Джули Дейс
Наши границы
– Я с трудом нашла вас, – выдохнула Мария упав на место рядом со мной, – привет всем.
Полли перевела взгляд с Алана, стоящего на поле, на Марию и тут же вернула обратно. Саманта даже не потрудилась сделать это, потому что с самым грустным лицом наблюдала за ней, готовясь зарыдать.
– У них депрессия? – шепнула мне Мария, завязывая шарф потуже.
– Как иначе, когда столько объектов лишения девственности стоят рядом, но всё равно в зоне недосягаемости, – ответила я, продолжая наблюдать за Сам и Полли. Что-то тут нечисто.
– А у тебя, я так понимаю, неразделенная любовь?
– С чего бы это? – Диего что-то сказал ей о наших отношениях? И если да, то почему неразделённая?
Мария тихо хихикнула.
– Ты смотришь на Саманту, как голодная львица на лань. О, прости, – в кармане её куртки зазвонил телефон, из-за чего она подскочила, – это Ром. Я сейчас.
Пока Мария отошла, чтобы ответить на звонок, я попыталась составить в голове картину происходящего с Самантой и Полли.
Саманта и Полли. Лучшие подруги, которые проводят друг с другом вместе каждый божий день. Насколько я знаю, они познакомились в Принстоне и теперь их дружба крепче кремня. Одна из них лесбиянка, которая ни разу не была замечена с девушками, а с мальчиками тем более. А другая влюблена в Алана, который не отвечает ей взаимностью. Я часто стала замечать взгляды Саманты, посланные Полли, но она, конечно, ничего не замечает.
Что за турецкий сериал, нахрен?
– Саманта, можно тебя на секундочку, – я наклоняюсь к её уху и шепчу так тихо, чтобы Цербер—Полли не услышала, иначе моему плану конец, ведь она не отпустит Сам со мной никуда.
Она с неохотой смотрит на меня, отрывая взгляд от Полли я вижу, что она ждёт хоть какой-то реакции от неё, но та не обращает внимание ни на кого, короче объекта своего воздыхания. Вот и складывается дважды два.
Саманта всё-таки встаёт и отходит со мной в зону закусок.
– Ты что-то хотела? – без интереса спрашивает она, поглядывая в сторону кресла, на котором сидит Полли. Та даже не заметила нашего ухода.
– Не хочешь рассказать мне сама?
Сам хмурится.
– Не понимаю, о чём ты.
– Ложь. Ты всё понимаешь.
– Скажи прямо, или я ухожу, Грейс.
Была не была.
– Переживаешь за подругу, говоришь?
– Переживаю, – сквозь зубы шипит Саманта, понимая к чему я веду.
– Впустить другого человека в свою жизнь, значит? А не ты ли этот человек?
Саманта шумно выдыхает и закрывает на секунду глаза.
– Это так видно? – хнычет она, прикладывая ладонь ко лбу.
– Если честно, то я вообще не замечала этого, пока ты сама не навела меня на эту мысль.
– Грейс, ты не можешь сказать ей это. Я знаю, что я поступила неправильно, начав угрожать тебе, но… знала бы ты, как тяжело смотреть на любимого человека, пока он страдает из-за другого.
– Я не скажу ей ни о чём. Твой секрет взамен на мой.
– Договорились, – Сам улыбается, довольная итогом разговора.
– И давно ты испытываешь к ней …особые чувства?
– С самого начала. Я верю в любовь с первого взгляда, потому что это было именно оно.
– А, ну, ты уверена в том, что…
Её взгляд потупляется и устремляется в пол.
– Нет, я не уверена в том, что она сможет принять мои чувства и ответить взаимностью. Но я поддержу любой её выбор, кроме Алана. Не пойми неправильно, он классный друг, но он не её человек.
Ещё минут десять я спрашиваю её – она отвечает. Не знаю с чем связано то, что она предпочла не задавать вопросы мне, касающиеся Диего, но я даже рада.
Теперь все действия Саманты приобрели для меня новый смысл: она всегда выгораживала Полли, говорила мне о том, что она неплохая; она всегда была рядом с ней, когда она вела себя, как сучка; она рассказывала мне о ней только хорошее и с самой лучезарной улыбкой на лице.
Для меня странно всё это, в новинку, но я не испытываю ни малейшего отвращения. Это её жизнь и её выбор.
Весь матч мы сидели в напряжении, потому что самые настоящие амбалы вышли на поле играть против наших парней. Сказать честно, я не на шутку испугалась за Алана, но всё было не так плохо, как я думала, пока в последние пять минут, которые стали решающими, самый большой противник не решил зажать Оливера. Но наш шут просто так не сдался и старался выбежать из этой ловушки.
– Что он делает? – нервно бормочет себе под нос Мария, дёргая за кончик шарфа.
– Кого конкретно ты имеешь в виду? Тот пацан в теле здорового мужика пытается надрать Оли задницу, а Оливер пытается спасти свою задницу.
– Не смешно. Он же больше его в два раза, если не в три.
– Точно такой же танк только без члена сшиб меня с ног во время моего матча, помнишь?
Мария быстро моргает. У меня появляется ощущение, что она начинает задыхаться, когда Оливера в прямом смысле прижали.
– Он же убьёт его! – визжит она, подскакивая.
– Ему будет полезно, все равно мозгов нет, – говорит Полли.
– Закрой. Свой. Гнилой. Рот.
В эту же секунду тот парень, что прижимал Оливера, толкает его так сильно, что Оливер ударяется об столб со счетом игры и топориком падает на землю. Мария вскакивает и бежит на поле, а я, понятия не имею почему, бегу следом за ней. Большой парень оборачивается в её сторону, пока судьи ещё бегут, а она уже стоит перед его носом. Мерзкая ухмылка расцветает на его лице, но кулак Марии тут же стирает её, впечатываясь ему в челюсть.
– Грейс, Мария, что вы на хрен творите!? – орет на нас Алан, который только что подбежал к нам вместе с другими парнями. Мария вновь замахивается, но её удерживают другие парни из команды противника, в то время её оппонента держат также.
– Я разберусь с этим, помоги Оливеру.
– Знай, я убью тебя. Сегодня же! – снова вопит он, но закидывает Оливера на плечо и кое-как несёт к появившимся носилкам врачей.
Десятки людей выбежали на поле так же, как и мы. Полный хаос, творящийся здесь, наводил меня на мысль о том, что нас здесь затопчут. Но Марии было плевать на всё; её держали парни из нашей команды, пока она свирепо смотрела на большого парня, придумывая тысячу идей того, как она убьёт его. Появившийся только что Диего приказал парням покинуть стадион, что они и сделали под пристальным взглядом Марии. Я видела, как она дернулась, как только её отпустили; она хотела вновь врезать тому парню, что опрокинул Оливера, но Диего резко схватил её за руку, притягивая к себе, чтобы она посмотрела на него. Кажется, на меня никто не обращал никакого внимания.
– Какого хрена ты вылетела на поле? – заорал на неё Диего. На её месте я бы вжалась в землю, но она с вызовом вздернула подбородок, оскалив зубы.
– Тот парень не имел права бить его.
– Тот парень игрок, как и Оливер, Мария. Ты, Блядь, рехнулась?
Терпение обоих было на исходе, но, похоже, никто не собирался сдаваться.
– О, я рехнулась? Это я ещё и рехнулась? Парень из твоей команды пострадал, а ты в это время трахал какую-то шлюху!
От её слов я непроизвольно дернулась. Он ведь не мог, верно?
Глаза Диего метнулись в мою сторону. Жалость – всё, что я увидела в них. Но эта жалость не обращена ко мне, что особенно странно.
– Пожалуйста, успокойся. Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Я сидел всё это время с другим тренером и ректором в вип-зоне. Мы обсуждали организационный момент, ни будь сумасшедшей.
– Какое верно подобранное слово – сумасшедшая! – она хотела сказать что-то ещё, но Диего резко закрыл её рот ладонью.
– Грейс, ты можешь оставить нас одних? – взмолил Диего.
Ошарашенная всем, что здесь происходит, я еле кивнула и сделала шаг назад.
В этот же момент Мария вырвалась из рук Диего.
– Выгоняешь её? Как глупо! Не хочешь, чтобы она знала то, что знаю я? Или ты не хочешь стыдиться меня, если она узнаёт и другую правду? – улыбка на её лице была сравнима с улыбкой Джокера. Нервный смех, растрёпанные волосы, потекшая тушь.
Диего в растерянности посмотрел на меня, и, клянусь, я впервые видела такое отчаяние в его глазах.
– Mary, cállate. Por favor vamos a casa.
Ее сумасшедший смех отдавался по всему стадиону.
– No quieres que ella sepa tus secretos de tu hermana enferma, querido hermano.
Диего подбежал к ней и рывком закинул её себе на спину, но в это раз она не пыталась вырваться. Она просто смеялась… или плакала.
– Мне жаль, – одними губами сказал Диего и выбежал со стадиона вместе с Марией на его спине.
Со жгучим непониманием я смотрела в одну точку, где ещё недавно стояла эта странная парочка. Впервые они заговорили при мне на испанском, но от этого только хуже, потому что они использовали незнакомый мне язык, чтобы поговорить. О чём-то сверхличном. И вроде бы ладно, но мне становится с каждой секундой все неприятнее, а в груди скребут кошки. Что-то подсказывает, что их разговор был скрыт от меня с той целью, чтобы я никогда не узнала об этом. А это значит что? А это значит, что у Диего тайны гораздо страшнее моих.
Я и не заметила, как рядом со мной возник Харрис и не один, а со Скарлет. Женщина тут же улыбнулась мне, когда я наконец обратила на них внимание. Она протянула мне свою ладонь и потянулась за моей, но я сделала это раньше, скрепив руки рукопожатием. Нежная кожа не давала ни единого намёка на то, что женщине за пятьдесят.
– Рада видеть тебя здесь, Грейс. Если честно, то я думала, что вообще не увижу тебя.
– Почему нет?
– Ты выглядишь такой женственной, блестящей, что при виде тебя складывается ощущение свечения. Поэтому я решила, что ты увлекаешься лишь рисованием и иногда обходишься футболом. Прости меня, если это задело тебя.
Я отмахнулась. Я никогда не стану обижаться на эту женщину, даже если она скажет, что американский футбол – это самое настоящее дерьмо. Это её мнение, и пусть оно будет.
– Я уже рассказал Скарлет про твои успехи в спорте, – гордо сказал Этан, поглаживаю спину своей жены.
– Да—да, и я по-настоящему горжусь тобой! Совмещать творчество, спорт, друзей и.. у тебя же есть личная жизнь? Парень, например.
– Или девушка?
В шоке уставившись на эту парочку, я не понимала, какое это имеет значение.
– Я влюблена. В парня, – последнее я говорю именно Этану, и он облегченно вздыхает.
– Это потрясающе! Чувства в таком молодом возрасте самые горячие, вот у нас с Этаном…
– Скарлет, не стоит.
– Почему нет? – удивленно смотрит она на Этана, когда тот покрывается румянцем.
– Это лишняя информация. Тем более ты хотела пригласить Грейс кое-куда.
– Да, и куда же? – встреваю я.
Скарлет лучезарно улыбается.
– Мы хотим пригласить тебя на ужин сегодня вечером в наш дом.
– Боюсь, это невозможно. Мой лучший друг участвовал в матче, и его команда проиграла. Думаю, я должна поддержать его и провести сегодняшний вечер с ним.
– Алан? Этот друг – Алан, верно? – спрашивает Харрис. Я киваю.
– Это не проблема. Приглашаю вас двоих. Мы как раз можем поехать вместе, ты же не против?
– Я-то нет, но мне нужно спросить у него. Секундочку.
– Конечно, спрашивай.
Я отхожу от них на приличное расстояние и звоню Алану, но он сбрасывает и просит написать сообщение.
«Ты сейчас очень занят?»
«Нет, но трубку взять не смогу. Мы сидим и ждём врача, пока он скажет нам вердикт»
«Как там Оливер?»
«Вроде обошлись без сотрясения, но ногу он точно сломал»
«Что? Как?»
«Говорит, когда падал, сделал резкое движение и рухнул на ногу»
«Бедняга. Передавай меня мои соболезнования»
«У тебя что-то случилось? Ты звонила»
«Да. Ректор и его жена приглашают меня на ужин вместе с тобой. Ты за или против?»
«Жена Харриса? Эта та Скарлет?»
«Да, ну так что?»
«Сейчас спрошу у Оли, согласен ли он опустить меня»
«Зачем спрашивать у него?»
«Кто же знал, что он не любит больницы. Он заставляет сидеть меня с ним до самого конца»
«Там же есть ещё парни из команды кроме тебя»
«Он хочет, чтобы нас было много. Он клеится к какой-то медсестричке, рассказывая ей о том, что он звезда лакросса, а мы его фанаты. Так он вроде забывает о страхе больниц»
«Боже. Это же Оливер, как я могла не догадаться»
«Он дал добро, и я уже бегу к тебе. Напиши марку и номер машины. Я найду вас на парковке»
«Откуда ты знаешь, что они отвезут нас?»
«Это не Лондон. Здесь так принято подвозить всех. Так как с автобусами проблемы, а машины есть у всех»
Вернувшись к Скарлет и Этану я объявляю наше решение и смотрю, как радость настигает обоих.
Алан чуть улыбается, когда смотрит на меня и замечает встревоженное лицо. На самом деле, мне не так страшно, насколько волнующе. В первый раз, когда мне довелось увидеть семью Харриса в полном составе, ну или не в полном, потому что я не видела их ребёнка, они вели себя до ужаса странно. Так что мне просто нужно, чтобы Алан подтвердил это, и я не считала себя жгучей шизофреничкой. В конце концов я никогда не была замечена за этим.
– Расслабься, это же просто ужин, – шепчет Алан, наклонившись ко мне. Он поглаживает мою руку и роняет голову мне на макушку. Его поддержка помогает мне, как и всегда, и я расслабляют плечи, впитывая в себя родной запах Алана.
– Я знаю, что это просто ужин, но меня все же что-то тревожит, – ещё тише, чем он, шепчу я и надеюсь на то, что нас с ним не слышно из-за музыки Харриса. Кстати, никогда мы не подумала, что Харрис слушает Ариану, хотя, я все ещё в сомнении, и предполагаю, что его заставила Скарлет.
Алан тихо смеётся, и вибрации отдают в мою голову, из-за чего я дёргаюсь.
– Прости, – извиняюще стонет он, – ты подалась в гадалки? Или это просто плохое предчувствие?
– Очень смешно, – обиженно бурчу, ударив его по коленке, – я не думаю, что это плохое предчувствие. Скорее, мне кажется, что что-то произойдёт.
– И что это? Типа… ты узнаешь что-то важное?
Я пожимаю плечами, не в силах найти ответа.
– Не знаю, может и так. У тебя бывает такое?
– Перед игрой мне всегда кажется, что пойдёт что-то не так. Это считается?
– Наверное, да. Вот у меня сейчас такое же предчувствие. Так что если что, я подам тебе сигнал, и ты должен любой ценой вытащить нас из логова Сатаны.
Он снова хохочет, но в этот раз приподымает голову.
– Логово Сатаны? Послушай, королева драмы, значит Харрис, по твоему мнению, сам Сатана?
– Да, – с чувством отвечаю я, вспоминая сегодняшнее утро, – с утра он уволил несчётную Эйвери за то, что закончился дурацкий кофе.
– Кто такая Эйвери?
– Секретарша Харриса. Ты бы слышал, как он орал на неё.
– Брось, может у него было плохое утро? – предполагает он, но в свою защиту и защиту Эйвери я практически кричу.
– Неправда, если рассуждать, у него всегда плохое настроение, как у блядской Полли.
Музыка выключается, и три пары глаз устремляются в мою сторону.
О-ф-и-г-е-н-н-о.
Скарлет хлопает глазами, и я не сомневаюсь в том, что она знает о ком я говорила. Алан с укором смотрит на меня, прищурив глаза. Если он сейчас начнёт защищать Полли, я сломаю ему руку, клянусь. А Харрис… он просто улыбается. Больной придурок.
– Вот мы и приехали, – довольно растягивает он и вылезает из машины.
Скарлет не спешит за мужем, продолжая в открытую пялиться на меня.
– Он не такой угрюмый, как ты думаешь.
– Извините, – одновременно говорим мы.
Глаза Алана лезут на лоб, и я слышу, как его неровное дыхание с каждой секундой становится более неровным.
– Пойдёмте, – Скарлет вылезает из машины, и в этот момент Алан начинает верещать.
– Ты, Блядь, просто охренеешь!
– Эй, я поступила некрасиво, назвав её блядской Полли, но это не повод кричать на меня, – недовольно бурчу я.
Он отмахивается.
– Да я не об этом, глупая. Я просто… невозможно.
– О чём ты? – недоумеваю я.
– Я только сейчас заметил, насколько вы похожи. Вы как две капли воды, Грейс.
– Мы не похожи, – возражаю я. Что за бред он надумал?
Алан вздыхает.
– Ты говорила, что она художница? – киваю, – Вот! Первый показатель.
– В мире пиздец как много художников, и что, каждый теперь мой родственник?
– Не будь букой, вы даже выглядите одинаково.
– Ты говорил, что я похожа на маму, – насмехаюсь я, склонив голову набок, – в следующем месяце я буду похожа на Обаму?
Но Алан продолжает, игнорируя меня.
– Ты, Джорджия и Скарлет – будто сёстры. Только у них одинаковый цвет глаз. Это просто охренеть. Ты уверена, что у тебя нет ещё одной сёстры? – когда он продолжает вопить, я открываю машину и выбегаю. Ну нахрен этого умалишенного, а особенно, когда он вспомнил человека, которого я всеми силами стараюсь забыть – свою старшую сестру.
– Не говори ни слова, – рычу на него я, когда он равняется со мной и заходит в дом.
– Молчу—молчу, но ты просто приглядись.
Я давно заметила сходство между мной и Скарлет внешне, и между мной и Харрисом в характере. Но это все кажется мне нелепой случайностью, поэтому мы просто идём проводить время за столом, разговаривая обо всём на свете в этой уютной обстановке.
Скарлет накрывала стол на кухне, пока мы втроём сидели на диване в гостиной.
– Как давно вы знаете друг друга? – вдруг спросил Харрис.
Алан улыбнулся мне, перенимая обязанность рассказчика.
– Всю жизнь. Наши мамы познакомились на занятиях дородовой йоги. Их связывали также жуткие боли, поэтому во время занятий они часто сидели, пока остальные занимались. Это их и подействовало на их сплочённость. В общем, они решили, что их дети станут лучшими друзьями, но до четырёх лет Грейс жила у бабушки с дедушкой, потому что родителям было… хм, можно говорить это? – спросил он у меня разрешение. Я кивнула, – им было не до неё.
– Бабушке и дедушке было не до меня также, но они не могли меня вернуть обратно, потому что отец платил им за то, чтобы они нянчились со мной.
– Платил? Что за хрень! Твой отец ублюдок, я всегда знал. А его родители то ещё дерьмо, – Этан мгновенно озверел, краснее от злости больше и больше.
В то время как я уставилась на него с большими глазами.
– Вы знаете моего отца?
– Эм, – он нервно улыбнулся, – ну, да. Не лично, конечно, откуда я могу знать его лично, но… в общем да.
Ничего не понятно, но очень интересно.
– Так значит вы, ребята, лучшие друзья? В школе вы учились вместе?
– Первое время, пока отец Грейс не перевёл ее на домашнее обучение, мы учились вместе.
– Твой отец настоящий мерзавец, Грейс. Извини меня за это, но это самая настоящая правда.
– О, я знаю это. Вы не удивили меня.
– А как поживает твоя сестра, Грейс? – спросила появившаяся Скарлет.
Сегодня все решили вспомнить эту суку? Что за нахрен.
– Не смотри так на меня, это не я рассказал. Я вообще впервые вижу Скарлет, – Алан поднял обе руки вверх.
– Это я рассказал ей, – сказал Этан.
– Только не сердись на него, – мягко попросила Скарлет, – это я попросила рассказать его о тебе.
– Откуда вы вообще знаете, что у меня есть сестра?
– Я читал твоё досье, – без стеснения признался Харрис. Ну конечно, любопытный извращенец.
– Так как она поживает? – вновь спросила Скарлет.
Алан рядом замешкался.
– Для Грейс это больная тема.
– Спасибо, Алан, – я с благодарностью прошлась взглядом по лицу друга, заслужив застенчивую улыбку.
– Я отвечу. Я не знаю то, как она поживает, но надеюсь, что плохо.
– Почему?
Искреннее непонимание Этана и Скарлет терзало меня.
– Потому что… мы не общаемся. И я не хочу даже знать её.
Они хотели спросить ещё что-то, но всё-таки оставили эту тему закрытой.
Ужин прошёл весьма странно, но мне почему-то понравилось, даже некоторые нелепые ситуации, которые до сих пор приводят в смятение, я мысленно сглаживаю. В какой-то степени я даже почувствовала себя в кругу семьи, что довольно дико, учитывая то, что я на дух не переношу ректора, его излишнюю заботу и попечение надо собой. Возможно, что я вру себе, таким образом, пытаясь зашить дыру в собственном сердце из-за того, что сама не имею нормальной семьи. Презрение и отвращение к ректору, помогает сбавить только Скарлет. Наверно, он должен быть ей благодарен, потому что я давно могла запустить нож в его лоб из-за излишнего любопытства к собственной жизни. К счастью или сожалению, этот вечер наконец-то завершён, и я благодарна Алану, как в принципе и всегда, потому что именно он помог мне держать раздражение в себе.
Шагая вдоль протянутого коридора, заполненного рамками с фотографиями, которые я хотела рассмотреть ещё по приходу в этот дом, но Скарлет вежливо и быстро протащила нас внутрь, не дав взглянуть и глазом. Сейчас я наконец-то могла идти спокойны шагом, позволяя взгляду зацепить хоть какие-то отрывки: молодые Скарлет и Этан; различные детские снимки с маленькой девочкой, которая постепенно росла;; молодая девушка с белокурыми локонами с шапочкой выпускника, следующая точно такая же, но уже с присутствием мистера Харриса и Скарлет; та самая фотография, как и та, что в кабинете ректора; и последняя, та, что заставила ноги прирасти к полу и застыть, задержав дыхание. Сейчас я сложила дважды два, переведя взгляд на Скарлет, которая была ещё мрачнее меня, хлопая хрустальными глазами, из которых вот-вот могли хлынуть слёзы.
