bannerbannerbanner
полная версияОдзёсама

Gokudo Yakudzaki
Одзёсама

В понедельник, я как обычно проверяла почту, там было письмо из Таиланда. Я подумала, что Ичиро что-то прислал, но нет… Это была повестка о его смерти… Я до последнего не могла поверить в это. Он погиб в автокатастрофе. Тело привезли через три дня. На похоронах собрались все его друзья и знакомые. В толпе я увидела его бывшую жену. Она плакала, следы от туши текли по её щекам. Мама была совсем слабая и три раза падала в обморок. Я подошла к гробу брата, он лежал в белом костюме, на запястье я обнаружила цифры 1258221005320. Лицо было таким же, как всегда, только более холодным… Положив букет пионов рядом с ним, я в последний раз прикоснулась к его мёртвой груди, где раньше билось сердце.

Казалось, что Ичиро спит и вот – вот проснётся. Но этого не произошло. Когда брата увезли на кремацию, мама начала рыдать. Её душераздирающий крик оглушил меня. Она рвалась к Ичиро, отец крепко держал её. Мамина боль заполнила весь зал, где проходили похороны. Мама упала на колени и громко рыдала. Отец пытался её успокоить, но пришлось вызвать скорую. Я вышла на балкон из этого жуткого места. По телу до сих пор бежала неприятная дрожь, словно брат держал меня за плечи и звал за собой. В голове стояла тупая боль, я достала пачку «Seven stars» и хотела закурить. Из трясущихся рук зажигалка упала вниз с балкона, я хотела перешагнуть ограждение и сократить свои мучения.

– Тише, – кто-то сзади обнял меня горячими ладонями. – Осторожнее, тебе стоит жить, Ичиро не хотел бы видеть тебя в таком состоянии.

Я посмотрела на мужчину, он достал из внутреннего кармана пиджака зажигалку и поднес к моей сигарете.

– Благодарю, – я сделала одну затяжку.

– Я одноклассник твоего брата.

– Понятно.

– Не хочешь познакомиться со мной?

– Нет смысла.

– Ягами Хино, – всё же представился он, – А ты, Эцуко?

После его фразы, я искоса посмотрела на него.

– Откуда знаешь моё второе имя?

– Ичиро всегда называл тебя так.

На его V образном лице появилась мягкая улыбка. Скулы были не острыми и слабо выделялись. Брови средней ширины прикрывала каштановая чёлка.

– Тебя отвезти домой? – Вкрадчиво спросил Хино.

– Да, – я оставила сигарету в пепельнице. В голове всё кружилось, мне было сложно держать равновесие.

Хино довёз меня до ворот дома и проводил в мою комнату.

– Выпей, это успокоительное, – он положил на кровать четыре белые таблетки. – Сегодня был сложный день, отдохни, – Хино протянул мне бутылку воды.

Я выпила две таблетки и легла на кровать. Он ушёл, я не видела его силуэта, так как мои глаза закрылись. Усталость вымотала мой организм, мне казалось, что я уже никогда не смогу выспаться. Сквозь сон, я услышала голос Ичиро. Открыла глаза, пытаясь понять сон или явь, сознание приходило ко мне постепенно. В ушах стоял шум, а в голове туман. Я пошла босиком по ледяному полу. Голос брата был так близко, но я не могла его найти.

– Ичиро, постой, не уходи, – я открыла дверь своей комнаты. Брат стоял внизу, я побежала по лестнице вниз, держась за перила, чтобы не упасть от головокружения. Когда я оказалась в центре гостиной, то Ичиро там уже не было. Его тень мелькнула в коридоре, я пошла туда, по пути включая свет – опять никого. Голос брата звал меня из кабинета отца. Я поднялась наверх, открыв дверь, Ичиро стоял возле открытого окна.

– Подожди, не уходи, Ичиро, – я шла к нему, но брат встал на подоконник. – Не бросай меня, мне сложно одной, Ичиро, – я попыталась схватить его за рубашку. Сама не поняла, что вместо брата на краю стояла я. Моё тело уже было готово упасть вниз, но чьи-то руки затащили меня обратно.

– Ацу, ты что творишь?! Ты меня так сильно напугала. Ты в порядке?

Когда сознание пришло в норму, я узнала Осаму.

– Почему так холодно? – Я посмотрела на него.

– Ты вся дрожишь. Ацу, почему ты ходишь раздетая? У тебя слабое здоровье, – Осаму снял с кресла плед и накинул на мои плечи.

– Я искала отца, – от безысходности мне было нечего сказать в своё оправдание.

– Зачем ты встала на подоконник? Ты могла упасть. Ацу, что происходит?

– Извините, больше такого не повторится, – я сделала небольшую паузу. – Осаму – сан, вы что-то хотели? Уже поздно вам не пора домой?

– Ацу, сейчас десять утра. Может быть, вызвать врача?

– Нет. Мне нужно собираться на учёбу, – я резко встала и пошла к выходу.

– Сегодня суббота, – басом произнёс Осаму.

– Суббота, – шёпотом повторила я. – А где мой отец?

– Он на работе. Ты хочешь поехать к нему?

– Нет. А мама?

– Она сейчас в больнице.

– Понятно, – сухо ответила я.

– Могу отвезти к ней.

– Нет, ей лучше побыть в покое. Вы тоже можете ехать, господин Осаму.

– Тебе точно хорошо?

– Да, я в порядке, просто надо немного прийти в себя.

Когда Осаму ушёл, я выпила последние две таблетки, которые мне дал Хино. Стало немного легче, но головная боль не прошла. Сварив чёрный кофе, я сделала три глотка и помыла кружку. На душе была тяжесть, горло постоянно сдавливало, словно на шее висел груз. Отец позвонил на домашний телефон. Сказал, чтобы я забрала прах Ичиро. Переодевшись, я взяла ключи от дома. На пороге мне встретился Хино. У нас завязался небольшой разговор, он довёз меня до места, где мне отдали прах брата.

– Как ты себя чувствуешь? – Хино убрал руки с руля. Мы стояли в пробке.

– Душно, – я приоткрыла окно, но лучше не стало. – Голова болит, кажется, что вот – вот мозги потекут.

– Выпей, – Хино вложил мне в руку две таблетки.

Я запила лекарство водой. Через десять минут мне стало намного лучше. Пробка растворилась, мы ехали домой.

– Эцуко, у тебя есть планы на сегодняшний вечер? – Хино потёр подбородок.

– Нет, – я пожала плечами. – Ты можешь не называть меня этим именем?

– Без проблем.

– Оно ассоциируется у меня с негативными воспоминаниями.

– Сходим в ресторан? Тебе нужно развеяться.

– Сегодня не получится.

– Завтра?

– Завтра, – я выдохнула.

– Я заеду в семь. Пойдёт?

– Пойдёт.

Я собиралась выйти из салона автомобиля, но Хино остановил меня.

– Если будет плохо, выпей, – он дал мне несколько пластинок с таблетками.

– Спасибо, увидимся, – я зашла за ворота своего дома.

Открыв дверь ключом, я разулась.

Поставив прах брата на тумбу, я пошла на кухню. Мне не хотелось, есть, я просто хотела забыть всё, что произошло вчера, позавчера… Выпив шесть таблеток, я пошла в свою комнату.

– Уже спать? Только восемь вечера.

Я посмотрела назад, там стоял Ичиро.

– Брат? – я слегка пошатнулась. – Ты же умер, – я посмотрела на прах.

– Ты сама в это веришь?!

– Но, я же… Я же видела тебя. Там на похоронах…

– Это был не я. Может, поужинаем, я есть хочу. Такой голодный, слона бы съел.

Ичиро пошёл на кухню, я последовала за ним. Он сидел за столом.

– Я сейчас что нибудь приготовлю, – я поставила тарелки на стол.

В холодильнике было пусто, я достала вино из бара.

– А еды нет, – вздохнула я.

– Сходи в комнату к Джиро. В шкафу, наверху, – Ичиро поправил часы.

– Почему стрелка остановилась? Сейчас же восемь. А на твоих часах два часа.

На мой вопрос не последовало ответа. В комнате у Джиро я нашла мешочек с травой. Разложив её по порциям на тарелках, я налила в бокалы вино. В гостиной зазвонил телефон.

– Стой, пусть звонит, сначала поужинаем, – Ичиро остановил меня. Я сделала один глоток вина. Набрав в ложку сухой порошок из тарелки, я поднесла его к губам. Раздался звонок, я взяла трубку.

– Ацу, ты дома? – Голос Осаму был взволнованным и напряжённым.

– Да.

– Ты в порядке?

– Да. Сейчас ужинать будем.

– Ты не одна? Кто с тобой рядом?

– Мой брат.

– Брат? Широ приехал?

– Нет. Это Ичиро. Мы будем ужинать. Извини, мне надо разогреть мисо, – я бросила трубку.

Включив чайник, я поставила кастрюлю на огонь, добавив в воду весь оставшийся порошок из мешочка, я начала варить мисо.

– Мяса нет, но это даже лучше. Ты пока перекуси рисовой булочкой. Договорились? – Я смотрела на Ичиро, он открывал упаковку с дайфуку.

В дверь кто-то сильно стучался, я забыла закрыть ворота во дворе. Поднявшись со стула, я хотела открыть дверь.

– Стой, пусть стучат, садись и выпей, – Ичиро ссыпал остатки порошка с тарелки в мой бокал с вином. – Пей.

Я поднесла спиртное к губам и сделала один глоток. В прихожей послышался отдалённый шум. На кухню забежал Осаму, его действия были растерянными.

– А мы тебя не ждали, – я смиренно улыбнулась. Поставив бокал на стол, я встала со стула. Держась за угол стола, я пыталась не упасть. Силуэт Осаму всё сильнее и сильнее расплывался. Вся обстановка стала узкой и пустой, все звуки отдалялись.

– Вино закончилось, но мы можем выпить чай, – после этих слов в моих глазах потемнело.

Я очнулась в больничной палате. В моей левой руке была воткнута игла от капельницы. Снова этот привкус больницы. Эти стены, потолок, окно, всё настолько было плохим, что хотелось закричать и исчезнуть. Исчезнуть навсегда, чтобы не чувствовать этого одиночества и пустоты, которые заполнили меня. Я сильно зажмурила глаза, а потом открыла. На потолке были тёмные круги, я проморгалась. Повернув голову влево, я сморгнула слезы. Как же мне было больно, стон души сдавливал мои рёбра. Почему же я всё ещё здесь? Жизнь слишком сложная, чтобы пройти её до конца, нужно многое увидеть и пережить. Я слишком слабая и никак не могу подняться с колен.

Меня выписали из больницы спустя десять дней, я поехала домой на такси. Отдав таксисту последние 350 долларов, я зашла во двор. Ворота были открыты. Рядом с домом стояла грузовая машина в неё заносили наши вещи и мебель. Я забежала в дом.

– Отец, что происходит?! Куда они увозят нашу мебель?!

– Это арест на наше имущество. Если не выплачу долги к середине мая, то отберут дом, – отец сидел на полу с увесистой папкой бумаг.

 

– Но ты же всё выплатил. Как же так?

– Мы в долгах, как в шелках, – вздохнул отец. – За обучение я заплатил, теперь денег нет даже на тарелку лапши.

– Так же нельзя. Это всё Датэ? Отец, попроси помощи у…

– Заткнись! Я оябун, я никогда не буду унижаться! – Рявкнул отец.

Я отошла в сторону, чтобы он в порыве гнева не ударил меня.

С каждым днем обстановка становилась всё хуже и хуже. Отец не мог снять проценты с накоплений, из-за того, что все его счета были арестованы. Он продал свою машину, но из этих денег нам достались лишь десять процентов, остальные деньги пошли на налоги. Долги росли, пени увеличивались до сумасшедшедших размеров. Пени растут, потому – что это штрафная санкция, за просрочку платежа установленная договором за каждый день просрочки. Она может расти бесконечно, пока не оплатить задолженность. В договорах было бесконечное количество нулей.

В воскресный день, отец сказал мне собрать необходимые вещи в спортивную сумку. Вместе с ним мы вышли во двор, и пошли к гаражу, где стоял его любимый автомобиль. Он ни разу на нём не ездил, но ухаживал и берёг, как бриллиант. Мы сели в белый салон из коровьей кожи. Отец завёл мотор, мы куда-то поехали. Я не задавала отцу никаких вопросов, так как это было бесполезно. Вряд – ли я получу чёткий ответ. Но я заподозрила, что отец что-то задумал. Какая-то тайна таилась в его чёрных глазах. По моим обнажённым рукам пробежала холодная дрожь, я ощущала слабость в теле. Это совершенно невозможно сравнить с температурой или усталостью. Мой организм чувствовал, что сегодняшняя поездка не закончится чем-то хорошим.

– Ацу, знаешь, – отец поставил автомобиль на стоянку. – Я был несправедлив по отношению к тебе. Ты же единственная, кто приходил ко мне в больницу и тюрьму. Все твои письма я читал, мне было стыдно появляться перед тобой. Я прекрасно знал, что писали в газетах и говорили по телевизору. Вся эта грязь выливалась на тебя, но ты всё равно считала меня своим отцом. Если бы я знал, что так будет, – отец потёр ладонями лицо. – В каждом твоём письме не было ни гнева, ни боли, ни агрессии к окружающим. Я причинил тебе столько боли, но ты в каждых строках писала, что любишь меня и сделаешь всё, ради нашей семьи.

Из глаз отца тихо стекали слёзы, он старался их быстро вытирать руками.

Мы зашли в здание, нас встретили двое мужчин в чёрных костюмах. Они проводили нас по коридору в кабинет.

– Приехали, а я думал, что ты передумал, – Датэ поднялся из-за стола, поправив пиджак, он подошёл к нам. – Как договаривались, – Датэ протянул моему отцу какую-то папку. Надменная и скользкая улыбка не сходила с губ Датэ. – Каждый получает, что хочет. Можешь идти, надеюсь, что я больше не увижу тебя в Японии.

Отец поклонился и пошёл к выходу, я последовала за ним, но охранник остановил меня.

– Я же сказал, что каждый получит свою долю, – невозмутимо произнёс уж.

– Пап, – растерянно крикнула я. Отец хотел обернуться, но не стал. Его силуэт мелькнул за стеклянными дверьми.

– Твой отец продал тебя за свои долги передо мной, – Датэ кашлянул.

– Перестаньте нести чушь! – крикнула я. – Это ложь! Вы всё врёте!

– Как бы тебе не было неприятно смириться с этим фактом, но твой отец больше никогда не увидит тебя. Теперь ты принадлежишь мне.

– Вы врёте, как дышите! Отпустите меня! Отец, вернись! Отец!

– Не закатывай истерик, – Датэ показал мне копию документа, который подписал мой отец. От последних строк у меня едва не остановилось сердце.

«Я, Цубурая Горо, отдаю свою дочь в законные права Датэ Кано. Взамен на ценные бумаги и долги перед господином Датэ. С этого дня, моя дочь Цубурая Ацу, больше не является моей. Она больше не принадлежит себе. Её жизнь передана в руки Датэ Кано. С этих пор Цубурая Ацу, не имеет права на самостоятельную жизнь. Её существование зависит от господина Датэ».

– Теперь до тебя дошло, что твой папаша продал тебя, как породистую собаку. Знаешь, сколько я простил твоему отцу? Знаешь, в какую кругленькую сумму ты обошлась мне? – Датэ схватил меня за шею. – 700 миллионов долларов. Это весь бизнес твоего отца, за который он был готов пожертвовать всем. Я предложил ему отдать мне формулу или тебя. Как видишь, ему важнее контрабанда, но не родная дочь. Теперь ты находишься в плену по законам якудза, – Датэ сжал мои волосы в кулак. В его глазах царил ад удовольствия.

Глава 6
Хагоромо – тэннё. Чёрное досье. Доверие – путь в могилу

– Ложь! Отец, не уходи! – я вцепилась в руку Датэ своими ногтями. Оставив кровавые следы на его кисти, я побежала к двери. Охранники не стали ловить меня, им давно было ясно, что отсюда нет пути назад. – Отец, стой! Скажи, что это неправда! – я бежала по коридору за силуэтом отца, который стремительно отдалялся от меня. Выбежав в круглый зал, я увидела, как отец сел в чёрный «Mercedes». Дверь в салон захлопнулась, машина тронулась с места, увозя с собой надежды на моё спасение. По щекам не текли слёзы, они испарились. Внутри стояла ноющая и разрывающая боль.

В прострации чувств, я не заметила, как оказалась дома у ужа. Он поставил на стол стакан с водой.

– Даже в таком состоянии, ты прекрасней любой гейши. Ацу, я мечтал о тебе десять лет и сегодня ты моя. Можешь представить, что я чувствую, находясь рядом с тобой?

– Мне плевать, – резко ответила я.

– Снова этот жаргон, я могу стать лучшим и единственным мужчиной, которого ты будешь уважать и любить. Я никогда не ударю тебя, не трону пальцем, для меня ты воплощение искусства. Бледная кожа, высокий рост, статная фигура. Не у каждой девушки есть такие преимущества. Соглашайся, я не повторю ошибок твоего отца.

Датэ склонил свою голову в мою сторону. Я отвернулась, ненавижу его. Он проводил меня в дальнюю комнату и закрыл на ключ. На окнах не было решётки. Бесполезно бежать оттуда, где в конце – тупик. Я видела в окно, как Датэ сел в свой автомобиль и уехал. Недолго думая, я разбила стакан, вода оставила свои следы на белом паркете. Я закрылась в ванной комнате и осколком стакана порезала свои руки. Я не хотела жить в мире, где меня продали, как вещь. Я не собираюсь подчиняться до конца своих дней этому мерзкому ужу, от которого меня тошнит. «Ситуация не может быть безвыходной», так говорят те, кто никогда не попадал в такие сети жизни, из которых невозможно выпутаться. Я больше не существую, как личность. Меня больше нет, я потеряла всё. Как же я устала биться в закрытую дверь. Я не хочу и дальше бороться с людьми, у которых больше прав, чем у меня. Здесь нет справедливости, чтобы добиться истины, нужно иметь сильный характер. Как жаль, что Осаму ошибся, назвав меня «сильной девушкой». Мою жизнь разбили на миллиарды осколков, не оставив ничего живого. Мне не выжить одной среди толпы непобедимых и непробиваемых борёкудан. Сопротивляться у меня нет ни желания, ни сил. Все остальные словно глухие, они не слышат моей мольбы или я слишком много молчу? Время от времени я вспоминала своих предков, думала, что они помогут мне с Небес. Но они точно так же, как и окружающие бросили меня в самое пекло. В любом случае, я больше не хочу терпеть дискредитацию к своей персоне. Мне было достаточно подобного поведения от родного отца и братьев.

Перед моими глазами расплывался мужской силуэт. Я подумала, что уже нахожусь в ином мире.

«Неужели, помогло? Я попала туда, куда хотела. Здесь не так уж и страшно, как говорят».

Я пыталась проморгаться. Он повернулся ко мне.

– Осаму – сан? – прошептала я. – Как вы здесь оказались?

– Где здесь? – Спокойным басом произнёс он.

– Как жаль, что я жива, – я посмотрела на свои забинтованные руки. Значит кто – то спас меня и я опять в больнице.

– Ацу, – Осаму сел на кровать. – У меня едва не остановилось сердце, когда я узнал, что ты сделала. Почему ты так хочешь умереть?

– Если скажу, вы не поверите мне, – я перевела взгляд на окно.

– Я помогу тебе. Скажи, что я должен сделать, чтобы облегчить твои страдания? Только попроси, я брошу всё к твоим ногам.

– Вы можете убить Датэ?

На мой вопрос не последовало ответа.

– Боитесь его, как мой отец, – я криво улыбнулась. – Родной человек продал меня из-за наркотиков, из-за денег, из-за страха, что лишится никчёмной формулы, которая никому не нужна.

– Я заберу тебя из этого ада. Можешь потерпеть? – Осаму хотел взять меня за руки, но я спрятала их под одеяло.

– Поможете мне, Осаму – сан?

– Да.

– Приходите в это место, – я написала ему на запястье адрес отеля. – Меня выпишут через пять дней. Я буду ждать вас там, ровно в десять вечера. Не опаздывайте.

Осаму безмолвно кивнул головой и покинул мою палату.

Из больницы, я вышла с джинсовой курткой в руках. Из чёрного «BMW» вышел высокий мужчина неприятной наружности. Аляпистая рубашка придавала его злому лицу дешёвый вид. Чёрный пиджак не делал из него интеллигента, наоборот выглядел он, как люмпен. Золотая цепь, как у пса, ничем не отличалась от дешёвых понтов перед такими же плебеями из низшего общества, как и он сам. На брюках было засохшее пятно от горчицы. Такой тип людей не следит за своим внешнем видом, считая, что они безупречны в любом состоянии.

– Малая, чего стоишь, как столб, прыгай в машину, – его речь была такая же грубая и хамская, как и он сам.

Я села на заднее сиденье, это был водитель Датэ. Он сел за руль и закурил.

– Господин, потушите сигарету, я не люблю запах дыма.

– Ага, погоди, – мужчина пытался, как можно быстрее докурить сигарету, заглатывая ядовитый дым в свои лёгкие, после чего выбросил её на асфальт. – Я Оно Рю. Можешь звать просто Рю. Ты же Ацу?

– Мы можем ехать в тишине?

– Окей. Вредная ты девка, – Оно цокнул языком.

Его непромытые волосы были зализаны гелем. Козлиная бородка с редкими усиками раздражали меня ещё больше. Нелепый угловатый рот с толстыми губами не вписывался в его луновидное лицо с острыми скулами. Нос с толстой переносицей, как у жабы был короткий и выглядел отвратительно.

– Оно – сан, – спокойной сказала я.

– Чо те? – Водитель злобно посмотрел на меня в зеркало.

– Я хочу пить.

– Блин, – он опять цокнул языком. – До дома не сможешь потерпеть?

– Нет. Купите мне зелёный чай без газа.

– Ходячая проблема, – Оно вульгарно жевал жвачку.

Мы подъехали к «7 eleven», водитель достал кошелёк и несколько купюр.

– Чё те надо? – Он нагло обернулся в мою сторону.

– Зелёный чай, без газа, – я повторила свой заказ. – Из автомата.

– Черт, мне ещё и деньги нужно менять. Малая может, обычной воды попьёшь?

– Нет. Купите мне зелёный чай. Вам так сложно?

– Принципиальная, – Оно сжал жвачку передними зубами, отчего скулы ещё больше заострились.

Когда этот тип скрылся в магазине, я открыла дверь автомобиля и убежала.

На моей карточке ещё остались бесплатные проезды, я поехала в отель, который указала Осаму. На рецепшене в документах, я написала его счёт, так как мои карточки были заблокированы. Милая круглолицая японка дала мне ключи от двадцатого номера на втором этаже.

– Один ключ я оставлю у вас, отдайте его мужчине, который придёт в десять вечера.

Женщина вежливо поклонилась, я заказала небольшой обед. Рис, рыба и лапша. Приняв душ, я надела белый халат. Из трёх размеров на выбор, мне подошёл второй. Свои вещи я отдала в химчистку, которая работала в отеле. Нижнее белье оставила в ванной вместе с полотенцами. Подошла к окну, закат был багрового цвета с белыми полосами.

Время приближалось к встрече, но за дверью стояла мёртвая тишина. В 9:55 pm, я поняла, что ждать бессмысленно. Я взяла сухие вещи принесенные из химчистки, переоделась, погасив свет, я подошла к двери. В эту же секунду щёлкнул замок.

– Извини, я опоздал на две минуты, – тихо сказал Осаму.

– Я думала, что вы передумали.

– Что случилось? Датэ будет в ярости, когда узнает, что…

– Т – с – с – с, – я прислонила указательный палец к своим губам. – Я не хочу говорить о нём.

– Ты что-то хотела мне сказать? Ацу, если хочешь сбежать, мы можем сделать это сегодня.

Я села на кровать с чёрной простынью. Осаму был рядом со мной.

– Переспи со мной, – без стеснения сказала я. После моих слов на лбу у Осаму выступила испарина. Или из-за моего предложения, или из-за того, что я перешла с вежливого стиля на нейтральный. Я легла на другую сторону кровати и положила руки себе на живот. – Возможно, моё предложение шокировало вас, но из толпы мужчин мне больше никто не симпатизирует так, как вы, Осаму – сан. Я не хочу, чтобы первым был уж, поймите меня правильно. Я не люблю вас, но у меня нет выбора. Сделаете это быстро и можете уходить, на этом ваше доброе дело закончится. Я ничего не жду от вас, только прошу, чтобы вы стали тем, за кого мне не будет противно и мерзко. Не буду тянуть ваше драгоценное время, приступайте.

 

Осаму долго смотрел на меня.

– Ацу, я никогда не думал, что мне придётся произносить эту фразу девушке, которая младше меня на двадцать лет, но… Я не готов, – Осаму замялся.

– Хорошо, – я встала с кровати и пошла к двери.

– Куда ты идёшь? – Он оживился.

– Если у вас не хватает сил выполнить мою просьбу, то я найду другого человека.

– Ацу, – Осаму положил свою большую руку мне на плечо. – У меня есть два билета в Австралию, самолёт на шесть утра. Я улетаю на два месяца, если ты полетишь со мной, мы останемся там навсегда. В Японии меня ничего не держит, весь бизнес можно продать и жить безбедно всю жизнь.

– Вы согласны с моим предложением? Над вашим я подумаю.

Только свет луны проникал в номер отеля. В лунную ночь должны случаться чудеса. Холодный и бледный свет падал на кровать. Серебристые блики отражались на туалетном столике, на котором стояла пустая ваза. Осаму повесил пиджак на спинку стула и снял золотые часы с правой руки.

Эта ночь была безмолвна и скромна, но в то же время кричала о страсти. Квадратные часы безропотно отсчитывали время на своём циферблате. Тишина никогда не была так глубоко внутри меня. Каждая пылинка имела вес в сегодняшнюю ночь. Осаму снял бинты с моих рук, которые я намотала после душа. На них были остатки мази, которую наносили на мои раны. Я хотела спрятать их от Осаму, но он не дал мне этого сделать. Он прикоснулся своими мягкими губами к моим запястьям. Я зажмурилась.

– Тебе неприятно? – Он поднял на меня свой соболиный взгляд.

– Нет, – я помотала головой. Ранки ещё не затянулись, но всё в порядке.

С сегодняшней ночи всё будет иначе. Я перешагнула грань между прошлым и начинаю новый путь в настоящее. На окне появились первые капли дождя. Словно играя мелодию тоски, дождь подстраивался под ритм двух совершенно разных людей, которых объединяло влечение к несовершенному. Здесь не было обмана или выгоды, в эту ночь лишь соединились двое, которые не имеют любовных отношений друг с другом, но исполняют: один – просьбу, а второй – долг. Долг перед несправедливым миром.

На часах было 11:21 pm. Я отвернулась к стене и поджала ноги под грудь. Я чувствовала, как ладонь Осаму зависла над моей головой. Не прикоснувшись ко мне, он закурил. Дым тонкими нотками дошёл до меня. Я тихо кашлянула в подушку.

– Я не хотел вот так закончить наше общение, – тихий и спокойный голос Осаму вливался, как тёплая вода и согревал моё обнажённое тело. – Моя любовь к тебе остановилась, когда я переборол свои чувства. А сейчас, я снова люблю тебя. Я дал клятву, что больше не буду любить, но чувства, которые возникли у меня к тебе, это необъяснимо. Словно замершая любовь снова ожила, как бы я не старался, ничего не выходит. Ацу, если ты возненавидела меня в эту ночь, пожалуйста, не губи себя. Я всегда буду на твоей стороне. Не из-за того, что произошло между нами, а лишь потому, что знаю тебя с пелёнок. Ты как девочка, которая видит только хорошее, но со временем от этой «девочки» не остаётся ни следа. Не теряй себя настоящую.

Я сжала в зубах одеяло, чтобы Осаму не слышал, как я плакала. Но, кажется, он и так всё знал. Странно, но между нами была связь, только как такое возможно? Наверное, потому что мы долго находились рядом, я не помню ни одного дня, в котором не было бы Осаму. Обернувшись в его сторону, я увидела большую и красочную татуировоку «Рорихакуто Тёдзюна» на его широкой спине и могучих плечах. Ирэдзуми уходило на рукава до локтя, заканчивалось яркими пионами и цветками камелии.

В пять утра, я проснулась в номере одна. Надела футболку и джинсы. Осаму не было, только записка.

«Я буду ждать тебя до последнего».

Рядом лежал билет и четыреста долларов. Я посмотрела на солнце, которое скромно заглядывало в окно. Положив билет и деньги в карман, я поймала такси на улице.

– Куда? – Сонным голосом спросил таксист.

– Аэропорт Токио Ханеда.

Я села назад, оплатила поездку и мы поехали. Отдаляясь от Токио, я пыталась забыть всё, что произошло со мной в этом городе. Это был последний шанс сбежать оттуда, где меня больше нет. Я сжимала пальцы в кулаки, сердце волнительно стучало в горле.

– Господин, нам ещё далеко ехать?

– Минут двадцать. У вас самолёт?

– Да, на шесть утра.

– Хо – хо, – посмеялся шофёр без злобы в голосе. – Успеем. Так сильно хочется улететь?

– Да, сильно, – эхом повторила я.

За поворотом нас ждала длинная пробка. Я начала переживать, водитель заметил это.

– Не переживайте, скоро станет свободнее, за час доедем до аэропорта, успеете секунда в секунду.

По радио прозвучала новостная мелодия. В микрофоне раздался мягкий и приятный голос диктора. Если бы я знала, что именно этот момент переломит во мне все желания и начнётся всё заново.

– Доброе утро, всем гражданам Японии! – бодро произнёс ведущий. – Сегодняшнюю новость должен услышать каждый японец! Всё началось десять лет назад, брат искал свою младшую сестру, с которой их разлучили в роддоме. Когда его попытки заканчивались неудачами, брат не отчаивался, но в один день он опустил руки. Жизнь продолжала идти своим путем, Хироши устроился на работу в Токио. Ничего особенного: дом – работа, работа – дом. Хироши по специальности – хирург. Его работа приносила много стресса и усталости, но он так же благодарил Бога, что он дал ему такую прекрасную возможность: спасать жизни людей. Мы все живые люди и иногда случаются моменты, когда мы вынуждены завесить от рук других людей, которые пытаются вытащить нас с того света. Именно так и началась эта волшебная история. В реанимацию поступила девушка с именем Камэко. Она попала в аварию, потеряла много крови. Ей требовалось срочное переливание крови. Донора было сложно найти, ведь у Камэко редкая группа крови. Врач Хироши заметил шрам на шее у девушки. Именно так он и осознал, что нашёл свою единственную сестру, на поиски которой ушли годы. Без страха смерти Хироши отдал свою кровь сестре. Он знал, что умрёт, но не хотел потерять свою сестру ещё раз. Теперь возле Токийской больницы стоит памятник, с изящной надписью: «Единственному брату Хироши, голос которого я не услышу никогда, но он всегда будет отголоском в моём сердце. Твоя младшая сестра, Камэко». Граждане, давайте будем ценить и не стесняться своих близких, ведь в миг можно потерять тех, кто был единственным родным в вашей жизни. Хорошего дня!

Проиграла весёлая музыка, за ней началась песня группы «Atarashii Gakko». Пробка постепенно начала уменьшаться, таксист включил зажигание.

– Дальше вы поедете один, – я передала водителю билет, на котором написала пять простых слов: «Простите, но я выбираю семью». – Передайте это человеку, который будет ждать в аэропорту. Номер и остальные данные написаны на билете. Вы сразу узнаете этого мужчину.

– Почему же вы так резко поменяли своё решение? В начале поездки в ваших глазах горел огонек решимости.

– Господин водитель, я не могу сбежать из страны, за решёткой которой сидит мой ни в чём невиновный брат.

Я приехала на ту же стоянку, возле магазина «7 eleven», где Оно – сан потерял меня. Рядом была заправка, один из работников позвонил, за мной приехал чёрный «Mercedes» Датэ.

– Ацу, что ты здесь делаешь?! – Уж выбежал из-за руля.

За ним подъехала машина Оно.

– Господин, эта девчонка сбежала, когда я покупал ей газировку! – Оно начал жаловаться.

– Я не сбегала. Я всего лишь пошла в уборную. А, господин Оно, уехал. Мне пришлось бродить по городу, но в конечном итоге, я вернулась сюда.

– В машину, а с тобой будет отдельный разговор, – уж злобно посмотрел на Оно.

– Я заказывала чай, – ухмыльнулась я.

На лице у Оно появилось недоумение и злость.

В доме Датэ нас встретили четыре охранника. В гостиной сидел другой мужчина. Я видела его впервые.

– Господин Эномото, вы так рано, – Датэ поклонился.

– Мой рабочий день начнётся с вашего дома Датэ – сан. Я знаю, что вы не любите ждать.

– Передаю эту красоту вам, – уж прикоснулся к моим плечам своими скользкими руками.

– Благодарю, – Эномото – сан поклонился.

Я проследовала за ним в дальнюю комнату, возле кухни. В помещении сидели двое мужчин, около двери ширма с изображением чёрного дерева.

– Я доктор, не бойтесь меня. Мне нужно провести осмотр, не более. Датэ – сан хочет удостовериться, что у вас не было мужчины до него. Присаживайтесь на кресло, – доктор показал на ширму. Он намылил руки, потом надел очки и перчатки.

Рейтинг@Mail.ru