Илья Попов
Товарищ кот
– Там находится дротик с зарином – смертельно опасным ядом, убивающим человека за несколько секунд. А уж тебя твоих девяти жизней он лишит не успеешь ты сказать «Мур». Руди – огонь!
Не успел Семен даже и заикнуться о международных конвенциях и Женевским договоре, а также прочей никому не нужной ерунде, которая, разумеется, тут же забывается, стоит лишь кому-то схватиться за оружие, как Рудольф приставил трубку к вытянутой морде и дунул что есть силы, ведь если не дунуть, никакого чуда не произойдет. И чудо действительно произошло – вылетевший дротик пролетел буквально в волоске от уха Семена, отскочил от валяющейся на полу бутылки, срикошетил от кроватной ножки, врезавшись в висевшее на стене зеркало поменял траекторию – и воткнулся прямо в причинное место бедолаги Рузвельта, пытающимся выбрать между полусухим и мускатом.
– Ох! – воскликнул он, с трудом поднимаясь на ноги; скривившись от боли, Рузвельт вытащил дротик и кинул на него недоуменный взгляд. – Это бы… ик! … ло весьма неприятно.
Покачнувшись, Рузвельт закатил глаза и рухнул на спину. На некоторое время в комнате стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь хихиканьем Карла. Подойдя поближе, Кроули присел на корточки, двумя пальцами дотронулся до шеи Рузвельта, а после повернул голову к Семену:
– О боже мой! Они убили Рузвельта.
– Сволочи! – в праведном возмущении воскликнул Семен. – Так просто вам это с лап не сойдет!
– Это мы еще посмотрим, – погрозил ему кулаком Йозеф. – Рудольф, огонь! И в этот раз целься получше, Хетценауэр ты недоделанный.
Через несколько секунд, заметив, что Рудольф и с места не двинулся, Йозеф рявкнул:
– Рядовой! Тебе напомнить, как в военное время наказывается неисполнение приказов?!
– Так стрелять нечем больше, – смущенно кашлянул тот, пряча трубку за спину. – Ты ж сам сказал – на эту заготовку для шапки одного дротика хватит. Вот я один и взял.
Ничего не ответив, Йозеф закрыл морду лапой и покачал головой.
– Как я понимаю, просить вас подождать здесь часик-другой, пока мы не сбегаем за амуницией, бессмысленно, ja? – спросил он, так и не сменив позу.
– Ja, ja, – закивал Семен. – Через часок другой вы здесь разве что мышеловки и крысиный яд найдете.
– Scheiß! – выругался Йозеф и смерил Семена злобным взглядом: – Ладно, киса, сегодня тебе повезло. Опять. Но когда мы встретимся в следующий раз…
Он резко провел лапой по горлу и скрылся в норе. Через мгновение в отверстие юркнули Карл и Рудольф – и вот Семен и Кроули остались один.
– Бедняга Франклин, – Кроули кинул взгляд на безвременно почившего Рузвельта, всхлипнул и смахнул с уголка глаза слезу. – Он просто оказался не в то время, не в том месте.
– Оплакать его еще успеем, сейчас же нужно решить, что делать дальше, – сказал Семен и попытался выйти на связь с друзьями: – Эй, есть кто живой? У нас проблемы.
– Что случилось? – раздался в ответ сонный голос Чарли. – Кроули опять пытался связаться с каким-нибудь божеством?
– Хуже. Наши старые знакомые из Аненербе убили президента США.
– Чего?! Как?! – судя по всему, сон с Чарли как рукой сняло; выслушав рассказ Семена, бульдог выругался: – Дьявол! Попахивает международным скандалом. Знал же – ничем хорошим их гулька не кончится. Так, ладно, без паники – ждите меня через пять минут. Мистер Кроули, вам лучше покинуть место преступления и поживее, иначе вся ваша легенда пойдет коту под хвост. Семен – не принимай на свой счет. Скоро буду.
Семен, разумеется, слова друга на свой счет не принял. Зато Кроули было потянулся к раскрытому настежь бару, чтобы принять на грудь, но Семену кое-как удалось отговорить его от идеи догнаться и вытолкать взашей. Колдун, ворчащий что-то про «надоедливую совесть», вышел в коридор, Семен же принялся дожидаться Чарли. Время тянулось словно резиновое, однако спустя десять минут Семен, к своей пущей радости, услышал, как тихо скрипнула дверь.
– Наконец-то, – с облегчением выдохнул он. – Ты даже не представляешь, как я рад…
Вот стоило ему лишь увидеть, кто входит в номер, как шерсть на его загривке сама собой стала дыбом, ведь вместо Чарли перед ним стоял тот, кого он бы хотел видеть сейчас меньше всего на свете.
Глава 17
Есть такая профессия – доносы строить и в замочные скважины подглядывать.
Лаврентий Павлович Берия.
Стоявший перед Семеном Берия – который как всегда был гладко выбрит, отутюжен, здоров, свеж, светел – переводил взгляд то на него, то на лежавшего в позе звезды Рузвельта, и выражение лица товарища НКВДшника не предвещало ровным счетом ничего хорошего.
– Кажется, кое-кто пойман за руку, – процедил Берия, кладя ладонь на рукоять пистолета. – А точнее сказать – за лапу. Я так и знал, что где-то здесь собака зарыта… то есть кошка замурована.
– Мяу, – в недоумении сказал Семен, делая вид, будто не понимает, о чем идет речь.
– И даже не пытайся сделать вид, будто не понимаешь, о чем идет речь, – если бы Берия играл в покер, блефовать против него было бы бессмысленно. – Дам тебе первый и последний шанс признаться самому: на кого ты работаешь? Американцы? Англичане? Немцы?
Решив играть выбранную им роль до конца, Семен деланно потянулся и свернулся клубочком, одним глазком поглядывая за реакцией Берии.
– Не хочешь говорить по-хорошему – и не надо, – с нехорошей улыбочкой протянул тот; такое выражение лица обычно было у менеджера Феди, когда он придумывал очередное мероприятия, призванное повысить боевой дух внутри коллектива, но на деле заканчивающееся потасовкой и сломанной дверью. – Значит, будем разговаривать по-плохому. В подвалах НКВД и не таких крепких орешков раскалывали. Знаешь, какого это, когда раскаленная добела игла…
Россказни живодера-любителя прервал громкий стон. Еще не так давно отбывший к праотцам Рузвельт вдруг приподнялся на локтях и ошарашенно завертел головой, осоловело хлопая глазами.
– Товарищ Рузвельт! Так вы живы? – в изумлении воскликнул Берия.
– Я бы не был так сильно в этом уверен, – прокряхтел Рузвельт, поднимаясь на ноги. – Чувствую себя так, словно меня пропустили через пресс, разрубили на тысячу кусочков, а потом собрали заново.
– Что случилось? На вас кто-то напал? – спросил Берия, не сводя с Семена подозрительного взгляда.
– Если честно, – с легким смущением ответил Рузвельт, – последнее, что я помню, как мне пришло каре с ривера. Все, что происходило после – окутано завесой тайны. Скорее всего, я просто немного перебрал и слегка промахнулся мимо кровати.
– Что ж, – Берия перестал тянуться к пистолету, что не могло не радовать, однако в голосе его все еще сквозило сомнение, – в таком случае не смею вам мешать. Желаю хорошо отдохнуть.
Он уже было отправился к дверям, как вдруг взгляд его зацепился за что-то на полу. Семен тихо выругался – через несколько секунд Берия внимательно изучал дротик, держа его двумя пальцами за оперение.
– Это ваше? – спросил он у Рузвельта.
– Вряд ли. Скорее всего, осталось от прошлых постояльцев, – зевнул тот и с хрустом потянулся. – Признаться, я не большой любитель дартса. Вот плавание или парусный спорт – другое дело. Если вдруг будете в наших краях – непременно прокачу вас на своей яхте.
– Сочту за честь, – уголками губ улыбнулся Берия. – То есть вы не против, если я попробую найти законного хозяина этой вещицы?
– Ради бога, – пожал плечами Рузвельт. – Не хочу показаться недружелюбным, но…
– Конечно, конечно, – поспешно произнес Берия. – Уже удаляюсь. К слову, это случайно не кот Иосифа Виссарионовича?
Вот ведь до чего настырный человек! Понятно, конечно, профессия обязывает, но можно же и честь знать.
– Точно не мой, так что нужно вернуть его хозяину. Уверен, мистер Сталин ужасно волнуется, – покачал головой Рузвельт.
Подойдя к Семену, Берия бесцеремонно поднял его за шкирку и вышел в коридор. Обескураживающая фамильярность! Но раз уж Семен строит из себя обычного кота, он решил не рыпаться и просто состряпал недовольную морду. Сидящий на своем привычном месте Сталин выглядел много лучше Рузвельта и Кроули – то ли эти двое пить не умеют, то ли генсек просто имеет крепкий организм, однако о том, что не так давно в этой комнате проходила знатная попойка, говорил лишь ряд пустых бутылок, выстроенных в пирамиду вдоль одной из стен. В этот раз Берия зашел без стука, точно к себе домой. По-быстрому скинув ноги со стола и спрятав в карман колоду карт, Сталин нацепил фуражку, смущенно откашлялся и нахмурил брови:
– Надо полагать, вы пришли с новостями о философском камне, раз не ждете моего приглашения?
– Прошу извинить мою наглость, но да, у меня довольно важные известия. О камне да и не только. Узнаете? – Берия положил Семена прямо перед Сталином.
– Ну конечно! – расплылся в широкой улыбке тот и почесал Семена за ухом указательным пальцем. – Опять сбежал, негодник. Экий бродяга – так и норовит за дверь вышмыгнуть. А что за важные вести?
– Не более десяти минут назад на президента США Франклина Рузвельта было совершено покушение, – ледяным тоном отчеканил Берия.
– Что? Вы серьезно? – улыбка сползла с лица Сталина.
– Более чем. Прямо в его собственном номере. А на месте преступления я обнаружил вот это.
Берия с превеликой осторожностью достал из-за пазухи завернутый в носовой платок дротик.
– Будьте аккуратны, – предупредил Берия Сталина, который принялся внимательно рассматривать снаряд. – Рискну предположить, что он отравлен. Но в этом предстоит убедиться экспертам. А знаете, кто еще был в тот момент в номере? Ваш кот. Помимо этого, буквально полчаса назад со мной связался наш агент из Румынии. Замок Бран, где держали Кроули, разрушен почти до основания. Сам же колдун сбежал – и в последний раз его видели в компании двух собак и кота. Точь-в-точь такого же, что сейчас сидит на вашем столе. Тот же окрас, тот же плешивый хвост…
«Эй!», – хотел было в возмущении воскликнуть Семен, но сдержался. Сталин же не сводил с Берии заинтересованного взгляда.
– … и его описание сходится с тем же самым котом, который помог Кроули покинуть Весолу, – торжествующе подытожил Берия и ткнул пальцем в Семена. – Слишком много совпадений, чтобы быть простой случайностью. Понимаете, к чему я клоню?
На какое-то время в комнате повисла звенящая тишина. Лишь похрустывали листья табака в трубке Сталина, да кто-то этажом выше фальшиво напевал Марсельезу.
– Правильно ли я понял, Лаврентий Павлович: вы хотите уверить меня, – медленно, почти по слогам произнес Сталин, глядя прямо в глаза Берии, – что мой кот дважды похитил колдуна вместе с философским камнем, попутно посетив Трансильванию, дабы разрушить древний замок, а после вдобавок пытался убить президента США?
– Понимаю – звучит как полная ересь, однако другой версии у меня нет, – твердо стоял на своем Берия, мужественно выдерживая стальной взгляд генсека. – Скорее всего, ваш кот – немецкий шпион.
Семен невольно восхитился проницательностью Берии, хоть она и могла стоить ему всех девяти жизней. Сразу видно – профессионал. Его б настойчивость да в нужное русло – цены бы ему не было. Сталин же за козырек снял с себя фуражку и протянул ее Берии:
– Дыхните.
– Прошу прощения?.. – от возмущения тот аж чуть не подавился. – Вообще-то я не пью! Даже на новый год и первое мая!
– Дыхните, дыхните, – повторил Сталин и нахмурил брови: – Живо! Это приказ.
Берия, пускай и с донельзя обиженным видом, но все же выполнил его просьбу. Тщательно принюхавшись к фуражке, Сталин нацепил ее обратно на голову и сплел пальцы:
– Действительно – вы трезвы как стеклышко. А жаль – это многое бы объяснило. Во всяком случае ваши безумные теории о том, что мой кот может быть иностранным агентом.
– Мяу! – не смог сдержать ехидного возгласа Семен. Для пущей убедительности он даже потянулся и потерся головой о ладонь Сталина, как бы говоря «Спасибо!». Кот против НКВД – 1:0.
– Но послушайте… – попытался было начать Берия.
– Хватит! – Сталин обрушил на стол кулак. – Это кот. Понимаете? Кот! Четыре лапы, хвост, усы. Ловит мышей. Пьет молоко. Дерет обшивку дивана. Дарит радость своим существованием. Еще одно слово, – предостерегающе покачал он в воздухе указательным пальцем, увидев, что Берия снова открыл рот, – и я начну подозревать, что играете на обе стороны как раз-таки вы, пытаясь свести меня с толку дезинформацией. Право, Лаврентий Павлович – если вы и ваши люди облажались, так и скажите. Все свои. Зачем приплетать какие-то бредни про котов-диверсантов? Вы бы еще сказали, что моему котику помогали собаки из английской разведки, а в Трансильванию они полетели по воздуху.
– Как бы то ни было, – голос Берии звенел как натянутая струна, а кончики ушей чуть порозовели, но в целом он принял удар по собственному самолюбию весьма достойно, – у меня все основания считать, что кто-то – не буду утверждать, кто именно – покушался на жизнь мистера Франклина. Поэтому я считаю, что нам всем стоит покинуть «Polonia Palace». Во всяком случае, на время – пока мы не убедимся, что здесь безопасно. Мы уже нашли неплохой особнячок за городом – яблоневый сад, фигуры из живой изгороди, пруд с рыбами. Что скажете?
Сталин задумчиво куснул кончик трубки.
– Неплохая идея, – одобрительно кивнул он. – Сто лет не был на даче, а город весьма утомляет. Прикажите подготовить сразу три спальни – возьмем с собой чету Черчиллей, Франклина и того фартового товарища, который обчистил нас всех до липки.
– Хм, вы уверены? – с сомнением в голосе произнес Берия. – Как-никак вы видели его всего один раз в жизни.
– Во-первых, он племянник самого Генри Форда. Грязный капиталист, конечно, но в машинах понимает, и мы почти договорились о том, что дядя Филиппа перевезет к нам почти все свое производство, – сказал Сталин и тон его явно не терпел возражений. – А во-вторых – кем я буду, если не отыграюсь?
Покрыть столь весомые аргументы у Берии козырей не нашлось, так что, кивнув, он поднялся со стула и направился в сторону двери, по пути кинув на Семена испепеляющий взгляд. Тот же едва-едва сдержался от того, чтобы не показать ему язык, однако нужно и меру знать, нечего бить лежачего.
– Да и тебе, Лаврентий Палыч, отдохнуть бы не помешало, – тихо произнес Сталин, выпуская под потолок дым. – Видать заработался совсем человек. Кот – шпион. Ну и умора!
– Мяу, – согласился Семен, широко зевнул и отправился на диван вздремнуть.
К Альфонсо они заявились совсем-совсем ранехонько, покуда весь остальной отель еще видел пятый сон. Чарли и Сэм выглядели весьма бодро, разве что второй, услышав про случай с Рузвельтом, пообещал лично оторвал всем трем крысам хвосты по самую шею, чего не скажешь о Кроули с Альфонсо. С первым все было понятно – с похмелюги колдуны и магглы страдают одинаково. Из плюсов – большую часть времени он молчал, держась за голову и щуря покрасневшие глаза. Из минусов – перегар в комнате стоял такой, что Семен поостерегся бы зажигать здесь спичку от греха подальше.
Альфонсо же они застали за утренними процедурами, поэтому возлегал он на подушке весь в бигудях, пахнущий шалфеем и розмарином. Примерно так пах новенький освежитель воздуха в офисе Семена, однако он не стал проводить сравнений.
– Загородный дом? – протянул Альфонсо, когда ему сообщили прерадостную новость о скорой поездке. – Там хотя бы ванна есть?
– Мы там все равно долго не задержимся, – сказал Чарли. – Как только поймем, что за нами нет хвоста – сразу же двинем в Прагу, я уже договорился о транспорте.
– Так с Франклином все в порядке? – оживился Кроули. – Какое чудо! Не зря я по-тихому наколдовал противоядие в содержимое бутылки. Видимо, это и спасло ему жизнь.
– Чего ж ты тогда вчера так распереживался? – поинтересовался Семен. – По синей дыне память отшибло?
Кроули замялся, однако от неудобного ответа его спас деликатный, но настойчивый стук в дверь.
– Наконец-то прибыли мои креветки в кляре, – фыркнул Альфонсо. – А между прочим я заказывал их целых двадцать минут назад. Немыслимо! Отвратительный сервис. Войди, чернь, поставь поднос и проваливай. И о чаевых можешь даже на заикаться.
Дверь раскрылась – однако вместо официанта в номер протиснулся Чунта, известный в миру под псевдонимом Уолтер Уайт. При виде старого знакомого Кроули вмиг побледнел, облизнул пересохшие губы и кинул взгляд в сторону окна, однако Чунта через пару секунд уже навис над колдуном, скрестив руки на груди и отрезав тому все возможные пути к отступлению.
– Доктор Уайт? – протянул Альфонсо. – Вообще-то воспитанные люди в столь ранний час по гостям не шляются. Или во всяком случае заблаговременно предупреждают о визите.
– Это не людь, а снежный… Так, ладно, ты, Гендальф синий, быстро объясняй, что тут происходит и чего он за тобой по пятам таскается, – решительно заявил Семен.
– Ну, как бы вам объяснить… – замялся Кроули.
– Как есть так и объясняй, – прервал его Чарли. – И поживей – у нас мало времени.
– В общем, – начал Кроули, то и дело кидая опасливые взгляды на снежного человека. – Чунта вместе со своими сородичами живет в Шамбале – удивительной стране, затерянной средь Тибетских гор. Просто представьте: прекрасная долина, покрытая, словно одеялом, белой дымкой утреннего тумана. Неподалеку журчит ручей, щебечут о чем-то птицы и…
– Ты нам зубы-то не заговаривай, Мамин-Сибиряк, Папин-Колдуняк, – прервал его разглагольствования Семен. – Ближе к делу.
– В общем, – откашлялся Кроули. – Попасть в Шамбалу – само по себе чудо, ибо найти туда дорогу способен далеко не каждый. На моей памяти это удалось сделать лишь Николасу Фламелю – моему покойному другу и учителю. Он нередко бывал в Шамбале с дружескими визитами, дабы обменяться с ее жителями секретами волшебных наук или просто провести отпуск. Там же он много лет назад и обнаружил философский камень, который ему любезно одолжило племя Чунта. Фламель в свое время подарил им рецепт бальзама от блох, так что они были ему весьма признательны. Признаться, я думал, что философский камень пропал вместе с бедолагой Николасом, однако пару месяцев назад я обнаружил на своем крыльце заветный чемоданчик и записку, в которой некто аккуратным почерком просил меня вернуть артефакт обратно в Шамбалу, попутно объясняя, как туда попасть.
– Ага, – сказал Семен, когда Кроули умолк. – А ты стало быть решил приватизировать бесценную магическую побрякушку, раз уж она сама попал тебе в руки?
– Я попрошу, – с легкой обидой произнес Кроули. – Хоть ты и моя совесть, но можно обойтись и без подобных намеков. Или хотя бы пытаться их завуалировать. Я действительно хотел вернуть философский камень, но… Чуть позже.
– А Распутин в эту вашу Шамбалу попасть не может? – поинтересовался Чарли.
– Исключено, – покачал головой Кроули и Чунта в подтверждение решительно угукнул. – Сделать это непросто даже для того, кто знает дорогу, что уж говорить о незваном госте. В Шамбале просто сосредоточение магии и сам этот край способен прогнать прочь любого, кто попробует прорваться туда без приглашения. Да и у его обитателей всегда найдется лишний козырь за пазухой.
– Что ж, если все действительно так, лучшего места для того, чтобы спрятать камень, нам не найти, – сказал Чарли. – Как считаешь, Альфонсо?
– А? Что? – откликнулся тот, роясь в ближайшем шкафу. – Я вообще-то подбираю костюм для загородных прогулок. Если это требует увеличение бюджета – я против.
– Решено единогласно, – кивнул Чарли. – Находим философский камень, отдаем артефакт Чунта, сопровождаем его до Тибета – и мир может спать спокойно.
– Есть только маленький нюанс, – заметил Семен. – Камень находится где-то в Праге. Не можем же мы объявления на столбы развесить, дескать, потерялся саквояж с могущественной цацкой, просим вернуть за вознаграждение.
– Прага? – задумчиво повторил Кроули. – Был у меня там один знакомый антиквар, любитель собирать различную древность, особенно если на ней есть хоть щепоть магии. Коли кто и слышал о философском камне – то только он.
– Отлично! – гавкнул Чарли и замахал хвостом. – Следующая остановка – Прага, с пересадкой на даче. Эй, Альфонсо, у тебя случайно нет крема от загара?
Глава 18
Безумный араб? Это человек, который из дома почти не выходит, посмел назвать меня безумцем в своих опусах?!
Ну, ничего, где там моя кукла вуду…
Абдулла аль-Хазред
Семен не мог бы с полной уверенностью сказать, что его раздражает больше: зудежь Берии, подозревающего всех и вся в пределах видимости в шпионаже, нытье Альфонсо, непрестанно жалующегося на невыносимые условия бытия, или ворчание Кроули, пытающегося подогнать мир вокруг под свою шизофрению.
– Я все еще считаю, что тащить с собой такую толпу – дурная идея, – цедил Берия, крутя баранку. – Некоторых из них вы едва знаете.
– Бросьте ворчать, Лаврентий Павлович. В тесноте, да не в обиде, – отмахивался Сталин, сидящий на переднем сиденье.
– Умираю, – стонал Альфонсо, широко раскрыв пасть и высунув язык. – Откройте окно, мне жарко! А теперь закройте – мне холодно! Приоткройте до серединки и… Боже, храни Короля, кажется, мне нужен бумажный пакет.
– Три собаки, три крысы и один кот, – бубнил под нос Кроули, загибая пальцы. – И стоит мне только приблизиться к разгадке, чтобы закрыть все свои вопросы, как в уравнение тут же влезает новый элемент, сводящий все мои усилия на нет. Итак: три собаки, три крысы и один кот…
– Угук, – тяжело вздыхал Чунта, который, по всей видимости, уже порядком пожалел, что вообще ввязался в эту авантюру.
Да, совершенно верно, Кроули каким-то чудом удалось уговорить Сталина взять с собой на дачу «доктора Уайта» несмотря на вялые попытки Берии устроить фейс-контроль, так что сейчас он трясся вместе с ними в подержанном «Бьюике», который спустя пару часов остановился у крепких закрытых ворот с двумя часовыми. А особнячок ничего: три этажа, красный кирпич, высокий забор с колючей проволокой. Сюда и муха не пролетит, не то, что крыса, размышлял было Семен, прогуливаясь по саду, пока остальные занимали комнаты, когда до его уха вдруг донеслась тихая музыка, играющая из ближайшего кустарника. Продравшись сквозь него, Семен увидал Фауста, который сидел на складном стульчике за чем-то вроде синтезатора и самозабвенно отплясывал пальцами по бело-черным клавишам.
– Опять ты, – произнес Семен.
– Опять я, – согласился Фауст. – Узнаешь? Это Шарль Гуно.
– Поздновато для рояля в кустах, – заметил Семен и взглянул на небо. – Вечереет уже, да и похоже дождик намечается. Дай угадаю: ты снова попытаешься склонить меня отдать тебе философский камень.
– Верно, – кивнул Фауст. – Наверное, ты ломаешь себе голову вопросом – каким вообще образом я очутился в самом охраняемом загородном особняке Варшавы, предназначенным для самых важных гостей? Так вот – для масонов нет ничего невозможного. В том числе и вернуть тебя домой.
– Ага, нет, только на поиски камушка вы кота норовитесь подрядить, – сказал Семен и кивнул в сторону забора. – А попал ты сюда скорее всего через во-о-н ту дыру.
– А вот и нет, – нахмурился Фауст.
– А вот и да.
– То, как я сюда попал, останется великой тайной…
– Пока ты не полезешь назад через тот же самый лаз.
– Хватит, – Фауст прекратил игру и захлопнул крышку. – Хорошо. Тогда скажи мне, пожалуйста, откуда я знаю, что ваш знакомый Уолтер Уайт – никакой не доктор энтомологии, а… – он сделал зловещую паузу, – снежный человек?
– Признаю – ты весьма проницателен, – согласился Семен. – Кто-то выглядит как снежный человек, пахнет как снежный человек, говорит как снежный человек, и – о, чудо! – оказывается снежным человеком. Поразительная догадливость. Тебе бы в «Что? Где? Когда?» играть, с бабулькой из Воронежа за пятьсот рублей рубиться.
– Не понимаю о чем ты, но не суть, – Фауст сложил нога на ногу и достал из кармана серебряный портсигар. – Скорее всего, мы не нашли общий язык из-за того, что изначально я ошибся – да-да, и такое бывает. На самом деле ты не хочешь вернуться в свое время – так чего ты желаешь? Власти? Денег? Вагон клубков? Я смогу сделать все – лишь пожелай.
– Чудно. Тогда больше не попадайся мне на глаза, – махнул хвостом Семен. – Гудбай.
– В жизни не встречал нас-с-столько упрямого ос-с-сла, – раздалось с ближайшего дерева шипение Вальтера.
– Во-первых, я не осел, а кот, – ответил Семен. – Во-вторых – в жизни не встречал нас-с-столько надоедливых мас-с-сонов
О том, что оных до сего момента он и в глаза не видывал Семен предпочел умолчать, дабы фразочка его не выглядела глупой.
– Рано или поздно я пойму, чего ты добиваешься, – процедил Фауст, смахивая пепел со своего мини-рояля. – И все равно получу свое. Мы всегда получаем то, что хотим, ибо марионетка танцует лишь по велению ее хозяина, даже если она сама думает иначе. Ты пытаешься противостоять силе…
– Мас-с-стер! – перебил его пафосную речь Вальтер. – У нас-с-с с-с-скоро будут гос-с-сти!
– Мы еще встретимся, – пообещал Семену Фауст, спешно собирая музыкальный инструмент в саквояж.
– Не сомневаюсь. Чао, – хмыкнул Семен и, заметив, что тот мнется на месте, добавил: – Что-то еще?
– Не мог бы ты… ну… отвернуться или хотя бы закрыть глаза, – смущенно откашлялся в кулак Фауст. – Некоторые наши секреты могут ввергнуть неподготовленного человека в ужас. А про котов и говорить нечего.
Семен сделал вид, что зажмурился. Наблюдая сквозь полуприкрытые веки за тем, как Фауст протискивается сквозь дыру в заборе, Семен тяжело вздохнул и покачал головой.
– Вот ты где! А мы тебя повсюду ищем, – произнес Чарли, выходя к Семену в компании Альфонсо и Сэма. – Мне показалось, или я слышал чьи-то голоса?
– Ерунда, не бери в голову, – махнул лапой Семен. – А где Кроули?
– Договаривается со Сталиным и Черчиллем о поставке моторов для грузовиков в СССР через Англию, – ответил Чарли. – К слову, у нас хорошие новости: Чунта может сотворить нам двусторонний портал отсюда и до Праги.
– Так что ближе к полуночи мы идем за философским камнем, – сказал Альфонсо.
– «Мы»? Ты с нами что ли собрался? А как же запись на педикюр? – не смог не съехидничать Семен.
– Во-первых, вы уже успели опростоволоситься, так что я решил взять столь сложное и ответственное задание под личный контроль, – буркнул Альфонсо. – Во-вторых, педикюр у меня завтра утром, так что будем делать все быстро. Ну и в-третьих – я готов отправиться куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Здесь нет джакузи и воняет лягушками.
– Себя понюхай, городской! – сердито квакнул кто-то из кустов. – Понаехали!
Оставив позади ругающихся аборигенов, они вернулись в дом, где за большим круглым столом уже вовсю кипела очередная партия в покер, в которой участвовал даже Чунта. Правда, когда ему приходила хорошая карта, он тут же начинал радостно скалить крупные зубы, так что на его месте Семен не рассчитывал сорвать куш.
– Ты бы особо не налегал, – произнес он, глядя за тем, как Кроули опрокидывает очередную стопку. – Нам вроде как сегодня еще мир спасать.
– И вновь я слышу глас своей совести, – слегка заплетающимся языком сказал Кроули, которого вдруг потянуло на философские размышления. – Но что есть мир? И стоит ли его спасать? Быть может, необходимо дать его разрушить, дабы из пепла взрос новый росток?
– Вы что-то сказали, мистер Форд? – повернул к нему голову Рузвельт.
– Поднимаю до двадцати, – Кроули со стуком опустил на стол пустую рюмку и пододвинул в центр стола несколько купюр.
– Угук, – грустно вздохнул Чунта, отложил карты и положил подбородок на кулак, который размером был чуть ли не с голову Черчилля, сидящего от него по левую руку.
– Удваиваю, – тут же произнес тот и пыхнул сигарой. – Так как обстоят дела с поисками философского камня, мистер Сталин? По моим последним сведениям его видели где-то в Румынии.
– Мои люди сообщают то же самое, – ответил Сталин: – Уравниваю. Товарищ Рузвельт?..
– Я пас, – вздохнул тот, покачал головой и приложился к стакану. – Сегодня явно не мой день: третий кон подряд не карты – мусор. А что, к слову, с тем фанатиком, у которого находился камень? Как там его звали…
– Алистер Кроули, – ответил Черчилль, напряженно всматриваясь в карты. – Чек.
– Знакомое имя, – будто бы невзначай произнес Кроули. – Ставка. Вроде бы он неплохой писатель, да и имеет в кармане пару-другую фокусов, которых не постыдился бы сам Гудини. По слухам – он настоящий волшебник, а некоторые и вовсе считают его мессией…
– Пустозвон, тупица и бестолочь, которых свет не видывал, – фыркнул Черчилль, заставив обладателя всех этих «лестных» эпитетов недовольно поджать губы. – Уж поверьте моему опыту. Когда-то мы пытались с ним сотрудничать, так он ни одно самое плевое задание не смог выполнить. Кстати, мистер Форд, мы с вами раньше нигде не встречались? Уж кого-то вы мне напоминаете… Мистер Сталин?..
– Пас, – спустя несколько секунд тяжелых раздумий тот отложил карты, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Тем не менее, я более чем уверен, что совсем скоро мы отыщем и колдуна, и камень. Помяните мое слово, если советская разведка села кому-то на хвост – хвосту не поздоровится.
– Охотно верим, – согласился Рузвельт, махом опрокинув в себя половину бокала. – Наши агенты тоже не теряют времени даром. Однако есть один маленький, но достаточно деликатный вопрос: кому из нас должен достаться философский камень?
На несколько мгновений за столом повисла напряженная тишина.
– Не хочу показаться наглецом, – небрежно сказал Черчилль, нарушив молчание. – Но хоть Кроули и идиот – он все-таки наш идиот. А значит, как по логике, так и по справедливости, камень должен отойти мне… то есть Его Величеству, разумеется.
– Вот и забирайте себе вашего оккультиста, никто не обидится, – фыркнул Рузвельт. – Согласно моей информации, последние несколько лет камень хранился в индейской резервации в штате Огайо. Так что пора ему вернуться на родину.
– Во-первых – вы только что это выдумали, – сухо произнес Берут, прибывший не так давно своим ходом, но уже успевший изрядно подвинуть границы Польши своим неуемным желанием идти ва-банк с любой мало-мальски крупной картой. – Во-вторых – исходя из вашего тезиса, камень должен остаться в Весоле, где еще не так давно скрывался Кроули.
– Товарищи! – в примирительном жесте поднял ладони Сталин. – Брейк. Сейчас наша самая главная задача – не допустить, чтобы философский камень попал в руки Вермахта. Предлагаю решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, мы же взрослые люди – можем потом просто разыграть камень в карты.
Его ответ устроил всех и в комнате вновь повисла дружественная атмосфера и клубы сизого дыма. Один лишь Кроули изредка кидал на Черчилля косые взгляды, видимо, оскорбленный до глубины души столь нелестными эпитетами, адресованными в его сторону. Впрочем, несколько выигранных ставок заметно улучшили настроение Кроули, так что из-за стола он вышел в приподнятом расположении духа, с солидной пачкой купюр в кармане и небольшой деревушкой на юге Польши.
