Дарья Мышкина
Демоны, одетые в людей
Дышать становилось невозможно, невидимые стекла вскрывали тело изнутри.
Гронский стоял на коленях и с наслаждением вскрывал фарфоровую кожу, выпуская наружу змей, что шипели и услужливо кружили вокруг своего хозяина. Его губы монотонно шевелились, издавая жуткий шепот. За спиной демона выпрямлялась тень, горделиво расправляющая крылья. Свечи потухли и Гронский поднял голову наверх. Его глаза окрасились в красный, и он провел рукой по шее, растирая кипящую кровь. Оголив острый ряд зубов, демон глянул на меня и утробно зашептал:
– Я лишился Матушки, но приобрел отца…
В ушах зазвенело, жизнь постепенно покидала меня.
С холодной сталью на лице, Гронский пробил рукой грудную клетку собственной матери. Эхом в голове послышался отдаленный женский вопль, постепенно переходящий в скользкий писк. Достав сердце из груди, демон тяжко задышал, сдерживая приступ ошеломляющего наслаждения. Тоже самое он сделал и с отцом, который до последнего пытался отбиваться, выставляя перед сыном золотистый крест.
Я чувствовала, что нахожусь на волоске от смерти.
Гронский разгуливал по залу, приветливо здороваясь с гостями пышного бала. Его глаза, окруженные красненькой маской, тускло просвечивались. Он высматривал тех, кто был готов поддаться чарам, согласившись на решающую сделку.
Туман окутывал сознание.
С нескрываемым интересом, Гронский, одетый в кожаный плащ, осматривал трупы лежащих в окопе бойцов. Он подошел к мужчине, чье дыхание еще не успело утихнуть и протянул ему бумажный лист. Тот, с надеждой выхватил бумагу и подписал договор, соглашаясь на заветную сделку. Ухмыльнувшись, демон последовал дальше, не обращая внимания на взрывы за спиной.
Ведение исчезло, и я осталась в тишине, кое-как держась на подкосившихся ногах. Взглянув на Гронского, я попятилась назад. В его глазах читалась звериная злоба, не сулящая ничего хорошего. Прикоснувшись спиной к стене, я вздрогнула. Демон медленно подходил ко мне, как хищник, крадущийся к зажатой в угол жертве.
– Нехорошо лезть туда, куда не нужно… – мрачно произнес он.
В этот момент мне показалось, что меня заперли с чудовищем. Холодным, бесчувственным и смертоносным чудовищем, животрепещущим при виде чужой крови. Каждая частичка тела ощутила тот кошмар, о котором говорят лишь смертники. Липкий ужас, паралич сознания и тела, кратковременная остановка дыхания, вызывающая фантомное удушье. Я никогда ранее не испытывала такого страха от безысходности. Это было чувство приближающейся смерти.
Схватив с бильярдного стола нож, который по счастливой случайности оказался там, я направила его в сторону демона.
– Не подходи! – крикнула я.
В ту же секунду, Гронский подлетел и вжал меня в стену, с силой ударив руками по стене. В ушах послышался писк, и я приставила нож к его животу, не решаясь сделать смертельное движение.
– Давай! – крикнул демон, оголяя клыки. – Убей!
Из глаз покатились слезы, и я сильнее сжала рукоятку.
– Убей! – приказал он.
Я отвела взгляд и дернулась, но он заблокировал движение. Закатив глаза, демон схватил меня за руку и воткнул в себя нож, с усилием проталкивая лезвие. Я закричала и Гронский пошатнулся, падая назад. Вынув нож из живота, демон с надрывом закричал, театрально дрыгаясь в конвульсиях. Упав на колени, я закрыла рот рукой и разрыдалась, наблюдая за пульсирующей из его тела струей крови. «Что за чертовщина тут происходит?!» – один вопрос крутился в голове.
Болезненный вопль перерос в истошный хохот и Гронский поднялся с пола, оттряхивая брюки и мятую рубашку.
– Довольно, я пошутил… – заговорил демон, помогая мне подняться. – Все-все, прекращай рыдать.
Страх сменился гневом, и я пнула Гронского в плечо, вырываясь из его рук.
– Пошутил?! – орала я. – Ты охренел так шутить?! Я думала, что у меня сердце разорвется! Больной!
– Будет тебе уроком… – снисходительно ответил он. – О подобном спрашивать нужно, принцесса.
– Я признаю, поступила нагло! – продолжала я. – Но зачем же устраивать такое представление?! Что за эмоциональные качели?! Я тебе этого не прощу, Гронский!
– Я не грех, чтобы меня прощать! – усмехнулся демон, усаживаясь на диван.
– Ха-ха! – выдала я, пристраиваясь рядом. – Восхищена твоим юмористическим интеллектом!
– Восхищен твоей наглостью и любопытством! – с насмешкой ответил Гронский, протянув мне носовой платок. – И благодарен за страх, которым я смог насытиться сполна!
Я вытерла слезы предложенным платком и вздохнула, глядя на спящую в углу Гебу. Дыхание постепенно приходило в норму и тело накрывала свобода от пережитого кошмара. Я была энергетически опустошена и уязвима, но отходить от темы совершенно не хотела. Страх сменился интересом, и я окунулась в размышления, пока Гронский молчаливо ждал. Не думала, что этот демон имеет столько скелетов в шкафу.
– Что с тобой не так? – вопросила я, укутываясь в плед.
Глава 26. Обратная сторона изыска
– Я не был рожден демоном, как другие приближенные… – начал Гронский, закурив сигарету. – Моя матушка долго не могла забеременеть, в то время это считалось пороком, из-за которого женщина могла лишиться всего. Перепробовав множество вариантов, она практически рассталась со всякой надеждой на удачу, но в один из дождливых вечеров, к ней пришел Стефан. Он предложил ей сделку, которая решила бы все ее проблемы. От безысходности, она согласилась и забеременела мной. Возрадовавшись, матушка не понимала, что под ее сердцем зреет зло, отмеченное самим Сатаной.
Я внимательно слушала собеседника, наблюдая за тлением сигареты.
– Я рос в золотой клетке. Моей отец был влиятельным дворянином, а матушка – молодой дворянкой, уроженкой города Мюнхен. Детство проходило в изобилии балов, пьяных тел и государственных бесед. Меня с рождения учили грамоте, иностранным языкам и прочим наукам, что преподносились с особой жестокостью. Отец желал сделать из меня примерного джентльмена того времени, образованного и сильного не по годам денди. В какой-то момент, я начал видеть тени и слышать голоса. Это были неземные бесы. Они медленно и постепенно открывали мне глаза на истину, судьбу, по которой я обязан был пойти. Мне нравилось общаться с ними, закрываясь от родительского гнева, но в какой-то момент они стали брать верх над разумом. Зачастую, я не понимал, что я делаю и как себя веду. В такие моменты становилось страшно. Я хотел избавиться от них, стать нормальным и вернуться к обычной жизни, но это было невозможно. Я был рожден для того, чтобы стать демоном. Моя матушка начала подозревать об этом, когда мне было десять. Она не хотела верить, отрицала происходящее, а когда одержимость окончательно вылезла наружу, ей оставалось лишь скрывать. В ночь, подчас я прикончил семейную служанку, ее окутал страх за собственную жизнь. Не в силах более терпеть, она выгнала меня, и я остался один на один со своими бесами. Я возненавидел ее и всю свою семью за то, что они не помогли мне избавиться от этого недуга. За то, что я обречен быть монстром по чужой вине.
В его голосе прослеживалось равнодушие и смирение.
– Я бродил по городу четыре года, выживая и изучая демонические науки. Обозлившись на родню, я принял судьбу и активно шел на контакт с нечистью. Горожане видели меня и замечали странности, как бы хорошо я их не прятал. На меня началась охота. Приходилось скрываться и надеяться на то, что я сумею встретить следующий рассвет. Однако, в один из дней меня нашли…
Многозначительно хмыкнув, демон прервался.
– Эта смерть была рождением, предначертанным судьбой. В ту ночь я стал бессмертным демоном, что верно служит Сатане. Стефан привел меня в общество «Канхото», и я начал работать с людьми. Сначала, приходилось склонять их к грехам, но потом, когда оказалось, что мои силы совершенны, я начал проводить решающие жизнь сделки. У меня появилась тончайшая связь с дьяволом, какой не было ни у кого. Земные бесы, рожденные от нечисти, недовольно фыркали, а приближенные долго не могли признать во мне союзника, ведь я иной.
Гронский потушил сигарету и глянул на меня.
– Чтобы поддерживать данные дьяволом силы, мне приходится пить кровь. Пока я привыкал к ее вкусу, бесы продолжали шептаться. Никто не мог поверить, что такой инвалид как я смог встать на столь высокопоставленную должность. Я доказал каждому, что шептаться за спиной у Гронского не стоит…
Демон грустно улыбнулся и закурил вторую сигарету.
– Семь лет назад, в обществе появился еще один демон, рожденный от человека. Им оказался Юрий Малов, которого я, без доли сомнения, встретил с распростертыми объятиями. Было приятно видеть существо, что так близко ко мне. Объяснив все азы, я пригрел его в своей компании и начал обучать, как родного брата.
– Так вот почему обычный бес настолько близок к приближенному… – прозрела я, затягиваясь дымом.
– Именно… – подтвердил Гронский.
Я сложила руки в замок и опустила взгляд, стесняясь своего вопроса.
– Ты убил свою семью?
– Истинно, это была моя маленькая месть, – флегматично ответил тот.
– Ты до сих пор держишь обиду на то, что они сделали?
– Нет, в настоящее я им благодарен… – спокойно говорил Гронский. – Они воспитали во мне хладнокровие, бесчувственность и железное терпение, которые сильно помогли моей карьере. Вместе с этим, я получил отличное образование и знание немецкого языка, который употребляю и по сей день.
– У тебя не было детства и материнской любви, но в моих глазах ты поразительная и сильная личность, способная на великодушные поступки, – поделилась я. – Твоя история одновременно ужасает и восхищает меня, а еще приятно, что ты поделился этим. Почему ты не закрылся от меня? Почему позволил просмотреть видения?
– Тебе стало любопытно, а я в свою очередь, только рад развитию твоих способностей, – тепло ответил он. – Не все смогут выдержать мое энергетическое поле, оттого могу лишь похвалить.
Я покраснела и смущенно улыбнулась.
– Я успел просмотреть твою энергетику еще давно, при первом знакомстве… – вставил Гронский. – Ты одинока с самого детства. Это печально, принцесса.
– Все, что не убивает, делает нас сильнее… – я покачала головой. – Каждый человек, присутствующий в моей жизни, внес свою лепту. Я благодарна каждому и считаю, что более не одинока.
– Верно, в первую очередь, ты заполучила себя и свою энергию, – он приподнял мой подбородок. – Хах, ну и вдобавок целый шабаш сестер и одного жуть какого красивого друга!
– Неужто этот нарцисс сейчас сидит передо мной? – хихикнула я.
– Вздор! Я про Вагрича!
Мы рассмеялись, утопая в объятиях, как дети, чья жизнь смешна и беззаботна.
– Честно, я чувствую себя отвратительно, – усмехнулась я, – ты отобрал у меня все силы!
– Могу предложить тебе интересное занятие, которое восстановит утраченную энергию, – Гронский поднялся с дивана.
– Что за занятие?
– Мы выпьем ароматного чая, с добавлением лечебных трав, которые мне, в свое время, подарила Дара, – отвечал демон. – Затем, пройдем в мастерскую и насладимся искусством. Ты когда-нибудь работала натурщицей?
– Нет, но всегда хотела попробовать! – радостно воскликнула я. – Надеюсь, натура будет обнаженной?
– Твой настрой доставляет мне удовольствие, – демон взял меня за руку.
Не знаю, зачем я это сказала, но я совершенно не против и отказываться от слов не собираюсь. Живопись – это искусство, которому можно отдаться даже обнаженной.
Глава 27. Я влюблена
Просидев за кружкой чая, что здорово восстановил силы, мы разговорились и прошли в мастерскую. Она была холодна и одинока, а глазеющие исподлобья картины самую малость напрягали. Мрачные оттенки и до невозможности живые очи, писанные умелой рукой творца, заставляли поверить в реалистичность натуры. Пылящиеся гипсовые головы, восседающие под потолком, добавляли мастерской щепотку античного волшебства.
– Днем тут было уютней… – оглядывалась я.
– Ты права, работать в такой обстановке негоже, – согласился демон, вынимая спичечный коробок.
Пройдя по мастерской, Гронский зажег множество свечей, которыми она была усыпана сполна. Работы от этого позитивнее не стали, но атмосфера знатно потеплела, демонстрируя уют. Постелив на диванчик атласную драпировку, демон приступил к раскладке художественного инвентаря. Поставив деревянный мольберт в двух метрах от дивана, он раскинул кисти на подставке и налил в стакан воды. Краски грязных акварельных футлярчиков оказались на вымазанной палитре и Гронский вопросительно глянул на меня.
– Стесняешься.
– Нет! – уверенно ответила я. – Помоги расстегнуть платье!
Встав с табуретки, он моментально оказался за спиной. Я напряглась и смирно встала, слушая потрескивание расстегивающейся молнии. Съежившись от морозного дыхания на шее, я медленно стянула платье, обнажаясь перед ним.
Гронский вернулся на свое место и закурил, с интересом разглядывая обнаженную перед ним натуру. Я убрала с тела остатки ткани и легла на диван, с осторожностью вытягивая ноги. Драпировка оказалась ледяной, и я немного приподнялась, чтобы не касаться ее боком.
Витая в творческих размышлениях, он изучал меня взором заинтересованного мастера и лишь изредка качал головой, отгоняя ненужные идеи. Потушив сигарету, он подошел ко мне. Я взглянула на него снизу вверх и робко улыбнулась, скрывая приступ голимого стеснения. Гронский присел на корточки и прикоснулся к моей коже, нежно поправляя позу.
– Позволь, я перемещу ее сюда… – он сдвинул вбок мою ступню.
Прикрыв тканью одну из грудей, Гронский одобрительно кивнул и проследовал к мольберту.
– Сколько мне нужно находиться в этой позе? – я старалась не шевелиться.
– Несколько часов, я работаю быстро, – отвечал он, хлестко водя карандашом по холсту. – Напишу постановку акварелью, тебе подходит этот материал. Легкий на вид и непредсказуемый в исполнении, genau wie du…
– Приму за комплимент, – хитро ответила я, наблюдая за его действиями.
Откинувшись назад, Гронский профессионально двигал рукой в разные стороны, вырисовывая мои очертания. В воздухе повисло молчание, которое разрушал лишь грифель, скользящий по льняному волокну. Его глаза быстро перемещались по телу, копируя изображение на холст. Я видела то, насколько он был увлечен. Глаза демона ощутимо разгорелись любимым делом, от которого ему, конечно же, не хотелось отрываться.
Я была полностью открыта перед ним, как книга перед читателем. Мысль о том, что я стану частью его искусства приводила меня в восторг. Мне нравилось, что Гронский смотрит на меня именно так и никак иначе. С интересом, долей восхищения и увлеченности.
– Не устала? – поинтересовался демон, нанося мазки.
– Ничуть, – соврала я, – все замечательно.
Конечности начинали потихоньку затекать, а желание сдвинуться с места возрастало все сильнее и сильнее. Он понимал это, но промолчал, а я была готова потерпеть.
Стук кистей, стучащих о стеклянный стакан, еле слышимый запах медовой акварели и немое понимание расслабили меня. Перетерпев физические и моральные трудности данной работы, я начала получать удовольствие от этого действа, все больше раскрепощаясь перед живописцем. В какой-то момент, я даже ощутила тепло, исходящее из собственного энергетического поля. Он разжег во мне силовой огонек, что грел тело внутри и снаружи, знатно облегчая состояние.
– Картина сможет оставаться живой только в том случае, если на ней увековечиться частичка натурщика, – подал голос Гронский.
– Ты о чем? – спросила я, разминая затекшую руку.
Демон поднялся с табуретки и направился ко мне, доставая из кармана тот самый ножик, который я приметила еще зимой.
– Позволь мне взять немного крови, – попросил Гронский, беря меня за запястье, – она отлично раскрывается, дополняя жженую акварельную умбру.
– Конечно, как тебе угодно… – согласилась я.
Достав из нагрудного кармана маленькую склянку, Гронский сделал длинный порез, идущий от локтевого сгиба до самого запястья. Я сморщила лицо и ойкнула, глядя на бегущие ручейки крови.
– Тш-ш-ш.. – прошипел демон, собирая кровь.
– Больно! – возразила я, сжимая кулак.
Гронский прикоснулся губами к моей коже и прикрыл глаза. Я ощутила, как вены раздувались, вызывая сильное кровотечение. Голова закружилась, и я откинулась на спинку дивана, понимая, что он постепенно насыщается кровью, данной моим молодым организмом.
– Александра говорила, что тебе не освоить регенерацию, – молвил демон, сжимая запястье.
Поняв, что от меня требуется, я пробудила силы, вновь стараясь притянуть их травмированному очагу.
– Прочувствуй каждую клеточку кожи, направь спасительные тромбоциты, сконцентрируй силу в боли! – советовал Гронский, пристально глядя на меня. – Чувствуй ее, meine kleine Puppe! Подчини ее себе!
Я закрыла глаза и с удивительной четкостью узрела себя изнутри. Темные проходы, вязкие жидкости и удивительные клетки, плавно расхаживающие по мягким каналам. Сконцентрировав внимание, я направила силу в свежую рану, не обращая внимания на сторонние источники, что каждый раз уводили энергию по телу. Боль утихла, и я удивленно открыла глаза, косясь на ранее травмированную руку. Она была чиста, без намека на какую-либо царапину. Рот расплылся в счастливой улыбке, и я посмотрела на довольного Гронского.
– Я смогла! – возрадовалась я. – У меня получилось, Ян!
– Умница, принцесса, – хвалил Гронский, поднимаясь с корточек, – ты обуздала свою силу. Как видишь, все не так затруднительно, как ты думала.
Я с восхищением осматривала руку. Еще одна победа, которую я смогла заполучить. На удивление, я не чувствовала себя опустошенной. Этот выигрыш дался мне легко, как два пальца об асфальт.
– Я счастлива! – я возвратилась в прежнюю позу. – Нужно будет рассказать ведьмам, они должны за меня порадоваться!
– Всему свое время, – ответил он, присаживаясь за мольберт.
– Конечно-конечно! – светилась я. – Кстати, как там работа? Уже готова?
– Да, осталось несколько штрихов, – ответил Гронский, окуная кисточку в кровь.
Давно я не была так сильно за себя горда. Меня обуревала эйфория, на которую, как мне показалось, повлияла не только я. Гронский явно помог мне, зная, что меня тревожит этот магический момент. Я была благодарна ему за те эмоции, что сейчас испытывала. Мне хотелось обнять его, расцеловать, отблагодарить за это чудо. Я желала разделить с ним эту крохотную победу над собой.
– Ну что? – счастливо спросила я, подскакивая с места.
Демон довольно ухмыльнулся и повернул холст в мою сторону. Я потеряла дар речи и уставилась на изображение, на котором была запечатлена прекрасная девушка, окутанная синими рельефными тканями. Гладкие пастельные мазки моего тела волшебно сопрягались с резкими сапфировыми рывками драпировки. Я была похожа на древнегреческую богиню, одновременно нежную и сильную, очевидно знающую себе цену. Он преподнес меня так, как я бы никогда не смогла преподнести себя сама. Неужели Гронский видит меня такой?
– Ты действительно видишь меня такой? – произнесла я, подходя к работе.
– Какой? – съехидничал демон.
– Сильной, удивительной, в какой-то степени даже изысканной… – завороженно говорила я, разглядывая мазки.
Поднявшись, демон осторожно взял меня за руку и провел к высокому зеркалу, стоящему в углу.
– Обычно, неуверенные в своей красоте люди замечают изъяны даже в самой льстивой и совершенной картине, – говорил он, изучая меня через зеркало. – Любое изображение является зеркалом, отражающим человеческие комплексы.
Гронский нежно провел рукой по моей спине, и я довольно выгнулась, продолжая исследовать фигуру.
– Если бы ты не была такой совершенной наяву, то давно бы уже заметила в моей работе угнетающий тебя дефект… – прошептал Гронский, приближаясь к моей шее.
– Я не считаю себя такой совершенной, какой вышла на твоей картине, – тихо сказала я, наблюдая за его движениями.
Рука демона медленно скользнула по моему животу и поднялась выше, игриво обходя оголенные груди. Внизу животу приятно защекотало и по бедрам пробежала легкая дрожь, заражающая мурашками остальные части тела. Я с шумом затянула носом воздух и откинула голову, облокачиваясь на Гронского.
– Твое поверхностное мышление может думать что угодно, – бархатисто говорил демон, прихватывая меня за шею, – но внутренняя позиция, находящаяся в самой глубине сознания, не позволит солгать.
– Хочешь сказать, что внутри я считаю себя донельзя красивой? – шептала я, идя наперекор тяжелому дыханию.
Гронский прикоснулся губами к моей шее и направил холодную руку вниз, легонько царапая ногтями кожу. Дыхание сбилось, и я схватила его за бедра, с силой сжимая дорогую ткань.
– А ты взгляни на себя и убедись в этом, meine kleine Schönheit… – промурлыкал демон, поправляя мою прядь.
Я посмотрела в зеркало и увидела себя: чудесную девушку, по стройному телу которой скользили тонкие бледные пальцы. Эта картина меня жутко завела и я, полностью уверенная в своих действиях, развернулась к Гронскому лицом. Игриво улыбнувшись, он моментально поцеловал меня и поднял на руки, со страстью сжимая ягодицы. Я обхватила его бедрами и ощутила то, насколько сильно он был напряжен. Упав на диван, я притянула его к себе, старательно расстегивая податливые пуговицы.
Раскрыв презерватив, Гронский снял ремень и туго связал мои запястья, перекрывая кровоток. Я гибко выгнула спину и раскрыла ноги, чувствуя, как все тело сладострастно дребезжит от нетерпения.
Стянув одежду, демон прильнул ко мне и прикусил за шею, нежно оттягивая кожу. Дыхание Гронского заметно участилось и я, сгорая от желания, с напором толкнула его в спину. Он довольно оскалился и вошел в меня, сжимая шею крепкими руками. Я хрипло простонала и двинулась ему навстречу, до конца заполняясь тем жаром, что от него исходил.
Гронский издал тихий стон и склонил голову на бок, прибавляя темп. Его глаза озарились красным свечением, дыхание стало прерывистым и тень, которую уловило мое периферическое зрение, заметно деформировалась. Произведя град резких толчков, он выпустил наружу крылья и сменил лицо, превращаясь в нечто адское и неземное. Тело накрыла волна неописуемого удовольствия и полыхающего пламени. Я чувствовала змей, резко двигающихся по всему его телу. Я видела демонический взгляд, полный кипящей страсти и звериного желания. В ушах звенели пульсации разгоряченной крови, а конечности немели, вызывая чувство покорного бессилия.
Мы сливались в объятиях и поцелуях, как давно знакомые возлюбленные, для которых время – пустота. Я ощущала беспрерывную связь, что связывала нас пусть и тонкими, но удивительно крепкими веревками. Без доли сомнения, я знала, что забываюсь с созданием, в которого навеки влюблена.
Скрестив ноги, я больше не могла терпеть. Демон понял это и ускорился, до синяков хватая дрожащее от исступления тело. Наслаждение дошло до пика, и я захлебнулась в собственном крике, извиваясь и вытягиваясь в приступе оргазма. Выгнувшись, Гронский блаженно улыбнулся и отпрял, не спуская с меня недовольных красных глаз.
– Это точно что-то неземное… – тяжело дыша, шептала я.
– Ты восхитительна со всех сторон, принцесса, – ответил демон, накидывая рубашку. – Никогда не сомневайся в этом и получишь все, чего желаешь.
– И ведь правда… – устало усмехнулась я, поднимаясь на ноги.
Гронский, словно горячо любимый мужчина, с нежностью поцеловал меня в лоб и ловко подхватил на руки. Я обмякла в его объятиях, и мы направились в ванную комнату, разрушая тишину забавными смешками.
Ощутив то забытое чувство окрыленности, я окончательно смогла понять, что полюбила. Полюбила демона, монстра, что загубил множество душ. Это меня не пугало, ведь я ведьма, играющая за его темную команду.