Илья Попов
Товарищ кот
– Предупреждаю! – предупредил Семен. – Сейчас может политься кровь.
– Благодарю! – поблагодарил Рудольф. – Всегда приятно бить честного кота. Постараюсь не испачкаться.
– Эй, Руд! Гляди-ка что я нашел! – раздался крик Йозефа и рядом со здоровяком приземлился небольшой перочинный нож, который тот незамедлительно схватил обеими лапами.
– Так нечестно! – возмутился Семен.
– А мы крысы, нам можно, – хихикнул Карл.
«И ведь не поспоришь», – с тоской подумал Семен, поняв, что только что в пух и прах проиграл словесную дуэль и крыть подобной силы аргумент ему нечем. Но то была наименьшая из его проблем, так как Рудольф, размахивая ножом словно мечом, тут же ринулся в атаку.
Наверное, тут бы и настал конец истории Семена Ивановича Попадайлова, павшего в борьбе с серой чумой, но грохнула дверь – и в комнату ворвалась кавалерия. Точнее сказать, английский бульдог, который с громким лаем ринулся прямо на Рудольфа. Мгновенно оценив ситуацию, тот кинул нож и бросился наутек – а следом за ним рванули и его друзья, так что уже через пару секунд вся троица скрылась под шкафом, откуда раздался злобный писк:
– Мы еще вернемся, киса, ты у нас теперь в особом списке!
– Это в том, где Джерри и Микки-Маус? – хихикнул второй голос; спустя секунду раздался протяжный вздох, глухой шлепок, громкое «Ой!» – и больше из-под комода не донеслось ни звука.
– Спасибо за помощь, – с облегчением выдохнул Семен, повернувшись к своему нежданному спасителю.
– Пустяки, – ответил тот и приложил лапу к уху. – Полковник Чарльз Браун, оперативный агент внешней разведки MI8 на службе Его Величества. Можно просто Чарли.
– Семен, – представился Семен и, немного подумав, для солидности добавил: – Специалист по связям с общественностью. Можно просто Сеня.
– НКГБ? – с уважением спросил Чарли.
– ООО, – ответил Семен.
– Тебя все же ранили? – с сочувствуем произнес Чарли.
– Нет, это…
Однако не успел Семен ввести своего нового знакомого во все юридические тонкости оформления российских компаний, как в кабинет вошел Сталин в сопровождении толстячка с большой плешью. Одет он был в черный костюм того же цвета с галстуком-бабочкой в белую крапинку, за пазухой держал большую папку, а на круглом лице – широкую улыбку.
– … я ему и говорю – не сиди, если можешь лежать, – хохотнул он, хлопнув Иосифа Виссарионовича по плечу. – Умора, правда? О, Чарли, вот ты где, негодник! Прошу прощения, мистер Сталин, надеюсь, мой пес не успел обидеть вашего котика.
– Пустяки, – ответил тот, поднимая упавший торшер, а после уселся за стол и жестом пригласил своего гостя занять место напротив. – Как я вижу, они отлично поладили. В ногах правды нет, как говорят у нас, товарищ Черчилль. Прошу, присаживайтесь.
– Твой хозяин? – шепнул Семен.
– Кто кому хозяин – вопрос интересный, – хмыкнул Чарли. – Меня к нему приставил лично Его Сиятельство Георг IV, чтоб он лишних делов не натворил.
– Странно, что у нас такого нет. То есть меня никто никуда не приставлял, я тут сам чуть не преставился по чистой случайности, – сказал Семен.
– Разница менталитетов, – немного подумав, глубокомысленно произнес Чарли и этот ответ Семена полностью устроил; тем более, что найти логическое объяснение всему происходящему было не легче, чем найти смысл в очередной гениальной идее менеджера Феди.
На столе тем временем образовалась уже початая пузатая бутылка коньяка, две рюмки, нарезанная колбаса, банка соленых огурцов и полбатона хлеба. Медового цвета жидкость быстро наполнила стопки, Сталин с Черчиллем звонко чокнулись – первый довольно крякнув, хрустнул огурчиком и достал трубку, Черчилль, закусив колбаской, вытащил из кармана сигару – и вот через несколько минут под потолком клубилось облако дыма.
Семен, уже отвыкший от запаха простого табака без каких-либо сторонних примесей, снова громко чихнул. В последний раз он подобную вонь терпел в родном городке, куда еще не добрались все блага цивилизации, включая вейпы и айкосы, так что местным приходилось по старинке пыхтеть простыми сигаретами. Лично сам Семен в последний раз курил после защиты диплома и с тех пор ограничивался максимум одним кальяном в неделю.
– Вернемся же к нашим баранам, мистер Сталин, – произнес Черчилль и, вытащив из-за пазухи большую кожаную папку, шлепнул ее на стол. – Как вы уже поняли по телефонному разговору, я так сильно настаивал на нашей с вами личной встрече не просто так. Совсем недавно от надежного информатора наша разведка получила данные, что где-то здесь, совсем неподалеку от Варшавы, хранится то, что легко может повлиять на исход уже практически закончившейся войны.
– Это вряд ли, – усмехнулся Сталин, вновь наполняя стопки. – Через неделю мы начнем решающее наступление по всем фронтам. Пара недель, максимум – месяц, и Берлин падет.
– Так-то оно так, – с загадочным видом произнес Черчилль, достал из папки какой-то снимок, положил его на стол и пододвинул поближе к Сталину. – Однако взгляните-ка.
– Что это? – нахмурил брови Сталин.
Черчилль огляделся, словно чтобы хотел убедиться, что никто не подслушивает их разговор, и по-заговорщицки понизил голос:
– Философский камень.
Семен вдруг вспомнил, где ранее уже слышал это название. В фильме про мальчика-волшебника, что он смотрел в детстве, в котором, если ему не изменяет память, паренек как искал по всей своей колдунской шараге этот самый философский камень.
Семен смутно припоминал, что в друзьях у того пацана была сильная независимая девочка и какой-то рыжий гопник, поступивший по квоте для социально неблагополучных семей, помогал им в этом нелегком деле умственно отсталый физрук, карлик и еще множество весьма странных людей, которых каким-то малопонятным образом допустили к работе с детьми – особенно если учесть, что большинство из них старательно пытались своих воспитанников угробить – а противостоял им мрачного вида неформал с немытыми волосами, не вылезающий из своего подземелья, где постоянно смешивал различные зелья.
Этим он напоминал Семену сисадмина Володю, который, правда, на такое сравнение отчего-то очень сильно обиделся и отключил их офису доступ к соцсетям. В качестве делегата на мирные переговоры отправилась секретарша Маша, в результате которых она получила нового подписчика, Володя – объект для воздыхания, а все прочие – возможность хоть как-то занять рабочее время.
В процессе своих приключательств веселые детишки успели затопить женский туалет, избить представителя нацменьшинств в лице тролля и чуть не скормить дракону местного мажора – в общем события фильма описывали события одной четверти какой-нибудь провинциальной российской школы.
Если Семен не ошибался, закончилось сие безобразие тем, что один мутный дядя снял с себя тюрбан и начал показывать этой честной гоп-компании всякие непристойности, в результате чего и был колдунски покаран директором сего интернета, для которого такое было уже слишком, ибо хоть каждый ребетенок в нем и носил в кармане волшебную палочку, с помощью которой вполне мог устроить геноцид небольшого городка, детский рейтинг есть детский рейтинг, такое цензура уже не пропустит, а деньги с проката отбивать надо.
В общем, не кино – чума, как сказал бы менеджер Федя.
– И что же в нем такого особенного? – хмыкнул Сталин, отложил снимок в сторону и потянулся к графину. – С виду – камень как камень. Помнится, я как-то на Черном море отдыхал – там таких камней целый пляж, философствуй не хочу. Главное, чтоб не при народе.
– Если бы все было так просто, – вздохнул Черчилль, принимая из его рук полную рюмку. – Камень этот – не совсем камень… Точнее сказать, выглядит-то он как тысячи таких же валунов, но вот имеет некоторые любопытные свойства. За что пьем?
– Никогда не предлагайте грузину говорить тост, иначе пьянка растянется на месяц, – подмигнул Сталин. – А если серьезно – ваше здоровье.
– Будем!
– А мы и впрямь в Варшаве? – тем временем спросил Семен, покуда главы двух великих держав продолжали приходить в кондицию.
– Да-да, – шикнул Чарли. – Тихо, авось они хоть сегодня смогут до сути дела дойти раньше, чем до конца бутылки.
Польша? Вот те на. А Семен думал, что они сейчас в Москве, максимум – Подмосковье. Ну что ж, хоть один положительный момент в этом попаданстве уже есть – он в первый раз в своей жизни побывал за всамделишной границей, о которой так мечтал. План продаж ему на хвост! Семен мысленно выругался. У него же с собой ни телефона, ни «мыльницы» – это ж получается он если и домой вернется, то без единой фотки. Ну и кто ему тогда поверит? Надо хоть магнитик достать. Главное придумать, куда его сложить – не на шкуру же прикалывать в самом деле…
– Так вот, – продолжил Черчилль, прожевав кусок колбасы. – Как я уже говорил – камень этот довольно необычен, ровно как и его история. Создал эту удивительную вещь великий французский алхимик Николас Фламель, родившийся в начале 14 века. Правда, сам Николас от слухов этих яро открещивался, а потом, когда они распространились уже по всей Европе, взял да и помер. Однако вот только есть одно но – на могиле у него высечено 22 марта 1418 года, а с тех самых пор самого Фламеля видели живым-живехоньким еще несколько раз. То в Константинополе в 1725 году, то на коронации Вильгельма IV в 1830. Вплоть до конца 1919 года, когда он сел на корабль из Лондона, шедший в Африку, но вот с трапа так и не сошел. Не иначе как с чьей-то помощью.
– Быть может, он просто вел здоровый образ жизни, – пожал плечами Сталин. – У нас на Кавказе некоторые старики и не по стольку живут. А может паспорта подделывают – хрен их разберешь.
– Может, – кивнул Черчилль. – А может секрет удивительного долголетия Фламеля кроется как раз в его изобретении, ибо по слухам философский камень дарит своему владельцу воистину неограниченные возможности. Скажем, превратить абсолютно любой металл в золото или приготовить эликсир жизни, дарующий бессмертие. Вы представляете, что будет, если вдруг подобная штука попадет не в те руки? Скажем, руководству Третьего Рейха? Это легко перевернет расклад сил с ног на голову.
Еще какое-то время Сталин молча пыхтел трубкой, а потом вытряхнул чашу в пепельницу и спросил:
– Так и где же этот самый философский камень сейчас находится по вашему мнению?
– Здесь, – Черчилль достал из кармана смятую карту и ткнул в нее пухлым пальцем. – На юго-западе от Варвашы в деревеньке под названием Весола. Именно в ней на данный момент проживает некий Стефан Явлински, настоящее имя которого – Эдвард Александр «Алистер» Кроули. Маг, оккультист, поэт, писатель – в общем, наш человек, хоть и с придурью. Пару раз он для английской разведки кое-какие порученьица выполнял, но потом мы от его услуг отказались. Больно ненадежен. Птичка нашептала, что он по юности случайно свел знакомство с Фламелем и каким-то чудом уговорил того взять себя в ученики. Но входы и выезды в Весолу контролируют советские солдаты, так что без вашей помощи мы туда не попадем.
– Ну дела, – вздохнул Сталин, откупоривая бутылку. – Маги, алхимики, философские камни… Без пол-литра не разберешься.
– Это верно, – согласился Черчилль и поднял рюмку. – Будем?..
– Эй, босс! – послышался из-под шкафа тихий писк. – Слыхал? То воронье не врало – Кроули действительно в Весоле прячется вместе с камнем. Сейчас туда двинем или после обеда?
– Карл, твою мать!..
Со стороны комода донеслись тихая брань и звуки потасовки, лидеры мировых держав, расстегнув рубахи, принялись расставлять по шахматной доске фигуры, Чарли тем временем потрусил к выходу, а Семен последовал за ним.
– Ты идешь за философским камнем? – спросил он, еле-еле поспевая за широким шагом своего нового знакомого.
– Угу. Я эту сладкую троицу, с которой ты потасовку затеял, не в первый раз встречаю. Это не простые крысы, а оперативные агенты самого «Аненербе». Они уже давно за камнем охотятся, так что нужно поспешить.
– А хозяин… то есть человек твой тебя не хватится?
– Думаю, в ближайшее время им будет не до того, – хмыкнул Чарли. – Пока допьют, пока за добавкой сбегают, пока проспятся… Это хорошо Рузвельт еще не приехал – а то б они тут минимум на месяц загульбанили.
Как оказалось, товарищ Сталин занимал ажно три номера в отеле «Polonia Palace». Шикарное место, что уж тут говорить, Семен себе отдых здесь только в мечтах позволить бы смог. Красные ковры, золотые люстры, картины в резных рамах. Просто чума.
– Слушай, – когда они спускались по лестнице, Семену вдруг на ум пришла кое-какая идея, – а если этот твой Алистер Кроули и в самом деле умеет в очень сильное колдунство, сможет он, например, при желании кота в человека превратить?
– Думаю, справится, – немного поразмыслив, сказал Чарли. – А уж с философским камнем тем более. Слыхал я, он как-то раз одного паренька, который про него анекдоты рассказывал, в жабу на неделю обратил. И не то, чтобы у Кроули чувство юмора отсутствовало – просто анекдоты такие и моя бабка бы постеснялась рассказывать. А чего это ты двуногим решил стать?
– Да я как бы он и есть, – развел лапами Семен. – Тут такая история приключилась… В общем, долго рассказывать.
– А времени у нас полно, успеешь, – хмыкнул Чарли. – До Весолы путь неблизкий.
– Ну, слушай, – вздохнул Семен. – Если бы я знал, чем закончится мой сегодняшний поход на работу…
Глава 4
Да я хрен его знает, как это работает. Работает и слава богу – значит, лучше не трогать.
Гарри Гудини на вопрос о секрете его фокусов.
До Весолы Семен и Чарли добрались без особых приключений. Если, конечно, не считать оным переправу через бурный ручей, который им пришлось преодолеть вплавь, в результате чего Семен наглотался воды и даже чуть не утонул. Однако по сравнению с попандаполом в смутное время, где еще не изобрели раздельный выброс мусора – и вдобавок превращением в кота – это было полнейшей ерундой, так что и описывать там по сути было нечего. Но вот по прибытию на место назначения у Семена и Чарли начались проблемы.
– Кажется, у нас проблемы, – так и сказал Чарли, осторожно выглядывая из кустов.
Они как раз находились неподалеку от дома, в котором скрывался Кроули вместе с философским камнем. То было весьма недурное одноэтажное строеньице с покатой красненькой крышей и флюгером в виде петуха, что протяжно скрипел при каждом дуновении ветра. Семен было поинтересовался, а что собственно не так, но вместо ответа Чарли ткнул лапой в ближайшее дерево – и, приглядевшись, Семен увидал среди ветвей довольно странного человека.
Одет он был в смешной халат из веточек и листьев, на лице у него красовались забавные огромные очки на резинке, походившие на те, что носят гонщики или лыжники, делающие незнакомца слегка похожим на огромную муху, а вот в руках он держал весьма серьезную винтовку с каким-то цилиндрическим набалдашником. На соседнем клене притаился похожий субъект – как и на том, что стоял в десятке метрах от него; похоже, Кроули был окружен со всех сторон. Главное, что не сломлен.
– На наших не похожи, – произнес Семен.
– И на наших тоже, – сказал Чарли.
– Немцы?
– Скорее всего, – ответил Чарли и задумчиво почесал ухо. – Может и кто еще, по форме так сразу и не разберешь, шевронов или нашивок не видать, а такие мосхалаты даже лесничие носят. Вот только вряд ли у них оружие с глушителем имеется… Судя по всему, серьезные парни. За философским камнем много кто охотится – от иллюминатов и Аненербе до масонов и амишей.
– А им-то он зачем? – удивился Семен.
– Да кто их знает. У них там вообще своя атмосфера, – буркнул Чарли, внимательно оглядываясь вокруг. – Ладно, попробуем обойти сзади, через главный вход идти – только лишнее внимание привлекать. В кота и собаку, конечно, вряд ли кто-то стрелять начнет, но чем черт не шутит, может они охотники или просто животных не любят.
Так их дуэт и поступил. По-пластунски преодолев расстояние до заднего входа, они проникли вовнутрь, и, оглядевшись, Семен невольно осуждающе цокнул языком. Нет, он и сам бы постеснялся назвать себя образцовым чистюлей и дома у него тоже иной раз творился настоящий бардак, но обстановка внутри жилища Кроули была уж точно куда печальнее и довольно сильно контрастировала с внешним обликом особняка, ибо сколь ухоженно выглядел он снаружи, столь ужасней казался царивший внутри хаос.
Всюду, куда ни кинь взгляд, стояли пустые бутылки и тарелки с остатками пищи, вперемешку валялась одежда и обувь – от кирзовых сапог до вполне симпатичного и почти чистого жилета; книжки огромными стопками покоились прямо на полу, а из разбросанных тут и там газет можно было сделать настоящую бумажную флотилию. Причем в натуральный размер. Хоть бы клининг вызвал, что ли, раз уж самому убираться лень. Однако несмотря на то, что в ближайшей пепельнице – а точнее сказать коричневом потрепанном ботинке, что играл эту роль – еще дымилась затушенная сигара, хозяина нигде не было видно. Оглядевшись, Чарли проворчал себе под нос:
– Ну и где этот припадочный? Неужто зря в такую даль тащились? Боже храни короля, ну почему Фламель себе в ученики Гудини не взял. Тот хотя бы просто народ дурил, а не сам дурью баловался…
В этот самый момент дверцы большого гардероба, находящегося от них по левую лапу, раскрылись – и на свет появился лысый тучный мужчина, одетый в одни трусы; на груди у него болталась серебряная цепочка с замысловатым амулетом в виде двух «галочек», что, переплетаясь друг с другом, образовывали шестиконечную звезду, а в руках он держал «маузер», чье дуло незамедлительно уставилось прямо на Чарли.
– Вы кто такие? – с подозрением сказал толстяк. – Я вас не звал, идите нахрен.
– Мистер Кроули, прошу, опустите оружие. Мы – ваши… – начал было Чарли.
– Собака? – перебил его Кроули и перевел взгляд на Семена. – Да еще и с кошкой?
– Я кот, – поправил Семен, совсем позабыв, что в его теперешнем облике для бывших собратьев по биологическому виду любое его слово звучит как «Мяу!» разной степени мурчательности; однако к его удивлению, Кроули, похоже, вполне разобрал его речь.
– Еще хуже, – сказал он и потер блестящим стволом небритую щеку. – Ведь кошка есть Бастет, та же есть ничто иное как ба богини Исиды, супруги великого Гора, а значит – знак свыше о верности моего пути. И если пес есть не что иное, как воплощение потаенного страха, то вот смысл появления кота нужно еще разгадать…
– Мистер Кроули, – прервал поток его размышлизмов Чарльз, плюхнулся на зад и поднял ввысь обе лапы, – меня зовут Чарльз Браун, я из МИ-6. Это мой напарник – Семен Попадайлов, специалист по связям с общественностями, ООО. Мы прибыли, чтобы препроводить вас в безопасное место. Ваш дом сейчас окружен группой вооруженных неопознанных лиц – подскажите, у вас есть предположения, кто может следить за вами? Аненербе? Члены ордена Зеленого дракона? Сицилийская мафия?
– Ни те, ни другие, ни третьи, – ответил Кроули, на карачках подполз к ближайшему окну и осторожно выглянул наружу; невзирая на возраст, телосложение и довольно крепкий запах виски, тянущийся за ним незримым шлейфом, двигался он весьма ловко и даже почти не шатался. – Все они – просто дети по сравнению с теми, кто ждет меня снаружи. Но им не прорваться сквозь мой барьер, нет… Даже Старцу не удастся это сделать…
– А он что, нас понимает? – шепнул Семен.
– Ну да, – столь же тихо ответил Чарли. – Уж не знаю, что тому виной – врожденные магические способности или звериные дозы всяких интересных веществ, а может и то и другое вместе взятое. Мистер Кроули! – повысив голос, он снова обратился к толстяку, который откуда-то взял кусок мела и теперь старательно возюкал им по пустому пяточку пола, вырисовывая какие-то символы. – Мы вытащим вас отсюда, но мы должны знать, где находится философский камень. Он у вас?
– А вот все же довольно любопытно, – задумчиво произнес Кроули, будто бы обращаясь к самому себе; при этом он и не думал прекращать свое занятие, и теперь на полу отчетливо можно было разглядеть звезду Давида и перевернутый крест. – Почему же мое подсознание решило связаться со мной в виде двух антропоморфных домашних животных? Пес – это легко. В детстве меня загнала на дерево соседская такса и мне пришлось просидеть там до самого вечера, трясясь от холода и страха. Но почему сейчас образ решил явиться именно сейчас? Да еще в компании кота? Странно, очень странно…
– За что мне это! Лучше б и дальше мышей по дворцу гонял, – простонал Чарли и спросил: – Мистер Кроули! Философский камень – где он?
– Камень? Какой еще камень? – нахмурил было брови Кроули, но уже через мгновение лицо его прояснилось. – Ах, ты про ту безделушку, которая по какой-то неведомой причине вдруг стала всем жизненно необходима? Она в моем чемоданчике.
– Слава богу, – выдохнул Чарли и поскреб за ухом. – Вы не могли бы показать его нам? Не думайте, что мы вам не доверяем – но нам жизненно необходимо удостовериться, что камень в целости и сохранности.
– С удовольствием. Но для этого мне нужен мой чемоданчик, а он сейчас лежит под барной стойкой в пабе через два квартала.
– Ну и за каким чертом ты оставил свой проклятый чемоданчик в какой-то забегаловке?! – рявкнул Чарли, терпение которого, похоже, подошло к концу. – Ты хоть понимаешь, что будет, если философский камень попадет не в те руки, дурила?!
– Какое, оказывается, у меня агрессивное подсознание, – задумчиво произнес Кроули, потирая нос. – Хотя это и не удивительно – та такса тоже была на редкость злобной тварью. Впрочем, как и ее хозяйка… На самом деле я и не собирался оставлять там свой чемоданчик, но у меня не было выбора. Я хотел промочить горло, но забыл бумажник в других штанах, а тот угрюмый джентльмен наотрез отказывался дать мне хоть бы стакан бренди под честное слово. Удивительное негостеприимство! Никогда в жизни больше не посещу эту страну. В общем, мне пришлось оставить свои вещи ему под залог, и я как раз собирался вернуться за ними, как обнаружил, что вокруг моего дома вдруг стало слишком людно.
– Ладно, план следующий, – вздохнул Чарли. – Ждем до ночи, выбираемся из этого свинарника, проникаем паб, достаем камень и дуем к своим. А там уже пусть решают, что делать с этим горе-магом.
– Звучит неплохо, – согласился Семен и потрогал лапкой Кроули. – Слушай, а ты и впрямь колдун? Сможешь меня в человека превратить?
– Понял! – ахнул тот и щелкнул пальцами. – Если пес – воплощение моего подсознательного страха, то кот – олицетворение моей непостоянности. Ведь коты, как известно, гуляют сами по себе, а значит, где-то в глубине своего сознания я хочу перестать скитаться по миру и крепко стать на ноги. Завести дом, быть может, снова жениться. А так да, конечно, с философским камнем мне такое раз плюнуть, вот только…
– Не хотелось бы прерывать столь занятную беседу, – раздался позади них ехидный голос, – но мы торопимся.
Оглянувшись, Семен увидал трех уже знакомых ему крыс, восседающих на самой большой книжной стопке.
– Вас еще тут не хватало, – проворчал Чарли и ощерил зубы. – Катитесь отсюда подобру-поздорову, покуда целы.
– Крысы? – прошептал Кроули и выпучил глаза. – Собака – страх, кот – постоянство, а крысы это… это…
– У меня идейка получше, – сказал Йозеф. – Отдайте нам толстяка и, быть может, мы сохраним в целости ваши блохастые шкуры. Выгляните наружу – вы окружены. Наши бойцы сидят на каждом дереве – один приказ и они попросту изрешетят…
– Шеф, ты же сам пять минут сказал, что и понятия не имеешь, кто такие эти болваны и какого рожна они тут забыли… – зашептал было Карл, но тут же словил очередную оплеуху.
– Я все больше начинаю подозревать, обершутце Карл, что ты не просто идиот, а самый настоящий двойной агент! – возопил Йозеф, да так, что Семен даже невольно прижал уши и посочувствовал съежившемуся в страхе крысу. Все же начальники они везде начальники, хоть крысы, хоть человеки; только орут и руки распускают. – Ибо так умело подыгрывать своему непосредственному противнику надо еще уметь! Это называется «блеф», дурья ты башка! Тебе рассказать, что такое блеф?! А?!
– Босс… – Рудольф похлопал Йозефа по спине.
– Не сейчас, рядовой! Так вот, Карл, прежде чем в следующий раз раскрывать свой чересчур болтливый рот…
– Босс… – не отставал Рудольф.
– … попробуй – умоляю, ну хотя бы сделай попытку! – чуть-чуть напрячь свои извилины и…
– Босс… – Рудольф сделал еще одну попытку достучаться до начальства.
– Ну чего тебе?! – рявкнул Йозеф, оторвавшись, наконец, от словесной порки Карла.
– Жирдяй удрал, – крыс ткнул лапой куда-то в сторону.
Семен огляделся и действительно – на месте, где еще пару минут назад находился Кроули, теперь валялся лишь одинокий огрызок мела. Тут снаружи вдруг послышались какие-то крики, потом громкие хлопки, звук битого стекла и вишенкой на торте довершил эту какофонию протяжный и пронзительный женский вопль, столь долгий и профессиональный, что, вероятно, издавала его либо оперная певица, либо чемпионка по дайвингу. В последний раз такой надрыв Семен слышал в голосе секретарши Маши, когда она узнала, что распалась ее любимая корейская поп-группа.
– Дьявол! – рявкнул Чарли и помчался в сторону выхода. – Я за Кроули, Сеня – задержи этих и за мной!
Сказать было намного проще, чем сделать, так как крысы уже перестали собачиться, хоть это и звучало как оксюморон, и теперь явно намеревались пуститься в погоню за странноватым колдуном. Решение пришло в голову точно само собой – впрочем, как и практически любая другая дельная мысль. Подскочив поближе к стопке книг, на которой восседали наглые грызуны, Семен одним мощным ударом выбил из шаткой башни самый толстый том, тем самым лишив ее опоры. И покуда крысы, бранясь и переругиваясь, барахтались на полу среди разноцветных обложек, Семен ринулся наружу.
Кроули тем временем уже практически пересек половину улицы. Мчась со скоростью, удивительной для такой неподъемной туши, одной рукой он выделывал над своей лысой макушкой замысловатые пассы, второй же отстреливался от незнакомцев в маскхалатах, плюющихся в него пулями из своих винтовок. Чарли притаился около крыльца, почти вжавшись в землю и внимательно оценивая обстановку. И что-то подсказывало Семену – наверное внезапно приобретенное им кошачье чутье – что оценка, увы, складывается вовсе не в их пользу.
– Какой план? – спросил Семен, заняв позиция рядом с Чарли.
– Бежим на раз, два, три. Готов? – тихо рыкнул тот.
– Нет, – абсолютно честно ответил Семен.
– Три! – рявкнул Чарли и рванул вперед.
Он зигзагами пустился вслед за удаляющимся Кроули, ну а Семену ничего не оставалось, кроме как ломануться следом. Помнится, пару месяцев тому назад Семен принял для себя волевое решение каждый новый день начинать с обязательной утренней пробежки. И не то чтобы он так сильно любил это дело, но Маша постоянно лайкала фотографии каких-то смазливых накаченных парней, чьи животы напоминали панцири черепашек-ниндзя, а так как с восточными единоборствами у Семена, к сожалению, не сложилось, он решил обратить свой взор на бег, ибо, как известно, оный восхваляли даже древние греки, ну а они вроде как были ребята толковые, даром что в свое время озаботились понапридумывать для потомков кучу цитат для статусов.
После этого Семен купил себе специальный браслет для отслеживания количества сожженных калорий и пройденных шагов, скачал специальное приложение на смартфон, куда мог вносить и отслеживать результаты своих тренировок, приобрел в ближайшем спорт-магазине кроссовки, напульсники, шорты, пару маек и термобелье, проштудировал все сообщества, посвященные здоровому образу жизни – и в паре из них даже был забанен после ряда жестоких споров – подписался на несколько видео-каналов и даже подключил себе рассылку мотивационных сообщений. Каждый день по будням какая-нибудь умная мысль ровно в 6:30 и всего-то за каких-то 399,99 рублей – чума! Последнее было особенно важно, ибо несмотря на все вышеперечисленное, Семен с тех пор не пробежал и десяти метров, видимо, все еще не настроившись на нужный лад.
Но как оказалось все это просто конченая ерунда, так как никакая мотивация не может заставить бежать быстрее, чем свистящие над твоей головой пули, выбивающие вокруг фонтанчики земли. Хорошо еще, что до подобной идеи не допетрил менеджер по тимбилдингу Федя, так как с его рвением он вполне мог поставить в офисе пулемет. К счастью, стрелявшие в Кроули солдаты, видимо, активно косплеили имперских штурмовиков, так как несмотря на шквальный огонь, Кроули без особого труда и единой царапинки добежал до конца улицы, свернул за угол, преодолел пару кварталов, достигнул двухэтажного здания с кричащей вывеской в виде кружки и надписи «Piwo» и скрылся внутри. Ну а следом, под крики удаляющейся погони, шум выстрелов и вопли потревоженных жителей, последовали Семен и Чарли.
Глава 5
… если бы я предсказывал, что будут делать народы в следующем веке, около слова «Польша» я бы написал: «Je perdolie»
Александр II
Да уж, чего-чего у мистера Кроули точно не было – помимо давным-давно улетевшей в поднебесье кукухи, разумеется – так это хорошего вкуса в выборе питейных. Продавленные диваны, местами прожженные, облитые пивом и бог чем весть еще. Замызганные столы, к которым, наверное, прикоснись хоть пальцем – тут же прилипнешь. По углам – клочья паутины, над потолком – тусклая лампа, едва-едва разгоняющая мрак. «Тут не то, что звезда Мишлен не светит – случайно зайдешь и зачекиниться постесняешься», – подумал Семен, провожая взглядом бегущего мимо здоровенного таракана, который, как показалось Семену, показал ему неприличный жест.
Если бы эта забегаловка вдруг превратилась в человека, то наверняка выглядела бы точь-в-точь как ее хозяин: плешивый здоровяк с трехдневной щетиной и огромными мешками под глазами; одет он был в майку-алкоголичку с желтыми разводами, едва не лопающуюся на объемистом брюхе и растянутые треники. Он то ли не заметил своих новых гостей, то ли намеренно их проигнорировал, продолжая вытирать огромную кружку тряпкой, грязной настолько, что Семен не удивился бы, узнав, что ранее ей чистили автомобили. Стоило Кроули плюхнуться на высокий круглый табурет прямо напротив здоровяка, как он поднял на него глаза и лицо его стало еще мрачнее и угрюмей, хоть то и сложно было представить.
– Опять ты, pojebany jestesz? – процедил он сквозь зубы. Семен не знал польского языка, но интонация, с которой были произнесены последние два слова, говорила сама за себя.
– Я тоже бесконечно рад снова посетить ваше чудесное заведеньице, пан Лебовски, – сказал Кроули и растянул пухлые губы в широкой улыбке. Здоровяк же в ответ и глазом не повел. Думается, он бы легко мог сыграть в гляделки с Галиной Абрамовной и далеко не факт, что последней удалось одержать победу. – Я пришел за своими вещами, как мы и договаривались.
