Gokudo Yakudzaki
Одзёсама
– Какие плебейские желания у господина Датэ, – я усмехнулась.
– Не обижайтесь, я понимаю, что вам неприятно, но…
– Что вы, доктор, – я перебила его. – Извините за моё невежество, но мне не обидно и нисколько не неудобно перед вами. Я больше не существую, как личность, мне нечего бояться или опасаться за свою жизнь. Ведь её стёрли. Как видите, деньги и власть имеют большое влияние на этот мир. Вы просто выполняете свою работу, потому, что боитесь Датэ – сана.
– В ваших словах есть доля правды, – Эномото – сан досадно улыбнулся.
– Приступайте, – зайдя за ширму, я сняла джинсы и бельё.
После окончания осмотра, меня проводили в кабинет Датэ. Он пришёл спустя пять минут. Я стояла посередине комнаты и считала до ста.
Датэ хлопнул дверью и ядовито посмотрел на меня. Я ничего ему не говорила, если разобраться, то и говорить было нечего. Уж встал напротив меня и давил своим угрюмым видом. Я смотрела на его золотые пуговицы от чёрного пиджака, которые тускло поблёскивали в тени.
– И кто же этот ахо? – Хриплым голосом спросил Датэ.
– Вам никогда не узнать кто это.
– Будешь защищать его, как когда-то своего жалкого отца? – Датэ усмехнулся.
– Мне повезло защищать честного человека, а не продажного и алчного мудака.
После моих слов Датэ занёс свою руку надо мной, я пригнулась.
– Страшно?! – он оскалился. – Боишься меня?! Рю, ко мне!
В дверях появился этот невежда.
– Ударь её, – хладнокровным голосом сказал Датэ.
– Господин, вы уверены? – Неловко спросил Оно.
– Бей! – Рявкнул уж.
Я почувствовала жгучую боль в спине.
– Сильнее!
Водитель ударил меня ещё раз, гул прошёл по всему телу и зазвенел в ушах. Казалось, что я умру на месте, но мой организм сопротивлялся всем внешним факторам, словно у него взят реванш с моей судьбой. Ставки сделаны, осталось выявить победителя. А пешка жизни – я.
Я упала на пол и закрыла глаза. Датэ что-то кричал, Оно не останавливался.
Сквозь мутное сознание, я услышала скользкий голос ужа.
– Отнеси её в комнату. Кроме воды и риса ничего не давать.
Один раз в день мне приносили пустой рис. И стакан холодной воды. У меня в комнате не было ни часов, ни календаря. Я запуталась во времени, старалась подсчитать какое сегодня число, но мысли туго ворочались в голове и мой побитый разум отказывался воспринимать реальность.
«Возможно, сегодня 27 мая или первое июня». Это слишком большой разброс в датах, тогда я снова начала вспоминать, когда меня выписали из больницы. Я плохо запоминаю числа, а тем более дни недели. Оставив бумажник и ручку на подоконнике, я услышала щелчок в двери.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – Датэ положил на тумбу ключи. – Тебе уже лучше?
– Вашими молитвами, господин Датэ, – съязвила я.
– Что же так, – усмехнулся уж.
– Вы пришли проверить моё тело или у вас какие-то другие намерения?
– Ты читаешь по глазам. Твой отец недооценивал тебя. Твою хитрость и мудрость, которую ты так скрываешь под маской невинной девушки.
– Называйте всё своими именами.
– За неделю отреклась от отца?
– Не будем забывать, кто поспособствовал этому.
– За твою выходку, я сгною тебя. Медленно и красиво ты будешь увядать на глазах. Я сделаю твою жизнь невыносимо ужасной. Ты будешь царапать стены и рвать глотку.
Угрозы Датэ звучали омерзительно и резали слух.
– У меня есть идеальный подарок на твой 22 – ой день рождения, – после этой фразы, я поняла, что сегодня 29 мая.
Переодевшись, Датэ отвёз меня к мастеру ирэдзуми. Этот день начал порождать всё больше и больше неудач в моей и до того печальной жизни. Но самым отвратительным днём стала дата 17 июня. Мастер закончил набивать мне ирэдзуми. В ванной я осмотрела своё тело. От плеча до кисти у меня были рукава с красными пионами. Рисунок закрывал плечи и часть ключицы, уходя на грудь. На спине во всей красе сидела «Хагоромо – тэне». Образ богини любви означает сутенёра или человека покровительствующего борделями, причастного к работорговле и проституции. Также встречается у жриц продажной любви.
Появись с такой «распрекрасной» татуировкой в сауне среди якудза, сразу же определят в какой нибудь бордель или хуже… Эта ирэдзуми никогда не даст мне спокойно прожить свою жизнь, а свести такой «шедевр» – невозможно. Если увидят в городе, позовут полицию, это даже лучше, если заметят якудза, то будут преследовать всю оставшуюся жизнь, наводить справки и всё в этом духе. В конечном итоге сбагрят за семь морей без согласия и звонка. С этой татуировкой я выгляжу, как бриллиант среди камней. Любой борёкудан будет испытывать любопытство и начнёт рыть правду. А она у меня не чистая из-за родственников…
Я по – прежнему посещала университет. Возвращаясь с последнего дня занятий перед выходными, ко мне подъехало такси. Окно опустилось, в салоне сидел Бинь в чёрных очках и костюме от «Versace».
– Сядь, нужно поговорить, – тихим басом произнёс китаец.
Я оглянулась по сторонам и села в салон.
– Что тебе нужно? – Без эмоций спросила я.
Бинь закрыл штору между нами и водителем.
– Неужели, ты и сейчас хочешь жить в этой стране?
– А у меня есть выбор? – Я посмотрела на него.
– Ацу, я всё знаю. Даже больше, чем нужно. Брось всё, и уедем отсюда.
– Здесь начался мой путь, я не могу прервать его.
– О чём ты говоришь?! Я приехал последний раз. Если ты дашь отказ, то больше никогда не увидишь меня.
– Удачи, – я хотела выйти из машины, но Бинь схватил меня за плечи.
– Ацу, неужели, тебе хочется глотать эту грязь?! Что держит тебя здесь?!
– Месть.
– Ты хочешь потратить всю жизнь на это бессмысленное чувство?!
– Я живу по своим принципам, ты по своим. Мы разные, Бинь. Прости и отпусти нас. Живи так, как считаешь нужным, я не буду злиться на тебя. Наши пути разные, как ты не понимаешь? Перестань цепляться за прошлое, оно было слишком короткое. Между нами ничего не произошло, кроме искр и поцелуя.
– Можно всё исправить. Выйдешь за меня замуж, станешь гражданином Китая. Я дам тебе свою фамилию, поменяешь имя. Начнём новую жизнь, как хочется нам. Ты отпустишь этот груз, который давит на тебя здесь. Ацу, прими тот факт, что здесь ты никогда не будешь счастлива.
– С чужим паспортом и в чужой стране, я тоже не буду счастлива.
– Попробуй, Ацу.
– Нет. Уезжай.
– Ацу, я люблю тебя!
Я нервно одёрнула его руки и сняла кофту, Бинь увидел ирэдзуми.
– Видишь, больше ничего не изменить, как бы я не пыталась. Стереть ничего невозможно. Я якудза, я борёкудан. Я ничтожество, которое носит ирэдзуми яриман. Мою жизнь сломали и раздавили не оставив мокрого места. Я ненавижу себя за каждый прожитый день в этом криминальном мире. На поверхности меня держит только месть Датэ. Если бы ты знал, как я хочу прирезать его ночью. Я убью его, мне всё равно, что меня казнят. Я отомщу ему за всё. За семью, за себя, за бизнес. Если бы ты оказался в такой ситуации, то тоже бы сбежал, как сейчас предлагаешь мне? Для меня сбежать, всё равно, что предать свою честь. И поверь, она у меня ещё есть, пусть эта ирэдзуми показывает меня низшим сортом, но внутри я всё так же борюсь за свободу своих прав, которые никогда не будут оправданы. С этого дня ты стал ничем для меня. Если ещё раз появишься в Токио, я порежу твоё горло. Ясно?! – С надрывом крикнула я. Надев кофту, я хлопнула дверью в салон и убежала.
Возле метро ко мне подошёл Хино, в его правой руке был зонт.
– Увидел тебя из машины, думал, что показалось. Ацу, сегодня будет дождь, ты не боишься простудиться?
– Ты подошёл, чтобы сказать это?
– Нет. У меня есть интересная информация о Датэ. Поехали, – Хино взял меня за руку.
В его машине было холодно и неуютно.
– Я выключу кондиционер, ты совсем холодная. Переживаешь?
– Всё в порядке, – я попыталась улыбнуться.
– Выпей, – Хино вложил мне в ладонь три таблетки. Я запила их чистой водой из бутылки. – Скоро станет легче, отдохни.
Я расслабилась и наблюдала за движением на дороге. Через десять минут пошёл дождь. Небо стало серым и мрачным. Я не люблю дождь, но и солнечная погода не всегда бывает приятной. По рукам пробежала дрожь, нос замёрз. На улице плюс двадцать пять градусов, а я опять замёрзла.
– Датэ приедет первого августа. Он уезжал в Шанхай, – Хино кашлянул.
– Я знаю.
– Зачем ты нужна ему?
– Понятия не имею, – я старалась не заснуть, после таблеток хотелось спать, глаза слипались.
– Что ты делаешь в его доме?
– Живу, что мне ещё остаётся делать, – вздохнула я.
– Тебе не кажется это странным?
– Всё, что нам кажется, является истиной, от которой все убегают.
– Можно и так сказать.
Мы приехали к жилому району на Сибуя. Хино привёл меня в свою квартиру.
– Проходи, – он показал мне прямо.
Я разулась и пошла в комнату, Хино зашёл за мной. Я облокотилась на стеклянный стол и услышала, как щёлкнул замок в двери.
– Я уже ухожу, открой, – я пошла к выходу.
– Стой, – Хино схватил меня за руку. – Я же так тебе и не сказал, что хотел.
– Я не могу опоздать, – я попыталась освободить свою руку, но Хино вцепился в неё мёртвой хваткой.
– Красивое кольцо, – он посмотрел на украшение, которое висело на серебряной цепочке. – Это же обручальное кольцо Ичиро, на нём есть гравировка. Скучаешь по брату?
– Не твоего ума дело, – фыркнула я.
– Не хочешь показать мне гаман?
– Я спешу домой.
В это мгновение Хино сорвал с меня кофту, я стояла перед ним в ажурном топе.
– Так ты готовилась? – он оскалился. – Я люблю белый цвет, – Хино нагло приложил свою ладонь к моей левой груди. – Сердце бьётся, как у лани. Этот стук пробуждает во мне великие чувства.
Хино начал целовать мои ключицы, сжав мои волосы в кулак, он посмотрел мне в глаза. И я поняла, что связалась с человеком, который намного хуже Датэ. Я толкнула его в грудь, но он жёстко ударил меня по лицу. От удара я упала на стеклянный стол. Хино небрежно сорвал мои шорты и бельё. Он блокировал мои движения и ударял по точкам на теле, от которых боль пронизывала до самых костей.
Хино застегнул ширинку на джинсах и закурил. Он небрежно кинул на меня одеяло. Я сползла на пол и прижалась к кровати.
– Держи, – Хино протянул мне папку. – Можешь взять три листа, на них самая главная информация, – он выпустил густой дым из носа. – Возможно, Датэ твой отец. Я в этом не уверен, но если хочешь, я могу договориться о ДНК. – Чего ты такая недовольная? Тебе не понравилось?
– Не знала, что есть девушки, которым нравится быть изнасилованными, – я надела бельё, шорты и кофту.
– Подойди ко мне.
Я стояла неподвижно. Хино швырнул меня на кровать.
– Что за девушка! – он набрал в шприц жёлтую жидкость и перетянул мне вену. – Не волнуйся, это лекарство, можешь изучить пузырёк, – Хино кинул его мне на живот. – Хилая ты, я тебе такси вызову. Завтра встретимся после учёбы.
Он протёр место для укола спиртом и начал вводить эту жидкость мне в вену. Конечности стали горячими на лице выступила испарина. Голова начала болеть, казалось, что мозги плавятся. Настолько противных ощущений от лекарства, я не испытывала никогда. Закончив вводить жидкость, Хино приложил ватный диск, смоченный в спирте, к вене.
– Я не хочу видеть тебя. Никогда.
– Солнце, это не зависит от тебя. Я тебе там кое – что на телефон скинул, приедешь домой, обязательно посмотри. И не забудь бумаги, там тоже много информации о твоей матери и Датэ.
Я заснула в такси, водитель разбудил меня возле дома Датэ. Я поблагодарила его и ушла за ворота.
Приняв душ, я переоделась в спальный костюм и открыла бумаги, которые мне дал Хино. Из них я узнала, что в 1998 – 1999 годах мой отец служил в столице Вьетнама – Ханой. Под прикрытием солдат и прочих военных, они с остальными якудза строили мост между восточной и южной Азией. А Датэ в это время был рядом с моей мамой.
«Если Датэ мой отец? Нет, этого не может быть. Я ни капли на него не похожа. Ни внешностью, ни характером».
Такие раздумья не давали мне заснуть до шести утра. Я просыпалась от страха, которой гнобил меня изнутри. Мне хотелось разобраться в этом, осталось совсем немного до приезда Датэ. Меня пугало то, что вдруг это окажется правдой. Хотя, какой в этом смысл, даже если и, правда. Меня воспитывал другой человек, не имеет значения кто твой биологический отец. Я знаю сотню истории, где в хороших семьях вырастали бандиты, а в плохих наоборот. Родители оказывают большое влияние на своих детей, пусть даже приёмные. Есть много случаев, где берут детей из детского дома, у которых родители наркоманы или рецидивисты. Приёмные родители пытаются любить этих детей, поэтому из них вырастают благородные люди. Я не получила достаточно любви, но это не помешает мне стать настоящей, той, которая была создана одним, но исправлена другим человеком. Что дано от рождения – путь, его не изменить никакими факторами.
После бессонной ночи, я умылась прохладной водой и начала собираться в университет. На полу лежал мой телефон, вчера я много нервничала и совершенно забыла открыть почту. Включила экран, было 89 процентов зарядки. Первое, что попалось мне на глаза это уведомление из «Telegram», от неизвестного пользователя. Открыв сообщение, я поняла, что это был Хино. Он прислал разовое видео, я нажала на «Посмотреть». Там было всё, что произошло вчера между мной и Хино. Я досмотрела до третьей минуты и погасила экран. Дальше будет больнее, вчерашние раны ещё не успели зажить, я не хочу терзать их страдальческими воспоминаниями. Сложив тетради в рюкзак, я вышла из дома и поехала в университет.
После учёбы Хино увёз меня в свою квартиру.
– Душ принимать будешь? – Сиповато спросил он.
– Предпочитаю смывать всю грязь потом, – я сняла с себя лёгкое платье кофейного цвета.
– Сразу приступим? – Хино расстегнул рубашку. Он напряжённо смотрел на мои действия. Я села на кровать.
– Прелюбодеяние это грех, – я стянула с себя чёрные чулки.
– Этот термин подходит к тем, кто состоит в браке и ходит налево, – Хино повесил рубашку на кресло. Острые плечи с костлявой грудной клеткой смотрелись болезненно. Если не знать, что этот человек сильный и владеет приёмами, то можно предположить, что у него плохой аппетит и апатия. Как жаль, что внешний вид не может в точности выражать все человеческие физические способности. Эластичной походкой, умело переставляя свои две длинные ноги, Хино подошёл ко мне. На его руках надулись зелёные вены, он расстегнул ремень на чёрных штанах. Без одежды его фигура выглядела поджарой и невзрачной. При всех этих отрицательных качествах, Хино держал грациозную осанку и широко расправлял свои костлявые плечи. Стройная талия, плоский живот с ярким прессом уже показывали, что он занимается своим телом. Скорее всего, у него такая физиология. Ни грамма жира, только жилы и мышцы, твёрдые, как сталь. От колена до бедра выпирала мышца, ноги явно были выносливыми и сильными. Несмотря на худобу и узкую кость.
Когда всё завершилось, Хино закурил лёжа на белой подушке. Он почесал свой горбатый нос с острым кончиком.
Овальный слегка выпуклый лоб не прикрывали волосы, я смогла рассмотреть его лицо без лишних преград. Это ничего не даст мне, но хотелось запомнить лицо этого надменного типа, который возомнил из себя императора. Сумчатые веки прикрыкрывали глаза, из-за них взгляд казался проникновенным и укоризненным.
Закрыв дверь в ванную комнату, я пошла на кухню, чтобы выпить воды. Через десять минут ко мне зашёл Хино в полотенце на бёдрах.
– Ты ведёшь себя хуже дарасинай. Они всегда были благодарны за ночь со мной, – он включил кофемашину. – Ты просто так спишь со мной?
– Ягами, ты прав, я хуже. Ведь я дочь якудзы. Что может быть сквернее этого.
Ты принуждаешь меня к тому, что не позволил бы сделать со мной мой отец. Он бы отрезал тебе голову.
– Ама, – Хино стиснул зубы. – Какое ты имеешь право так со мной разговаривать?!
– А что ты сделаешь? Всё, что было в твоих силах, ты уже выполнил.
– Ты была нечистой, когда я сделал это.
– Извини, значит, тебе никогда не быть первым, – я пошла в коридор.
– С кем ты спала?! – Хино схватил меня за руку.
– Я не боюсь тебя, потому что против него ты блоха, – я оскалилась.
– Сколько в тебе мерзости и гадости.
– Однако ты хотел успеть стать первым, но не всё в этом мире крутится вокруг твоего самолюбия.
– Если захочешь накапать на меня Датэ, я покажу ему то видео. Он будет приятно удивлён.
– Ты плохо меня знаешь.
– Это хорошо, тебе же не хочется сидеть на рисе с водой до конца своих дней?
– Твои угрозы меня не пугают.
– Датэ приятно удивиться, что убил свою дочь, – Хино пригубил кофе.
– Даже бессмертного может погубить страсть к людским порокам. А тебя Ягами, погубит твой длинный нос, который ты суёшь не туда.
– Может засунуть что-то другое? Тебе.
– Сколько пошлости, а казался интеллигентным мужчиной, – я переоделась и собиралась уходить.
– Завтра в семь вечера я заберу тебя.
– Мы ещё не успели попрощаться, а я уже соскучилась, – с сарказмом сказала я.
– Теперь ты моя рабыня. Когда захочу, тогда и заберу.
– Не забывай, что наслаждение пройдёт с приездом Датэ.
– Этот старик мне не помеха.
– Я не собираюсь дискуссировать с тобой на данную тему.
– Ацу, ты будешь выполнять мои приказы до тех пор, пока мне не надоест.
– Ягами, этим нельзя запугать дочь гангстера. Ты думаешь, я сплю с тобой из-за страха или из-за того, что ты всё расскажешь Датэ? Нет. Я делаю это из за своих личных причин, о которых тебе никогда не узнать.
После этой лжи мне стало легче, но ненадолго. Страх пробирался изнутри, я старалась перебороть его, но всё было напрасно. Я прекрасно понимала, что моя жизнь висит на волоске и всё зависит уже не от меня. Был бы выход, я бы сбежала, но, к сожалению, ни один из вариантов не подходит. Ягами подцепил меня на крючок. Я, как золотая рыбка вынуждена выполнять его приказы, иначе будет хуже. Никто не знает, что будет, когда приедет Датэ. В любой момент Хино может рассказать ему о нас. Так противно зависеть от людей, которые ввели тебя в заблуждение и подсадили на обман. Я аутсайдер среди инсайдеров. Я не смогла перешагнуть порог и осталась в своём мире, который далёк от реальности. Я по – прежнему верю, что меня вытащат из этого кошмара, но в тот же момент сопротивляюсь, лишь только по одной причине: я глупое и неразумное существо, которое страдает из-за внутренней борьбы. И, когда придёт конец, я не знаю…
В университете начались летние каникулы с 28 июля. Стоял жаркий вечер, окно в спальню было открыто. На подоконнике стояла пепельница, лежали две пачки сигарет и чёрная зажигалка. За окном птицы отчаянно охотились на мошек. Ужин нельзя пропускать, все живые существа стремятся к жизни. У животных нет страха смерти или суицидальных мыслей. Они не знают, что такое смерть, впрочем, я тоже не знаю. После моей кончины меня сожгут, как это сделали с Ичиро и Джиро. Мой прах либо оставят дома, либо отнесут на кладбище. Но я не могу понять, что случится, когда глаза закроются? Я засну и никогда не проснусь? Или проснусь, но в другом теле. Заново начну бестолковую жизнь. Буду учиться ходить, пить, есть. Держать ложку, палочки и подобное этому. Заново пойду в школу, наверное, в следующей жизни, я буду посещать школу. Скорее всего, я буду влюбляться, мне будут разбивать сердце. Так скучно каждый раз рождаться, чтобы пройти свой бессмысленный путь… Отучиться двенадцать лет в школе, четыре года в университете. Завести семью или остаться одиночкой. Работать, тратить деньги. И всё для того, чтобы так же умереть. Оставить все цели, которых так усердно добивался в течение нервной жизни. Умереть, чтобы родиться. Такой кошмар, наверное, я не буду помнить себя и свою прошлую жизнь. Возможно, она будет снится мне, в кошмарах… Какая сложная и непонятная штука эта «жизнь», но смерть намного сильнее озадачивает людей своей безвременностью.
Мои мысли прервал Ягами.
– Заснула, что ли? – Дерзко крикнул он.
– Хино, а смерть, что это такое? Как ты представляешь её?
– Свою смерть?
– Нет. Саму форму.
– Чучело с косой. Или разве не так её в литературе описывают?
– Нет. По – другому. Само слово «смерть», что будет после того, когда мы умрём? Что такое смерть? Что мы будем чувствовать, когда она настигнет нас?
– Ацу, тебе больше поговорить не о чем? Дай руку, – Хино набрал в шприц лекарство.
– У меня от этого лекарства голова сильно болит, – я поджала губы.
– Нормальное явление, – он ввёл иглу.
– Нормальное, – повторила я.
Я оделась, Хино тоже куда-то собирался.
– Тебе не сложно будет подбросить меня до моего родительского дома?
– Без проблем. Датэ ещё не продал его?
– Нет. Хочу побыть там всю ночь.
– Оно – сан не будет тебя искать?
– Его не будет до понедельника.
– Сегодня четверг, – Хино посмотрел на календарь. – В пятницу встречаемся у меня в квартире. Сама доберёшься или тебя забрать?
– Сама, – сухо ответила я.
– В выходные можем поехать на пикник. Природа, лес и всё такое. Отдохнём, чтобы лучше работалось, – Хино нанёс духи себе на шею.
Мы вышли из подъезда, в автомобиле Хино дал мне несколько успокоительных таблеток.
– Выпьешь, если бессонница придёт, – он надавил на газ. – Ты какая-то тихая сегодня. Что-то случилось?
– Нет. Всё замечательно.
– По тебе не скажешь.
Через час мы были на месте, без вопросов Хино отпустил меня из салона своей машины. Я открыла дверь и вошла в пустой дом. Вся мебель была накрыта плёнкой, на которой скопилась пыль. Я пошла на кухню, набрав в чайник воды, я воткнула вилку в розетку. Протерев стол влажной тряпкой, я поставила кружку с пакетиком чая. Коробка чая была не тронута, как и все сухие продукты в шкафах. Срок годности был до 2025 года. Отыскав сахар, я положила три ложки. Сегодня мне впервые за всю жизнь захотелось сладкого чая.
Моя комната была по – прежнему такой – же чистой, лишь немного пыли. Смахнув её, я взяла в руки книгу, которую часто перечитывала перед сном. «Хроники странствующего кота». Больше всего мне нравились иллюстрации в книге. Я давно мечтаю о домашнем животном, но отец запрещал, а сейчас и вовсе не до этого. Я помню, как в детстве Осаму часто читал мне эту книгу. Его голос, я часто представляла, когда мне было страшно, и я не могла заснуть. Отец запрещал мне спать со светом или ночником, по какой причине – неизвестно. Со временем я повзрослела, за это время я испытала все чувства к Осаму, кроме любви… Он единственный, кто спасал и заботился обо мне, когда другие плевали мне в спину.
Отложив книгу на подушку, я заснула. Сквозь сон, я услышала, как лает чья-то собака. Постепенно её лай превратился в вой. Я открыла глаза и увидела Ичиро. Он стоял возле окна.
– Проснулась, опять читаешь?
– Что-то случилось? – Я потёрла глаза в надежде, что брат исчезнет.
– Я, думал, что ты меня забыла, и мы никогда не встретимся, – вздохнул брат.
– Я всегда помню тебя и скучаю, сильно. Ты ушёл так внезапно, приходи почаще, мне так легче.
Брат сел на кровать и взял книгу с подушки.
– Твоя любимая, – он бережно открыл первую страницу. – Мне тоже скучно, здесь тихо, но страшно. Только на полную луну свет проникает ко мне. Если будет плохо, приходи сюда, твой дом излечит все раны.
– Ичиро, этот сон может длиться всю ночь? – Я посмотрела на белую кожу брата, которая слегка просвечивалась.
– Это не сон, – Ичиро отложил книгу в сторону.
– Ты не жив, – шёпотом произнесла я.
– Если не жив, то почему я рядом с тобой?
– А Джиро? Где он?
– Его ещё здесь нет, наверное, заблудился. Ты же знаешь его. Хочешь к нам?
– Но там страшно и темно, ты же сам сказал.
– Пусть так, но нет всего ужасного, что происходит здесь, – Ичиро схватил меня за руку. Меня словно ударило током, от его ледяной руки. От испуга, я сильно закричала и брат растворился. Я побежала вниз по лестнице и поняла, что это был не сон.
На выходных Хино отвёз меня на природу. Это был небольшой лес, где никого не было. Он приготовил мангал и мясо. Я поставила на плед две тарелки, бокалы и фрукты. Ночью шёл дождь, трава была мокрая. Влажность около семидесяти процентов, я убрала волосы в хвостик, пару прядей выпали из резинки.
– Ацу, ты белая, как смерть, что-то случилось? – Хино нанизывал мясо на шампур.
– Всё в порядке, – я открыла пакет с овощами.
– Как ночь в родительском доме прошла? – Хино открыл бутылку вина.
– Нормально, – сухо ответила я. Положив красный перец на два огурца, я достала три помидора и листья салата.
– Я, слышал, что Датэ осенью собирается в Америку на три недели. Может, махнём на острова?
– Что я скажу Оно – сану? И университет…
– Слепим справку, всё будет, как по маслу, – Хино достал из машины дыню. – Подай – ка нож.
Я достала нож и протянула ему.
– Ягами, я не хочу никуда. Мы можем закончить наши встречи?
– Что? – с сарказмом произнёс он. – Солнце, ты, кажется, не догоняешь, я здесь решаю, что и как тебе делать. Ясно? И, если, я сказал, что мы едем, значит, ты едешь со мной.
– Датэ узнает, тогда…
– Ничего не узнает. Или ты боишься этого старика?
– Я хочу, чтобы ты оставил мою несчастную личность в покое. Мне надоел этот цирк.
– Леди, ты кажется, опять что-то путаешь. В этом мире больше нет твоего «хочу». В нём существуют только мои приказы, а ты должна их исполнять. Мне не надоест играть с тобой. Приготовься, дальше будет гораздо интереснее.
– Почему бы тебе не забрать меня подальше от Японии? Ты боишься Датэ? Или ты зависишь от кого-то ещё?
– Тикусё! – нервно крикнул Хино. – Ты угрожаешь мне?!
– Не обижайся, но это факты. Если ты не можешь сбежать со мной, значит, есть «тот», кого ты боишься. Верно?
– Ещё одно слово и я перережу твою глотку, – Хино направил на меня нож, которым разрезал дыню.
– Убей, прекрати мои мучения. Ты трус, такой – же, как и люди из тени. Мальчик на побегушках.
Ягами прислонил лезвие ножа к моим жилам на шее.
– Я могу убить тебя и закопать. Солнышко, ты можешь распрощаться с этим миром навсегда. Запомни дорогая, что мне ничего не будет за твоё убийство.
– Сколько унижений я терплю, сколько боли на теле, лучше смерть, чем муки ада в реальности, – я взяла Хино за руку и начала прижимать нож к своему горлу. – Эта смерть будет лучшим исходом.
– Ама! – он швырнул нож в сторону. – Я бы с удовольствием лишил тебя этой скучной жизни, но мне нравится смотреть на твои измученные глаза. На то, как ты терпишь мои надругательства над своим телом. Живи и радуй меня, моя леди, – Ягами встал с травы и ушёл к машине.
Первого августа приехал Датэ, я встретила его вместе с Оно – саном.
После ужина Датэ пригласил меня в свой кабинет.
– Как провела эти дни? – Поинтересовался уж.
– Учёба и прочие дела, – я скрестила руки за спиной.
– Иди к себе, – Датэ сел в кресло и начал раскладывать бумаги на столе. Я на несколько секунд подумала, что он мой отец. Чувство мерзости ещё больше заполнило моё тело. Опустив свой взгляд, я зашагала к двери.
– Ты ничего не забыла?
Я обернулась и поклонилась.
– Ацу, почему у тебя разбиты колени?
– Упала, – я старалась солгать, но мой голос звучал неестественно. Датэ не стал задавать других вопросов, вздохнув, он махнул рукой и я ушла.
В начале 11-ти вечера, ко мне зашёл Оно – сан.
– Господин сказал, чтобы ты надела эти вещи к его приходу, – он поставил бумажный пакет на пол и ушёл.
После душа, я переоделась. Из вещей был шёлковый халат, платье и украшения для волос. Датэ пришёл в двенадцать часов ночи. Я сидела на стуле возле окна, в отражение стекла, я увидела его силуэт.
– Я решил простить тебя и твой поступок. Ты такая же, как и все женщины, только оболочка иная, – с хрипотцой в голосе сказал Датэ.
Я смотрела в окно и не оборачивалась к нему. Он сел на кровать, сняв пиджак, Датэ искоса посмотрел на меня.
– Я устал с дороги, сделай мне массаж, – приказным тоном заговорил уж. – Ты меня слышишь?!
Я подошла к Датэ, он недовольно окинул меня своим острым взглядом.
Сняв рубашку, Датэ небрежно скомкал её и кинул на пол. Я прикоснулась к его широким плечам. Плотная кожа на сухожильной шее выдавала возраст. Датэ следил за своим телом, ни единой складки, только мышцы. Его тело было железным и грубым. Он обернулся ко мне и коснулся моего лица своей чёрствой рукой.
– Как же я мечтал, – шёпотом сказал уж.
Огрубевшие пальцы дотронулись до моего правого уха и скулы. – Поцелуй мою шею.
Я сделала три поцелуя, меня едва не стошнило. Целовать человека, который пытался изнасиловать меня, предал моего отца, а потом купил меня, как собаку. Даже дарасинай проще целовать своих клиентов, потому что это их работа, но в данной ситуации, это моя жизнь. Мне хотелось сплюнуть и обтереть губы, но из вежливости и упорного взгляда Датэ мне не удалось этого сделать.
– Бархатная кожа твоего тела заставляет чувствовать себя молодым, – уж прикоснулся своими колючими губами к моей шее.
Потом он поцеловал меня, самое отвратительное ощущение за всё время, что я могла испытать, произошло сейчас. Послевкусие осталось горьким и мерзким. Сняв с моих плеч халат, Датэ внимательно рассмотрел мои руки с ирэдзуми. Как бы уж не хотел сделать мне приятно, все его действия вызывали в моём организме тошнотворные и скверные чувства. Эта ночь запомнилась горькими духами Датэ и гадким запахом, который исходил из его рта. Скорее всего, до нашей встречи он разжевал какое-то лекарство от кариеса или что-то вроде этого. Всю ночь я пролежала без единой мысли о сне. Внутри всё сжалось и вывернулось наизнанку, словно меня промыли и раскидали мои органы в беспорядке. Яркие лучи пробивались сквозь тонкую ткань тюли. Датэ проснулся в шесть утра, я лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок.
– Доброе утро, – он зевнул.
– Доброе, – еле слышно ответила я.
Датэ надел брюки и рубашку. Со спины не скажешь, что перед тобой пятидесятилетний мужчина. Лёгкой походкой уж вышел из комнаты. Я надела халат и медленно пошла за ним.
– Приятного аппетита, – Датэ пригубил ананасовый сок. – Почему не ешь? Не вкусно?
– Я не ем мясо по утрам, – я выпила второй стакан воды.
– Хорошо, я скажу повару, чтобы он приготовил рыбы или салат из морепродуктов.
– Я бы съела куриного супа, – я посмотрела на красивую вазу с красным виноградом.
– Суп, так суп, – Датэ вытер уголки рта белой салфеткой. – Я на работу, ты тоже не опаздывай в университет. Оно отвезёт тебя, – уж поцеловал меня в щёку. От его действия мне показалось, что моё лицо сморщилось, словно я проглотила лимон. Датэ был на седьмом небе от счастья, только эта история запутывала меня всё больше и больше.
На этих выходных я и Датэ посетили выставку известного японского художника. Были якудза, которые узнали меня, они в недоумении смотрели на нас. Мало кто знал, что меня передали в наследство к другому человеку. После ярких красок всё сменилось той же серой картиной, которая окружала меня на протяжении всей жизни. Я сняла украшения и аккуратно сложила их в шкатулку. Намочив салфетки, я убрала макияж с лица. Когда я вышла из ванной, на кровати сидел Датэ. Я села рядом с ним. Мне было неприятно находиться рядом с ним, но это хотя бы было терпимо по сравнению с Хино. Датэ расслабил галстук и посмотрел на моё лицо. Указательным пальцем он повернул мой подбородок на свет.
