дольше всего. В конечном итоге она согласилась. Семья де Линт ежемесячно переводит Церкви на улице Бримо большие суммы денег. Сейчас не нуждаюсь в материальной поддержке, но родители по сей день пересылают мне деньги почти каждую неделю.
Семья де Линт вообще стала главным спонсором Церкви и ее лучшим другом во всех смыслах.
Я взял с собой Герцога, переехал жить из нашего поместья в Церковь, стал душепопечителем и… еще одним Призраком Йорма.
У меня началась новая жизнь, в которой я сталкивался с человеческими проблемами и страданиями каждый день. И успешно помогал этим людям их преодолевать и решать.
Вот новый звонок, я беру трубку телефона и говорю:
– Добрый день! Вы дозвонились в душепопечительский центр Церкви на улице Бримо. Вас слушает Одноглазый Варан.
Глава 16. Обеты во мраке
Пройдя через портал, Экзорцист, услышал жуткий шум.
– Экз! Сюда!
– Скорее!
– Уходи оттуда!
Оглядевшись, он понял, что стоит на рельсах в подземном метро. Прямо на него из темного туннеля летит огромный огненный шар, занимающий все пространство от низа до верха коридора.
Все его друзья уже забрались на платформу.
– Экз! Быстрее!
Без лишних раздумий он прыгает. Доктор Дэз и Варан хватают его за руки и тащат на платформу, прочь от рельсов.
Раздается жуткий скрип. Бушует пламя.
Экзорцист забирается на платформу, отпрыгивает в сторону, падает на землю и… за его спиной по рельсам проносится поезд, охваченный рыжим пламенем.
Скрип колес по рельсам. Хищный вой. Рев огня.
Огненный поезд пролетел через платформу, унесся в другой темный туннель все свои десять вагонов.
После исчезновения поезда, на станции метро опустилась тяжелая тишина. В воздухе еще витал дым и запах паленого мяса.
– Вот же черт! – ахнул Одноглазый Варан. – Этот поезд… он мог… он мог…
– Мы все поняли, Варан, успокойся, – обратилась к нему Сова.
Бестия подбежала к Экзорцисту и помогла ему подняться на ноги.
– Экз, ты как? Сильно ушибся?
– Ничего, Бест, порядок… я… больше испугался, а не ушибся…
– Еще бы! Этот огненный поезд чуть не сбил тебя, Экз! – выпалил Дэз.
Бестия гневно взглянула на Дэза.
– Эм… прости…
– Спасибо, Дэз, и тебе, Варан, что… вытащили меня, пока не стало слишком поздно.
Экзорцист наконец поднялся на ноги и отряхнул свой костюм от пыли. Осмотрев всех, Анчоус заявил:
– Полагаю, все успешно добрались и остались целы. Должен признать, портал оказался не столь омерзительным, как мне показалось в самом начале. Нам нельзя терять времени. Не стоит давать демонам знать о своем присутствии. Все наверх.
Во время подобных миссий Анчоус предпочитал действовать быстро и оперативно, четко выполняя намеченный план в самые короткие сроки. У ребят даже создавалось ощущение, что каждый раз Анчоус играет в игру сам с собой и ставит личные рекорды времени: как быстро он справится с тем или иным заданием.
– Он перенес нас в метро? – Кексик осмотрела темную каменную мрачную пустую подземную станцию вокруг.
– Похоже на то, – кивнул Варан.
– Но почему? – не поняла Белая Сирена.
– Возможно, он посчитал, что это будет безопасное место, – пожала плечами Бродячая Сова.
– Ага! Безопасное! Экза чуть огненный поезд не задавил, и он еще называет себя Патроном!
– Чепуха, Варан, ничего со мной плохого не случилось, – отмахнулся Экзорцист, – может, он не знал, что в метро Геенны запустили огненные поезда на рельсы?
Анчоус уже поднялся по лестнице и вышел из метро на поверхность.
– Эй, давайте не будем отставать, а то Анч явно не собирается нас всех дожидаться, – поторопил своих товарищей Доктор Дэз.
Остальные поспешили за Дэзом следом, покидая станцию метро.
На поверхности всех дожидался Анчоус, любуясь местными «красотами». Ад сложно назвать симпатичным местом, но надо признать, что он обладал своим особым мистическим шармом.
Они оказались в пустом городе, затянутом густым туманом. Будто заброшенный мир после конца света. Над дорогами серый туман струился и висел в воздухе, покрывая собой все улочки и переходы между домов. Все постройки полуразрушены, большинство окон в домах выбиты. Все казалось серым, жутким и безрадостным.
– Это… город? – сглотнул Варан.
– И не просто город, дружище, – ответил ему Дэз, а затем прошел немного вперед.
– К чему это ты клонишь? – не поняла Сова.
– А вы не поняли?
Дэз обернулся и посмотрел на друзей.
Те тупо переглянулись друг с другом и уставились на Дэза.
– Что? – помотала Кексик головой. – Что мы не поняли?
Дэз хитро взглянул на Анчоуса, поняв, что тот знает, о чем идет речь. И Анчоус дал ответ:
– Это Йорм.
В ответ раздался жуткий вой демонический вой.
– Что? – испугалась Сирена. – Йорм? Вы шутите?
– Нет, Сирена, – ответил ей Доктор Дэз, – это Йорм, но… совсем другой.
– Кто бы мог подумать, что Властелины Ада украдут для своего Мрачного Города архитектуру нашего Йорма?! – усмехнулась Сова.
– Но это нам на руку! – воскликнула Бестия. – Разве нет?
– Ты права, Бест, – кивнул Анчоус, – Йорм нам знаком. Нам остается только привыкнуть к местному… колориту и добраться до центральной площади.
– Смотрите! – Кексик указала пальцем в небо.
Все подняли головы и увидели, как между домов вдали в небо поднимался огромный толстый огненный красный луч и скрывался за чернеющими облаками.
– Вечное Пламя, – произнес Экзорцист, – его и вправду видно, как сказал Белый Змей. Он послужит для нас маяком, на который нам нужно идти.
Анчоус вооружился револьвером, а вторую руку держал о своего пояса с стеклянными склянками.
– Приготовьтесь. Это место кишит демонами и гадкими тварями. Не стоит сомневаться, что мы с ними встретимся, но в бой мне с ними вступать очень бы не хотелось. Риск поражения слишком велик.
Никто не стал спорить с капитаном отряда. Они вооружились бейсбольными битами (парни), острыми серебряными кинжалами (девушки) и револьверами.
– Вперед. Пора исследовать Огненную Геенну.
Только Анчоус хотел двинуться с места, как вдруг в небе появилось уродливое создание. Оно представляло собой огромную фиолетовую полужидкую желеобразную субстанцию, вытянутую и напоминающую по форме дождевого червя. Вся поверхность этой субстанции усыпала сотнями пастей с острыми акульими зубами и белыми глазами с красными зрачками, разных размеров.
– Пригнитесь! – скомандовал Дэз.
Все моментально пригнулись и наблюдали за тем, как жуткая масса пролетит над домами и скроется вдалеке, унеся с собой свой жуткий вой.
– Какая же мерзость! – Сирену передернуло.
– Оно улетело? – осмотрелся Варан.
– Похоже, да, – кивнул Анчоус, – давайте двигаться дальше.
И снова новое существо не дало им начать свой путь. На дороге появился черный петух. Все бы ничего, но тело этого петуха усыпано червями и белыми личинками. В пустых глазницах копошились тараканы и сороконожки, поедая друг друга.
– Ой, Создатель! – вскрикнула Сирена. – Это еще что за тварь?
Вокруг черного лохматого жуткого петуха летала стая мух.
Птица посмотрела на незваных гостей своими глазами-пустотами, несколько раз согнула голову.
– Мне его пристрелить? – обратился Дэз к Анчоусу и выставил на дуло револьвера.
– Не надо, Дэз, не спеши, – резко ответил ему Анчоус.
Какое-то время они наблюдали за поведением петуха. Затем птица открыла клюв, издала писклявый вой, взмахнула крыльями и взлетела в воздух. Пока петух летел – от него во все стороны отрывались черные перья.
– Надеюсь, такие петухи у них не работают, как почтовые голуби, и он не доложит кому-то плохому о нашем прибытии, – высказался Варан.
– Ох, лучше бы ты сейчас промолчал! – Сова бросила на него недовольный взгляд.
– Ой… простите…
Анчоус резко сменил тему, вернувшись к главному:
– Все! Хватит топтаться на месте! В путь!
И их путешествие по туманным закоулкам демонического Йорма началось.
Анчоус шел первым и вел за собой процессию Призраков Йорма. Он прислушивался к каждому шороху, опасаясь случайно наткнуться на нежелательного демона. Он понимал, что в этом месте их слишком много, и встречи с ними будет непросто избежать.
Они прошли по узкой дорожке, зажатой между двумя высокими заброшенными домами с выбитыми окнами. В конце узкого туннеля Анчоус увидел просветление. За тропой должна открыться просторная территория, где они могли бы осмотреться и понять, как безопасно пройти к Вечному Пламени.
Но… не тут-то было.
Раздались громкие шаги.
– Тихо!
Анчоус остановил процессию у самого конца тропы, прижался к стене дома и осторожно выглянул на площадь.
Это была каменная площадь с разбитым фонтаном в центре. Вокруг стоял сломанные деревянные скамейки и росли голые черные деревья.
Площадь не пуста. По ней ходило огромное исполинское существо. Настоящий великан ростом в четыре метра представлял собой большого разлагающегося человека с горбом, в кожаном черном плаще до стоп, с увесистым топором на плече (под стать его размерам), в широкополой дырявой шляпе и с длинными седыми волосами.
– Замрите! – приказал Анчоус.
Доктор Дэз тоже осторожно выглянул из-за укрытия и ахнул:
– Вот же громила…
Рядом с великаном с топором бегал его питомец – жуткий белый пеликан с пустыми белками глаз и с торчащими из большого клюва… рукой маленького ребенка.
После слов Дэза великан остановился и… повернулся в их сторону.
Анчоус грозно взглянул на Дэза, наказывая его за то, что благодаря ему их услышали.
Серая кожа лица, огромные пустые глазницы, крючковатый нос и… зашитые губы рта. Жуткое лицо исполина смотрело на них.
Все мгновенно замерли и даже перестали дышать, чтобы их случайно не услышали. Они выжидали. Выжидали. Выжидали.
Великан бездействовал, но не сводил взгляда с туннеля, затянутого туманом.
А потом… его ручной мерзкий белый пеликан сорвался с места и побежал к туннелю. Он не дошел до прохода пяти метров и замер.
Экзорцист почувствовал, как Бестия взяла его за руку. Он взглянул на нее – она стояла, прижимаясь к стене, с закрытыми глазами.
Все сильно напугались.
Пеликан, выждав немного, вернулся к своему хозяину, и великан зашагал прочь с площади, продолжив свой путь.
– Ух… чуть не попались, правда? – решил разрядить обстановку Дэз.
Остальные смерили его порицающими взглядами.
– Ладно, ладно… простите…
– Здесь нам не пройти, – сказал Анчоус, – придется вернуться и поискать другой путь. Не стоит нам попадаться на глаза этому громиле.
Они уже решили развернуться и уйти, как вдруг… по стенам домов, между которыми они застряли, начали сползать демоны, представляющими собой детские кукольные головы с паучьими черными лапами, растущими прямо из шеи.
Сирена испуганно вскрикнула.
– Опять пауки! – взревел Варан. – Пауки с головами младенцев!
– Бежим, придурки! – скомандовала Сова.
Все сорвались на бег.
Они бежали по тому же узкому туннелю, по которому пришли сюда. Экзорцист обернулся и увидел жуткую картину: все две стены полностью заполнены мерзкими паукообразными демонами.
– Быстрее! Быстрее! Быстрее! – подгонял всех Доктор Дэз, прорываясь вперед.
Когда они покинули узкий переход, перед ними появилась новая напасть – два других демона, представляющих собой летающие в воздухе огромные мозги, усыпанные множеством глаз. А из продолговатого мозга вниз опускались тонкие красные щупальца с множеством острых шипов.
Два мозгообразных демона смотрели на незваных гостей сразу сотней глаз, двигающихся в свободных направлениях.
– Вот же дрянь! – Дэз наставил на одного из них револьвер.
Анчоус направил свой на второго, и двое дружно выстрелили по три раза, пробив головы-мозги летающим демонам тремя серебряными пулями.
Во все стороны брызнула прозрачная зловонная внутримозговая жидкость.
Стая пауков настигала их.
– Давайте скорее! – поторопила всех Бестия. – Нам нельзя сейчас останавливаться!
