Елена Прокопович
Жизнь. Инструкция по применению
19.
– Сегодня мы идем к моему давнему знакомому, он старый и немного вредный. Но он очень много знает. Говорил, что участвовал, когда только создавался Виос. Он живет в моём доме, надо идти, пока отец не решил вернуться.
– Нужно подождать Валери, – сказал Рендон своим голосом полным грусти и отчаянья.
– Она может на пары пошла, она же слушает Эго.
На меня обратился неодобрительный взгляд Рендона.
– Послушай, по поводу Валери… – я не успел закончить фразу, она подбежала сзади.
– Привет, – ласково посмотрела сначала на меня, а потом на Рендона. – Ну как вчера сходили к учительнице?
– Никак, её не было. Сегодня тоже пойдем, только к другой.
– Ты же говорил про древнего мужчину. – Спросил Ренди.
– Да сначала к нему, а затем к учительнице.
– Сколько у тебя сообщников, они нас точно не сдадут? – интересовалась Валери.
– Нет, всю жизнь не сдавали, – сказал я, но в глубине души задумался.
Мы оказались возле моего дома. Я не мог столкнуться ни с одним из моих родных, всё было просчитано.
– А лестницы в доме нет? – спросил Рендон.
Валери ничего не понимала. Я сделал вид, что не заметил вопроса, не хотел рассказывать длинную историю. Мы поднялись без происшествий и подошли к двери.
– Как я уже говорил, старик нервный и вы не будете понимать, что он говорит. Не нужно его злить.
Я нажал кнопку на панели возле двери. Заговорил нежный голос старика:
– Если вы пришли из медицинского центра, чтобы проверить старичка, то убирайтесь, я ещё жив! А дырявить структуру мышц тазобедренной кости мне не надо, ей итак худо приходиться. Если вы пришли из домового управления, то отправьте мне заявку, и я её рассмотрю. А слушать, как вы будите объяснять, каким образом лучше мыть мои стекла, я не хочу. Не надо было делать стеклянную отделку, обделенные умом индивидуумы! Если вы пришли ко мне, однако я вас знать не знаю, то уходите восвояси. Не будем раздражать друг друга, лучше остаться незнакомыми я-то знаю. Подытожим, уходите кто-то бы вы не были! – голос периодически срывался старческой хрипотой.
– Это я сделал, – сказал я, весело улыбаясь.
– Сэнни! – воскликнул мой радостный голос из маленькой еле выпирающей из стены коробочки.
Я тыкнул на кнопку и дверь распахнулась.
– А нельзя было сделать твоё имя в начале, раз только ты можешь зайти? – спросила Валери.
– Нет, – сказал я, – мою чудеснейшею работу не оценили.
В квартире не было белых стен и новой техники. Всё было обклеено старыми обоями, и обставлено древней мебелью.
Мой старичок хлопотал на кухни.
– Сэнни, я видел твою эту СМС-ку. Вот решил тебе приготовить что-то новое. – Мужчина громко кричал.
– Я не один.
– Что? Не слышу, подойти сюда, – он обернулся и тут же прибавил. – И то, что ты придешь с друзьями, я прочитал. Ха-ха-ха, а где этих самых друзей нашел? Всё-таки решил создавать роботов? – он не сбавлял громкость голоса.
– Может быть вы оденете аппарат, который я принес! – Тоже закричал я.
– Что? А аппарат? Да, надо бы. Ну ты его сначала найди, ха-ха-ха-ха.
Я начал шарить по квартире. Рендон и Валери озирались по сторонам. Дедушка что-то творил. Так как техника была старая, то слышались все звуки возделывания шедевра. Жарка на чугунной сковороде, плеск воды и масла. Из маминой старой кухни доносились такие же вкусные звуки. Я получал удовольствие, находясь в этом уютном жилище. Оно напоминало мне наш старый домик.
Я нашёл аппарат, он был хорошо запрятан меж книг.
– Эх, отыскал всё-таки, – сказал тихим голосом старичок.
– Ну что детишки. Идите сюда, я вам расскажу про это блюдо. – Он закрыл сковороду крышкой.
Мои друзья послушно подошли и сели за небольшой кухонный стол.
– Значит так. Имен мы не приветствуем. Я старик, дряхляшь или скрипун, обращайтесь, как хотите. Э, подрывник, хватит шарить по продуктам. – Я по привычке изучал, что находиться на поверхностях и сразу же пробовал. Но когда ко мне обратились, я поднял руки. Тогда старик вновь повернулся к моим друзьям. – Так, давай ты будешь красоткой, а ты мрачный или немощный, или стебель, да стебелек. Не так обидно.
Я подошел сбоку к мужчине.
– Вы прям тремя словами описали всю его жизнь. – На меня посмотрели не одобряющие взгляды. – Кстати, что это. – Я поднял руку с твердым листом и показательно отломал кусочек. Я попытался его сжевать.
– Я эти макаронные листы три дня делал, – мне дали подзатыльник и забрали странную еду. – Сядь и слушай вместе со всеми.
Я выполнил приказ, и старик начал рассказ про еду мелодичным голосом.
– Лазанья – это традиционное блюдо итальянской кухни, в котором пласты теста из твёрдых сортов пшеницы чередуются разнообразной начинкой и потом запекаются. Я сам сделал вот такие макаронные листы, – он аккуратно взял не сломанный пласт и показал нам, – уже почти готов фарш в томатной пасте с прекрасными приправами, – он будто в танце подлетел к плите и открыл крышку, до нас донесся чарующий запах. – И я сделал два вкуснейших соуса. – Он взял каждый и дал нам попробовать. – И конечно все посыпается сыром. – Он хотел нежно продемонстрировать нам сыр, но вспомнил какого он производиться и откинул дитя пищевой инженерии в сторону, чтобы не изводить душу. – Что есть, то есть. – Сказал он, пытаясь успокоить себя.
Фарш был готов и к нам на стол ставились разные емкости. Два юных человека не понимали, что происходят.
– Сейчас, когда мы вмести будем собирать всё воедино, я вам расскажу об истории этого шедевра.
И начался монолог, во время него раздавались задания. Я не очень рвался в бой, поэтому старичку в основном помогали Рендон и Валери. Было интересно наблюдать, как мужчина с видом величайшего оратора держит речь, а двое молодых ребят с осторожностью трудятся. Они были заинтересованы в процессе, наверно, потому что никогда таким не занимались. Однако мне было скучновато, и я пытался подъесть из каждой емкости, за что мне прилетало.
– Ну вот немного этой гадости сверху, – мужчина посыпал сыром лазанью, – и отправляем в духовку на сорок минут.
Мы прошли в зал, посреди которого стоял старый диван.
– Этот замечательный экспонат принадлежал ещё моей матери. Обивку я менял, да и за тканью приходиться следить подшивать, осторожно чистить. А все эти книги моя гордость, – он указал на стены зала, уставленные шкафами. – Я собирал их, когда мы только решили отправиться сюда, чтобы основать Виос. – Я пытался отобрать самые нужные, у моей семьи была большая библиотека. Было сложно, я решил взять работы на разных языках, а также про историю всех ключевых государств прошлого. Важнейшие научные труды и конечно великие художественные произведения – всё здесь на моих полках.
– А почему вы не сделали библиотеку на втором этаже? – спросил стебелек.
– А где ты видишь лестницу, мальчик? У меня только вот, да и там спальня да уборная, я же тут один живу. Конечно комнаты большие, но после дома я долго привыкал. Не походишь, не подумаешь.
– Значит всё это было привезено из того мира? – спросила красотка.
– Да, моя жена тоже на славу постаралась, понавезла обоев, что даже осталось после ремонта в доме. Вот я и обклеил, а то эти белые стены с ума сведет кого хочешь. – Мы смотрели на нежные коричневые обои с маленькими цветочками. – И всякие вазы, торшеры, всё с собой перли. Многое пришлось в доме оставить, но что смог забрал.
– А разве новая техника не лучше, – Рендон указывал в сторону кухни.
– Может и лучше, только не для готовки. Я люблю готовить сам, сложные блюда, нужно много пространства, конфорки, духовка. А что на ваших современных, кинул мешок с какой-то гадостью в не понятный ящик, и вот тебе еда без души и фантазии. Как так можно жить? – Причитал старик, бурно возмущаясь.
Несмотря на все опасения, блюдо получилось очень вкусным. Я наблюдал за глазами молодых людей, в глазах которых вспыхивали искры удовольствия, а лица наливались красками наслаждения.
Старичок приговаривал:
– Не плохо.
Он никогда не оценивал свою готовку высоко, утверждая, что верхушки мастерства достичь невозможно.
Чтобы прекратить восхваления со стороны моих друзей, старичок спросил:
– Мне приятно, что вы так высоко оцениваете мою готовку, но уверен вы здесь не из-за этого или моего необычного дизайна. Зачем пожаловали?
– У нас одна экстравагантная задумка? – сказал я.
– Да? – он заинтересованно выпучил глаза.
Рендон и Валери удобно устроились на диване. Старик заварил нам чай и разлил по маленьким хрустальным чашечкам. Перед диваном располагался маленький столик, на котором теперь стоял поднос с четырьмя кружочками и большим гордым чайником. Я готовился провести шикарную презентацию.
– Я слушаю, – старичок наконец сел.
– Меня со Стебельком судьба привела к необычному решению. Оно в корне изменит всё. – Я взял в руки плакат, который притащил с собой. Мне нужно было его быстро развернуть, но ничего не получилось. Я мучился с застежкой. – Одну секундочку.
Старичок смотрел на меня, как на одно большое недоразумение, но с присущей ему ласковостью.
– Давай, я тебе помогу, – сказала красотка.
– Да, – я был рад передать эту не посильную мне задачу в чужие руки. Я протянул плакат девушке.
– Они хотят уйти из Виоса. – сказала Валери, не пошевелившись. Я кинул свой проект в другой конец комнаты и стал осуждающе смотреть на девушку. Она не обратила на это внимание. Рендон прикладывал не малые усилия, чтобы аккуратно держать чашку и не осечься.
– Да, – сказал с тяжелым вздохом старичок, – я ожидал такого. – Он посмотрел на меня проницательным взглядом. – Я видел, как ты рос. Ты постоянно искал что-то новое, неизведанное. Я ждал, когда же тебе станет скучно в этом месте. И вот ты здесь, похоже пора.
– Отпустить меня?
– Нет! Заняться тренировками и подготовкой! – Крикнул старик.
– Какими тренировками?
– Понимаешь, подрывник, там за горами тебя ждет мир…
– Полный опасностей…– сказал я наигранным голосом.
– Нет, полный людей. Жестоких людей, можно выдержать всё: непогоду, физические травмы, загрязнённую атмосферу, вредное излучение со всех сторон. Но очень сложно вытащить нож из своей спины и залатать рану.
– Я не понимаю.
– Увидишь – поймешь, – у старичка был рассеянный взгляд, – и вправду есть то к чему подготовить нельзя. Я помогу вам чем смогу.
– А где же? Ты лоботряс, не доросший до адекватного человека! Тебе что делать нечего? Куда собрался? Или хотя бы – ты там умрешь?
– Поверь, мой маленький мальчик, здесь ты умрешь быстрее…
Я сел на край дивана и взял маленькую чашечку в руки. Рендон разделался с напитком и начал расспрашивать старичка о том мире. Валери скучала, лишь потому что не могла никому подпортить жизнь.
– А что там за горами? Какой он?
– Ох, я не знаю какой он сейчас, уже 56 лет я на этой земле. Когда мы улетали, всё было прискорбно: повсюду мусор, нечем дышать, а страны не могли договориться, кто что вырабатывает, не все хотели отказываться от дешевых материалов, топлива. Эти политические стычки….
– Значит никаких бомб и войн? – спросила красотка.
– Не знаю, не знаю…
Моему милому старичку никогда не нравилась эта тема.
– Я куда нам идти? – спросил Рендон.
– Что за горами я тоже вам ответить не могу. У меня только карты.
– Нам нужно Пресное море, – очнулся я от своего горя.
– Байкал? Твой дед всегда грезил о Байкале. Некоторые видели в нем спасение, но некоторые хотели только обогатиться на этом чудном месте.
– Вы знаете, где оно?
– Сейчас.
Старичок побрел к шкафам. Между двумя стояли огромные экземпляры, которые точно не вошли бы на полку. Он достал книгу, поднял и опрокинул на свое туловище. Я ринулся помогать, но был остановлен жестким взглядом. Мне пришлось убрать поднос с чашками. Книга была опрокинута на стеклянный стол, который потрескивал по бокам.
– Это подробнейший атлас. Физический атлас. – Старик плюхнулся на пол, и я рядом с ним. Мы начали изучать потрепанные страницы. Книга была прилично обшарпана, снизу и сверху, корешок был сильно ободран. При перелистывании страниц доносился приятный шелестящий звук.
Рендон поначалу был увлечен действом, но потом его отвлекла Валери, и они шёпотом обсуждали какой-то важный вопрос. Это было видно по тому какое серьезное стало её лицо.
Старичок наконец нашел озеро и показал нам. Мы ничего не поняли: какие-то полосы, точки, большая лужа на зеленом фоне. Нам пришлось сделать удивленный вид, когда он описывал прелести уникального водоёма.
Когда же мы спроси, сколько идти до него, мужчина был сконфужен.
– А откуда я вам знаю, где мы находимся?
– Как? – спросил я.
– Вот так. Когда мы летели, нам никто не сказал – куда. Просто какой-то гений, разбирающийся в рельефе, показал, как выглядит это место. Все согласились, что оно прекрасно подходит для эксперимента. Всё. – Он посмотрел на наши разочарованные лица. – Я пытался определить координаты. Но тут даже солнце…не то. Они же всё изменили. Эх, ребятки, подвел я вас…
– Нет, вы не виноваты, – сказал я.
Мы молча сидели и смотрели на карту.
20.
Когда мы вышли из дома, было уже поздно. Валери быстро упорхнула, упомянув какие-то дела. Рендон был расстроен. Я составлял картину его расстройства. Первой степенью было обычное состояние Рендона. Второй – Валери нет рядом. Третий – у Рендона что-то случилось и пятая – ужас Рендона. Сейчас он находился между второй и третьей.
– Я немного потренировался, хочешь прокатиться? – спросил я, указывая пальцем в воздух.
– А как же тот домоправитель?
– Он ушел в другое место. Думаю, он с лифтом поговорили на чистоту и решили, что их жизненные пути расходиться. Нежный лифт хочет стремиться к небу, а человеку не дано было это понять. – Рендон смотрел на меня со снисхождением и улыбкой.
– Поехали, только в тот раз я выпрыгну, если что-то пойдет не так. – Сказал он.
– Когда.
– Что?
– Не если, а когда! – я засмеялся, увидев его недовольное лицо. – Да, ладно тебе. Выпрыгнет! Ты сам, то веришь?
– Вот и выпрыгну!
Я покачал головой, но не стал больше ломать веру Рендона в самого себя.
Мы без проблем поднялись на крышу. Лифт уехал по своим делам. Рендон вопросительно посмотрел на меня.
– Не волнуйся, его потом надо будет просто вызвать, – он вроде смирился с этим фактом.
Ни солнца, ни звезд не было видно. Одна сплошная пелена облаков. Бугристые белые бестии закрывали конструкции.
Рендон подошёл к краю крыши, с которого открывался вид окраин. Я, запрокинув голову, наблюдал за облаками.
– Как? – спрашивал я, сам не зная к кому обращаюсь.
– Зачем, – тихо сказал Рендон.
– Что? – крикнул я.
– Зачем им всё это нужно?
– Облака? – посмотрел я на него. – В такой местности нужно регулировать осадки и температуру, это дает условия для жизни. Вот как они это делают, вот это действительно интересно!
Рендон молчал. Я мог видеть только его тело, облокотившиеся на корпус здания. Но даже так было понятно, что сейчас на его лице расположились самые грустные выражения. Я медленно подошёл к нему и тоже облокотился на перегородку.
– Ты открываешь Эго?
– Да, каждый день?
– Зачем?
– Это привычка. В детстве я каждое утро вставал и надеялся увидеть в этой книжке важное послание, понять цель моей жизни и к чему я должен идти. Но мне являлись какие-то обрывки философских мыслей. Я ведь просто хотел быть таким как все. Беззаботно идти по жизни и понимать зачем всё это. – Рендон смотрел в даль. – А совсем скоро мне нужно идти к Сарису. Я получу то самое Эго, о котором так мечтал, которое решило бы все мои проблемы. Но я не могу…
– Не сможешь его открыть?
– Да, ведь тогда…
– Ты станешь обычным.
– Я стану счастливым, – на меня посмотрели глаза Рендона, в них была надежда и боль. Эти два понятия всегда ходят рядом. И сейчас они разрывали его на части.
Теперь мы оба смотрели в даль, за мертвыми статуями домов были видны зеленые поля. Я представлял, что мы с Ренди бегали по ним, беззаботные. У нас могли бы быть простые жизни. Я мог бы стать хорошим общественным работником. Он мог выполнить то, что ему предназначено. И мы были бы счастливы? С ужасом впервые в жизни я понял, что возможно слушать Эго не так плохо? Сильный холодный ветер пробрал меня до костей, и эта мысль улетела.
У меня было два пути или нет? Я начал сомневаться, надо ли покидать Виос. Может там будет намного хуже, может мне и здесь будет хорошо?
Облака перестали быть такими белоснежными Солнце садилось. Я оглядывался по сторонам.
– Подождём до заката? – спросил Рендон.
– Нашей жизни? Конечно!
Он настороженно посмотрел на меня.
– Вы похожи с Валери. Вы шутите, когда вам грустно и когда не знаете, что делать. – Я задумался, а он продолжил. – Я прочитал одну статью по психологии. По твоему примеру. Написано, что это защитная реакция. Интересно, почему у меня такой нет? Я просто впадаю в депрессию.
– А ты не читал, почему некоторые люди постоянно ищут изъяны в себе? Думают, что они…
– Бракованные? – Рендон сказал именно то, что было у меня в голове. Я не мог подобрать слово помягче. Я отвел глаза, шутить сейчас не стоило.
– Нет, стоит и про это найти статейку, – он слегка улыбнулся.
– Видишь, и у тебя получается.
Я не хотел его расстраивать, но пришлось:
– Нам нужно идти, в лифте теперь каждый вечер проводят проверки.
– Хорошо, идём. – Он тяжело вздохнул, когда бросал последний взгляд на горизонт.
Мы подошли к лифту.
– А как это? – вскликнул я, когда лифт не откликнулся на мою команду.
– Что? Ты же сказал, что тренировался!
– Да, я тут второй раз. Как и ты!
– Сэнни!
– Рендон! – крикнул я таким же голосом, как и он. В этот момент открылись двери лифта. Рендон возмущенно посмотрел на меня. – Что? Это была шутка! А ты повелся! – Я зашел в лифт.
Рендон с рассерженным видом остался на месте.
– Потом придумаешь как мне отомстить! Поехали!
Он зашел, лифт двинулся вниз. Я пытался сдержать смех, а его голова покраснела от ярости. Парень, не сдержавшись, толкнул меня, когда двери лифта распахнулись. Я вывалился, смеясь. Тогда Рендон попытался меня поднять.
– Там твой отец! – сказал он шёпотом.
– А я на это не поведусь!
– Правда! – серьезное лицо Рендона заставило меня перевернуться на живот и посмотреть в сторону дороги. Там и правда стоял отец возле своего аэрокара и тыкал что-то в СЭГ.
– Похоже опять запутался с парковкой! – сказал я, но в ту же секунду одумался. Я вскочил, и мы резко побежали за дом.
Мы сидели, опираясь на стену, и пытались остановить выработку адреналина. Я выглядывал, стараясь увидеть, ушел отец или нет.
– Пойдем к твоей учительнице или уже поздно?
– Пойдем. Нужно разобраться с этим сегодня.
– А твой отец, он не разозлиться, если ты поздно вернешься домой.
– Я привык к небольшим взбучкам. Знаешь, от них оживляешься!
И мы на всякий случай, быстро побежали на остановку. Солнце село, когда мы добрались до нужного дома. Он был ниже моего и намного старее. Я нажал на кнопку и назвал нужное имя. Дверь квартиры распахнулась, на пороге стояла уже не молодая женщина. Она не то расстроилась, не то была как-то странно удивлена, увидев меня. Она, ничего не сказав, просто показала рукой, чтобы мы проходили.
В квартире не было белых стен, они были голубоватые. Техника и мебель походили на стандартную Виосовскую.
– Здравствуйте, это Анисори Кринг, а это Рендон. – Я показал рукой на каждого.
– Я так и знала, Сэнни, что ты когда-нибудь придешь! – не обратив на мои слова никакого внимания, сказала учительница.
– Я…
– Не перебивай. Придешь и скажешь, что хочешь покинуть Виос! Ты попросишь помощи? – она посмотрела на меня секунду с вопросительным взглядом. – Я знаю, что ты хочешь знать!
Она вышла в другую комнату и вернувшись, принесла коробку.
– Вот, тут все! – она поставила коричневый ящик перед нашими ногами.
– Почему? – я был огорчен и растерян. – Это было так очевидно?
– Тебе здесь не место, Сэнни. Видимо, твоему другу тоже. – Мы обратили внимание на Рендона, у него был удивленный вид. Однако не такой удивленный как у меня.
– Я не понимаю.
– И не поймешь! Сэнни, ты читал в книжках, как понимать людей. А надо было просто жить с ними. Ты и все остальные всегда существовали в разных мирах. И к счастью, тебе пора. Пора в свой мир. Мы давно с Мадало собирали для тебя всё это. – На её лице появилось нотка грусти.
– А где она?
– Погибла, – выпалила Кринг.
– Как?
– Инсульт…, неделю назад. Ты не расстраивайся. Наша задача, учителей, взращивать вас. Давать нам знания. А нам с Мадало повезло что был ты, единственный думающий ученик. – Сказала женщина со слезами на глазах.
Я понял, откуда взялась спешка Кринг. Она боялась, завести со мной беседу, боялась узнать что-то от меня, не хотела привязываться ко мне ещё больше. Я постоянно разбивал чьи-то сердца.
Было ощущение, что меня предали, бросили. Не подумали о моих страдания. Мне было больно это понимать. Я так часто попадался на глаза, в тот момент, который мне надо было. Я забирал у людей куски их жизни, и вставлял в свои дырки. Мне нужно было глубоко проникнуть в голову человеку, чтобы он понял какой я удивительный и хороший. Не такой как все. И я давал им надежду, в первые минуты эта надежда казалась бесконечной, но потом я уходил, и она уносилась за мной…
Я посмотрел в глаза моей учительнице, которая когда-то дала мне подсказку, чтобы я мог стать тем, кто я сейчас. И в её глазах был тот самый момент, только на её лице были слезы.
– Спасибо… – сказал тихо я и вышел, несмотря больше на неё.
За мной выскочил Рендон с коробкой в руках. У него было такое жалкое лицо. Но жалость эта была ко мне. И от этого мне стало ещё больше жаль его. Вот он, стоял перед мной, его жизнь была в моих руках. Решил бы он уйти из Виоса, если бы не было меня? У него бы получилось собрать данные, набраться смелости?
– Мне кажется, я рушу твою жизнь, Рендон. Рушу жизнь всех, кто со мной рядом. – Его лицо стало серьезным.
– Нет у меня жизни, можешь не беспокоиться. – Он с легкой улыбкой посмотрел на меня.
Мы молча смотрели в землю. Кто-то должен был произнести слова, которые бы всё спасли, помогли нам понять. Но таких слов не было. И мы прекрасно это осознавали. Поэтому молчание наше было прекрасно.
