Джули Дейс
Наши границы
Собрав вещи в сумку, я выскочила за порог аудитории, со всех ног помчавшись только к одному месту, которое поможет уйти от мрачных мыслей. Шокированный взгляд Оливера чувствовался до тех пор, пока я не скрылась за углом.
Как только ноги добежали до поля и усадили моё тело на мягкую траву, я скинула с рук кисти, краски, полотно и ведёрко. Наушники тут же оказались в ушной раковине, а первые ноты песни Leona Lewis – Bleeding Love донестись до сознания.
Моё главное кредо то, что я гоняю один и тот же трек весь период рисования. Так происходит всегда, и Алана это всегда вводило в ступор, потому что рисовать я могу час, а могу пять часов.
Нанося последний штрих, который придавал картине полноту, законченность и всю суть моих эмоций, меня выдернули из «дзена». Сам Диего Фуэнтес сел ко мне. Подвинув одну ногу к груди и обнимая её, он вытащил один наушник из моих ушей и воткнул себе.
– Что? – скучающе спросила эта наглая морда, когда заметила миллионы оттенок удивления на моём лице.
– Какого хрена ты тут делаешь, Фуэнтес?
– У меня был тяжёлый день, так что заткнись и дай мне послушать музыку, которая, кстати, полное дерьмо. В следующий раз попроси меня скинуть тебе хороший плейлист. Но зато я теперь знаю, почему ты такая злая: музыка – основа отличного настроения.
– Если тебе что-то не нравится, можешь проваливать, – огрызнулась я, собираясь вырвать к чертям этот грёбанный наушник.
Нормальная у меня музыка!
– Если бы что-то не нравилось, я бы ушел, не сомневайся, – с этими словами он закрыл глаза и исчез в своих мыслях.
Почему я сижу и пялюсь на него, как на предмет искусства на витрине музея? Почему каждый раз при виде Фуэнтеса, мозг машет мне на прощание и уходит прочь, собрав все пожитки? Почему я не могу образумиться и понять, что между нами может быть только секс?
Потому что он горячий, чёрт побери, – шепнуло возбуждение.
Потому что он твёрд, уверен и решителен, – дополнило женское нутро.
Потому что ты идиотка, – скрестило руки под грудью разумное «я».
С каждым моим «я», мне пришлось лишь согласиться, потому что они твердят правду. Даже сейчас я сижу и пялюсь на него, позабыв о жестокости и боли, которую он успел причинить за этот короткой срок.
Густые тёмные ресницы Диего, обдувал легкий ноябрьский ветер, солнечные лучи, которые ещё дарили тепло – бликами играли на его идеальном лице. Щетина, которая потихоньку начинала сводить с ума от одного лишь щекотливого касания, и чёрные волосы, трепещущие на сквозняке, заставляли меня желать зарыться в них пальцами, прильнув щеке. Внешняя облицовка Диего может довести до смирительной рубашки. И в особенности улыбка, которую он показал лишь единожды, когда был в кафе с Марией.
Рука сама поднялась, а палец провёл вдоль точно выточенных скул от мочки уха до подбородка. Диего даже не шелохнулся. Я не могла увидеть его эмоции, потому что лицо оставалось таким же непроницаемым, каким было прежде, лишь ресницы дёрнулись, но мне легко могло показаться. Такой интимный жест легко можно было лицезреть со всех сторон, но я совершенно забылась, где была.
Я не остановилась, а только продолжила, полностью растеряв остатки сознания. Положив ладонь на щёку Диего, я коснулась большим пальцем длинных ресниц, после чего погладила щёку костяшками кисти. Я буквально чувствовала свою боль и его боль, о которой неизвестно, но я заочно знаю, что она была. Он сам сказал, что мы оба сломаны, отсюда и делаются выводы.
– Грейс, – выдохнул Диего моё имя, от чего волна мурашек пробежала по коже.
– Я не знаю, что с тобой произошло, но ты делаешь мне больно, – еле слышно прошептала я.
– Прекрати, – процедил Диего, но не отстранился от моей ладони и не открыл глаза.
– Я ничего не начинала.
– Прекрати эти разговоры, которые должны заставить меня говорить или плакаться в твоё плечо. Такому никогда не бывать.
– Ты обещал…
– Я ничего тебе не обещал, – оборвал Диего мои слова.
– Ты обещал не делать мне больно…
– Я и не делаю, Грейс. Ты сама всё придумала и теперь винишь меня в своих разрушенных мечтах.
– Тогда я могу встречаться и спать с другими? – выдавила я, оборвав физическую связь.
– Вполне. Это твоё право так же, как и моё спать с другими.
В то время как Диего завершал свои слова без капли сожаления, мой телефон начал гудеть от звонка. Подавив желание зареветь навзрыд от очередной порции болезненных слов, я взяла в руки мобильник и поднесла к уху экран с незнакомым номером:
– Добрый день, мисс Мелтон, – раздался голос ректора на другой стороне линии, чем привёл в изумление, потому что он решил поздороваться. И, кажется, что я даже услышала некое волнение в его тоне.
– Здравствуйте.
– Мы должны с Вами встретиться у центрально входа галереи в половину седьмого вечера.
– Зачем? – нахмурилась я.
– Я обещал познакомить Вас со своей женой. Выставка даёт своё начало в семь.
– Хорошо.
– До встречи, – коротко ответил он, так и оставаясь на линии, чем ещё больше удивил меня.
– До встречи.
Скинув звонок, я посмотрела в пустой экран, находясь в каком-то трансе. Да что с этим мужчиной не так? Он желает познакомить меня со своей женой, при этом смотрит так, словно я предмет обожания. Это нормально? Я, чёрт возьми, не готова стать любовницей или игрушкой в ролевых играх стариков.
Сгребая все инструменты, я забрала наушник у Диего и молча откланялась в сторону входа.
За небольшой отрезок времени, я успела привести себя в порядок и получить сообщение о том, что Харрис скорей всего опоздает.
В последний раз, когда я была в этом месте, здесь было гораздо меньше людей. Сейчас же их просто до хрена. Весь зал заполнен людьми в вечерних нарядах, демонстрирующих насколько набит кошелёк каждого из присутствующих.
Работая плечами, я бродила между людьми, выискивая глазами Харриса.
– Грейс! – выкрикнул уже знакомый голос позади меня.
– Антуан, – поприветствовала я мужчину, который уже подошёл ко мне и во всю разглядывал меня с восхищением. Однако приятно иногда потешать свое эго.
Антуан быстро заморгал, взял мою ладонь и покрутил меня, осматривая наряд. Золотое платье в пол, которое подчёркивало каждый мой дюйм, изящно плавало по воздуху.
– Я вижу Вас второй раз, и второй раз Вы выглядите сногсшибательно, Грейс. Я восхищаюсь Вами всё больше и больше, не будет ли странно, если я посвящу свою новую картину Вам, моя муза?
– Приятно слышать, – смущённо кивнула я.
– Это максимально некультурный вопрос, но что Вы здесь делаете? Я думал, что Вы золотая молодежь, привыкшая к клубам.
– Наверное, я больше предпочитаю тренироваться или рисовать.
– Тренироваться? Какой вид спорта Вас интересует?
– Мы же перешли на ты, Антуан.
– Да—да, прости, – извиняюще улыбнулся он.
– Я увлекаюсь футболом.
– Футболом? – ахнул Антуан и чуть тише добавил, – я думал, что этот вид спорта для мужчин.
– Я так не считаю.
– Я, хм, думаю, что это замечательно. Так всё-таки, зачем ты здесь?
– Мистер Харрис пригласил меня. Здесь будет его жена, и он очень рекомендовал мне познакомиться с ней.
– Скарлет Харрис? Мадонна картин?
– Наверное, я не знаю её имени, простите, – пожала плечами, пока Антуан продолжал ахать. Как легко удивить эту французскую задницу.
– Да—да, это Скарлет Харрис. Боже мой, я именно о ней тебе говорил, когда имел ввиду, что ты и твои картины напоминают мне одну знакомую художницу. Вы так похожи, ох, я просто не могу уложить это в голове.
– Антуан, – прогремел из неоткуда возникнувший Харрис, испепеляя взглядом мою ладонь в ладони мужчины. Антуан плавно отпустил мою руку, предварительно поцеловав, и ушёл.
– Я повсюду искала Вас.
– Простите, пробки, – улыбнулся мне Харрис, – и давно ты здесь, Грейс?
– Это не имеет значения. Я здесь, и я хочу увидеть вашу жену.
Харрис что-то хотел ответить, но захлопнул рот. Огонёк в его глазах потух. На пятках он развернулся, махнул мне, чтобы я последовала за ним, и прошел вдоль стен с картинами, огибая присутствующих.
– Этан, – шикнула женщина, к которой мы подошли.
Золотистые локоны едва доходили до плеч, красное платье в блестках было закреплено с помощью ремня на тонкой талии. Едва заметные морщины в уголках рта и рядом с бровями говорили о женщине, как об улыбчивом, жизнерадостном человеке. Наверное, ей уже за пятьдесят, но стоит сказать, что она выглядит потрясающе.
– Познакомься, Грейс, это моя супруга – Скарлет, – Харрис закатил глаза на её шиканье и указал взглядом на меня.
Золотистый цвет кожи вмиг сменился бледным. Женщина медленно перевела взгляд на меня и пошатнулась, будто увидела призрака. Сморщившись как от удара, она быстро заморгала. Харрис тут же шепнул ей что-то на ухо.
У них вся семья такая странная?
– Приятно познакомиться с тобой, – промямлила Скарлет и, задержав дыхание, закончила, – Грейс.
– Мне тоже, – неуверенно проблеяла я. Дикий дискомфорт распространился ко всем органам.
Нервно улыбаясь, точнее пытаясь улыбнуться, она схватила Харриса за руку, сильно сжимая, будто нуждаясь в поддержке.
– Ты… ты просто так похожа на… одну мою знакомую.
– Очень хорошую знакомую, – хмуро добавил Харрис, за что получил толчок бедром, – я могу оставить вас, дамы? Мне срочно нужно отойти позвонить, тем более вам о многом нужно поговорить.
– О многом? Этан, нет, – агрессивно замотала головой Скарлет.
Что, чёрт возьми, здесь происходит?
– Не об этом. У вас десять минут, а затем, Грейс, вы можете быть свободны. Время пошло, – с этими словами он оставил нас наедине. Меня и напуганную до одури женщину.
Пытаясь выдавить улыбку, я ждала, пока она хоть что-то скажет. Но женщина всё смотрела вслед своему мужу, отчаянно сдерживая себя, чтобы не зареветь.
– Грейс, – выдавила она, повернувшись ко мне лицом. Испуганные глаза бегали по моему лицу.
– Миссис Харрис.
– Нет, боже, просто Скарлет. Я, хм…рада познакомиться с тобой. Этан многое рассказывал о тебе, наверное…
Смешок вылетел из моего рта прежде, чем я смогла поймать его. Скарлет нахмурилась. Кажется, я ей не особо то и нравлюсь.
– Мне стоит уйти.
– Почему? Нет, нет, Господи, я… Грейс, не пойми меня неправильно. Я не сумасшедшая. Просто… та знакомая…
– Которую я вам напоминаю? – помогла я ей.
Она как-то странно посмотрела на меня, сжав губы в тонкую линию, но всё же закивала.
– Да, которую ты мне напоминаешь. С ней связаны кое-какие воспоминания, которые с трудом даются мне.
– Мне жаль.
– Нет, тебе не за что извиняться. Это ты меня прости. Давай начнем все сначала. Меня зовут Скарлет Харрис и я, вроде как, крутая художница.
Улыбнувшись ей тёплой улыбкой, я без раздражения ответила:
– Грейс Милтон и я, вроде как, тоже крутая художница.
– Даже не сомневалась, – рассмеялась Скарлет, – Этан сказал, что у тебя будут ко мне вопросы.
– Да, вы не против?
– Конечно, нет, дорогая. Спрашивай всё, что посчитаешь нужным.
– Хорошо, – в голове попыталась придумать хотя бы парочку вопросов, которые помогли бы мне с сочинением, – почему художницей?
– Лёгкий вопрос, – отмахнулась она, скрепив руки за спиной, – дар с детства, а в старшей школе я поняла, что толком то ничего и не умею, кроме как рисовать. Вот и решила стать художницей. Давай сделаем так: ты задаешь вопрос мне, я тебе, идёт?
– Идёт.
– Почему художницей? – с улыбкой повторила она мой вопрос.
– Лёгкий вопрос. Назло родителям.
Жизнерадостный взгляд зелёных глаз потемнел, брови сошлись на переносице, а руки скрепились в сильный замок на шее.
– Твой вопрос, Грейс.
– Я не могу рисовать без эмоциональных всплесков. И это единственная причина, по которой я сомневаюсь в своем выборе. Вы думаете, это сильно повлияет?
Несколько секунд подумав, она медленно ответила, продолжая думать на ходу.
– Скорее всего, нет. Ты должна понимать, что никто не будет заставлять тебя. Художники далеко не обычные работники. Мы делаем свою работу только тогда, когда можем. Честно говоря, у меня точно такая же фишка.
– Серьёзно? – запищала я. Не может быть. Я думала, что одна я такая бракованная.
– Да—да, я тоже с тараканами в голове, которые предпочитают быть лентяями большее количество времени. Давай закончим на этом, потому что через пару минут начнётся аукцион.
Разочаровавшись, я понимающе кивнула и подлетела обнять женщину. Запах розы обнял меня в ответ, отчего я будто очутилась в особом мирке, где меня никто не тронет.
– Вы похожи на мою…
Я не успела договорить, потому что Харрис прервал меня.
– Время вышло. Всего доброго, мисс Мелтон.
Грусть все больше овладевала мной. Скарлет казалась мне самым приятным человеком из всех, что я знаю. Даже зная её всего несколько минут, у меня уже сложилось впечатление, будто мы с ней близки больше, чем кто-либо.
– Мистер Харрис, – окликнула я ректора, когда он в обнимку с женой шёл к сцене. Повернувшись ко мне, он приподнял одну бровь, – можно мне вернуться к тренировкам? Я чувствую себя гораздо лучше.
– Нет, конечно, нет. Ты ещё больна.
– Этан, – дёрнула его Скарлет и что-то шепнула на ухо.
Он поморщился и тяжело вздохнул, сдаваясь:
– Хорошо. Можете приступать к тренировкам со следующей недели.
– Спасибо. До свидания.
Скарлет улыбнулась мне и игриво подмигнула.
Она помогла мне. Да она за один вечер сделала больше, чем мои родители за восемнадцать лет.
Пока эта парочка уходила, я даже не заметила, что все это время улыбалась, счастливо глядя им вслед.
Глава 17
Отстояв приличную очередь в кофейне, чтобы купить стаканчик бодрости, нас резко решили обрадовать заявлением:
– К сожалению, кофемашина сломалась. Приносим свои извинения.
Гул недовольной толпы в сочетании с кислыми лицами – это место запомнит надолго. И на ком это случилось? Правильно. На мне. Когда очередь дошла до меня, произошло сие печальное событие, оставляя меня с закрывающимися на ходу глазами. Ночь была не просто длинной, она была нескончаемой: я ворочалась с боку на бок после выставки. Поведение Харриса и так желает лучшего, а теперь он решил свалить на мои плечи очередную загадку года. Чувство того, что я приёмная будет полностью оправдано, если со временем это станет правдой.
Такого не может быть, Грейс, просмотри на свою мать и себя – один и тот же человек, но ты с глазами отца, – отчеканило уверенное «я», из-за слов которого поморщилась мнимость. Но с подобной схожестью грех не согласиться. Единственное, что меня различает с мамой – зелёные глаза. Иногда я даже чувствую ту холодность и стервозную натуру матери – внутри себя, которую пытаюсь подавить.
Парень в бежевых штанах и голубой рубашке стал последним счастливчиком, кто получил напиток и теперь может ликовать. Я бы не извергала внутри себя столько проклятий, если бы данная кофейня не была единственной нормальной в округе, срывая Джек пот каждое утро. Ближайшая подобная за несколько ярдов в другую сторону от университета и если ноги понесутся туда, то я заочно опоздала как минимум на десять минут.
– Извиняюсь, – задержала меня чья-то рука, которая заставила обернуться.
Тот самый парень, обладатель последнего стаканчика с кофе, смотрел на меня серыми глазами и приподнятыми уголками губ. Ровно зачёсанные светлые волосы на одну сторону в сочетании с какой-то деловитостью и одновременно небрежностью придавали ему обаятельности и притягательности.
– Держите, – протянув мне стаканчик, улыбался он. Я что, так плохо выгляжу? Хотя, очень даже вероятно.
Видимо заметив моё оскорбление и нарастающую злость, парень решил оправдаться:
– Не подумайте, Вы выглядите прекрасно, просто я вижу, как сильно Вы его желали, – улыбнулся он, вставив в мою ладонь напиток, – это, кстати, моккачино, а я – Алек.
– Спасибо, – выдохнула я, отходя от состояния изумления. Губы растянулись в благодарной улыбке, – Грейс. Вы мои спасители, моккачино и Алек.
– Были только рады. Учитесь в Принстонском?
– Да, – кивнула я, направляясь за новым знакомым, – и.. можно на ты, сегодняшнее утро я и так чувствую себя старушкой.
– Без проблем, – кивнул Алек, открыв дверь и пропустив меня вперёд.
Не понимаю, что меня так удивляет в подобных мужских жестах, но это безумно приятно, когда перед тобой открывают дверь и отдают последнюю кружку кофе.
У тебя слабоумие или провалы в памяти? – закатило глаза раздражительное «я», – Алан всегда так делает. У них даже схожие имена.
– А ты? – обратилась я, игнорируя замечания в голове.
– Тоже, четвёртый курс, – подмигнул он, – можно вопрос?
– Конечно, – пожала я плечами, сделав глоток кофе.
– Парень?
– Нет, – улыбнулась я. Это ведь не считается, когда за плечами влюблённый друг и безразлично относящийся повод для слёз?
– Не против сходить куда-нибудь вечером? – улыбнулся Алек.
– Не против, – заулыбалась ответно я. Мне действительно не помешает кто-то посторонний: тот, кто не относится ко мне, как к ничтожеству, которое периодически появляется желание трахнуть.
И тот, кто все эти года считался лучшим другом, а на самом деле любил тебя, – продолжало посмеиваться «я».
Улыбка Алека стала шире, когда мы остановились у одной из арок.
– Оставишь свой номер?
– Конечно, – кивнула я.
Получив в руки мобильник, я записала номер и сделала дозвон, получая взамен его.
– Приятно познакомиться, Грейс, – улыбнулся напоследок Алек, – и знай: тебе не нужно кофе, чтобы выглядеть прекрасно.
После своих слов, он зашагал в другую сторону, оставляя меня улыбаться и смотреть ему в спину.
Я слишком давно не слышала комплиментов в свою сторону. Мужское внимание всегда приятно, особенно когда оно исходит от таких парней, как Алек. Конечно, Алан всегда меня ими награждает, но он – мой друг, я не придаю им то значение, какое придала словам Алека. Да и честно признаться, я всегда получаю комплименты, но они не бескорыстные, они направлены на определённые цели: секс, приближение к семье, фальшь и лицемерие. Внимательный жест и приятные разговоры Алека – произвели на меня положительное впечатление, оставляя приятный осадок на покрытой мраком душе. В последнее время, сердце будто находится в лунном затмении. Там темно и проглядываются небольшие просветы, но лишь под микроскопом глаз Алана, который знает меня лучше всех. Настроение вновь стало на несколько планок выше того, что было утром. Проводив взглядом Алека, я развернулась и встретилась лицом к лицу со своим кошмаром, который стоял в нескольких футах от меня.
Не дай ему повлиять на себя, – зашептало любимое «я», – он сам сказал, что ты можешь спать и встречаться с кем угодно. Ты должна. И ты можешь.
Вскинув подбородок, я направилась на лекцию, пройдя мимо Диего и не наделив его взглядом. С меня хватит игр в сексуальную куклу, к которой можно завалиться в комнату и повесить лапшу на уши. Пора открыть чистый лист и начать новую главу, в ином случае я просто сойду с ума и превращусь в лужу под ногами.
Вот такой мелочный жест от Алека вывернул всё нутро и выбил дух.
В кого я превратилась? Грезю о человеке, который не то, чтобы не готов быть со мной, он этого и не желает. И никогда не желал. Пора оставить эту страницу в прошлом, как бы больно не было. Когда я научусь любить и ценить себя? Мной пользовались. И я не виню только Диего. Я тоже виновата, ведь сама этого желала. Фуэнтес лишь взял своё. Он умело открыл чёрную дыру, которую я годами пыталась зашить внутри.
Все лекции я провела в состоянии эффекта. Я не слушала и не пыталась услышать. Мысли витали далеко от меня.
И когда я вовремя зашла в раздевалку, где наткнулась на команду, на лицах которой отразилось удивление с моим появлением – тело вновь охватило волнение. Да, Харрис дал ободрение на продолжение тренировок, но почему это не радует так, должно радовать? Кроме того, я наконец-то пришла вовремя.
– Грейс, – положила Донна ладони на мои плечи, – тебе позволили тренироваться?
– Да, – кивнула я.
– Боже, наконец-то! – завизжала она, кинувшись на меня, следом за ней подобный жест повторили все девочки, конечно, кроме Бейкер. Итого: в женской раздевалке была кучка сиамских близнецов с объятиями. Тёплая встреча команды помогла мне воодушевиться и вывести себя из гадких мыслей.
Быстро сменив одежду на форму, Донна дождалась и отвела меня в сторону двери, вновь вернув ладони на мои плечи. Во взгляде подруги читалась обеспокоенность и тревога.
– Что с тобой происходит?
– Я.. столько всего навалилось разом, я просто обессилила. Харрис запретил тренироваться, Алан… Господи, я даже не хочу это говорить, ещё выставка… – вздохнула я, переводя дух, – я.. кажется, встретила парня, сегодня мы идём на свидание… он… он очень хороший. Донна, чёрт, он отдал мне свой кофе, потому что именно на мне сломалась гребанная кофемашина в кофейне.
– Отдал кофе? – вскинула она брови, – говоришь так, словно кольцо подарил.
– Кроме Алана, так мало кто делает, если, конечно, не желает завалить меня в кровать… он хороший. Я думаю, это то, что мне нужно: глоток свежего воздуха.
– На поле! – раздался резкий хлопок Диего рядом с нами.
Повернув голову в сторону Фуэнтеса с такой резкостью, что хрустнул позвоночник, я сощурила глаза. Этот козел всё слушал? Как долго он был рядом? Плевать, так даже лучше. Пусть знает, что я выбрала не его плоское предложение: кончать десятки раз за ночь, но не знать чувств, а что-то настоящее и искреннее. Выкинув все мысли о Диего, я с чистой головой зашагала на поле в одну ногу с Донной, и в это мгновение телефон в руке подал сигнал о новом сообщении.
Алек: «Жду тебя у кампуса в шесть, поужинаем вместе».
Ответив согласием, я улыбнулась экрану телефона.
– Чёрт, Грейс, ты должна мне его показать! – воскликнула Донна.
– У меня нет его фотографий, мы же только сегодня познакомились.
– Боже, в каком веке ты живешь? Всё можно увидеть при помощи номера, – затараторила она, вырвав из моих рук телефон.
Производя различные махинации, которые я не удосужилась посмотреть, спустя минуту, подруга округлила глаза.
– Вот же нахрен! Чёрт, Грейс! – завизжала Донна, словно сбрендила, размахивая телефоном в разны стороны и скача на одном месте, – да он же охрененный!
– Кто? – поспешили к нам остальные с любопытством на лице.
– Да вы только посмотрите на него! – замотала подруга мобильником перед командой, глаза которых, метались по экрану, дабы что-то разглядеть.
– Он красавчик, – обоюдно затворили девочки, рассматривая фотографию, которую ещё не видела я, – и кто это?
– Грейс сегодня идёт с ним на свидание! – продолжала безумно вторить Донна, чем говорить, – у него есть брат близнец? Он охрененный, чёрт возьми!
– Боже, покажите сначала мне, вдруг это не он, – вздохнула я, забрав телефон из рук команды.
На фотографии действительно был Алек. Рубашка цветом морской волны в сочетании с его глазами могли положить к своим ногам целый модельный мир; светлые волосы на этот раз были взъерошены, словно он только вышел из душа или проснулся; один уголок соблазнительных губ приподнялся. Это фото явно сделано где-то во Флориде или подобном солнечном месте, потому что лицо Алека оттенком шоколада. Если бы я познакомилась с ним в Лондоне до прилёта в Америку, то этот парень легко мог скинуть с меня нижнее белье.
– Да, это он, – кивнула я, подтвердив догадки девочек, которые смотрели на меня с ожиданием.
– Твою мать! – одновременно завизжали они, на что я закатила глаза.
– Марш на поле! – гаркнул Диего, оборвав бабский трёп и комплименты в сторону Алека.
На это раз я не буду тешить себя наивностью и не позволю травить душу лживыми терзаниями о том, что Диего в ярости из-за того, что услышал в раздевалке или лицезрел восторженную болтовню девочек об Алеке.
Хватит питать надежды.
Положив телефон на лавочку, где мы обычно их оставляли, я зашагала вслед за всеми, в это время Донна продолжала бубнить о том, какой божественный Алек.
Расставив ноги по ширине плеч, я начала разминаться, тупо кивая всему, что она оживлённо тараторила.
Вести себя непринуждённо и не обращать внимания на Диего оказалось изначально тяжело, ведь я чувствовала его взгляд, но со временем удалось уйти от реальности и позабыть обо всём. Те дни, сколько я не занималась – показались вечностью, потому что лёгкие быстро начали выдыхаться. За это время тело как будто превратилось в бревно, которое нужно рубить топором, что вряд ли получится.
Я настолько была увлечена разминкой, что прослушала весь рассказ Донны, которая принялась тыркать меня за плечо, вынимая из абстракции, устроенной сознанием.
– Ты можешь себе представить? – лепетала она, смотря на меня широко распахнутыми глазами, которые неустанно моргали.
– Что? – нахмурилась я, подняв взгляд и туловище в вертикальное положение.
– Господи, ты вообще меня слушала!? Зик сказал Гарри, который передал Авану, а тот – мне, что они хотят потусить с нами.
– С нами? – выгнула я бровь, – и кто это вообще такие?
– Ты серьёзно!? – воскликнула удивлённо Донна, привлекая внимание не только девочек, но и Диего, стрельнувшего в нас взглядом, – это команда по лакроссу.
– Так бы сразу сказала, и что значит с нами?
– Они хотят собрать наши команды и потусить вместе. Ты вообще видела наших парней?
– Видела. Мой лучший друг – капитан команды по лакроссу, если ты помнишь. И ещё там играет Оли.
– Так вот они хотят…
– Питерс, Мелтон, я отрежу вам языки, если буду слушать только вас! – рявкнул Диего, скрестив руки под грудью и бродя вокруг команды.
Не отреагировав на слова Диего внешним видом, я потянулась и вернулась в изначальную позу.
Никаких игр в глядели. Никаких двусмысленных взглядов. Я абсолютно никак не реагировала на его слова, либо внешне старалась оставаться спокойной, потому что хорошо видела, как он помогал Америке тянуться ладонями к траве. В эти минуты я чувствовала, как в горло вливают бетон, но старалась подавлять ярость и ревность. У меня нет никакого права ему что-то предъявлять. Я наконец-то это уяснила и приняла.
Тут же мой взгляд нашёл точку у входа и губы дрогнули в улыбке. Указав на кучку, покоившуюся на лавочке, Алек поднял руку и прислонил её к уху, приняв из пальцев жест в виде телефона, куда я рванула.
– Мелтон! – рыкнул Диего, когда я сделала пару шагов в сторону и обернулась, пустив пулю в его лоб, – вернись на место, со своим милым поболтаешь на досуге!
Глаз дёрнулся, когда я посмотрела на тренера, после чего обратила взгляд к Алеку и соединила руки в молитвенном жесте, покрыв нижней губой верхнюю в знак того, что не могу ничего сделать. Улыбнувшись, Алек кивнул и скрылся за дверью.
– Тридцать кругов вокруг поля, – заявил Диего, хлопнув в ладони, на что получил нудный протянутый вой, – пятьдесят!
Приняв его задание как должное, я первая ударилась в бег. Плевать, хоть сто или двести, я пробегу эти чертовы пятьдесят кругов ада и вымотанной схожу поужинать с Алеком. Я не знаю, занимал ли Диего такую жесткую позицию в то время, пока меня не было, или же давил на девочек не сильно, но мне плевать. Я тут для того, чтобы победить, а не ныть. Алек – моя новая чистая страница, с которой я открыла этот день. Мне нужен этот глоток, иначе я задыхаюсь.
Последующее время над командой знатно издевались, и в какой-то момент я почувствовала свою вину, хотя винить меня не за что. Диего ставил меня абсолютно во все пары, которые выпускал на поле для обработки тактики. И я гордо принимала все брошенные вызовы, не показывая слабость в коленях после перерыва. Я не показала её и после тренировки, когда еле как стянула с себя форму и бросила её от бессилия на пол.
Как только ноги вынесли меня и Донну за пределы раздевалки, Диего решил добить меня морально:
– Мелтон, мне нужен тактический план к завтрашнему дню.
– Без проблем, – кивнула я.
– Зайди в мой кабинет, я отдам тебе старый.
Улыбнувшись Донне, я направилась за Фуэнтесом, который твёрдой уверенной походкой скрылся за дверью, ведущей на тот квадрат и в то место, где мы оприходовали стол. От одного воспоминания – внутренности скрутились и тошнота подступила к горлу, но не из-за неприязни, а из-за того, что я помню и желаю повторить.
Я пытаюсь, видит Бог, пытаюсь.
Взяв лист так, что по воздуху разнесся свист бумаги, я уже хотела покинуть кабинет, но была остановлена.
– Ты не собираешься обсудить его со мной? – вскинул бровь Диего, смотря на меня в упор, расслабленно сидя в кресле.
– А это имеет значение? Я сделаю его, принесу завтра, и Вы решите, подходит он или нет.
– Вы?
– Я разговариваю со всеми преподавателями на Вы.
– Интересно, – усмехнулся Диего, растянув губы в ироничной улыбке, которую я увидела второй раз за всё время.
– Это всё?
– А что, если я скажу – нет? – на тон ниже заговорил он, склонившись над столом, положив ладони на поверхность.
– Что-то ещё? – проглотив ком, процедила я.
– Думаю, нам стоит его обсудить. Ты выслушаешь мои наводки и примешь их во внимание.
– Не проще ли отредактировать то, что я сделаю?
– Нет, зачем делать одну и ту же работу дважды?
– Хорошо. Я могу позвонить?
– Не выходя из кабинета.
– Я должна сказать подруге, чтобы она не ждала меня.
– Питерс! – крикнул Диего, вслед озвученной фамилии, на пороге кабинета появилась Донна, – Мелтон должна составить план.
– Я должна ей помочь? – удивлённо уставилась на него Донна.
– Нет. Ты свободна. Мы обсудим все варианты сами.
Поняв вполне прямой намёк Диего, Донна кивнула и перевела тревожный взгляд на меня, на что я тоже кивнула ей в знак того, что всё в порядке. После чего, подруга покинула кабинета, а внимание Диего переключилось на меня.
– И чего ты ждёшь?
– Что? – сипло переспросила я, пытаясь увлажнить горло. Ничего хорошего не случается, когда мы остаёмся наедине. Точней, хорошее случается, но я больше не хочу к этому возвращаться и питать новые надежды.
Или хочу.
– Ты хотела позвонить.
Достав телефон, я посмотрела на пару сообщений от Алека, который спрашивал, какую я люблю кухню и где меня лучше встретить. От такой заботы и внимания – защемило под сердцем. Нажав кнопку вызова, я послушно ожидала ответа, который поступил через тройку гудков.
– Грейс, – улыбчиво начал новый знакомый, – ты уже освободилась?
– Я.. мне нужно задержаться в университете. Может, мы перенесём на завтра или на пару часов?.. Прости меня.
– Я встречу тебя, только позвони за минут пятнадцать. И ты ответишь мне?
– Да, – нервно улыбнулась я, потому что Диего слышал каждое слово Алека и моё, – а ты что предпочитаешь?
– Мне без разницы. Я всеяден. Даже если ты приготовишь мне суп из травы, которую нащипала с футбольного поля – я съем, – засмеялся Алек, улыбка которого заразила меня, но я тут же её сняла, потому что тяжелый взгляд всё ещё пронзал каждую клеточку тела.
– Хорошо, тогда заглянем в первое попавшееся место? – предложила я.
– Согласен, позвони мне. И удачи с планом.
– Спасибо, – улыбнулась я, скинув звонок и вернув телефон в сумку.
Несколько минут, Диего молчал, смотря то на меня, то на стену. И такое молчание не на шутку пугало. Обычно он выливает на голову стоечные воды, либо наши тела сплетаются воедино. Волна мурашек прогулялась по телу, из-за чего я нервно повозилась на стуле. Чувствую себя так, словно я – худший студент, которому придумывают наказание или хотят отчислить.
