Аврора Ансер
Соло
Глава 25. Яннар Валерио Тарда. Борт «Магнум II», атмосфера Земли.
Ойер вывела на экран изображение. Огромный какой, подумал Ян, разглядывая поваленного гиганта. Он подобных Высших ещё никогда не встречал.
– Редитируйте его, пакуйте преступников, жертву и на корабль, – распорядился Ян. Чем краткосрочнее будет их «дружеский визит», тем меньше объяснительных строчить придётся. – И, Ойер, не смейте устанавливать трансфер, как вы любите, на голову, хватит мне инвалидов в этом рейде. Осмотрите окрестности на предмет обнаружения личных вещей пострадавшего и предметов не местного происхождения.
Тут ещё кто больше пострадал, думает Ян, наблюдая, как кадеты в чёрно-синей униформе обездвиживают троих в серых комбинезонах, тела четверых упаковывают в портальные контейнеры. Этих перед тем, как изолировать, ещё лечить придётся, равнодушно отмечает про себя мэйнер. Видит, как Ойер устанавливает Высшему на грудь трансфер, и через минуту у неё в руках пузырёк с ярко-голубой жидкостью, а Высший возвращается в привычную «человеческую» форму.
– Что-то мало, – бормочет Ойер, взбалтывая и потряхивая бутылочку, а Ян удивляется чистому и яркому цвету, раньше ни у кого такого не видел. Хотя, нет, видел – такого же цвета полоса на знаке Равновесия, повсюду размещённого на «Магнуме», разделяет светлый и тёмный треугольники.
– Четыре медицинских пары на маннавер, – распорядился Ян по общей связи.
В портальном отсеке возникли контейнеры с телами, четыре поменьше и один большой, значительно больше первых. Медицинская служба приняла их, и в портальной проявились задержанные грексы, а после – штурмовая группа.
– Мэйнер Тарда, – обратилась к Яну Ойер, и он вздрогнул от неожиданно прозвучавших в её голосе странно-мягких модуляций вкупе с придыханием. Что это? Нежность?! Или просто волнение? – Задание выполнено – шелеты задержаны, пострадавший и нападающие транспортированы на корабль. Все найденные по месту задержания предметы упакованы в бокс для проведения дистилляции и анализа.
– Свободны, – отвечает Ян жёстко, не глядя на неё, и вызывает по локеру Блатта-ама. – Старик, ты мне срочно нужен.
***
Ян застыл в кресле на вновь опустевшем маннавере.
– Мэйнер, корабль Верума покинул орбиту планеты по прото-тоннелю. Координаты зашифрованы, точка выхода не определена, – поступает донесение от Службы наблюдения. Что ж, этого и следовало ожидать, энергетическое искажение от присутствия «Магнума» было столь значительным, что его засекли, как только они начали движение, не визуально, так по приборам. Аяр не дурак, быстро понял, в чём дело, и ретировался. Куда? Ян не удивился бы, если куда-то в сторону Консилада.
– Мэйнер Тарда, – принимает Ян сообщение из Тоннельной. – Повреждения устранены. Все готово к переходу.
– Четвёртой группе Ведущих явиться в Тоннельную, – почти радостно орёт Ян в локер. – Точка выхода – первая швартовая платформа Главного Управления СПИОР.
Вот так, убраться отсюда, как можно скорее. Ничего, что мигнёт при открытии тоннеля, по результатам контрольных тестов, вспышка длится полторы секунды. Зафиксировать изображение никто не успеет.
Небольшой толчок обозначил момент вхождения в тоннель. Теперь для всех на «Магнуме II» на несколько часов в панорамах застынет тёмно-синий беззвёздный фон, а корабль будет казаться неподвижным. Так всегда происходит при прото-движении, даже кажется, что время останавливается. Ян как раз сможет определиться, как поступить с жертвой нападения, может, заодно прояснятся мотивы Совета.
– Блатта-ам, отчёт нужен как можно скорее, – проговорил Ян в локер.
– Мне нужно ещё время, – отвечает инсектар, и Ян понимает, значит, действительно нужно. Блатта-ам не стал бы тянуть с отчётом напрасно. – Необходимо закончить исследование, проверить измерения. Ян, с этим парнем не всё просто. Обещаю отчёт по прибытию в Управление.
Ян от досады скрипнул зубами. Ладно, ждём прибытия в Управление. У него, кстати, ещё куча дел – надо аттестовать курсантов и придумать вескую причину посещения закрытой планеты. И поспать бы тоже не помешало.
В своей каюте Ян завалился на постель, сбросив только китель. Анатомическая кровать тут же приняла форму его тела, подстраиваясь под все выпуклости и изгибы, поддерживая позвоночник. Он выровнял дыхание и закрыл глаза. Привёл пульс в порядок, контролируя сердце, заставляя биться ровно. Через два часа полной неподвижности он понял, что заснуть не удастся. Зато план объяснительного рапорта обрисовался в законченном виде без обращения к Канонам Равновесия и сотне-другой дополняющих Указов. Он преследовал преступника, наблюдал за спуском десанта на закрытую планету, не мог остаться безучастным. Само собой, он отправил штурмовую группу, дабы воспрепятствовать творимому беззаконию. Лаконично и сдержанно, без эмоций, и, главное, правда. И понятно, почему главного зачинщика упустил – кто ж думал, что он не станет ждать, пока «Магнум II» вернётся на орбиту? А вот почему вообще возникла необходимость войти в атмосферу запретной планеты… Ян выругался про себя, помянув тьму и половой акт балаэнов. Парп! Пусть только вылезет из медотсека!
Едва заметный плавный толчок подтвердил выход из прото-тоннеля, и Ян поднялся. Направился на маннавер – необходимо проследить за стыковкой. Да, и ещё остаётся забранный с Земли мальчишка-Высший. По регламенту, Ян обязан предъявить неучтённое лицо, обладающее творящей силой, высочайшей Комиссии Совета. Но сначала надо дождаться отчёта от Блатта-ама.
Со стыковкой проблем не возникло. Неудивительно, на «Магнуме» самая квалифицированная команда среди всех тринадцати Департаментов, Ян каждого подбирал лично. Он снова сидел в своём мэйнеровском кресле, наблюдая в развёрнутой панораме, как быстро пустеет «Магнум» после стыковки. Сам он не спешил отправиться в свою привычную тёмную обитель, ждал визита инсектара. В последние годы Блатта-ам, с молчаливого согласия Яна, практически не покидал «Магнум», предпочитая маленькую тесную каюту своей небольшой, но отдельной квартирке в жилом отсеке Управления. Да и на пустом корабле их беседу точно никто не услышит.
Всё же не выдержал и встал, заходил по пустому залу. Отличное эхо, вполне в духе Первых, подумалось вяло. Остановился напротив символа, воплощающего всё, чему Ян посвятил жизнь. Равновесие – два треугольника, сверху светлый, снизу тёмный, отражены зеркально и разделены голубой чертой. Более странный знак трудно себе представить, решил Ян, подошёл и прижал ладонь к светлому треугольнику. Будто мог касанием и своей Первой кровью изменить расстановку сил во Вселенной.
– Сидишь в темноте? – прошелестел, наконец, долгожданный голос. Ян оторвал руку от светлого поля, взмахнул ею, и маннавер по контуру чуть засветился.
– Ты никогда не думал, что изображено под видом Равновесия? – спросил Ян инсектара.
– Если верить последней версии Совета, голубая черта посередине – это сервады, Хранители Равновесия, как они сами себя провозгласили. Ну, а треугольники – здесь просто, свет и тьма. Хотя в такой интерпретации я бы заменил голубой цвет на серый.
– Кто, по-твоему, был гарантом Равновесия при Первых детях?
– Араты, Ян, пахари, что создавали и засевали миры. Они правили и стояли на страже, – Блатта-ам раскладывал на столе бумаги и приборы. – И сейчас мы с тобой об этом поговорим.
Блатта-ам подошёл к глухой стене, не занятой оборудованием и панорамой, и нарисовал худой рукой символ открытия. Стена моментально стала прозрачной, открыв их обозрению молочно-белый куб изолятора. «Магнум» любит, когда с ним общаются таким образом, подумал Ян, ведь в большинстве случаев корабль выполняет механические команды. Да у него вообще способностей невероятное количество, а используется только необходимый минимум.
Он подошёл к Блатта-аму и уставился в изолятор вместе с ним. По абсолютно пустому помещению взад-вперёд упруго ходил юноша, ну, или это Яну он казался юношей на фоне себя самого. Хотя он отдавал себе отчёт, что, поставь их рядом, непосвящённым трудно было бы решить, кто из них старше. Да, правильнее сказать, ходил молодой мужчина. Из выданного ему комплекта одежды на нём были лишь свободные брюки, обувь тоже валялась в углу. Рельефное тренированное тело, отличный рост, выше любого из аттестованных сегодня кадетов, а ведь там были исключительно Высшие самых сильных родов Вселенной! Проходя в очередной раз по небольшому помещению, юноша поравнялся с невидимыми ему наблюдателями, замер и, резко развернувшись, шагнул к стене и уставился прямо в глаза мэйнеру. Ян едва сдержался, чтобы не отпрянуть. Почувствовал! Молодой хищник, подумал Ян, он не засидится в клетке.
– Приступим? – стараясь незаметно отшагнуть назад, предлагает мэйнер учёному. Тот на юношу странно смотрит, как будто долго не видел и соскучился.
– Он арат, Яннар, возможно, единственный во Вселенной. Был ещё его отец, но то ли исчез, то ли погиб, я не понял…
– Погоди, ты что, прочитал мальчишку мемографом? – удивился Ян, теперь понятно, на что потрачено время. Блатта-ам кивнул. – Ну, и что там?
– Тебе, холостяку, смотреть не рекомендую – обзавидуешься… – Яну показалось, что старик улыбнулся. Впрочем, кто их, инсектаров, разберёт, что эта гримаса значит. – Там у него такая девочка…
– Давай по порядку, – распорядился Ян, он не любит, когда над ним шутят.
– Я все проверил, анализ крови, частота и вид излучения его карулы – все подтверждает его происхождение. И, Ян, он сын арата и аборигенки. Мать не выжила, как я понял, видимо, отец не присутствовал при родах. Возраст – сто двадцать лет. Говорит и думает на языке, который на планете называется «русский», но владеет всеми пятью основными языками. Уровень знаний по меркам землян высокий, так как успел закончить несколько учебных заведений разного профиля. Но по нашим критериям – увы. Что ещё… Ты ведь помнишь общие сведения об аратах? Из учебной программы или из рассказов?
– Помню рассказы отца, что у аратов была странная система воспитания, с уклоном в аскезу. По их Канону, многое им было нельзя, закаляли характер и обретали контроль над силой лишениями и болью, странные условия для брака. Не более одного ребёнка, и чтобы жену не любить. В общем, ужас.
– Дополняю, – кивает Блатта-ам, листая бумаги. Привязанность к листкам – это у него по старинке, сейчас все предпочитают инфоары. – Творящую силу невозможно изъять или отнять, как у Высших – он её сам вырабатывает, как миниреактор. Если у Высших в среднем имеется от трёх до пяти энергетических желез и лимитированный резерв карулы, то у юноши их десятки, и не только в головном мозге, а у каждого жизненно-важного органа. Но главный источник – сердце, и пока оно бьётся, синяя вода будет восполняться, а пока она поступает – сердце будет работать. И поэтому убить арата возможно, только если он сам не хочет жить, а его творящие возможности… безграничны. Думаю, эта их система воспитания была задумана, как фактор сдерживания их мощи.
– Подожди. Они что… всемогущие? Такое возможно? Есть подтверждение твоим словам? – у Яна множились вопросы. – Ещё где-то?
– А кто их исследовал? – Блатта-ам не сдержался и передёрнул узкими сутулыми плечами. – Думаю, я первый. Раньше не было ничего, кроме пары замеров, слишком давно араты исчезли. Кроме того, тот, кто его вырастил, сделал ему подарок – юноша не знает ничего ни об аратских запретах, ни о Первых детях, да вообще ничего не знает. Практически ни о чём в нашем мире.
– Постой, – Ян пытается осмыслить услышанное. – Ты хочешь сказать, его вообще сейчас ничего не сдерживает? Только совесть?
Глава 26. Яннар Валерио Тарда. Борт «Магнум II», Главное Управление СПИОР.
Блатта-ам ответил не сразу, как будто раздумывая, стоит ли это делать.
– Сам он себя сдерживает – отрицает свою сущность, считает себя человеком, – сказал он, наконец. – При этом получает всё, что хочет, сам того не замечая. Ян, это грубая, сырая, но невероятно мощная сила.
– Тот, кто его вырастил, не подарок ему сделал – он подложил бомбу под всё наше мироустройство, – глухо пробормотал Ян и забегал по маннаверу. – Одному Создателю известно, чего ему захочется в следующий момент.
– Смотри, что творит, – с умилением сказал Блатта-ам, и Ян снова встал с ним рядом. Арат, в очередной раз пересекая изолятор, бросил взгляд на стену, и из неё выдвинулась узкая полка-кровать. Не сбавляя шага, он прошёл мимо, и кровать, словно подумав, разложилась ещё дважды, став почти в три раза шире. Юноша приблизился и улёгся на неё по диагонали, закинув руки за голову.
– Макс это делает, потому что не знает, что это невозможно, – с явным восхищением констатировал инсектар. Да, подумал Ян, «Магнум II» не укомплектован подобными спальными местами, не только в изоляторах, но даже в каютах команды и его собственной. Если только в более шикарных пассажирских апартаментах кровати немного походят на эту. Конечно, стандартная койка на корабле не рассчитана на человека подобного роста и телосложения, она регулируется по длине, но это всё. Может, и он, Ян, поэтому не спит на «Магнуме»? Потому что сравнить незнакомца по комплекции он мог только с собой или с Аяром. Вот что значит кровь Первых!
– Ты говорил с ним? – спросил старика Ян. – Он представился?
– Видел в мемографе. Максимус Уолдо Феррано эс Соуло, так его зовут.
– Он ещё и Душа? – мэйнер задохнулся.
– И… у него есть жена, возможно, она даже беременна. Ты понимаешь, что это значит?
Ян понимал, прекрасно понимал, что если мальчишка не вернётся вовремя, его жена умрёт родами, а у них во Вселенной появится ещё один… мститель. Арат без тормозов.
– Ты считаешь, я должен отпустить его? – Ян не смотрел на инсектара, пребывая в редком для него смятении чувств.
– А ты намерен встать между ним и тем, чего он хочет?
Мэйнер не ответил, раздумывая над ситуацией и её возможными последствиями. Как ни крути, а решение будет сложным.
– Ты же понимаешь, что по Регламенту я должен предъявить его Совету, слишком много свидетелей видели его, – сказал Ян глухо. – Невзирая на своё отношение и то, что подсказывают мне разум и сердце.
– Я прошу тебя, Яннар, – за всю историю их знакомства Блатта-ам никогда ещё его ни о чем не просил. – Подумай, сильно подумай, и не отдельно о мальчике с его жизнью или о Совете с его интересами. Подумай о Равновесии, что случится с ним, когда Совет попытается закрыть последнего арата в своих казематах-лабораториях, где тот не пожелает оставаться.
– Тогда… – у Яна вырвался тяжёлый вздох. – Полагаю, мне потребуется твоя помощь.
– Да, мэйнер, конечно, – инсектар стал привычно спокоен и уравновешен. – Тем более, что мальчик принёс всё с собой.
Блатта-ам отвернулся от изолятора и направился к столу с бумагами. Зашуршал, складывая листки в стопку и освобождая стол. Придвинул к себе бокс, видимо, с личными вещами арата.
– Кстати, а чем они его шандарахнули, такого всесильного? – этот вопрос периодически всплывал в голове, но всё время отодвигался более важными вещами. – Завалили ведь, смогли…
– А, – инсектар небрежно отмахнулся, мол, не стоит и внимания. – Они выстрелили в него парализом. Параметры мощности настроены на браконьерскую охоту на балаэна, масса тела триста тонн, время неподвижности семьдесят два часа. Китов парализуют, и после трое суток доят из них карулу. Неплохо, да? Никакие запреты не могут удержать, ни отсечение рук, ни столетнее заключение на Солуме. Слишком ценный продукт они добывают. Я думаю, даже Совет иногда не брезгует…
– Так, а мальчишка что? – прервал Ян рассуждения старика.
– Ничего, – Блатта-ам снова пожал плечами. – Пришёл в себя и поднялся на ноги через десять минут после транспортировки, в медотсеке. В общей сложности, был парализован двадцать пять минут. Анализы никаких последствий для организма не выявили.
Ян вернулся к столу, на котором инсектар раскладывал предметы из бокса. Плоский прибор, какое-то украшение на обрывке шнурка – не густо, парень был, что называется, налегке.
– Смотри, это было при нём, – Блатта-ам взглянул на Яна, чтобы убедиться в полном его внимании, и взял в руки плоский агрегат. – Средство связи, я так понимаю. Обладает замечательным свойством – в руках Высших работает без привычного энергопотребления. Вот, попробуй сам. Сейчас оно отключено, но если ты возьмёшь в руки…
Старик пихнул плоский чёрный прямоугольник Яну в руки, и у того засветился экран.
– Интерес для нас представляет только это изображение, – Блатта-ам потыкал пальцем в малопонятные значки, и Ян увидел на экране чёрного зверя с крыльями.
– Тенебрис! Да у них там на Земле просто заповедник какой-то! – мэйнер внимательно разглядывал великолепное создание с чёрными распахнутыми крыльями и лоснящейся в свете местной звезды шерстью. И что особенно приятно, живое. Единственный раз, когда ему случилось встретить это существо прежде, они изучали труп, найденный в неприличном районе Вулгара лет сорок назад. Тогда ничего и никого не нашли, кстати, ниточка оборвалась. А в целом, картинка складывается.
– За ней приходили? – Ян бросил короткий взгляд на инсектара, и тот утвердительно кивнул. Откуда Ян знает, что тенебрис самка, он и сам не понял, но знает. Да по ней видно, что это она, девочка, в общем.
– Зачем Совету тенебрис? – Ян снова смотрит на старика, но тот качает головой.
– Не только Первых детей не изучали, про тенебрисов сведений ещё меньше. Надо расследовать, Ян. Похищать жителей закрытых планет для каких-то неведомых целей, тайно, нанимая шелетов – это весьма дурно выглядит. Но вернёмся к вещам. Взгляни-ка на это.
Блатта-ам аккуратно подцепил кулон за шнурок, не касаясь на вид деревянной поверхности.
– Перед тобой уникальная вещица, сверхсильный артефакт с Оры, – инсектар положил амулет обратно на стол.
– Ещё одна сказочка. Это тот самый легендарный мир, где синей воды столько, что она течёт реками и стоит озёрами? И куда не войти, не выйти…
– Входы трудно найти, но они существуют, – заявил Блатта-ам уверенно.
– Никто из тех, кто ушёл в Ору, официально оповестив о том общественность, не вернулся. Или оттуда нет выходов, или нет такого мира, и ещё что-то.
– Зато были те, кто вернулся оттуда, но при нашей жизни туда не уходил. Из чего можно сделать такой вывод – в Оре существует некая аномалия, скорее всего, временная, ну, или не в ней, а связанная с переходом. Возможно, нельзя предугадать, в какое время попадёшь, входя и выходя с Оры. Может, в прошлое, а может, в будущее. Тем не менее, один из таких путешественников оставил труд, в котором обобщил все свои впечатления и знания. Конечно, официальная наука этот труд не признала, так как автор, Поларг Аонна, не рождался до сей поры во Вселенной. Был признан фальсификатором, осмеян и забыт. Но я воспользовался этой книгой, и смог подвеску опознать.
Ян молчал, слушал и постепенно осознавал – да это сенсация! На удалённой закрытой планете обитают считающиеся исчезнувшими существа, проживает уникальный потерянный народ, и, судя по всему, находится вход или даже входы в легендарный, полностью магический, мир! И мэйнер не сразу заметил, как замечательно всей этой истории подходит чужое, совсем недавно услышанное им слово – «магический».
– Артефакт называется «Ведар», – продолжал между тем Блатта-ам. – Аонна полагал, что название происходит от двух слов – «Ведая», так зовутся в Оре знахарки и колдуньи, и «Дар». Это позволяет предположить, что для полноценного функционирования амулет должен быть именно подарен, а не куплен или отнят. На изготовление такого чуда уходило до десяти лет: кристалл синей воды, а в Оре встречаются и такие, внедрялся с помощью надреза в тело особенного дерева, тьела, произрастающего в труднодоступных областях с повышенным излучением карулы. От этого древесные волокна и росли такими перекрученными, видишь?
Ян присмотрелся – точно, слои дерева будто свивались в причудливые узелки и розетки.
– Когда надрез зарастал, в том месте образовывалась шишка, которую срезали и очень аккуратно обрабатывали. Форма чаще бывала такой, каплевидной, но возможна также круглая, овальная… да любая, зависит от размера нароста и фантазии автора. А вот свойства закладывались ведаей ещё при помещении кристалла в деревянную плоть, и если всё сделано правильно, артефакт выходил невероятно сильный и безотказный. Да, кристаллическая карула есть поистине неиссякаемый источник волшебства…
– Какие свойства у этого? – нетерпеливо спросил Ян.
– Трудно сказать точно, ведь он у нас неправомочно. Излучение мощное, но остальные свойства нуждаются в уточнении. Однако, кадет Ойер примеряла его по моей просьбе, и на целых десять минут, пока она сама не сняла амулет, я не мог сфокусировать на ней внимание.
Вот, значит, что предлагает старик. Скрыть арата от Комиссии артефактом, отводящим глаза. Что ж, может и сработать. А может, и нет. В любом случае, надо всё обдумать.
– А когда этот Ведар был на кадете, – Ян с осуждением взглянул на инсектара. – Излучение от подвески фиксировалось приборами?
– В том-то и дело, что я полностью забыл о том, чем был занят буквально только что, – старик виновато покачал глазастой головой. Понимает, значит, что нарушил кучу правил Академии, согласно которым использование курсантов в научных опытах не просто порицалось, а было делом наказуемым. – Кстати, Ойер вызвалась участвовать добровольно, предъявив подписанный тобой Аттестат о выпуске. Появление на борту необычного Высшего породило некоторый ажиотаж среди девочек-курсанток. Так-то…
Старик засобирался уходить, намереваясь предоставить Яна нелёгким раздумьям. Вещи задержанного и мемо-капсулу, впрочем, оставив на столе.
– Посмотри ещё мемограмму мальчика. Прошу тебя, Яннар, поговори с ним и прими правильное решение. – Блатта-ам медленно побрёл к двери, но перед тем, как выйти, оглянулся. – Не забудь, что Равновесие – не есть победа добра, а всего лишь баланс…
Ян посидел немного в гулкой тишине и загрузил в локер мемограмму. После просмотра снова мучительно думал, запустив пальцы в непокорные чёрные пряди. Детство у мальчишки было как детство, с играми, приятелями, школьными занятиями и прочим. Учили Макса, конечно, другим вещам, чем, скажем, его и Аяра, но зато и свободы было больше, не в пример им. Заинтересовал отец юного арата. Это сколько ж ему лет, если он, Ян, в свои четыреста с небольшим выглядит почти как ровесник Макса, а его отец визуально раза в два, а то и в три, старше? Суровое лицо, седина на висках, горькая складка у губ говорит о том, что мужчина повидал за свою жизнь лишений и утрат. Чего стоит одно только воспоминание сына, когда его отец однажды в сердцах заявил мачехе, что за всю свою «чрезвычайно долгую» жизнь был счастлив только год, что случился после свадьбы с матерью Макса. Подросток не придал тогда значения его словам, не понял, о чём шла речь. И нет никаких сомнений, что он умышленно воспитал сына в неведении, преступил Канон и традиции. Но вот зачем? Макс рос добрым, непоседливым и очень любознательным ребёнком, и немало требовалось сил, чтобы не уступить этому пытливому уму и требовательному настырству. Впрочем, Яну показалось, что родитель скоро понял, что выбранный им метод работает, и утвердился в своём намерении не открывать сыну древних тайн. Вот, например, момент, когда он предложил Максимусу призвать древнее оружие Рода, и как от души хохотал, когда ребёнок призвал почти двухметровый двуручный меч. Да, суровый арат смеялся, как ненормальный, потому что знал, знал, как никто другой, что оружием аратов с самого Творения является булава. Что ж, сказал он, Ажан решил порадовать тебя. Сделал вид, что это нормально. Но Ян-то видел, помнил ещё барельефы дворцов Патриума. И этот меч был словно оттуда, но от прикосновения мальчика легко сменил на вид каменную поверхность на серебристо-металлическую, подёрнутую голубой вязью замысловатого узора. Что тогда призвал юный Соуло, чьё оружие явилось ему? То, что он явно сильнее отца, если орудие Рода не просто отозвалось ему, ещё подростку, а даже поменяло облик, чтобы «порадовать», безусловно. А может, вообще, все Каноны – это такие кандалы для Первых детей, как и другие общепринятые традиции и привычные знания? Вроде того, что у каждой расы определённое оружие и определённые, данные Создателем, творящие умения. Что, если все Первые дети были всесильны? Ян поёжился. Крамольные мысли…
В целом, не так всё плохо. Общие понятия добра и зла у мальчишки имеются, не полностью отморозок. Немного субъективные, конечно, но это как раз понятно – он никогда не воспринимал себя частью Космоса или Вселенной, так что взяться осознанию вселенского добра или зла просто неоткуда. Парень силён и добр, поэтому к нему так тянет и землян, и других существ без разбора. Блатта-ам вот проникся. Есть в нём какая-то детскость, ну, или наивность, что ли. Неопытный ещё. Но и не озлобленный, и это прекрасно. Теперь от Яна зависит, превратится ли этот необработанный, но многообещающий материал в сокрушающее оружие, опасное для Вселенной, или в созидающее существо, весьма полезное ей. Смотреть на последние сцены, яркие картины внезапной влюблённости и удушающей плотской тяги Ян почему-то не смог. Как ни пытался призвать на помощь холодный разум и безэмоциональный научный подход, все время ловил себя на предвзятом отношении. Очень похожем на порицание. Жизненный опыт Яна недвусмысленно и не раз показывал ему, что отдаваться чувствам нельзя. Более того, очень опасно. Сцена Слияния, просмотренная вполглаза, резанула по нервам острее всего. Бедный Аяр! Ян в очередной раз проникся жалостью к брату. После такого в себя так просто не придёшь, а у Аяра был ещё и верум. Ситуация без вариантов.