Антон Сергеев
Сказка с (не)счастливым концом(?)
– Надо снять денег, заплатить Полине, – стыдясь самого себя сказал Паша, спускаясь на первый этаж.
– Я понял, не нервничай ты так. Можно подумать, что у тебя до этого не было секса. Я же знаю, что это не так.
– С проститутками – не было, – Паша подошел к банкомату и вставил карту, раздумывая, сколько ему нужно снять денег.
– А что, это чем-то отличается? – невинно спросил ДЖАРВИС.
– С технической точки зрения, думаю, нет. Как ты думаешь, пятидесяти тысяч хватит?
– Ты спрашиваешь меня как знатока отношений с проститутками? – игриво усмехнулся Фримен, возникая перед Пашей в облачении полицейского.
– Блин, ДЖАРВИС! Хватит уже, а?
– Да, думаю, хватит. – Фримен исчез так же внезапно, как и появился.
– Хватит чего? Пятидесяти тысяч или травить меня? – запутался Паша.
– И того, и другого, – ответила ему пустота голосом ДЖАРВИСа. В пашиной голове заиграла песня Джо Кокера из фильма «Девять с половиной недель». – Иди уже, дама ждет.
Банкомат выплюнул десять пятитысячных купюр, и Паша, сунув деньги в карман, поспешил вернуться на второй этаж.
– Вот ты где! А я уж думала, что ты от меня сбежал! – встретила его у лифта Полина. Она держала в руках маленький красный клатч под цвет платья.
– Сбежать от такой женщины? – немного нервно улыбнулся Паша. – Да мне просто надо было на ресепшн сбегать.
– Ясно. Ну что, поднимемся к тебе?
– Конечно! – Паша нажал кнопку вызова и встал поближе к Полине, вдыхая легкий цветочный аромат ее духов.
– Я на секундочку заскочу в ванную, а ты пока приготовься, мой львенок! – зайдя в номер объявила Полина и чувствительно шлепнула Пашу пониже спины.
Паша не нашелся, что на это ответить, поэтому молча кивнул головой и прошел к кровати. Нервное напряжение нарастало с каждой минутой, вытесняя выпитый алкоголь. Сдернув с кровати покрывало, он снял пиджак и начал расстегивать пуговицы рубашки, но пальцы, особенно на правой руке, вдруг стали жутко неуклюжими.
– Не нервничай ты так, мы же не ракету запускаем! – попытался ободрить его ДЖАРВИС.
– Блин, не говори под руку! – огрызнулся Паша, возясь с проклятыми пуговицами.
– Ром! – позвала из-за спины Полина.
– Да? – Паша обернулся и обомлел.
Девушка стояла перед ним совершенно голая, помахивая в воздухе пакетиком с презервативом.
– Приступим? – игриво сказала она своим сексуальным голосом, сделав приглашающий жест.
Паша издал горлом неопределенное бульканье и беспомощно дернул за оставшиеся не расстёгнутыми пуговицы.
– Бедняжка. Сейчас я тебе помогу, – Она прижалась к нему и ловко освободила его сначала от рубашки, а затем и от брюк с трусами, отбросив их в сторону. Паша, тяжело и часто дыша, осел на кровать
– Ну, кто тут у нас прячется? – хрипло спросила девушка, опускаясь перед ним на колени и давая волю рукам.
В этот момент, почти одновременно, случились сразу две вещи. Сначала пашин член напрягся и выпрямился словно мачта. Однако, затем у него в голове образовалась предательская ассоциативная связь между произнесенным Полиной глаголом «прятаться» и ДЖАРВИСом. Стоило только Паше представить поглядывающего на них со стороны старика Фримена, как его мачта тут же предательски согнулась и превратилась в полусвернутый канат.
– Твою мать, – стыдливо промямлил Паша, глядя на безрадостную картину.
– Все нормально, Ром, расслабься, – девушка положила ладонь ему на грудь и мягко толкнула на кровать.
Но Паша уже не мог расслабиться. Пока Полина старательно пыталась реанимировать его достоинство, он не мог отделаться от стойкого ощущения, что за ними неусыпно смотрит всевидящее око. А от мыслей о занятиях сексом под наблюдением, пусть даже виртуальным, все желание моментально испарялось.
Пролежав в положении надуваемой секс-игрушки минут десять и отдав должное полининому упорству, Паша приподнялся на локтях и решительно отстранил девушку в сторону.
– Не надо, Полина, хватит. Извини.
– Да ты что, сейчас все будет нормально, – попыталась было спорить с ним девушка, но по ее тону Паша понял, что она далеко не уверена в благополучном исходе дела.
– Да нет, видно не смог забыть… свою бывшую. Мы с ней недавно расстались, вот я и решил, что неплохо было развеяться, – на ходу придумывал Паша. – Но, так получается, что ее лицо все это время стоит у меня перед глазами, понимаешь…
На самом деле у Паши перед глазами стояло сморщенное как печеное яблоко лицо Фримена, но Паша справедливо полагал, что Полине об этом знать не обязательно.
– Понимаю, – с видимым разочарованием ответила та.
– Если ты беспокоишься за деньги, то я сейчас дам… – Паша потянулся за брюками и вынул оттуда несколько пятитысячных купюр. – Двадцати хватит?
– Спасибо, Ромочка. – она забрала деньги и пошла одеваться, а Паша упал обратно на кровать, закрыв глаза.
– Сука, ну почему я? – горько заорал он в бездну своей души, сжимая кулаки.
– Ром, я пойду? – крикнула Полина из ванной.
– Да, да, иди, – не открывая глаз, ответил Паша и перевернулся на бок, свернувшись калачиком. Хлопнула дверь.
– Паша, все не так страшно… – начал было его внутренний сиамский близнец.
– ДЖАРВИС, просто помолчи! – довольно резко перебил его Паша.
«Неужели это никогда не кончится? Неужели я больше никогда не останусь наедине сам с собой?» думал он и не находил приемлемого выхода из этой ситуации.
Он пролежал еще где-то с час, затем сходил в душ и снова вернулся в кровать. Алкоголь уже полностью выветрился из него, есть наконец-то не хотелось, спать – пока тоже.
– Могу подключить тебя к интернету, – вкрадчиво сообщил ДЖАРВИС, благоразумно не используя проекцию Фримена.
– Валяй, – без особого интереса ответил Паша. Включать телевизор не было никакого желания, но и оставаться наедине со своими мыслями он больше не хотел.
Через секунду перед его закрытыми глазами возникла стартовая страничка яндекса, будто Паша сидел за самым обычным компьютером.
– Что ты хочешь посмотреть? – спросил ДЖАРВИС.
– Не знаю… Что там в топе ютуба?
Перед Пашей открылась страница популярного видеохостинга, на которой были проранжированы десять самых популярных роликов. Среди них Паша заметил два анонса вышедших недавно кинофильмов, странное видео под названием «суд над импотентом» и несколько роликов популярных бьюти-блогеров. Взгляд его скользнул ниже, и страничка, словно по команде, послушно прокрутилась дальше. Новое расследование Некто, запись стрима какой-то видеоигры, подборка приколов за месяц…
– Давай приколы что ли, – Паше требовалась эмоциональная разрядка после недавнего конфуза, поэтому он остановил свой выбор на последнем ролике.
Тридцать с небольшим минут смешных фейлов людей и животных несколько поправили его моральное состояние, и после окончания этого видео он решил посмотреть ролик Некто, озаглавленный: «Губернатор Кемеровской области решил возродить лучшие феодальные традиции».
Из коротенького сюжета Паша узнал, что сорокачетырехлетний губернатор Михаил Сергеевич Губин установил на подконтрольной ему территории такие порядки, которым позавидовали бы некоторые средневековые феодалы. Сколотив банду из местных чиновников и силовиков, он нагнул кемеровских бизнесменов, которые вынуждены были платить ему огромный оброк за право вести свои дела сравнительно спокойно. Обычным же людям и вовсе пришлось солоно. Бесчисленные попойки, оргии, пьяные разборки на дорогах и выезды на охоту этих выдающихся господ из числа губернаторской свиты почти всегда сопровождались искалеченными судьбами попавших «под горячую руку» обывателей.
Любые жалобы и обращения в органы власти, которые, поначалу, отваживались направлять местные жители, зачастую, не выходили за пределы региона и решались тут же самими виновниками беспредела. Надо ли говорить, что исход этих жалоб был предрешен?
Несколько прошений все-таки были отправлены в федеральный центр, но вскоре вернулись оттуда с указанием «разобраться по месту жительства заявителя». После этого граждане, написавшие данные жалобы, просто исчезли.
На Некто вышла одна из жертв губернатора, изнасилованная самолично Губиным, девятнадцатилетняя Ирина П., которая записала видеообращение, приведенное в конце ролика. В обращении она, скрывая свое лицо под капюшоном черной толстовки, поведала историю, ставшую катализатором расследования.
Полгода назад Ирина работала в одном из ресторанов города Кемерово, когда ее непосредственный начальник поручил ей, вместе с другими сотрудниками заведения, обеспечить сервировку столов и последующую их уборку на выездном банкете. После завершения банкета Ирину, задержавшуюся в связи с уборкой, обманом заманили в приватную комнату, где оказался губернатор и еще несколько его приближенных, после чего по очереди изнасиловали, пригрозив смертью за разглашение произошедшего.
Отдавая должное смелости девушки, Некто, в очередной раз, призвал всех, кто пострадал от произвола власть имущих, отправлять в его адрес материалы для расследований. После этого ролик закончился.
– Двадцать первый век, мать их! Вот охреневшие черти! – смачно выругался в потолок Паша.
– А знаешь, в какой стране мира ситуация схожая с российской? – включился ДЖАРВИС.
– Просвети.
– В Зимбабве. Там примерно такой же беспредел со стороны чиновничьего братства, если его можно так назвать.
– Почему-то я не удивлен. Пипец, быть на уровне каких-то папуасов – это нужно уметь…
– Вам это с блеском удается, – сыронизировал ДЖАРВИС.
– И не говори. Слушай, а нельзя этого губера как-нибудь наказать? Просто конченая мразь!
– Могу сжечь ему дом, – обыденным голосом, словно сообщая о пробке на МКАД, заявил ДЖАРВИС.
– Ты серьезно? Как это возможно? – от удивления Паша даже приподнялся на кровати.
– Я знаю адрес его поместья. Там все по последнему слову техники, – начал объяснять ДЖАРВИС. – Система «умный дом», дистанционное управление светом, отоплением и так далее. Внедриться в эту цепочку и дать толчок в нужном направлении для меня – не проблема.
– А если пострадают невиновные? У него же наверняка есть семья или работники по дому?
– Я могу учесть это и сделать дело в отсутствие людей.
– Блин, – Паша крепко задумался над данной перспективой. С одной стороны, совершить такое деяние, значило – поставить себя вне закона. Пусть даже его и не заподозрят в поджоге, сам-то он будет знать, кто виноват! С другой стороны, упырь-губер сам был бы законченным уголовником в любой другой стране, а в России с ее коррумпированной властью чувствовал себя совершенно комфортно среди себе подобных и, наверняка, был еще не самым худшим из них.
– А ты можешь ему оставить какое-нибудь послание? – решился Паша. – Типа, «Заканчивай со своими делишками, тварь, или тебя ждет кое-что похуже?»
– Конечно. Я могу заспамить твоим посланием все его почтовые ящики, рабочие и личные.
– Супер!
И тут Пашу осенило.
– Слушай, ДЖАРВИС, а ты ведь наверняка можешь подчистить его счета? Увести с них деньги и перевести их… ну, скажем, на счета детских домов или каких-нибудь благотворительных фондов, которые собирают деньги на лечение простым людям?
– Наверняка. Только не забывай, что система давно уже прогнила насквозь, и со счетов детских домов и фондов, в первую очередь, кормятся их нечистые на руку руководители. До действительно нуждающихся дойдут лишь жалкие крохи. В лучшем случае.
– Черт! А что же делать?
– В идеале – создавать что-то свое и самолично распределять деньги.
– Ну, это совсем не про меня. Как ты себе это представляешь?
– Есть еще один вариант, – невозмутимо продолжил ДЖАРВИС, – выгнать из власти воровскую шайку. Тогда все институты, постепенно, придут в норму и заработают как им должно.
– Час от часу не легче… Кто же их выгонит? Они же до смерти будут цепляться за свои места! – Паша в раздражении потер переносицу.
– Так, может, это и есть выход?
– Что, это? – не понял Паша.
– Смерть. – в голове у Паши заиграл траурный марш.
– Ну ты даешь, ДЖАРВИС… Заканчивай!
– Я могу создать своего рода буферный счет и перевести деньги туда. Там они будут ждать удобного момента, когда ты сможешь отправить их на благое дело, – сменил тему ДЖАРВИС.
– Хорошо. Давай так и сделаем, - решил Паша. – А то тебя что-то понесло не в ту степь.
– Исполняю, – коротко и сухо ответил ДЖАРВИС.
– Ну вот и ладушки, а я, пожалуй, лягу спать, – сказал Паша, и на него, как по мановению волшебной палочки, мгновенно накатила волна жуткой усталости.
«Опять ДЖАРВИС развлекается!» успел подумать он и погрузился в пучину сновидений.
В кабинете с деревянными панелями на стенах противоположных сторон от небольшого столика сидели двое. Неподалеку на полу были раскиданы останки того, что еще совсем недавно было старомодным, с наборным диском, телефоном. Большой монитор с вмятиной посередине экрана, по форме напоминавшей сжатый кулак, валялся с другой стороны стола.
Гнетущая тишина, последовавшая за вспышкой безудержного гнева, обволакивала мужчин словно густая патока. Более высокий и молодой мужчина выглядел со стороны будто пловец, возвращающийся к поверхности океана после попытки установить рекорд глубоководного погружения без снаряжения. С каждой минутой молчания он все больше багровел, словно не в силах больше выдержать ни секунды без глотка кислорода, а затем вдруг начал покрываться каким-то синюшным налетом.
Второй мужчина со стальным взглядом, наблюдал за метаморфозами на лице сидящего напротив него человека, не торопясь нарушать установившееся безмолвие. Со стороны создавалось впечатление, что видимые муки оппонента доставляют ему немалое удовольствие.
Прошло еще несколько тягучих минут. Лицо молодого пошло сизыми пятнами, а руки, лежащие на небольшом столе, начали мелко сотрясаться от тремора. Он с удивлением посмотрел на них, не ожидая от своего тренированного организма такого предательства.
В этот момент старший громко хлопнул раскрытой ладонью по столешнице и произнес короткое слово: – Итак.
Высокий вытянулся на стуле еще больше, словно до этого и не сидел, будто проглотив лом. Руки его сжались в кулаки, а костяшки побелели от запредельного напряжения.
– Итак, – повторил Первый, не обращая внимания на кровавый развод, оставшийся на столе от его шлепка – видимо, он все же повредил руку, когда вымещал свой гнев на аппаратуре. – Мальчишку вы не нашли, хотя получили для этого все требуемые ресурсы. Мать его от вас ускользнула. И вы не в курсе как. Траханный ослом интернет-воин разместил свой очередной высер, от которого просто так не отмахнешься, – от каждого предложения, произнесенного тихим и непреклонным голосом, Семенов, а это был именно он, вздрагивал как от удара плетью.
– И вы осмеливаетесь утверждать, что можете все исправить?
– Да, Хозяин… – проскрипел было Семенов.
– Молчать! – Первый повысил голос до крика и наклонился над столом. – Для вас, Семенов, у меня есть иные задачи.
– Первое. Вы должны разобраться с этим сетевым клоуном. Максимально жестко. Мое терпение иссякло.
– Второе. Необходимо замять историю с губернатором. Делайте что угодно. Найдите всех недовольных, а главное – эту шаболду из видео, и заткните им рты. Нужна показательная порка, чтобы никто больше не смел разевать варежку! Вам ясно?
– Да, Хозяин, – повторил Семенов. Его лицо постепенно обретало свой привычный цвет. Первый давал ему новые указания, а это значило, что его не собираются отдавать под трибунал. По крайней мере, пока…. – Дозволите ли спросить, а что делать с мальчишкой?
– Так вы его все-таки взяли? – вкрадчиво и даже, как показалось Семенову, любезно спросил Первый. От такого тона мошонка секретаря попыталась было втянуться в тело.
– Нет, – осторожным шепотом ответил Семенов.
– Тогда какого черта ты паришь мне про этого говнаря? – заорал Первый. – Забудь про него! И про этого придурка Гурвича тоже! Ты хоть знаешь, чего стоит забыть про все это МНЕ?? – шея его налилась красным, а на шее запульсировала жилка. Казалось, что сейчас последует еще более разрушительная вспышка ярости, чем та, которую имел несчастье наблюдать Семенов минутами раньше, но на этот раз Первый сдержался.
– Забудь, – повторил он, втягивая воздух сквозь сжатые до скрежета зубы. – Поисками Занозина займутся другие. А ты сделаешь то, что я тебе сейчас приказал.
– Слушаюсь! – подобострастно рявкнул Семенов, прикладывая руку к несуществующему козырьку.
– Ну вот и славно. – Первый как будто успокоился и провел рукой по редким волосам.
– Семенов, это – ваш последний шанс, – сказал он будничным тоном, от которого по спине секретаря пробежал табун мурашек, а затем развернулся к нему спиной, дав понять, что аудиенция закончена.
Семенов кивнул, поднимаясь и глядя в затылок своему патрону и не заметил, как на разбитом экране монитора на полу возникла быстрая рябь, словно от помех, и тут же исчезла.
– Когда будете уходить, скажите отцу Сефербию, что я его жду. И подождите в приемной пока он не выйдет от меня. Чувствую, будет еще третье задание. – Первый достал из нагрудного кармана пиджака шелковый платок и аккуратно приложил его к ране на правой руке, так и не повернувшись к секретарю.
Семенов еще раз поднес руку ко лбу и поспешил ретироваться.
Через несколько минут за спиной Первого послышались вкрадчивые и осторожные шажки с небольшим пришаркиванием, и он повернулся на своем кресле, встречая своего наперсника.
– Кормилец, что у вас с рукой? – участливо спросил отец Сефербий, окидывая цепким взглядом картину недавнего погрома.
– Да, пустяки, – отмахнулся Первый. – Отец, ты, наверное, устал с дороги? Путь-то неблизкий отмахал. Присаживайся! – он указал на стул, на котором только что томился Семенов.
– Моя усталость не стоит ваших волнений, кормилец, – в свою очередь махнул пухлой рукой, унизанной четырьмя перстнями, отец Сефербий. Он с едва различимым кряхтением уселся на стул и огладил темно-зеленую рясу на своем округлом брюшке. – Вы же знаете, что я всегда готов к вам прибыть. В любое время дня и ночи и по любому вопросу.
– И я это очень ценю, отец, – Первый кивнул каким-то своим мыслям и, немного погодя, спросил: – Ну как там алтайцы? Приняли-таки Аалекта, или еще цепляются за своих языческих божков?
– Приняли, кормилец. Как есть приняли! А те, кто не принял, те-то уж далече, спасибо твоим молодцам! – Сефербий усмехнулся в длинные усы и прикрыл рот рукой.
– Это хорошо. А монастырь-то твой, тот, что в Приамурье, слыхал, уже почти достроен?
– Достраиваем с твоей помощью, кормилец! С твоей и божьей! – Сефербий приложил указательный палец к центру лба и возвел очи к потолку. – А уж каких мы туда монасей набираем, эх! – он было зажмурился в предвкушении, но тут же одернул себя и погасил просившуюся на лицо сладкую улыбку.
– Рад за тебя, отец. Но, честно говоря, я ведь тебя сюда не за этим пригласил, ты же понимаешь… – Первый доверительно понизил голос, и отец Сефербий напрягся словно гончая, взявшая след.
– Понимаю, кормилец, понимаю. И весь во внимании, – он пододвинул свой стул поближе к столу и оперся на него локтями, вперив в Первого взгляд своих темно-карих глаз.
– Расскажи-ка мне, Сефербий, вот что, – Первый протянул руку через стол и коснулся рясы священника. – Как обстоят дела с моим… – он сделал паузу – Помазанием?
– Преотлично, кормилец, преотлично! Мои люди готовят паству, преподобные ведут проповеди. Население уже практически подготовлено! – Сефербий вдруг запыхтел, словно закипающий чайник. – Но только, кормилец, боюсь, что у нас на пути есть одна маленькая загвоздка…
– Да? И какая же? – разыграл неподдельное изумление Первый. Ему докладывали о природе этой «загвоздки», но хотел услышать правду из уст Сефербия.
Святой отец заерзал на своем седалище и почмокал губами, а затем выпалил: – Василисий! Слыхал я… да что там, слыхал, знаю! – он махнул рукой. – Знаю, что Василисий питает определенные сомнения насчет вашей исключительности, кормилец, и настраивает… исподволь, разумеется, часть паствы на то, чтобы не признавать вас Божьим Помазанником!
– Ах вот оно что… – сказал Первый и в задумчивости забарабанил пальцами по столешнице, делая вид, что принимает какое-то решение. – Ну, что ж. Раз Главный Иерарх Русской Валламской Церкви отказывается признавать очевидное… – он приложил палец к губам, а затем поднял его ко лбу, повторяя жест Сефербия, – значит, на должность Иерарха мы найдем более правильного человека!
– Кормилец! – задохнулся отец Сефербий. – Могу ли я, недостойный сын…
– Сефербий, – Первый взял руки святого отца в свои и крепко их сжал. – Или лучше, Главный Иерарх Сефербий? – он пристально посмотрел в глаза культиста, как бы заглядывая тому в душу. – Я думаю, что мы с тобой друг друга поняли.
Сефербий часто закивал головой, роняя на стол скатывающиеся с висков капельки пота.
– У меня к тебе еще одна просьба, будущий Главный Иерарх, – продолжил Первый, отпуская руки святого отца.
– Слушаю, кормилец! – подобострастно выдохнул тот, в мыслях уже примеряя на себя белоснежную гать верховного пастыря Русской Валламской Церкви.
– Мне нужно, чтобы твои прихожане в Кемеровской области сдали всех недовольных тамошней властью и лично губернатором, ясно?
– Конечно, кормилец, сделаем! Я распоряжусь!
– Вот и отлично, – Первый сердечно улыбнулся святому отцу. – Передавай привет Таврибию.
Сефербий вскинулся при упоминании имени своего давнего любовника, которого, в отличие от многих прочих, он так тщательно скрывал все эти годы.
– Не волнуйся, Сефербий, у нас все будет хорошо! Исповедуешь меня? Ты же знаешь, старый друг, как я тебе доверяю, – Первый отнял от поврежденной руки платок с оставшимися на нем бурыми кровяными разводами и протянул святому отцу.
Семенов выждал некоторое время после ухода старого индюка, прежде чем возвращаться к Первому. Что бы там ни происходило между Хозяином и служителем культа, это явно не касалось секретаря, и он не хотел давать Первому повод заподозрить себя в прослушивании чужих разговоров, переместившись на время в самый дальний от двери в кабинет угол приемной.
«Надулся, словно павлин. Наверное, выторговал себе очередной ништяк» – подумал Семенов, наблюдая за горделивой походкой отца Сефербия. Секретарь Первого не был верующим и не разделял взгляды адептов Валламской церкви. Он, как и многие другие, был ошеломлен недавней, слишком скорой, сменой основной государственной религиозной доктрины. Еще больше он удивился, когда оказалось, что большинство соотечественников безоговорочно приняли этого Аалекта, или как там его, в качестве альтернативы старому и проверенному временем богу.
Впрочем, вспоминая времена, когда атеисты практически в воздухе переобувались в истовых верующих, Семенов лишь скептически усмехался про себя. Сефербий – этот матерый гсбшник – был в первых рядах и тогда, и сейчас, выжимая для себя максимум из сложившейся обстановки. Семенов всегда презирал таких оборотней, а Сефербия ненавидел вдвойне. Скорее всего, дело было в близости святоши к Первому, но Семенов не хотел себе в этом признаваться.
Он презрительно сплюнул вслед ушедшему толстяку и, энергично растоптав мокрое пятно на полу, направился к Первому.
– Заходите, Слава, – Первый сидел с закрытыми глазами, далеко назад откинувшись в кресле. – Надолго вас не задержу, – продолжил он, когда Семенов подошел к столу. – Как я уже говорил, для вас будет еще одно задание. Вы должны устранить Василисия. Знаете такого? – Первый, наконец, открыл глаза и вперил немигающий взгляд в Семенова, наблюдая за его реакцией.
– Главного Иерарха Валламской церкви? – уточнил секретарь и удостоился едва заметного кивка.
– Знаю. Как вы хотите, чтобы это было сделано? – на лице Семенова не дрогнул ни один мускул. В этих делах он разбирался хорошо, хотя сейчас уже больше отдавал соответствующие поручения, нежели действовал собственноручно.
– Я хочу, чтобы это походило на несчастный случай. Сроку – три дня. – Первый сделал небольшую паузу. – Слава, вас не смущает персона Василисия?
– Ничуть, Хозяин, – отчеканил Семенов.
– Да, я помню. Вы же у нас – безбожник, – Первый сухо усмехнулся и сложил руки домиком. – Тогда все. Свободен.
– Слушаюсь! – Семенов вышел из кабинета и плотно притворил за собой дверь.
«Ну, Слава, наступает момент истины… Или грудь в крестах, или голова… сам знаешь где». Он сел за свой письменный стол, достал планшет и начал быстро набирать приказы.
Паша проснулся полдесятого утра и сразу же ощутил волчий голод, будто бы и не ужинал вчера за троих.
Спускаться в ресторан ему не хотелось. Он не горел желанием встречаться со вчерашними соседями и еще больше опасался вероятности ненароком столкнуться с Полиной. К счастью, среди разложенных в номере буклетов оказалось меню доставки, с помощью которого он заказал три королевских бургера, две порции спагетти с креветками и литр немецкого нефильтрованного пшеничного пива. Немного погодя, он перезвонил на кухню и добавил к заказу три куска яблочного пирога с тирамису.
Паша скоротал время до прихода официанта в душе и с проворством, которому позавидовал бы и какой-нибудь представитель семейства кошачьих, набросился на еду, запивая огромные куски бургеров вкуснейшим пивом. Обычно, когда он нервничал, то не мог впихнуть в себя ни крошки съестного, но теперь даже ожидание скорой встречи с бандитами не смогло притупить его зверский аппетит.
ДЖАРВИС, до этого отмалчивавшийся, не выдержал и произнес, растягивая буквы, – Вкууссноо.
– С чего ты взял? – Паша доел последний бургер и облизал кончики пальцев.
– Не забывай, что мы с тобой – единое целое. Я подключился к твоим вкусовым рецепторам. Поэтому теперь могу не только видеть то, что видишь ты, чувствовать твои боль и эмоции, но и различать вкус пищи.
– Красавчик, – в голове Паши успокаивающе звучали партии пианино и скрипки из композиций Евгения Гринько, но тревога от предстоящей стрелки все равно нарастала с каждой минутой.
– Сейчас я тебе помогу, – сказал ДЖАРВИС.
– С чем? Я разве просил о помощи? – Паша, конечно, был не против немного успокоиться, но, с другой стороны, не хотел превращаться в безэмоциональный овощ.
– Не волнуйся, я аккуратно. – ДЖАРВИС снова не стал скрывать, что читает пашины мысли.
Паша решил в этот раз не тратить силы на спор, и через несколько мгновений его волнение сошло на нет, оставив после себя какое-то непонятное ощущение пустоты.
– Долго еще до стрелки?
– Встреча с Медком состоится в девятнадцать ноль ноль. У тебя есть еще около семи часов. Потом за нами прибудет машина.
– Понятно… Что же мне делать сейчас?
– А что ты обычно делаешь, когда тебе нужно убить время?
– Нуу, не знаю, – Паша почесал затылок. – В интернете сижу, фильмы смотрю… Читаю.
– Всем этим ты можешь заняться и теперь. Закрывай глаза, я устрою тебе кинопоказ. Какой фильм хочешь посмотреть?
– Хорошо. Дай подумать… хм… Пусть будет «Чужой».
– Отлично. Устраивайся поудобнее, сейчас начнем показ.
Паша уселся на кровать, пододвинулся спиной к стенке, подложив под поясницу подушку и закрыл глаза.
Через полчаса Паша пожалел о выборе фильма. 3D-кинотеатры, которые, бывало, он посещал, не шли ни в какое сравнение с тем, что устроил ему ДЖАРВИС. Паша словно оказался внутри происходящего в космосе действа. Когда отважные и глупые члены команды челнока пошли исследовать инопланетный корабль, Паша едва не визжал от нервного напряжения. Гордость не позволяла ему пойти на попятный, поэтому два часа просмотра превратились в длительную адреналиновую инъекцию.
– Ну как? – чуть ехидно, как показалось Паше, спросил его ДЖАРВИС после финальных титров.
– Улет! Признаться, я чуть не подпустил в штаны! – скрывать что-то от ДЖАРВИСа было бесполезно, и Паша решил ему подыграть.
– Однако, мне нужна небольшая передышка… Посмотрю-ка я телек что ли. Может, футбол какой найду. – Паша включил плазменную панель и защелкал каналами. На четвертом канале его внимание привлекла постная физиономия ведущего новостей и траурная рамка на экране.
– Неужто Первый откинулся? – с надеждой в голосе изрек он в потолок и тут же поправился, – Хотя вряд ли. Если б это на самом деле случилось, вой бы стоял на всех каналах…
– Умер Василисий, – сообщил ДЖАРВИС. – Точнее, ему помогли умереть.
– Главный Иерарх Русской Валламской Церкви Василисий был человеком удивительной чистоты и благочестия, – вещала тем временем говорящая голова. – Сердечный приступ оборвал его жизненный путь на шестьдесят девятом году. Всего себя он потратил на воспитание в соотечественниках патриотизма и гордости за нашу высокодуховную нацию. Верующие со всей нашей великой страны скорбят в едином порыве. Первый прислал свои соболезнования…
Паша переключил дальше. Считая религию инструментом оболванивания и контроля, никаких теплых чувств к Валламской церкви и ее главарю, равно как и к другим верованиям, он не испытывал, но реплика ДЖАРВИСа его зацепила.
– А с чего ты взял, что его грохнули? – спросил он своего межгалактического всезнайку.
– Перехватил приказ, – ДЖАРВИС немного помолчал, а потом словно решился и добавил, – от Первого, кстати.
– Что? Вот же сука! – выдохнул Паша. – Зачем ему это надо? Я же знаю, что он одним из первых поддержал эту новую церковь во главе с Василисием и сыграл главную роль в ее становлении! Без его влияния у них бы не было столько последователей.
– Все просто. Он хочет править вечно, а церковь может ему в этом помочь, объявив наместником бога на земле. Пусть даже и такого бога как Аалект.
– А чем ему Главный Иерарх не угодил?
– Василисий оказался не готов признать Первого первым человеком после Аалекта. Соответственно, было принято решение заменить его более сговорчивым человеком.
– И кто же этот счастливец? Не подумай, что я интересуюсь этим гадюшником…
– А надо бы. В целях повышения широты кругозора, – перед Пашей снова возник Морган Фримен, стоящий со старомодной указкой в руке перед школьной доской. – Новым Главным Иерархом станет отец Сефербий – доверенное лицо Первого и его исповедник. Тот еще тип.
– Да пошли бы они все! Я лучше футбол посмотрю. – Паша, наконец, нашел спортивный канал, где сейчас как раз шла запись матча двух испанских грандов – Реала и Барселоны. – Только счет мне не говори, – предупредил он ДЖАРВИСа.
Досмотрев футбол, Паша заказал и съел плотный обед, так как голод опять дал о себе знать. Затем он немного подремал и проснулся от ощущения дикого зуда в левой пятке.
– Успокойся, Паша, это всего лишь я, – подал голос ДЖАРВИС после того, как Паша начал остервенело чесать ногу.
– Хорошие у тебя методы, – проворчал Паша, озабочено глядя на сломанный на левой руке ноготь. – Мог бы придумать что-нибудь поприятнее…
– Ну, извини. В следующий раз я буду нежнее. Одевайся, машина подъезжает. Кстати, я бы, на твоем месте, надел костюм. Так ты будешь выглядеть солидно и достойно, – ДЖАРВИС заметил, что Паша потянулся было за джинсами. – Как настроение?