ГлавнаяБиографии и мемуарыЕвгений Николаевич ГусляровНародный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

полная версия Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Евгений Николаевич Гусляров
Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

– Но ты знаешь, что службу государственную должно предпочитать нуждам и прихотям своим, и ведаешь мои о том указы? По крайней мере, должен бы ты был, хотя одного из них отдать в службу.

Государь повелел старшего из них записать и взять под Нарву, сказав отцу:

– Во утешение старости твоей, до самой смерти, оставляю при тебе младшего.

Старик, хотя и с сожалением принужденный расстаться с одним, благодарил монарха за милость его – оставление при себе другого.

К несчастию старого дворянина, сын его был убит под Нарвою, а к другому походу велено было поголовно всем дворянам быть на службе, вследствие того взят был у него и другой сын. Старец, в неизречённой быв горести, дождавшись государя, ехавшего туда, подаёт его величеству и на него же самого, – челобитную в несдержании слова своего, по коему оставил он при нём до смерти другого сына. Монарх, принимая от него бумагу, спрашивает:

– На кого ты просишь?

– На тебя самого, государь, и у тебя же прошу справедливости, – ответствует огорчённый старец.

Государь прочитывает челобитную, припоминает обещание своё и говорит старику:

– Просьба твоя справедлива и слово моё должно быть сдержано, но он взят в службу по генеральной высылке всех дворян, а отнюдь не для того, чтоб не хотел я сдержать моего слова – оставлением при тебе сына твоего. Оставляю его при тебе по первому моему обещанию.

И тот же час дал повеление возвратить его к отцу.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

За Петра в огонь и воду

[В связи с планом Петра Первого – провести армию непроходимыми дотоле местами Повенецкого уезда Олонецкой губернии и Кемского уезда Архангельской губ. (1702 г.) – к Нюхче были согнаны каргопольские, онежские, белозерские крестьяне – рубить просеку, класть мосты. Сам Пётр участвовал в работах, рубил, подставлял катки, учил мужиков].

Тут под Пулозером выдалась речка, да такая ли бурливая, да такая ли бедовая, что не выгорает дело – никак невозможно посерёдке свайки вбить. Кто ни сунется с лодкой – Бог весть куда унесёт его и с лодкой-то! Долго приглядывался осударь, а там сел в лодку, да прямо на серёдку-то и держит; бояре было за ним в его лодку суются, так: «Не надо мне вас, и без вашей помочи Бог даст, спорандаю». Только он на серёдку-то выплыл да принялся было первую свайку налаживать – глядь, к нему народу с сотню уж собралось, кто в лодке, а кто и вплавь, барахтаются, чуть-чуть против воды держатся. Поглядел на народ-от осударь, поглядел, покачал головою да тряхнул кудрями своими (а кудри-то были – добро чистое):

– Эх вы, – проговорил, – народ хрисьянский, детки вы мои родные! Лиха беда первому оленю в гарь (лесной пожар) кинуться, – остатние все там же будут. И стал он тут народ поить, тот народ, что за ним в реку кинулся.

Майнов В. Петр на Олонце // «Дело». 1883, №6.

Про попа, побившего шведов

В 1702 году города Олонца поп Иван Окулов, уведавший о шведах, что они стояли в карельском уезде, собрал охотников из порубежных жителей с тысячу человек, пошёл за шведский рубеж, разбил неприятельские заставы, победил до четырёхсот шведов, взял рейтарские знамёна, барабаны, ружья и провиант. А как то неожидаемое происшествие дошло до сведения его царского величества, то государь фельдмаршалу Шереметеву сказал: «Слыхал ли кто такое диво, что поп мой учит духовных сынов: отворите врата купно в рай и в шведскую область!». Пожаловал его величество попу двести рублей, красного сукна, с позументом рясу и золотую медаль и бывшим при том действии по хорошему русскому кафтану, по два рубля денег и по тесаку для обороны впредь, чтоб они его носили за свою службу.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Шереметев против Шлиппенбаха

В 1702 году генерал-фельдмаршал Шереметев, разбив шведского генерала Шлиппенбаха войско*, одержал над ним победу, с получением многих пленных, знамён и всей тяжёлой

*Сражение под Гуммельсгофом, где Б. П. Шереметев разбил шведского генерала В. А. Шлиппепбаха, произошло 18 июля 1702 года. Ред.

артиллерии и принудил Шлиппенбаха с достальным войском отступить к Пернову. Царь Пётр, получив о сей победе известие, сказал: «Благодарение Богу! Наконец достигли мы того, что шведов уже побеждаем».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Шереметев в роли барона Мюнхгаузена

Шереметев под Ригою захотел поохотиться. Был тогда в нашей службе какой-то принц с поморья, говорили, из Мекленбургии. Пётр Алексеевич ласкал его. Поехал и он за фельдмаршалом (Б.П. Шереметевым). Пока дошли до зверя, принц расспрашивал Шереметева о Мальте; как же не отвязывался и хотел знать, не ездил ли он ещё куда из Мальты, то Шереметев провёл его кругом всего света: вздумалось-де ему объехать уже всю Европу, взглянуть и на Царьград, и в Египте пожариться, посмотреть и на Америку. Румянцев, Ушаков, принц, обыкновенная беседа государева, воротились к обеду. За столом принц не мог довольно надивиться, как фельдмаршал успел объехать столько земель. «Да, я посылал его в Мальту». – «А оттуда где он ни был!». И рассказал всё его путешествие. Молчал Пётр Алексеевич, а после стола, уходя отдохнуть, велел Румянцеву и Ушакову остаться; отдавая потом им вопросные пункты, приказал взять по ним ответ от фельдмаршала, между прочим: от кого он имел отпуск в Царьград, в Египет, в Америку? Нашли его в пылу рассказа о собаках и зайцах. «И шутка не в шутку; сам иду с повинною головою», – сказал Шереметев. Когда же Пётр Алексеевич стал журить его за то, что так дурачил иностранного принца: «Детина-то он больно плоховатый, – отвечал Шереметев. – Некуда было бежать от спросов. Так слушай же, подумал я, а он и уши развесил».

Лубяновский Ф.П. Воспоминания. М., 1872. С. 55.

Мнение Петра о фельдмаршале Шереметеве

Государь, вспомня о фельдмаршале графе Борисе Петровиче Шереметеве, вздохнув, с сожалением сказал: «Бориса Петровича нет уже, не будет скоро и нас. Храбрость и верная его служба не умрут и памятны будут в России всегда».

Мне самому случилось видеть неоднократно, что Пётр Великий, уважая его отменно, встречал и провожал его не яко подданного, а яко гостя-героя и говаривал: «Я имею дело с командиром войск».

Шереметев попадает в немилость

Сей любимый Государем фельдмаршал имел несчастие подпасть по каким-то делам под гнев монарший и ему не велено было выезжать из дому. Сколь болезненно было ему то, что он прогневил своего Государя и благодетеля, столько и то, что лишён был способа испросить у него прощение. В сём случае прибегнул он к любимцу Государеву, Ивану Михайловичу Головину, и просил доставить ему случай увидеться с Государем, а тот обещал завести Монарха к нему в дом. Случай к тому избрал следующий.

Великий Государь зимою в санках во время жестокой стужи, поехал поутру из Кремля в Преображенное, взяв с собою одного только Головина, а так как дорога лежала мимо дома фельдмаршала, то г. Головин, подъезжая к его дому, притворился, что у него болит живот, и, вскричав: «ой, ой!», соскочил с санок, прося Государя или обождать его, или заехать в дом к фельдмаршалу, а сам побежал, сколько было силы, в дом фельдмаршальский. Жестокая стужа заставила Государя заехать к графу, а тот воспользовался этою минутою: он пал пред Монархом на колени и со слезами просил простить его, представляя, что гнев Его Величества страшнее ему самой мучительной смерти. Заслуги графа Шереметева, слёзы и такое объяснение, тронули сердце Государя, и он простил его и удостоил прежней милости.

По окончании явился г. Головин, и Великий Государь сказал ему с видом удовольствия: «Кстати случилась с тобою болезнь твоя: я чрез неё избавился от досады, какую имел на хозяина!».

– Простите же и меня, Всемилостивейший Государь, что я из сострадания к тому же хозяину притворился больным, чтоб только завести вас к нему в дом!

– Счастлив ты, – отвечал на это Государь, – что плутовство твоё имело успех, но берегись впредь того шутить над мною: мне тогда жаль будет, ежели оно не так счастливо сойдёт с рук, как теперь.

–Я бы и не открылся Вашему Величеству, если бы имел намерение что-нибудь подобное тому сделать впредь, – сказал г. Головин.

Анекдоты о Петре Великом, выбранные из деяний сего монарха, описанных гг. Голиковым и Штелиным. Издание второе. Москва, 1848.

Первая русская морская победа

В 1703 году, когда Канецкая крепость, или Канцы, взята была*,

*Гарнизон шведской крепости Нюеншапц, построенной на месте бывшей русской крепости Канцы при впадении реки Охты в Неву, сдался 1 мая 1703 года. Ред.

то получена ведомость о приходе на взморье шведских кораблей, и что они у устья Невы реки сделали в город лозунг*

*Произвели условный знак, пароль. Ред.

двумя выстрелами из пушки. Фельдмаршал Шереметев приказал отвечать им в своём обозе также двумя выстрелами, чтоб тем скрыть от кораблей взятие сего городка и чтоб их обмануть. По сему лозунгу прислан был на берег с адмиральского корабля бот для лоцманов российских войск. Караул, скрывшийся в лесу, поймал одного из шведских матросов (прочие же ушли), от которого сведали, что тою эскадрою командует вице-адмирал Нумерс. Потом пришли два шведские военные судна и стали пред устьем Невы реки. Уведомлённый о сём, царь Пётр Алексеевич, яко капитан бомбардирской роты и порутчик Меншиков, в тридцати лодках, с гренадёрами и солдатами Преображенского и Семёновского полков, отправился туда, и, ввечеру прибыв на устье, скрылся за островом против деревни Калинкиной к морю. На рассвете государь с половиною лодок поплыл греблею подле Васильевского острова под прикрытием леса и объехал сии суда от моря, а другой половине велел пуститься на них сверху. Неприятель, увидевши сие, вступил в бой и на парусах пробивался к эскадре. Однако его величество, догнав сии суда, и не взирая на жестокую стрельбу из пушек, одною ружейною стрельбою и гранатами оба судна взял и привёл в лагерь к фельдмаршалу. На одном было десять пушек, а на другом – четырнадцать. Государь, возблагодаря за сию первую морскую победу Бога при троекратной стрельбе из пушек, после молебна фельдмаршалу и прочим генералам говорил: «Я рекомендую вам, господин фельдмаршал, бывших со мною офицеров и солдат. Сия победа храбростию их получена. Благодаря вышняго, небывалое сбылось: мы лодками начинаем уже брать неприятельские корабли». За сию викторию бомбардирской капитан и поручик Меншиков сделаны кавалерами ордена святого Андрея, также и господин постельничий Головкин*,

*Головкин Гавриил Иванович (1660—1734) – был товарищем детских игр Петра I, еще в правлении царевны Софьи привёл к нему ворожеев, которые предрекли, что тот будет единовластным правителем России. Позже стал верховным постельничим, в 1709—1734 годах был государственным канцлером. Пользовался неограниченным доверием царя. Ред.

который в той же партии находился. Кавалерии наложены были на них чрез адмирала графа Головина, яко первого кавалера сего ордена, а офицерам даны золотые медали с цепьми, солдатам же – медали без цепей.

Военная хитрость

Под Нарвою, 8-го июня 1704 года, Пётр Великий, узнав через перехваченное письмо, что шведы ожидали генерала Шлиппенбаха с свежим войском, приказал двум полкам пехотным и двум конным надеть синие мундиры, взять шведские знамена и двигаться по направлению к городу. Между тем другой отряд, в зелёных мундирах, под предводительством Репнина и Меншикова, нападает на переодетых в шведские мундиры товарищей и завязывает с ними горячее дело. Шведы, приняв русских солдат, в синих мундирах, за отряд Шлиппенбаха, тотчас же выслали вспомогательное войско, которое одно и потерпело сильное поражение. Вслед за тем Нарва взята была приступом (9-го августа).

Пётр покоритель и защитник

Пётр Beликий в 1704 году, взял Нарву приступом после довольно трудной осады. Русским воинам было чрезвычайно досадно на такое долговременное упорство города, и они, как разъярённые львы, бросились по улицам Нарвы с целью грабежа и буйства противных правилам и цели царя Петра.

Разумеется, что такое дело не могло бы окончиться спокойно и могло бы опять возбудить кровопролитие.

Великодушный Монарх никак не мог перенести равнодушно этого поступка своих солдат. Он сказал:

– Если я взял своими солдатами этот город, то и жители будут мои точно также как солдаты. Я не хочу быть разорителем своих будущих подданных

Он бросился с обнажённою шпагою в средину своих солдат, некоторых поразил, и поступком этим заставил их снова придти в должный боевой порядок.

Вслед за тем он явился в Комендантский замок, комендант города был представлен как пленник. В пылу гнева. Петр Великий дал ему резкую пощечину и при том сказал грозным голосом:

– Не стыдно ли тебе в том, что ты один виновник столь много пролитой крови, когда мог бы давно выкинуть белый флаг, если видел, что тебе не откуда искать помощи и спасения ввереннаго тебе города?

Потом, положив свою шпагу на стол, продолжал:

– Смотри, вот с этого лезвия каплет кровь, но эта кровь не Шведская, а Русская, я ею убил несколько из своих воинов, чтобы удержать порыв моих солдат к грабежу и убийству, до котораго они доведены твоим упрямством и тем спас городских жителей от окончательного разорения.

Разсказ этот слышан от Анны Ивановны Крамер, которая жила с родственниками в Нарве во время осады этого города, она была пленницею увезена в Петербург, где перенесла много несчастий и, наконец, была придворною фрейлиной.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Чем герои отличаются от зверей

Разговаривая государь о бесчеловечных поступках шведов при Нарве, сказал: «Герои знамениты великодушием, а звери лютостию. В шведах первого нет, но последнее везде явно».

Шведская алчность и мёртвые кости

По взятии от шведов Митавы*,

*Митава (Елгава) в Курляндии была взята вместе с замком 2—5 сентября 1705 года. Петр I, присутствовавший при взятии Митавы, собственноручно внёс в «Журнал, или Поденную записку» известие об ограблении герцогских гробниц. Ред.

когда российские войска вошли в город и увидели в главной церкви под сводом, где погребены тела герцогов курляндских, что тела их из гробов выброшены и ограблены, то, остановясь, прежний караул шведский оставили, призвали полковника шведского и коменданта Кнорриига, которого обличив святотатством гробниц и храма, взяли от него и от жителой сего города письменное свидетельство, что сие учинено его товарищами. Государь, ужаснувшись такому беззаконию, повелел сие свидетельство обнаружить, чтоб знали бесчеловечие шведских солдат, и чтоб таким зверством после напрасно россиян не бесчестили, сказав при том сие: «Шведская алчность не даёт и мертвым костям покоя. Не довольствуяся грабежом на земле, грабят и под землею»,

Народные гулянья

Когда Пётр Великий взял Эстляндию и овладел Ревелем, то тотчас приказал в городе произвести исправления, произшедшия от осады и также привести, где того требовалось, в лучшее состояние крепость и гавань.

Тут же Пётр Первый приказал под своим надзором разбить общественный сад со всевозможными украшениями; здесь были фонтаны, стояли статуи, были выкопаны пруды с островами, перекинуты мостики и другие затеи. Все было устроено на Итальянский манер и этот садик Петр назвал в честь своей супруги Екатериненталь.

Так со времени разбивки сада прошло несколько лет, когда Императору пришлось вновь быть в Ревеле. Осматривая с Императрицей город, он чрезвычайно удивился, когда, проходя мимо Екатериненталя, нашёл его запертым и при входе расхаживал караульный. Государь сиросил:

– Что за причина, что никто не прогуливается в этом саду?

– Не приказано пускать, Ваше Величество, – отвечал солдат.

– Какой дурак не приказывает?

– Наши офицеры, – был ответ солдата.

– Вот глупцы, – сказал Импетатор, – неужели они думают, что я, производя такие расходы, устроил это увеселительное место только для единого себя?

На другой же день Пётр с барабанным боем сделал публично повелиние, что все, кто хочет погулять, тот может безо всякаго запрещения гулять в Екатеринентале с тем, чтобы не портить растений. Часовые были с того времени сняты и заменены сторожами для надзора за чистотою.

Пётр умел ценить великодушие

Генерал-майор князь Голицын, одержав над шведским генерал-майором Розеном под Добрым близ реки Напы знатную победу*,

*М.М. Голицын разбил генерал-майора К. Росса при реке Белый Натоп (Нэпа) в Белоруссии 29 августа 1708 года. Ред.

спрошен был Петром Великим: «Скажи, чем тебя наградить?» На что он отвечал: «Всемилостивейший государь, простите князя Репнина»*

*Репнин Аникита Иванович (1668—1726), пехотный генерал с 1699 года, был разжалован в рядовые за поражение под Головчиным 3 июля 1708 года. Восстановлен в чине после победы при деревне Лесной. По характеристике военных историков оставался «воеводой среди петровских генералов». С 1719 года – рижский генерал-губернатор, в 1724 году сменил А.Д. Меншикова на посту президента Военной коллегии. 7 мая 1725 года за поддержку Екатерины I получил чин генерал-фельдмаршала. Ред.

(который впал незадолго перед сим в немилость государскую). – «Как! – сказал государь, – разве ты забыл, что Репнин твой враг?». – «Знаю, – говорил Голицын, – и для того вашего величества о помиловании его прошу». На сие Пётр Великий отвечал: «Великодушие твое похвально, заслуга твоя достойна награды, я для тебя его прощаю». Но сверх того, князю Голицыну пожаловал орден святого апостола Андрея. Князь Голицын приобрёл при сем случае сугубую славу, как храбростию, так и великодушием, а государь показал, сколь умеет он воздавать подданному за его заслуги.

Грудь солдата – защита Отечеству

Рассматривая с Брюсом проекты укреплений крепостей, мысли свои о сём государь объяснял так: «Правда, крепость делает неприятелю отпор, однако у европейцев не надолго. Победу решит военное искусство и храбрость полководцев и неустрашимость солдат. Грудь их – защита и крепость Отечеству. Сидеть за стеною удобно против азиатцев».

«На тебя, государь, вся благодать…»

Один монах у архиерея, подавая водку Петру I, споткнулся и его облил, но не потерял рассудка и сказал: «На кого капля, а на тебя, государь, излияся вся благодать».

Русская старина, 1871. Т. IV. С. 687.

Пророчество находчивого монаха

Во время бытности Карла XII в Малороссии великий государь, противопоставляя ему всегда силы свои, разъезжал повсюду, где присутствие его было нужно. Прибыв в Киево-Печерскую крепость и в Лавре оныя отслушав святую литургию, удостоил посещением своим тамошнего архимандрита в его келье со всеми бывшими при нём. Но когда соборный из учёных монах по приказу архимандрита, по старому обычаю, на большом подносе со множеством рюмок стал подносить и подошёл к первому монарху, то его величество, разговаривая в то время с своими о каком-то сражении, не приметил подношатого и, махнув рукою, опрокинул весь поднос на платье своё, и рюмки все разбились вдребезги.

Многими из предстоявших, по суеверию тогдашнему, принято сие за худое предзнаменование, и подношатого охуляли за неосторожность, но умный монах, не пришед от того, как всем казалось, несчастного для него случая в смущение и робость, указав на разбитые рюмки, сказал государю:

– Тако сокрушиши, великий государь, силы супостатов твоих.

Монарх, улыбнувшись, ответствовал ему:

– Дай Бог, чтоб пророчество твое сбылося, – не оказав, впрочем, ни малого на подношатого неудовольствия.

Принесён был между тем другой поднос, монарх и все выпили по рюмке, и его величество, поблагодаря архимандрита, того ж числа отправился к армии.

Когда же по одержании Полтавской победы монарх прибыл в Киев и в той же Лавре, отслушав св. литургию, благоволил паки посетить архимандрита в его келье и, прибыв, потребовал того старца, который опрокинул на него поднос, и представленному ему сказал:

– Пророчество твоё, отец святый, сбылося, супостаты так сокрушены, как те рюмки, кои ты сокрушил, опрокинув на меня.

И, похвалив присутствие в нём духа, тогда же дал повеление посвятить его в знатный монастырь в архимандриты.

Голиков И. И. Дополнение к Деяниям Петра Великого, содержащее, анекдоты, касающиеся до сего великого государя. Том семнадцатый. М., 1796.

Полтавская битва

Король шведский, Карл XII, вдруг вознамерился вместо июня 29-го [1709] дать баталию 27 числа и с вечера, противу того дня отдал приказ, чтоб с полуночи вся его армия была в готовности к наступлению, и чтобы не обременяли себя запасным хлебом:

– В российском лагере оного довольно, так могут досыта наесться.

И так, в назначенный день с полуночи, и гораздо до солнечного восхода, выступил сам из лагеря, а кавалерии велел вперёд идти для нападения на отводные российские полки, и на конницу. Сделалась тревога и пальба с обеих сторон, донесли Петру, который тогда ещё опочивал, что шведы уже наступают и атакуют наши отводные посты и конницу. Его величество, выпрянув, спросил:

– Сего дня 27 число?

– Так, ваше величество, – отвечали.

– Как же говорили на 29-ое число? Так знать он отменил и тем хочет нас нечаянно уловить.

Между тем вышед из палатки, слышит уже сильную пальбу с редутов: пушечную и ружейную, тотчас повелел полкам своим выступить из лагеря, а сам поворотился в палатку примолвив:

– Я скоро сам к полкам буду.

Немедленно вооружился и принес тёплую молитву к Всевышнему, вышел и сказал:

– Теперь на начинающаго Бог, а по Нём и мы!

И с тем сев на лошадь, поскакал предводительствовать армиею своею и ободрил всех присутствием своим. Вскоре и шведы, устроившись, приступили к фронту российской армии, и началась тут генеральная баталия. Легко каждому себе представить можно, что она была с обеих сторон не меньше отчаянна, как и жестокая. Сохраняя жизнь и здравие государя, воины просили, чтоб он щадил себя и в себе надежды российские – если же ему смерть не страшна, то помыслил бы, что им всем и отечеству потеря его страшна. На это он объявил им:

– Вы поставлены теперь вооружённые не за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой и за народ российской; и для того не страшитесь славы неприятельской, но помните – сколько раз он был от вас самих побеждён; следовательно, и ныне, по храбрости своей, победить можете.

Тут Пётр Великий оказывал в себе все то, что делает самых великих полководцев: удивительную храбрость, неустрашимую бодрость в самых крайних бедствиях, и чрезвычайное присутствие разума в самом жару действия; не устрашили его простреленные на нём в разных местах платье и шляпа. И так шведы, приведены будучи в непорядок, начали отступать с непрерывным уроном. Место сражения и весь неприятельской лагерь был завоёван вооруженною рукою.

В 4 часа утра, 28 июня, по повелению государя начали делать две могилы: одну для офицеров, а другую для унтер-офицеров и рядовых. К 6 часам могилы были готовы, войска были выстроены в каре около могил, и сам царь вышел на поле. В присутствии его сложили тела в могилы и началась погребальная панихида. Пётр Великий присоединил голос свой к голосу клироса; но часто пение его было прерываемо слезами, при одном воспоминании этого события: не слабый, не бессильный муж плакал здесь над могилой; но муж железной воли, гений, преобразователь России.

По окончании панихиды царь обратился с прощальным словом к убиенным, сделал три земных поклона и первый начал их засыпать землею.

Когда насыпали курган, царь своими руками водрузил на нём крест с надписью: «Воины благочестивые, за благочестие кровию венчавшиеся, лето от воплощения Бога Слова 1709, июня 27 дня».

И тогда же издал указ о вечном поминовении убиенных во веки. И каждый год 27 июня совершается из города крестный ход на могилу, и народ тысячами стекается с окрестных мест и молит Господа о вечной памяти их и виновника славы России под Полтавой.

Теперь уже на кургане стоит другой крест и на нём другая надпись: «А о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога: была бы жива Россия, вера и благоденствие ваше *).

*) Из приказа Петра перед Полтавскою битвою. Ред.

Когда ушедшие с генералом Левенгауптом войска сдались в плен, Пётр говорил своим предводителям:

«Благодарю Бога, теперь бремя тяжкое с плеч наших свергнуто! Храбростию войск моих, Карловы замыслы так разбиты, что трудно ему будет собирать их в одно место. Бог устрояет по своему: Карлу хотелось побывать в средине великой России, но, чаятельно, он теперь находится за Днепром, у турок».

На другой день Полтавской битвы, представлены были государю все знатные шведские пленники. Он принял их милостиво, отдал шпаги, и сожалел об их несчастии, а также не миролюбивом их короле. Потом угощал в шатре своём фельдмаршала Реншильтда, графа Линца и прочих генералов, и пил за здоровье их с достопамятным изречением:

– Я пью за здоровье моих учителей, которые меня воевать научили!

…Выхваляя мужество и храбрость Ренншильтда, пожаловал ему свою шпагу. По разбитии шведов под Полтавою, за бежавшим неприятелем отряженная погоня настигла его у Переволочны. Всё было взято в плен, окроме Карла XII, с малой свитою ушедшего на противоположный берег реки; оставалось только переправиться за оную; в пущую тревогу является ген.-майор князь Григорий Семёнович Волконский, украшенный белою перевязью через плечо, с царским указом – остановить погоню, и в миг уезжает. Между тем начавшаяся пересылка, как и чрез кого объявлено повеление, сделала остановку и дала Карлу время избавиться от плена. Впоследствии открылось, что это сделано было с намерением, и что царю побег королевский, так сказать, развязывал руки.

*) «Русская Старина». 1871 г. книга ХI, стран. 585.

Приказал щадить жизнь Карла

Пётр Великий на славной Полтавской баталии, предводительствуя войском и везде в опаснейшем огне находясь, храбростию и мудрым распоряжением с одною первою линиею, из десяти тысяч состоящею, неприятельскую армию опрокинул и, обратив в бег, совершенно разбил, при чём фельдмаршала Рейншильда и прочих генералов в полон взял. Тогда приказал паче всего щадить и спасать жизнь Карла XII, непримиримого неприятеля своего. Но, получа известие, что найдена на поле королевская качалка, вдребезги разбитая, в которой раненого Карла носили, сожалел чрезвычайно о судьбе его и беспокоился, полагая его убитым, повелел искать между убитыми.

Не явный ли сие знак истинного человеколюбия, а не тщетныя славы и гордости победителя, ищущего в смерти неприятеля торжества?

Славой возвысили Отечество

После Полтавской баталии, в шатре при собрании генералов, когда поздравляли государя с победою и пробитой шляпе его пулею дивились и благодарили Бога, что здравию царя никакого вреда не приключилось, – на то Пётр Великий отвечал так: «Ради благополучия государства я, вы и солдаты жизни не щадили. Лучше смерть, нежели позор! Сия пуля (указывая на шляпу) не была жребием моей смерти. Десница Вышнего сохранила меня, чтоб спасти Россию и усмирить гордость брата Карла. Сия баталия – счастие наше. Она решила судьбу обоих государств. Тако судил промысл возвысить славою Отчизну мою, и для того приносить будем благодарение наше Богу в день сей на вечные времена».

Удачный ответ фельдмаршала Рейншильда

После Полтавской победы Петр I пригласил однажды пленных офицеров к своему столу и, при питии за здравие сказал: «Пью за здравие моих учителей в военном искусстве!» Шведский фельдмаршал Рейншильд спросил при этом, кого он удостаивает таким названием. – «Вас, господа!». – «В таком случае Ваше Величество очень неблагодарны, поступив так дурно со своими учителями». Государю так понравился этот ответ, что он немедленно велел возвратить Рейншильду его шпагу.

Кривошлык М.Г. Исторические анекдоты из жизни русских замечательных людей. М.: Издательско-полиграфическая фирма «АНС-Принт» Ассоциации «Новый стиль», 1991.

Образец писем Петра Великаго

Между многими собственноручными письмами и записками находился журнал, который мудрый Император вёл в точение всей Шведской войны. Императрица Екатерина II в 1773 г. издала эти записки в двух томах в четверку под надзором князя Щербатова бывшаго действительным камергером и герольдмейстером. После того этот журнал был в Берлине переведён на французский, а в Риге и в Лейбциге на немецкий языки.

Князь Михаил Михайлович Щербатов издал в свет также много собственноручных писем Петра I, хранившихся у многих знаменитых фамилий, сюда относятся фамилии: Шереметевых, Чернышёвых, и прочих. Штелин свидетельствует, что он имел счастие видеть очень большое число этих писем. В 1794 году обер камергер граф Шереметев издал великолепно отпечатанную книгу под заглавием: Письма Петра Великого к своему фельдмаршалу и действительному тайному советнику графу Борису Петровичу Шереметеву, Мальтийскому, святаго Андрея Первозваннаго, Белого Орла, королевскаго прусскаго орденов, Кавалеру. Напечатана в Москве в 1774 г.

Между собственноручными письмами Петра Великаго, хранившихся у графской фамилии Апраксиных, хранилось одно, в котором Император, после славнаго сражения под Полтавою в 9 часов вечера с поля сражения извещал любимаго адмирала графа Фёдора Матвеевича Апраксина о решительной победе, при чём заключил словами: «теперь думаю я, Петербург и окрестныя страны останутся за нами».

<< предыдущий лист

следующий лист >>