И. В. Петрусёв
Воспоминания о семье. Книга 1
Бои на подступах к брянским лесам
До первой половины сентября 1941 года наша деревня еще жила своей мирной суетой, убирался колхозный урожай, также огороды личных приусадебных участков. На подступах к Брянским лесам шли ожесточенные бои. Осуществлялось большое передвижение войск Красной Армии, особенно ночью. Слышался несмолкаемый гул машин с пехотой и артиллерией, которые направлялись к линии фронта.
Местное население помогало нашей армии, чем только могли. Женщины выносили молоко и хлеб, подростки – фрукты и показывали пути-дороги, где лучше пройти колоннам машин, были проводниками. Мы считали, что, видимо, наступил перелом в ходе войны. Красная армия нанесет противнику поражение и погонит его назад. Одновременно с подтягиванием резервов к линии фронта, наши войска спешно занимали рубеж вдоль опушки леса, что в 1–3 км от наших селений. Здесь оборудовались траншеи, отдельные окопы, устанавливались пулеметы и противотанковые орудия, располагались артиллерийские батареи. По всему было видно, что населенные пункты: д. Винторовка, д. Гаврилова слобода, станция Гута, д. Брусна, д. Казиловка, д. Улица – станут центром сражений на подступах к Брянским лесам. Противник может нанести удары в направлении Брянска, Москвы. Немцы усилили бомбежки, особенно Московской железной дороги и населенных пунктов вдоль нее. Также бомбили сосредоточение наших войск в Брянских лесах.
В сентябре, когда в Винторовке находилась наша разведка, вдруг все вокруг наполнилось шумом моторов, две деревни – Улица и Казиловка, были заняты немцами. Винторовка в течении нескольких часов оставалась на нейтральной полосе свободной, т. к. река Уличка с ее заболоченной поймой мешала проходу техники.
Наша артиллерия открыла огонь по скоплению немцев, снаряды с воем неслись навстречу врагу, нанося ему поражения, после чего враг был вынужден перейти к обороне. От огня артиллерии оказались разрушенными несколько домов, колхозная ферма, возникли пожары.
В деревню подтягивалась и развертывалась на огневых позициях вражеская артиллерия. Для расчистки секторов обстрела спиливался молодой колхозный сад и другие деревья.
Наши войска при поддержке огня артиллерии контратаковали противника. Однако, цепи солдат без танков откатывались назад, неся потери.
Бои шли непрерывно несколько дней подряд, днем и ночью.
В ночное время для освещения местности, боясь ночных атак, фашисты поджигали скирды сена и нового урожая зерновых, которые не успели обмолотить при уборке. Был полностью уничтожен весь новый урожай. Все вокруг было охвачено огнем, горели фермы, амбары, дома, в воздухе висел рев скота, крики и плачь женщин и детей. Население, бросив свои дома, ушло подальше от населенных пунктов в перелески, где выкопав щели, прятались от обстрелов. Немцы начисто разграбили все, что было в селениях, остатки скота, колхозную и индивидуальные пасеки, уничтожили всю живность, птицу, кроликов – все, что могло быть полезным использованию грабительской армией.
Захваченный скот был погружен на машины и увезен невесть куда.
Перебитую птицу фашисты заставляли готовить хозяек, варить кур, индеек, гусей, т. е. обслуживать завоевателей, которые лакомились птичьим мясом, пили свой шнапс, распевали победные песни и марши.
Через несколько дней упорных оборонительных боев наши войска отошли вглубь лесов. А в разбитые и разграбленные селения въехали тыловые части – обозы немцев, которые начисто, как под метелку, разграбили остатки, брошенные передовыми частями захватчиков. Перестреляли где‐то оставшуюся курицу или утку, всех собак, соревнуясь между собой в меткости стрельбы из винтовок.
Часть уцелевших домов оккупанты заселили личным составом, другие использовали под конюшни.
Опустевшие, словно после урагана, села оккупанты уже в конце сентября 1941 года оставили и до лета 1942 года больше не появлялись, боясь встречи с партизанами. С наступлением холодов в ноябре-декабре 1941 года стали наведываться партизаны. В селе Старая Гута, что в 12 км от Винторовки, формировалось соединение известного героя партизанской войны Ковпака С. А.
Ковпак лично отбирал, в основном, молодых кадровых, хорошо обученных красноармейцев, которые попали в окружение и пробирались через Брянские леса, чтобы воссоединиться с частями Красной армии. Село Старая Гута Сумской области стала называться партизанской столицей, куда стекались группами и в одиночку солдаты и офицеры Красной армии, части которых попали в окружение в боях на Украине.
Партизаны занимали оборону отдельными заставами и засадами, в опорных пунктах на подступах к Брянским лесам, а в зимние время, в основном, в населенных пунктах, патрулируя между ними конными разъездами. В населенных пунктах были созданы местные отряды самообороны, в состав которых были вовлечены все белобилетники (по болезни не пригодные для военной службы), а также подростки и даже женщины, словом все, кто мог носить оружие.
Немцы и, особенно полицаи, часто предпринимали карательные операции, налеты на близлежащие села, но всякий раз, получив отпор, уходили восвояси, оставив на поле боя убитых и раненых, а иногда и пленных. Передовые позиции партизан проходили непосредственно через Винторовку, Хлебороб, Казиловку. Эти населенные пункты систематически подверглись артиллерийско-минометному обстрелу, неся смерть людям и методические разрушения домов.
Помниться и такой курьезный случай, произошедший весной 1942 года под Хлеборобом. Немцы силой до батальона, усиленные батареями крупнокалиберных минометов и батареей артиллерии, предприняли отчаянную попытку захватить эту деревню, прорваться в глубь обороны Винторовки, захватив и уничтожив все живое в этих двух деревнях, включившихся в оборону.
Накануне наступления немцам обещали все, что они завоюют будет в их распоряжении, особенно девушки и молодые женщины. Всю ночь перед наступлением оккупанты, предвкушая легкую победу, пьянствовали, веселились, пели песни в теплых домах райцентра – г. Середина-Буда.
Ранним утром опьяневшее войско фрицев под командой своих командиров, кое‐как собранное, было построено на окраине райцентра, что в 5 км от Хлебороба. Ударили минометы и артиллерия, и каратели, развернувшись в цепи, скопом двинулись в атаку. Подгоняемые офицерскими криками «Форвест» (вперед), пьяная рать двигаясь вперед, скоро перепуталась в боевом строю.
В это самое время партизаны, используя заминку у врага, выслали группу стрелков с пулеметами во фланг наступающим немцам. Группа скрытно, через сад и массив лесной посадки, заняла рубеж в подготовленных окопах и изготовилась к бою. Когда немцы приблизились на расстояние 300–400 метров – с фронта и с фланга ударили пулеметы и автоматы по беспорядочным цепям противника. В стане врагов возникла паника, замешательство. Огонь с фронта и фланга косил немцев, которые на этот раз с криками «Цюрюк» (назад) стали отходить.
В это время партизаны и ополченцы самообороны дружно контратаковали противника, который в панике бежал к болотистой пойме речки Улички. Заросшая высокой травой пойма стала как бы укрытием для врагов, они залегли и не хотели выходить на открытое место, где их поджидали пули партизан.
На подмогу немцам из райцентра вышли две бронемашины фашистов и устремились по дороге-большаку, в обход справа нашей обороне. Однако, миновав мост через реку Уличку, впереди идущая бронемашина подорвалась на мине и взрывом была отброшена в кювет, а другая повернула назад. Каратели стали отходить назад, их атака захлебнулась.
Часов в 10 утра, когда солнце уже было сравнительно высоко и прогревало влажную почву, от которой плыла низко над землей испарина, преобразуясь в клочья тумана, особенно тянет ко сну. Все вокруг как будто замирает, становится тихо, даже не поют птицы, пока не рассеется весенний утренний туман.
Немецкие каратели, получив горячий урок, поспешно отходили. Вслед за ними в пойму речки вступали партизаны. Но что это? В высокой траве раздавался храп спящих оккупантов. Перепившиеся отдельные вояки крепко спали, бросив оружие, как будто и в самом деле для них был «сон милее всего».
Поспешно отступая, каратели не успели собрать все свое войско, чему отчасти помешали высокие заросли кустарника и травы. Партизаны захватили в плен нескольких оккупантов, оружие и боеприпасы, и вернулись на исходные позиции с пленными, которых отправили в штаб.
В этом бою особенно отличились и наши земляки – пулеметчик Ю. В. Петрусев и стрелок самообороны Н. Я. Вертолецкий.
Таким образом, вплоть до середины лета 1942 года немецким оккупантам так и не удалось сломить сопротивление партизан на подступах к Брянским лесам.
Занимая обширные территории, партизаны сами наносили удары по гарнизонам врага, уничтожали его живую силу, взрывали мосты, железнодорожные пути, минировали дороги, не давали спать оккупантам ни днем, ни ночью.
Начиная с весны 1942 года и к середине лета 1942 немцы накапливали силы, чтобы уничтожить партизан в тылу своей армии, особенно в Брянских лесах. Они сняли с фронта часть своих соединений, усилили их войсками своих союзников – в частности за счет венгерской армии и при поддержке авиации, артиллерии и танков обрушили всю эту силу против партизан, вооруженных в основном стрелковым оружием и минометами.
По всему периметру партизанского фронта завязались кровопролитные бои. Со стороны райцентра г. Середина-Буда вели наступление венгерские части (мадьяры), которые после мощной артиллерийской подготовки плотными цепями двинулись в двух направлениях на станции Гута и Суземка-Трубчевск – с задачей рассечь группировку партизан на две части и, повернув фронтом к реке Десна, прижать и уничтожить партизан на переправах этой реки.
В замысел немецко-фашистского командования входило поголовное уничтожение всего населения во всех партизанских селах, от мала до велика, стереть с лица земли (сжечь) все населенные пункты, все лесные стоянки партизан, захватить и угнать скот, в общем, все подлежало уничтожению.
Особой жестокостью отличались мадьяры. И хотя историки почему‐то умалчивают об этом, надо по справедливости давно вскрыть трагедию, разыгравшуюся на подходах и в самих Брянских лесах, где венгерская армия проявила невероятную жестокость к мирному ни в чем не повинному населению.
Много написано о немецких фашистах. Однако, по изощренности уничтожения детей, стариков, женщин, эти изверги, мадьяры, превзошли немецких оккупантов.
В пригородные населенные пункты, расположенные в одном-двух километрах от райцентра Середина-Буда, где никогда не было партизан, ворвались мадьяры. Они окружили эти небольшие пригородные деревни, расстреляли или закололи штыками всех детей, взрослых, которые не успели убежать, стариков, захватили весь скот, который еще был у отдельных селян, а затем подожгли дома и в считанные 2–3 часа превратили в пустыню все вокруг.
Случайно спасшиеся люди, бежали в сторону деревень Хлебороб, Винторовка, Гаврилова Слобода. Женщины рвали на себе волосы за погибших детей, в воздухе стояли крики и стоны людей. Над сожженными селами стояли высокие столбы дыма, заслонив все небо тучами пепла, стелившегося и выпадавшего на землю. Вокруг стояла темень, горький запах пожарищ раздражал дыхательные пути, слезились глаза людей.
Сломав сопротивление партизанских заслонов, мадьяры густыми цепями устремились вперед в другие села, где в это время население, кто в чем был, бежало в глубь леса, под пулями и снарядами врага.
Цепи солдат в форме цвета хаки приближались к моей родной Винторовке, где царила паника. Население, обреченное на гибель, спешно покидало обжитые очаги. Все бросали – скот, какую‐то оставшуюся птицу, домашний скарб. В деревне оставались лишь глубокие старики да дети-малолетки, которые от испуга спрятались где‐то в кустах, сараях и т. п.
Моя семья: мать, бабушка, пятеро детей, – устремились по лугу в сторону леса. На болотистой местности я знал небольшой островок, на котором был старый заброшенный колодец, где в далекие прошлые времена поили скот, брали воду косари. Пробегая мимо, я свернул к колодцу, за мною двоюродный брат Володя и мы залезли по шейку в его холодные воды. Густая трава, поросшая вокруг и в самом колодце, надежно укрывала беглецов от посторонних глаз, и мы на удалении каких‐нибудь 0,4–0,5 километров наблюдали над расправой над оставшимися людьми, грабежами и поджогом деревни.
Вступив в деревню, венгерские варвары расстреляли старушек, которые не могли уйти в лес, малолетних детей закололи штыками. Под крики своих командиров солдатня грабила все, что их интересовало. Оставшийся скот сгоняли в стадо и отправляли в тыл. По окончании грабежа, который продолжался 1,5 часа, солдат вывели из деревни, оставив небольшую группу для поджога.
В деревне воцарилась тишина, как в предсмертный час – птицы спешно улетали в лес, прекратился лай собак, остановилась и замерла жизнь, кажется, что даже перестали шелестеть листья на деревьях в ожидании трагедии, страшного суда.
И вот несколько солдат с горящими факелами в руках начали поджог деревни. Они подносили факелы к соломенным крышам строений, которые вспыхивали, окутывая дымом и огнем все вокруг. Слышался треск горящих строений, домов, сараев, а падение горящих бревен поднимало в воздух мириады искр, медленно опадавших на землю. Горела наша и другие деревни, горела наша поруганная земля и честь, оказавшиеся под сапогом иноземных пришельцев-варваров. Старики и женщины крестились, взывая к Богу покарать захватчиков и их приспешников.