Ай Рин
Клуб Речников
– Никак у Византийцев?! – ахнул парнишка.
– У них родимых! – кивнул Глеб, с трудом припоминая, кто вообще такие «византийцы».
– А чему учился?
– Читать, считать, писать правильно. Новости записывал…
– Так ты летописец?! – восторженно воскликнул Батура.
– Именно! – обрадовался такому названию журналист, припоминая, как Верея обозвала его «сплетником».
– Расскажи, как там в Византии! – стал упрашивать его мальчик.
– В Византии… все хорошо, – сказал парень, понимая, что нужно срочно менять тему, иначе он может «проколоться». – Слушай, Батура, а это не наши там лодки виднеются?! (он указал на реку)
Парнишка взглянул на Сухону и покачал головой.
– Не… Это ж маленькие! Нам челны нужны. Сейчас пройдем через лесок и выйдем, аккурат, возле устья. Так что там в Византии?
– Давай я тебе потом расскажу, уж больно березками да елками хочется полюбоваться.
– Странный ты… Чего на них любоваться?! Их, вон, растет тьма-тьмущая!
«Побывал бы ты в нашем времени и увидел, что от этих березок и елок и пеньков не осталось!» – подумал Глеб.
Они зашли в лес. Мягкая прохлада окутала их с головы до ног. Чистый свежий воздух слегка кружил голову. Высоко в ветвях куковала кукушка. Батура двинулся сквозь деревья первым, журналист, несколько поотстав, последовал за ним. Он шел и наслаждался прекрасным видом, вдыхая полной грудью лесной воздух. Внезапно, ему показалось, что к запаху хвои и свежести примешивается запах дыма.
– Батура! – окликнул парень. – Тебе не кажется, что гарью пахнет?
– Я думал, мне одному мерещится, – пробормотал мальчишка. – Тихо, Глеб, иди сюда!
Он махнул рукой. Журналист приблизился, и Батура сунул ему в руки поводья Огника.
– Стой здесь и жди! – сказал он.
После этого парнишка лисой юркнул под кусты, и Глеб потерял его из вида. Некоторое время его не было, но вдруг он вновь появился из-под кустов взъерошенный и напуганный.
– Там Чудь! – тихо произнес он.
– Какая-такая чудь? – не понял журналист.
– Чудские племена – вороги проклятые! Повадились к нам за данью ездить! Мужики их столько раз побивали, но, видать, мало им было!
– Постой-постой! Ты говоришь, там – за лесом – ваши враги?!
– Да! На привал встали, видать, перед штурмом отдохнуть решили. А в городе никто ничегошеньки не знает. Нападут неожиданно и перережут всех, как свиней!
– Стоп! – прервал мальчугана Глеб. – А мужиков много в городе осталось?
– Не так уж. Многие на челнах за рыбой ушли.
– А можно как-то добраться до них и предупредить, чтобы враги не заметили?
– Можно вдоль русла по воде под крутыми берегами пройти.
– Значит так… – медленно произнес журналист, – ты сейчас к рыбакам пойдешь, скажешь им, что Чудские племена возле города, а я – в Гледен вернусь, сообщу жителям о захватчиках. Только пусть мужики поторапливаются, а то вдруг врагов слишком много окажется!
– Я – стрелой! – кивнул Батура.
Он выхватил поводья из рук парня и потащил Огника за собой. Глеб же повернул назад и бегом припустил к городу Гледену…
Дед Илия и дед Федот издалека заметили бегущего журналиста. Ребятишки радостно загалдели, увидев его.
– Ты чего ж так торопишься? – со смешком спросили старики. – Если еще за одной сетью, так ее пока нету!
– Дедушки, родимые, – проговорил, задыхаясь от бега, парень. – Там – за леском (он указал рукой) – Чудские племена стоят, к штурму города вашего готовятся! Батура за рыбаками помчался, а я – сюда вернулся – жителей предупредить!
Старики переглянулись, и дед Федот спросил:
– А не путаешь чего?! Мужики наши еще прошлые лета выбили Чудь отсюда!
– Не путаю! Батура к ним по лесу пробрался, проследил.
Дед Илия, дед Федот быстро поднялись со своих мест и сказали детям:
– Бегом в город летите! Всем жителям говорите, что Чудь идет, пусть готовятся!
После этого дед Илия обернулся к Глебу и попросил:
– Ты, молодец, сбегай к кузнецам, предупреди Щека и его помощников, пусть оружие готовят! А мы – городские ворота закроем!
Старики бросились прочь, а журналисту ничего не оставалось, как бежать в город – к кузнецам! Он поднялся на холм и отсюда увидел, как из леса показались полчища вооруженных всадников. Не теряя больше ни секунды, парень спустился по другую сторону холма, миновал последние дома и подбежал к кузнице. Даже не отдышавшись, он ввалился в помещение и окликнул Щека.
– А… родственник! – с кривой усмешкой произнес «культурист». – Зачем пожаловал?! Вид-то у тебя больно жалкий, никак, снова приболел?!
– Щек, не до шуток теперь, – едва переводя дыхание, проговорил журналист. – Чудские племена к городу подступают. Дед Илия, дед Федот побежали ворота городские закрывать, а меня к тебе послали, сказали, чтобы ты с помощниками оружие готовил!
– Врешь! – жестко произнес кузнец. – Мы Чудь выбили из этих мест, они сюда и нос казать боятся!
– Идем на холм! – махнул рукой Глеб.
Два парня выбежали из кузницы и стали подниматься на холм. Щек делал это намного быстрее, поскольку журналист уже совсем выдохся. Оказавшись на самой макушке, кузнец в ужасе уставился на то, что происходило за городскими стенами…
Из последних сил Глеб поднялся наверх и встал рядом с ним. То, что он увидел, повергло его в глубочайший шок! Черноволосые смуглые всадники, одетые в звериные шкуры и увешанные оружием стремительно приближались к городу. Их было так много, что казалось, полчища саранчи решили взять Гледен в кольцо.
– Чего встал?! – крикнул Щек, хлопнув журналиста по плечу. – Побежали, будешь помогать оружие раздавать!
И он первым бросился вниз с холма. Глеб последовал за ним.
– Скорее! – кричал кузнец своим помощникам, выглянувшим их кузни. – Тащите оружие, что для Новгородской дружины делано!
Те молча скрылись в помещении, а когда журналист подбежал к входу, ему в руки сунули целую охапку копий с разными древками и наконечниками.
– Беги, жителям раздавай! – сказал парню Щек.
– Кому? Я же никого не знаю!
– Беги! Некогда языком чесать!
И кузнец с силой толкнул Глеба. Журналист кивнул и снова побежал на холм – к виднеющимся впереди избам. На улицах царила сумасшедшая суета. Бегали женщины, дети, кто-то кричал, кто-то плакал. Парень не знал, кому давать оружие, но к его удивлению, жители сами стали подбегать и брать у него копья. Это были не только мужчины, но и старики, и женщины, и дети-подростки. Следом за Глебом подоспели помощники Щека. Один тащил боевые топоры, другой – мечи и сабли. Все оружие было искусно украшено различными изящными орнаментами, из чего журналист сделал вывод, что делалось оно явно на продажу. Однако, сейчас это никого не волновало. Люди вооружались, кто, как мог, чтобы защитить родной город. Когда оружие закончилось, мужики начали хватать палки, дубины – все, что попадалось под руку! Сам не понимая как, Глеб вдруг оказался у городских ворот. Здесь дед Илия и дед Федот устанавливали на костре огромный котел с водой.
– Вода-то зачем? – спросил журналист.
– Будем их кипятком поливать! – дружно ответили старики.
– Я вроде слышал, смолой надо!
– Времени нет на смолу!
Тем временем на городскую стену стали подниматься мужчины, вооруженные луками и стрелами. Стояли они на небольшом деревянном помосте, идущем вдоль всего забора. Многие уже начали прицеливаться и стрелять.
– Давай, Глеб, лезь наверх! – приказал дед Илия. – Будем тебе ведра с кипятком подавать! Если какая-нибудь ворожина начнет карабкаться на стену, так ты прямо на голову воду лей!
Журналист кивнул и поднялся на деревянный мостик. Только сейчас он понял, насколько тот был узким. Разойтись на нем двум людям было почти невозможно. А поскольку эта «дорожка» располагалась на высоте не менее четырех метров, то падать с нее не хотелось. Как только парень оказался наверху, кто-то из мужиков снизу кинул ему моток толстой веревки.
– Спускай один конец! – закричал дед Федот. – Мы ведро с кипятком привяжем!
Глеб кивнул, привязал один конец веревки к острому концу забора, а второй скинул вниз. Тут что-то просвистело мимо его уха.
– Пригибайся, Жердь, коли тебе жизнь дорога! – грубо обратился к нему рядом стоящий полноватый мужичок.
И тут же в забор воткнулась острая стрела, выпущенная кем-то из чудских воинов. Журналист опустился на колени и махнул старикам, чтобы подавали ведро. Те привязали тару и дернули за веревку. Стараясь не расплескать воду, парень быстро поднял ведро наверх. Он потихоньку выглянул наружу и увидел, что вражеские воины спешились и притащили длинные палки. Они разделились по двое, и стали с разбегу штурмовать городскую стену. При этом один подпихивал палкой другого, держась за ее задний конец, а тот бегом поднимался по деревянному забору наверх, ухватившись в начале. На стене поднялся невероятный шум. Чудские воины пытались нахрапом вломиться в город, а жители отбивали их, как могли. Глеб улучил момент, когда несколько чудов попытались подняться на забор с его стороны, и со всего маху облил их кипятком из ведра. Те дико взвыли, отпустили палки и попадали на землю. Журналист тут же спустил ведро вниз, и старики вновь набрали ему кипятка. Жители Гледена сражались стойко, но численное преимущество было на стороне врагов. Кроме того, парень заметил, что чудские воины тащат к городским воротам толстенное бревно.
– Таран! – закричал он рядом стоящему лучнику. – Сейчас ворота вышибать будут!
Мужичок кивнул, направил лук в сторону воинов и резко спустил тетиву. Первый шедший воин охнул и упал на землю. Лучник тотчас выстрелил снова и ранил второго нападавшего. Тот, стеная, стал отползать в поле. Глеб поднял наверх второе ведро с кипятком и снова выплеснул его на поднимавшихся по забору чудов. Те вновь попадали на землю… Но количество нападавших не уменьшалось, они вновь и вновь штурмовали Гледен. «Плохо нам придется, если рыбаки вовремя не прибудут!» – мелькнула мысль в голове журналиста. И тут его взгляд упал на лес, в котором жила дочь Яра. Он заметил, как несколько вражеских воинов направили своих коней туда.
– Верея! – ахнул парень. – Они к ней поскакали!
– Забудь! – крикнул ему лучник. – Сейчас ты ей уже ничем не поможешь!
– Как же так? – воскликнул Глеб. – Не могу же я ее одну оставить?!
И он быстро спустился с забора вниз.
– Отцы, – обратился он к деду Илие и деду Федоту, – враги к дому Вереи помчались! Если я ей не помогу, убьют они ее. Пусть мое место наверху кто-нибудь другой займет, а я побегу!
– Так как же ты побежишь, коли городские ворота закрыты, да враги кругом?!
– А я через дыру в заборе у кузницы пролезу!
– Там колесо, которое воду из реки подает – перемелет тебя и костей не оставит!
– Ничего, как-нибудь проскочу!
И журналист помчался что есть духу к кузнице. Когда он поднялся на холм и глянул за городскую стену, ему стало не по себе… Почти весь город был взят в кольцо. Оставалась только небольшое пространство, как раз за кузницей, потому что там протекала река и не давала возможности приблизиться к забору. Глеб добрался до дыры и внимательно ее осмотрел. Старики оказались правы… Почти все пространство занимало огромное деревянное колесо, которое крутилось по течению и подавало воду в небольшой арык, идущий прямо в кузницу. Оно было настолько массивным, что одному человеку не представляло никакой возможности затормозить его, чтобы как-то проплыть или пробраться мимо.
– Мне нужен рычаг! – пробормотал журналист.
Он забежал в кузницу к Щеку и начал судорожно рыскать в поисках какой-нибудь прочной железки или палки. Тут ему на глаза попался странный кусок, похожий на кусок арматуры. Он лежал на наковальне. Похоже, кузнецы должны были из него что-то выковать, но времени не хватило. «Кусок» уже остыл, и парень взял и потащил его с собой. При своем небольшом размере тот весил весьма внушительно, и Глебу даже пришлось остановиться и отдохнуть, прежде чем он донес его до колеса. Парень внимательно осмотрел вращающийся механизм и заметил, что между его лопастями и деревянным забором есть зазор, в который как раз можно засунуть кусок железки, который он нашел. Он поднял «арматуру» и пошел в воду. Когда он добрался до колеса, вода уже доставала ему до шеи. Журналист набрал воздуха, задержал дыхание и присел в воде. Там он открыл глаза и попытался рассмотреть, насколько близко находится дно от нижней части лопастей. Вода была мутная, дно – неровное, но Глеб сумел разглядеть, что сантиметров сорок-пятьдесят у него будет для того, чтобы выбраться по другую сторону водяного механизма. Он вынырнул, отдышался и подошел к колесу с той стороны, где между ним и забором имелся зазор. Затем он поднял кусок «арматуры» и с силой впихнул его в эту «расселину». Железо было мокрым, дерево – тоже, поэтому «арматура» легко вошла в зазор и встала, как вкопанная. Колесо жутко затрещало, повернулось еще на пол оборота и… остановилось. Однако, журналист не учел, что течение будет давить на лопасти, и крен колеса будет все больше увеличиваться.
– Нужно торопиться, – сказал он сам себе, – в любую секунду течение пересилит, и мой кусок арматуры вывалится и пойдет на дно. Если я в этот момент окажусь под лопастями, меня просто затянет и перемелет, как говорили старики.
Глеб набрал в легкие побольше воздуха и поднырнул под водяной механизм. Оказалось, что пробраться под колесом было намного труднее, чем он думал вначале. Во-первых, приходилось плыть против течения, во-вторых, вода выталкивала журналиста и прижимала его спиной к лопастям, которые были шире самого колеса, и парень очень боялся, что таким образом он сам «выпихнет» кусок «арматуры» из зазора, в-третьих, ил со дна поднялся вверх, и не было видно ровным счетом ничего! Глеб карабкался, как мог, но два раза течение выкидывало его из-под механизма и выносило прямехонько к кузнице Щека. Журналист чувствовал, что начинает терять силы. К тому же крен колеса стал настолько сильным, что вставленная «железяка» могла выпасть в любой момент. Выправить же ее было невозможно, поскольку рука парня не пролезала в зазор между забором и лопастями. Глеб несколько раз глубоко вздохнул и снова поднырнул под механизм. Но и на сей раз он понял, что течение его одолевает. Тогда он ухватился за нижние лопасти и, буквально, протащил себя по дну. Но как только парень оказался по другую сторону, кусок «арматуры» выпал из зазора, и огромная махина завращалась. Чудом удалось журналисту зацепиться за забор и выплыть из ужасного водоворота. Он вынырнул из воды и несколько раз судорожно глотнул воздух. Поблизости никого не было. Глеб выбрался на берег и, чуть ли не ползком, добрался до поля с росшей на нем высокой пшеницей. Тут он слегка привстал и огляделся. Метров в двухстах от него чудские воины продолжали штурмовать городскую стену, позади была река, а впереди виднелся такой родной лес! Поскольку у журналиста не было никакого оружия, то он решил не привлекать к себе внимания вооруженных чудов. Встав на колени, парень быстро пополз на четвереньках сквозь пшеницу к лесу. Давалось ему это нелегко. Острые стебли ранили ладони, а колосья били по глазам, но это было лучше, чем быть застреленным каким-нибудь лучником или зарубленным вражеским воином. Глеб миновал поле и юркнул под сень лесных деревьев. Здесь он уже чувствовал себя спокойнее и увереннее. Короткими перебежками, скрываясь за стволами деревьев, он направился к дому Вереи. Когда он добрался до избы, то увидел страшную картину!
По двору был разбросан нехитрый домашний скарб, а у крыльца со стрелой в груди лежал… Умил.
– Не может быть! – пробормотал журналист. – Неужели я опоздал?!
Он бросился к медведю…
– Умил, – сказал сиплым голосом парень, – Умил, братишка, что с тобой?!
Но медведь молчал, а с его шкуры на землю струей стекала кровь.
– Умил, очнись! – закричал Глеб и, схватив медведя за шкуру, начал трясти.
Горькие слезы брызнули из его глаз…
Внезапно косолапый застонал и приоткрыл глаза.
– Глеб… – прокряхтел он.
– Умил, родной, – рыдая, проговорил журналист, – ты только не умирай, сейчас я тебе помогу!
Он бросился в дом и нашел на полу чашку с недоеденным медом. Потом он схватил тряпку, которая служила ему простыней, и выбежал из избы.
– Потерпи, братишка, – обратился он к косолапому, – сейчас немного больно будет!
После этого он с силой выдернул стрелу. Умил страшно закричал и потерял сознание. Из открытой раны фонтаном брызнула кровь. Парень немедленно залил в нее мед и крепко-накрепко завязал тряпкой.
– Умил, Умил, очнись! – запричитал Глеб. – Где Верея, где сестрица твоя?
Медведь застонал и пришел в себя.
– Глеб, – пробормотал он, – Глеб, не смог я уберечь Вереюшку! Уволокли ее с собой злые вороги…
– Куда, Умил?
– Вон туда! – махнул лапой медведь, указывая в ту сторону, куда они обычно ходили с Глебом, чтобы добраться до Гледена.
– Спасибо, братишка! Ты полежи, меня подожди! Я Верею освобожу и сразу к тебе вернусь! Ты держись, все хорошо будет!
Журналист сам не верил в то, что говорил, уж больно много крови потерял косолапый. Предательские слезы так и сыпали градом из глаз парня, но он понимал, что пока ничем больше помочь Умилу не может. Кроме того, он очень боялся потерять Верею. Поэтому Глеб поднялся на ноги, издал яростный вопль и помчался в ту сторону, куда утащили дочь Яра…
Глава 17
Парень бежал, не разбирая дороги и совершенно не чувствуя, как его хлещут по лицу и рукам ветки деревьев, как сквозь дыры в лаптях в ноги впиваются сучки… Он совершенно не задумывался, как будет освобождать Верею, не имея никакого оружия. В тот миг в его голове крутилась только одна мысль: «Настигнуть, догнать тех, кто захватил девушку!» Он выбежал из леса в поле и на минуту остановился, чтобы осмотреться…
У Гледена продолжалось противостояние. Чудские воины штурмовали стену, а городские защитники, как могли, отбивали эти попытки. Справа от городских ворот кто-то поджег забор, и сейчас жители Гледена пытались погасить огонь, заливая его сверху водой из ведер. В той стороне дочери Яра видно не было, поэтому журналист бросился дальше в поле, пытаясь оттуда рассмотреть берег Сухоны. Внезапно, на самом краю пшеничных насаждений он увидел странную процессию. Крупный широкоплечий всадник в звериных шкурах ехал верхом на коне, к седлу которого была прикреплена длинная толстая веревка, а к ней за руки были привязаны шесть женщин. Они следовали за всадником в сторону леска, откуда и произошло нападение чудов. Иногда кто-то из женщин спотыкался и падал, тогда конь просто тащил несчастную волоком по земле. Глеб догадался, что воин, очевидно, ведет в плен тех, кто не успел укрыться за городскими стенами. Парень напряг зрение и разглядел, что последней к веревке была привязана Верея.
Смутно соображая, что же он будет дальше делать, журналист бросился следом за процессией. Скрываясь в пшенице, он хотел приблизиться к пленным и как-то отвязать дочь Яра. Но только он оказался на расстоянии примерно в пять метров, конь чудского воина внезапно заржал. Всадник немедленно натянул поводья, вставил в лук стрелу, натянул тетиву и, резко обернувшись к Глебу, нацелился на него. Верея оглянулась назад, узнала парня и вскрикнула. Другие женщины заохали. Журналист стоял прямо перед стрелой!
Только теперь парень смог как следует рассмотреть воина. Ростом чуд был, наверняка, выше самого журналиста. Глеб дал ему предположительно два метра. Крупную голову обрамляли длинные прямые черные, как смоль, волосы. Под смуглой кожей играли крупные мышцы, слегка прикрытые звериными шкурами. Но когда журналист взглянул в его глаза, то чуть не закричал от ужаса! Они были совершенно… белыми! Конечно, Глеб стоял довольно далеко, но не заметить того, что в глазах не было ни радужной оболочки, ни зрачков, было практически невозможно! Уж больно ярко выделялись молочные белки на темном, смуглом лице.
Напуганные женщины замерли, ожидая, что сейчас всадник отпустит тетиву, но тот неожиданно что-то выкрикнул и дернул луком. Журналист ничего не понял, но вдруг дочь Яра, стоящая последней, быстро проговорила:
– Он сказал: «Прыгай, как заяц!»
– Что это значит? – спросил парень.
И в этот миг всадник немного опустил лук и выстрелил. Стрела вонзилась, буквально, в пяти сантиметрах от ноги Глеба, и он инстинктивно отпрыгнул в сторону. Чуд громко захохотал и вставил новую стрелу в лук.
– Он хочет, чтобы ты прыгал перед ним, как заяц, – прошептала Верея, – иначе он убьет тебя.
Но воин внезапно посмотрел на девушку, направил лук на нее и вновь что-то выкрикнул.
– … иначе, он убьет меня… – пробормотала дочь Яра.
Плененные женщины дружно заголосили.
– Вот ведь – ублюдок – мать его! – тихо сказал журналист и быстро огляделся в поисках хоть какой-нибудь палки.
Таковой рядом не оказалось, зато парень заметил, как от Гледена в их сторону направляются еще четверо воинов. Вероятно, они заметили заминку с пленными и решили разобраться, в чем дело?! «Если они сюда доберутся до того, как я расправлюсь с этим уродом, то мы все – покойники!» – мелькнула мысль в голове Глеба.
Всадник снова выкрикнул короткую фразу и выпустил стрелу в Верею. Девушка взвизгнула, а стрела пролетела всего в нескольких сантиметрах от ее головы.
– Как заяц, говоришь… – злобно произнес журналист, чувствуя, что все его тело наполняется невыносимым жаром. – Будет тебе заяц!
Он стал неловко подпрыгивать, с каждым прыжком все ближе приближаясь к воину. А тот начал громко хохотать, выкрикивая короткие фразы не непонятном языке. Глеб рассчитывал улучить момент, наброситься на чуда и задушить его той веревкой, которая болталась у седла коня. Однако, когда он оглянулся, то увидел, что другие всадники уже совсем рядом. От чувства безысходности в парне вдруг проснулась дикая ярость. Он понимал, что не успевает ничего сделать, и это бесило больше всего!
Жар стал огнем жечь его внутренности. Крупные капли пота градом потекли по лицу и телу. Глеб издал какой-то звериный рык и кинулся-таки на чудского воина. Тот резко спустил тетиву, и стрела, разрезав воздух, впилась в плечо журналиста. Дикая боль пронзила тело парня. Он вскрикнул и, закусив губу, схватился за плечо. На рубахе стало расплываться большое кровавое пятно. Женщины закричали и завыли. Тем временем чуд вставлял уже новую стрелу в лук. Глеб понял, что приходит его последняя минута и в полном отчаянии обратился к огненному монстру, обитающему в его теле:
– Брат! – воскликнул он. – Похоже, нам крышка! А самое обидное то, что какие-то ублюдки просто посмеялись над нами. Брат, я даже готов умереть, но ты должен дорого отплатить за наше унижение. Яви им свою мощь!
С этими словами журналист стиснул зубы и с силой вырвал стрелу из своего плеча. Но вместо струи крови из раны вдруг вырвался столп пламени. Парень, криво усмехаясь, раскинул руки в стороны и закричал:
– Сюрприз!
В этот же миг от его тела стало исходить яркое оранжевое свечение. Дикая боль пробежала по всему телу Глеба от пяток до макушки, и из его головы в небо стал подниматься огромный огненный столб. Постепенно он начал уплотняться и приобретать форму какого-то немыслимого существа. Оно было похоже на гигантскую огненную змею или ящерицу с невероятно большой пастью и несколькими длинными огненными языками. Чудовище зашипело, и по всему пшеничному полю рассыпались огненные искры.
Чудские воины, которые ехали к своему товарищу, завопили от ужаса, немедленно развернули коней и помчались прочь, выкрикивая одно-единственное слово: «Одэгэ!» Всадник, который вел плененных женщин, бросил свой лук на землю и тоже дернул поводья. Веревка, привязанная к седлу, натянулась, и все пленные повалились на землю. Конь прижал уши и принялся ржать и пританцовывать на месте, стараясь освободиться от пут и умчаться куда-нибудь подальше от этого страшного места. Всадник-чуд завопил, понимая, что если его сбросит конь, то его, наверняка, сожжет невиданный монстр. Он выхватил из-за пояса кривой нож и одним ударом перерезал веревку. После этого пришпорил своего коня и ускакал в сторону леса.
Упавшие женщины вопили от ужаса, а над их головами шипело и извивалось огненное чудовище.
Сам Глеб плохо осознавал, что происходит, он лишь хотел наказать мерзких захватчиков, поэтому двинулся в сторону Гледена. Вражеские воины, увидев монстра, сразу поняли, какая участь их ожидает, поэтому, побросав оружие и тараны, разворачивали коней и пытались полем добраться до леса, чтобы убраться восвояси. Те же, кто был пешим, бегом бежали, чтобы спрятаться под сенью ближайших деревьев. Однако, огненная змея внимательно следила за всеми перемещениями и легко сжигала всадников и пехоту мощными струями пламени. Воздух был наполнен жуткими воплями и криками ужаса, а также запахом горящей плоти.
Защитники Гледена с городской стены тоже заметили, что к ним приближается гигантский монстр. В панике они стали спрыгивать с забора, чтобы попытаться укрыться в собственных домах. Люди давили друг друга и втаптывали в землю. Хуже всего пришлось старикам и детям.
Журналист продолжал свое победоносное шествие по полю. Огненный монстр выжигал все, что попадалось ему на пути. За его спиной нетронутыми остались лишь плененные женщины, связанные одной веревкой и лежащие на земле. Они рыдали и кричали, но во всеобщей какофонии их воплей не было слышно. Одна Верея в страхе глядела, куда же направляется Глеб. Когда она поняла, что парень идет в сторону Гледена, то в ужасе осознала, ЧТО ожидает жителей города.
– Бабоньки! – воскликнула девушка, стараясь перекричать всеобщий шум. – Надо это чудовище остановить, иначе оно весь город спалит!
– Ты что, сдурела? – заголосили женщины. – Не видишь, что происходит?!
– Вижу, потому и говорю! Вставайте и побежали!
И дочь Яра первой поднялась на ноги. Ее руки, как и руки остальных плененных женщин, были привязаны к длинной толстой веревке. Верея стала трясти руками, заставляя женщин подняться.
– Ну! – кричала она. – Пошли, а то поздно будет!
Наконец пленные поднялись, и одна женщина сквозь рыдания спросила:
– Так что же ты сделать хочешь?!
– Глядите, – произнесла девушка, – чуды от монстра по берегу реки пытаются убежать, а он за ними движется. Сейчас мы подбежим к нему ближе, я проберусь под его ногами, да спутаю их нашей веревкой. Он упадет в воду, тут его волшебство и закончится!
– Точно сдурела! – закричали женщины. – Да мы и подойти не успеем, как он нас спалит!
– Мы же со спины зайдем. А ноги спутывать я ему буду! Вы лишь стойте, да веревку тяните, чтобы он упал!
И Верея решительно потащила женщин за собой. Те плакали, ругались, но все же шли, понимая, что в городе остались их семьи, дети, и монстр может их всех погубить.
Глеб с дьявольским наслаждением наблюдал за гибелью десятков чудских воинов. Некоторые из них надеялись убежать от него берегом Сухоны, но огненная змея достала их и там. Журналист близко подошел в воде, совершенно не обращая внимания на то, что творится за его спиной. В этот самый момент, дочь Яра, крикнув женщинам, чтобы они оставались на месте, кинулась под ноги парню, перекатилась по земле и поднялась с другой стороны.
– Тащите! – воскликнула она, и пленные дружно натянули веревку.
Чудовище в последний момент заметило ловушку и изрыгнуло столп пламени. Веревка загорелась, но прежде, чем она распалась на куски, Глеб споткнулся и со всего маху рухнул на мелководье в реку. Огненная змея издала такой ужасный вопль, что, казалось, сейчас небо обрушится на землю. С диким шипением она стала уменьшаться в размерах и исчезать в теле журналиста.
Верея оказалась оторванной от других женщин, поскольку монстр пережег веревку между ними. И хотя ее руки оставались по-прежнему связанными, девушка немедленно кинулась в реку и стала локтями выпихивать из воды Глеба. Остальные пленные, громко вопя: «Демон!» – бросились к городским воротам.
Тем временем журналист пришел в себя. Он увидел, что лежит на берегу реки, а рядом с ним сидит перемазанная черной гарью дочь Яра. У девушки были связаны руки, но она улыбалась.
– Спас ты меня, спасибо! – сказала она, заметив, что парень очнулся. – И город наш спас, однако, нам нужно быстро отсюда убираться.
– Почему? – удивился Глеб, рассчитывая, как минимум, на благодарность жителей.
– Потом объясню. А теперь, развяжи мне, пожалуйста, руки!
Журналист сел на берегу и только сейчас заметил, что из одежды на нем остались лишь лапти без подошв. Вероятно, рубаха и штаны сгорели или истлели, а их остатки смыла вода.
– Ой-ё! – воскликнул он и попытался прикрыться руками.
– Да ладно, – рассмеялась Верея, – не время сейчас стесняться. К тому же я все равно тебя уже видела, когда лечила. Так что давай поторопимся!
– Глаза закрой! – сказал парень. – А то, ишь, вытаращилась!
Девушка, продолжая хихикать, закрыла глаза. Глеб кое-как развязал веревку на ее запястьях и снова прикрылся руками. Дочь Яра сняла с себя ярко расшитый передник и кинула его журналисту.
– Надевай быстро! – произнесла она.
Парень не заставил себя упрашивать, быстро обмотался передником и оказался словно в длинной узкой юбке. «Хорошо, блин, хоть друзья меня в таком облике не видят!» – с усмешкой подумал он. После этого Верея схватила его за руку и потащила за собой.
– К чему такая спешка? – спросил Глеб.
– А ты как думаешь? Жители Гледена увидели, как ты огненным чудовищем становишься. Освобожденные женщины тебя демоном назовут. К тому же ты уничтожил целое поле пшеницы. Новую посеять уже не успеем – не вызреет! Значит, хлеба будет мало, голод наступит. А обвинят во всем нас с отцом!
– Я же хотел, как лучше! – заметил журналист.
– Я понимаю, но и ты пойми: для Гледенцев даже битва с чудами не так страшна, как появление огненного змея! И страх перед смертью на поле боя гораздо меньше страха умереть в «дьявольском» пламени. Они объявят тебя одержимым «злым духом» и сожгут на костре!
– Как же так?! – опешил парень. – А дед Илия, дед Федот?! Неужели и они поверят в эту ахинею?!
– Даже если не поверят, против народа не пойдут.
Дочь Яра затащила Глеба под деревья и на минуту остановилась, переводя дыхание.
– Откуда ты узнал, что меня чуды захватили? – спросила она.
– Умил сказал.
– Так он жив! – обрадовалась девушка. – Я видела, как ему стрела в грудь вонзилась и думала уже о самом худшем.
– Когда я у вас был, Умил был очень плох, боюсь, что сейчас его уже нет в живых… – мрачно произнес журналист.
– Не может быть! – ахнула Верея и бегом кинулась к своему дому. Парень последовал за ней. Передник порядком мешал ему бежать, поэтому он слегка отстал.
У избы Глеб заметил неподвижно лежащего медведя. Дочь Яра немедленно подбежала к нему и припала ухом к его груди. Журналист ожидал, что сейчас раздадутся рыдания, но неожиданно девушка тихо, но внятно сказала:
– Он жив!
Она осмотрела повязку, наспех сделанную парнем, и поинтересовалась:
