Елена Прокопович
Жизнь. Инструкция по применению
7.
– Я вот что надумал.
На меня поднялся вопросительный взгляд учительницы физики.
– Я думаю, что я хорош в том, чтобы докапываться до истины, пытаться понять мир любыми способами. Однако ничего хорошего это мне не принесет. Я выделяюсь из числа моих одноклассников, привлекаю к себе много внимания. Меня могут заметить и …
Учительница ухмыльнулась.
– А мои одноклассники нечем не интересуются, остаются обычными.
– И кто умнее: ты или любой из них?
Я задумался. Считал ли я себя умнее всех остальных? Наверное, нет. Были ли окружающие глупы – тоже нет. Просто у меня был человек, который возбуждал мою тягу к знаниям, который учил меня докапываться до истин.
– Думаю, мы все в равной степени идиоты.
– Почему же?
– Мы все здесь в Виосе, отдали свою жизнь в руки непонятно чему, наша жизнь управляема.
– И сильно Виос управляет твоей жизнью, Сэнни?
Я молчал.
– Мне кажется, нет. – Сказала она задумчивым голосом. – Впредь тебе надо быть осторожнее с суждениями про Виос. У меня есть пару заданий для тебя. – Она смотрела в мои глаза угрожающим взглядом, похоже так выражалось её одобрение. – В лаборатории не хватает рук. Можешь приходить после уроков.
– Спасибо, – я расцвел, – я приду.
Моя работа в лаборатории Фреи Мадало заключалась в протирании пыли на установках и хрупких предметах. В общем, там, где не справлялась система автоматической отчистки помещений. В то время как мы с учительницей перебирали приборы, она рассказывала мне о многих вещах. Иногда из физики, или других наук, иногда мы говорили просто о жизни. Однажды она меня спросила:
– Почему ты не солгал по поводу направления?
– В смысле?
– Будем честны, ты ведь не всегда слушаешь Эго. Почему не сказал, что там написано направление Техническое.
– Я даже не думал про это.
– А теперь слоняешься вот так.
– Мой дедушка, говорил, что все науки важны, даже гуманитарные.
– И как тебе сидится на этих гуманитарных предметах?
– В основном я стараюсь не заснуть.
– Понятно, в школе и в университете я была уверенна, что есть предметы лишние, не несущие никакой пользы. А потом я набралась опыта, и поняла, что для жизни в каком-либо государстве стоит разбираться и в экономике, и в социологии, и в политологии.
– Политология?
– Ах да, у вас же такого нет. В прошлом было много государств и все они сотрудничали с друг другом. Да и в одном государстве было много партий, политических организаций, которые боролись за власть. Это не плохо, что сейчас у нас однопартийная система, нет лишних пререканий, борьбы и рекламы.
– Почему разрушился старый мир? Все говорят, что все древние государства погибли и Виос является единственным уголком в мире, где разумно существуют люди.
– Эх, это слишком сложно, ты не поймешь, Сэнни.
Вот и дедушка также отвечал на этот вопрос. Хотя утверждал, что человек может постигнуть абсолютно все. Может они не понимали, почему всё разрушилось? Или все лгали, что Виос – это единственное, что осталось?
8.
Мои отношения с Тайлером тоже починились, точнее мы их починили. Я использовал свои новообретённые знания в психологии и простую человечность. Тайлер был терпим к моей способности воспламеняться безумными идеями. С ним я серьёзно продвинулся в изучении программирования.
Оказывается, он помогал отцу на работе с простыми программами. И это увидел один старый работник и удивился рвению Тайлера. Он как-то добыл ему старые книги по программированию. Тайлер узнал оттуда уйму новых вещей, у него стал явно нешкольный уровень. Я быстро впитывал всё, что говорил друг, то ли он хорошо объяснял, то ли это было не так сложно. Однако Тайлер злился, он всегда утверждал, что мне давалось всё просто и быстро, тогда как он изучал это неделями. Я пообещал попробовать помочь ему с вещами, которыми он так и не разобрался. Но Тайлер отказался, я так и не понял почему.
Ещё мы исследовали Эго. Это оказалось сложнее чем я думал. Всем было известно, что книга жизни открывается только в одном развороте, на котором и представлен сегодняшний день и нужный момент времени. От мысли, что Эго – это набор листов бумаги мы сразу же отказались. При воспламенении материал приобретал фиолетово-белый цвет, и в основном не горел, а растекался, массой напоминающий плотностью масло. Мой Эго обгорел только внизу, сверху материал сохранился.
Внутри книги и не оказалось листов. Под самим материалом оказались маленькие колбочки с веществами, их было около ста. Они были присоединены к так называемым основным «страницам» не видимым человеческому глазу образом. Мы решили, что именно эти вещества, через кожу человека воздействую на нервную систему, возбуждают нейромедиаторы. Они заставляют чувствовать запахи, видеть всякие картинки, испытывать чувства, не связанные с реальностью. Это было самое простое.
Мы не обнаружили никого подобия компьютера внутри. Никаких проводов, микросхем – ничего к чему можно было подключить компьютер. Было ясно, что система находиться в обложке, она была очень плотной и не подавалось острому предмету. Тяжелых ударов молотком она бы не пережила, но Тайлер был против такого подхода. Он считал, что система может повредиться. Я конечно думал, что главное разломать корпус, а остальное можно собрать даже по мелким кусочкам.
Делать ничего не оставалось, кроме как исследовать Эго под микроскопом.
Единственный микроскоп, который был нам доступен находился в кабинете биологии. В него мы обычно рассматривали всякие неинтересные вещи, да и сами приборы были очень слабыми. Однако учительница хвасталась, что у нее есть очень мощный новейший микроскоп, который предназначен только для научных исследований.
– Нам всего то нужно пробраться в подсобку в кабинете биологии на обеденном перерыве. Ничего сложного. Это абсолютно безопасно. – Я внушал простую мысль Тайлеру.
– Где ты возьмешь ключ?
– Ты же с легкостью вскроешь замок. Безопасность в школе оставляет желать лучшего.
– Откуда ты знаешь? Ты уже что-то взламывал?
– Нет, но я знаю. Да не беспокойся, даже если не чего не получиться, нас никто не поймает.
– А если там стоит особая степень защиты!
– В подсобке кабинета биологии? Да брось, мы быстро откроем дверь, осмотрим Эго и уйдем.
– Ага! Ещё надо разобраться в работе микроскопа.
– Я уверен, ты справишься! Так, значит, следующий перерыв как раз обеденный, буду ждать тебя возле биологии! – Я побежал чтобы не видеть его злое лицо, главное в этом деле была уверенность и бойкость.
– А Эго? – крикнул он мне вслед, надеясь, что тут я просчитался.
– С собой! – я чуть обернулся к нему уже в конце коридора, не сбавляя шага. Поэтому и врезался в кого-то и упал.
Мы встретились около кабинета, на его лице было беспокойство, страх и немного злость. Дверь в сам кабинет была не заперта, правда его ещё покидали учащиеся. Нам пришлось подождать, мы ходили взад-вперед около двери в подсобку.
Все ушли.
– Давай, быстрее! – я толкнул Тайлера к двери.
Он неистово затыкал пальцами по небольшому экрану.
– Ну как? Что там? – я стоял рядом с ним.
– Сэнни, отстань! – закричал он.
– Ладно, хорошо! – я отошёл на безопасное расстояние и опёрся руками о парту.
Тут в класс забежал какой-то парень, он что-то искал глазами. Мы изо всех сил пытались делать вид, что просто общаемся. Парень отыскал на полу свой СЭГ и оставил нас наедине с нашими не лучшими планами.
Мы вернулись к своим занятиям: Тайлер взламывал дверь, я нервничал. Через пять минут дверь щёлкнула.
– Готово! – на меня уставился счастливый, ничего не понимающий взгляд.
– Идем! – я затолкал его в кладовую и закрыл дверь.
И мы оказывались в месте сосредоточения хауса из пластмассовых ящиков. Хваленный микроскоп стоял на самом видном месте, прикрученный к железному столу. Прибор состоял из экрана и большой трубы.
Разобраться с работой оказалось не сложно, все выполнялось автоматически. Когда одно увеличение не открыло новой вселенной, прибор поднатужился, раскрывая свои способности. И тут мы впервые увидели структуру «страниц» Эго. Мы засняли изображения на СЭГ и поместили под объектив обложку. С ней опять возникли сложности, как бы микроскоп не повышал увеличение, Эго не поддавалось. Прошло достаточно времени, что мы начали беспокоится что кто-то придет. Тайлер не смог понять сохранил ли микроскоп результаты автоматически. Мы выключили прибор и убежали.
– Наша операция была выполнена успешно, нас никто не заметил. – Сказал я Тайлеру после школы.
– Да, только ничего нового мы так и не узнали.
– Ну мы знаем строение материала «страниц».
– Да, но мы итак предполагали, что она пропускает вещества и связана с колбами нанотрубками. Она похожа на волокно, таким занимаются у папы на производстве. А то, что нас действительно интересовало – система!
– Не всё сразу, мы не попались – это уже успех!
– Да, повезло на этот раз!
– Может, ты спросишь у отца про это волокно.
– Я попробую.
– Как ты думаешь, эта как ты называешь «система» насколько она мала?
– Даже не представляю, максимальное увеличите того микроскопа было 2000 крат. И вообще для микроскопов больше не бывает. Либо систему защищает какой-то материл, либо она ужасающе маленькая.
– Я не могу себе представить все это.
– Да, это удивительно.
– Зачем надо было так ухитряться ради какой-то книжки?
– Какой-то книжки? Эта книга говорит тебе как жить, она знает все: где ты, что тебе нужно решить. Она делает жизнь многих людей идеальной! – Тайлер вдохновленно размахивал руками.
– Ты говоришь, как мой отец.
– Ты недооцениваешь Эго! Оно ещё сделает своё дело, все в Виосе будут счастливы!
– Да, наверно. – Тайлер был слишком возбуждён, он не заметил моего расстроенного тона.
Тогда я, наверное, впервые подумал, что одинок в своих взглядах. Тайлер унёсся в мечты о будущем, где он делает Эго всем на планете. А я был здесь, жил в неправильном государстве и думал, что надо показать, как эти люди ошибаются. Но зачем мне это так было необходимо я не понимал.
9.
Когда дела с Мадало и Тайлером шли наилучшим образом, учитель химии решил уйти из школы. Это было не минуемо, но для меня оказалось неожиданностью. Поговаривали, что последнее время он был совсем плох: забывал, что хотел сделать, терял реактивы. Сам учитель начал утверждать, что в его кабинете завелся барабашка – маленькое существо, которое любит пакостить.
Я чувствовал свою причастность к данным событиям, но успокаивал себя мыслями, что старому учителю давно уже пора уйти. На смену ему пришел молодой и активный преподаватель. Он преподнес на уроки химии что-то новое интересное, он умудрялся держать внимание учеников на протяжении всего времени. Однако это я только слышал, у меня то химии не было. Я не знал, как подступиться к новому преподавателю, но был убеждён, что он должен меня понять.
И я уверенно впорхнул в его владения, озаряя всё своей доброжелательной улыбкой.
– Здравствуйте, я Сэнни.
– Здорова, а я Дерри! – Его лицо излучало счастье, это явно был сарказм.
– Смешно, – я с испуганным одобрительном видом мотал головой.
– Я серьезно, я Дерриан Соджер.
– Да, простите.
– Что ты хотел, Сэнни? – Сказал грозно, подчеркивая свою солидность.
– Я очень увлечён химией и всем что с ней связанно. Я бы хотел присутствовать на некоторых опытах, это бы было полезно и для меня, и для вас. Я ведь хорошо в этом всем разбираюсь. Колбы, пробирки, газовая горелка. – Я начал перечислять всё, что стояло на столе.
– Я не пользуюсь этими горелками, это прошлый век.
– Правда, а чем тогда? – На меня был брошен настороженный взгляд.
– Почему ты не можешь присутствовать просто на уроках?
– Так случилось, что я попал на социологическое направление. – Я всегда говорил эту фразу с виноватым выражением лица. Я уже почти привык, как на это реагируют люди: с наивысшим недоумением. Но Соджер посмотрел на меня как на мусор, скомканный комок того, что в идеале должно было быть человеком.
– Тогда что ты здесь забыл? Ты не можешь интересовать химией. Как, как ты здесь оказался?
– Телепортация.
– Что? – Я не заметил, когда мы с дружеских шуток перешли на серьёзный разговор. – Откуда ты знаешь это слово? Кто тебя надоумил, мальчишка? – Учитель что-то кричал мне вслед, когда я медленно покидал помещения, надеясь, что это не будет выглядеть бегством.
Я ошибся: новый активный амбициозный преподаватель был приверженцем идей Виоса. Почти такой же, как и мой отец. На мою просьбу поучаствовать в его грандиозных опытах, он ответил отказом ни один раз, причем отвечал он криками. Даже слезливая история про дедушку не помогла. Он был непреклонен, утверждал, что моё направление – это моё будущее, мне нужно изучать исключительно гуманитарные предметы, а изучение других наук может привести к большой беде.
Сколько не пытался я подступиться к этому человеку, он слал меня в лужи гуманитарных наук, а сам купался в океане химии. Учитель оказался фанатиком, и выразил своё беспокойство по поводу меня Анисори Кринг и даже хотел позвонить моему отцу. Но она его отговорила и сказала мне, что этот молодой человек непреступная крепость и мне стоит оставить химию.
Я даже не думал оставлять химию, если я не могу зайти в лабораторию при свете дня, я проникну туда ночью. После нашего вторжения в каморку кабинета биологии, я изучил безопасность школы, двери контролировались одной системой, которую я с легкостью взломал, а наружные камеры меня засечь не должны. Внутри же камеры отсутствовали. Я не мог не предложить такое приключение Тайлеру.
– В какой-то момент – это должно было произойти! – сказал мой друг с леденящим спокойствием. – Я знал, что когда-нибудь придешь ко мне и скажешь: Эй, Тайлер, наша жизнь такая монотонная и скучная, меня уже ничего не радует. Поэтому пойдем развлечемся, уничтожив Виос! И заодно угробим наши жизни!» – К моему облегчению спокойствие ушло. В глазах Тайлера в конце его речи горели языки ярости, голос звучал жутко.
– Я всё продумал.
– Конечно.
– Да, мой план безукоризненный, опасности нет.
– Ты всегда так говорил!
– Когда?
– В детстве.
– Брось в детстве я даже не знал, что значит слово план.
– От этого мне должно показаться твоё сумасшедшее предприятие разумным?
– Нет. – Он пытался от меня уйти, бежал как от всепоглощающего огня. – Мы ведь друзья, я думал ты мне поможешь. Ты даже можешь не заходить внутрь. Постоишь и подождешь возле двери, мне нужна твоя поддержка.
– Тебе нужен программист.
– Нет, ты уже рассказал про безопасность в школе, камеры там бесполезные. Я мог бы сам справиться, но будет здорово, если ты будешь рядом.
Он ушёл. Я не знал, зачем мне нужен Тайлер, когда я произносил свои последние слова я и сам поверил в их правдивость. Через два дня он сам подошел и объявил о согласии.
Ночью мы пошли на это дерзкое дело. У нас не возникло трудностей сбежать из своих домов, все спали, а бесшумно выйти было очень просто. Мы встретились рядом со школой в кустах.
– Привет, мой напарник! – мне было весело. Я окунулся в воспоминания, когда дедушка рассказывал мне про всяких смелый и умных грабителей, которые могли вытаскивать ценные вещи из самых защищённых мест.
– Привет, – он говорил совсем тихо.
– Почему ты шепчешь? Тут никого нет.
– А вдруг есть, а вдруг везде камеры, а на нас датчики слежения. Нас схватят и …
– И что? Это Виос! Нам скажут больше не отклоняться от предписаний. Мы ведь всегда должны следовать советам Эго. – Я достал книгу.
– Это новая. Откуда?
– Сегодня забрал! Думаю, может её тоже вскрыть, посмотрим, что внутри у не горевшего экземпляра!
– Пускай поживет хотя бы неделю. И вообще иди давай быстрее.
Мы быстро подбежали к двери и прижались к стенам школы. Вокруг никого не было, да и не могло быть, но мы всё равно рьяно осматривались. Тайлер решил, что он откроет дверь. Он справился за секунды.
– Готово. Иди. Только быстрее.
– Ладно, не волнуйся.
– Если что, я в кустах, –прозвучал шёпот мне вслед.
Я оказался в заветной лаборатории.
С момента моего последнего появления здесь многое поменялось: новые установки, химикаты расставлены по-другому, много новых бумажных инструкций по изготовлению разных веществ.
Для меня казалось, очень странным, что эти инструкции бумажные, пока я не стал их листать. Они были старые, ещё до Виоса. Было много интересного, взрывоопасного, даже химическое оружие. Я сфотографировал всё. Ну конечно же я не мог уйти, не проведя какой-нибудь эксперимент.
Мне показалось интригующим название «фейерверк». Изготовление требовало слишком много веществ и всё должно было располагаться в определенном порядке, имелся корпус. Я решил просто смешать химикаты и посмотреть, что из этого получиться.
Пришлось порыться, чтобы найти все вещества: селитра, уголь, сера и что-то ещё. Смеси получилось много, оставалось поднести спичку. Все было готово, пояснение, что данный продукт является опасным для здоровья, заставлял задуматься. Но долго решаться я не любил и по традиции достал Эго.
Я увидел вспышки света и услышал треск стекла.
Не стоит тебе, Сэнни, ночью идти в школу и играть с пиротехникой, это приведет к беде.
Я надеялся, что хоть в этот раз Эго меня не подведет, и всё будет действительно красочно.
Я поднес спичку к бумажке, которая была просунута вглубь веществ. Для хоть какой-то безопасности я отошёл, пока бумажка тлела. Через секунду появились огоньки, сначала маленькие вспышки света, а потом всё больше, пока копьё огня не врезалось в люстру и посыпались куски стекла. В меня попали парочку.
Шкафам тоже досталось, а потом искры полетели в меня, я успел упасть на пол, но сзади что-то быстро загорелось. Реагенты на столе успокоились, но шоу продолжалось. Я пытался затушить огонь, однако песок не помогал. Я с трудом взял огнетушитель и начал махать шлангом в сторону шкафа. Это тоже не помогло, теперь всё вокруг полыхало. Комната заполнилась дымом, я начал задыхался. Резко по всей школе поднялся визг сирен, самое время было выбираться от сюда.
Я бросился к двери в лабораторию, она заблокировалась. Препятствие, стоявшее между мной и моей дальнейшей жизнью, было из стекла. Поэтому я решил, что немного усилий железным стулом мне помогут. Я нанес несколько ударов, огонь подступал сзади. Дверь не поддавалась, жар прикасался к моей коже, по лицу тек пот. Я кинул стул на пол. Комната была окрашена красным светом, что-то трескалось позади.
Корпус панельки на двери был горячим, но я решил обойти защитную систему. В меня опять полетели осколки, но это была не дверь, а защитное стекло между столом для экспериментов и остальным классом. Дверь запищала, моё беспорядочное тыканье к чему-то привило. Она распахнулась. Я быстро побежал прочь по тому же пути, как и вошел.
Входная дверь в школу работала исправно, я резко вылетел и упал. Теперь я лежал на бетоне и кашлял. Но главное, что бетон был холодный, а надо мной было небо и ничего красного. Ко мне подбежал Тайлер и начал яростно меня трясти, что-то говорить. Но в глазах было мутно, а его голос был слышан как будто из далека.
– Сэнни, Сэнни, что ты натворил?
Он вытаскивал из меня осколки.
– Сэнни вставай, нам надо бежать.
Он поднял меня на ноги и придерживал. Мы пошли, избегая камеры. Как только мы оказались в кустах, Тайлер отпустил меня, я уже лежал на траве и почти пришел в себя.
– Что ты натворил? Если нас найдут? А я знал, я тебе говорил! – Тайлер опять начал яростно трясти меня, но теперь не что бы привести меня в чувства.
– На камерах что-то видно? Система безопасности меня не засекла? – Я произнес хрипящим голосом.
– Нет, она засекла какой-то силуэт, который может сойти за среднестатистического мужчину. А камеры ничего не засекли. – Он сел рядом со мной. Мы молча смотрели на школу. Огня не было видно, возможно система огнетушения справиться, и у нас останется школа.
– Я похоже… – я понял освою ошибку и начал шарить по карманам. – Я забыл Эго!
Я кинулся из кустков, но Тайлер меня схватил.
– Не надо, ты спятил, он уже сгорел! – он кричал мне в ухо.
– А если нет? – я почти успокоился и понял глупость своего порыва.
– Эго уже сгорело, его точно не найдут.
– А если останутся какие-то вещества?
– Ты спятил? Ничего там уже нет! Повезет, если сгорит только кабинет химии.
Мы опять молча смотрели на школу. Я с грустью думал о том, что на этом месте останется только обгоревшее здание и это произойдёт из-за меня. Тайлер похоже думал о том же и винил себя.
– Пошли! – сказал он тихо, но со злостью.
– Куда?
– В смысле куда? Домой? Я к себе, а ты к себе! Тебе ещё нужно обработать как-нибудь свои раны и придумать историю, которою ты расскажешь родителям.
Я волочился за Тайлером, всё тело ныло, а из небольших порезов текла кровь, они были повсюду: на лице, в боку и в ногах. Тайлер часто переходил набег и из-за всех сил пытался подгонять меня.
Мы добрались места, где наши пути раньше расходились, когда мы вместе шли со школы. Иногда наши разговоры были настолько неугасающими, что мы шли от школы до дома пешком минут сорок до этого самого места. И с грустью, что нас разговор закончен мы расходились. Но это всегда выглядело, как расставание лучших друзей на время. А сейчас мы пытались смотреть друг другу в глаза, но что-то мешало. Наконец Тайлер сказал:
– Прощай, Сэнни. Надеюсь, ты с этим разберёшься.
Он убежал. Я смотрел ему в след некоторое время и побрел в сторону дома.
У меня получилось бесшумно подняться на второй этаж в свою комнату. На улице начало светать. Надо было что-то придумать. И вот мне в голову пришла гениальная мысль. Я иногда сам удивляюсь, как нахожу выход из любой ситуации.
Мама работала в больнице. Она рассказывала расстройство сна, при котором люди могли совершать какие-то действия и при это находиться во сне, оно называлось сомнамбулизм. В таком состоянии люди даже могли причинить себе вред или кому-то.
Я закрыл окно и ощупал его с некоторыми сомнениями. Затем я отошёл на противоположный конец комнаты и побежал. Во время своего недолго полета я думал:
–Как хорошо, что наш дом старый. Как было старым и это бедное окно!
