Дмитрий Сергеевич Сивков
Дубровский. Дело князя Верейского
XIV
Отец мог бы быть доволен сыном, так же как тот гордился им. Конечно, Михаил Андреевич обязательно бы выговорил наследнику за провал ценного французского агента. Василий Михайлович будто даже слышал родительский голос – именно здесь, в Арбатове, он звучал как наяву. Вместо же отеческой хулы представился эпизод детства: родитель зовёт его с крыльца: «Васили-и-и-и-й, ты где?» Они должны ехать к соседям на именины их дочери. С одной стороны, там угостят разными вкусностями, коими не баловали дома, с другой – надо говорить что-то доброе вредной, плаксивой и некрасивой девчонке. Вася ещё не готов к компромиссам, а потому не откликается. Замер и наблюдает за отцом из-за зелёной ограды сада – кустов акаций. В какой-то момент ему показалось, что они встретились глазами. Душа юзнула в портки в ожидании нагоняя. Вася сам бы нырнул следом, но не представлял, как это можно сделать. Лишь зажмурил глаза. Когда же открыл их, то увидел, как отец садится в бричку и трогает.
Сын ждал расспросов по его возвращении, но и их не последовало. Его не раз подмывало спросить родителя, видел он тогда его или нет. Но всё откладывал, а может, и боялся задать этот вопрос. От твёрдого «нет» идеальный образ отца мог дать трещинку. Уже тогда он мог видеть не очень хорошо. Само по себе не страшно, но не имеет отношения к добродетели. Человек сам может и не обладать ею, но непременно хочется видеть её в других.
Дело соседское
I
Харлов всегда объявлял своё явление грохотом каблуков у двери и покашливанием. Мог и не стараться. Едва он ступал на этаж, половицы под гренадёрским телом начинали истошно жалобить, не хуже баб на отпевании вдового деревенского старосты. «Опять со своими амбарными книгами явился», – под нос буркнул Верейский и закрыл предмет на столе газетой «Московскія Вѣдомости». Князь придал взгляду строгости, но когда устремил его на дядю, тут же улыбнулся.
– Степан Иванович, вы прямо щёголь записной! Вот бы никогда не подумал…
Щёки отставного майора зарделись, как если бы полковые товарищи уличили его в вышивке бисером. Харлов носил неброскую, близкую к военному крою одежду, разве что медные пуговицы не сверкали. В такой лишь эполеты на плечи да кивер на голову – и хоть сразу в строй. А тут – сюртук цвета его любимой малиновой наливки с подпирающим уши воротом, жилет чёрного атласа с цветочным орнаментом по бархату, жёлтый галстук тонкого шёлка, облегающие бежевые панталоны, остроносые сапоги… Но главное – из его седеющей густой шевелюры надо лбом вздымала завитая прядь.
Харлов тяжело выдохнул, как если бы одним махом решил принять стакан зубровки.
– И вы туда же, Василий Михайлович. Вся дворня уж за глаза потешается. Ну не выдержал осады старый вояка! Капитулировал. Снарядила-таки Анна Фёдоровна петухом. Говорит, князь из-за границы приехал. Привык быть в обществе, а у нас – словно казарма… Заказала себе да мне наряды – мол, в Париже все так ходят. А портной самому Троекурову шьёт. Баста! Пойду сыму и больше не надену.
II
Харлов семьёй обзавёлся в Арбатове. Избранницей стала гувернантка дочерей помещика Спицына. Уже не мечтавшая о замужестве старая дева пленила вояку за отсутствием красоты манерами, обхождением и бойким лопотанием на французском. Захваченный плацдарм укрепила рождением двух сыновей, а теперь вот шла в наступление. Воспитателей и наставников уход в иную деятельности не меняет, как и унтер-офицеров – отставка.
Князь рассмеялся, встал и, протянув руки, шагнул к управляющему.
– Вот уже и на смех подняли, – ещё больше расстроился Харлов.
Верейский обнял родственника, усадил рядом на диван и лишь потом заговорил.
– Дорогой мой Степан Иванович, у меня и в мыслях не было потешаться над вами. А рассмеялся оттого, что вы упомянули петуха. Этот вихор называется кок, от французского – coq, что означает петух. Вот и всё.
Харлов снова выдохнул, но уже коротко, как перед рюмкой анисовки.
– Что касается вашего гардероба, то Анна Фёдоровна права – в Европе действительно все так ходят…
Верейский не сдержал улыбки:
– Ну, или лет пять назад ходили…
И закончил, пока Харлов не набрал воздуха в грудь:
– Да полноте вздыхать! Ещё запьёте, чего доброго. Костюм вполне достойный. Просто не вяжется с вашим э-э-э… образом. Не страшно. Всё прирастает к нам через неприятие и умение с этим жить. Может, стоит дать время и себе, и окружающим?
III
Харлов неопределённо двинул широченными плечами.
– Снова с отчётами пожаловали? – Верейский кивнул на папку в руках управляющего.
Укоризну в вопросе он смешал с иронией – так крепость рома в гроге понижают чаем.
Харлов обрадовался смене темы разговора:
– Нет. Это, как велели, справка об отношениях помещиков Троекурова и Дубровского. Всё, что удалось собрать.
– Вот за это спасибо, Степан Иванович!
Харлов резко встал. По нему было видно, что готов гаркнуть: «Рад стараться, ваше высокородие!» Хотя про чин не знает, тогда – «ваше сиятельство!» Но нет, удержался.
Управляющий мельком взглянул на газету. Хозяин кабинета это заметил. До появления дяди он разглядывал саженье, накрыл же его интуитивно, в силу выработанной годами привычки. Двоюродный брат матери вправе знать о семейной реликвии.
Василий Михайлович подошёл к столу и убрал газету. Вышло как приглашение. Харлов с минуту разглядывал ожерелье с высоты своего роста, затем не удержался и протянул руки. В его огромных ладонях, привыкших сжимать двухфунтовые гранаты, ажурные золотые бусины выглядели ещё более хрупкими. Бывший гренадёр и держал их так, как отцы – своих младенцев-первенцев – чуть отстранив и в до одервенения напряжённых ладонях.
Князь решил дать пояснение:
– Главная фамильная драгоценность нашего рода. Ваша кузина надевала его на венчание. Этой традиции уже больше трёх веков.
IV
Харлов поднёс затёкшие руки к столу и развёл их, а после того как лики святых глухо брякнули, с трудом перекрестился.
– Батюшка ваш, Михаил Андреевич, дай бог ему царствия небесного, сильным и отважным был человеком. Шёл бы по военному делу – быть ему генералом, а то и фельдмаршалом. Харловы – ведь одно название, что дворяне – ни кола, ни двора, а он не погнушался, взял сестру в жёны. Супротив общества пошёл. Французов опять же этих треклятых кинулся спасать… Кто они ему? Тонули бы, как котята в ведре, так нет…
Князь внимал дяде с удивлением. От него не слышал больше двух-трёх предложений зараз. Да и те сухие, как доклады по команде.
– А вы, Василий Михайлович, никак надумали жениться?
Верейский даже опешил, что случалось с ним крайне редко.
– С чего это вы взяли?
– Так сами говорите – традиция в ожерелье этом будущей княжне под венец идти. Вот и подумал… А если вы насчёт возраста сомневаетесь, так напрасно. Я годков на пятнадцать вас старше, так и то осечки не дал.
Вопрос сбил князя и с толку, и с благодушного настроения.
– То, что вы, Степан Иванович, думаете, меня радует. И надеюсь на это впредь. Что до устройства моей личной жизни, то благодарю за совет. Пока без надобности. Что касаемо саженья, то на него могут найтись охотники. Так что усильте по ночам охрану поместья.
– Вот оно как! Уж не Дубровский ли?
– А хоть бы и он. Что тогда?
– Так нам без разницы, кого крутить. С этой стороны будьте покойны.
V
Верейский открыл папку. Харлов понял, что разговор окончен, развернулся, словно по команде «Кругом!», и вышел. Князь слушал охи половиц в коридоре и винил себя за эмоциональность. Расслабился он в Арбатове, так, не ровён час, станет краснеть, как Харлов, от неудобных вопросов. Надо брать себя в руки. И самое лучшее – исполнить просьбу Воейкова о содействии в ликвидации Дубровского.
Листов в папке оказалось не так много, но главное – были составлены толково и дополнили копилку сведений. Так что помощник военного министра по особым поручениям в отставке спустя час имел общую картину о деле, интересном каждому жителю губернии.
Предводитель местного дворянства Кирила Петрович Троекуров, генерал-аншеф в отставке, знатного рода и с большими связями. Избалован, даёт волю порывам крутого нрава и затеям довольно ограниченного ума. Соседи и губернские чиновники рады угодить его прихотям.
Мужчина необыкновенно силён физически, пару раз в неделю страдает от обжорства и каждый вечер «навеселе». В одном из флигелей барского дома в имении Покровское содержится дюжина горничных. Окна пристроя загорожены решетками, двери запираются замками, ключи от них хранятся у Троекурова. Время от времени кого-то из них он выдаёт замуж, и новые поступают на их место. Крестьяне и дворовые, невзирая на своенравность барина, преданы ему. Вдобавок тщеславны могуществом господина и сами дерзки в отношении соседей, надеясь на его покровительство.
VI
– На старый лад живёт Кирила Петрович, – резюмировал для себя князь и продолжил изучать дело.
Обычные занятия Троекурова состоят в разъездах по обширным его владениям, в продолжительных пирах и в изобретательных чудачествах. Их жертвою бывал какой-нибудь новый знакомец, хотя и старинные приятели не избегали этой участи. Не касались они лишь Андрея Гавриловича Дубровского. Отставной поручик гвардии и ближайший сосед владел лишь семьюдесятью душами крестьян. Несмотря на такую захудалость, Троекуров – надменный в отношении людей и высшего звания – уважал Дубровского.
В молодости они водили дружбу в гвардии, и Троекуров знал нетерпеливость и решительность его характера. Разлучил их 1762 год. Троекуров, родственник княгини Дашковой, участницы дворцового переворота, возведшего на престол Екатерину II, пошёл в гору. Чуждый же интриг Дубровский расстроил состояние. Нужда заставила его уйти в отставку и поселиться в деревне Кистенёвка. Узнав об этом, Троекуров хотел стать покровителем товарищу, но Дубровский лишь благодарил его. Предпочёл остаться бедным, но независимым.
Спустя годы отставной генерал-аншеф приехал в своё поместье. Здесь они с радостью окунулись в прежнее товарищество и едва ли не каждый день бывали вместе. Кирила Петрович, редко удостаивающий кого своим посещением, запросто наведывался в домишко соседа. Их многое сплачивало – ровесники, одного сословия и воспитания. К тому же оба вдовцы и любящие родители, схожие отчасти характерами.
VII
Развёл в непримиримые враги товарищей нечаянный случай. Перед выездом на охоту один из псарей Троекурова надерзил Дубровскому. Хозяин Покровского, вместо того чтобы одёрнуть холопа, громко засмеялся, а следом захохотали и все гости. Дубровский не сказал ни слова и незаметно уехал домой. Троекуров послал за ним, грозя, в случае отказа, явиться и рассориться с ним навеки. В ответ получил лишь записку с условием выслать ему дерзкого псаря для наказания. Было там указание на то, что терпеть шутки от холопов, как и их барина, старинный дворянин не намерен. Это требование привело всесильного Кирилу Петровича в бешенство.
Вражда лишь крепла благодаря усердию тех, кто доносил злословия соседей – исправленные и обогащённые – в адрес друг друга. Если и был шанс на примирение, то лишь до нового случая. Дубровский застал покровских мужиков, когда те воровали у него в лесу. Прежде они не осмеливались шалить в его владениях. Охочих до чужого крепко высекли, а лошадей приписали к барскому скоту.
Огонь вражды, поутихший было, вспыхнул с новой силой. В первые минуты гнева Троекуров хотел со своими дворовыми учинить нападение на Кистенёвку, разорить её и осадить помещика в его усадьбе. Такие подвиги были ему не в диковинку. Но месть вскоре приняла другое направление.
VIII
Некто заседатель Шабашкин взялся «по закону» отнять Кистенёвку у её хозяина. На руку оказалось то, что имение Троекуровы некогда уступили отцу Дубровского, но купчая сгорела во время пожара. Вскоре Андрей Гаврилович получил из города уведомление доставить надлежащие объяснения насчет его владений. Изумлённый запросом Дубровский написал в ответ довольно грубое отношение. В нём объявлял, что «сельцом Кистенёвка» он владеет по праву наследства и что Троекурову до него дела никакого нет, а всякое притязание на его собственность есть «ябеда и мошенничество».
Поостыв, он ответил на запросы заседателя более обстоятельно. Но даже вполне дельная бумага впоследствии оказалась недостаточной. Уверенный в своей правоте Андрей Гаврилович мало беспокоился о деле, не видел нужды «сыпать около себя деньги». Даже зная о продажной совести «чернильного племени», не мыслил оказаться его жертвой.
Троекуров тоже мало заботился о выигрыше им затеянного дела, но за него хлопотал Шабашкин. Действуя от имени заявителя, он стращал и подкупал судей, толковал вкривь и вкось указы. И преуспел-таки.
Дело о спорном имении между поручиком Дубровским и генерал-аншефом Троекуровым решал земский судья. Для выслушивания его решения обоим предписали явиться в Смоленск.
IX
После того как секретарь зачитал постановление суда, Троекуров подписал его немедля. Дубровский же стоял неподвижен, потупя голову. Ему ещё раз указали выразить своё полное и совершенное удовольствие или явное неудовольствие данным решением. И тут Дубровский сорвался: топал ногою, оттолкнул секретаря, пустил чернильницу в заседателя. К тому же выкрикивал несуразности вроде: «Слыхано дело, псари вводят собак в божию церковь! Собаки бегают по церкви. Я вас ужо проучу…».
Сторожа насилу овладели буяном, вывели и усадили в повозку. Внезапное сумасшествие Дубровского сильно подействовало на воображение Троекурова и отравило его торжество. Прошла радость и мимо судей. Они надеялись на благодарность генерала-аншефа, но не удостоились даже одного приветливого слова.
На постое у знакомого купца Дубровскому вызвали лекаря. По счастью, тот оказался не совершенный невежда. К вечеру больному стало легче, к нему вернулась память. На другой день Андрея Гавриловича повезли в Кистенёвку, более ему не принадлежащую. Потому и родные места не помогли ему воспрянуть духом. Хоть припадки сумасшествия и не возобновлялись, силы бедолаги заметно ослабевали. Он не помнил былые дела, редко выходил из комнаты и уходил в задумчивость на целые сутки.
Сын Владимир, вызванный письмом кормилицы, в кои-то веки наведался в отпуск, но и это не улучшило состояния отца.
X
Между тем отведённый для апелляции срок прошёл, а её не подали. Кистенёвка отошла Троекурову. Шабашкин явился к нему с поздравлениями, а также узнать, когда его высокопревосходительство изъявит желание вступить в права на имение.
Тут Кирила Петрович смутился. Желание мести завело его далеко. Он обладал немалым числом пороков, но корыстолюбие среди них не значилось. Радоваться победе, зная, в каком состоянии находится товарищ его молодости, Троекуров не мог. Он грозно спровадил заседателя и велел запрячь дрожки.
Ехал в Кистенёвку – решился помириться с соседом и возвратить ему его достояние. Желая скорее облегчить душу благим делом, Кирила Петрович пустил лошадей рысью к усадьбе. На скорости и въехал прямо на двор.
В это время хозяин сидел в спальне у окна. Он узнал гостя, и ужасное смятение изобразилось на лице его – яркий румянец пришёл взамен обыкновенной бледности, глаза засверкали, с губ слетали невнятные звуки. Владимир, сидевший тут же за хозяйственными книгами, поразился состоянию отца. Тот указывал пальцем на двор с видом ужаса и гнева. Тут же, запахнув халат, собрался встать с кресла, приподнялся и вдруг упал. Сын бросился к нему – старик лежал без чувств и дыхания, разбитый параличом.
Таким вышел конец многолетней дружбы двух соседей. Впрочем, это стало началом другой истории, в которой Верейскому предстояло поставить точку.
Шито белыми нитками
Харлов провёл большую работу, собрав максимум информации об отношениях Троекурова и Дубровского-отца. Князь не ожидал такого результата, когда давал ему ещё из столицы письмом указание выяснить обстоятельства дела. Среди бумаг оказалась даже копия постановления суда.
Верейский прочёл его два раза. Хотя магистру права сразу же на ум пришла французская поговорка coudre avec du fil blanc – шито белыми нитками. Так говорят о чём-то неловко скрытом, ведь именно белыми нитками портные намётывают раскроенную ткань. Решение земского судьи являлось по сути образчиком того, как в Российской империи можно лишиться имения, на владение которым имеется неоспоримое право.
18… года октября 27 дня ** уездный суд рассматривал дело о неправильном владении гвардии поручиком Андреем Гавриловым сыном Дубровским имением, принадлежащим генерал-аншефу Кирилу Петрову сыну Троекурову, состоящим ** губернии в сельце Кистенёвке, мужеска пола ** душами, да земли с лугами и угодьями ** десятин. Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошёл в сей суд с прошением в том, что покойный его отец коллежский асессор и кавалер Пётр Ефимов сын Троекуров в 17…м году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарём, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистенёвке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистенёвскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землёю, лесами, сенными покосами, рыбными ловлями по речке, называемой Кистенёва, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом всё без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2 500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введён был во владение и учинён за него отказ.
17… года сентября 6-го дня отец его волей Божиею помер, а между тем он проситель генерал-аншеф Троекуров с 17… года почти с малолетства находился в военной службе и по большой части был в походах за границами, почему он и не мог иметь сведения как о смерти отца его, равно и об оставшемся после его имении. Ныне же, по выходе совсем из той службы в отставку и по возвращении в имения отца его, состоящие ** и ** губерниях **, ** и ** уездах, в разных селениях, всего до 3 000 душ, находит, что из числа таковых имений вышеписанными ** душами (коих по нынешней ** ревизии значится в том сельце всего ** душ) с землёю и со всеми угодьями владеет без всяких укреплений вышеписанный гвардии поручик Андрей Дубровский, почему, представляя при оном прошении ту подлинную купчую, данную отцу его продавцом Спицыным, просит, отобрав помянутое имение из неправильного владения Дубровского, отдать по принадлежности в полное его, Троекурова, распоряжение. А за несправедливое оного присвоение, с коего он пользовался получаемыми доходами, по учинении об оных надлежащего дознания, положить с него, Дубровского, следующее по законам взыскание и оным его, Троекурова, удовлетворить.
По учинении ж ** земским судом по сему прошению исследований открылось: что помянутый нынешний владелец спорного имения гвардии поручик Дубровский дал на месте дворянскому заседателю объяснение, что владеемое им ныне имение, состоящее в означенном сельце Кистенёвке, ** душ с землёю и угодьями, досталось ему по наследству после смерти отца его, артиллерии подпоручика Гаврила Евграфова сына Дубровского, а ему дошедшее по покупке от отца сего просителя, прежде бывшего провинциального секретаря, а потом коллежского асессора Троекурова, по доверенности, данной от него в 17… году августа 30 дня, засвидетельствованной в ** уездном суде, титулярному советнику Григорью Васильеву сыну Соболеву, по которой должна быть от енего на имение сие отцу его купчая, потому что во оной именно сказано, что он, Троекуров, всё доставшееся ему по купчей от канцеляриста Спицына имение, ** душ с землёю, продал отцу его Дубровскому, и следующие по договору деньги, 3200 рублей, все сполна с отца его без возврата получил и просил оного доверенного Соболева выдать отцу его указную крепость.
А между тем отцу его в той же доверенности по случаю заплаты всей суммы владеть тем покупным у него имением и распоряжаться впредь до совершения оной крепости как настоящему владельцу, и ему, продавцу Троекурову, впредь и никому в то имение уже не вступаться. Но когда именно и в каком присутственном месте таковая купчая от поверенного Соболева дана его отцу, ему, Андрею Дубровскому, неизвестно, ибо он в то время был в совершенном малолетстве, и после смерти его отца таковой крепости отыскать не мог, а полагает, что не сгорела ли с прочими бумагами и имением во время бывшего в 17… году в доме их пожара, о чём известно было и жителям того селения. А что оным имением со дня продажи Троекуровым или выдачи Соболеву доверенности, то есть с 17… года, а по смерти отца его с 17… года и поныне, они, Дубровские, бесспорно владели, в том свидетельствуется на окольных жителей – которые, всего 52 человека, на опрос под присягою показали, что действительно, как они могут запомнить, означенным спорным имением начали владеть помянутые г.г. Дубровские назад сему лет с 70 без всякого от кого-либо спора, но по какому именно акту или крепости, им неизвестно. – Упомянутый же по сему делу прежний покупчик сего имения, бывший провинциальный секретарь Пётр Троекуров, владел ли сим имением, они не запомнят. Дом же г.г. Дубровских назад сему лет 30-ть от случившегося в их селении в ночное время пожара сгорел, причём сторонние люди допускали, что доходу означенное спорное имение может приносить, полагая с того времени, в сложности ежегодно не менее как до 2000 р.
Напротив же, сего генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров 3-го генваря сего года взошёл в сей суд с прошением, что, хотя помянутый гвардии поручик Андрей Дубровский и представил при учинённом следствии к делу сему выданную покойным его отцом Гаврилом Дубровским титулярному советнику Соболеву доверенность на запроданное ему имение, но по оной не только подлинной купчей, но даже и на совершение когда-либо оной никаких ясных доказательств по силе генерального регламента 19 главы и указа 1752 года ноября 29 дня не представил. Следовательно, самая доверенность ныне, за смертию самого дателя оной, отца его, по указу 1818 года мая… дня, совершенно уничтожается. – А сверх сего – велено спорные имения отдавать во владения – крепостные по крепостям, а не крепостные по розыску.
На каковое имение, принадлежащее отцу его, представлен уже от него в доказательство крепостной акт, по которому и следует, на основании означенных узаконений, из неправильного владения помянутого Дубровского отобрав, отдать ему по праву наследства. А как означенные помещики, имея во владении не принадлежащего им имения и без всякого укрепления, и пользовались с оного неправильно и им не принадлежащими доходами, то по исчислении, сколько таковых будет причитаться по силе … взыскать с помещика Дубровского и его, Троекурова, оными удовлетворить.
По рассмотрении какового дела и учинённой из оного и из законов выписки в ** уездном суде ОПРЕДЕЛЕНО:
Как из дела сего видно, что генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров на означенное спорное имение, находящееся ныне во владении у гвардии поручика Андрея Гаврилова сына Дубровского, состоящее в сельце Кистенёвке, по нынешней … ревизии всего мужеска пола ** душ, с землею и угодьями, представил подлинную купчую на продажу оного покойному отцу его, провинциальному секретарю, который потом был коллежским асессором, в 17… году из дворян канцеляристом Фадеем Спицыным, и что сверх сего сей покупщик, Троекуров, как из учинённой на той купчей надписи видно, был в том же году ** земским судом введён во владение, которое имение уже и за него отказано, и хотя напротив сего со стороны гвардии поручика Андрея Дубровского и представлена доверенность, данная тем умершим покупщиком Троекуровым титулярному советнику Соболеву для совершения купчей на имя отца его, Дубровского, но по таковым сделкам не только утверждать крепостные недвижимые имения, но даже и временно владеть по указу … воспрещено, к тому ж и самая доверенность смертию дателя оной совершенно уничтожается. – Но чтоб сверх сего действительно была по оной доверенности совершена где и когда на означенное спорное имение купчая, со стороны Дубровского никаких ясных доказательств к делу с начала производства, то есть с 18… года и по сие время, не представлено.
А потому сей суд и полагает: означенное имение, ** душ, с землёю и угодьями, в каком ныне положении тое окажется, утвердить по представленной на оное купчей за генерал-аншефом Троекурова о удалении от распоряжения оным гвардии поручика Дубровского и о надлежащем вводе во владение за него, г. Троекурова, и об отказе за него как дошедшего ему по наследству, предписать ** земскому суду. А хотя сверх сего генерал-аншеф Троекуров и просит о взыскании с гвардии поручика Дубровского за неправое владение наследственным его имением воспользовавшихся с оного доходов. Но как оное имение, по показанию старожилых людей, было у г.г. Дубровских несколько лет в бесспорном владении, и из дела сего не видно, чтоб со стороны г. Троекурова были какие-либо до сего времени прошения о таковом неправильном владении Дубровскими оного имения, к тому по уложению велено, ежели кто чужую землю засеет или усадьбу загородит, и на того о неправильном завладении станут бити челом, и про то сыщется допрямо, тогда правому отдавать тую землю и с посеянным хлебом, и городьбою, и строением, а посему генерал-аншефу Троекурову в изъявленном на гвардии поручика Дубровского иске отказать, ибо принадлежащее ему имение возвращается в его владение, не изъемля из оного ничего. А что при вводе за него оказаться может всё без остатка, предоставя между тем генерал-аншефу Троекурову, буде он имеет о таковой своей претензии какие-либо ясные и законные доказательства, может просить где следует особо.
Каковое решение наперёд объявить как истцу, равно и ответчику, на законном основании, апелляционным порядком, коих и вызвать в сей суд для выслушания сего решения и подписки удовольствия или неудовольствия чрез полицию. Каковое решение подписали все присутствующие того суда.
Верейский решил, что сохранит эти бумаги, независимо от того, как сложатся обстоятельства дела. Такое бы пригодилось для сюжета его бывшему начальнику Радищеву. Жаль – ныне покойному, но возделывать ниву сочинительства всегда есть немало охотников. Даже если проку от этого им никакого.
