Хатка Бобра
Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал
Глава 19. Торговый грек Креонт
Греческий двор располагался в богатой части города. Это было целое поселение, где торговали и жили чужеземные купцы. Все они прилично могли говорить по-русски, потому что этот язык был им нужен для ведения торговых дел. Некоторые купцы приплывали по Днепру на кораблях весной и уезжали домой осенью, до того, как реки покроются льдом. Некоторые жили в Киеве постоянно. Они привозили греческие вина, соль, прекрасные ткани, благовонные масла для светильников, сладости, изящную посуду, сушеные фрукты, душистые травы и многие другие дары теплого климата и умелых рук, в обмен на которые из Руси шли корабли, нагруженные мехами, медом, зерном, древесной корой и воском.
Греческое поселение состояло из разнообразных построек: на русский лад – деревянных и на чужеземный – сложенных из камня (*) . По большому двору в изобилии сновали греки, все до одного похожие на Фукидида: с такими же смышлеными черными глазами и кудрявыми волосами. Присмотревшись, березовцы научились их различать: у одних греков носы были от мороза красные, а у других – синие.
Креонта они нашли возле винных складов – пожилого, высокого, черноглазого, с умным высоким морщинистым лбом и красным носом.
– Будь здоров! – поклонились березовцы. – Мы к тебе от знакомого нашего, грека Фукидида.
– Фукидид?! Мой ученик, помощник и племянник?! – вскричал взволнованно Креонт. – Где он? Что с ним? Уже почти три месяца, как он пропал!
– Он уехал, – неохотно ответил Веприк, очень надеясь, что новый знакомый не станет дальше спрашивать, каким образом и куда уехал Фукидид.
– По делам, – уточнил Чудя, переглянувшись с мальчиком.
Им не хотелось обманывать старого умного грека, но признаваться, что произошло на самом деле тоже не было желания – а вдруг грек рассердится и не станет читать им письмо.
– Уехал и ничего не сказал мне? – изумился Креонт. – Что же за дела увлекли его так спешно и далеко? Неужели бояре в Новгороде готовы принять наши цены на драгоценных горностаев? А может, какой-нибудь князь пообещал ему урожай зерна и целебной редьки со своих полей? Куда же он направился?
– В Березовку, – буркнул Веприк.
– Удивительно! Первый раз слышу. Что же за редкие товары могут быть в этой Березовке?
– Шкурки ежиков, – ответил Веприк, не долго думая.
– Интересно! Это зверь или птица?
Все собеседники выжидательно уставились на юного охотника: Креонт, Чудя, Добрило и Дунька.
– Рыба, – брякнул Веприк, устремив задумчивый взор в небеса. – Но мохнатая! – не видя понимания в грековых глазах, он добавил: – Потому что зимой лазает по деревьям и ест белок.
– Воистину многими чудесами чудна земля русская! – восхитился Креонт.
– Да уж, – подтвердили березовцы.
– А каково же славное имя березовского князя?
– Чудород, – ответил Чудя.
– А как его по отчеству?
– Матреныч, – подсказал Добрило.
– Тут письмо у нас, – сказал Веприк, открывая шкатулку и толкая одним локтем Добрилу, а другим – Чудю. – Фукидид велел тебе показать.
– Письмо?! Что же вы сразу не сказали… Это что? Надо же какое странное послание. Ну-ка посмотрим,.. – Креонт принялся читать вслух. Березовцы пододвинулись к нему поближе. – "Прежде всего надерите уши тому маленькому мерзавцу, который доставит это письмо…" Кто доставил это письмо?
– Я! – ответил Добрило, быстро загородив Веприка своим могучим телом.
Грек в замешательстве уперся взглядом в широкую бортникову грудь.
– А поменьше мерзавца у вас не найдется? – осторожно спросил он.
– Есть и поменьше, но я гораздо мерзее, – твердо сказал бортник. – Мне уши и дерите. Если еще есть желание.
– А я вообще-то считаю, что за уши драть непедагогично, – быстро решил Креонт и уткнулсяв письмо. – Так.. что тут дальше? "Ищите меня!" Кого искать?
– Тут еще есть кусочек.
– Ага! "…за дикими пустынными степями,
За снежными высокими горами,
За морем, что раскинулось, как небо,
В ужасной пустыне в черных песках"… Так! – Креонт возмущенно упер руки в бока, шмыгнул носом и с большим подозрением поглядел на березовцев. – За степями, за горами, за морем, в ужасной пустыне – вы мне хотите сказать, это там находится ваша Березовка?
– Нет, там не наша! Там другая Березовка. Их много! – начали оправдываться мужики. – Песня даже есть "…в Березовке, что за другой Березовкой, а за той еще Березовка…"
– Знаю, – кивнул Креонт. – Хорошая песня. "Ой да то не зоренька ясная" называется.
– Вот! Это про Фукидида!
Пожилой грек от негодования даже уши пальцами заткнул.
– Почему-то мне кажется, – сказал он, – что вы все врете.
– Врем, – согласился Добрило.
– Только у нас не очень хорошо получается, – признался Веприк.
– Но мы стараемся, – заверил Креонта Чудя. – Можно, мы еще разок попробуем?
– А может вы попробуете сказать мне правду? – предложил Креонт.
Веприк набрал полную грудь воздуха.
– Мы нарядили Фукидида красной девицей и его украл Змей Горыныч, – выпалил он одним духом.
– Можно ли придумать более глупую небылицу?! – воскликнул грек, от возмущения сверкая черными глазами и сопя красным носом.
– Можно, конечно, дурное дело не хитрое, – вздохнул Добрило. – Только вот правду-то другую не придумаешь, мы все как есть сказали.
Креонт снова нахмурился, подбоченился, потом внимательно поглядел на гостей и опустил руки.
– Расскажите-ка все сначала, – потребовал он.
Березовцы и рассказали: как унес змей Смеянушку, а киевский князь посадил в подвал ее мужа Тетерю, как Веприк привел в деревню Фукидида, как одели его Весной-красной и всучили Змею Горынычу, как дали ему с собой дощечку восковую для письма и ручную голубку, чтобы отнесла письмо из змеева логова обратно в Березовку. Веприк открыл железную шкатулку и показал завернутые в полотенца находки.
– Какой невероятный рассказ… За степью и за морем, – пробормотал Креонт, морща лоб.
Послание Фукидида было не совсем ясным. Песни он, конечно, хорошо сочинял, а дорогу запомнить не сумел. Он даже не умел сказать, где север, а где – юг, поэтому сложил красивую поэму про то, что видел, пока висел в лапах у дракона.
– Так, – начал рассуждать Креонт. – Раз мой племянник пишет про степи, значит змей полетел на юг, к теплым морям.
Добрило и Веприк кивнули. Чудя пожал плечами, но сказал "Ясное дело – на юг, куда ж еще".
Бортник подтвердил:
– Правильно. Чем южнее от Киева, тем меньше лесов и больше полей. А в северную сторону – наоборот, леса все гуще.
– А за степью, значит, должны находиться горы,.. – бормотал грек. – Так сказано в письме… А что же это мы на улице разговариваем? Пойдемте-ка в библиотеку, у меня тоже есть, что вам показать.
Глава 20. Советы мудрых греков
– Би-би! – хихикнул Чудород.
– Дядя Чудя, ты чего? – сердито зашептал Веприк.
– Да место какое-то смешное, куда мы идем. Биби… бибилитека!
– Библиотека! – поправил Креонт важным голосом. – "Библион" – это греческое слово, значит "книга".
Березовцы все равно ничего не поняли, потому что книг никогда в жизни не видели. Да и ты тоже: сидишь, читаешь, – большой, значит, учености человек несмотря на молодые годы, а попадись к тебе в руки старинная книжка – и не узнаешь даже, что это такое.
Бумаги тогда не употребляли, писали обычно на коровьей или козьей коже, а первые русские книги вообще были деревянными, с вырезанными ямками, в которые наливали воск и потом на нем чертили буквы. Письма часто писали на березовой коре – просто царапали ее чем-нибудь острым.
Страниц было мало, иногда всего две или три, а часто – одна длинная, свернутая трубочкой, называвшейся "свиток".
Хранились книги не на полках, а в деревянных сундуках, обернутые для сохранности тканью и посыпанные душистыми травами от моли и жучков.
Креонт привел гостей в просторную избу с белеными расписными стенами, в которой стояли вокруг печки столы и лавки, а у столов сидели деловитые греки. Некоторые из них имели в руках гусиные перья, которыми они на удивление березовцам вырисовывали черные казюльки, вроде фукидидовых – так, стараниями ученых писцов, появлялись на свет новые книги.
Креонт покопался в большом сундуке и развернул на столе необыкновенный рисунок, весь в беспорядочных пятнах и метинах, как бок у плешивой козы.
– Вы знаете, что это такое? – спросил грек.
– Да! – хором ответили березовцы.
– А что это? – спросил Веприк.
– Это географическая карта, – терпеливо принялся объяснять Креонт. – Вот, видите тут длинную кривую линию? Это Днепр. Вот в этом месте – Киев, а там – Новгород…
– А это – дорога новгородская? – спросил Веприк, ведя пальцем по неровной черте.
– Как ты быстро все понял, юный рус! – восхитился Креонт, деликатно снимая грязный веприков палец с карты.
– Постой, – воскликнул мальчик в сильном волнении. – Это ведь как будто я – птица и лечу высоко в небе над светлой Русью! Вот Чернигов! А в той стороне, куда течет Днепр должно быть синее море, мне батя рассказывал.
– Правильно, вот оно, – обвел Креонт место на карте. – Это море вы русские довольно нахально называете Русским морем, прочие же иноземцы зовут его "Черным". В него впадает Днепр, а за ним – видите? – находится наша столица, славный город Константинополь.
– Дяденька! – волновался Веприк. – Чудо-то какое! Я как будто весь мир за один раз сверху увидел!
– Гляди, не свались сверху-то, расшибешься – завистливо посоветовал Чудя, который сам пока ничего не понял в мудреной картинке.
– Смотрите: в сторону Новгорода лежат дремучие леса. Правильно? А южнее – степи, – показывал Креонт. – Как писал Фукидид? "За дикими степями, за высокими горами, за морем, которое как небо…" Если лететь над степью, можно прилететь сюда – к Карпатским горам, – он постучал по неровным зубчикам на картинке. – А можно и сюда – к горам Кавказским. Но за Кавказскими горами никакого большого моря нет, а за Карпатскими – наоборот, простирается Средиземное море, которое древние ученые даже сравнивали с океаном, а ваши мореплаватели прозвали Великим. И между прочим, воды его славятся своей небесной голубизной. И вот, посмотрите!.. – престарелый грек поискал вокруг себя, нашел возле печки длинную соломину и приложил ее к карте. – Глядите, я веду линию от Киева, через Карпатские горы, дальше через море и – куда попадаю?
– Куда? – спросил Чудород.
– В Африку! Прямиком в огромнейшую пустыню! "В ужасной пустыне, в черных песках"… На языке местных жителей пустыня эта называется "аль-Сахара", а сами себя они именуют "аль-арабы".
– А что за "черные пески"? – напомнил Веприк.
– Не знаю, – Креонт пожал плечами. – Такого места на карте нет, а сам я в пустыне никогда не бывал. Туда вообще мало кто ездит, потому что жители там все сплошь разбойники и, если нет никакого врага, чтобы напасть на него, воюют между собой.
Веприк вспомнил про черные песчинки, лежавшие в шкатулке и достал свои сверточки. Он показал сгрудившимся вокруг стола любопытным грекам три кусочка сала, облепленные песком: один – белым, другой – черным, а третий – золотистым.
– Такой песок может быть и в пустыне и на речном берегу, – сказал Креонт, разглядывая желтый кусочек. – Ничего особенного я в нем не вижу. А белый песок мне знаком: разве можно его не узнать, если так часто играл и кувыркался в нем ребенком? Такого сияющего, такого прекрасного белого песка нигде больше нет – только на берегу Средиземного моря. Я закрываю глаза и вижу пляжи родных Афин… Ну конечно! Ты говоришь, белые песчинки были на животе твоей голубки? Конечно! Торопясь назад домой, она перелетела через море, наверно, выбилась из сил и села отдохнуть, едва достигла суши! Поэтому песчинки и забились ей в перья снизу. А желтый песок, видимо, бросал ей на крылья ветер в пустыне, поэтому он остался сверху…
Березовцы слушали, открыв рот: по всему выходило, что змей прячется именно там, где показывал умный грек. Вот только про черные пески никто из собравшихся не смог ничего сказать.
– Но даже если нам удастся с точностью определить местонахождение дракона, что же вы собираетесь в таком случае предпринять? – поинтересовался Креонт.
Березовцы смутились.
– Я все думаю, как бы мне змея убить, но пока ничего придумать не могу, – признался Веприк. – Пока что нам его хотя бы найти надо…
Греческие купцы захихикали, поглядывая на тоненького белобрысого мальчика в меховой простонародной свитке.
– Думали мы Илью Муромца позвать, да он Чернигов защитил и в Новгород подался.
– Эврика! – вскричал неожиданно Креонт.
– Да ты и сам, небось врешь не меньше нашего, – обиделись русские гости. – А мы-то почти и не врем… целых полчаса уже.
– Что я такого сказал? – удивился пожилой купец.
– Да разве не ты сейчас тут каркал "э-э, ври-ка!"? – хмуро напомнил ему Добрило.
– О боги! Вы меня не так поняли. "Эврика" по-гречески означает "Я нашел". Мы, образованные греки, кричим "Эврика" всегда, когда в голову приходит хорошая идея.
– Ты придумал, как убить змея? – обрадовался Веприк.
– Нет. Зато я знаю, как спасти Фукидида. Очень просто: мы заплатим выкуп! Так дракону и передайте. Мы готовы начать торг… ну хотя бы с трех оправленных в золото рубинов. Дракон ведь любит драгоценные камни? Или можем обменять нашего товарища на красивую рабыню. Таким образом, ваша задача упрощается до малого: не надо никого убивать, просто сходите к дракону и передайте ему наше предложение.
– А куда идти-то? – полюбопытствовал Чудород.
– Как куда? В Африку, я же вам показывал. А там, я думаю, найти его пещеру уже не трудно.
– Ты ж сказал, там мужики все – разбойники! Куда ж ты нас отправляешь?!
– Это я не совсем правильно сказал, – смутился Креонт. – Важно, с какой стороны посмотреть. Глядя издали, мы можем принимать их за разбойников, а вблизи они, может, добрые милые люди. В конце концов, в каждом человеке можно отыскать что-то хорошее…
– А в Африку как мы попадем? Тебе твоя "эврика" про это что-нибудь сказала?
– Нет ничего проще: мы посадим вас на торговый корабль до Константинополя – поплывете по Днепру и через Русское море. А оттуда на любом корабле вы с легкостью достигните африканского берега, там недалеко.
– Придется только месяца три подождать, – добавил молодой купец, торгующий ароматными маслами. – Пока лед на реках растает.
Березовцы повесили носы, а греки загалдели, обсуждая подробности дела: хватит ли трех рубинов и не много ли будет за Фукидида отдать целую рабыню.
– Итак, будем действовать по плану, – решили греки. – Мы собираем выкуп и руководим переговорами, а вы будете нашими гонцами. Предложите дракону для начала два рубина. И потом передайте нам, что он на это ответит… Хорошо бы еще получить от дракона какое-нибудь доказательство, что вы действительно с ним говорили, а то боязно вам рубины в золоте отдавать. Пусть пришлет с вами, например, чешую или коготь.
– Пусть уж все три головы разом присылает, – пробурчал Добрило.
– Не надо. Как же он с нами без голов будет вести переговоры?.. Вы, знаете что, не самовольничайте, делайте, что вам умные люди говорят, – сказали строго греки. – Ваше дело маленькое: уехал-приехал, а нам думать надо, всем делом руководить – мозги расходовать!
Печальными вышли березовцы с греческого двора, дошли до Днепра и долго с неприязнью смотрели на его ледяной простор.
– Три месяца! – шептал Веприк. – Маманя в берлоге у змея зачахнет.
– А боги-то где же наши русские с их обещанными чудесами? – вспомнил Чудя. – Велели нам помнить, что мы не одни на пути многотрудном – и ни слуху от них ни духу. Я уж и соскучиться успел. Теперь-то мы и вправду не одни: с нами премудрые греки, которые будут нас гонять до змея и обратно, как Сидор свою козу. Это что ли и есть обещанное чудо?
– Я вот что думаю, ребята, – сказал Добрило. – Или мы на своем многотрудном пути чудес не заметили. Или весь этот путь еще впереди.
Глава 21. Чудо Велеса
Березовцы все больше печалились, запертые в Киеве, как в клетке, посреди мерзлых равнин. Зачем надо было так спешить сюда зимой на удивление всему народу?
Как-то раз зашел в гости дружинник Свен.
– Мы вот что с ребятами решили, – сказал он. – Если найдете вы берлогу змеиную, зовите дружину – разрешит ли князь Владимир, нет ли, а поедем мы змея воевать, знать бы только в какую сторону ехать.
– В эту, как ее,.. – наморщил Добрило лоб.
– Во-во, – подтвердил Чудя. – Туда нам и надо.
– В Африку, – сказал Веприк.
– Но ведь Африка бывает только в сказках, – удивился Свен. – Это волшебная земля, где живут удивительные существа: быки с рукой вместо носа, отвратительные скользкие бегемоты с ядовитым толстым языком, полосатые змеелошади: голова лошадиная, а вместо шеи – змея, мохнатые древесные человечки ростом с собаку и другие люди – огромные, блестящие и совсем черные. Слышал я также про людей с песьими головами, обитающими там и про многие другие чудеса.
– Африка на самом деле существует, упрямо сказал Веприк. – Мы сами видели ее на греческой карте…
– Да, – добавил Чудя. – Видать видали, да сам не едали…
Путешественники долго сидели молча и грустили. Один Чудород надоедливо бубнил, качая Дуняшку на коленях:
– Баюшки-баюшечки,
Спи-поспи, Дунюшечка,
Спи-поспи, лягушечка,
Спи-поспи, кукушечка,
Спи-поспи… кадушечка,
Спи-поспи…
– Выгоню я вас, – сказала Ушибевна, уныло притулившаяся в углу. – Не могу больше этот гундёж слушать! Этак он всех нас до смерти загудит. И девочку полудурком сделает.
– Вредная старушечка, – все так же нудно продолжал свою колыбельную Чудя. – Прямо как змеюшечка…
+++
Из своей светлой удивительной страны, где всегда теплое лето, русские боги с большим интересом следили за делами Веприка и его товарищей.
– Что ж им теперь в самом деле до лета в Киеве сидеть? – сказала Лада, богиня любви. – Сделайте же что-нибудь… Велес, дай им коней! Ты же с легкостью можешь перенести к ним на двор лучших скакунов из княжеских конюшен!
– Ты какое обо мне представление имеешь? – возмущенно спросил Велес, бог домашнего хозяйства и лесного зверья. – У меня всего и чудес что ли – коней воровать? Такими чудесами пусть они сами и занимаются!
– Они хорошие честные люди, – вступилась за березовцев Лада. – Хотя и с дуринкой. Не станут они коней воровать.
– А я – хороший честный бог, – гордо ответил Велес задирая косматую голову.
– Хотя и с дуринкой, – хихикнув, подсказала вечно юная Леля, дочка Лады, покровительница влюбленных.
– Пешком пусть идут, – буркнул Велес.
– Пешком им в три месяца до моря не дойти.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – ответил Велес, который, хоть и любил показать свою строгость, а сердце все-таки имел.
+++
Следующее утро в хозяйстве Ушибевны началось с большого потрясения. Старухин старший сын по прозвищу Кривоног вышел на улицу, когда еще было совсем темно. Во дворе он услышал чье-то сопение и, так как не любил, когда к ним заходят без спроса, вытащил тяжелый кол и на цыпочках подкрался поближе. По звуку шагов он пытался определить, сколько воров к ним залезло и наопределял человек пятьдесят – так шумно и нахально гости топтались. От удивления Кривоног высунулся из-за угла и в первых утренних лучах разглядел у себя во дворе невиданных косматых зверей огромного размера.
До самого полудня никто не решался показать нос из дому: люди боялись, что чудища сожрут их и костей не оставят. Потом Ушибевна услышала, что звери залезли в кладовую и не выдержала. Она собрала семью, все ушибеевцы взяли топоры и выступили в поход на врага. Враги, оказалось, жрут свеклу из зимних запасов и таскают солому с крыши сарая. Всего обнаружилось пять удивительных косматых зверей снежно-белой масти – вроде зубров, но с длинными лосиными ногами и с надменными мордами: точь-в-точь заячьими, только уши маленькие. Звери, как бы между делом, посмотрели на людей удивительными голубыми глазами и задумчиво уставились на крышу избы, делая вид, что свеклы не брали. Изумляя зрителей, на спине у каждого торчали два высоких горба.
– Чудо! – выдохнул Добрило со страхом и радостью.
– Бегемоты мерзкие с неба просыпались! – прошептал Чудород.
– Мое! – крикнула Ушибевна и растопырила длинные загребущие руки.
– Не подходи к ним, бабка, – предупредил Чудя. – Они, наверно, ядовитые, хуже гадюки.
– Пугай больше! – оскалилась Ушибевна. – Мясо съедим, а из шкуры шубу себе сошью! Татарской королевой ходить буду!
– И мне, маманя, – потребовал Безобраз. – Я тоже хочу ходить татарской королевой!
– И тебе, дитятко. И Кривоноженьке. Окружайте с топорами, а я отвлекать их буду… кис-кис-кис!
– Да вы что?! – завопили Веприк, Добрило и Дунька заодно с ними. – Это же чудо божеское! Это нам боги зверей в помощь прислали!
– Как бы не так! Если вам в помощь, так и слали бы к вам домой, а прислали мне! Мое!
Бабка попробовала ухватить за шею ближнего зверя, но он вдруг сказал "тьфу!" и метко плюнул прямо ей в лоб.
– Я знаю, что это за звери, – спокойно сказала Ушибевна, утираясь фартуком. – На таких, сказывают люди, из Персии товары везут. Верблюд называется. Все, как рассказывали: горбатый и плюется… У-у, зараза, поплюйся еще на хозяйку!
– Тьфу!
– А верблюды ядовитые? – спросил осторожный Чудя.
– А человека он сожрать может? – добавил Веприк.
– А разговаривать они не умеют? – встрял Добрило.
– Му-у-у! – дружески сказала Дунька верблюдам.
– Брысь! – закричала Ушибевна. – Отойдите, голодранцы! Своих верблюдов нет, так на чужих нечего рот разевать!
На березовское счастье боги тоже не дремали.
– Полюбуйся, что ты сотворил, – сказала Велесу Лада, делая в воздухе изящное движение правой рукой. Тут же, как в волшебном зеркале, перед ними появилась живая картина: жадная старуха Ушибевна носилась по двору, шипела на березовских гостей и грозила им топором, чтобы не смели подходить к верблюдам.
– Да, – с гордостью согласился Велес. – Это я сотворил. Эти удивительные животные – мои создания. Они чрезвычайно умны, не боятся ни жары ни холода, никогда не устают, довольствуются самой простой пищей. Я назову их Клитемнестра, Амфибрахий, Теодор,..
Прислушавшись к воплям на ушибеевском дворе, Лада с небольшим злорадством сообщила:
– Их уже назвали: Белка, Гляделка, Сопелка, Плюнька, и Горбатка.
– Горбатка, тпру, животина бестолковая! – орала тем временем Ушибевна. – Эй, Безобраз, стукни Сопелку чем-нибудь, не видишь, он крышу у сарая грызет?!
– Тьфу!
– Тьфу!
– Ах, необразованные люди, недостойные моего дара! – возмутился мохнатый бог. – Вот и старайся для них после этого!
(С тех пор на Руси верблюды не водятся. Особенно мало их в Березовке.)
– Из твоих чудесных созданий хотят шубы сшить! Ты бы хоть письмо с ними послал, кому они предназначены и зачем.
– Как я могу послать письмо, если эти деревенские жители читать никто не умеет?.. Ладно, придется с ними поговорить…
Немедленно вслед за этими словами Плюнька пожевал измазанной в свекле мордой и заявил громким голосом:
– Я Велес, мохнатый бог!
– Слава тебе Велес! – с изумлением вскричали мужики и пали на колени перед верблюдом.
– То есть я не Велес, – поправилось животное в некотором смущении.
– Ого! А верблюд-то оказывается пошутить не дурак! – с уважением отозвался Чудя, поднимаясь с колен.
– Я говорю с вами как Велес, – пояснил верблюд.
– Говоришь, как Велес, а морда у тебя похожа на зайца, – сказал Добрило, не зная, чем бы досадить подшутившему над ними говорящему зверю.
– Слушайте меня, глупые люди! – рявкнул Плюнька. – Устами этого верблюда с вами говорит звериный бог Велес. Приветствуйте и почитайте его!
Мужики снова бухнулись на колени и начали озираться.
– Устами какого верблюда? – спросил Чудя у говорящего верблюда.
– Вот этого!.. Перун вас разрази! – Велес выругался, потому что сообразил, что у верблюдов нету пальцев и он не может показать, куда нужно. – Вот! – Плюнька мотнул мордой у колен, пытаясь указать на себя самого.
– Где? – вытянули шеи мужики, думая, что животное тычет себе под ноги, где, наверно, прячется какой-нибудь малюсенький верблюдик, специально сотворенный Велесом как свидетельство его силы и мастерства.
– Я! – заорал верблюд.
– Слава тебе!.. – закричали все присутствующие в один голос. Дальше – кто сказал "Велесе", а кто – "верблюде".
– Я прислал вам в помощь этих чудесных животных! Они сильнее быка и могут с легкостью передвигаться по глубокому снегу. На спине у них жировые запасы в виде горбов, так что верблюды могут целых две недели прожить без корма. Посмотрите в корзинах – там есть все, что нужно для вашего путешествия: сушеные фрукты, хлеб, мясо, горшки, ножи, лук со стрелами, ковры, ветки для костра и прочее. Видите длинные колья, привязанные к бокам одного из верблюдов? Это юрта – кочевой дом, как у печенегов. Ее можно собирать в дороге и накрывать коврами, а потом разбирать и везти дальше.
– Слава тебе! – хором ответили березовцы, роясь в огромных круглых корзинах, висевших у верблюдов с каждого бока.
Чудя открыл одну корзину и обнаружил пару больших свекол, засунутых, видимо, запасливым Гляделкой поверх горшков с едой. Гляделка кротко моргнул голубенькими глазками. Чудород быстро прикрыл корзину и погрозил верблюду пальцем.
– Курага, чернослив, сушеные финики, дыня в сахаре, изюм, жареные бананы, маринованные грибочки (*) ,.. – перечислял Велес. – Персики в меду, яблоки моченые, соленые огурцы,.. не мешайся, бабуся, и банан на место положи!.. про яблоки моченые я говорил?
Ушибевна разинула свой людоедский рот и заныла:
– Подарки царские кому попало раздают, а меня, бабулю, и забыли. Бабуля старенькая, никто ей не поможет, сироток ее не пожалеет…
И великаны Безобраз с Кривоногом загудели самым подлым образом:
– Никто нас не пожалеет, сироток…
Ладно, ладно, – поморщился говорящий верблюд. – Пусть корова ваша старая весной сама собой опоросится.
– Чудо! – радостно сказал Добрило.
– Конечно, чудо, – с недовольным видом подтвердила Ушибевна. – Коровы-то телиться должны, а не пороситься!
– М-да, – пробормотал Велес. – Но теперь уж ничего не поделаешь, слово мое крепко. Ничего, разок опоросится, небось не умрет.
(И действительно: по весне ушибеевская Милка родила восемнадцать розовых здоровеньких поросяток. К большой, между прочим, радости своих хозяев.)
– Ну, прощайте. Скатертью вам дорога, – пожелал звериный бог.
Плюнька несколько раз удивленно пожевал волосатыми мягкими губами, но больше слова из него не шли. Плюнька подумал и потянулся за соломой на крыше.
– Удивительное дело, – молвил Чудород. – Нас никто не спросил – снарядили нас в дорогу и счастливого пути пожелали. На ноги поставили, значит, петь-плясать заставили! И правда чудо чудное!
– Да, – согласился с ним Добрило. – Похоже, пол-Киева ждут-не дождутся, когда мы в Африку уедем. А там уж все соберутся и помогать начнут: и греки, и войско княжеское, и Аника-воин, пожалуй, тут же отыщется!
– И Илья Муромец, – добавил Чудя.
– Так что – едем? – спросил Веприк.
Оба его товарища ухмыльнулись и дружно кивнули.
– Бабуля, – обратился с просьбой к хозяйке Добрило, – ты бы сенца животным нашим выдала… или хоть соломки. Мы заплатим! Хочешь серебром, хочешь мехами.
– Хочу! – сразу оживившись, блестя от жадности маленькими глазками сказала Ушибевна. – И серебром хочу и мехами. И золотом и алмазами. И – что еще у вас там есть?
Весь день путешественники знакомились с верблюдами и устраивали их на ночлег: гладили и чесали мохнатых животных, дивились их росту и гордому виду, кормили, водили по двору за уздечку, рассматривали подарки в корзинах. Потом осмелели: посадили Дуняшку верхом на Белку, между высокими горбами и долго ее катали. Горбатка сам подошел к Веприку и, подогнув сначала передние, а потом задние ноги, улегся на землю перед ним. Юный березовец с опаской устроился между горбами и ойкнул от страха, когда верблюд встал, высоко подняв седока на себе, гораздо выше, чем на лошади или на заборе. Веприк сначала все хватал в обнимку передний горб и сползал то на один то на другой бок – под хохот товарищей, но Горбатка вышагивал так плавно, что мальчик скоро перестал бояться.
