Георгий Агафонович Константиниди
Скакуны Зеленых Лугов. Книга 1. Разящий
От раздумий его отвлек шепоток Карла:
– Вы идете или как?
Жеребята неохотно оторвались от подслушивания. Принц повел их через знакомый коридор с фресками, а затем в подвалы недалеко от кузницы Бака, где было сыро. Там хранились овощи, фрукты и отборнейший сидр в дубовых бочках.
– Это, конечно, не таверна, но тоже неплохо, – шепнул Кай, уже бравший копытом аппетитную грушу.
– Это не то, что я… – собирался поправить Карл.
Но кадеты увлеклись пиршеством. Каждый желал полакомиться. Даже у Арона потекли слюнки при виде громадных бочек с яблочным сидром. Он держался… Правда, недостаточно хорошо.
Если бы слуги во дворце прислушались, то несомненно бы услышали отчетливое чавканье булочками из дрожжевого теста и хруст соленых сухарей.
– Ребята, идемте! – закричал принц настолько громко, что его, возможно, услышали во всей Столице. Его так и распирало от гнева. А молодые рыцари только сейчас обратили внимание, ведь до этого Карл старался тихо увезти их из подвала.
– Идемте!
– Поииму? – промямлил Галахад с набитым ртом.
– Это не то, что я хотел показать!
Жеребята наблюдали, как Карл подошел к стене погреба и надавил на камень копытом. Послышался скрежет шестеренок, и открылась тайная дверь.
– За мной, – шепнул Карл.
И пропал в проеме. А молодые рыцари услышали недовольные возгласы.
– Говорю вам, кто-то кричал! – причитала гувернантка Карла занудным слегка скрипучим голосом.
– И я вам верю, – соглашался стражник.
Их тени становились отчетливее в свете факелов. Однако когда стражник и гувернантка вошли в погреб, тайный проход исчез. Они обеспокоенно оглядели надкусанные фрукты, крошки от сухарей и кружки с недопитым сидром.
– Король будет в ярости, – посетовал охранник.
– И это в день приезда Тана! О Великий Созидатель!
А за стеной в мрачном коридоре, освещенном только несколькими подсвечниками, кадеты шагали по чавкающим лужам, стараясь не запачкаться. А вот Карл купался в грязи с большим удовольствием. Вскоре перед Ароном и молодыми дворянами предстал чубарый жеребенок.
– Ну как я выгляжу? – спросил принц.
Жеребята осмотрели Карла с головы до копыт.
– Как Карл Белорожденный, измазанный в грязи, – ответил Галахад за всех.
– Отлично, значит, не узнают! – принц так и гарцевал от радости.
Арон с друзьями изумились. Только братья Златогривы глядели на принца с нескрываемой гордостью. Неудивительно, ведь им нравились всякие безумства.
– Ладно, вперед! – позвал Карл.
Чавкая по земле копытами, молодые рыцари морщили носы от острого запаха помоев. Арон Бурогрив же безропотно скакал по грязи: знакомые ароматы напоминали ему о прежних временах. Может, когда они окажутся в городе, то Арон навестит Ланса и Гвен. Он уже десять солнц не видел отца и мать. Тренировки отбирают все время, а ночные посиделки с Карлом занимают досуг не меньше. Бурогрив мог бы отправить записку, но писать пером, что скучаешь по маме, и сказать ей самой об этом – не одно и то же. С отцом тоже попробуй повидаться, он то на карауле, то дома отдыхает.
Арона взяло любопытство: скучают ли другие по своим родителям? Он хотел их спросить, однако передумал. Пусть они и друзья, это не значит, что можно лезть с вопросами о личном. Особенно сейчас, в такой непривычной для дворян обстановке.
– Мы почти пришли, – сообщил Карл.
– Прекрасно! – искренне обрадовался Перси. – У меня уже от вони нос заложило.
– Карл, можно тебя попросить? – обратился к нему Галахад.
– Конечно, – принц остановился перед тупиком.
– Когда мы вернемся во дворец, ты примешь ванну с солями. От тебя разит, словно от камелопарда!
Карл не обратил внимания на колкость, а продолжал ощупывать стену. Наконец нажал на нужный кирпич, и скрежет с грохотом сотрясли тоннель.
Перед жеребятами появилась лестница с засохшими следами копыт на ступенях. Молодые рыцари вопросительно посмотрели на Карла.
– Я часто пользуюсь этим проходом, – пояснил он.
– И ваш отец до сих пор не прознал? – удивился Арон.
– Папа слишком занят делами Агийвии, чтобы обратить внимание, куда сбегает его сын.
– А разве прошлый опыт не доказал, что тебя надо держать под замком? – задался вопросом Перси.
Карл уже поднимался по лестнице.
– Теперь он уверен, что мне ничего не будет угрожать, – ответил принц, энергично скача по ступенькам.
Милорды не подали виду, а вот Арон забеспокоился. Он же телохранитель принца! Придётся надеяться, что он сможет выдержать давление от возложенной ответственности.
Поднимаясь, они нашли чугунную решетку; через нее проникали лучи будничного солнца.
– Здесь мы и выйдем, – шепнул друзьям Карл, сдвигая решетку.
Затем просунул в нее голову, огляделся по сторонам.
– Путь свободен.
Принц вылез из темного лаза, а за ним остальные.
На главной площади лошади увлеченно украшали улицы и не заметили жеребят, крадущихся по мрачным переулкам.
Несмотря на привычный запах помоев, Арону было не по себе. Ему мерещилось, что кто-то неотрывно смотрит ему в спину, выжидая момента для удара. По макушке лился холодный пот, а копыта бешено чесались; раньше с ним такого не было.
Но вот, не выдержав жгучего зуда, он предложил:
– Господин, может вернемся во дворец, а то у меня копыта…
– Нам нельзя возвращаться! – отрезал Карл.
– Почему? – Арон удивился его строгому и громкому голосу.
– Просто нельзя! Идемте!
Жеребята нервно переглянулись. Они испытывали похожую чесотку и ощущение холодных глаз, направленных в спины.
Молодые рыцари бродили по переулкам полсолнца. Арон поглядывал на деревянный столб на зубчатой стене города. До заката оставалась треть.
– Господин, мы скоро доберемся до интересного места?
– По правде говоря, – сообщил довольный принц, – мы пришли.
Жеребята увидели старый домик с обветрившимися красками на двери и вывеске.
– Мы пока не поражены, – объявил Галахад.
– Будем надеяться, что это лачуга – таверна! – рассердился Кай.
– Идемте! У нас не так много времени! – шепнул Карл и повел друзей к дому.
– Похоже, здесь живет знахарь, – подытожил Перси.
– С чего ты взял? – спросил Арон.
Юный Черногрив указал копытом на выцветшую вывеску. Бурогрив пригляделся и увидел тусклый контур зеленой духовницы7. То, что духовница активно используется для целебных отваров, ему объяснять не нужно. И он кивнул Перси Черногриву. Тот высоко задрал голову от гордости.
– Эй, идемте! – позвал Карл, стоя в проеме.
Арон с Перси прошли через открытую дверь, которая за ними громко захлопнулась. Кадеты попали в гостиную с запахом душистых трав. Помещение было ими увешано. Сотни пучков – полынь, духовница, шипастые луковицы.
– Чарльз! Ты здесь?
– Я наверху, Бен, кха-кха! – отозвался хриплый голос.
– Я тут с друзьями!
– Кха, тогда поднимайтесь!
Карл повел жеребят по деревянной скрипучей лестнице. При каждом шаге запах лекарств становился все более пряным. Вскоре они дошли до второго этажа. Прошли прямо по коридору; с таким количеством трав аж задохнуться можно. Добравшись до ветхой двери, жеребята подумали: как она на петлях еще держится?
– Вы входите, входите! – позвал старик.
Открыв дверь, друзья увидели худого и немощного рыжего жеребца с одним-единственным зубом во рту. Он сидел в древнем кресле-качалке и смотрел на них не моргая.
– Здравствуйте, Чарльз, – сказал Карл.
– Здравствуй, Бен.
Арон вгляделся в глаза хозяина, тот был совершенно слеп.
– Кто твои друзья, Бен? – спросил старый травник.
– Они вместе со мной служат королю Генриху и принцу Карлу.
– Пусть они ко мне подойдут, Бен, – Чарльз вытянул копыта вперед в желании ощупать гостей.
Жеребята не шелохнулись. Знахарь пусть и выглядел дряхлым, но в нем ощущалось нечто могущественное и непонятное.
– Не бойтесь, – шепнул Карл.
Старец, похоже, догадался об их страхе и опустил копыта на костлявые колени.
Арон безотрывно смотрел на Чарльза, и почему-то казалось, что и тот смотрит на него.
– Кто твой друг, Бен, справа от тебя?
У Бурогрива похолодело внутри, а копыта зачесались сильнее.
– Это Гектор, Чарльз, – соврал принц.
– Гектор, значит? – усмехнулся травник. – А другие, значит, не ученики сэра Адама и сэра Гавейна? А Гектор не Арон Бурогрив, сын Ланса Бурогрива? А ты у нас все еще Бен? А не Карл Белорожденный, сын нашего короля?
Жеребята испуганно переглянулись.
– Я может и слепой, но отнюдь не глупый. Нет. Я вижу то, что другие не видят.
– Вы… ясновидец? – затаив дыхание, спросил Перси.
Арон слышал о таких магах. Они рождались крайне редко. Копытные, которые настолько мудры, что способны предвидеть будущее. Ему казалось, что их совсем не осталось в Зеленоземье.
Чарльз рассмеялся громогласно и хрипло.
– Нет, Перси Черногрив, я всего лишь очень старый конь, который помнит незапоминающееся.
– Что это значит? – спросил Галахад.
Чарльз «глянул» на него и улыбнулся.
– Я очень стар, милорд. Достаточно стар, чтобы помнить те времена, когда все в Зеленоземье жили в мире.
– Но это же было тысячу лет назад! – возразил Перси.
– Я же сказал… очень стар.
Друзей мучили сомнения. Чарльз говорит, будто видел времена без раздора. Но на вид он не старше семидесяти.
Травник, будто догадавшись, пояснил:
– В те времена жили куда дольше.
Никто из кадетов все равно не поверил. Только Карл с восхищением смотрел на дряхлого старца в кресле-качалке, дрожащими копытами наливающего зеленый напиток в потрескавшуюся фарфоровую чашку.
– Я вижу, вы мне не верите, – утвердил лекарь, выпивая кружку соленого раствора. – Но я не в обиде. Как-никак тысяча лет прошло.
– Чарльз, расскажи нам о тех днях, когда Зеленоземье было едино, – взмолился принц.
Остальные глядели на знахаря с большим сомнением. Каждый помнил о нравоучениях своих родителей. Те не раз говорили, что единороги и пегасы, да и не только они – злейшие враги лошадей. И жеребятам трудно представить, чтобы у них в друзьях мог появиться единорог, пегас или, упаси Созидатель, дракон!
– Если твоим друзьям тоже будет интересно, то я расскажу, что помню.
Неожиданно кадетов стало съедать любопытство. Интуиция подсказывала, что услышать захватывающую историю из далекого прошлого будет важно. В итоге друзья хором воскликнули:
– Расскажите!
Чарльз лукаво улыбнулся, словно другой просьбы и не ждал.
– Что ж, слушайте, – травник облокотился на спинку кресла и начал сказ. – Тысячу лет назад Зеленоземье окутала тень раздора, и сосед шел на соседа, – жеребята услышали жаркие пререкания и звон мечей. – Пока однажды на континент не явился тот, чье имя Белорогий Король! – солнце ярче осветило окно, и в сиянии показалась белая фигура. – Являясь бессмертным магическим существом, он объединил всех под свое знамя. И основав столицы для своих подданных, обосновался в Олимпийской Башне, у подножья которой стоял белокаменный город Гелиос! – одна из самых высоченных башен дворца померещилась кадетам в виде белой вершины. – Она упиралась своим острием в край небосвода. И даже пегасы, созданные из облаков, не могли долететь до ее верхушки и падали вниз от усталости. Прошла сотня лет в процветании, прежде чем свершилось страшное!
Жеребята задрожали от предчувствия.
– Однажды дождливой ночью в Олимпийской Башне раздался пронзительный вопль, – мальцам послышался крик за окном, или это скрипнула ступенька. – И когда жители города взобрались на башню и ворвались в королевские покои… они нашли…
– Кого нашли? – перебил Карл.
– Белорогого Короля с ножом в спине!
Арон вздрогнул. Однако это не просто испуг. Юному Бурогриву померещилось, будто он сам пережил те страшные мгновения. Копыта еще сильнее зачесались.
– Когда жители Зеленоземья прознали о случившемся с любимым правителем, их окутала скорбь. Но еще больше в них горело желание найти преступника.
– И нашли? – с надеждой спросил Перси.
– Нет, – Арону показалось, что на глазах знахаря проступили слезы. – Злодей надежно укрылся. А ужаснее всего то, что Белорогий Король был убит, словно и не ждал от убийцы расправы! Значит, предал Белого Владыку тот, кому он больше всего доверял. И всех охватило подозрение. Ссоры и войны вспыхивали одна за другой, пока народы не ушли как можно дальше друг от друга, после чего Олимпийская Башня и Гелиос опустели. И не осталось тех, кто помнил дни великого единства. Прошли столетия, а раздор и ненависть продолжают жить в наших сердцах, и лишь смерть предателя вновь объединит нас!
Молодые рыцари, замерев, сидели на дощатом полу. А потом заметили, что Арон склонил голову, и его ушки обмякли; перед ним проносились образы из давно минувших лет. Видя парящих над Олимпийской Башней драконов и пегасов, он наполнился тоской.
Остальные забеспокоились, а Чарльз, снова отпив микстуры, произнес:
– Я вижу на тебе перст судьбы, Арон Бурогрив.
Жеребята посмотрели на лекаря. Арон очнулся ото сна.
– Каждый из вас пойдет своей дорогой, но вместе они приведут к одному результату.
– К какому? – Перси начал покусывать копыта.
Арону все сильнее не нравилась чесотка.
– К возрождению! – заявил Чарльз. – Вам пора, пожалуй.
Карл внезапно вскочил.
– А ведь правда! – вскричал он и поскакал по лестнице. – Тан вскоре прибудет! Нам всем надо быть во дворце!
Жеребята сорвались как ужаленные оводом и поспешили вслед за принцем. Галахад ворчал:
– Мы полстолба потратили на слушание старой легенды! Легенды, Карл!
– Жаль, еды не было, – причитал Кай низким голосом.
– Но рассказчик из этого травника неплохой, – утешил Перси друзей.
Они выбежали через гостиную и поскакали по улицам. Чарльз же невозмутимо всматривался в стену слепыми глазами, улыбаясь и бормоча под нос:
Венценосные рога на короле,
На знамени, пылающем в огне.
Могила белая лежит в земле,
И дня единства Зеленоземье ждет.
Час судьбоносный вот-вот придет!
Разящий снова в ножны войдет!
Повторяя эти строки снова и снова, знахарь повернулся туда, где чувствовал тепло, то есть к окну. Через тонкое стекло виднелась каменная дорога, и по ней скакали жеребята.
Они бежали, тяжело дыша и падая в грязь. Когда добрались до дворца, не только принц был испачкан. У ворот их встретили стражники в неизменных белых доспехах из простеганной ткани и железных шлемах.
– Эй вы, чубарые! Вам нельзя! – воины загородили путь пиками.
Друзьям пришлось потратить время, чтобы стряхнуть с себя грязь и убедить охранников, что они не крестьяне.
– Вам бы поспешить. Скоро все агийвцы соберутся на площади встречать Тана, – сказал рыжий стражник.
– Спасибо за предупреждение, – улыбнулся Арон.
И жеребята прошли через ворота, но Карла остановили.
– Принц, вас ждет король.
– И нам велено вас к нему сопроводить.
– Хорошо, – Карл без удовольствия выпрямился, чтобы выглядеть по-королевски, и тогда отец, может, будет более снисходителен к его побегу.
Стражники повели Карла в левое крыло дворца, в пиршественный зал. Арону становилось хуже. Копыта чесались, словно он упал в заросли крапивы. Остальные заметили это. Бурогрив заверил, что просто нервы расшалились.
– У Тана, я шлыхал, ешть целебная мащь, – заявил Кей.
– Откуда? – удивился Галахад.
– Ну он же волшебник, – прокомментировал Перси.
Когда они вошли в казарму, их уже ждали сэр Гавейн и сэр Адам, нахмуренные, со сведенными к носу оранжевыми бровями.
Жеребята повинно склонили головы. Особенно стыдно было Арону. Именно из-за него остальные полезли за Карлом.
– У короля к некоторым из вас есть серьезные претензии, – заявил Адам.
– В кои-то веки я с ним согласен, – впервые в жизни Гавейн прищурил глаза, глядя на кадетов. – Начнем с того, что двое из вас разбили фарфоровую вазу.
– А закончим тем, что вы не знаете положенного места! – Адам притопнул копытом.
Гавейн кивнул:
– Агийвские рыцари служат королю, дают ему советы, защищают его, умирают во имя его. Но никогда не потакают его детским глупостям!
– Агийвские рыцари обязаны сохранять стойкость и холодный рассудок. Не говоря уже о том, что они никогда не разбивают дорогие вазы!
– Вам ясно?! – спросил Гавейн.
Жеребята кивнули.
– Говорите! – повторил Адам.
– Так точно, – ответили они хором.
– Вот и славно, – сэр Адам коварно заулыбался. – После церемонии приветствия вы будете склеивать вазу и очищать королевский этаж от пыли. И если кто-то будет отлынивать, его выгонят с позором! И на этот раз мы не шутим!
– Да, милорды.
– А теперь одевайтесь и чтоб к закату пахли как духовницы!
Рыцари ушли, а жеребята переглянулись.
– Оно того стоило, – улыбнулся Кай.
И друзья залились смехом. Они повалились на кровати отдышаться. А затем вымывали из своих грив грязь и разглаживали мундиры подковами, нагретыми в паровых банях.
Когда солнце садилось, они уже стояли на дощатом помосте перед дворцом. На улицах висели гирлянды из шелковых платков и бумажные фонари.
Благодаря Карлу Арон знал, что агийвцы всегда принимают гостей радушно, хотя на его памяти настолько пышная церемония происходит впервые. Ему вспомнилась история Чарльза. Может, и единорогов с пегасами встречали так же приветливо?
Толпа скапливалась. Повсюду шныряли пятилетние жеребята, хватавшие сладости и угощения. У близнецов текли слюнки при виде съестного.
Музыканты настраивали лютни и протирали барабаны. Слуги в красочных нарядах с бубенцами, похожих на шутовские, заряжали фейерверки для торжественной кульминации.
На площадь вышли Генрих Седогрив и Карл Белорожденный. Они так и сверкали в радужных мундирах с лиловыми плащами. В свете вечернего солнца белые грива и шкура принца казались уменьшенной луной.
Король тоже выглядел статно. Его седая грива и нахмуренный лоб, обтянутый золотым обручем с рубином, вызывали чувство благоговения. Юному Бурогриву подумалось: станет ли сын похожим на отца к зрелому возрасту? В это было трудно поверить. Карл отличался от Генриха. Слишком малыш был любопытен… Впрочем, в его глазах порой горело такое же величие.
Король и принц стояли перед постаментом. Правитель Агийвии поднял копыто. Его народ замер.
– Сегодня, – Генрих опустил копыто, – мы приветствуем нашего друга, возвращающегося из вражеских земель! – Арон заметил, что принц стыдливо отвернул голову при этих словах. – Веками он помогал нам мудрыми советами и добрыми делами! В честь придворного волшебника… – король повернулся к жеребятам, – эти славные молодые рыцари исполнят приветственную песню!
Прозвучал сигнал боевого рога, и кадеты запели под медленное бренчание лютней, свист флейт и ритм барабанов:
Восславим теперь подвиг твой,
Ведь ты вернулся домой!
Ждет тебя постель
И пряный пенистый эль!
Вернулся ты наконец
В славный белый дворец
Восславим теперь подвиг твой,
Ведь ты вернулся домой!
Жители Столицы подхватили торжественную балладу – маленькие жеребята и прекрасные кобылицы, стражники и даже сэр Адам.
И в этом мелодичном гуле появился чужой голос, от которого исходила могучая древняя сила:
– Во мраке ты прошел горы и леса. И не склонят тебя во тьму года. Вместе с нами пой, ведь ты вернулся домой!
Сверкнула молния. Столб лилового пламени резко вспыхнул в гуще толпы, и появилась высокая темная фигура в черной бесформенной сутане.
Это был Тан! Придворный волшебник вовсе не конь: вытянутая морда с козлиной бородой ласково улыбалась, показывая заостренные зубы, а белая кожа как голая кость сверкала в свете огненного столба. Под черной сутаной виднелись раздвоенные копыта. Вышагивал он гордо и плавно, подобно амурскому коту8, и радостно хлопал четырехпалыми лапами с длинными когтями. Из-под капюшона выглядывали горящие красные глаза.
Когда он остановился перед Генрихом, то изящно поклонился ему, делая правой лапой реверанс.
– Мой король, я Тан, твой друг, вернулся к тебе, к твоему очагу и сладкому сидру!
– И они уже ждут тебя, старый друг, в твоей башне, как заведено.
Глава 4
Змеиный Браслет
Луна уже на середине столба, а Бурогриву никак не удавалось заснуть. Из памяти не выходила сегодняшняя церемония. Придворный волшебник не походил ни на кого из жителей Зеленоземья. Но куда больше Арона волновало то, что Тан во время праздничного пира разговаривал с дворянами, а красные глаза были устремлены на него.
Причем когда волшебник отворачивался, Арон все равно чувствовал, что маг следит за ним.
После банкета Арону удалось поговорить с Карлом об облике Тана. Тот поделился наблюдением:
– В моих воспоминаниях он был выше. И глаза были голубыми.
Остальные ученики куда спокойнее отнеслись к первой встрече и сладко спали под одеялами. Уборка царского этажа забрала много сил.
Арон, повернувшись на другой бок, посмотрел на друзей: во сне они что-то бубнили и сладко причмокивали.
– Так, с меня хватит! – рассердился Арон, уже не в силах терпеть зуд.
Соскочив с кровати, он выбрался из казармы. Бродя по арене, Бурогрив глядел на ночное небо. Звезды то вспыхивали, то гасли, будто сотни свечей в темном зале. А луна сегодня казалась куда ближе, чем обычно.
Арон надеялся, что тишина убаюкает его, однако только сильнее взбодрился. А чесотка вконец измучила.
– Да что с вами такое?! – Арон посмотрел на копыта.
Сегодня он не уснет. Бурогрив поскакал в зал с фресками, вдруг это поможет. Цокая по коридору, жеребенок рассматривал каждую картину, рассказывающую о подвигах Жанны Великой.
Воительница стояла с высоко поднятой головой на холме под небом, усыпанным звездами. Бурогрив испытал теплоту на душе, и зуд немного ослаб. Он вспомнил легенду о сражении рыцарши с девятью циклопами. Пять дней и пять ночей она рубилась с каменными великанами, пока Разящий не убил их всех. Такого Арону никогда не достичь.
– Ты себя недооцениваешь, – заявил Тан, появившись из ниоткуда.
Юный Бурогрив от неожиданности попятился и чуть не плюхнулся на каменный пол. Но волшебник вовремя схватил его цепкими лапами и одним движением поставил обратно.
– С-спасибо, м-милорд, – пробубнил пойманный врасплох Арон.
– Ха-ха-ха, не стоит ко мне обращаться как к сэру Адаму или Гавейну, малыш.
– А как к вам обращаться? – Арон смог взять себя в копыта.
– Зови меня Таном, другом твоего народа и твоего дома.
Волшебник подмигнул горящим красным глазом. Арону понравился шутливый настрой Тана. Волшебник выставил вперед когтистую лапу.
– Как насчет прогуляться, друг?
Жеребенок протянул копыто, и придворный волшебник добродушно пожал его.
– Тогда вперед! – Тан направился к выходу из замка.
Бурогрив последовал за ним. Очень хотелось задать один мучающий его вопрос.
– На твои вопросы я отвечу, юный Бурогрив, но задавай их по очереди.
– Вы мои мысли читаете? – догадался Арон.
– Конечно.
Жеребенок и волшебник шли вдоль стены с фресками.
– Значит… вы знаете, о чем я хочу спросить.
– Я сильно отличаюсь от твоих представлений о волшебниках.
– Так кто же вы?
– Я древнее существо, Арон. Очень древнее.
– Вы видели времена правления Белорогого Короля?
Тан вдруг замер, на лошадиной морде отразилась задумчивость. Поглаживая бородку, он ответил:
– Я знавал те дни единства, пока вас не предали, – волшебник угрожающе навис над Ароном.
Тот ёкнул от неожиданности.
– К-кто предал?
– Я этого не знаю, но это тот, кому Белорогий Король доверял больше всего на свете. Кому-то из единорогов или пегасов, – Тан продолжил шествовать по коридору.
– А почему только им? Ведь есть и другие народы.
– Пегасы и единороги были приближенными Белого Владыки. Именно три народа помогли ему объединить все Зеленоземье!
– То есть мы вместе помогли Белорогому Королю прийти к власти?
– Да.
Жеребенок и волшебник дошли до ворот из дворца.
– А как он выглядел? Ну, Белорогий Король?
– К сожалению, его облик навсегда сокрыт тайной.
– Почему? – они вышли в сад.
– Белорогий Король был необычным существом, Арон. Его сила и знания были бескрайними. Предательство наслало кару на всех вас. Кару забвения!
– Если он настолько сильный, то почему погиб?
Лунный свет ярко озарял всё вокруг.
– Почему? Нет! Пусть Белорогий Король умер телом, но дух его неистребим. Говорят, его призрак до сих пор обитает в Олимпийской Башне и разыскивает своего убийцу.
– Жуткая история, – произнес Арон, когда они оказались около яблони.
– Пожалуй, оставим эту тему и поговорим о более важном.
– О чем? – Арон неотрывно смотрел на сочные плоды. В лунном свете они казались драгоценными рубинами.
– О тебе! – жеребенок с изумлением уставился на мага. – Ты ведь знаешь, что Жанна Великая была величайшей воительницей? – Арон кивнул. – Но знаешь ли ты, что она была родом из крестьянской семьи? Вижу, ты удивлен. Но слушай дальше. Когда Белорогий Король оставил бренное тело, Разящий был спрятан тремя рыцарями за Средиземным Озером в Храме Белого Знамени. Там великий меч хранится и поныне, ожидая, когда его возьмет достойный и с его помощью вернет Агийвии былое величие!
– Вряд ли этим достойным окажусь я, – не поверил Арон. – Я же попал в ученики по случайности. И вообще я здесь, чтобы присматривать за сыном короля, а не чтобы добыть великую реликвию.
Тан улыбнулся, обнажив заостренные зубы.
– Пусть ты попал сюда не за этим, – волшебник вытянул когтистую лапу, и в ней появилось красное пламя. – Но именно тебе суждено найти Разящий! – огненный шар постепенно начал обретать форму и чернеть.
Жеребенок неотрывно следил за багровым пламенем, пока оно не покрылось перьями, и у мохнатого комка не вырос клюв. И вскоре в лапе Тана появился черный ворон с горящими красными глазами. Бурогрив вновь почувствовал сильный зуд в копытах. Ворон взлетел с лапы волшебника и приземлился на одну из веток яблони.
– Посмотри, – Тан нагнулся к Арону и положил лапу на спину жеребенка. – Что ты видишь?
– Ворона, – копыта сильно чесались.
– Да! Воронов считают мерзкими вредителями, падальщиками. И предвестниками несчастий, – ворон слетел с ветки и сел на плечо волшебника. – Но за дурной славой и неприятным обликом скрывается ум, который не сравнится ни с одной птицей, что бороздит небо!
Арон смотрел на ворона боязливо. Черный цвет в Агийвии считался цветом смерти. Хотя красные глаза птицы пугали больше, чем суеверный страх. Особенно когда ворон смерил Бурогрива хищным взглядом.
– А зачем вы мне это рассказываете?
Тан ехидно улыбнулся:
– Порой за простым камнем скрывается слиток золота, Арон. Так и тебе, несмотря на происхождение, будет суждено найти Разящий и принести его королю!
Ворон растворился в красном огне. Тан взъерошил жеребенку гриву и направился обратно к дворцу. Арон поскакал вслед за ним.
– А что будет потом? Когда я принесу Разящий? – спросил он, когда они дошли до ворот.
Улыбка на лошадиной морде Тана стала шире:
– Когда ты принесешь Разящий королю, то вместе со всей Агийвией ты закончишь дело, которое начали твои предки!
– Что за дело? – у Арона похолодело внутри.
– Ты найдешь предателя и накажешь за его преступления!
Внезапно раздался глухой рев. Такой сильный, будто орали сотни охрипших глоток.
– Что это?!
– Не что, а кто.
Из-за угла дворца выскочил причудливо жуткий зверь. Это не камелопард. У существа была голова кобры с красными глазами, и она скалилась. Бежевое волчье тело с черными полосами походило на комок мышц, излучавших неодолимую силу. Худые лапы с раздвоенными копытами скребли каменную дорогу, оставляя следы грязи. С тонкого языка текли пахучие желтые слюни. Чудище скакало к беседующим и рычало.
– Кто это?! – у Арона заложило уши от рева.
Существо подошло к Тану и начало ласково тереться об его колени. Волшебник длинным когтем почесал макушку зверя, и тот от удовольствия замурчал. От рокочущего баса обитатели дворца проснулись и начали зажигать свечи в спальнях.
– Это Рыкающий Зверь, – ответил Тан, лаская питомца. Маг совершенно не обращал внимания на возмущение разбуженных агийвцев.
– Откуда он взялся?!
– Он прибыл со мной из наших родных краев, – волшебник улыбнулся воспоминаниям о далеком доме, и его красные глаза вспыхнули ярче. – Хочешь его погладить?
Арон задрожал. Этот монстр проглотил бы его и не поперхнулся! Но не желая посрамиться перед чародеем, а затем слышать насмешки сэра Адама, Бурогрив подошел к Рыкающему Зверю и дрожащим копытом дотронулся до макушки. Тот в ответ громко зарычал, и Арону захотелось отойти. Тем не менее он продолжил нежно поглаживать странное создание по склизкому чешуйчатому капюшону. Рыкающий Зверь игриво замурчал, заставив Арона улыбнутся.
– Ты ему нравишься, – одобрил Тан.
Копыта Арона все еще чесались. Придворный волшебник, заметив это, поспешил достать из кармана своего темного одеяния серый пузырек.
– Вот, – Тан протянул флакон. – Это уймет зуд.
– А что со мной? – спросил Арон, открывая зубами пробку и накладывая зелено-болотную мазь.
Склизкий бальзам покрыл копыта пахучим слоем, придав им тошнотворный цвет. От запаха ушной серы Бурогрив почувствовал себя как вельможа в тапочках из гнилой селедки9.
– У агийвских лошадей было много тайных знаний, – разъяснил Тан, почесывая бороду. – Но большинство из них утеряно после смерти Белорогого Короля.
– А как это связано?..
Тут Рыкающий Зверь громогласно взревел. Похоже, ему опять захотелось ласки. Арон забеспокоился: если зверька не погладить, в Агийвии станет на одного жеребенка меньше.
Но придворный волшебник грозно посмотрел на любимца, и тот затих, покорно склонив голову и опустив волчий хвост.
– Каждый народ Зеленоземья обладал сильной чувствительностью к предстоящим бедам и вообще ко всему плохому, – рассказал Тан. – Эта чувствительность выражалась невыносимым зудом. Но потом знание об этой способности забылось.
– То есть мои копыта чешутся в преддверии беды?
Тан широко улыбнулся. Его клыки сверкали бледным светом.
– Ты на редкость проницателен, Арон Бурогрив. Нет сомнения, ты получишь Разящий!
Арону была приятна похвала, но вспомнив предостережение, он заволновался:
– А что нас ожидает? – копыта перестали чесаться. Мазь пусть и пахла не очень и на ощупь была как желе, но все-таки помогла.
– Будущее сложно предвидеть. Почти невозможно.
– Но есть же ясновидящие! – Арон держал пузырек, который норовил выскользнуть из копыт. Мазь была на редкость жирной.
– Да, есть. Но суть их дара не в том, что они знают будущее, а в том, что они знают прошлое.
– Это как? – Арон чуть не уронил флакон, когда Рыкающий Зверь потерся об него.
– История, Арон, развивается циклами. Раз во много поколений колесо делает повторный оборот. Хаос и гармония сменяют друг друга, и на этом стоит равновесие всего мира.
– То есть гармония между нами и другими народами возможна?
В душе юного Бурогрива на мгновение возникла странная надежда. Необъяснимая теплота. Рыкающий Зверь перестал тереться о колени жеребенка, обеспокоенно вглядываясь и вдыхая странный запах.
– Нет, Арон, – возразил Тан с крепкой уверенностью. – Народы не смогут примириться.
– Почему?
Волшебник приобнял его, и острые когти больно впились в шкуру.
– Потому что кто-то из них хладнокровно убил Белорогого Короля. А может, оба народа в этом повинны? Заклинаю тебя, Арон, может, когда-то они были похожи на вас, – Тан убрал лапы, оставив на шкуре жеребенка кровоподтеки, – но теперь утратили прежний облик. Погрузившись во тьму, они стали монстрами во плоти! Даже если ты принесешь им извинения за многолетние обиды, то они лишь рассмеются и нападут, упившись твоей кровью. Заклинаю тебя, Арон, остерегайся их.
