Георгий Агафонович Константиниди
Скакуны Зеленых Лугов. Книга 1. Разящий
– Мой сын желает совершить прогулку по улицам Столицы. Желаешь ли ты сопровождать его?
– Это честь для меня, ик, мой король!
– Тогда ступайте. Но вы должны вернуться, когда до рассвета останется полстолба.
– Слушаюсь, ик-ик, повинуюсь!
Карл вскочил с места, и Арон с трудом поспел за ним. А Седогрив тоскливо наблюдал остекленевшими глазами за убегающими. К нему нерешительно подошел сэр Гавейн:
– Прошу прощения, мой король… Угх! – живот лорда Солнцегрива неслабо так прихватило после трапезы.
– Молви, мой старый друг.
– Вы уверены, что стоит отпускать их вдвоем, тем более в такое позднее время?
– Карл не раз сбегал из комнаты и в более темное время! Нечего переживать! К тому же рядом с ним Бурогрив!
– Да, но, угх… Он молод.
– Меня возраст не беспокоит.
– Мой король, Арон еще зелен, угх! – Гавейн с трудом сохранял спокойствие, голова и живот рыцаря вступили в жаркий спор.
– Я же сказал, что меня это не волнует.
– Если на Карла кто-нибудь нападет, то Арон с большой вероятностью проиграет! – сорвался Гавейн, и боль спала.
– Но вы же обучили Арона боевому искусству.
– Да, но…
– Милорд, я прошу вас оставить эту тему.
Сэр Гавейн обиженно ушел. Генрих дивился своему холодному и отстраненному голосу. Чья-то хватка убеждала его, что на Карла никто не нападет, а если и нападет, то Арон сможет защитить принца. Такую наивную мысль король запил яблочным сидром.
Арон и Карл Белорожденный играли в догонялки, и принц побеждал. Живот ужасно мучил Бурогрива.
Когда же они миновали ворота, Арон спросил:
– Ты действительно захотел… прогуляться по городу?
– Да, мы с папой обговорили это еще утром.
– Ясно, – почему-то Арону не понравился на мгновение ставший монотонным голос принца. Хоть бы живот прошел…
– Что-то не так? – Карл посмотрел на друга, шагавшего рядом.
– Когда он наказал следить за тобой, то мне показалось, что его голос…
– А что было с голосом?
– Он был каким-то другим.
– Я не совсем понимаю.
– Он напоминал гул подземных ручьев под могильными камнями.
«И твой голос, Карл, тоже был такой», – подумал жеребенок.
– Ты просто не разговаривал с ним так часто, как я. Поверь, голос моего отца такой всегда.
Друзья вышли на пустую площадь.
– Догони! – Карл бросился бежать.
Но Арон схватил его зубами за черную накидку.
– Что ты делаешь?! – Карл чуть не упал.
Принца потащили обратно к воротам.
– Ты не мог бы меня отпустить?!
– Не мог бы! – ответил Арон.
– Ты что вообще делаешь?!
Бурогрив подтащил Карла к воротам и отпустил его, объяснив шепотом:
– Слушай, не нравится мне ночная прогулка.
– А что в ней такого? Все же спят.
– Но наверняка не твои враги.
– Враги?
– Те четверо! Не помнишь?
– Эти-то? Чего их бояться! Ты уже один раз им накостылял.
– Тогда все было иначе! У меня был элемент неожиданности! А теперь они готовы.
– Да брось ты! С чего ты взял, что они вновь решат ко мне пристать?
– У меня интуиция. Мне они сразу не понравились. Как вспомню их красные глаза, ужас берет.
– Арон, эти четверо – просто мелкие бандиты с большой дороги. Такие не станут рисковать, нападая на наследника трона.
– А если им заплатили? – Бурогрив лихорадочно оглядывался по сторонам. Ему померещилось, что где-то упал камень.
– Кто им заплатил и почему? – Карл произнес это немного нахально, не веря, что кто-то желает ему смерти.
– Заплатить мог кто угодно из богатых лордов, например, сэр Адам. Он всегда настроен враждебно к другим.
– Не верю! Ты просто копытом в небо тычешь!
– Ну зато с причиной покушения я не промахнусь.
– И какая же она?
– Твои убеждения.
Карл сразу поник.
– А что с ними?
– Ты прекрасно знаешь, Карл, что среди вельмож и даже среди стражников ходят разговоры о твоем желании увидеть чужеземцев. И я помогу тебе, когда станешь королем. Но пока надо быть настороже.
– Это чушь.
– Как знаешь, но пока мы за пределами дворца, ты держишься сзади меня, ясно?
Карл кивнул.
– Проклятье! – от злости Арон скрипнул зубами. – Как назло у меня даже кинжала нет. Только дорогой камзол с накидкой.
Арон снова огляделся и заметил около одного из домов обшарпанную метлу, оставленную дворником.
– Так, ты сиди здесь и как только заметишь что-то подозрительное, живо беги во дворец. Хорошо?
Принц снова кивнул. Бурогрив мигом ринулся к дальнему дому. Схватил метлу и как можно быстрее поскакал назад.
Но когда он вернулся, то увидел, что принц пропал.
– Карл! Карл, ты где?!
В ответ послышался дикий крик:
– Ааааарон! Поооомоогии!..
Глава 5
Эликсир
Солнце греет городские улицы, лошади мирно бредут по переулкам. Торгуют, поют, одним словом живут. Все видится вполне обыденным, однако в воздухе витает страх. Рыночные торговцы договариваются о сделках шепотом, музыканты поют песни в запертых трактирах, куда не проберутся соглядатаи. Там, где раньше резвились жеребята, теперь зловещая тишина. Никто из агийвцев не осмеливается произнести хотя бы слово, страшась оказаться в подземельях дворца.
И пока лошади пытались углубиться в повседневную суету, чтобы отвлечься от реального мрака, шесть чубарых коней спокойно помечали сторожевые стены дворца черным цветом. Их доспехи из простеганной ткани, расшитые золотом, так выделялись, что только слепой бы не заметил.
– Ну как, закончил? – поинтересовался один из Благородных.
– Финальный штрих, – ответил малевавший смолой.
– Вы совсем страх потеряли? – неожиданно произнес гневный голос.
Благородные обернулись и увидели статного жеребца с бурой шерстью и гривой, одетого в серебряные доспехи с медной подковой на нагруднике.
– Арон Бурогрив! – вскричал лидер мятежников, и все шестеро наставили мечи и копья на Рыцаря из Народа.
Но воин резким движением вытащил зачарованный меч и мощным взмахом отсек наконечники копий, а клинки обломались с громким звоном. Враги остались безоружными перед рыцарем Ордена Великой Жанны.
– Вы сдаетесь? – спросил Бурогрив, держа в зубах рукоять клинка, исписанного магическими рунами.
В попытке отыграться один Благородный набросился на Арона, но тот быстро повернулся и лягнул врага в челюсть, опрокинув наземь.
Остальные с досадой бросили сломанные кликни:
– Сдаемся…
Воин ничуть не радовался легкой победе и не обрадовался бы, даже если она была бы трудной. Ведь восстание не подавить, пока жив зачинщик.
– Они ваши! – заявил Арон стражникам, стоявшим за спиной.
Те, одетые в белые тканевые доспехи, нацелили на мятежников копья. Один из Благородных плюнул Арону под копыта:
– Подлый изменник!
– Да как ты смеешь! – стражник собрался ударить наглеца древком копья, но Арон остановил его:
– Не трать пыл, воин! Он тебе пригодится, когда ты и сэр Гавейн будете допрашивать этих пешек.
– Вообще-то… – заявил жеребец в черном плаще с капюшоном.
Рыцарь отшатнулся. «Черные Ножи» умели подкрасться незаметно. Такой мистический талант пугал Арона сильнее, чем растущий гнев народа.
Мятежники нервно переглянулись при виде шестерых «мышей»: так называли их агийвцы, конечно лишь шепотом.
– Спасибо за ваше содействие, сэр Арон, – произнес один из шпионов. – Мы забираем этих продажных тварей во дворец, где и допросим.
– Я так не думаю, – Арон пребывал в ужасном настроении после очередной воспитательной беседы с отцом, и уж чего он точно не хотел, так это уступать проклятым ищейкам.
– Почему, милорд?
– Потому что ни один из предателей, которых вы допрашивали, не выжил!
– Предателей?!.. – рявкнул один из Благородных.
– На войне не бывает без жертв, милорд, – мягко ответил предводитель патруля.
– Дело не в жертвах! – Арон с трудом сдерживался, чтобы не срезать голову лазутчику. – Дело в том, что во время ваших допросов никто из мятежников не раскрыл логово Адама-Перебежчика.
– Да как ты смеешь такое говорить о великом сэре Адаме?! – взревел массивный жеребец. – Он – единственная надежда Агийвии на избавление от Тирана-Седогрива!
Вот тут Арон не выдержал. Он вытащил меч из ножен и приставил его к горлу Благородного.
– Сперва… поставь себя… на его место! – лезвие снова вошло в ножны, а мятежник повалился на землю, откашливаясь. – А потом суди!
Все, кто видел эту сцену, были ошарашены. Арон сильно изменился за десять лет, как и вся Агийвия. После смерти Карла окружение резко стало враждебным и жестоким. Через дворцовые стены просочилась информация, что рыцари, ушедшие за Разящим, не вернулись, и лошадей накрыла паника, которую чудом удалось унять.
А дальше начались беда за бедой. Король Генрих отдалился от всех. О его указах теперь становилось известно непосредственно из уст Тана. Волшебник не решился покинуть друзей во время смуты. Но проблемы множились. Генрих основал «Черный Нож» – группу шпионов-диверсантов, которая вместо Тана занималась разведкой в Геликонских Горах. Они докладывали, что пегасы начали усерднее укреплять оборону; страх еще больше сковал Столицу.
Хотя куда хуже было внутри государства. Дворяне окончательно перестали присылать своих сыновей на обучение. Теперь Арон, Галахад и Гавейн – единственные рыцари Ордена. Сэр Адам поднял мятеж и основал Благородных, нарекшись новым королем. Начались набеги, кражи, нищета. Некоторые вельможи потеряли свои земли из-за мошенников, и теперь их территории принадлежали купцам, торгующим втридорога.
Арон понимал, что скоро Агийвия развалится как соломенный домик. И все из-за него! Из-за его ошибки. Хотя отношение крестьян к нему не поменялось. За десять лет он совершил много подвигов вместе с Галахадом. Они отбивали атаки Благородных на селения, не раз ловили и предавали воров справедливому суду. Арона нарекли Рыцарем из Народа в противовес Адаму, которого звали Рыцарем Народа.
Крестьяне полагали, что Арон победит сэра Адама и его армию в неравном бою, и в королевство вернется мир. Бессмысленные толки не нравились Арону, он пропускал их мимо ушей.
– Пусть себе судачат, если Агийвия благодаря этому простоит еще немного, – так говорил ему сэр Гавейн.
Отношения с учителем теперь иные. Арон с Галахадом стали для массивного рыцаря настоящими сыновьями. Бурогриву же каждый раз было боязно встречаться со своим настоящим отцом.
Ланс постарел и ушел из стражников в фермерство. Родители не раз встречали Арона и общались с ним. Но разговор никогда не клеился, Бурогриву было стыдно перед ними. Он не мог сказать семье, что гордится своими поступками. Ему не удалось защитить Карла, когда его схватили те четверо. Потом их быстро нашли и казнили, но никто не обрадовался.
Арон помнил испуганные глаза преступников перед тем, как их скинули с самой высокой башни замка. Рыцаря поразило, как негодяи клялись в невиновности. Они обычные трудяги, живущие за городской стеной, и у них в мыслях не было кого-либо убивать.
Их странная вера в собственную невиновность беспокоила Бурогрива. Как и то, что думает о нем король, закрывшись во дворце.
Рыцарю удалось отстоять мятежников, и он проследил, чтобы пленных исправно довели до подземелий.
У выхода из заднего крыла дворца Арона встретил Галахад, радостно улыбаясь.
– Как тебе мои новые доспехи? – полюбопытствовал друг, то высоко задирая голову, то элегантно гарцуя.
Арон поглядел на гладкие серебряные латы, прикрывающие каждую часть тела, и на серую ткань с вышитыми золотыми подковами. Явно работа Нимуэ.
– Ты решил отправиться на турнир?
Турниры были единственным развлечением, помогающим лошадям отвлечься от нынешних проблем.
– Умоляю, это для битвы!
– Без обид, дружище, – Арон играючи толкнул Галахада в бок. – Но твои доспехи слишком громоздки для боя. Они больше подходят для позерства.
– Ха! Вот тут ты ошибаешься, Рыцарь из Народа.
– Хорошо, тогда сегодня вечером на арене. Проверим, надежны ли твои доспехи, Рыцарь Удачи.
– С удовольствием! – Рыжегрив протянул копыто. – Скрепим пари.
Друзья стукнулись железными подковами:
– Счет идет, пари нас ждет! Спор разрешить, мечи скрестить!
– Увидимся, Рыцарь из Народа, – Галахад ускакал в замок, чтобы потренироваться, пока Бурогрив будет на обходе.
Если Арон изменился, то Галахад остался таким же харизматичным красавцем-лордом. За многочисленные победы на турнирах его прозвали Рыцарем Удачи. Бурогриву не нравилось, что им придумывают прозвища. Будто торговые ярлыки, они напоминали о том, что Арон несовершенен: он не помешал бандитам затоптать Карла, а затем бросить его как вязаную куклу.
С печальными думами воин начал обход Столицы. На мостовой, вдоль которой стояли дома, стало куда больше грязи. Вместо привычного аромата переспелых яблок и скисшего молока отныне царил смрад гнили и жженой серы. Будто огромная туша камелопарда откинула копыта прямо в центре города и разнесла вонь мертвечины.
Теперь Арон часто оглядывался по сторонам. Каждое солнце воин был начеку, потому что посещения Столицы охотниками за головой Рыцаря из Народа стали таким же частым явлением, как жульничество в карты.
Адам возненавидел Бурогрива как главную причину всех несчастий в Агийвии. Потому он решил предать идеалы рыцарства и ополчиться на товарищей. Арон не отрицал, что сэр Буланогрив на редкость неприятный конь, но как он мог? Несмотря на свою несносность, раньше он верно служил королю и исправно выполнял долг.
Еще труднее было понять отряд Черного Ножа, постоянно искавший способы казнить половину агийвцев. Шпионы в черных туниках с капюшонами встречались на каждой улице, всегда пристально всматривались в прохожих. Даже на Арона хищно глядели.
Этот отряд для Бурогрива – большая загадка. Как король додумался издать указ о создании диверсионной группы? Такое решение не прибавило Генриху любви, и еще больше лошадей сбежали из Столицы к «Благородным». Члены «Черного Ножа» также промышляли воровством, и Арон с трудом смог добиться права судить сыскных. В итоге шпионы боялись Арона как драконьего огня, не говоря уже о Галахаде, чей нрав стал горячее. В желании отстоять справедливость он чуть не убил двух «мышей». Бурогриву тогда пришлось попотеть, чтобы его друг не наделал глупостей. Он однажды задал Рыжегриву вопрос, почему они до сих пор преданы королю, когда его решения губят королевство. Галахад объяснил так:
– Каким я буду рыцарем, если пойду против того, кому поклялся служить? И каким я буду другом, если посмею вонзить товарищу нож в спину?
Дружба Галахада и Арона осталась нерушимой.
Несмотря на опасные последствия Церемоний Круглого Стола, Гавейн с Таном продолжали искать заветный клинок. Первым пропал Перси. Самый младший из команды, честный вороной конь с незаурядным умом. Пока он странствовал, отправлял письма, используя сокола. А потом послания перестали приходить. Перечитывая их, Арон с Галахадом испытывали чувства тоски и страха.
«Десятый заход солнца.
Я, сэр Перси Черногрив, приближаюсь к Средиземному озеру. Выбрав самый, как мне думалось, безопасный путь через Фредерикский Лес рядом с землями моего отца Уолтера Черногрива, я наткнулся на странные следы, похоже, волчьи, но они больше. Может, старые особи, ищущие достойной смерти через охоту? По ночам вместо воя я слышу… визг. Я не могу передать то ощущение страха, которое испытывал, слыша тонкое хрюканье с фырканьем, полное какого-то кровожадного злорадства. Начинаю полагать, что выбрал неверный путь. Возможно, я повторил ошибку рыцарей до меня. Но как бы то ни было, сегодняшней ночью я наготове. Заточу меч, и если кто-то посмеет напасть на сына рода Черногривов, тот поплатится! Арон, Галахад, Златогривы, я всегда гордился дружбой с вами.
С уважением и признанием,
ваш сэр Перси Черногрив».
Когда все четверо прочитали письмо, то сразу поняли: Перси не доживет до рассвета. Последние слова, полные предчувствия, тому доказательство. Черногрив сможет напоследок отплатить врагам сталью. И это тот жеребенок, что по ночам проникал в библиотеку дворца? Тот, кто сводил с ума эрудицией? Никто из друзей не предполагал, что Перси будет сопротивляться перед лицом гибели…
Друзья хотели показать послание королю или хотя бы Тану, но Златогривы отговорили. Причина была непонятна, однако товарищи всегда доверяли друг другу.
У Арона едва не разорвалось сердце, когда Кея с Каем выбрали для поиска Разящего. Братья восприняли «смертный приговор» равнодушно.
Перед тем как разделить участь других благородных рыцарей, они тоже присылали письма с помощью дрессированных голубей. Правда, эти послания являлись, мягко говоря, скудными:
«Привет, Арон! Привет, Галахад! Это мы – Златогривы! Сейчас идем мимо старых поселений. Нас так и приветствуют криками: бедняги! Или: вернитесь, глупцы, у вас же вся жизнь впереди. Скоро подойдем к владениям купца Людвига. До встречи!»
Другое письмо заставило содрогнуться:
В лесу опять свиньи визжат!
Просят, съешьте поросят!
А мы им отвечаем:
Лучше травку пощипаем.
Арон с Галахадом прекрасно поняли, что скрывается за шутливой песней.
Последнее письмо было написано двенадцать лун назад:
«Тот, кто пойдет после нас, будет истинным наследником Жанны Великой».
Когда Бурогрив прочитал это Галахаду, тот со слезами произнес:
– Мы остались одни.
Несколько солнц друзья не общались. Стараясь принять горькую правду, Арон сидел в своей комнате. Из шестерых остались двое, и теперь они должны сделать все возможное для защиты друг друга.
Воздух в Столице накалялся от жаркого солнца, пока Рыцарь из Народа шествовал по знакомым улицам. Некоторые «мыши» любознательно допытывались:
– По каким причинам вы здесь, милорд?
На что Арон вежливо отвечал:
– Слежу за порядком.
«Мыши» за его спинами скалились, словно волки, не получившие обеденную кость. Бурогрив вообще видел не лошадей, а волков в агийвских шкурах. И у рыцаря возникло подозрение. Стайная, дикая разобщенность, хищный оскал, жадные глаза и желание наживы, попрание законов. Нетрудно понять, из кого набирали «Черных Ножей». Воры и головорезы!
Размышления Арона прервали крестьяне, поспешно подошедшие к нему и поклонившиеся. Воину оставалось смущенно кивнуть в ответ. Сложно привыкнуть к новому месту в привычном мире, но еще сложнее – к растущему количеству воров на улицах Столицы. Чуть ли не каждый второй пытался стащить мешок яблок с рынка или какой-нибудь бородатый карманник подрезал у крестьянина кошель. Нескольких угроз хватало, чтобы воришки забыли о своих привычках. Проблема в том, что каждое солнце появлялись новые проходимцы, желающие поживиться. Обреченный город привлекал много падальщиков.
Так и на этот раз. Тупоголовые кони приглядывались к Арону блестящими глазками. Непонятно, что привлекло бедняг в крепком буром жеребце в стальных доспехах с подковой на нагруднике. Почему они посчитали его легкой добычей?
Один из рыжих подошел сзади и вежливо спросил:
– Простите, милорд, у вас не найдется глоточка воды?
В этот же миг блеснули скрытые под рубахами кинжалы. Арон проворно извернулся, вытащив меч. Держа его в зубах, он ловко переломал клинки преступников. Воры увидели только промелькнувший белый блик, а затем Бурогрив приставил острие к шее главаря. Воры застыли.
Арон посмотрел на них пристально, словно решая в голове задачу, а потом, прижав конец меча к горлу глупца, заявил:
– По деяниям вашим такова награда.
Он нанес резкий удар в грудь вора, и тот повалился в грязь, схватившись за живот и скуля. Удар в живот эфесом меча – то еще удовольствие. Оставшиеся негодяи нехотя расступились.
Арон вспомнил, как он с друзьями когда-то давно крался по этим переулкам ночью. Как их будоражил страх темноты и какой пленительный острый запах был в лавке Чарльза. Туда Арон и шагал. Во славу Созидателю обход давал рыцарю право на осмотр жилищ.
Бурогрив часто навещал старого травника – послушать его истории и заглушить боль от потери Карла. Ведь на следующий вечер после убийства принца слуги вошли в его комнату и ужаснулись. Покои были разгромлены. Исчезло все, в том числе и подарок Арона, змеиный браслет.
Бурогриву с друзьями оставалось гадать, как негодяи проникли во дворец и незаметно все стащили. От этого Арона мучила бессонница, пока Чарльз не дал сонную настойку. На лекарства Тана рассчитывать не приходилось, потому что маг присматривал за королем.
Арона часто грызли подозрения, что Генрих его ненавидит. Ведь он не смог спасти Карла. Горечь этих раздумий была настолько сильна, что Арон постоянно прикусывал губу.
Дойдя до лавки Чарльза, где как всегда пахло сушеными травами и едкими приправами, жеребец без стука отворил дверь. Старец встретил его добродушно, он трудился над очередным варевом.
– Заходи, милорд, – травник всегда называл Бурогрива по титулу, но делал это так, словно не замечал изменений в его наряде.
– Рад тебя видеть, Чарльз, – Арон поклонился.
Старый лекарь добродушно засмеялся.
– Видно, что ты повзрослел.
– Разве ты не слеп? – спросил рыцарь, присаживаясь за стол.
– Сколько раз тебе повторять, милорд, что может я и слеп, но от этого не перестал видеть.
Арон улыбнулся, восхищаясь тем, как старый знахарь ловко рубит травы и кидает их в котел.
– Что за отвар готовишь?
– Ты, наверное, еще хочешь узнать, для кого он, – лекарь накромсал ножом какой-то фиолетовый цветок и кинул его в варево.
– Почему бы и нет.
На самом деле Арон давно понял: вместо того чтобы что-то выпытывать у Чарльза, лучше ему подыграть. Даже если правила игры понятны только самому старцу.
– Это снадобье… – начал Чарльз, выжимая сок из зеленых шишек железными клешнями, – я готовил очень долго.
– Правда? – Арон притворно удивился.
– Да, – слепец выбросил шишки вместе с клешнями. – Я начал его готовить ровно десять лет назад, когда смерть Карла была предрешена.
Арон встрепенулся и невольно начал поглаживать подкованным копытом эфес меча. Чарльз о чем-то знает?
– Ты уже видел начало работы в тот день, когда пришел ко мне за советом, – слепец рылся в тумбочках, откуда пахло луком.
– Я думал, то лекарство уже готово.
– Да, готово ко второй стадии, – Чарльз разрубил зеленую луковицу, покрытую шипами, и она плюхнулась в котел.
– А сейчас какая?
Травник ответил, глядя бесстрастными глазами в невидимую точку:
– Финальная.
Достав большой толстый корень, он нашинковал его ножом и добавил в отвар.
Тот моментально забурлил. Ввысь поднялся огромный столб пара, да такого душистого, что у Бурогрива закружилась голова. Но вот раздался громкий хлопок, вспышка света… и в котле запенилось зеленое с золотистыми отблесками варево.
– Готово! – возликовал Чарльз. – Давай пузырек!
Арон интуитивно взял бутылочку с обвивающим горлышко серебристым драконом и передал Чарльзу.
Травник перелил маслянистый напиток во флакон; когда сосуд заполнился до краев, то сверкнул белым светом. Старец, держа пузырек за серебряную веревочку, преподнес его рыцарю.
– Это тебе, Арон Бурогрив, возьми его и исполни свое предназначение!
Чарльз повесил флакон на шею воина.
Что-то помешало ему отказаться от зелья. Это не напугало, скорее удивило. Бурогрива посетило знакомое чувство, будто он уже видел подобную силу жизни, налитую в бутылек. Но оно быстро исчезло.
Неожиданно травник засмеялся. Смех был таким звонким, словно дождь, барабанящий по крышам. Будто радовался вовсе не старый рыжий конь, а молодой жеребенок.
– Что случилось?
Бурогрива не покидала мысль, что слепец всё-таки спятил на склоне лет. А смех все продолжался, пока знахарь, собравшись с силами, не ответил:
– Ты похож на нее.
– На кого?
– Ты и сам прекрасно знаешь.
Арон действительно знал, но ему претило сравнение с Великой Воительницей.
– А что это за зелье? – спросил жеребец, любуясь таинственным золотистым сиянием зеленого варева.
Знахарь улыбнулся и, потерев подкованные копыта, поведал:
– Это снадобье защитит тебя от сил тьмы, которые держат Зеленоземье в тисках.
– Каким образом?
– Ты сам узнаешь.
Жеребец понял, что никаких ответов от Чарльза больше не получит, и ушел. Старец вздохнул и, хромая, отправился вздремнуть на второй этаж.
Тем временем воин продолжил обход. Произошло несколько крупных стычек, мелкое воровство и жульничество с игральными костями. К концу первой половины столба смена Бурогрива закончилась, и он вернулся во дворец. Там его ждал Галахад, готовый принять дежурство.
– Не забыл про вечер? – напомнил сэр Рыжегрив.
– Как мне забыть? – улыбнулся Арон.
Они стукнули копытом о копыто и разошлись. Следующее время рыцарь сидел в своих покоях и рассматривал пузырек. Ему хотелось отпить немного зелья, но он воздержался и повесил на шею. Затем заточил зачарованный клинок и почистил изрядно запылившиеся доспехи.
Вечерело, и Бурогрив решил пройтись по дворцу, поразмышлять. Расхаживая по коридору с фресками, Арон в очередной раз изучал историю своей родины. Он никогда не славился бурной фантазией. У Карла мечтать получалось куда лучше. Но сейчас, глядя на фреску с Жанной Великой, готовой сразиться с гигантским волком, разинувшим зубастую пасть, он видел, как Жанна непоколебимо стоит перед черным варваром. Злобно рыча, дикарь бросается вперед, воительница уворачивается и, прикрываясь доспехами от острых серых когтей, наносит удар! В ночи под яркой луной взлетели клочки черной шерсти.
Видение было настолько реальным, что Арон с трудом смог вернуться в настоящий момент. И все же от многих фресок в этом коридоре веяло чем-то живым.
– Это один из последних подвигов Жанны Великой, милорд, – к Арону внезапно обратился чубарый жеребенок с белой гривой, тащивший на спине мешок.
– Рад тебя видеть, юный Джон.
– Взаимно, милорд.
Джон появился девять лет назад и когда подрос, начал помогать отцу в заговоре мечей. Сейчас жеребенку девять с половиной, и его взор такой же пытливый, как и у Бака. Бурогрив всегда радовался встречам с малышом. Ведь на его появление повлияла смерть Карла. Бак, узнав о гибели принца, осознал, как скоротечно время и коварна смерть. В итоге заклинатель сделал предложение Нимуэ. Через солнечный год 10родился Джон Белогрив. Хоть что-то приятное случилось после того несчастья.
– Как отец? – спросил Арон.
– Он создает новые заговоры, милорд.
– А мать?
– Работает и просила меня принести еще один рулон ткани, милорд, – Джон показал огромный мешок на спине.
– Вот и славно, юный Джон, скачи к ней и передай мое уважение.
– Да, милорд.
Юнец резво загарцевал к лестнице. Бурогрив проводил его счастливым взглядом: хоть у кого-то в смутное время есть достаток.
Но как только Джон скрылся из виду, к рыцарю вновь обратились:
– Сэр Арон!
Он резко обернулся и увидел одного из «мышей».
– Что вам надо? – Арон приготовился вытащить меч.
– Придворный волшебник просит вас явиться к нему в сад и отменить заключенное вами с сэром Галахадом…
– Пари, так уж и быть. Свободен!
Шпион послушно ушел, не забыв отдать честь копытом.
Взгляд Арона упал на бутылек.
«Надо будет расспросить Тана об этом зелье», – решил рыцарь и отправился в сад.
Там его уже ждал волшебник в неизменной черной сутане. Он подкармливал ворона зернышками. И когда маг увидел жеребца, то поклонился:
– Твой вид, дорогой друг, бальзам для моих глаз, – красные зрачки-огни озорно блеснули, а ворон растворился в багровой вспышке.
– Я тоже рад тебя видеть, Тан, – Арон крепко прижался к другу.
Тан весело похлопал его по плечу:
– Я вижу, у тебя новая побрякушка, – маг указал черным когтем на пузырек.
Бурогрив кивнул.
– Я чувствую силу в этом флаконе, – чародей посмотрел на золотые блики отвара, а потом, нервно отвернувшись, добавил: – Ты храни эту вещь, возможно, она защитит тебя в будущем.
Рыцарь огляделся по сторонам:
– А где Рыкающий Зверь?
– Я выпустил его погулять. Надо же иногда питомцу порезвиться? – волшебник засмеялся. – Давай пройдемся, друг.
Бурогрив не возражал, но заволновался: обычно когда Тан предлагает прогуляться по саду, то намечается серьезный разговор.
– Что ты видел во время обхода? – спросил маг, звонко цокая раздвоенными копытами по улочке с цветущими вишнями.
– Столица на последнем издыхании, Тан, – ответил Арон.
– Неужели все настолько плохо?
– Крестьяне стараются верить, что ничего не изменилось. Это притворство скоро их сломит: одно несчастье, и королевство утонет в крови.
– И тогда пегасы заполнят эти земли.
Собеседники дошли до аллеи роз.
– Тан, – Арон остановился перед одним из кустов. – Что с королем?
Волшебник печально ответил:
– Он подавлен, Арон. Его скорбь не утихает, и нет возможности ему помочь.
Бурогрив, глядя себе под копыта, спросил:
– Это моя вина, верно?
Тан похлопал Арона по спине и утешил:
– Не нужно забивать этим голову, мой друг.
– Но если бы я тогда…
– Разве что-то от твоего выбора могло измениться?
Арон задумался, а Тан, поглядев на ярко-алый бутон розы, произнес:
– Я не хотел никому об этом говорить, но… – Арон, затаив дыхание, посмотрел на волшебника. – Но боюсь, судьба Агийвии предрешена.
– Ты в этом уверен?
– Нет причин в этом сомневаться. Однако… – Арон воодушевился, ведь если Тан говорит «однако», это значит, что у него есть план. – Если найти Разящий, то королевство будет спасено.
– Но как?
– Разящий – это символ всего агийвского народа, если он окажется в копытах достойнейшего, то лошади вновь воспрянут духом.
– Кому будет доверена эта честь?
– Только на Церемонии Круглого Стола мы получим ответ.
– Нет! – вскричал Бурогрив, вообразив в своих копытах еще одну посмертную записку.
– Выбора у нас нет, Арон. Мы либо рискнем, либо погибнем! Такие карты нам выдали.
Арон задумался. А что еще остается делать, как не рискнуть? Настали тяжелые времена. Закат за закатом мир мрачнеет, и лишь надежда может всех спасти. Тан прав. Возможно, только Разящий сможет помочь королевству… и королю. Генрих так долго стремился заполучить волшебный клинок; увидев Разящий, он точно приободрится. Выбор сделан.
– Когда начнется церемония?
Волшебник улыбнулся, оскалив серые клыки:
– Когда в Зале Круглого Стола соберутся оставшиеся рыцари.
– Тогда я их и созову, – Арон помчался к сэру Гавейну, заодно посылая гонца за Галахадом.
А Тан, оставшись наедине, принялся изучать розы, напевая похоронную мелодию.
