Gokudo Yakudzaki
Одзёсама
– Это не ваше дело, – я старалась не останавливаться.
– Может быть, подбросить?
– Обойдусь.
– Упрямая девчонка, – он снова надел очки, которые придавали его квадратному лицу дерзости.
Машина обогнала меня, из салона вышел довольно высокий мужчина, с редкой бородой. Физиономия, конечно, не внушала положительных мыслей о нём.
– Проходи, – их босс открыл заднюю дверь.
Я обернулась назад, но там никого не было. Только одинокий майский ветер тащил по асфальту несколько сухих листьев.
– Что вам нужно? – Я посмотрела на мужчину.
– Не бойся, с тобой ничего не сделают. Сен, поехали, – он обратился к водителю. – Меня зовут Миябэ Тэджо. Тебе знаком клан Мэтэ – кай?
– Это ни о чём не говорит, – я посмотрела на чётки в его левой руке.
– Бываешь в Гиндзе?
– Да.
– Это мой район. Как и весь округ.
– Я должна знать какому принадлежит какой нибудь район? – я сделала небольшую паузу. – Или заведение?
– Мои люди видели тебя в одном из роскошных клубов Гиндзы. «Тэнкацукю», знаешь такой?
– Да.
– Ты была там со своими подружками – янки. Весело провели время?
– Я не отвечаю на такие вопросы.
– Не балуйся, я же по – хорошему с тобой разговариваю. Правда?
– Господин, я обычная девушка. Ваш допрос – пустая трата времени.
– «Обычная», – Тэджо засмеялся. – Ацу, ты дочь оябуна Буцу – ацу. Неужели, ты не понимаешь?
– Что именно?
– Твой отец в долгах.
– Разве, это имеет какое-то отношение ко мне?
– Имеет, – мужчина оголил свои белые зубы. – На сегодняшний день, долг твоего отца составляет 2.000.000 долларов. Это мало?
– Для вас?
Тэджо засмеялся и стал нервно сжимать кулаки.
– Эта девочка умеет играть, – он поправил волосы. – Если твой отец продаст мне несколько казино и клубов, то ему хватит, чтобы покрыть свои долги.
– Мой отец ничего не будет вам продавать. Ясно?!
– Ты отвечаешь за своего отца?
– Нет. Но я знаю, что если отец не продаёт свои заведения, значит, не считает нужным.
– Дорогуша, это мир якудза. Не заплатил сегодня – завтра тебя убьют. Или вырежут семью.
Машина поехала в сторону Гиндзы. Там была длинная пробка. Двери были закрыты.
– Дорога будет долгой. Выпьем? – Предложил Тэджо. – Мне нравится твоя улыбка. Ты же уже закончила первый курс? – Он достал бутылку вина и два бокала.
– Всё верно.
– Я многое слышал о тебе. Кем хочешь стать?
– Прокурором.
– Жёстко, – Тэджо налил вино в бокалы. – Почему же такое рвение к закону?
– Чтобы контролировать таких, как вы.
– Про своего отца не забывай, он тоже якудза.
– Со своими родственниками, я разберусь без вашей помощи, – я пригубила вино.
– Нравится? – Тэджо не сводил с меня свой пристальный взгляд.
– Неплохо, – я посмотрела в окно.
– «Гран Крю», обладает цветочным вкусом и нежной шелковистой текстурой, – мужчина перекатывал жидкость в бокале. – Пятнадцать тысяч долларов за одну бутылку.
Я взяла в руки бутылку от вина. «Mercedes» тихо ехал по дорогим улицам Гиндзы, 30 км.ч.
– Десять минут, и мы будем у меня в офисе, – хрипло произнёс Тэджо.
– Извините, но сегодня я не буду вашим гостем, – я плеснула ему вином в лицо, и разбила бутылкой окно. Открыв дверь снаружи, я выпрыгнула из машины. Поднявшись с асфальта, увидела, что из моих колен сочилась свежая кровь. Водитель автомобиля направил на меня оружие.
– Не стрелять! – крикнул Тэджо.
Я добралась до дома на такси. Приложив ключи к замку, я зашла за ворота своего дома. Отец странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Из проигрывателя играла тихая японская музыка.
– Что случилось? – Ичиро подошёл ко мне.
– Всё, – я сделала небольшую паузу, и подумала о тех деньгах, которые должен отец. – Всё нормально, – я улыбнулась кончиками губ.
– Тебя, что смерть поцеловала? – Усмехнулся Сабуро.
– Может быть, – тихо прошептала я.
– F3, помоги маме с салатами, – крикнул Шого.
– Да, – я прошла мимо отца.
– Ацу, – сказал он. – Тебя долго не было. Где ты была?
– В магазине. Искала товар. Долго.
В девять вечера мы все сели за стол. Сабуро зажёг гирлянду, отец поставил мясо на стол.
– Сегодня самый обычный день, но именно сегодня зацвела сакура, которую ваша мать посадила двадцать лет назад. Через четыре дня родилась Ацу. Эти двадцать лет пролетели, как два месяца, и теперь у меня есть взрослая дочь, которая похожа на свою мать. Но характер мой, – отец улыбнулся.
– Характер, – скривил лицо Сабуро.
– Думаю, что я найду для тебя хорошего мужа, – отец поднял бокал.
– Пап, она же ему изменять будет, – Сабуро посмотрел на меня.
– М? – Отец поднял правую бровь.
– Ты же сам сказал, что характер твой. Значит и повадки твои. Правда, Ацу? – Сабуро сжимал в руке бамбуковые палочки.
Мама неловко посмотрела в тарелку, её взгляд снова стал печальным. Ичиро кашлянул, и осторожно посмотрел на отца. Шого почесал левую бровь. Отец поджал губы и перевёл свой тусклый взгляд на меня.
Музыка в проигрывателе закончилась. К нам в ворота кто-то грубо бил кулаком.
– Сабуро, открой, – басом произнёс отец.
Брат пошёл к воротам, отец сел за стол. На Сабуро наставили пистолет.
– Кино закончилось, – по голосу я узнала Тэджо. – Празднуем? – он нагло размахивал своим наганом. – А я тебя предупреждал, Горо. Руки вверх! – приказным тоном рявкнул Тэджо. Наставив на моего отца ствол, он снял очки, и положил их во внутренний карман чёрного пиджака, с белыми вставками по бокам.
К нам во двор забежали тридцать мужчин в костюмах.
– Что тебе нужно, Тэджо? – Спокойной спросил отец.
– Мои два ляма.
– Они не твои. Я должен их другим людям.
– Так и я про что. Продай мне казино в Гиндзе, и я отдам тебе два миллиона.
– Стоимость этого казино в сто раз больше, чем предлагаешь ты.
– Твои долги скоро станут неподъёмными. Ты этого хочешь?
– Убери своих людей, не пугай мою семью.
– Страшно?! А когда в долги влазил, ты о семье не думал?! Да, и о чём ты только думаешь? О своих дарасинай, – Тэджо засмеялся. – А?! Не слышу ответа!
– Опусти пистолет, – сказал отец.
– Нет, подпиши все эти бумаги, и я не стану оставлять твои мозги на этом столе. Твои дети и жена не хотят этого, правда? – Тэджо посмотрел на нас.
Один из его людей принёс какую-то папку и ручку.
– Вам сказали опустить оружие, – сказала я.
– Ах, малышка Ацу хочет поиграть? – усмехнулся Тэджо. – А что же твои сыновья? Не хотите помочь папочке?!
– Положите оружие, – я направила на Тэджо дуло.
– Ацу! – Отец раздул ноздри.
– Пистолет папочки? Девочка, ты хотя-бы сможешь с предохранителя снять? – Тэджо прищурил правый глаз.
– В магазине три патрона, – я сняла пистолет с предохранителя. – С первого не попаду, но со второго не промахнусь.
– Она мне угрожает?! Горо, твоя дочь прирождённая якудза, – после этих слов, его люди достали свои пистолеты, и направили их на меня.
– Ацу, брось, – сквозь зубы просипел отец.
– Послушай папочку, он плохого не посоветует, – усмехнулся Тэджо.
Я сделала пять шагов к нему. Охранники начали нервно шататься.
– Я девушка слабая, могу нечаянно убить, – я резко повернулась, и направила дуло на одного из людей Тэджо. – Но мне нужны вы, – я в упор подошла к нему.
– Ты не будешь марать руки кровью.
– Ради отца, я голыми руками перережу ваше горло, – я прижала дуло к груди Тэджо.
– Ацу! – Крикнула мама и встала из-за стола.
– Села! – Рявкнул Тэджо.
Когда он отвлёкся, я ударила его по руке, в которой он держал пистолет. Тэджо выронил оружие. Мой отец забрал свой наган у меня, и закрыл моё тело своим.
– Проваливай! – Рявкнул отец.
– Тебе повезло, – Тэджо подобрал пистолет с земли, и спрятал за пояс. – Парни, – он махнул ладонью вниз, мужчины убрали оружие, и ушли со двора. – Не думал, что твоя дочь будет такой дерзкой, – Тэджо оскалился.
– Пошёл вон!
– Я пойду, но и ты не забывай, что скоро мой клан выйдет на первое место. А с твоей дочерью, у нас будет отдельный разговор, – Тэджо хлопнул железной дверью.
В эту же секунду я получила пощёчину от отца.
– Ты хотя-бы понимаешь, что рисковала своей жизнью?
– Отец.., – я опустила голову вниз.
Он небрежно схватил меня за руку, и отвёл к себе в кабинет.
– Тебе уже двадцать лет, а ты думаешь, что размахивать пистолетом это игрушечки?! Ацу!
– Я хотела поступить, как ты…
– Я?! Я мужчина!
– Но я смогла поступить, как ты, – я настырно смотрела в глаза отца.
– Неуправляемая! – Он ударил кулаком по столу.
– Я не прошу похвалы, я лишь делала так, как считала нужным. Иными словами – поступала по ситуации.
– Похвалы?! – отец нахмурился. – Какие речи, Ацу! Ты же знаешь, что в нашей семье женщинам запрещено держать огнестрельное оружие и наносить ирэдзуми. Или ты уже и татуировки себе сделала?! Мне стоит лишить тебя денежных средств, – отец налил в стакан воды из кувшина. – Или урезать месячную норму. Ещё будешь говорить?
– Я взрослая и смогу постоять за себя сама, – я сжала правый кулак.
– Эмоции внутри – снаружи восковая маска, – отец пригубил жидкость. – Теперь нужно представить к тебе своих ребят. Неизвестно, что у Тэджо на уме, – он взял в руки телефон.
– Нет. Дай мне лучше пистолет или нож.
– Ацу!
– Отец!
– Не смей кричать!
– Я сама могу постоять за себя!
– Да услышь ты меня, Ацу! Ты женщина!
– Научи меня стрелять по мишеням. Тогда, ты увидишь, что я тоже чего-то стою!
– У женщины нет цены!
– Цена есть даже у блохи! Научи!
– Запрещаю! – Рявкнул отец.
– Я уверяю тебя, что смогу стрелять с закрытыми глазами! Лучше твоих парней.
– Никогда в жизни, я не позволю своей дочери прикасаться к огнестрельному оружию! Твой друг, это кухонный нож!
– Им тоже можно убить, главное правильно нанести удар!
– Ацу! – отец подошёл ко мне. – Ты не можешь!
– Могу, дай мне месяц.
– Месяц? – отец засмеялся. – Издеваешься? Чёрт! Пусть так, но если не научишься, отдам замуж.
На следующий день, Осаму забрал меня к себе, чтобы дать азы самообороны.
– Выбирай, – он открыл дверь в ангар, где хранилось всё оружие. От катаны до нодати.
– Что это? – взяла я в руки меч необычной формы.
– Меч тачи, одним из первых представителей классических японских мечей был он, на самом деле идея изогнутого клинка была позаимствована у корейцев. Изначально до 10 века использовали прямые мечи, например цуруги, но такое оружие было слишком легким и не позволяло справиться с противником в доспехах, поэтому появился тачи. Он утяжелился до полутора килограмм и приобрел знаменитый изгиб. Длина его клинка составляла 75 сантиметров или выше, но не больше 90, иначе это уже называли не тачи, а нодати. Рукоять достигала 30 сантиметров в длину и подобно клинку имела небольшой изгиб. В дополнение к тачи носили короткий нож танто. Размеры Танто никогда не превышали 30 сантиметров он использовался только как вспомогательное оружие для добивания, отрезания голов, харакири и прочего. Это обуславливалось тем, что в ограниченных пространствах Тачи из-за своих размеров было неудобно использовать. Носили его подвешенным на поясе лезвием вниз.
– А это?
– Нагината. Дословный перевод – длинный клинок или меч на древке. Это холодное оружие с длинной рукоятью и изогнутым односторонним клинком. Рукоять имела длину около двух метров, а клинок от 30 до 50 сантиметров. Известны также и более короткие и облегченные варианты, которые использовали на тренировках или изготавливались для женщин. Клинок зачастую отделялся от древка круглой гардой, называемый суба. Клинки нагинаты, за исключением изготовляемых для знатных заказчиков, как правило, уступали по качеству наконечников копьям яри. Формы клинков также различались. У некоторых они напоминали лезвия мечей, у других к концу расширялись. Некоторое время нагината использовалась женщинами из самурайского сословия для защиты своих жилищ.
Я взяла её в руки, она оказалась не лёгкая, но и не тяжёлая.
– Мне нравится этот, – я показала указательным пальцем на заинтересовавшие меня оружие.
– Вакидзаси. Если охарактеризовать это оружие грубо, то это ничто иное как короткая версия катаны. В основном вакидзаси использовался самураями и носился на поясе в паре именно с катаной. Часто эти два меча делал один мастер, придавая им общий стиль. Длинна клинка от 30 до 60 сантиметров, общая длина оружия 50-80. При входе в дом самурай оставлял большой меч на специальной подставке или отдавал слуге, а короткий всегда носил при себе. Самураи использовали вакидзаси в качестве оружия, тогда когда была недоступна или неприменима, зачастую в помещениях, катана. Но по большей части катана и вакидзаси были сословным удостоверением, а не военным оружием.
– Я беру его. Можно?
– Можно, – на розовых губах Осаму появилась уставшая улыбка.
– И это, – я показала на сюрикэн.– И эти, – я показала на боевой веер и кунай.
– Всё? – усмехнулся Осаму, – Пошли тренироваться, – он положил выбранные мною клинки в чёрный чемодан, с рисунком золотого дракона. – Приступим, – он зажёг свет в пустой комнате. – Чтобы падать было не больно, я постелил татами.
– Разве будет больно? – Я неуверенно провела взглядом по комнате.
– Конечно. Заодно научу приёмам из дзюдо, – пообещал Осаму переодеваясь. – Это твоё, – он кинул мне белый пакет.
– Это майка и шорты? – Я посмотрела на него.
– Или в юбке драться собираешься?
– Я не думала, что…
– В следующий раз тогда приходи в платье свободного кроя, чтобы ноги были в свободном положении. Я жду.
– Отвернитесь, пожалуйста, – я сжала одежду в пальцах.
Осаму повернулся ко мне спиной.
Майка была не моего размера.
– Завтра другую куплю, – сказал Осаму, посмотрев на меня.– После университета сразу ко мне. Договорились?
– Это в моих интересах, – я встала напротив Осаму.
– Запомни одно правило: «Если драка неизбежна, бей первой».
– А может быть что-то вроде: «Главное запугать противника словами»?
– В таком случае тебе придётся выучить весь жаргон якудза, – он усмехнулся.
Тридцать минут он гонял меня по всей комнате, заставлял уворачиваться и пригибаться, уходя от его ударов, при этом я понимала, что действует Осаму в треть силы, но всё равно я сильно запыхалась и упала на татами.
– Слабая, – вздохнул Осаму.
– Продолжаем, – я еле – еле собрала в себе остатки сил и встала. Колени тряслись, руки болели, но мне не хотелось сдаваться. Я могу больше, чем мне кажется. У меня хватит сил на все сегодняшние испытания.
– Неплохой настрой, – Осаму поставил стеклянную бутылку на тумбу, – пожалуй, на первый раз достаточно.
Три раза в неделю Осаму учил меня дзюдо, один раз был бокс. В остальные дни мы разбирали все тонкости холодного оружия. Если оставалось свободное время, то Осаму учил меня стрелять. Это не было основной задачей и отец был против. Но это был наш «маленький» секрет. После пяти часов в университете, я ехала к Осаму. Мы проводили больше шести часов вместе. По выходным двенадцать часов. С шести утра до шести вечера. Моё тело было в синяках, руки в ссадинах. Однажды вечером, после очередной тренировки, я сидела на порожках, рассматривая свои раны.
– Ацу, я хочу, чтобы ты оставалась такой же амбициозной девушкой, какой я узнал тебя сейчас. И, никогда, слышишь, никогда не позволяй оставлять на своём теле шрамы, – Осаму сел рядом со мной. В его чёрных зрачках отражался красный закат.
Глава 4
Триада. Две дороги, и те кривые. Или победа, или харакири
– Рукоятку держи крепче, – Осаму сжал мой кулак своим. – Поняла?
Я кивнула.
– Теперь внимательно наблюдай за действиями врага.
В процессе тренировок возникали повреждения клинка, он затуплялся. Необходимо было ежемесячно затачивать клинок. Иногда это делала я, но Осаму справлялся с этой задачей лучше.
Вакидзаси переводится на русский, как «воткнутый сбоку». Он носился с левой стороны и был прикреплен к поясу самурая вместе с длинным мечом катаной. Он располагался ближе к телу и использовался для выполнения вспомогательных функций. В Японии этот меч считается хранителем чести своего владельца. Потерять свой вакидзаси считается очень позорным.
В бою вакидзаси использовался для нанесения противнику рубящих ударов. Существовала специальная техника нанесения рубящих и колющих ударов, проходя мимо соперника. Удар наносился в почку, под лопатку или под коленку с целью повреждения сухожилия. Этот вид оружия был очень эффективен при ведении боя с большим количеством соперников. В этом случае нужно было наносить удары под разными углами с большой силой и по различным траекториям. Владение малым мечом требовало большой физической силы и умения. Неопытный боец мог наносить этим оружием только болезненные порезы, которые не угрожали жизни противника. Для простых японцев вакидзаси был основным защитным оружием. Другое холодное оружие простолюдинам носить не разрешалось. Японские воины использовали вакидзаси, как дополнительное оружие.
Меч фиксировался с помощью шнура сагэо, который продевался через скобу в ножнах (куригату). Крепление вакидзаси к поясу было надежным, поэтому даже активные движения не могли привести к потере оружия. Вакидзаси носят в ножнах за специальным поясом оби. Малый меч располагают таким образом, чтобы скрыть его длину. Такая традиция относится к началу 17 века, когда количество войн уменьшилось, и ношение вакидзаси стало скорее традицией.
Тренировки, как правило, длились до десяти вечера, я сильно уставала. Однажды, я просто упала на татами и уснула. Сама не поняла, как мне удалось так быстро отключиться. Я открыла глаза, когда лучи рассвета упали на мои веки. На мне лежал чёрный плед, под головой была подушка. Я встала с татами, тело немного болело, особенно в области шеи и позвоночника. Я вышла на улицу, во дворе стоял Осаму.
– Доброе утро, – ясным голосом произнёс он. На нём не было верхней одежды, кроме синих брюк. Скорее всего, Осаму принимал душ, его волосы ещё не успели высохнуть.
– Доброе утро, – сдержанно ответила я. По моей спине и рукам до сих пор пробегала мелкая утренняя дрожь.
Непонятно откуда она бралась, но в то же время, непонятно куда девалась.
– Домой или потренируемся? – Осаму снял свою белую рубашку с верёвки. Он провёл ладонью по своей скульптурной и мускулистой шеи, затем отряхнул рубашку. Его действия вызвали во мне интересные чувства. Я никогда не видела такого мужчину. Мой отец и братья не сравняться с его харизмой и умением ловко менять мимику на лице. Ичиро не уступает по фигуре многим мужчинам, но с Осаму ему будет сложно сравниться. Широкие плечи с античной отсылкой на древних греков. Они считали, что красивое тело является прямым свидетельством прекрасного ума. Для этого даже был придуман специальный термин – калокагатия.
Как пишет историк искусства Кеннет Кларк, «Аполлон, прежде всего, ясен и идеален, а уж затем прекрасен. Он спокоен, безжалостен и предельно уверен в могуществе телесной красоты».
– Так что? – Осаму подошёл ко мне. – Домой?
– Потренируемся, а потом поедем, – я скромно улыбнулась.
Мы потратили четыре часа, затем я приняла душ и села в автомобиль к Осаму.
– Это был тяжёлый месяц, – вздохнул он.
– Для вас? – Я вопросительно посмотрела на него.
– Наверное.
– Разве это сложно?
– Сложно, что? – Осаму поднял правую бровь.
– Обучать меня.
– Сложно, – он посмотрел на меня. – Ты же девушка.
– Но с девушками легче. Не так ли?
– Наоборот, – Осаму почесал подбородок. – Ты слабее, хватка другая. Я вынужден сдерживать свои силы, чтобы не навредить тебе. Понимаешь, у парней всё по – другому. А ты – исключение, которым я был озадачен весь месяц.
– Неужели, я и вам доставила дискомфорт? – Недовольно фыркнула я.
– Ацу, – Осаму осторожно прикоснулся к моим пальцам. – Всё, что происходило за эти тридцать дней, я могу назвать сном. Хотя, я не заслуживаю таких сновидений, – он убрал свою руку на руль. – Извини.
Я смотрела на него, но не понимала. Осаму больше не казался мне грозным и хладнокровным, как это было раньше.
– Ещё увидимся, – я захлопнула дверь в его автомобиль и зашла за ворота своего дома.
Отец потушил сигарету, и позвал братьев во двор.
– Приехала наша Жанна Д' Арк, – усмехнулся Сабуро.
– Ну, пошли, – отец проводил меня на задний двор. – Будешь стрелять по бутылкам, – он протянул тяка.
– Она же девушка! – Крикнул Джиро.
– Ты можешь стрелять первым, – отец посмотрел на брата.
Джиро взял пистолет у отца.
– Учись, – он прицелился.
– Сначала с предохранителя снять нужно, – усмехнулся Ичиро.
– Я не забыл, – фыркнул Джиро.
Первый выстрел был мимо, затем второй, третий – всё мимо.
– Я сегодня не выспался, – Джиро передал тяка отцу.
– Ну, да, – ухмыльнулся Сабуро. – Дай – ка мне.
Один из пяти. Сабуро перезарядил пистолет, но ему так и не удалось попасть в оставшиеся четыре мишени.
– Широ? – Отец посмотрел на брата.
– Как – то настроение нет, – Широ засунул руки в карманы и отвёл взгляд в сторону.
Тяка взял Ичиро, он попал по всем оставшимся мишеням.
– Широ, поставь другие бутылки, – приказал отец и вставил в магазин патроны. – Стреляй, – он протянул мне пистолет. – Тебя же Осаму учил.
Я взяла тяка в правую руку, большой палец лежал на внутренней части ствола. Средний палец, безымянный палец и мизинец охватывали наружную и переднюю часть рукоятки. Указательный палец лежал снаружи спусковой скобы. Я положила свою не доминирующую руку на другую сторону рукоятки, чтобы поддерживать правую. Это дополнительный рычаг при стрельбе.
Я вспомнила, что мне говорил Осаму, сегодня утром:
«– Все четыре пальца должны быть под спусковой скобой, а указательный палец должен твердо упираться в ее нижнюю часть. Большой палец должен указывать вперед и соприкасаться с другим большим пальцем. Теперь стойка. Встань прямо, ногами прочно упрись в землю и направь тяка на цель. Твои ноги должны быть на ширине плеч, колени слегка согнуты. Эта позиция позволит тебе легко двигаться, одновременно предоставляя твоему телу устойчивость. Подними пистолет перед собой. Твои руки должны быть вытянутыми вперед и слегка согнутыми в локтях. Пистолет не должен быть рядом с твоим лицом.
Туловище немного наклони вперёд, представь, будто «сверлишь» стену дрелью. Так ты сможешь сохранить равновесие, несмотря на отдачу при стрельбе. Целься доминирующим глазом, Чтобы определить, какой глаз доминирующий, соедини вместе большой и указательный пальцы в виде кольца. Затем вытяни руку и посмотри через кольцо на какой-нибудь отдаленный объект, – Осаму показал, как это должно выглядеть. – Начни постепенно приближать кольцо к своему лицу, держа оба глаза открытыми, но не смотри на него. В результате ты подводишь руку к своему доминирующему глазу. Во время прицеливания мушка и задний целик пистолета должны быть на одной линии. У пистолета имеются целик и мушка. Когда ты целишься, то мушка должна находиться ровно по центру между двумя краями прорези целика. Цель должна выглядеть немного размытой. Ты должна быть в состоянии видеть ее, но она должна находиться на заднем фоне и быть менее четкой, чем мушка и целик. Более конкретно, ты должна концентрироваться на мушке. Она поможет тебе определить относительное положение пистолета к твоей цели. Выберите место на мишени. У мишени есть три места, куда нужно целиться. Ни одно место не является предпочтительней другого, так что тебе придется определить самой, какое из них будет самым удобным для прицеливания. Перед стрельбой убедись, что мушка правильно установлена в прорези целика. Нажимай на спусковой крючок равномерно. Надавливай только на переднюю часть спускового крючка. Начинай нажимай на спусковой крючок, пока не начнешь чувствовать сопротивление».
– Отец, ей только посуду мыть, – усмехнулся Сабуро.
– Ни в одну не попадёт, – Джиро включил камеру на телефоне.
– За себя отвечай, – Ичиро злобно посмотрел на него.
Все цели были уничтожены. Я опустила правую руку, в которой был тяка. Джиро убрал телефон в карман. Сабуро стоял с открытым ртом, Широ округлил глаза. Ичиро гордо улыбнулся и кивнул мне головой. Я кивнула в ответ.
– Что ты там про Жанну Д' Арк говорил? – Широ посмотрел на Сабуро.
– Шоу закончилось, расходимся, – отец забрал у меня пистолет. – А ты идёшь со мной, – он грозно посмотрел на меня.
Я села на кожаный диван в кабинете отца. Он налил в стакан воды и сел напротив меня.
– Зачем? – Басом спросил отец.
– Я доказала, что не такая, как остальные.
– Я не про это, – вздохнул отец. – Всем нравятся женственные девушки. А ты мужик в юбке?
– Я другая.
– Вот что мне с тобой делать, – отец откинулся на спинку кресла. – С холодным оружием дела тоже отлично?
– Спроси у Осаму.
– Мне не жалко, чтобы ты занималась всем этим. Но ты же девушка. Что если тебе понравится? Я уже по глазам вижу, что понравилось, – он пригубил воды. – Дальше что? Какие цели? Будешь киллером или хладнокровным убийцей?
– Я хочу защищать себя.
– Защищать, – отец засмеялся. – На это у тебя будет муж.
– А кто защитит меня от него?
– Уходи, мне нужно подумать, – отец отошёл к окну.
– Я плохая дочь, потому что держала в руках оружие, но я готова постоять за себя. Отец, пожалуйста, позволь мне продолжать тренировки с Осаму. Мне важно твоё мнение. Я знаю, что тебе неприятно слышать это, но пойми меня хотя-бы сейчас.
На следующий день, я решила поехать в магазин за продуктами, чтобы помочь маме с ужином.
Я вышла из такси, расплатившись с таксистом и заметила любовницу отца. Она любезно беседовала с Тэджо в кафе напротив супермаркета. Когда он уехал, я подошла к Норико.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Здравствуй, – её голос звучал напряжённо, глаза забегали.
– Похоже, у меня к тебе будет много вопросов, – я поправила прядь волос. – Поговорим?
– Я не собираюсь с тобой разговаривать, – Норико открыла дверь в салон такси.
– Куда? – Спросил водитель.
– Никуда, – я хлопнула дверью.
– Холодильником дома будешь так хлопать! – Нервно ответил он.
– Вашему гнилому корыту место на свалке, – я фыркнула и посмотрела на женщину.
– Что тебе нужно? – Норико раздула ноздри.
– Оставь моего отца.
– Девочка, ты не понимаешь, с кем связалась.
– Извините, но вы не знаете меня. Или у вас складной нож в сумке, раз ты мне угрожаешь?
– Что за тон?!
– С такими, как ты у меня нет другого тона.
– Мерзавка!
– Если у тебя ещё есть запас оскорблений в мою сторону, можешь свободно говорить. Только ответь на один вопрос. Какие бумаги ты отдала Тэджо?
– Я ничего ему не давала.
– Не строй из себя глупую женщину. Я прекрасно видела, как ты передавала ему папку. А знаешь, что было в ней? Бумаги на разрешение перевозки героина во Вьетнам. Знаешь, что у моего отца во Вьетнаме? Крупнейший склад наркотиков, оттуда этот прекрасный порошок поступает в Гонконг, затем по всей юго-восточной Азии. А теперь подумай, что будет, если отец узнает. Как видишь, у меня есть доказательства, – я показала ей видеозапись на своём телефоне. – Финита ля комедия, концерт окончен.
– Чёртова девчонка! – Тонкая шея Норико покраснела.
– Треть дохода отец имеет благодаря этому делу. А что тебе пообещал Тэджо? Виллу в Венеции? Или какой нибудь бутик в Гиндзе? Норико, помни, на том свете тебе ничего не будет нужно, – я надела очки и пошла по тротуару.
– Постой, – она схватила меня за плечо. – Я не хотела, он угрожал, что убьёт моего брата. Мой брат болен, у него рак. Мне нужны деньги, чтобы продлить его жизнь. Неужели, ты такая же бессердечная, как эти борёкудан?!
– Куда он поехал?
– В свой офис.
Я откинула её руку и поймала такси.
– Ацу, пожалуйста, не говори отцу. Прошу тебя.
– Это мое личное дело, – я посмотрела на неё. – За брата не волнуйся, я не играю чужими жизнями.
– Ты, правда, ничего не сделаешь?
– Это зависит от тебя. Двадцать тысяч долларов в месяц, достаточно?
– Да, этого достаточно.
– Но с сегодняшнего дня, ты бросаешь моего отца и навсегда обрываешь с ним любую связь. Иначе, я стану такой – же, как эти борёкудан.
Меня пропустили в здание без вопросов. На моё совершеннолетие отец подарил мне значок нашего клана. Любой якудза может, определить свой это человек или нет. Для этого служат не только ирэдзуми и значки, но и другие вещи. К примеру, в клане «Гира – ян», где оябуном является Коян, у всех членов группировки серьга в форме пятилистного клевера. Без зазрения совести, я открыла дверь в кабинет Тэджо.
– Какие люди! – Он поднялся из-за стола и похлопал в ладоши. Шесть человек из его банды насторожились.
– Бумаги на стол, – приказным тоном рявкнула я.
– Что – что?! – засмеялся Тэджо. – Какая-то маленькая девочка пришла решить проблему папочки? Послушай меня внимательно, принцесса. Вали, пока ноги на месте.
– Не забывайте господин, что у меня тоже есть крыша.
– Солнце моё, – Тэджо сменил тон. – Я не хочу войны. Какие бумаги?
– Которые вам передала Норико.
– Норико? Ах, да! Помню такую персону. Уж больно не надежная она оказалась. Верно?
– Верните бумаги.
– Ацу, у нас не так просто что-то забрать. Тем более, эти бумаги по праву принадлежат мне.
– И как же?
– Твой отец хотел подарить мне это место, но забыл. Я запомнил и вернул.
– Прекратите врать!
– А что ты мне сделаешь? Попытаешься снова убить? Дорогая, ты в моем храме власти, рядом со мной люди, которые любого сотрут в порошок.
– Япония не принадлежит вам. У вас есть это несчастное место и несколько клубов. Или мне вспомнить про ваш героин, который не фильтровался. А помните, как вашу контрабанду поймали в 2016 году. Весёлое время было помните, господин Тэджо?
– Ты сюда пришла мне нервы потрепать и настроение подпортить?
– Явно не за «Kikori». Отдайте бумаги.
– Нет.
– Вы не боитесь моего отца?
– С чего?
– Я могу устроить вам шоу, которое навсегда останется у вас осадком на душе.
– Угрожаешь?!
– Мой отец никогда не сдаст вас, но мне это сделать легче простого. Думаете, я не сделаю этого? Вы давно ящики не делали?
Тэджо сломал карандаш, который нервно крутил в правой руке.
– Я не угрожаю, я пришла, чтобы забрать то, что принадлежит мне и моему отцу.
– Я же тебя, – Тэджо яростно подбежал ко мне, схватив за шею, он начал душить меня.
– После такого поведения, мой отец не оставит и камня от вашего гнилого бизнеса, – я оскалилась.
– Ама! Будь ты проклята! – Тэджо кинул меня на пол.
Два охранника встали возле двери. Тэджо закурил, я поднялась с пола.
– Не хватает сил, чтобы убить меня? Так почему же вы так уверены, что сможете управлять потоком наркотиков, через всю Азию?
Тэджо выключил вентилятор и злобно посмотрел на меня.
– А ты не боишься меня? – Сквозь зубы просипел он.
Его люди достали оружие и направили тяка на меня.
– От моей смерти у вас будет ещё больше проблем. Я не обычная японка. За моими плечами больше десяти тысяч человек, которые не дадут вам житья. Вы сами будете молить полицейских, чтобы вас посадили за решётку. Каждый глоток воздуха превратится в жгучую боль и встанет колом поперёк глотки.
– Кто же ты такая, – Тэджо покачал головой.
– Цубурая Ацу, та, которая никогда не станет на сторону подобных вам.
– Подавись, – он кинул папку к моим ногам.
