Георг Гегель
Наука логики
Следовательно, то, чтó реально возможно, есть со стороны своего в-себе-бытия нечто формально тождественное, чтó со стороны своего простого определения содержания не противоречит себе; но и по своим развитым и различенным обстоятельствам, и по всему тому, с чем оно связано, оно как то, чтó тождественно с собой, не должно противоречить себе. Но во-вторых, так как оно многообразно внутри себя и находится с иным в многообразной связи, разность же в себе самой переходит в противоположение, то оно нечто противоречивое. Когда речь идет о возможности и должно вскрыть ее противоречие, то достаточно держаться многообразия, которое она заключает в себе как содержание или как свое обусловленное существование; из этого легко выявить ее противоречие. – Но это не противоречие сравнения; многообразное существование в себе самом состоит в том, что оно снимает себя и исчезает в своем основании и тем самым ему неотъемлемо присуще определение – быть лишь чем-то возможным. – Когда все условия сути дела полностью налицо, тогда она вступает в действительность; полнота условий – это целокупность как целокупность применительно к содержанию, и сама суть дела есть это содержание, определенное и как нечто действительное, и как возможное. В сфере обусловленного основания условия имеют форму – именно основание или для себя сущую рефлексию – вовне себя, и эта рефлексия соотносит их как моменты сути дела и порождает в них существование. Здесь же непосредственная действительность не определена как условие предполагающей рефлексией, а положено, что сама она возможность.
Итак, в снимающей себя реальной возможности снимается нечто двоякое, ибо она сама двоякое: и действительность, и возможность. 1) Действительность – это формальная действительность, или существование, которое являло себя как самостоятельное непосредственное существование и благодаря своему снятию становится рефлектированным бытием, моментом чего-то иного, тем самым обретая в самом себе в-себе-бытие. 2) Указанное существование было также определено как возможность или как в-себе-бытие, но в-себе-бытие чего-то иного. Следовательно, когда происходит это снятие, тогда и это в-себе-бытие снимается и переходит в действительность. – Это движение снимающей самое себя реальной возможности порождает, следовательно, те же самые уже имеющиеся моменты, но так, что каждый из них возникает из другого; вот почему оно в этом отрицании и есть не переход, а слияние с самим собой. – Согласно формальной возможности, если нечто было возможно, то поэтому было возможно также и не оно само, а его иное. Реальная возможность уже не имеет противостоящим себе такого иного, ибо она реальна, поскольку она сама есть также и действительность. Следовательно, когда непосредственное существование этой возможности, круг условий, снимает себя, она делается в-себе-бытием, а сама она уже есть в-себе-бытие, а именно как в-себе-бытие чего-то иного. И наоборот, так как ее момент в-себе-бытия тем самым также и снимает себя, то она становится действительностью, следовательно, моментом, а сама она равным образом есть уже момент. – Тем самым исчезает то обстоятельство, что действительность была определена как возможность или в-себе-бытие чего-то иного и что, наоборот, возможность была определена как действительность, которая не есть та действительность, возможность которой она есть.
3. Стало быть, отрицание реальной возможности – это ее тождество с собой; будучи, таким образом, в своем снятии самоотталкиванием этого снятия внутрь самого себя, отрицание реальной возможности есть реальная необходимость.
То, чтó необходимо, не может быть иным; но то, чтó вообще возможно, вполне может быть иным; ибо возможность – это в-себе-бытие, которое есть только положенность и потому по существу своему – инобытие. Формальная возможность есть это тождество как переход во всецело иное; реальная же возможность, так как она имеет в самой себе другой момент, действительность, уже сама есть необходимость. Вот почему то, чтó реально возможно, уже не может быть иным; при таких-то условиях и обстоятельствах не может последовать нечто иное. Реальная возможность и необходимость различны поэтому лишь по видимости; необходимость – это тождество, которое не становится еще, но уже предположено (vorausgesetzt) и лежит в основании. Реальная необходимость есть поэтому содержательное отношение, ибо содержание – это то в-себе-сущее тождество, которое безразлично к различиям формы.
Но эта необходимость в то же время относительна. – А именно, она имеет предпосылку (Voraussetzung), с которой она начинает, свой исходный пункт она имеет в случайном. Реально действительное как таковое есть именно определенное действительное и имеет свою определенность как непосредственное бытие прежде всего в том, что оно многообразие существующих обстоятельств; но это непосредственное бытие как определенность есть также и свое отрицательное, есть в-себе-бытие или возможность; как такое оно реальная возможность. Как это единство обоих моментов она целокупность формы, но еще внешняя себе целокупность; она единство возможности и действительности таким образом, что: 1) многообразное существование есть непосредственно или положительно возможность, есть нечто возможное (тождественное с собой вообще) потому, что существование есть нечто действительное; 2) поскольку эта возможность существования положена, она определена как лишь возможность, как непосредственное превращение действительности в свою противоположность, иначе говоря, как случайность. Вот почему эта возможность, в которой как в условии имеется непосредственная действительность, есть лишь в-себе-бытие как возможность чего-то иного. Тем, что, как показано, это инобытие снимает себя и эта положенность сама оказывается положенной, реальная возможность становится, правда, необходимостью, однако необходимость тем самым начинает с указанного выше еще нерефлектированного в себя единства возможного и действительного; это пред-полагание и возвращающееся в себя движение еще раздельны; иначе говоря, необходимость еще не определила себя из самой себя как случайность.
Относительность реальной необходимости представлена в содержании таким образом, что оно еще только безразличное к форме тождество и поэтому отлично от нее и есть определенное содержание вообще. Ввиду этого реально необходимое есть какая-то ограниченная действительность, которая из-за этой ограниченности есть в другом отношении также лишь случайное.
Стало быть, реальная необходимость в себе есть на самом деле также случайность. – Это являет себя прежде всего таким образом, что хотя реально необходимое и есть по форме нечто необходимое, но по содержанию оно нечто ограниченное, и содержание это придает ему характер случайного. Однако и в форме реальной необходимости содержится случайность, ибо, как оказалось, реальная возможность лишь в себе есть необходимое, положена же она как инобытие действительности и возможности по отношению друг к другу. Реальная необходимость содержит поэтому случайность; она возвращение в себя из указанного беспокойного инобытия действительности и возможности по отношению друг к другу, но она не возвращение к себе из самой себя.
Следовательно, в себе здесь имеется единство необходимости и случайности; это единство следует назвать абсолютной действительностью.
С. АБСОЛЮТНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
Реальная необходимость – это определенная необходимость; в формальной необходимости еще нет никакого содержания и никакой определенности. Определенность необходимости состоит в том, что в ней имеется ее отрицание, случайность. Такой она оказалась.
Но эта определенность в своей первой простоте есть действительность; определенная необходимость есть поэтому непосредственно действительная необходимость. Эта действительность, которая сама как таковая необходима, поскольку содержит необходимость как свое в-себе-бытие, есть абсолютная действительность, действительность, которая уже не может быть иной [чем она есть], ибо ее в-себе-бытие – это не возможность, а сама необходимость.
Но тем самым эта действительность, ввиду того что она положена как абсолютная, т. е. сама положена как единство себя и возможности, – это лишь пустое определение; иначе говоря, она случайность. – Эта пустота ее определения делает ее чистой возможностью, чем-то таким, чтó в такой же мере может быть также и иным [чем оно есть] и чтó может быть определено как возможное. Но эта возможность сама есть абсолютная возможность, ибо она как раз возможность быть определенной и как возможность, и как действительность. Тем, что она такое безразличие к самой себе, она положена как пустое, случайное определение.
Таким образом, реальная необходимость содержит случайность не только в себе, случайность также становится в ней; но это становление как то, чтó внешне, само есть лишь в-себе-бытие этой необходимости, так как оно лишь непосредственно определено (ist ein unmittelbares Веstimmtsein). Но оно не только таково, оно собственное становление необходимости, иначе говоря, пред-положение, которое она имела, есть ее собственное полагание. Ибо как реальная необходимость она снятость действительности в возможности, и наоборот; поскольку она это простое превращение одного из этих моментов в другой, она также их простое положительное единство, так как каждый из них, как оказалось, сливается в другом лишь с самим собой. Но таким образом она действительность, однако такая действительность, которая дана лишь как это простое слияние формы с самой собой. Отрицательное полагание ею этих моментов тем самым само есть пред-полагание, иначе говоря, полагание ее самой как снятой или полагание непосредственности.
Но именно этим указанная действительность определена как отрицательное; она слияние с собой [как выхождение] из той действительности, которая была реальной возможностью; следовательно, эта новая действительность возникает лишь из своего в-себе-бытия, из отрицания самой себя. – Тем самым она в то же время непосредственно определена как возможность, как то, что опосредствовано своим отрицанием. Однако эта возможность тем самым есть непосредственно не что иное, как тот процесс опосредствования, в котором в-себе-бытие (т. е. она сама) и непосредственность одинаково суть положенность. – Таким образом, именно необходимость есть в такой же мере снятие этой положенности или полагание непосредственности и в-себе-бытия, в какой она именно поэтому есть процесс определения этого снятия как положенности. Вот почему она сама определяет себя как случайность, отталкивает себя в своем бытии от себя, в самом этом отталкивании лишь возвратилась в себя и в этом возвращении как в своем бытии оттолкнула себя от самой себя.
Так форма, реализуя себя, проникла собой все свои различия и сделалась прозрачной, и как абсолютная необходимость она лишь это простое тождество бытия с самим собой в своем отрицании или в сущности. – Само различие между содержанием и формой также исчезло, ибо указанное единство возможности в действительности и наоборот – это форма, безразличная к самой себе в своей определенности или в положенности, – содержательная суть дела, для которой форма необходимости была чем-то внешним. Но таким образом она это рефлектированное тождество обоих определений как безразличное к ним, тем самым она формальное определение в-себе-бытия в противоположность положенности, и эта возможность составляет ограниченность содержания, которым обладала реальная необходимость. Растворение же этого различия есть абсолютная необходимость, содержание которой составляет это различие, проникающее себя в ней.
Следовательно, абсолютная необходимость – это истина, в которую возвращаются действительность и возможность вообще, равно как и формальная и реальная необходимость. – Абсолютная необходимость, как оказалось, – это бытие, которое в своем отрицании, в сущности, соотносится с собой и есть бытие. Она в такой же мере простая непосредственность или чистое бытие, в какой и простая рефлексия-в-себя или чистая сущность. Она такова, потому что то и другое есть одно и то же. – Всецело необходимое есть лишь потому, что оно есть; помимо этого оно не имеет ни условия, ни основания. – Но оно также и чистая сущность; его бытие – это простая рефлексия в себя; оно есть, потому что оно есть. Как рефлексия оно имеет основание и условие, но основанием и условием имеет лишь себя. Оно в-себе-бытие, но его в-себе-бытие – это его непосредственность; его возможность – это его действительность. – Следовательно, оно есть, потому что оно есть; как слияние бытия с собой оно сущность; но так как это простое есть также непосредственная простота, то оно бытие.
Таким образом, абсолютная необходимость – это рефлексия или форма абсолютного, единство бытия и сущности, простая непосредственность, которая есть абсолютная отрицательность. Поэтому имеющиеся в ней различия, с одной стороны, даны не как рефлективные определения, а как сущее многообразие, как различенная действительность, имеющая облик противоположных друг другу самостоятельных иных. С другой стороны, так как их соотношение есть абсолютное тождество, то она абсолютное превращение их действительности в их возможность и их возможности в действительность. – Абсолютная необходимость поэтому слепа. С одной стороны, различенные [в ней моменты], определенные как действительность и как возможность, имеют облик рефлексии-в-себя как бытия; поэтому они оба даны как свободные действительности, из которых ни одна не отсвечивает в другой, ни одна не желает обнаруживать в самой себе след своего соотношения с другой; имея свое основание внутри себя, каждая из них в самой себе есть необходимое. Необходимость как сущность замкнута в этом бытии; взаимное соприкосновение этих действительностей являет себя поэтому как пустое внешнее; действительность одного в другом есть лишь возможность, случайность. Ведь бытие положено как абсолютно необходимое, как опосредствование с собой, которое есть абсолютное отрицание опосредствования иным, или как бытие, которое тождественно лишь с бытием; поэтому иное, имеющее действительность в бытии, определено как всецело лишь возможное, как пустая положенность.
Но эта случайность есть скорее абсолютная необходимость; она сущность тех свободных, необходимых в себе действительностей. Эта сущность боится света, так как в указанных действительностях нет отсвечивания, нет отражения (Reflex), так как они имеют свое основание исключительно лишь внутри себя, сформированы сами по себе, обнаруживают себя лишь самим себе, – так как они лишь бытие. – Но их сущность пробьется в них и выявит, чтó такое она и чтó такое они. Простота их бытия, их самодовления (Beruhen auf sich) есть абсолютная отрицательность; она свобода их непосредственности, лишенной всякого отсвечивания. Это отрицательное пробивается в них, так как благодаря этой своей сущности бытие есть противоречие с самим собой, а именно противоречие с этим бытием в форме бытия, следовательно, как такое отрицание этих действительностей, которое абсолютно отличается от их бытия, как их ничто, как столь же свободное в отношении их инобытие, сколь свободно их бытие. – Тем не менее наличие в них этого инобытия нельзя было не признать. В своих самодовлеющих образованиях они безразличны к форме, они содержание и тем самым различенные действительности и определенное содержание. Это содержание есть печать (Maal), которую наложила на них необходимость (в своем определении она есть абсолютное возвращение в себя самое), высвободив их как абсолютно действительные, – печать, на которую она ссылается как на свидетеля своего права и отмеченные которой они уничтожаются. Это обнаружение того, что определенность есть поистине – [а именно] отрицательное соотношение с самой собой – есть совершающееся вслепую исчезновение в инобытии; пробивающееся здесь отражение (Scheinen) или рефлексия выступает в сущем как становление или переход бытия в ничто. Но и наоборот, бытие есть также сущность, а становление – рефлексия или отражение. Таким образом, внешнее есть их внутреннее, а их соотношение – абсолютное тождество, переход же действительного в возможное, бытия в ничто есть слияние с самим собой; случайность есть абсолютная необходимость, она сама есть предполагание тех первых абсолютных действительностей.
Это тождество бытия в его отрицании с самим собой есть субстанция. Оно есть это единство как в своем отрицании или как в случайности; таким образом, оно субстанция как отношение к самому себе. Совершающийся вслепую переход необходимости [в случайность] – это скорее собственное развертывание абсолютного, его внутреннее движение, так что абсолютное, становясь внешним, скорее обнаруживает само себя.
Глава третья
Абсолютное отношение
Абсолютная необходимость – это не необходимое вообще и тем более не нечто необходимое, а необходимость – бытие всецело как рефлексия. Абсолютная необходимость есть отношение, так как она такое различение, моменты которого сами суть вся ее целокупность; они, таким образом, абсолютно устойчивы, но так, что это лишь одна устойчивость, а различие есть только видимость развертывания, и видимость эта есть само абсолютное. – Сущность как таковая – это рефлексия или отражение; но сущность как абсолютное отношение – это видимость, положенная как видимость, которая, будучи этим соотнесением с собой, есть абсолютная действительность. – Абсолютное, развернутое сначала внешней рефлексией, развертывает теперь само себя как абсолютная форма или как необходимость; это развертывание самого себя есть его полагание-самого-себя, и оно есть лишь это самополагание. – Подобно тому как свет в природе – это не нечто и не вещь, а его бытие есть лишь его отражение, так и обнаружение себя есть самой себе равная абсолютная действительность.
Поэтому стороны абсолютного отношения не атрибуты. В атрибуте абсолютное обретает видимость лишь в одном из своих моментов как в чем-то предположенном и воспринятом внешней рефлексией. Но развертывается-то абсолютное абсолютной необходимостью, которая тождественна с собой как определяющая самое себя. Так как она есть обретение видимости, положенное как видимость, то стороны этого отношения суть целокупности, потому что они даны как видимость, ибо различия как видимость – это они сами и противоположное им, иначе говоря, они суть целое; и наоборот, они видимость потому, что они целокупности. Это различение или обретение абсолютным видимости есть, таким образом, лишь тождественное полагание самого себя.
В своем непосредственном понятии это отношение есть отношение субстанции и акциденций, непосредственное исчезание и становление абсолютной видимости внутри самого себя. Когда субстанция определяет себя как для-себя-бытие в противоположность иному, другими словами, когда абсолютное отношение [выступает] как реальное, то это отношение есть отношение причинности. Наконец, когда это отношение как соотносящееся с собой переходит во взаимодействие, тем самым абсолютное отношение, сообразно с содержащимися в нем определениями, также и положено; это положенное единство отношения в своих определениях, которые сами положены как целое и тем самым также как определения, есть затем понятие.
А. ОТНОШЕНИЕ СУБСТАНЦИАЛЬНОСТИ
Абсолютная необходимость есть абсолютное отношение, так как она не бытие как таковое, а бытие, которое есть, потому что оно есть, бытие как абсолютное опосредствование себя с самим собой. Это бытие есть субстанция; как окончательное единство сущности и бытия она бытие во всяком бытии; она не нерефлектированное непосредственное и не нечто абстрактное, находящееся позади существования и явления, а есть сама непосредственная действительность, и притом как абсолютная рефлектированность в себя, как в-себе-и-для-себя-сущая устойчивость. – Субстанция как это единство бытия и рефлексии есть по своему существу свое высвечивание и положенность. Поскольку высвечивание есть соотносящееся с собой высвечивание, оно есть; это бытие – субстанция как таковая. И наоборот, это бытие есть лишь тождественная с собой положенность; тем самым оно обретающая видимость целокупность, акцидентальность.
Это обретение видимости есть тождество как тождество формы – единство возможности и действительности. Это единство есть, во-первых, становление, случайность как сфера возникновения и прехождения, ибо сообразное с определением непосредственности соотношение возможности и действительности есть непосредственное превращение их друг в друга как сущих, превращение каждого из них в свое иное как иное лишь для него. – Но так как бытие есть видимость, то их соотношение дано также как соотношение тождественных или обретающих видимость друг в друге, рефлексия. Движение акцидентальности представляет поэтому в каждом из своих моментов высвечивание категорий бытия и рефлективных определений сущности друг в друге. – Непосредственное нечто имеет некоторое содержание, его непосредственность есть в то же время рефлектированное безразличие к форме. Это содержание определенно, а так как эта определенность есть определенность бытия, то нечто переходит во что-то иное. Но качество есть и определенность рефлексии; оно, таким образом, безразличная разность. Но последняя одухотворяет себя (begeistet sich) так, что становится противоположением и возвращается в основание, которое есть ничто, но также рефлексия-в-себя. Рефлексия-в-себя снимает себя; но она сама есть рефлектированное в-себе-бытие, и как такое она возможность, а в своем переходе, который есть также рефлексия-в-себя, это в-себе-бытие есть необходимое действительное.
Это движение акцидентальности есть активность (Aktuosität) субстанции как спокойное появление ее самой. Она деятельна не по отношению к нечто, а лишь по отношению к себе как к простой, непротиводействующей стихии. Снятие чего-то предположенного – это исчезающая видимость; лишь в действии, снимающем непосредственное, возникает само это непосредственное, иначе говоря, имеется указанное высвечивание; начинать с самого себя – только лишь это означает полагать ту самость (dieses Selbst), с которой начинают.
Субстанция как это тождество высвечивания есть целокупность целого и охватывает собой акцидентальность, а акцидентальность – это вся субстанция сама. Различие ее, переходящее в простое тождество бытия и в смену акциденций в этом тождестве, есть одна из форм ее видимости. Простое тождество бытия есть лишенная формы субстанция представления, для которого видимость определилась не как видимость, но которое как за нечто абсолютное держится за такое неопределенное тождество, которое не имеет истинности и есть лишь определенность непосредственной действительности или также в-себе-бытия или возможности, – за те определения формы, которые относятся к акцидентальности.
Другое определение, смена акциденций, это – абсолютное единство формы акцидентальности, субстанция как абсолютная мощь (Macht). – Прехождение акциденции – это возвращение ее как действительности в себя как в свое в-себе-бытие или в свою возможность; но это ее в-себе-бытие само лишь положенность; поэтому оно также действительность, а так как эти определения формы в такой же мере суть определения содержания, то это возможное есть и по содержанию нечто иначе определенное действительное. Переводя возможное в действительность с ее содержанием, субстанция обнаруживает себя как созидательную мощь, а возвращая действительное в возможность, она обнаруживает себя как разрушительную мощь. Но и то и другое тождественно: созидание разрушает, разрушение созидает, ибо отрицательное и положительное, возможность и действительность абсолютно соединены в субстанциальной необходимости.
Акциденции как таковые – а их много, так как множественность есть одно из определений бытия, – не имеют власти (Macht) друг над другом. Они сущие или для себя сущие нечто, существующие вещи с многообразными свойствами или целые, состоящие из частей, самостоятельные части, силы, нуждающиеся во взаимном побуждении и имеющие условием друг друга. Если кажется, что одно такое акцидентальное выказывает власть над другим, то [на самом деле] оба их объемлет собой власть субстанции, которая как отрицательность полагает неодинаковое значение, определяя одно как преходящее, а другое – с другим содержанием и как возникающее, или первое – как переходящее в свою возможность, а второе – как переходящее при этом в действительность; субстанция вечно раздваивается на эти различия формы и содержания и вечно очищает себя от этой односторонности, но в самом этом очищении вновь определяет и раздваивается. – Одна акциденция вытесняет, следовательно, другую лишь потому, что ее собственное самостоятельное существование (Subsistieren) само есть эта целокупность формы и содержания, в которой равно исчезают и она, и ее иное.
Это непосредственное тождество и наличие субстанции в акциденциях еще не приводят [здесь] к реальному различию. В этом первом определении субстанция еще не обнаружила себя во всем своем понятии. Если субстанцию как тождественное с собой в-себе-и-для-себя-бытие отличают от нее же как целокупности акциденций, то она как мощь есть то, что опосредствует. Эта мощь есть необходимость, положительное сохранение акциденций в их отрицательности и их чистая положенность в их устойчивости; эта середина есть, стало быть, единство субстанциальности и акцидентальности, и его полюсы не имеют своей собственной устойчивости. Субстанциальность есть поэтому лишь отношение как непосредственно исчезающее, она не соотносится с собой как отрицательное и, будучи непосредственным единством мощи с самой собой, есть в форме лишь своего тождества, а не своей отрицательной сущности; лишь один момент, а именно отрицательное или различие, полностью исчезает, а не другой, [т. е.] тождественное. – Это можно рассматривать и следующим образом. Хотя благодаря мощи видимость или акцидентальность и есть в себе субстанция, но она положена не так, как эта тождественная с собой видимость; таким образом, субстанция имеет своим обликом или своей положенностью лишь акцидентальность, а не самое себя; она не субстанция как субстанция. Следовательно, отношение субстанциальности – это прежде всего субстанция лишь потому, что субстанция выявляет себя как формальную мощь, различия которой не субстанциальны; на самом деле она лишь внутреннее акциденций, а акциденции суть лишь в субстанции. Иначе говоря, это отношение – лишь обретающая видимость целокупность как становление, но субстанция в такой же мере и рефлексия; акцидентальность, которая в себе есть субстанция, именно поэтому также положена как таковая; таким образом, она определена как соотносящаяся с собой отрицательность в противоположность себе же, определенной как соотносящееся с собой простое тождество с собой; и она для-себя-сущая, обладающая мощью субстанция. Так отношение субстанциальности переходит в отношение причинности.
В. ОТНОШЕНИЕ ПРИЧИННОСТИ
Субстанция – это мощь, притом мощь, рефлектированная в себя, не просто переходящая, но и полагающая определения и отличающая их от себя. Как соотносящаяся с самой собой в процессе своего определения она сама есть то, чтó она полагает как отрицательное, иначе говоря, то, чтó она делает положенностью. Положенность, стало быть, – это вообще снятая субстанциальность, то, чтó лишь положено, действие, а для себя сущая субстанция – это причина.
Такое отношение причинности – это прежде всего лишь указанное отношение причины и действия, в этом случае оно формальное отношение причинности.
а) Формальная причинность
1. Причина первоначальна по отношению к действию. – Субстанция как мощь обретает видимость, иначе говоря, обладает акцидентальностью. Но как мощь она в своей видимости точно так же и рефлексия-в-себя; так она развертывает свой переход, и это обретение видимости определено как видимость, иначе говоря, акциденция положена как нечто лишь положенное. – Однако в процессе своего определения субстанция исходит не из акцидентальности, как если бы акцидентальность была заранее чем-то иным и лишь теперь положена как определенность, а обе суть одна и та же активность. Субстанция как мощь определяет себя; но этот процесс определения сам непосредственно есть снятие процесса определения и возвращение. Она определяет себя – она, определяющее, есть, таким образом, непосредственное и то, чтó само уже определено. Следовательно, определяя себя, она полагает это уже определенное как определенное; тем самым она сняла положенность и возвратилась в себя. – И наоборот, это возвращение, будучи отрицательным соотношением субстанции с собой, само есть процесс определения или отталкивание субстанции от самой себя; благодаря этому возвращению возникает (wird) то определенное, с которого по видимости начинает субстанция и которое как найденное в наличии определенное она по видимости полагает теперь в качестве такового. – Таким образом, абсолютная активность есть причина – мощь субстанции в ее истине как обнаружение себя, непосредственно также развертывающее то, чтó есть в себе, акциденцию (которая есть положенность) в ее становлении, полагающее ее как положенность, – действие. – Следовательно, действие – это, во-первых, то же, что и акцидентальность субстанциального отношения, а именно субстанция как положенность; но, во-вторых, акциденция как таковая субстанциальна лишь благодаря своему исчезанию, лишь как преходящее; как действие же она тождественная с собой положенность; причина обнаруживает себя в действии как вся субстанция, а именно как рефлектированная в себя в самой положенности как таковой.
Этой рефлектированной в себя положенности, определенному как определенному, противостоит субстанция как неположенное первоначальное. Так как она как абсолютная мощь есть возвращение в себя, но само это возвращение есть процесс определения, то она уже не есть простое «в-себе» своей акциденции, но и положена как это в-себе-бытие. Вот почему субстанция обладает действительностью лишь как причина. Но эта действительность, заключающаяся в том, что в-себе-бытие субстанции, ее определенность внутри отношения субстанциальности теперь положена как определенность, – эта действительность есть действие; поэтому ту действительность, которую субстанция имеет как причина, она имеет лишь в своем действии. – Это та необходимость, которая есть причина. – Она действительная субстанция, так как субстанция как мощь определяет самое себя; но она в то же время причина, так как она развертывает эту определенность или полагает ее как положенность; таким образом, она полагает свою действительность как положенность или как действие. Действие – это иное причины, положенность в противоположность первоначальному, и оно опосредствовано первоначальным. Но как необходимость причина в то же время снимает этот процесс своего опосредствования и есть в процессе определения себя самой (как первоначально соотносящееся с собой в противоположность опосредствованному) возвращение в себя, ибо положенность определена как положенность, стало быть, тождественна с собой; поэтому лишь в своем действии причина есть истинно действительное и тождественное с собой. – Действие потому необходимо, что именно в нем обнаруживает себя причина, иначе говоря, оно та необходимость, которая есть причина. – Лишь как эта необходимость причина движет самое себя, начинает спонтанно, не будучи побуждена чем-то иным, и есть самостоятельный источник самопорождения; она должна действовать, ее первоначальность состоит в том, что ее рефлексия-в-себя есть определяющее полагание и что, наоборот, и то и другое – одно единство.
