Евгения Ляшко
Приключения ДД. Тайна Чёрного леса
Глава 10
Солнце ласково щекотало кожу лица юного рыбака. Тёплая озёрная вода касалась ног Паши, сидящего на деревянном пирсе, далеко выпирающем в лазурную гладь. Привычный камуфляж поистрепался, и казалось, стал второй кожей.
Мальчишка выставил руку перед собой и скучным голосом сказал: – Стакан воды.
В эту же секунду стакан появился.
Паша осушил его медленными глотками и произнёс: – Стакан исчезни. Пусть поют птицы.
Стакан испарился, словно его и не было, а над головой казачонка пронеслась стая щебечущих птах, тут же устроившихся на дереве на берегу и затянувших приятные слуху трели.
С удручённым видом и словно не видящим взглядом, мальчишка заново забросил удочку, автоматически проверив наживку, и снова погрузился в тяготящие душу не весёлые размышления: «Я даже не могу понять, сколько времени здесь нахожусь. Где искать выход? И нужно ли искать? Ведь всё, что не пожелаю теперь у меня есть. Теперь есть, но в начале…».
Паша глубоко вздохнул, вспомнив, как он очнулся в чёрно-белом пространстве около плещущих угольного цвета морских волн. В непроглядном небе грозно свисала огромная белая Луна, испещрённая графитового цвета кратерами. Белый песок пустынного пляжа резко контрастировал с чёрным небом без единой звезды. Мучительно хотелось, есть и пить. Он был один. Совсем один. В полной тишине. Волны делали свой набег, не издавая ни какого звука. Сначала Паша думал, что потерял слух. Он старался вспомнить, что с ним произошло, и не мог. Лишь пара вещей крутилась в его голове – собственное имя и то, что он здесь чужой. Долго бесцельно слоняясь по берегу, он наткнулся на бутылку с запиской, с размытыми символами, которые ни как не мог разобрать.
Тогда в отчаянии он воскликнул: – Что от того, что я нашёл это послание? Ведь помочь не могу.
Он отбросил бутылку и судорожно вздыхая, прошептал: – Хотел бы я понять, что здесь написано.
И снова посмотрел в текст, перед тем как выбросить намокший листок. Неожиданно мальчик осознал, что знает, о чём там сказано. Он протёр глаза и снова пробежал письмо глазами.
Короткое послание гласило: «Спасите. Я на острове под самой Луной».
Паша всмотрелся в нависший гигантский диск Луны.
– Под самой Луной? Там где-то в море? Х-м-м. Тогда мне нужна лодка.
И вдруг перед ним закачалась на волнах лодка с вёслами.
– Ух-ты! Хочу моторку! – воскликнул мальчишка.
И тут же рядом с ним появилась моторная лодка.
Удивление на лице казачонка сменилось веселой рожицей, и он прокричал: – Хочу котлету с хлебом!
В его руках возник поднос с едой. Голодный мальчишка закинул котлету в рот и понял, что по вкусу это один в один, как готовит его мама.
– Какое замечательное место! – восхитился Паша, спихивая лодку на воду.
Какое-то время он бороздил морскую черноту.
– Ничего не видно, – прошептал он и, немного подумав, воскликнул: – Пусть будет Солнце!
Мир вокруг резко преобразился, но всё ещё был блеклым и тогда по своему желанию Паша раскрасил его, припоминая какие смог цвета и оттенки радуги. Всматриваться в синеву моря стало удобнее, но острова, со ждущим спасения человеком, всё равно нигде не было видно. Тогда он пожелал иметь бинокль. Однако и с помощью него желаемый объект не был обнаружен. Казачонок нахмурился и, предположив, что это послание в бутылке долго болталось в море, решил, что нет смысла искать отправителя. Он развернул лодку и поплыл обратно. Вдруг на берегу прямо по курсу Паша увидел смутно знакомую фигуру. Какой-то мальчишка в казачьей парадной форме и кинжалом на боку расхаживал важной походкой с гордо вскинутой головой.
– Накорми меня! – услышал Паша капризный голос у самого уха и очнулся от воспоминаний.
– Павел Алексеевич, когда ты начнёшь использовать вежливые формы вместо приказных? – недовольно вспыхнул Паша, взглянув на парня, имеющего сильное внешнее с ним сходство.
– Ты что не собираешься меня кормить? Совесть не замучает? – сузились у того глаза, как у хищного зверька и он затопал ногами в сапогах по деревянной пристани, распугав птиц.
– Прекрати, – сдался Паша и пожелал различные блюда, чтобы успокоить буяна.
– То-то же, – хмыкнул Павел Алексеевич, направившись к появившейся на берегу крытой беседке с обильно накрытым столом.
Паша создал для себя оазис метрах в пятидесяти от моря, из воспоминаний о рыбалке на лесном озере и всё время просиживал с удочкой в этом зелёном уголке. Это место было единственным якорем, напоминающим ему кто он, и помогающим восстанавливать события из прошлого, припоминать которые становилось всё труднее и приходилось для этого делать всё больше усилий.
Мальчик взглянул на поплавок, мирно покачивающийся на воде, и пожаловался ему: – Сбежала от нас рыба. Вот как пожелать, чтобы рыбалка удалась? Ведь не нужно мне ведро рыбы сразу. Поудить, посидеть интересно, а тут так не работает. Или результат сразу, или ничего. Как объяснить, что удовольствие от самого процесса получаю?
Поплавок, раскачиваясь, кивал, словно соглашаясь с Пашей.
Мальчишка вздохнул и бросил грустный взгляд через плечо на берег: – Лопает. Хоть бы раз поблагодарил. Что за ипостась такая?
Он смотал удочку и дал команду ей исчезнуть. Птицы вернулись, снова преобразив тишину не затейливыми мелодиями.
Паша вздохнул, и, продолжая сидеть на пирсе снова приуныл: «Память начинает подводить. Плохо здесь думается. Всё есть на острове. Никуда спешить не надо. Пожелал, исполнилось. Рай. Что же мне так тягостно? Скучаю, наверное, по родителям и друзьям. И вот, главное – не стало цели в жизни. Незачем куда-то стремиться. Скучно становиться от того, что всё легко даётся. Некуда ум применить».
Казачонок потёр ладонями лицо. В этом удивительном месте не спалось. Совсем не спалось. Паша несколько раз пытался, но безрезультатно. Свинцовая тяжесть хоть и наполняла веки, но сон обходил стороной. Мальчишка снова мельком взглянул на беседку.
«И зачем я хотел увидеть свою Малум ипостась. Вон сидит себе воображает не понятно что. Неужели я и вправду могу себя так вести?» – ссутулившись и тяжко вздыхая, думал мальчик.
Паша понял, что каким-то чудесным образом напиток из кувшина перенёс его в некую точку возможно на планете Земля, а может и куда подальше. Это не мог быть Малум. Дозорные объясняли, что все три Вселенных идентичны. Но он всё же попал куда-то… куда-то между. И попал вместе с не самой лучшей копией себя, которая тут же нагло заявила величать её Павел Алексеевич. Видите ли, звать просто по имени это плебейские привычки. Сопоставив короткие разговоры, потому как Алексеич не любил долгие беседы и тут же уходил, Паша предположил, что он вытянул неким образом себя и свою ипостась из Малум на этот необитаемый остров. Алексеич сразу написал послание в бутылку и, закинув в море, стал ждать спасения, пока сам Паша ходил по другой стороне острова.
Единственной причиной, почему гордецу Алексеичу приходилось общаться с Пашей, было то, что он не мог вытворять эти штуки с желаниями, материализуя еду и другие не хитрые вещи из воздуха.
– Вот договорились бы и поплыли бы куда-нибудь. Всё ж веселее, чем без дела сидеть. Людей других отыскали бы. А как с ним договориться? Еду себе и то со скандалами вымогает. Правду говорят, если человек сам с собой не в гармонии, то далеко он не уплывёт, – с кислым видом прошептал Паша, всё чаще подмечавший, что стал разговаривать вслух.
Неожиданный крик, разорвавший тишину, взъерошил казачонка, размышлявшего под нежное щебетание птиц.
– Да что там у тебя опять стряслось? – поднялся на пристани мальчик, повернувшись лицом к морскому берегу.
Неудовольствие тут же сменилось страхом и тревогой. Незнакомцы в рваных одеждах и тельняшках, с саблями на боку тащили Павла Алексеевича к лодке, болтавшейся в такт с пенящимися волнами.
– Помоги мне! Помоги! – взывал о помощи извивающийся Алексеич.
Паша стремглав устремился на зов, по дороге раздумывая, что кинжал на поясе вряд ли поможет ему одолеть трёх взрослых мужчин. Но видя на горизонте корабль с пиратским флагом, он понимал, что бой надо дать на берегу.
Один пират сидел в лодке, хохоча от потуг товарищей тщетно пытавшихся ухватить шустрого паренька, бросающего в них куриные яйца. Тем временем освободившийся пленник отполз подальше и побежал, куда глаза глядят по мокрой твёрдой песчаной кромке. Пираты всё ближе подбирались к мальцу, и третий мужик-весельчак не спешил им на подмогу. Ещё мгновение и он будет схвачен. Сила была на их стороне.
И вот, несмотря на все усилия, Паша вместе с Павлом Алексеевичем со связанными руками сидели в лодке, под зыркающие взгляды морских разбойников. Казачонок ни как не мог взять в толк, почему прекратили исполняться желания.
«Или у них магия сильнее или я желаю чего-то не то» – следил он исподлобья за окружающими, не решаясь пожелать чего-то попроще, чтобы не показывать возможное преимуществу врагу.
Павел Алексеевич же снова сидел с гордой осанкой, буркнув через губу, что намерен общаться только с капитаном.
Трёхмачтовый парусный корабль вблизи казался просто огромным. Пленников, подгоняя саблями, затолкали по верёвочным лестницам на палубу, предварительно освободив руки. Кинжалы казачат пираты трогать не стали. Видимо сочли их не грозным оружием. В любом случае этому обстоятельству Паша был безмерно рад.
Бочкообразный рыжебородый пират провёл по пленникам, оценивающим взглядом: – Не густо. Щупленькие. В трюм их.
Не успел Алеексеич и рот раскрыть, чтобы вызвали капитана, как он уже сидел в клетке с грязной соломой под ногами во мраке брюха корабля, и ему оставалось только злобно поглядывать на Пашу, усаженного там же.
– Освободи нас! Чего ты медлишь? – презрительно процедил Алексеич сквозь зубы.
– Не получается. На острове работало, а тут нет, – пожал плечами Паша, внутренне признавая, что теперь среди людей, куда он так стремился, дела их куда хуже, чем были на необитаемом острове.
– Что? Я ещё и голодным по твоей милости останусь? – заскрипел зубами Алексеич, и приготовился к нападению, сжав кулаки.
Паша бросил суровый взгляд на ипостась и прикрикнул: – Забыл, кто в наших драках выигрывает? Хочешь, что я тебе напомнил? Или всё-таки дашь мне время подумать и вытащить нас отсюда?
Тот фыркнул и отвернулся.
Паша глубоко вздохнул: «Если я на такое способен, хорошо, что это из меня ни разу не вылезло. Как же сильно Бонум отличается от Малум. Если вернусь в Аниматум, то, точно никогда и ни при каких обстоятельствах не дам своему демону вырваться наружу. Хоть нунтиусы и объясняли, что человек троичен, но лучше пусть об этой моей ипостаси никто и никогда не узнает. Как же всё-таки полезно оказывается лицом к лицу столкнуться с собственной тёмной стороной…».
Вдруг сбоку что-то зашуршало.
«Только мышей и крыс не хватало. Фонарик бы мне» – угрюмо подумал Паша и с облегчением почувствовал приятную тяжесть металла в руке: – «Так, вернулся дар исполнять желания. Может быть страх парализовал паникой мою способность достигать желаемого и поэтому у меня ничего не получалось, кроме как бомбить нападающих яйцами? Надо быть осторожным».
Мальчик включил фонарик и посветил в сторону шороха.
В соседней клетке заохал седовласый пожилой мужчина в нарядном камзоле с прилизанной шевелюрой: – Убери свет, негодник!
– Извините, я не хотел. Я просто не ожидал тут ещё кого-то увидеть, – опешил Паша. – Вы кто?
Алексеич с интересом наблюдал за беседой узников.
– Дворянин. У тебя наглец, подходящее сословие, чтобы говорить со мной? – высокомерно заявил мужчина.
Паша внутренне напрягся: «Ещё один из Малум Вселенной на мою голову!», но сдержанно ответил, осветив фонарём Алексеича: – Позвольте вам представить Павла Алексеевича. Он, как и вы, весьма знатный вельможа.
Паша надеялся, что эти двое продолжат беседу, и ему удастся получить хоть какую-то информацию, однако они оба молчали.
«Как же его разговорить? Ведь наверняка, что-то любопытное может поведать» – присев в дальнем углу клетки, размышлял мальчик.
Вдруг казачонок вспомнил слова отца о том, что дворяне это в прямом смысле слова просто люди с княжеского двора.
«У дворян было только одно различие, не все равны. Одни аристократы из боярского класса, а другие вышедшие за заслуги из военного сословия. А этот ещё и в камзоле, но пошит вроде на русский манер, после адаптации от напыщенных французских фасонов. Вот почему они молчат. Этот из родовитых! А на Алексеиче военная форма – казачья справа. Пыжется вельможа перед нами. Тут хитрость нужна, чтобы пообщаться с этим павлином» – заскакали догадки в голове мальчишки.
И вот задумка была готова.
Паша прокашлялся и спросил: – Павел Алексеевич, что пожелаете откушать?
Тот тут же ехидно подметил: – Что совесть замучила? Подавай как обычно. Только воды дай поначалу руки помыть.
В тишине трюма было слышно, как вельможа сглатывает слюну от чавкающих звуков Алексеича. Он не успел вдоволь отобедать и теперь ел без соответствия правилам этикета, да и обстановка к ним не располагала. Паша высветил фонариком еду так, чтобы сосед мог превосходно всё видеть и даже пожелал, чтобы вместо гниющего запаха отсыревшей подстилки, стоял аромат, как в пиццерии.
Через какое-то время, посчитав, что вельможа созрел для беседы, Паша деликатно предложил ему угоститься.
К счастью, тот не стал больше воротить носом и, запихивая в рот большие куски жареной утки, разоткровенничался: – В целом судно крепкое. Уже два шторма перенесли. Трясло, конечно, но терпимо. Меня везут в Примопль, чтобы получить выкуп. Вас, я полагаю, там будут пытаться продавать на невольничьем рынке. Могу упросить деток посодействовать, и они вас выкупят до этого позора.
– Как к вам обращаться? – спросил Паша и с изумлением услышал русское имя с отчеством.
– Наум Петрович, я. К вашим услугам, – с легким поклоном головы ответил сосед, принимаясь за десерт.
– Позвольте спросить и не сочтите за грубость. А вы здесь как оказались? – как мог нейтральным голосом спросил Паша.
Тот пристально посмотрел на мальчика и медленно произнёс: – Я не упомянул, думал и так понятно, что моё судно было захвачено этими проходимцами.
Однако боязливый и смущённый тон соседа по несчастью придал смелости Паше и он мягко спросил: – Откуда вы? Я, например, свалился сюда из Бонум.
Мужчина сжал губы и отложил тарелку с десертом.
Наум Петрович с минуту изучающе вглядывался в лицо Паши, а затем шёпотом произнёс: – Молодой человек, я не знаю, что такое Бонум. Но, возможно, вы знаете о неком роднике.
Паша на всякий случай кивнул.
Вельможа заулыбался, перевёл дыхание и заговорил доверительно: – Тогда пошепчемся. Подходи ближе. Вижу, что Павел Алексеевич не намерен с нами разговаривать.
Паша прильнул к соседней клетке и с удивлением узнал некоторые подробности. Пусть и не совсем добавляющие ясности, а совсем наоборот запутывающие и без того непростую ситуацию. Узник рассказал, что он частый гость в этом неведомом мире. Мальчишка с интересом стал составлять новый ребус из получаемых данных для поисков вариантов решений возвращения домой. Хотя и сам уже начинал путаться с точным определением нахождения мира, который он раньше называл домом.
Пока Паша отлавливал ускользающие мысли, Наум Петрович продолжал обрывисто тараторить, делясь подробностями некогда сделанного открытия: Я нашёл родник в горах Кавказа. Несколько глотков и галлюцинации обеспечены. Пристрастился. Каждый раз новый эффект и абсолютно новое приключение. Лишь однажды был колдовской мир, когда я что-то желал, и это сбывалось, как по мановению волшебной палочки. Но это я видимо под влиянием какого-то фильма замыслил. Кстати, сон здесь не предусмотрен. Такое ощущение, что всё что происходит и есть сон. Каждый из тех, кого тут встречаешь, понимает это. Словно временный карнавальный маскарад. Но есть и местные жители, которые не носят маски. Видимо из-за них остальные и притворяются. Иначе можно и жизни лишиться и кто его знает, может, уже никогда не вернуться домой или возвратиться другим человеком. Я больше трёх глотков не пил и каждый раз плохо помнил, что было до, но неизменно понимал, что хочу ещё сюда попасть. Это невероятный мир! Он дарит мне лёгкость. Здесь надо мной ничего не довлеет!
– Как? Даже то, что вы в клетке вас не пугает? – изумился казачонок.
– Видел бы ты мою клетку, которую я сам себе выстроил из обязанностей и обязательств. Шаг влево, шаг вправо и кредиторы одолеют. А тут тишь и благодать.
– Рано или поздно вы же возвращаетесь. Как вам это удаётся?
– Не знаю. Я мечтаю о чём-то около родника, попью и засыпаю. Потом телохранители относят меня в вертолёт, и спящим привозят домой. Жена думает, что я от стресса на работе стал периодически погружаться в летаргический сон, потому как могу одну, а то и три недели проспать, но это другое. Я встаю наполненный энергией, потому что не растрачиваю её. Я не сопротивляюсь тому, что здесь происходит. Плыву по течению.
– А почему в обычной жизни сопротивляетесь? – спросил заинтригованный Паша.
– Так принято. Как ещё доказать другим что у тебя крепкие… сам знаешь что! В общем, крут или не крут вот в чём вопрос?! – рассмеялся седовласый мужчина.
– Любопытно. Вы не управляете здесь ни чем, и вас это устраивает?
– Конечно. Жизнь становится непредсказуемой. Несёт свои сюрпризы. Нет планов и показателей эффективности. Есть только я и приключения.
– А о чём вы мечтали в этот раз? – вспыхнул неподдельным интересом мальчишка.
– Представлял, как выглядел бы бой в приморском населённом пункте. Как ты, наверное, тоже слышал, наши пираты как раз собираются напасть на один городок, перед тем как доставить меня в Примопль, – сообщил Наум Петрович, вытирая об себя руки, по-видимому, отложив окончательно светские манеры и правила этикета.
Вельможа что-то ещё рассказывал, но Паша уже его не слушал. Мальчик чувствовал, что всё сильнее раскачиваясь, стало крениться судно. Усиливающийся ветер заунывно завывал за деревянным бортом. Начинался шторм.
«Ещё не хватало нам тут помереть от рвоты» – брезгливо поёжился Паша, при первых подступах тошноты и казачонок тут же пожелал, чтобы никого не мучила морская болезнь.
Болтанка на море продолжалась достаточно долго. Фрегат подбрасывало на волнах, как игрушечный кораблик. Отсутствием аппетита Павел Алексеевич и раньше не страдал, а теперь и подавно. От нечего делать он всё чаще требовал поесть, набивая желудок до отвала. И вот море стало стихать. Алексеич успел подкрепиться с десяток раз, с того момента как они находились в заточении. Неожиданно грохнула крышка люка, и заскрипели доски на лестнице, предвещая о посетителях. К пленникам пришла пара пиратов. Они не проронив ни слова, вывели Павла Алексеевича одного. Паше оставалось только догадываться, куда повели его зловредную ипостась. Он надеялся, что на ту самую встречу с капитаном, о которой Алексеич просил в самом начале совместного пути.
Догадка оказалась верной и непредсказуемо неожиданной. За Пашей пришёл сам рыжебородый, который, по словам Наума Петровича, исполнял обязанности помощника капитана.
– Твой хозяин говорит, что ты умеешь для него готовить еду из воздуха. Так ли это? – прохрипел рыжебородый.
Казачонок кивнул.
– Условия такие. Я тебя освобождаю, но ты переходишь служить коком к нам на судно. Если откажешься, скормлю акулам!
При таком выборе Паша, конечно же, решил податься в повара.
«Там для меня работа будет не пыльная и сбежать шанс, точно подвернётся» – стараясь скрыть неожиданно возникшие радужные мысли прокашлялся мальчишка и спросил: – Павел Алексеевич где?
– Выбросили за борт, – без каких-либо сожалений в голосе оповестил помощник капитана.
– Тогда и меня тоже за борт! Не буду вашим коком или верните Алексеича! – закричал Паша.
Тот не ожидав, такой бурной реакции, отпрянул: – Да будет тебе! Зачем тебе такой хозяин? Он нам тебя в оплату за себя отдавал. К чему такая верность?
– Я своё слово сказал и ни за что не передумаю, – сверкая глазами во мраке трюма, выкрикнул казачок.
Рыжебородый перестал возиться с замком и молча покинул пленников. От волнения у Паши задрожали колени.
Он присел на корточки и, растирая себя руками по плечам, судорожно думал: «Неужели я способен на подобное предательство? Как это вообще можно представить, чтобы выгораживая себя, продать другого человека? Может они его пытали? Почему в море бросили?».
– Хорош твой господин, – в тоне Наума Петровича слышалась неторопливая размеренность человека, который словно со стороны зрительского зала наблюдал за действом и получал наслаждение от происходящего. – А ты зря отказался. Глупое геройство. Как ты теперь с ним контактировать будешь? Ты же стал свидетелем его трусости. Его позора. Он обязательно найдёт способ тебя извести.
Паша не нашёл, что ответить. Его мало сейчас беспокоило общение с Павлом Алексеевичем. Ему было важно, чтобы его ипостась осталась в живых.
Люк снова загрохотал, а потом послышалась тяжелая поступь рыжебородого, который опять стал возиться с замком на клетке Паши.
– Тебе повезло. Капитан согласился на твои условия. Команда уже отправила пловцов и скоро твой бывший хозяин вернётся к нам на корабль. А ты прямо сейчас идёшь на камбуз. Подчиняешься лично мне! Ну, и капитану естественно. Этих оболтусов кормить только тем, чем я велю. Никаких поблажек. И не показывай своё умение команде. То как ты готовишь еду должно остаться в тайне. Скажешь, что лично у меня получаешь провиант.
Помощник капитана распахнул темницу: – Всё понятно?
– Вполне. А где будет Павел Алексеевич находиться? Могу я его вместе с собой взять? – выбрался наружу Паша.
– Хорошо. Только так, чтобы этого наглеца никто не видел. Он своим языком одни споры разжигать умеет. Нечего его среди людей держать. Ослушаешься, отправлю его в клетку, и будет в трюме сидеть, пока не продадим.
– А этого с собой можно взять? – кивнул казачонок в сторону вельможи.
– Этот не твоя забота. Ты и так получил больше, чем следовало бы. Пора кормить команду. Пойдём, покажешь, насколько ты искусен.
Паша стоял на палубе с помощником капитана, которого по сведениям соседа по клетке, шепотком члены команды называли Потрошитель, за его привычку вспарывать брюхо врагу.
Шлюпка доставила недовольного Алексеича и он с не скрывая раздражение, взбирался на борт.
«Он хоть чему-то вообще рад бывает?» – подумал казачонок, предполагая, какая всё-таки должно быть хмурая жизнь у его ипостаси.
Под гогот команды помощник капитана толкнул мокрого Павла Алексеевича в сторону Паши: – Забирай! Пусть он у тебя в помощниках послужит! Шевелись! Кормить команду пора. Кока мы давеча утопили, так что не оплошай, иначе и тебе туда дорога светит!
Алексеич надул губы и молча пошёл за Пашей, которого старый матрос за руку потащил на камбуз.
В воздухе витал запах смерти. Пашу передернуло. Он помнил, как однажды видел на дороге сбитую кошку. Размазанное багровое пятно шкуры, крови и костей отдавало зловонием под палящими лучами солнца. Сейчас казачонку казалось, что он приближается к месту, где лежала не одна сотня таких раздавленных кошек. Матрос отворил дверь и впихнул мальчишек в наполненное смрадом помещение. Их обоих чуть не стошнило от вида полчищ крыс, бегающих по столам с полками, опоясывающих камбуз. В центре на площадке из керамических черепков стоял грязный чугунный котёл с выложенной под ним кирпичной печью, и такой же площадкой на дощатом полу. Ребята зажали носы и, стараясь не дышать, распахнули деревянные окна настежь. Свежего воздуха не прибавилось. Разлагающаяся солонина, сопревшие червивые сухари, гниющие овощи и зацветшая в бочках вода создавали стойкое ощущение того, что в этом месте спрятаны трупы.
– Сделай же что-нибудь! – стараясь не задохнуться, запищал Алексеич.
– Там на полке уксус стоит, будем всё это мыть, – скривившись, предложил Паша.
– А что твоя магия бессильна?! – презрительно проскрежетал в ответ Павел Алексеевич.
Паша бросил на него полный негодования взгляд и прошептал: – Крысы в море.
Противный писк прекратился. Паша провёл ладонью по лбу, блаженно осознав, что ему не придётся одному всё это отскребать. Неожиданно распахнувшаяся дверь громко стукнула позади. Мальчишки подпрыгнули. На пороге стоял рыжебородый Потрошитель.
– Ещё ничего не готово? – пробасил он.
– Я жду приказания по меню. Вы же сами сказали ничего без распоряжений не готовить, – не растерялся Паша.
Тот осклабился: – А ты не глупый юнец! Сговоримся ещё! Значит так, вон там чугунные бочонки с крышками. В них должно быть мясо, каша, фрукты и вода. Принесёте в кубрик и поживее. Фрукты свежие должны быть. У некоторых цинга имеется. И заприте двери, чтобы ни кто к вам сюда не ходил, не ровен час, голодный бунт начнётся.
Паша кивнул. Бородач вышел. Казачонок окинул взором помещение.
– Всё равно сначала уборка, – прошептал он.
Перво-наперво он пожелал, чтобы в помещении стало чисто, и исчез весь просроченный провиант. Затем он принялся за посуду и котелки, наполировав всё до блеска. Выкрасил в белый цвет стены и потолок, пополнил кухонную утварь новыми предметами и двухъярусной тележкой для развоза еды. Затем юный кок наполнил бочонки тушёнкой с гречневой крупой и апельсинами. Водрузил их вместе с новой посудой на тележку и добавил корзинку с жареными лепёшками и бутылками с водой.
– Ты ещё им салфетки и вазочку с цветами преподнеси, – процедил сквозь зубы Павел Алексеевич.
– Спасибо, что напомнил, – отсалютовал половником Паша и положил к столовым приборам салфетки.
Морские разбойники остолбенели, когда увидели Пашу толкающего перед собой тележку покрытую белым полотенцем.
Мальчишка оглядел тесное помещение и провозгласил: – Прошу вернуть пустую посуду обратно на камбуз вместе с тележкой. Приятного аппетита!
Он сделал приглашающий к трапезе жест и хотел покинуть помещение, но не тут-то было.
– Подожди-ка, мы сначала посмотрим, что ты нам притащил! – прохрипел тощий пират, подскочив к тележке и сорвав полотенце.
По кубрику мгновенно разнёсся запах лепёшек, заставив отозваться голодные желудки. Пираты гурьбой соскочили с мест и, толкаясь, стали искать ложки.
– Кок, где ложки! – загремел старый пират.
–Там ножи и вилки, – изумлённо ответил Паша.
– Ложки давай! – заорал тощий.
– Сейчас будут, – побежал на камбуз казачонок.
Когда он вернулся, то столкнулся с новым недовольством.
– Где ром! Почему в бутылках вода? – прошипел один из пиратов.
Паша понял, что от этих людей ему не стоит ждать благодарности, и высоко вскинув голову, сообщил: – Здесь ровно то, что было велено вам выдать. Все вопросы к Потрошителю.
Прозвучавшее имя грозного начальника возымело действие. Пираты, продолжая гудеть, поуспокоились, прекратив придираться.
После трапезы рыжебородый заглянул в камбуз. Павел Алексеевич сидел в кожаном кресле у окна, распивая кофе с пирожными, стоящими на высоком резном столике. Паша у другого окна, играя с кинжалом в руках, поглядывал на горизонт.
Какое-то время помощник капитана озирался по сторонам, словно проверяя, в ту ли каюту вошёл, а затем, поймав в фокус зрения, Пашу, сообщил: – Забыли закрыть дверь. Не хорошо.
Он погрозил пальцем и продолжил: – Я доволен. Тарелки для матросов всегда были в дефиците, из общего котелка ложками черпали, а ты даже о салфетках побеспокоился. Капитан ждёт тебя на разговор. Ты действительно его выручил. Назревал бунт. Думаю, будет предлагать сотрудничать. Если ты намерен отказаться, то лучше возьми паузу. Он не любит, когда ему отказывают.
– Куда идти? – приосанился казачонок.
– Прямо сейчас я отведу тебя к нему в каюту. Прихвати, что-то подобное из сладостей, на две персоны, – указал рыжебородый на столик перед Павлом Алексеевичем, который всем своим видом показывал, что игнорирует их разговор.
Паша отвернулся от помощника капитана к столу и пожелал иметь огромное серебреное сервировочное блюдо с крышкой. Для десерта он сотворил эклеры, суфле, горячий шоколад и поставил рядом кофейный сервиз с бодрящим напитком. Взяв блюдо в руки, мальчик понял, что погорячился с весом груза, но скрыв физические потуги, с легкой улыбкой на устах зашагал вслед за рыжебородым.
Через несколько пролётов и узких плохо освещённых закоулков Паша оказался в каюте капитана. Посередине стоял массивный овальный стол, покрытый зелёным сукном, за которым на одном из резных кресел восседал сурового вида наголо бритый крупный мужчина. Под несколькими просторными решётчатыми окнами в конце каюты стояли две длинные резные скамьи с высокими спинками и огромный сундук между ними. Казачонок сразу заметил, что обитые деревом стены, увешанные картинами в золочёных рамах, имеют четыре двери. Судя по всему, помещение имело несколько комнат.
Казачонок поставил поднос на стол и, убрав руки за спину, стал растирать одеревеневший пальцы. Рыжебородый метнулся к предводителю и элегантно снял крышку с подноса.
Капитан удивился: – Какой приятный сюрприз. Уверен ей понравиться. Илона, выйди детка!
Дверь справа ближе к окну скрипнула и в проёме показалась бледная девушка в длинном мятного цвета платье. Её волосы были сложены в высокую причёску, из которой на висках выбилось несколько кудрей.
«Неужели тоже пленница!» – вспыхнуло сердце казачонка.
– Папа, мне ещё дурно. Я пока не хочу, есть, – мелодичным голосом сообщила Илона.
– Кофе поможет, попробуйте, – неожиданно для себя воскликнул Паша, и, стараясь скрыть неловкость, пригнулся в лёгком поклоне, желая, чтобы терпкий напиток помог этой красотке.
Нежная улыбка отразилась на губах девушки: – Правда?
– Выходи дочка, у нас новый кок. Я хочу, чтобы ты ему рассказала, как ты питалась дома, и какие блюда ему тебе готовить, – полным заботы голосом, позвал отец.
Та, тихо зашуршав платьем, присела за стол с противоположной от капитана стороны, предварительно налив в чашку кофе. Девушка отпила горячий напиток, жеманно оттопырив мизинчик, и через минуту на её бледных щеках стал просвечиваться румянец.
– Действительно, помогает. Благодарю. Если вы умеете читать молодой человек, то я составлю список блюд, и мы изучим его вместе. Возможно, вы не знаете какие-то рецепты.
– Это было бы очень кстати. Я обучен грамоте, но всегда есть нюансы при приготовлении блюд, – закивал Паша, чувствуя, что от этой зеленоглазой особы у него кружится голова.
– Вот и славно, а теперь иди дорогая. У себя в комнате допьёшь, а нам с молодым человеком поговорить надо, – мягко спровадил дочь капитан.
Паша отследил глазами перемещение Илоны и смог оторвать взгляд лишь тогда, когда девушка скрылась за дверью.
Капитан встал из-за стола и подошёл к казачонку. Его плечистая фигура нависла над мальчишкой, как громадный утёс над прибрежным валуном.
– Хочу предложить тебе присоединиться к моей команде. Ты мал пока, но годы летят быстро. Я могу взять тебя в ученики и заняться твоим воспитанием. Итон, – капитан кивнул в сторону рыжебородого, – объяснит тебе все преимущества этого предложения. Не тороплю тебя. Иди, подумай. После следующей трапезы зайдёшь с ответом.
