Елена Райдос
Нам не дано предугадать. Созидающий башню: книга IV
Глава 10
Так уж устроена наша жизнь, что нам постоянно приходится принимать решения и выбирать свой путь, и каждый наш выбор имеет свою цену. Зачастую мы вовсе не думаем о цене, поскольку наивно полагаем, что заработанные в результате выбора бонусы или, наоборот, шишки сами по себе являются той самой платой, но это не так. На самом деле прежде, чем добраться до тех самых результатов, нам сначала нужно заплатить за входной билет, то есть за саму возможность выбирать. Что касается последствий нашего выбора, то они оплачиваются, так сказать, по отдельному тарифу. Кто-то называет сей тариф кармой, а другие более приземлённо – ответственностью, но при этом и те, и другие забывают, что это лишь часть сделки.
Закон свободы воли защищает нас от произвола так называемых высших сил, но лишь до тех пор, пока мы остаёмся свободными людьми. Как вы понимаете, это дело сугубо добровольное. Тот же закон позволяет нам отказаться от сего статуса и превратиться из субъекта в объект, с которым те самые высшие силы могут делать всё, что им заблагорассудится. Перекладывая ответственность за свою жизнь на кого-то более сильного и мудрого, например, бога, президента, известного политика или духовного гуру, мы выходим из-под действия закона свободы воли. Он перестаёт нас защищать, зато и ответки за его нарушение в отношении других жителей нашего мира мы тоже не получим. Свобода воли, однако.
Оставаться свободным человеком – это вовсе не синекура, это тяжкое бремя, которое по силам далеко не всем из нас, но именно это и есть плата за входной билет, за право выбирать и нести ответственность за последствия своего выбора. Слабаки, отказавшиеся от своих прав становятся балластом в нашей благословенной Игре в Реальность. Да, они тоже вроде бы принимают решения, но их выбор – это фикция, которая не учитывается алгоритмами нашего мира. Пуле не дано решать, кого она поразит, это делает воля того, кто держит в своих руках оружие.
К сожалению, свободные люди вовсе не защищены от ошибок и, заплатив за входной билет, частенько сливают в унитаз предоставленную им возможность изменить свою жизнь к лучшему. Чем мы обычно руководствуемся, когда судьба в очередной раз ставит нас перед выбором? И что делать, если все варианты представляются неприемлемыми? Выбрать наименьшее из зол или вообще отказаться от выбора? Если вам кажется, что в сложных ситуациях мы принимаем решение интуитивно, то позвольте вас разочаровать. Интуиция – это мощный оружие, которое несомненно могло бы помочь нам сформулировать свой собственный сценарий, а не выбирать наименьшее зло. Увы, мы отчего-то опасаемся пользоваться этим оружием. Кому-то оно представляется слишком навороченным, а кому-то, наоборот – тупой детской забавой.
Как правило, нами управляют сиюминутные эмоции, а потому, вместо того, чтобы искать оптимальный вариант, мы просто пытаемся минимизировать свои потери. Да-да, именно свои, хотя нам может казаться, что мы действуем исключительно из бескорыстных побуждений, самоотверженно защищаем своих близких, жертвуем благополучием, а порой и жизнью ради блага других людей. Однако стоит нам только отбросить внешнюю шелуху, навязанную этическими паттернами социума, и заглянуть вглубь своего сердца, как сразу обнаружится то зёрнышко, из которого произрастает наша самоотверженность. И зовётся оно – эго. Именно эго и является той вредоносной программой, которая гасит нашу интуицию, направляя нас по пути, прописанному в его программных кодах.
Разумеется, эти коды у всех разные, для кого-то нет ничего важнее безопасности своей любимой тушки, для других комфортное состояние связано с получением эмоциональной подпитки, а для иных, наоборот, с душевным покоем. И тут уж неважно, как конкретно каждый из нас обретает ощущение «правильности», ведь это просто установка, заложенная в программном коде нашего эго. Кто-то гордится своей жертвенность, другие тащатся от ощущения могущества, а кому-то в кайф процесс самобичевания, и он получает удовлетворение, проклиная себя за малодушие. Вариантов множество, и все они являются инструментами, которыми пользуется наше эго, чтобы лишить нас возможности оценить ситуацию рационально.
Алику в этом отношении повезло меньше многих, его эго запустило бедолагу по пути служения, и потому комфортным для него было состояние, когда объект его заботы был в безопасности. А вот с этим у Мартина всё как раз и не сложилось. Откровения Сахира, а затем и Киры наглядно продемонстрировала защитнику юных магов, что личина заботливого папочки, которую носил Магистр, была просто инструментом манипуляции, с помощью которого тот собирался приручить Мартина и использовать его для каких-то неясных пока целей. Отчего-то Алик даже не сомневался, что ничего хорошего от реализации плана Магистра его другу ждать не стоит.
Не удивительно, что угроза жизни подзащитного объекта запустила в сознании опекуна режим экстренной помощи. Какая уж тут интуиция, когда опасности подвергаются сами основы твоего существования, когда даже мысль о том, чтобы выдохнуть и спокойно проанализировать возможные последствия всех вариантов спасательной операции, кажется крамольной. Увы, цена скоропалительных решений на этот раз оказалась несоизмеримой с потенциальной угрозой.
А началось всё довольно невинно. Вернувшись домой после очередной тренировки, Алик застал своего друга за книжками. В последнее время увлечение Мартина теорией магии сделалось делом совершенно обычным, а потому поначалу Алик даже не обратил внимания на унылое выражение лица своего приятеля. Только приняв душ и перекусив, он наконец сподобился разглядеть тревожные знаки в облике юного мага.
– Март, что-то случилось? – заволновался Алик. – Ты, случаем, не заболел? Снова слабость?
– Со мной всё в порядке,– Мартин обречённо покачал головой,– просто всё это бессмысленно. Невозможно по книгам научиться магии, тут нужен знающий наставник. Ал, скажи, только честно, у меня ведь раньше был учитель?
– Прости, я о тебе не так уж много знаю,– принялся коряво оправдываться Алик, тем самым лишь подтвердив подозрения своего друга,– мы же с тобой встретились совсем недавно.
– Точно был,– обломавшись услышать что-то внятное от потенциального информатора, Мартин зло скрипнул зубами,– иначе я бы просто не смог освоить все эти фокусы, которые время от времени прорываются сами по себе.
– Фокусы? – Алик едва ни подавился от подобного определения. – Да ты самый крутой маг, которого мне довелось встретить. Мне кажется, что ты даже круче Магистра.
– Но тогда почему отчим ничего не рассказывает о моём учителе? – умоляющий взгляд, который Мартин устремил на своего друга, моментально лишил последнего способности к сопротивлению.
– Он просто тебя защищает,– Алик ненавидел себя за эту ложь, но делиться с Мартином подозрениями в отношении мотивов Магистра счёл преждевременным. При всём его магическом могуществе Мартин оставался наивным и прямодушным подростком, и Алик сомневался в его способности держать язык за зубами. – Наверное, он считает, что тебе не стоит восстанавливать свои магические навыки,– неуверенно промямлил конспиратор. – В конце концов, именно колдовство лишило тебя памяти и чуть ни убило.
– Тогда ему достаточно было бы тупо закрыть мне доступ в библиотеку,– обиженный маг в отчаянии махнул рукой, нечаянно смахнув на пол старинный фолиант, который он как раз изучал перед приходом друга,– а он, наоборот, специально поощряет мой интерес к магии. Нет, отчим точно хочет, чтобы я вернул свои прежние способности.
Раньше собственная неаккуратность в обращении с драгоценным источником знаний вызвала бы раскаяние, а то и ужас в душе Мартина, но на этот раз он даже не посмотрел в сторону растрепавшейся от падения рукописи. Похоже, его отчаяние вовсе не было наигранным, что-то его по-настоящему тревожило, вот только неискушённому в магических делах Алику была совершенно непонятна причина сей тревоги.
– Марти, ну ты чего так загоняешься? – посетовал он. – Понимаю, что без учителя освоить все эти премудрости, наверное, сложнее, но чего ж так переживать? Никто же тебя не подгоняет. Занимайся в своё удовольствие.
– Но почему нельзя мне помочь? – Мартин и не подумал успокоиться. – Чего он боится? Что я вспомню какой-то опасный ритуал?
Что тут скажешь, интуиция у юного мага работала на отлично. Тот самый ритуал действительно имел место и едва ни прикончил исполнителя, но Мартину об этом знать не полагалось, потому что, по версии Магистра, этим колдовством юный маг убил свою мать и приёмного отца. После встречи с так называемой «покойницей» Алик, разумеется, больше не верил в эту версию, однако он поклялся Магистру, что никогда не откроет своему другу эту страшную тайну, и ему очень не хотелось становиться клятвопреступником, пусть даже обманутым. До сих пор Алику успешно удавалось избегать запретной темы, но сейчас Мартин подошёл очень близко к опасной черте, и нужно было срочно его отвлечь.
– Мне кажется, что дело тут вовсе не в знаниях о магии,– пробормотал Алик, аккуратно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. – Скорей всего, Магистр не хочет, чтобы ты вспомнил какое-то конкретное событие твоей жизни.
– Я сделал что-то ужасное? – Мартин сразу ухватился за эту версию, заставив друга пожалеть о своей болтливости. – Но как общение с учителем поможет мне об этом вспомнить?
– Наверное, память можно восстановить с помощью колдовства,– выдвинул предположение Алик. – Магистр ведь возвращает воспоминания о прежних воплощениях своим бессмертным.
А вот это уже был фатальный прокол, и по тому, как встрепенулся Мартин, болтливый подросток сразу понял, что сморозил лишнего. Увы, сказанного не воротишь, глаза юного мага, обманутого своим приёмным папочкой, уже загорелись яростным огнём праведного гнева. Эта картинка сразу напомнила непутёвому утешителю мамочку Мартина. Та тоже прикидывалась ласковой зайкой, пока ни поняла, что её сын стал пленником Ордена. Вот тогда-то она и показала свою истинную сущность.
– Ты хочешь сказать, что отчим с самого начала мог вернуть мои воспоминания,– процедил сквозь зубы Мартин.
– Это для твоего же блага,– бросился на защиту Магистра Алик,– некоторые воспоминания могут ранить хуже неведения.
– В магии нет ничего хуже неведения,– Мартин внезапно сник, словно из него выпустили воздух. – Мышь никогда не полезет в мышеловку, если знает, как та устроена и для чего предназначена. И тут уж неважно, насколько аппетитной выглядит кусочек сыра. А вот если она ни черта не знает про мышеловки, то точно цапнет приманку и попадётся. Я и есть та самая глупая мышь.
– Может быть, тогда тебе вообще лучше бросить эти занятия,– в голосе Алика прорезались просительные нотки. Обречённое настроение друга его откровенно встревожило.
– Ал, я же не от скуки просиживаю штаны за этими фолиантами,– с горечью бросил Мартин,– я пытаюсь соломки подстелить, чтобы было не так больно падать. Дураку же ясно, что раньше я был способен на настоящее волшебство, и эти способности прорываются помимо моей воли. Вчера я едва ни устроил пожар в своей спальне. А что случится завтра? Без знаний я очень скоро превращусь в ходячую бомбу. Ладно, если только себя угроблю, но могут быть и другие жертвы. И ещё неизвестно, сколько их будет, тех жертв.
От подобной перспективы Алика пробил холодный пот. Богатое воображение тут же нарисовало ему с десяток кошмарных картинок гибели его подопечного от всевозможных побочных эффектов магических экспериментов. В тот момент Алик уже потерял способность рассуждать здраво, а потому даже не попытался оценить, насколько реальной и серьёзной была опасность. В его представлении потеря памяти Мартина из защитной меры превратилась в угрозу, поставив миссию добровольного защитника юных магов на грань провала.
– Давай, я посоветуюсь с Магистром,– перепуганный защитник бездумно ринулся спасать своего друга от непонятной, а потому особенно пугающей опасности. – Может быть, он решит, что безопасней будет позволить тебе вспомнить о том, что ты сделал.
Его реакция на угрозу жизни подопечного была настолько предсказуемой, что оставалось только удивляться, почему Мартин не использовал этот приём раньше. Видимо, коварство было чуждо его характеру, и его отчаяние вовсе не было наигранным. Истерика, которую Мартин закатил своему доверчивому другу, хоть и не была намеренной манипуляцией, но всё равно достигла своей цели. Не прошло и часа, как Алик пробился на приём к Магистру и тут же принялся излагать нависшую над человечеством угрозу.
Ксантипа сделал вид, что внимательно слушает пылкую речь юноши, хотя давно уже предвидел эксцессы, вроде поджогов и прочих разрушений. Нечто подобное уже имело место, когда Мартин был совсем несмышлёным малышом. Тогда Ксантипа принял решение пристроить своего приёмного сыночка на обучение к Творцу, но сейчас это было невозможно, поскольку Атан-кей вернул бы своему ученику утраченные воспоминания, тем самым лишив Магистра возможности манипулировать наивным юношей. Собственно, заблокировать прорывающиеся магические способности Мартина не составило бы для Ксантипы большого труда, но это было нецелесообразно. Для того, чтобы сделаться полноценным талисманом Ордена, этот капризный юноша по любому должен был обрести свою силу. Так что волей-неволей приходилось идти на риск.
– Мне кажется, что будет правильно попросить помощи Атан-кея,– закончил свой монолог Алик и умоляюще посмотрел в глаза Магистру.
– Ты знаешь имя учителя?! – от удивления те самые глаза едва ни вылезли из орбит. – Кто тебе сказал? Джарет?
– Нет, Мартин сам его назвал,– от такого напора Алик даже слегка опешил. – Сказал, что спасёт отца от мучительной смерти, даже если Атан-кей выполнит свою угрозу. Наверное, Марти применил чёрную магию, а его учитель не разрешал ему этим заниматься.
– Значит, я недооценил серьёзность угрозы,– Ксантипа задумчиво покачал головой,– опасность Мартину грозит не только от «диких» бессмертных, но и от Атан-кея.
– Учитель никогда не навредит своему ученику,– самонадеянно провозгласил Алик.
– Серьёзно? – Магистр удивлённо воззрился на юного философа. – Это ты про Сахира и себя, я так полагаю. Какой же ты ещё наивный,– он снисходительно хмыкнул. – Сахир служит Ордену и мне, и если я прикажу, то он открутит твою глупую башку без колебаний.
– Но Атан-кей никому не служит,– на этот раз в заявлении Алика было значительно меньше уверенности.
– Мы все кому-то служим,– возразил Ксантипа,– и Творцы тут не исключение. Они свято верят в то, что обязаны заботиться о благе всего человечества. Если Атан-кей сочтёт Мартина угрозой нашему миру, то уничтожит источник угрозы, как бы ему ни было жаль своего ученика.
– Тогда просто верните Мартину память,– отказ явно не устроил Алика, поскольку защищать своего подопечного было для него экзистенциальной задачей. – Пусть он вспомнит, как контролировать свою силу.
– Ты же знаешь, что это неприемлемо,– в голосе Ксантипы послышалось раздражение. Похоже, его терпение и снисходительность к закидонам навязчивого доброхота вплотную приблизились к исчерпанию. – Поверь, ты и сам не захочешь столкнуться с истерикой впавшего в отчаяние мага. Это будет куда хуже пожара в спальне.
– Да ничего не случится,– Алик уже напрочь утратил остатки здравомыслия и осторожности,– ведь на самом деле Мартин никого не убивал.
Ещё не закончив своей разоблачительной реплики, парень осознал, что явно погорячился. И Мартину, и в особенности ему самому было бы гораздо безопасней, если бы Магистр пребывал в уверенности, что благополучно облапошил наивного дружка своего приёмного сыночка. Никому не понравится, когда из хитрого манипулятора ты вдруг превращаешься объект той самой манипуляции, а уж всесильному правителю целой реальности и подавно. Алик инстинктивно съёжился, принимая защитную позу, однако реакция Ксантипы превзошла даже его алармистские ожидания. Тот напрягся, как изготовившийся к броску хищник, а в его глазах вдруг загорелись ядовитые зелёные огоньки, что ещё сильнее подчеркнуло схожесть с диким животным.
– Откуда взялось столь неочевидное умозаключение? – не то проскрипел, не то прорычал Магистр. – Похоже, ты даже не сомневаешься в своих словах. Значит, получил убедительное доказательство, что родители Мартина живы. Кто тебе его предоставил?
Только тут до Алика дошло, что он совершил не просто промашку, а самое настоящее предательство. Он легкомысленно сдал родителей Мартина их смертельному врагу, который до этого момента искренне верил в их гибель и не помышлял о преследовании своих жертв. Зато теперь это самое преследование возобновится по новой.
– Надо же было так проколоться,– мысленно посетовал конспиратор. – Сам ведь только что сомневался в способности Мартина хранить секреты, а свой секрет выболтал при первой же возможности.
Алик состроил самую дебильную мину из своего арсенала в надежде прикинуться дурачком и избежать дальнейшего допроса. Мол, ляпнул, не подумав, чего взять с деревенщины. Увы, Магистр был слишком опытным психологом, чтобы купиться на его дилетантские потуги притвориться невинной овечкой.
– Не думаю, что ты повёлся бы на пустые разговоры,– продолжил давить Ксантипа,– значит, доказательство было убедительным. Ты встретил кого-то из якобы покойников?
– Да, я разговаривал с мамой Мартина,– зло бросил Алик, осознав, что его конспирация раскрыта. – Она сама меня нашла, когда я бегал штрафные круги.
– Это не могло быть случайной встречей,– как ни странно, в голосе Магистра не было даже намёка на злость, зато Алик совершенно отчётливо распознал в его интонациях признаки паники. Этот могущественный властитель действительно испугался. – Значит, Кира целенаправленно тебя искала. Зачем?
– Её попросила моя сестра,– начав сознаваться, парень уже не мог просто заткнуться. Теперь ему срочно нужно было представить встречу с мамой Мартина как незначительный эпизод, совершенно не угрожающий благополучию Ордена. – Она просто меня проведала, а про Мартина она ничего не знает.
И как же этот наивный врунишка мог позабыть, что рассказали ему про Магистра Кира и Сахир? На самом деле ложь была сейчас самым тупым способом защиты, который он только мог придумать, поскольку для сильного эмпата она была столь же очевидна, как если бы Алик написал у себя на лбу «я вру». Впрочем, Киры Ксантипа не боялся, проникнуть в крепость она не могла, так как после их с Джаретом побега он озаботился защитой от трансгрессии всего периметра крепостной стены. А вот Сэм – другое дело, его стены не остановят. В том, что бессмертный каким-то чудом избежал смерти, Ксантипа теперь уже не сомневался. Кира ни за что бы не бросила его умирать одного в портале, скорее уж, осталась бы вместе со своим мужем.
– А ведь я должен был сам догадаться,– посетовал на свою беспечность Магистр. – Периферия всегда разрушается первой.
– Какая периферия? – растерянно пролепетал Алик.
– Права доступа,– Ксантипа раздражённо отмахнулся от любопытного подростка. – Прежде чем портал разрушился, он лишился своей защиты, и Кира смогла оттуда удрать вместе с приговорённым преступником. Ты понимаешь, что это значит? – он навис над опешившим от таких откровений Аликом как грозовая туча.
– Родители Мартина живы,– тот беспечно пожал плечами. – Разве это плохо?
– Бессмертный, лишённый установок подчинения – это жуткая смертоносная сила,– прорычал Магистр прямо в ухо растерявшемуся подростку. – Теперь Сэм будет мстить всем, кто покушался на его жизнь, включая мальчишку, которого он одурачил.
– Мартину? – от подобного предположения у Алика по позвоночнику побежали мурашки. – Но он же его отец.
– Я полагал, что ты не столь наивен,– Ксантипа презрительно усмехнулся. – Впрочем, Сэм зазомбировал не только Мартина, но и практически всю ту реальность. Даже бессмертные повелись на его сказочку о воскресшем Магистре. Ты действительно веришь в то, что человек, захвативший полмира с помощью хитроумной аферы, отступит от своего плана из-за родительской привязанности к чужому мальчишке, к тому же мнимой?
– Разве Мартин для него опасен? – растерянно пролепетал Алик. – Он же на самом деле просто хотел избавить своего отца от мучительной смерти.
– И как ты собираешься донести сию бредовую мысль до разъярённого бессмертного? – в голосе Ксантипы так и сквозило ехидство. – Нет, юноша, нам придётся действовать на опережение и устранить угрозу твоему другу. Ты готов доказать свою преданность Мартину?
– Я должен убить бессмертного? – от такой перспективы Алик совсем сник. Если до начала занятий с Сахиром у него и имелись какие-то амбиции в отношении своих бойцовских качеств, то первый же урок развеял эти иллюзии как дым.
– Бессмертного может убить только бессмертный,– отрезал Магистр. – К счастью, у нас имеется естественный кандидат на роль киллера. Тебе придётся вернуться в свою родную реальность и отыскать Джарета. Если, конечно, Сэм ещё не успел с ним разделаться,– мрачно добавил он.
– Разве Джарет меня послушает? – Алик обречённо опустил голову, хотя и почувствовал облегчение, когда понял, что ему не нужно будет меряться силой с бессмертным.
– Тебя не послушает, а вот мой приказ он проигнорировать не сможет,– с этими словами Ксантипа порылся в столе и выудил небольшой диск, сделанный из чёрного и блестящего не то камня, не то стекла. Он сжал поверхность диска большим и указательным пальцами, а потом произнёс какую-то певучую фразу на незнакомом языке. – Вот, держи,– он протянул записывающее устройство Алику. – Когда окажешься наедине с Джаретом, надави на поверхность диска, заклинание сработает, и ты сможешь передать ему мой письменный приказ,– завершил Магистр инструктаж своего посланника.
– Можно я расскажу Мартину, что ему угрожает опасность? – взмолился Алик.
– Нет, ты даже не станешь возвращаться в ваши апартаменты,– губы Ксантипы скривились в злобной усмешке. – Это дело срочное. Я уже вызвал Мастера, он перенесёт тебя в твою родную реальность. Придумай какое-нибудь укромное место, где твоё появление никто не заметит.
– А как же я вернусь обратно? – в голосе Алика проскользнули уже откровенно истеричные нотки.
Пару секунд Ксантипа напряжённо думал. Вообще-то, возвращения этого глупого мальчишки в его плане по ликвидации Сэма предусмотрено не было, потому что Алик сделался токсичным. Если бы сразу после встречи с Кирой этот пацан прибежал с докладом к Магистру, то в его преданности не было бы сомнений, но очевидно, что он вовсе не собирался делиться своим секретом, а проговорился случайно. Судя по тому, что этот бестолковый конспиратор принялся врать про содержание разговора с мамой Мартина, узнал он от неё гораздо больше, чем полезно знать талисману Ордена. А потому следовало избавиться от докучливого мальчишки. Однако раскрывать свои истинные намерения в отношении своего посланника Магистр счёл нецелесообразным. Ещё распсихуется и сорвёт операцию. Гораздо правильнее будет просто сделать так, чтобы парень не смог вернуться чисто физически.
– Это одноразовое устройство для прыжка,– Магистр протянул Алику серебряный диск, украшенный рунами. – Джарет знает, как им пользоваться. Вместе и вернётесь. А сейчас иди и подожди в приёмной, пока я напишу инструкцию для нашего киллера.
Хозяин кабинета позвонил в колокольчик, и в комнату бесшумно проскользнул охранник. При виде этот здоровяка у Алика отпали все сомнения касательно своего статуса. Он больше не был свободным человеком, он сделался подневольным исполнителем плана Магистра. И чтобы исполнитель не рыпался, Орден взял в заложники его друга.
