Илья Николаевич Баксаляр
Завтрак с Машиахом
Такси долго виляло по узким улочкам и небольшим переулкам, пока не выехало к большой улице, ведущей к главному офису «Моссада».
– Все, кажется, прибыли, – полковник облегченно вздохнула, она полезла в карман за деньгами, чтобы расплатиться с водителем, но в это время старик толкнул ее в бок.
– Посмотри, там тоже стоит черный фургон.
– Остановись-ка здесь, – быстро скомандовал молодой ортодокс. – Надо позвонить начальнику.
Овальская достала свой телефон. У полковника было несколько телефонных номеров, среди которых был специальный номер, только для связи с Галиви, о котором не знал никто, кроме самого полковника и Галиви. Кейла несколько раз набирала руководителя, но его телефон не отвечал. Она хотела связаться с секретаршей, но не рискнула высветиться, прекрасно понимая, что сотрудники «Кидома» могли взять на прослушку телефоны секретариата. Овальская попыталась разобраться в сложной ситуации. Подумав немного, она выдохнула:
– Делать нечего, они везде расставили ловушки. Выхода нет. Через некоторое время нас поймают, – Кейла скривила губы. – Не думала я, что «Кидом» столь всесилен в нашей стране, – ее разочарование длилось всего несколько секунд, потом лицо осветила улыбка. – Ладно, воевать так воевать! Эй, приятель, дай-ка мне на минуту свой телефон.
Таксист покорно передал мобильник, Овальская несколько раз набрала номер, но на другом конце никто не брал трубку.
– Черт побери, они что, свои телефоны дома оставили?
Она еще раз набрала нужный номер, послышались долгие гудки, затем раздался знакомый голос:
– Что вы хотели?
– Генерал, это я, Овальская, – начальник управления облегченно вздохнула. – Надо встретиться, срочно. Рассказывать некогда, ты знаешь, я тебя по пустякам не беспокою.
Премьер-министр некоторое время молчал, видимо решая, где лучше всего встретиться, наконец, он произнес:
– Полковник Овальская, приезжай ко мне в резиденцию в течение получаса, я буду тебя ждать.
В трубке раздались короткие гудки.
«Интересно, а телефон премьер-министра прослушивается?» – подумала Кейла и отдала трубку водителю.
– Спасибо, дружище, выручил, – она посмотрела на часы и перевела взгляд на старика с обеспокоенным выражением на лице, пояснив: – Времени осталось не так много. Поедем к премьер-министру. Мы с ним хорошо знакомы, еще по войне. Я служила под его началом. Посмотрим, чья возьмет! – Овальская повернулась к таксисту. – Трогай!
– Но куда? – шофер долго моргал глазами, опять побледнев.
– В резиденцию премьер-министра.
Такси долго кружилось по городу, затем остановилось в одном из переулков в центре.
– Благодарю! – Овальская сунула крупную сумму денег таксисту. – Извини, дружище, если немного грубо получилось, таковы правила игры. Но, думаю, чаевые компенсируют тебе все причиненные нами неудобства.
Хасиды вышли из машины и неторопливо побрели в сторону центральной улицы. Прежде чем выйти из переулка, Овальская осмотрелась по сторонам. В воздухе вновь зашумел вертолет.
«Не все так просто, как я думала. Видимо, и премьер-министр находится у них под колпаком», – подумала Овальская.
Ортодоксы повернули на улицу и вошли в магазин деловой одежды. Вскоре из солидного бутика вышла строго одетая пара, по внешнему виду напоминавшая американцев. Несмотря на то что мужчина был моложе женщины, держался он уверенно и покровительственно, ведя под руку свою спутницу. Они направились к резиденции премьер-министра. Позади их, на перекрестке, появился черный фургон, он неторопливо ехал по центральной улице. Сидевшие в нем люди внимательно рассматривали всех пешеходов, идущих по тротуару главной дороги. В небе на небольшой высоте, едва не задевая крыши домов, пролетел вертолет. Полковник и Овадья успели скрыться в кафе, чтобы переждать, пока черный микроавтобус проедет по улице. Сидя у окна, они проводили взглядом фургон, который, закончив осмотр, повернул обратно. Воспользовавшись удобным случаем, беглецы покинули кафе и неторопливым шагом подошли к резиденции. Двое военных решительно перекрыли им дорогу.
– Сюда посторонним нельзя, – высокий офицер с черными усиками остановил женщину жестом руки.
– Я руководитель управления «Моссада», полковник Овальская. Мне назначена встреча с премьер-министром.
– С премьер-министром? – с сарказмом переспросил военный. – Идите своей дорогой, здесь не место для шуток.
Второй офицер вскинул автомат и передернул затвор.
– Эй, мадам, осторожней на поворотах.
Кейла мягко отвела дуло автомата в сторону.
– Свяжитесь с премьер-министром и быстрее, генерал не любит, когда кто-то опаздывает к нему на встречу.
Охранник с черными усами недоверчиво посмотрел на полковника, одетую по последней моде:
– И как мне доложить в канцелярию главы правительства?
– Полковник Кейла Овальская, и, прошу, быстрее.
Офицеры колебались, но Кейла напирала:
– Вы понимаете, что меня премьер-министр вызвал к себе по вопросу, не требующему отлагательств? Я из «Моссада» – вы это понимаете?
– Ладно, подождите, – офицер с усиками вытащил рацию, чтобы связаться с начальником охраны. В этот момент черный фургон развернулся в конце улицы и, заметив беглецов, на полной скорости помчался ко входу в резиденцию.
Глава 29
– Эй там, внизу, есть кто-нибудь живой? – громко крикнул Саид, стоявший у края ямы.
Голос разнесся по каменному колодцу и эхом вернулся обратно, но внизу не было слышно никаких звуков.
– Странно, почему никто не отвечает? Ведь там люди! Должны же быть слышны хотя бы их стоны… – телохранитель присел на корточки и взглянул в пропасть, стараясь разглядеть дно.
Из колодца подуло холодом и спертым воздухом, отчего Саид непроизвольно отпрянул от края. Послышались сильные удары, они нарастали. Мужчины замерли. Первым среагировал Саким, который повернулся ко входу – кто-то громко стучался в двери мечети.
– Израильтяне! – От испуга он медленно попятился от ямы, с опаской глядя на шейха. – Святейшество, что будем делать?
Саид, выпрямившись, взялся за ручки инвалидного кресла, быстро оценивая, куда можно спрятать шейха. Исин, предугадав намерение телохранителя, строго осек его:
– Оставь меня здесь, мы не должны показывать свои слабости врагу.
На бледном лице старца выступил едва заметный румянец, он выпрямил спину и, кажется, готов был подняться и пойти навстречу угрозе.
– Я не боюсь израильтян, и если нам суждено умереть, то перед Всевышним надо предстать, сохранив достоинство.
Святейшество вскинул руки и, закрыв ладонями лицо, начал тихо читать про себя молитву, стараясь подавить внутреннее волнение. Стук в дверь усиливался, наполняя грохотом своды зала.
– Иди, открой двери, Захид! – обратился Исин к помощнику и приготовился к худшему, приняв решительный вид истинного мученика.
– Может быть, не стоит? – Саким колебался, бросая косые взгляды на дверь.
Но старец был непреклонен:
– Открывай! Мы не боимся врага.
Удары были все настойчивее, Захид медленным шагом направился к выходу, доставая из кармана пистолет. Остальные собравшиеся в мечети люди застыли на месте в ожидании начала конца.
– Кто там? – тихо спросил Саким через дверь.
Стук прекратился. С обратной стороны раздался голос:
– Откройте, мне срочно нужен дядя Саид.
– Саид? – на лице Сакима застыло удивление. – Но зачем он тебе? – У помощника шейха зародилось страшное подозрение в провокации, которую затеяли израильтяне.
– Откройте! Это я, – вновь раздался голос из-за двери.
Саким попробовал осторожно приоткрыть дверь, ни на грамм не доверяя человеку, ждавшему снаружи. Заскрипели петли, в узком проеме появилось лицо молодого человека.
– Амир, это ты? – удивлению высокопоставленного руководителя «Хамама» не было предела. – Что ты делаешь здесь в такое время и как попал сюда?
– Мне нужно к святейшеству.
– Проходи, – помощник шейха все еще со страхом в душе приоткрыл дверь, опасаясь внезапного вторжения вооруженных до зубов сотрудников «Моссада», которые могли использовать молодого человека как приманку, но на улице никого больше не было.
Мужчина высунул голову во двор, там было пусто, убедившись, что рядом нет ни души, закрыл дверь на засов.
– Подожди меня здесь, я доложу святейшеству о твоем прибытии.
– А что, просто подойти к дяде Ахмету разве нельзя? – Амир попытался пройти мимо мрачного мужчины, желая быстрее броситься в объятия близкого человека, но Саким крепко схватил молодого человека за рукав куртки и грубо остановил его, прорычав сквозь зубы:
– Я сказал, подожди здесь.
– Но я же Амир Вазари…
– Тебе сказано подождать, поэтому слушай меня, сейчас доложу святейшеству о тебе, а там посмотрим, примет ли тебя старец.
Молодой человек остановился, понимая, что спорить бесполезно, да и в мечети неприлично шуметь, а тем более ругаться. Он смиренно опустил голову:
– Ваша воля, докладывайте.
– Э, приятель, ты что, совсем с ума сошел? – прямо перед Сакимом вырос Саид. – Ты разве не узнаешь сына Вазари? Или после гибели нашего героя не желаешь считаться с его памятью? Отойди в сторону, – телохранитель подошел к молодому человеку и крепко обнял его. – Как я рад, что ты вернулся, больше всего боялся за тебя. Пойдем, дядя Ахмет ждет, он сильно переживает. После гибели твоего отца ты ему сейчас нужен как никогда.
Саид, отодвинув в сторону застывшего в изумлении Сакима, провел Вазари-младшего к Исину.
– Дядя Ахмет, ассалам алейкум! – Амир бросился к старцу, преклонив колено перед стариком, взял его холодную руку в свои ладони, поцеловал ее, положил голову на колени шейху и заплакал. – Они считают, что я предатель, что на моей совести смерть отца. Но честное слово, я ни при чем, – слезы ручьем потекли по красивому бледному лицу юноши. – Отец был для меня всем: наставником, другом, образцом для подражания, светом жизни в этом мрачном холодном мире. А теперь все потухло, стало серым. Если вы, дядя Ахмет, тоже считаете, что я убил отца, то примите мою жизнь, для меня она потеряла всякий смысл.
Исин внимательно слушал Амира, свободной рукой поглаживая его голову. Шейх чувствовал волну тепла, которая шла от молодого человека.
– Успокойся, мой мальчик. Тебя никто не считает предателем, я знал твоего отца давно и могу сказать только одно: таких сильных и преданных делу свободы людей я ни разу не встречал в своей жизни. В тебе течет его кровь, и как нам ни жаль, что Рахима нет с нами, жизнь не останавливается, она продолжается, как и наше дело, которому мы с тобой служим. Вытри слезы, – Шейх поднял голову Амира и взглянул в его мокрые глаза. – Ты должен продолжить дело Рахима, встать на его место, и это будет самая главная дань уважения твоему отцу. Впереди нас ждут трудные времена, которые потребуют от нас полной самоотдачи и самопожертвования ради светлого будущего.
Вазари стал приходить в себя, вытер слезы рукавом куртки, немного смутившись от своей минутной слабости.
– Теперь ты возглавишь нашу организацию и поведешь ее к победе, – продолжил говорить шейх тихим спокойным голосом, но его слова набатом раздавались в голове Амира.
– Но я всего лишь обычный человек, в «Хамаме» есть много достойных людей, на фоне которых я маленькая песчинка, – Вазари вскочил на ноги, не зная, как вести себя в такой ситуации. – Я же не являюсь тем лидером, который своим огнем способен вести за собой людей.
– Ты ошибаешься, Амир, твой отец был факелом, который освещал путь миллионам людей, он внушал им веру, а у тебя его гены, и ты должен продолжить эту миссию.
В душе у Вазари в этот момент боролось столько противоречивых чувств, ему казалось, что он попал в центр мощного урагана, в котором невозможно было удержаться на ногах.
***
Офицер связался по рации с начальником охраны премьер-министра:
– Тут к шефу хочет пройти какая-то странная пара, женщина представилась руководителем управления «Моссада» Кейлой Овальской, они утверждают, что глава правительства назначил им встречу.
– Ты говоришь Овальская? – грузный мужчина, сидевший за большим столом в своем просторном кабинете, просмотрел записи в блокноте. – Срочно пропускай этих людей. Шеф приказал их сразу проводить к нему.
– Есть! – коротко ответил офицер.
Эти двое, что нервозно стояли перед ним, не внушали ему доверия. Так сотрудники «Моссада» не выглядят, обычно сотрудники тайной организации всегда были серыми и невзрачными и не бросались в глаза. А эти оделись с иголочки и, казалось, сошли с обложки глянцевого журнала. Но спорить с начальством было некогда.
– Покажите мне еще раз свои документы, – попросил офицер.
Фургон тем временем несся на полной скорости ко входу в резиденцию.
– Приятель! – Овальская быстро вытащила удостоверение. – Видите фургон? Это арабские террористы, они хотят напасть на руководителя правительства. Я должна срочно предупредить Моше Шамона о планируемом заговоре. Сейчас не до разговоров. Принимайте бой. А мы лично доложим ему о заговоре.
Офицер только сейчас заметил черный микроавтобус, несущийся на бешеной скорости прямо к воротам. Он не раздумывая вскинул автомат, крикнув на ходу:
– Проходите в холл, там вас встретят и проводят к главе правительства.
Овальская, схватив Менахема за руку, бросилась в здание, по пути предусмотрительно пригибаясь. На улице послышалась стрельба, в помещении угрожающе заревела сирена, затопали сапоги, по тревоге был поднят дежурный наряд охраны. Вооруженные люди бежали навстречу сотрудникам «Моссада», которые спокойным шагом направлялись к человеку, который ожидал их в глубине фойе.
– Вы Овальская? – незнакомец протянул руку. – Рад знакомству. Я секретарь премьер-министра Иосиф Либерман.
Это был мужчина средних лет в очках с золотой оправой. Кейла видела этого человека впервые и была сильно удивлена, что не встречала его раньше, ведь по долгу службы она имела доступ к информации о каждом сотруднике, имеющем отношение к правительству и его окружению.
– Да, я Кейла Овальская! Вот мои документы, этот молодой человек со мной.
– Благодарю. – Секретарь вежливо поклонился и самым внимательным образом проверил документы, а затем вопросительно взглянул на Менахема: – А ваши?
– Но он со мной, – попробовала возразить Кейла, однако секретарь был непреклонен:
– Вы направляетесь к премьер-министру. Не забывайте об этом.
– Но у меня нет с собой удостоверения. Я оперативный работник и не имею права носить документы.
– Тогда подождите здесь, – секретарь указал рукой на кресло в фойе.
– Но это мой агент, он носитель секретной информации, которая должна быть доложена только главе правительства, – Овальская попыталась возразить, но Либерман поднял руку, и рядом с Менахемом словно из-под земли выросли трое сотрудников безопасности.
– Подождите здесь. А вы, госпожа Овальская, пройдите за мной. Моше Шамон недавно срочно отъехал. Но попросил меня проводить вас в его кабинет, – сообщил Либерман, возвращая удостоверение Овальской и, не оглядываясь назад, направился к центральной лестнице, которая вела наверх.
– Менахем, подожди меня здесь, сейчас во всем разберемся, и я вернусь за тобой, – крикнула Кейла, удаляясь.
Секретарь и Овальская молча поднимались по широкой лестнице на третий этаж. Повсюду стояли часовые в штатском, при виде Либермана охранники сразу вставали по стойке смирно, отдавая честь. Высокопоставленный руководитель «Моссада» и секретарь главы правительства поднялись на третий этаж, прошли по коридору и остановились у массивной двери из красного дерева.
– Проходите, – Либерман показал на кабинет.
– Но это же не кабинет премьер-министра! – Овальская с подозрением посмотрела на неизвестного ей референта премьер-министра.
– Моше Шамон просил вас проводить в этот кабинет.
– Хорошо! – Кейла немного смутилась, но все же последовала совету Либермана.
Она вошла в просторное помещение и осмотрела его – большой стол, несколько стульев, в углу располагался коричневый диван и пара такого же цвета кресел. Неожиданно за ее спиной негромко хлопнула дверь и послышался звук защелкивающегося замка. Овальская быстрыми шагами направилась к выходу, схватилась за дверную ручку и попыталась повернуть ее, но дверь была заперта. Она сильнее дернула ручку еще несколько раз, но все было напрасно.
– В чем дело? – крикнула она, но никто не отвечал.
Кейла принялась барабанить в дверь. Снаружи было тихо. Впервые в своей жизни она почувствовала непонятную безысходность. И только сейчас до нее смутно стало доходить, что в окружении Моше Шамона могли быть заговорщики, которые тянут страну к страшной катастрофе. Она достала телефон, но связи не было. Затем попробовала открыть окно, чтобы покинуть западню, однако на рамах не было ручек. Овальская взяла стул и изо всех сил ударила им по стеклу, но мебель разломилась на части, а на окне не было ни царапинки. Стекла оказались бронированными. И только сейчас Кейла поняла, в какой опасности она оставила Менахема. Полковник Овальская стала метаться по комнате, она не могла вынести мысли, что из-за ее оплошности погибнет Машиах. Кейла схватилась руками за голову и стала громко ругать себя: «Дура! Простофиля! Понадеялась на премьер-министра, но забыла про его окружение». Она схватила стул и вновь ударила им по стеклу, затем второй, третий раз, но окно оставалось целым. Разбив в гневе все стулья, обессилевшая Овальская с глухим стоном упала на диван.
***
Менахем ждал начальника сидя в кресле в фойе, рядом находились двое сотрудников службы безопасности. От безделья он стал внимательно разглядывать охранников. В глаза бросились необычные кобура и пистолеты, которые охрана не могла иметь. Еще обучаясь в «Моссаде», он изучил различные виды современного вооружения и прекрасно знал, что такое оружие было только у особых подразделений «Моссада», выполняющих специфичную работу. Он перевел взгляд на лица охранников, они были немного вспотевшими и напряженными. Менахем снова посмотрел на пистолеты и заметил, что кобура была расстегнута, не ускользнули от его внимания и нервные подергивания пальцев сотрудников, которые постоянно тянулись к оружию. Бегающие глаза охранников совсем смутили Овадью.
– Извините! – обратился он к одному из сотрудников. – Где у вас здесь туалет? А то утром съел что-то не то, живот сильно прихватило.
Молодой сотрудник службы безопасности растерялся:
– Тебе нужно в туалет? О чем ты думал, когда шел сюда? Это ведь тебе не вокзал, а резиденция главы правительства.
– Да, я понимаю, но животу-то не прикажешь, – Менахем стал ерзать в кресле, всем своим видом показывая, что его терпению подходит конец.
Охранник презрительным взглядом смерил молодого сотрудника «Моссада».
– Ладно, пошли, провожу тебя до сортира. Иди прямо, в конце коридора налево.
Овадья, держась за живот, поспешил в указанное место. Он вошел в кабинку, сотрудник службы безопасности последовал за ним.
– Послушай, приятель, это, конечно, хорошо, что ты меня проводил до туалета, но здесь позволь мне остаться наедине с собой. Все-таки сам понимаешь, мы с тобой не настолько близки, чтобы находиться в одной кабинке. А если кто-нибудь увидит, что они о нас подумают?
Охранник опомнился и сразу смутился:
– А, да, делай свое дело и возвращайся быстрее, я буду тебя ждать у умывальника.
Овадья закрыл за собой дверь и прислушался, в соседней комнате раздавались шаги ожидавшего его охранника. Менахем осторожно открыл дверь и выглянул из кабинки, рядом находилось окно. Осторожно, почти беззвучно он попробовал открыть его. Фрамуга дернулась и подалась. Овадья посмотрел в окно, оно выходило во двор резиденции. Медлить было нельзя. Менахем осторожно открыл фрамугу и незаметно нырнул в сад, тихо закрыв за собой окно. Вокруг росли густые ровно постриженные кусты, он спрятался за них, стараясь сориентироваться. Глазами стал искать системы видеонаблюдения, которые наверняка просматривали всю территорию резиденции. И действительно, вся территория была напичкана камерами, которые двигались в разные стороны, отслеживая каждый уголок сада. Безопасность здесь была на высшем уровне. Любой опрометчивый шаг – и вся охрана будет поднята по тревоге. Он ниже пригнулся за кустарниками, ища возможности для спасения. Неподалеку Менахем заметил небольшую будку. То была электрическая подстанция, спрятанная в гуще кустов. Он по-кошачьи подкрался к двери подстанции, достал из кармана кусок толстой стальной проволоки, которую всегда носил с собой, и быстро начал колдовать над замком. Чтобы открыть дверь, Овадье потребовалось несколько секунд: несложные манипуляции с проволокой – и замок легко подался. Менахем прошмыгнул внутрь подстанции. Здесь было сумрачно, но для Овадьи это не проблема, он прекрасно ориентировался и быстро разобрался с аппаратами, стоящими вдоль стен. Несколько щелчков рубильника, и в половине помещений отключился свет. Опять щелчок, и освещение в резиденции восстановлено, одновременно Овадья услышал шум от работы запасных генераторов. Он опять опустил рубильники и тут же их включил, повторяя такие манипуляции много раз. Затем, вырвав провода из двух шкафов, свел их оголенные края, произошла яркая вспышка. Замыкание было таким мощным, что загорелись толстые кабели, из подстанции повалил густой дым. Овадья выпрыгнул из помещения, успев закрыть за собой дверь, и спрятался в густых кустах.
Послышались встревоженные голоса. Несколько человек в штатском подбежали к подстанции с огнетушителями. К сотрудникам подоспел начальник службы эксплуатации зданий – мужчина в годах и крикнул:
– Не смейте тушить, вызывайте пожарных, здесь высокое напряжение, вас сразу убьет током.
– Мы сами устраним очаг возгорания. Это всего лишь подсобное помещение, ничего страшного не произойдет, – ответили ему люди с огнетушителями в руках.
К подстанции подошел начальник охраны, нервно оглядывая возникший пожар, приказал:
– Никаких пожарников не вызывать. Это же резиденция премьер-министра. Вы представляете, какой поднимется шум в стране, да и во всем мире? Тушите своими силами. – Он приблизился к подстанции, намереваясь организовать тушение пожара, но предупреждение начальника службы эксплуатации зданий остановило его:
– Отойдите! Вы что, не понимаете, что здесь проходят силовые кабели с высоким напряжением тока? Отойдите подальше, иначе от вас ничего не останется. Электричество – это не шутки. Тушить его должны только специалисты со специальными средствами. А не этими своими огнетушителями.
– Но послушайте, любезный! – не унимался начальник охраны. – Оставьте свои причитания дома. Я отвечаю за безопасность главы правительства и его имидж, и позвольте мне самому решать, как поступать в данной ситуации.
Начальник службы эксплуатации снова попытался что-то объяснить людям в штатском, но тут его взгляд изменился, зрачки расширились, он на мгновение замер, а затем испуганно выпалил:
– Посмотрите, здание резиденции горит!
И действительно, в кабинетах, располагавшихся на первом этаже, рядом с помещениями с важным техническим оборудованием, бушевало пламя, из окна на втором этаже валил густой белый дым. Вскоре и из другого окна появилось задымление.
– Без пожарных не обойтись! – с этими словами начальник службы эксплуатации достал из кармана телефон и стал вызывать пожарных.
***
В храме было сумрачно и тихо. Устремленные ввысь высокие колонны поддерживали потолок, украшенный яркими орнаментами. Несколько масляных ламп тускло освещали просторные залы, выхватывая расположенные вдоль стен монументальные статуи египетских богов. Послышались негромкие шаги, которые шелестящим эхом разнеслись под высокими сводами помещения. Они неторопливо приближались к главной святыне храма – величественной фигуре бога, которому в последние годы поклонялись жители великой империи. Двое мужчин остановились рядом со статуей Атона. Тусклый свет от масляных ламп освещал их лица. Старый жрец устало оперся о стену. Его сгорбленная спина слегка подергивалась от внутреннего содрогания. Он пытался сдерживать эмоции, но его глаза наполнились слезами. Старик стиснул кулаки, сильно прикусив нижнюю губу, пытался отогнать от себя страшные мысли, которые железной хваткой сжимали горло, не давая дышать. Он закрыл глаза, начал медленно считать до десяти, пытаясь восстановить дыхание. Рядом с ним стоял молодой человек в одежде жреца, с тревогой смотрел в покрасневшие от боли глаза старика.
– Отец, что с вами? – спросил молодой жрец.
Мужчина задыхался, его лицо посинело от напряжения, руки затряслись, но он, досчитав до десяти, набрав полную грудь воздуха, выдохнул и медленно выпрямился, преображаясь в того, кем являлся на самом деле. Спустя мгновение верховный жрец, гроза могущественного Египта, гордо стоял рядом со статуей Атона.
– Все хорошо. Я позвал тебя, чтобы предупредить об опасности.
– Опасности? – молодой человек встрепенулся. – А разве нам может что-то угрожать? Мы ведь служители веры, люди неприкосновенные.
– Сын мой, я тоже был в этом уверен. Но не все в жизни происходит так, как мы хотим.
– Отец, на нас прогневался Бог?
– Нет! Он здесь ни при чем. В нашем мире нет ничего незыблемого, особенно когда дело касается борьбы за власть. Люди неграмотны и часто не способны правильно воспринимать окружающий мир, они боялись тьмы, голода, жары, наводнений, нападения диких животных и различных болезней. Жрецы, хорошо зная природу человеческого невежества, сумели навязать людям своих идолов, возводя в честь них многие храмы, а затем, используя страх перед неизвестностью и будущим, стали собирать дань с народа и даже научились манипулировать правителями. Мои прямые предки, верховные жрецы, знали только одного бога, им был Атон, но они не хотели вступать в открытую борьбу с многочисленными жрецами, которые неплохо жили, используя идолопоклонство. Они требовали возведения новых храмов, тратя на их строительство огромные ресурсы, часто отрывая у простых людей последний кусок хлеба. Эти священнослужители собирали дань с людей, чтобы задобрить богов, которых когда-то сами и придумали.
Так продолжалось многие века, но только наш покинувший этот мир фараон желал видеть одного бога на земле и первым официально провозгласил им Атона. И сразу множество храмов лишились своих статусов и в результате утратили влияние на людей и большие доходы. Однако при этом существенно укрепилась власть фараона, и я всячески поддерживал своего правителя. Однако обиженные жрецы не захотели сдавать свои позиции, они сочли, что в их бедах виноват только я, и стали плести против меня заговоры. Пока на троне восседал Рамзес Первый, мне нечего было бояться. Но фараон умер, и после его странной смерти все изменилось. Новый правитель Египта Рамзес Второй решил уничтожить единого бога Атона, а заодно и свести счеты со мной. – Старик гордо смотрел вперед, его взгляд был устремлен сквозь стены куда-то очень далеко в будущее. – Сын мой, ты жил при дворе фараона, он сделал тебя своим приемным сыном, чтобы уберечь от происков моих врагов. Поэтому никто не знает, что я твой истинный отец. Зная, что меня ждет не самое светлое будущее, я специально упросил Рамзеса Первого поселить тебя во дворце и позаботиться о тебе. Но мой любимый фараон покинул этот мир раньше меня, и скоро беда войдет и в этот храм, который пока считается главным в Египте.
– Но они не посмеют тронуть вас. Вы же верховный жрец, посланник Атона на земле!
– Нет, эти люди не остановятся ни перед чем. Они уничтожат наш храм, сотрут всякое упоминание обо мне, чтобы имя мое исчезло в безвестности. А нашего бога низвергнут, заменив его на свои божества. Алчные жрецы снова приобретут власть над народом и увеличат подати на храмы для идолов. Они могут все. Власть и деньги превращают людей в страшных существ, не останавливающихся ни перед чем.
Молодой жрец решительно стукнул посохом по полу:
– Я пойду к новому фараону и объясню ему все.
– Не стоит, сынок, поступать опрометчиво, – старик неожиданно сгорбился. – Моя судьба предрешена. Когда ты покинешь храм через тайный ход, увидишь, что он окружен солдатами нового правителя. Утром меня арестуют и, думаю, к вечеру казнят.
– Но этого нельзя допустить!
– Нет, Аарон, моя судьба предрешена, и последнюю точку в ней поставил Рамзес Второй.
– Я останусь с вами и не покину храм, если нужно – буду сражаться против заговорщиков до конца.
– Этого делать не стоит. – Верховный жрец попытался что-то достать из-за пазухи.
– Я не уйду! – молодой человек стоял на своем, сжимая в руке посох. – У меня много сил, и я буду драться, как лев, но не дам вас в обиду.
Наконец старик вытащил два свитка и произнес:
– Погибнуть проще всего, но тогда умрет и то дело, за которое я боролся всю жизнь. Эти свитки должны быть переданы последующим поколениям. Они – мое завещание. Каждый из них – важнейшая ценность для будущего. Одно послание будет передано твоему старшему сыну, которого ты провозгласишь главным жрецом, тому, для кого власть важнее других ценностей. Второе – младшему наследнику, любимому и доброму человеку, кто будет излучать добро и проявлять заботу о людях.
Аарон взял свитки, но не сдвинулся с места.
– Пусть послания будут при мне, но я все равно останусь с вами, отец.
– Вот что, сынок, я не для того прожил эту жизнь, чтобы после меня ничего не осталось. Только ты, мой мальчик, можешь вернуть людям Бога с помощью человека, с которым ты часто играл в детстве во дворце при старом фараоне.
Старик поклонился статуе Атона, взял Аарона за руку и направился к потайной двери в одной из стен храма:
– Пойдем со мной. Я покажу тебе величайшую тайну Вселенной.
Молодой человек послушно направился за верховным жрецом. В руках старик нес факел, который освещал темные стены подземелья. Они шли долго, пока не оказались в пустыне. На темном небе сияли миллиарды звезд. Старик остановился, глубоко вдыхая свежий прохладный воздух. Он осмотрелся по сторонам, вскинул глаза к небу, определяя нужное созвездие.
– Нам туда, – верховный жрец поднял подолы одежды и направился к небольшому холму, видневшемуся из-за песчаной гряды.
Ноги по колено утопали в сыпучем песке, идти становилось все труднее. Но старик прибавил шагу, Аарон старался не отставать. Перед путниками выросла каменистая возвышенность. Старик подошел к ней, что-то ища между обломками скалы. Он долго ощупывал камни, пока наконец не нашел то, что искал:
– Аарон, помоги мне!
Молодой человек бросился к старику на помощь.
– Нам надо отодвинуть этот камень.
Вдвоем они навалились на гранитную плиту, которая вскоре, поддавшись давлению, сдвинулась с места, за ней открылся проем.
– Что здесь, отец?
– Пойдем, увидишь.
Мужчины спустились вниз. Старик шел первым, освещая путь в неизвестность, он спешил, внутренние часы торопили его. Жрец прибавил шагу, не обращая внимания на бежавшего за ним Аарона. Коридор повернул влево и привел их к небольшому храму.
