И. В. Петрусёв
Воспоминания о семье. Книга 1
Таким образом, учеба проходила без помощи родителей, которые, в добавок ко всему, получали некоторую помощь еще от меня – студента.
Последние два-три года до этого в стране чувствовался запах пороха. С Запада да и с Востока надвигались черные тучи войны.
К событиям на озере Хасан и реки Ханкин-Гол прибавились на Западе – освобождение Западной Белоруссии и Украины в 1939 году, война с Финляндией в 1939–1940 годах. Наш отец был мобилизован в ряды Красной Армии и вернулся озадаченный, что война – это совсем не то, что распевает молодежь «чужой земли мы не хотим и пяди, но и своей вершка не отдадим». Обмороженный, повидавший многое в боях, он как‐то приуныл, помрачнел, говорил мало, сердился за хвастовство других, которые рвались в бой, где они «разгромят врага на его собственной территории», как учил нарком Ворошилов.
Страна усиленно готовилась к войне. В колхозах проводились смотры лошадей и наиболее лучших забирали для Красной Армии. Спешно строились повозки – двуконные, шел учет военнообязанных, усилилось дорожное строительство, куда привлекалось почти все мужское население.
Молодежь распевала патриотические песни, среди рабочих и колхозников укреплялась трудовая дисциплина, за опоздание на работу их привлекали к уголовной ответственности.
Война
Я успешно окончил первый курс техникума в 1941 году, когда 22 июня над страной появились немецкие стервятники, возвестившие бомбежкой начало Великой Отечественной войны.
На второй день войны на станцию Брянск‐2 налетела армада немецких бомбардировщиков и начала бомбить, без какого‐либо воздушного противодействия с нашей стороны, этот большой железнодорожный узел, где находились десятки составов с различными грузами, а также паровозоремонтный завод, другие сооружения. Для устрашения самолеты сбрасывали вместе с бомбами пустые бочки, которые издавали нарастающий надсадный вой.
Составы горели, депо было разрушено и горело, море огня охватило этот крупный железнодорожный узел.
Две бомбы попали в здание техникума, которое было расположено вблизи железнодорожного узла, причинив разрушения, начался пожар. Все студенты, находившиеся в это время в общежитии за 1–1,5 км, ринулись после бомбежки наводить порядок. Мы выносили и оказывали помощь пострадавшим раненным рабочим, разбирали завалы, зарывали воронки от бомб, укладывали шпалы и рельсы, восстанавливали пути. Так впервые в жизни мы столкнулись с войной, которая несла нашей Родине неисчислимые бедствия и разруху.
Как ни странно, но противник безнаказанно уже в первые дни войны бомбил наши города, военные объекты и другое, практически не встречая какого‐либо противодействия.
При бомбежке станции Брянск‐2 было всего нескольких залпов наших зениток, которые вскоре были подавлены. Наших истребителей было не видно, отчего саднило сердце.
Студентов техникума распустили на летние каникулы, предупредив, что по вызову должны явиться немедленно в техникум, ждать указаний. Мы пешком по железной дороге отправились домой. На станции Синезерки сели на товарный поезд и убыли домой.
Позднее мы узнали, что техникум был эвакуирован в Среднюю Азию, но тогда мы уже работали по оборудованию оборонительных рубежей и не знали об этом.
Все мужское население, незамужние девушки, а также учащиеся-подростки близлежащих сел и деревень были мобилизованы на строительство оборонительных рубежей – рытье противотанковых рвов, окопов. Строились ДЗОТы, ячейки для пулеметов, другие заграждения. Первый рубеж шел по Восточному берегу реки Десны в районе г. Новгород-Северского, второй проходил близ села Чернацкого, а третий – в районе г. Севска Брянской области.
В нашем колхозе была создана команда в количестве до 100 человек, укомплектованная необходимыми инструментами, продовольствием. Обоз в 15 подвод был отправлен на строительство. На сооружении рубежей работали по 14–16 часов в сутки, выполняя двойную норму выработки. Работа проводилась под руководством офицеров инженерных войск Красной Армии. Над строящимся рубежом все чаще и чаще появлялись вражеские самолеты разведчики – «Рамы» и «Костыли».
В один из погожих дней звено наших самолетов истребителей, которых мы называли «Пчелка», напали на фашистский самолет разведчик и с дальней дистанции начали обстреливать его. Мы смотрели на воздушные атаки, веря, что самолет противника наверняка вот-вот рухнет на землю, но этого не случилось. Он улетел, видимо, без повреждений, снизившись до верхушек деревьев леса. Кто‐то с досадой сказал, что нашими самолетами управляют, видимо, курсанты, не имеющие опыта.
Вскоре к месту работы прибыл гонец из райцентра, который объявил о начале мобилизации военнообязанных, в число их попал и мой отец.
Военнообязанные в срочном порядке убыли на подводах, запряженных лучшими лошадьми, так как на второй день должны были явиться в военкомат, имея при себе пару нательного белья, кружку, ложку, котелок и другие предметы первой необходимости.
Примерно через неделю нашу поредевшую команду отвели на второй рубеж, на удалении 50–60 километров от первого, в район села Чернацкое вдоль речки Знобовки, в восьми километрах от нашей деревни Винторовки, (почти дома). На этом рубеже, как и на первом, мы копали противотанковые рвы, траншеи.
Уже слышны были орудийная и даже пулеметная стрельба, которые становились все ближе и ближе.
В небе все чаще появлялась авиация противника, нанося бомбовые удары по тыловым объектам Красной Армии. Была разбомблена станция Зерново Московской железной дороги, разрушен вокзал, уничтожено несколько составов с эвакуированными материальными средствами, взорваны мосты.
Над строящимся рубежом обороны, на малой высоте, пролетел вражеский самолет, сбросив листовки, где предупреждалось, что рытье окопов бесполезно, что все должны разойтись по домам, иначе немецкие самолеты будут бомбить. Однако мы продолжали работу с удвоенной силой, невзирая на такое предупреждение.
Авиация противника имела превосходство в воздухе, это чувствовалось по всему, так как наших самолетов в воздухе было очень мало. Обнаглевшие летчики врага преследовали даже солдат-одиночек, видимо создавая иллюзию, что так будет всегда.
Голоса войны все ближе и ближе приближались к нам, ночные огненные вспышки орудий все отчетливее видны на горизонте, слышна пулеметная стрельба.
Отработав, примерно, пару недель на втором рубеже, нас перевели на новый по счету – третий рубеж в районе г. Севск. Мы спешили и немедленно приступили к работе. Противотанковые рвы и окопы мы строили лицом на Северо-Запад, вероятное направление появления врага.
Хорошая солнечная погода способствовала нам, работа шла полным ходом, военные инженеры были довольны, хотя работали в основном парни-подростки и девушки. Ранним сентябрьским утром, когда только что начинался рассвет, и ночь уступала наступлению дня, мы уже были на работе.
Вдруг со стороны г. Севска мы услышали нарастающий шум моторов немецких танков и БТР. Приближаясь к окопам, еще не занятым нашими войсками, они открыли огонь из пулеметов и пушек по работающим в степи. Мы ожидали появления противника со стороны райцентра Середина-Буда, а он фактически вышел на наш рубеж с тыла.
Немецко-фашистские захватчики расстреливали в упор безоружных в гражданской одежде молодых парней и девушек. Среди оглушительных разрывов снарядов и пронзительного свиста пуль, слышны были крики и стоны раненых ребят, взывающих о помощи. «Мама, я умираю, мама!» взывал о помощи крик наших девушек и парней.
Мы бежали по открытому полю, под огнем противника. Поле было усеяно многочисленными трупами и ранеными.
Вскоре, перед оставшимися в живых открылась балка-овраг, поросшая кустарником. Она явилась для нас, по существу, спасительной. По балке мы стали уходить в сторону леса, что чернел справа от нас. Пробежав еще один-полтора километра, мы спустились к ручью, который блестел и журчал в траве своей чистой прозрачной холодной водой. Мы были вне опасности и устремились к ручью, пили и пили воду, смывая с лица пот, а затем, раздевшись по пояс, наслаждались прохладной водой этого волшебного ручья.
Отдышавшись от бега, приведя себя в порядок, мы двинулись в сторону леса и по его опушке направились в сторону наших деревень. Нас было шесть человек, в том числе две девушки, шли мы быстро и уже к исходу дня показались строения наших поселений. Я решил по пути заглянуть к своей тетушке Татьяне Макарьевне, которая жила со своей семьей в деревне Казиловка (в одном километре от Винторовки). Приблизившись к деревне, меня поразила гнетущая тишина, не видно было людей на улицах, деревня опустела, лишь жалобный лай собак, напоминал, что здесь еще недавно были люди. Я заглянул в дом – он был пуст.
Пройдя по одной из улиц деревни, увидел старушку, подошел к ней, спросил: – Где же жители, куда они подевались?
Старая больная женщина ответила, что все население деревни вчера спешно увели на станцию Горожанка Юго-Западной железной дороги для эвакуации. – Может быть, они еще и не уехали, – сказала старушка.
Я побежал на разъезд, к месту погрузки, чтобы уехать с семьей тетушки, но тщетно – поезд был отправлен еще ночью, и мне ничего не оставалось, как вернуться в свою деревню. Через несколько дней дошли слухи, что эшелон с эвакуированными разбомбили на мосту через реку Неруску, что в 8–10 километрах от райцентра Суземка, но слухи оказались ложными – поезд благополучно проследовал в сторону Брянска и повернул в Саратовскую область, где эвакуированных разместили в селе Некрасово Автономной Республики Немцев Поволжья.
Сразу же после освобождения Советской Армией территории, оккупированной немцами, в 1944 году все эвакуированное население вернулось в родные края, где была заново отстроена деревня, полностью сожженная оккупантами.
Как я уже писал раньше, полная мобилизация мужчин в возрасте до 50‐ти лет была проведена в конце июля 1941 года. Группа военнообязанных из нашей деревни и из всего Середино-Будского района была отправлена в город Змеев, что под Харьковом, где предстояло обмундирование, вооружение, распределение по частям действующей армии.
Однако быстрые передвижения немецко-фашистских войск, нехватка обмундирования и вооружения привели к тому, что наспех созданные батальоны, без оружия и не обмундированные, отправлялись на Восток. Один из батальонов новобранцев из Середино-Будского района в количестве пятисот человек, под руководством офицера и нескольких сержантов, двинулся пешим порядком в общем направлении на север, в сторону г. Брянска.
Плохо одетые и обутые, в своей гражданской одежде и обуви, без продовольствия, (питались в основном с полей неубранного урожая), останавливаясь на ночлег в поле или в лесу, люди проделывали до 50 километров в сутки.
Рассказывал отец:
– На одной из ночлежек в поле, в скирдах соломы, среди некоторых земляков произошел такой разговор: «Куда нас гонят, все равно погибнем в дороге, не лучше ли пока не поздно разойтись по домам».
Утром на проверке недосчитались несколько человек, в том числе четырех из нашей деревни, которые проявили малодушие, оставили своих товарищей, видимо ушли домой.
Окончилась война, не все вернулись домой, отдав самое дорогое – жизнь за наше Отечество, но многие прошли всю войну с честью выполнив долг перед Родиной, в том числе вернулись с победой мой отец, мой дядя Вася, другие земляки, боевые товарищи, прошедшие боевой путь от Сталинграда до Берлина.
Судьба же тех, кто оставил свою часть, смалодушничал, проявил трусость, до сих пор неизвестна, считаются, как павшие без вести. Возможно их расстреляли как дезертиров наши, а может их расстреляли немцы или они погибли в плену, кто может ответить на этот вопрос?
Невзирая на трудности длительного пешего перехода, часто под бомбежками противника, измотанные, голодные, оборванные и босые, но до конца своей жизни, преданные Родине люди (солдатами их не назовешь, так как они еще не приняли присягу) – наши земляки продолжали с завидным упорством выполнять поставленную задачу, продолжали далекий путь в сторону Москвы, чтобы влиться в ряды сражающейся Красной Армии. Они понимали, что сегодня они – резерв, а завтра станут солдатами.
В начале сентября 1941 года по приказу командования маршрут следования был изменен в общем направлении на Сталинград. Предстоял долгий путь пешим порядком. В осеннюю слякоть, в бездорожье, под бомбежками упорно шли люди на Восток. Без продовольственного и материального снабжения, что называется на подножном корму, что где выделит колхоз или какая‐нибудь сельская тетушка или бабушка пожалеет солдата, поделится куском хлеба и крынкой молока.
Дорогие внуки и правнуки, мои потомки, вдумайтесь только – разве это не героизм ваших предков, которые в тяжелейших условиях войны не пали духом, не сломились, проявив выдержку и высочайшую дисциплину, совершили пеший переход от Харькова до Сталинграда, чтобы потом влиться в Красную Армию, и пройти с боями еще более долгий путь от Сталинграда, остановить немецких захватчиков на реке Волга, разгромить отборные войска противника под Сталинградом, на Курской Дуге, пройти огненные дороги при освобождении Белоруссии, Польши, закончив войну в Берлине.
Помни потомок – это сделали твои отцы, деды, гордись своей родословной, будь похожим на них, береги традиции твоего рода-племени.
Никто из них не предал Родину, все они награждены Орденами и медалями.
Мой отец награжден двумя орденами «Отечественной войны», медалью «За боевые заслуги», все родственники имеют высокие награды – ордена Ленина, Красного Знамени, многие медали.